***Немедан, в компании Джилл пред очами Михаила — станция Редстоун-стрит***
Михаил Викторович… Внушал, что и говорить. Правда, не на том уровне, на котором, как я подозревал, внушаю сам. Вообще, вся его внешность так и говорила: «я умудрённый жизнью русский вояка». Крепкие, мозолистые ладони, неплохая мускулатура, седая борода и седая шевелюра под беретом были лишь дополнением к глазам. Никогда не верил в утверждение о том, что глаза — это зеркало души, но у меня возникло ощущение, пока этот боевой дед смотрел на меня, словно меня измерили, взвесили, выпотрошили и составили мнение без разговора. − ’ЕНЯ ЗО’УТ НЕ’ЕДАН. ДЖИЛЛ РАССКАЗАЛА О ’АС. ’РИЯТНО ’ОЗНАКО’ИТЬСЯ, ’ИХАИЛ ’ИКТОРО’ИЧ. Джилл посмотрела на меня слегка непонимающим взглядом, но, благо, мои знания легализованы, вопрос был к содержанию, а не к форме. Боже, всегда мечтал поправить того японца, который сделал из отчеств фамилии. И судя по усмехнувшемуся, и даже немного расслабившемуся (даже на мой неискушённый взгляд) Михаилу, эта реплика сыграла мне на пользу. Хотя, если опустить шутки, то я надеялся завоевать немного доверия, так как нынешняя ситуация была очень благоприятна для выстраивания отношений, и глупо будет этим не воспользоваться. Сейчас половина первого, поезд двинулся со станции около двух часов ночи по канону, и на тот момент здесь был весь отряд U.B.C.S. — точнее, его остатки. Сейчас же здесь был лишь капитан… Если не считать уже заметивших меня и пялящихся из вагона сквозь стёкла гражданских, благо им хватало ума просто смотреть и не паниковать от одного моего вида. И всё же удача (а точнее — поломанные тайминги) на моей стороне: дело в том, что я не знал, как бы я действовал, если встретился бы с Карлосом или, не приведи Перун, Николаем. Наверное, спокоен я был лишь по поводу Тайрелла — и скорее из-за того, что тот просто не имел явных негативных качеств, если опираться на канон. Карлос Оливейра… Если он действительно влюбился в Джилл с первого взгляда, то я не берусь спрогнозировать, как он отреагирует на появление лишнего объекта мужского пола в компании Валентайн — уж очень у этого парня кровь горячая. Может, я рассуждаю впустую, и влюблённости этой вовсе нет — всё же это не та вещь, которая была хорошо освещена, но по моим предположениям, нападение Немезиды стало главным катализатором этой влюблённости. Если он профессионал, то всё будет хорошо. А если нет… Что ж, остаётся надеяться лишь на благоразумие латиноса. Николай же… Тот вообще прекрасно знает, кто я, и сейчас, задним умом, я понимаю, что он для меня в текущей ситуации — главная угроза. Вряд ли, конечно, он имеет распоряжение о моей ликвидации, но с учётом того, что он работает на Вескера, как бы не было ещё хуже — у блондинчика меня не ждёт ничего хорошего, это ясно как день. − Приятно познакомиться, Немедан, — сказал по-русски явно несколько раздобревший Михаил. − Пройдём в вагон, присядем. Джилл глянула на меня и, одобрительно кивнув, зашла в вагон. Правда, для меня это было несколько сложновато, с моими габаритами, но пригнувшись, я смог преодолеть это сложнейшее препятствие и даже сесть на пластиковый «диван», не раздавив его. − Значит, вам всё же удалось включить станцию, Джилл? — обратился к девушке вояка. − Не совсем, это сделал Немедан, − кивнула в мою сторону мисс Валентайн. — Вряд ли я бы смогла это сделать, там были некие… Как ты сказал? − ’ЛОХИ-’УТАНТЫ РАЗ’ЕРОМ С АЛА’АЯ, − взял я слово. − Тогда я могу лишь поблагодарить тебя, Немедан, − покивал головой Михаил. — В этом городе творится слишком много необъяснимых вещей. Переглянувшись с Джилл, мы оба поняли, что пора просветить Михаила касательно моей природы. Дело в том, что девушка не очень доверяла U.B.C.S., и имела на это все основания. Я бы тоже не доверял этому отряду противодействия биологической угрозе, если бы не знал подноготную. Насколько я имею представление, сейчас только сама корпорация, Вескер, Джилл и ещё несколько людей знают, что этот инцидент − дело рук «Амбреллы». И только после долгих судебных тяжб, в 2003 году, корпорация будет призвана к ответу. Только вот некоторые результаты её деятельности будут распроданы, а большая часть будет нацонализирована правительством США, что со временем вызовет лишь новые вспышки биологической угрозы по всему миру. Мне, если уж я смогу отсюда выбраться, не хотелось бы жить в мире, который перманентно стоит на грани био-апокалипсиса, и поэтому мы с Джилл решили немного исказить те слова, которые я ей сказал, дабы убедить хотя бы Михаила в том, что с корпорацией ему не по пути. Если повезёт, то он сможет убедить уже сослуживцев, и тогда останется лишь вывести из игры Николая, что должно стать намного проще после моих действий. Хотя, опять-таки, у меня есть пару мыслей, в какую сторону можно импровизировать… − Скажите, Михаил, − вновь взяла слово девушка. — Что вы думаете обо всей этой ситуации? − Хм… Честно говоря, Джилл, всё это очень странно, − если изначально Михаил пристально вглядывался в моё лицо, то с этими словами капитан снял берет и начал смотреть бывшему детективу прямо в глаза. — Чем больше я думал над твоими словами о том, что в этом хаосе повинна «Амбрелла», тем меньше у меня в этом было сомнений — просто потому, что вряд ли у кого-то ещё хватит средств устроить подобное. Но всё же нет прямых доказательств того, что именно они в этом виноваты. Не подумай, − увидев было хотевшую прервать его девушку, Михаил поднял руку в интернациональном жесте. — Я не защищаю их только от того, что они являются моим работодателем, но я не вижу в этом логики. Предприятия корпорации были градообразующими, именно они сделали город Раккун мощным экономическим центром. Какой смысл пускать по ветру столько денег тем, кто их так любит, Джилл? Что ж, не могу пожаловаться на отсутствие логики в его словах. Даже мне, как человеку, который, казалось бы, досконально владеет ситуацией, не было понятно, почему вирус Т вырвался на свободу. Инцидент в Арклейском особняке произошёл в конце июля — то есть, два с лишним месяца назад. У меня было только два здравых предположения. Первое заключалось в том, что особняк зачистили не до конца, и бывшие там зомби или заражённые псины всё же смогли сбежать до подрыва и добраться до окрестностей города, хотя даже так выходил слишком большой временной промежуток. Второе же заключалось в том, что доктор Биркин выпустил вирус на свободу, когда понял, что ему не удастся выйти сухим из воды, но это шло вразрез с его желанием оградить G-вирус от загребущих лап корпоратов. Не сказал бы, что армия США — это лучший вариант, скорее уж доктор сменил шило на мыло, но само по себе нежелание отдавать столь опасные результаты работы кое-что говорило о характере Уильяма и, как я подозреваю, Аннет — в конце концов, заслуги жены доктора на поприще вирусостроения не следует приуменьшать, как и её эгоцентризм. В то, что корпораты сами выпустили вирус на свободу, мне действительно не верилось по той причине, которую обозначил Михаил — компания вкладывала в этот город свои силы и средства три десятка лет, начиная с конца шестидесятых, и добилась того, что небольшой городок, едва ли на несколько тысяч людей, стал мощным индустриальным центром с более чем стотысячным населением. Я прекрасно понимал, какие люди сидят на управляющих постах в транснациональных компаниях, и даже за одну только идею сделать испытательным полигоном для биологического оружия целый город, что был результатом тяжёлой и многолетней работы огромного количества людей, можно было легко лишиться своего тёплого места: никакие испытания не покроют таких расходов. Поэтому, как ни странно, я мог поверить не столько в то, что это несчастный случай, но скорее — незнамо чья преступная халатность, унесшая за собой десятки тысяч жизней. Но в любом случае, у меня есть мысль, как убедить капитана в том, что корпорация имеет за собой «грешки». − РЕЗУЛЬТАТ ЭКС’ЕРИ’ЕНТОВ КОР’ОРАЦИИ НАХОДИТСЯ ’РЯМО ’ЕРЕД ’АМИ, КА’ИТАН. − Что ты сказал? Точёный взгляд уроженца Ленинграда вперился в мой единственный глаз, стараясь уловить каждую мою эмоцию и слово. Ну что же, заходим на второй круг. − ’ЕНЯ ЗО’УТ НЕ’ЕДАН. Я ’ЫЛ ’ОДО’ЫТНЫ’ КОР’ОРАЦИИ «А’БРЕЛЛА» — ’ЕНЯ СОЗДАЛИ НА СЕ’ЕРЕ ФРАНЦИИ, НА СЕКРЕТНО’ О’ЪЕКТЕ ’ОД НАЗ’АНИЕ’ «ANTHILL». ’ ЭТОЙ ОГРО’НОЙ ’ОДЗЕ’НОЙ ЛА’ОРАТОРИИ РАЗРА’АТЫ’АЛОСЬ ЭКС’ЕРИ’ЕНТАЛЬНОЕ ’ИРУСНОЕ ОРУЖИЕ. И Я — ГЛА’НЫЙ ’ЛОД РА’ОТЫ ЭТОГО О’ЪЕКТА… Дальше я вкратце рассказал отредактированную версию жизни паразита, и для затравки этого явно хватило. Джилл лицом не выказывает ни единой эмоции, но, кажется, её мысли и эмоции можно охарактеризовать древним, как мир, и почти сакраментальным «ну я же говорила!», а сам Михаил всё так же внимательно смотрит на меня, и кажется, не может определиться в своих чувствах, от чего следует закономерный вопрос: − Это правда, Джилл? − Я за него ручаюсь, − твёрдо ответила девушка, глядя в глаза мужчины. — Михаил, если бы Немедан хотел убить меня или Вас — то уверена, сделал бы это он без особых проблем. Эм… Что? То есть, неужели мои действия настолько оправдались? Я, конечно, хотел произвести определённое впечатление на Джилл, чтобы элементарно мог повернуться к ней спиной и повысить свои шансы на выживание, но поручиться… Хотя да, если вдуматься, то я лично спас Джилл от преждевременной кончины и достаточно серьёзно помог ей своими действиями на подстанции, в отличие от них. Да и впечатление по-настоящему серьёзных людей остатки отряда в виде четырёх человек не производили, несмотря на декларируемую благую цель. Капитан отряда ранен до невозможности вести активный бой, Карлос произвёл просто не очень благоприятное впечатление, а третий вообще добил пусть и умирающего, но всё ещё сослуживца на глазах девушки — и явно не из милосердия… В общем, мне, в какой-то мере, понятны и даже очень приятны слова Валентайн, но вряд ли я бы сделал то же самое на её месте. Всё же ставки очень высоки. − С’АСИБО, ДЖИЛЛ, − благодарственно кивнул я. — ’ЕНЯ ДОСТА’ИЛИ СЮДА ДЛЯ ДАЛЬНЕЙШИХ… ИС’ЫТАНИЙ. И ’НЕ УДАЛОСЬ ’ЫР’АТЬСЯ ИЗ ’ОД КОНТРОЛЯ КОР’ОРАЦИИ. Этот момент мы с Джилл, по пути сюда, обсудили — и решили не говорить, что изначальной целью этого тела было убийство оставшихся в городе членов специальной группы по тактике и спасательным операциям, как и самой девушки. Идею предложила она сама, я же не был против — хотя, с другой стороны, чем больше лжи ты плетёшь вокруг себя, тем больше вероятность в ней запутаться. Но я всё же надеюсь, что эта ложь приведёт к позитивному результату. − И что ты намерен делать дальше, Немедан? − Я УЖЕ СКАЗАЛ ЭТО ДЖИЛЛ, И СКАЖУ ’АМ, ’ИХАИЛ — Я ХОЧУ СТАТЬ ЧЕЛО’ЕКОМ. Я ’ЕРЮ ’ ТО, ЧТО СУЩЕСТ’УЕТ АНТИДОТ ДЛЯ ’ИРУСА, КОТОРЫЙ О’РАЩАЕТ ЛЮДЕЙ ’ НЕ’ЁРТ’ЫХ, ИЗ-ЗА КОТОРОГО И ’ОЁ ТЕЛО… ТАКОЕ. А теперь — момент истины. Мне точно известно, что Михаил знает о существовании антивируса, кроме того — он знает о существовании человека, создавшего вакцину — доктора Натаниэля Барда, имея цель увести и доктора, и его детище из города. И если он сейчас соврёт… Не знаю, что будет дальше, я не пророк — но тогда нам точно будет не по пути. Капитан откинулся на спинку дивана, в задумчивости смотря на меня, непроизвольно двигая желваками на скулах. − Знаешь, Немедан, − сказал мужчина. — Я испытываю серьёзные затруднения с доверием к твоему рассказу, − на этих словах меня, фигурально, прошибло на холодный пот. — Но я доверяю Джилл. И если она доверяет тебе… Что же, тогда доверюсь и я. Теперь уже была моя очередь смотреть во все глаза… Кхм, то есть, во весь глаз, на капитана. Похоже, Михаил действительно не знал об истинных целях корпорации, что может и не делает ему чести, но как минимум — оправдывает его. Может и не время открывать шампанское, но от выдоха облегчения я всё же не удержался. − На окраине города находится главное медицинское учреждение города — Спенсер Мемориал. Там находится вакцина, а человек её создавший, Натаниэль Бард, должен быть сейчас в полицейском участке. Я хочу вывести и доктора, и вакцину из этого проклятого города, − капитан прищурился. — Это единственный шанс спасти Раккун, и моим людям пригодилась бы помощь. Что ж, теперь всё однозначно становится на свои места. Может, дядя Миша мне и не доверяет совсем, несмотря на слова, но наличие у него здравого смысла глупо отрицать. Три человека, в одном из которых ты совсем не уверен — я ведь помню, что у него были серьёзные вопросы к Николаю — откровенно немного для эвакуации столь важного человека. И наша с девушкой помощь может стать отличным подспорьем в этом непростом деле. Я, так или иначе, пойду — мне вакцина нужна позарез, я просто не вижу других способов вернуть это тело в более-менее человеческий вид. Это моя единственная надежда. Но остаётся вопрос с Джилл — и я начал смотреть на неё, силясь понять, что же она скажет и предпримет. Если я правильно всё помнил о её характере и пережитых ею событиях, и действительно корректно выстроил сейчас наши отношения, то это наложится на личные принципы мисс Валентайн. Я понимаю, что абсолютно все поступки, что совершила мисс Валентайн по канону, были закономерным результатом череды случайностей, что вызваны, скажем так, моим предшественником. Смерть гражданских в вагоне, а также Михаила и Тайрелла, серьёзное разрушение комплекса «NEST-2» и огромное количество ещё более смертоносных организмов, заражённых NE-β паразитами, производными от NE-α. При одних только мыслях об этих тварях меня серьёзно так передёрнуло. Я не буду становиться чудовищем, одно дело — просто добить уже неживых людей без капли разума, и другое — начать над ними издеваться, клепая себе миньонов, смертельных для всех, кроме меня. Мерзко от одних только мыслей о попытке совершить столь противоестественные для человека вещи… Столь противоестественные для меня. − Я в деле, − сказала Джилл, глядя мне в лицо, и приняв окончательное решение. — Я не знаю других способов помочь, и если ваши сведения точны, то это единственный путь. Да, удивительное сходство моих мыслей с её словами заставили бы меня улыбнуться, если бы я и так не был от рождения хрестоматийным определением слова «смайлик». − Спасибо тебе, Джилл, − у меня возникает чувство дежавю. — В сведениях я абсолютно уверен…***Николай Зиновьев — станция Редстоун-стрит
— В сведениях я абсолютно уверен — как в себе. …оно разговаривало. Примерно такая мысль преследовала Николая и всё никак не желала выходить у него головы последние несколько минут после возвращению в метро и частично подслушанного разговора. Он тщательно перебирал все полученные им «До и После» прибытия в Раккун-сити сведения относительно биоорганического вооружения у себя в мозгу, сопоставлял все известные факты и строил самые различные теории в попытках понять ровно одну вещь: как это могло связно говорить и мыслить? На данный вопрос, впрочем, мало-помалу всё же вырисовывался более-менее достойный ответ. Всё-таки в хладнокровии и здравомыслии Зиновьеву отказать было трудно, а помимо этого он обладал одним маленьким, но неоспоримым, по сравнению с кем-либо из нынешних сослуживцев, преимуществом… Увидев высокую, за два метра ростом, похожую на шкаф фигуру одноглазого гуманоида, Николай, может, и не понял, что этот объект делал в метро, но зато он без труда определил, что это было такое: «Немезис Тип-Т», одна из перспективнейших на данный момент разработок яйцеголовых из Амбреллы, потребовавшая, во-первых, обкатки в боевых условиях, а во-вторых… Особого внимания с его, Николая, стороны как наблюдателя и человека, ответственного за сбор данных. Объяснялось такое необычное отношение рядом причин, в числе которых одна наиболее значимая сейчас: наличие высокого по меркам Б.О.В. интеллекта. Так что да, с горем напополам, но наёмник всё же смог объяснить себе неожиданно вскрывшуюся способность чудовища говорить и думать. Но… Действительно, оставалось здесь ещё одно «но». Такое, не сразу замеченное и осознанное самим Николаем, но зато заставившее его если не вспомнить давно позабытое чувство дискомфорта, то ощутить едва заметный намёк на него. И заключалось оно в следующем: Зиновьев, пусть и смог обосновать для себя наличие у монстра самосознания, однако он понял вдруг, что не в состоянии объяснить другое… Логику поступков и слов этого существа. Вот тут Серебряный Лис пасовал. И понимал, что ему это совершенно не нравится. До едва заметно дёрнувшихся от искреннего неудовольствия губ не нравится − но не более того. А потому… Это надо было исправить. Выждав удобный для себя момент, Николай со вполне естественной для него неспешностью подошёл к вагону, решив выйти из-за угла, в котором и слушал столь интересный для него разговор. − Так, так, так… Ты, значит, Немедан, я правильно расслышал? Массивная тёмная фигура чуть качнулась, встала со своего места и развернулась к Николаю лицом, после чего в него упёрся безразличный взгляд одного-единственного глаза. Взгляд — безразличный, а вот поза выдавала то ли интерес, то ли напряжение (насколько бы это ни было абсурдно), испытываемые, по-видимому, существом, что не ушло от внимания Зиновьева. Николай также почувствовал, что взгляд Джилл и Михаила скрестился на нём. − 'О’РОСЫ? — резко резанул по ушам неестественно низким и хриплым звучанием голос гуманоида. − Да так, ничего серьёзного. Просто ты, кажется, интересная персона, не так ли? Во всяком случае, если не считать папуасское имя. − ДА? ТЫ, НА’ЕРНОЕ, ТОЖЕ… ЕСЛИ НЕ СЧИТАТЬ 'ОЛЧЬЕЙ 'АСТИ И ЛИСЬЕГО Х’ОСТА, КОЛЯ. Николай, может, и хотел бы что-нибудь ответить на столь откровенную грубость, но первые секунд пять он просто простоял, тупо пялясь на «Немедана». И дело было даже не в самой грубости как таковой, несмотря на её неожиданность — от неё Зиновьев ни разу не растерялся, даже лицо его не выражало ни намёка на растерянность, а взгляд был скорее испытующим, чем недоумевающим. Дело было в том, что, во-первых, сказано это было на русском, что было для наёмника открытием, а во-вторых, за оскорблением скрывался понятный самому Николаю и очень прозрачный намёк на его прошлое… После коротких раздумий Серебряный Лис криво усмехнулся уголком губ, медленно и неспешно отводя руку за спину. − Ты неплохо информирован, птичка, − нащупав верный баллистический нож, уже не раз выручавший своего хозяина, Зиновьев приготовился. — Но… В этот момент с лестницы как раз спустились Патрик с Карлосом и, видя Зиновьева, что держал за спиной нож в руке, и одного необычного «пассажира», вскинули свои винтовки. − Стойте! На фоне крика мисс Валентайн не было слышно сработавшего механизма ножа. Серебряный Лис сделал свой ход.