Клянись, что ты никому не расскажешь об этом

      Следующие несколько дней выдались для всей компании крайне тяжёлыми.       После того, как Макс обнаружил своего друга в туалете без сознания, он тотчас поднял на уши ребят и Виктора Николаевича. А потом Андрея, к счастью живого, увезли в реанимацию. Никому из друзей поехать вместе с Авдеевым не разрешили, и в машину скорой помощи вместе с докторами сел только завуч.       Вечером, естественно, было не до развлечений. Перепуганные произошедшим ребята собрались в комнате у девочек и стали допрашивать Макса о том, как всё произошло, и что он вообще думает по этому поводу. Но сам Морозов ничего не знал и не думал. По крайней мере, больше своих друзей. Девчонки предположили, что Авдеева мог кто-то отравить, так же как Тёму в прошлой четверти. И тем не менее, все догадки ребят могли лишь оставаться догадками.       Макс всё сильнее ощущал, как от всех переживаний у него понемногу начинает ехать крыша. Морозов чувствовал себя одиноким и беспомощным, а часы, проведенные в ожидании новостей об Андрее, казались бесконечно длинными и утомительными. Во время завтрака следующим утром все в компании были напряжены и взволнованы, надеясь на лучшее, но боясь худшего. От этого становилось ещё тревожнее.       Незадолго до первого урока пару капель тревожности в настроение Макса подлила ещё и директриса, которая зачем-то снова захотела видеть его у себя в кабинете. Впрочем, как в итоге оказалось, Морозов не был ни в чём виноват. Елена Сергеевна попросту выписала ему освобождение от физкультуры до конца четверти из-за происшествия с Павлом Петровичем. Заодно пришли вести и от Виктора Николаевича. Как раз в тот момент, когда Макс сидел в кабинете у директрисы, Поляков позвонил ей и сообщил, что Андрей, наконец, пришёл в себя.       Обрадовавшись такому повороту событий и облегчённо выдохнув, Морозов поспешил к кабинету физики, чтобы сообщить эту новость остальным ребятам. Даша, казалось, обрадовалась услышанному ещё больше. Едва уловив сказанное Максом, девушка помчалась в холл, намереваясь прогулять сегодняшние уроки и напроситься в больницу к Андрею вместе с Еленой Сергеевной.       Приподнятое настроение Морозова, тем не менее, очень скоро улетучилось так же быстро, как и появилось. После звонка на урок парень решил сесть на свободное место рядом с Викой, зная, что Старкова решила не идти на занятия. Однако девушка повела себя очень странно, тут же подрываясь с места, едва только заметив приближение Макса, и громко обращаясь к Харитонову: — Слава, ты не против, если я к тебе сяду?       С довольным выражением лица, по которому тут же захотелось хорошенько вмазать, Харитонов охотно согласился на предложение Вики, а Макс разочарованно приземлился один за опустевшую парту. По началу парень ещё принял такое поведение Кузнецовой за странную случайность. Однако девушка продолжила зачем-то избегать его и на следующих уроках. Каждый раз, когда Макс пытался о чём-нибудь поговорить с Викой, она находила повод уйти и заняться чем-то другим. Морозов от этого чувствовал, что сумел попасть в ещё более скверное положение. Беспомощность, нерешительность и полное непонимание ситуации добивали парня ещё сильнее.       Ближе к обеду в школе снова объявилась Даша. Она поведала друзьям, что смогла навестить Андрея и выяснить, что тот наглотался таблеток специально, чтобы встретиться с той самой загадочной женщиной-психологом, номер телефона которой его мама зашифровала в слове «Заволье». Друзья были потрясены этими новостями. Оказалось, что Андрей решил рискнуть своим здоровьем только ради того, чтобы выяснить хоть какие-то подробности об исчезновении матери. Это наполняло сердце Макса ещё большим беспокойством за друга. Он также чувствовал, как его собственные проблемы становились менее значимыми в свете того, через что проходил Авдеев.       Выписали Андрея через два дня. Однако Морозов узнал об этом только по короткой утренней SMS-ке от друга. Судя по её содержанию, Авдеев должен был приехать в школу ближе к концу уроков и объяснить ребятам всё произошедшее с ним более подробно.       Беспокойство Макса по поводу этой ситуации, наконец, немного утихло. Но несмотря на это, уже который день его тревожило и продолжало тревожить другое.       Вика. Она по-прежнему избегала любых разговоров с парнем, а иногда даже огрызалась в ответ на его попытки завязать диалог. Морозов очень хотел выяснить причину такого поведения девушки. Хотел спросить, узнать, поговорить, да и вообще рассказать Вике о том, что чувствовал по отношению к ней. Но Кузнецова ни в какую не шла на контакт. Это бесило и настораживало одновременно.       Несмотря на своё освобождение от физкультуры, Макс всё же решил пойти на улицу вместе с остальными одноклассниками во время урока. Ему не мешало проветриться и покурить, чтобы хоть немного отвлечься от съедающих его мыслей. Выйдя на улицу, парень почти сразу же заметил Юлю, Дашу и Вику, которые стояли вместе у одной из колонн и о чём-то перешёптывались с Ромой. Морозов решил так же влиться в их компанию, чтобы тоже подключиться к разговору. — После попытки суицида всегда психушка светит. Поставят на учёт в психдиспансер, потом всю жизнь не отмоется, — произнесла Самойлова как раз в тот момент, когда Макс оказался рядом. — А ты у нас спец по психушкам? — Морозов сам не знал почему, но присутствие Юли всё ещё частенько выводило его из себя. Особенно, когда та начинала говорить что-то о его отце или об Андрее.       В ответ на очередную колкость парня Самойлова лишь окинула его надменным взглядом, и тут же поспешила ретироваться подальше от раздражителя. — Господи, какой же ты кретин, Макс, — внезапно бросила Вика, тоже взглянув на Морозова свысока и тут же направляясь вслед за блондинкой. — Да чего я такого сказал-то? Эй? — парня вновь настигло искреннее недоумение. Однако Кузнецова никак не отреагировала на его вопрос, даже не оглянулась. — Да оставь ты уже Юлю в покое, — тут же подключился главный защитник Самойловой – Рома. — Сдалась мне твоя Юля, — разочарованно выдохнул Макс, переводя вопросительный взгляд на Старкову. — Даш, может ты мне объяснишь, чё с Викой случилось? Она со мной вообще разговаривать не хочет последние несколько дней. — Вообще-то я у тебя хотела об этом спросить. Что у ВАС с Викой случилось? Она плакала после уроков вчера. Но рассказывать мне ничего не захотела. Давай, признавайся, где накосячил? — с лёгким оттенком укора в голосе спросила в ответ Даша. — Да я понятия не имею, честное слово. Всё хорошо было до недавнего времени. А потом её как будто подменили, и я теперь «кретин». — Макс, я столько лет уже знаю тебя. И знаю Вику. Чтобы ты ничего не сделал, а она просто так без причины начала тебя игнорировать... Ну не может такого быть. Так что думай, Макс, думай. Ты чем-то её обидел.       Как раз в этот момент из дверей школы появился Павел Петрович, прерывая любые разговоры и заставляя класс построиться. Сам же Морозов поспешил скрыться от физрука в общем потоке учеников и незаметно проскользнуть за угол здания.       Подкуривая сигарету, парень уже наверное в тысячный раз за последнее время чувствовал себя отвергнутым и одиноким. Ему было почти физически больно от слов Вики, сердце сжималось от разочарования и безысходности. Все мысли и чувства Морозова снова кружились вокруг девушки, и Макс ни в какую не хотел принимать жестокую реальность, где рядом с ним не было его Вики.       Морозов чувствовал себя полностью измотанным из-за безуспешных попыток поговорить с одноклассницей. Разум охватывали ощущения бесполезности и ненужности.       Погрузившись в собственные мысли, парень даже не заметил, как к нему почти незаметно подкрался новый школьный слесарь – Анатолий. — Наконец-то, первая сигарета за день, — мужчина тут же попытался завязать диалог с Максом, доставая из кармана пачку и мгновенно вырывая школьника из раздумий. — Загонял меня бабский взвод этот... Порядки у вас как в армии прямо. — Н-да... — грустно протянул в ответ Морозов, делая очередную затяжку. — Ну, хорошо, что девчушки симпатичные есть, — Анатолий продолжил, не замечая настроения парня. — Я помню, у меня в части, ещё в учебке, жена командира была... Эх, такая конфетка... Влюбилась в меня, как кошка прямо. — Да ладно гнать-то, — почти безразлично включился Макс. — Да я тебе зуб даю! А что у вас, у всех прямо родители такие вот олигархи? — Ну, не у всех, — снова грустно заключил десятиклассник, в очередной раз вспомнив о Вике. — Тебе-то что? — Ну, не знаю, будь у меня бабло, я бы не стал своего киндера в такое захолустье ссылать... Мать не скучает? — Моя мать умерла. — А, извини... А с батей как? — Как у всех. Слушай, можно у тебя сигарету попросить? — раз уж слесарь не хотел оставить его в покое со своими вопросами, Макс решил поиметь с этого хоть какую-то выгоду. — Бери все, — ответил Анатолий, протягивая парню целую пачку. — Серьёзно? — школьник даже слегка растерялся. — Бери-бери! — Спасибо. — Я, кстати, Анатолий. Можно просто «Толик» или «Толян», мне без разницы, — вслед за пачкой мужчина тут же подал Морозову руку для рукопожатия. — Максим. Можно просто «Макс», — ответил парень, отвечая на жест слесаря. — Я смотрю, ты нормальный пацан. Обращайся, если что. — Хорошо, — учтиво кивнув новому знакомому, Макс снова направился в школу.       Остаток учебного дня десятиклассник провёл в мучительном ожидании, сам не зная чего или кого именно. То ли Андрея из больницы, то ли хоть какого-то внимания от Вики в свою сторону, то ли просто какого-то чуда.       Авдеев вернулся в «Логос» только перед началом последнего шестого урока. Ребята встретились в холле, где друг поведал им, что Гаврилова объявилась в его палате в самый последний момент и передала ему флешку под видом ручки. Однако уже очень скоро прозвенел звонок на урок, и Андрей решил, что будет лучше обсудить это после занятий, а сам направился в свою комнату.       Последней была история. Елена Сергеевна, впрочем, почему-то совсем не зверствовала, как это обычно бывает. Напротив, светилась от счастья и даже закрыла Павленко пару двоек авансом. Такое поведение директрисы казалось слегка странным, но у Макса попросту не было сил обращать на это своё внимание. Он сидел за партой, всё еще погруженный в собственные мысли. Морозов не мог сконцентрироваться на уроке и не слышал, что говорит учитель. В его голове крутились смешанные эмоции – отчаяние от отсутствия Вики в его жизни и беспокойство по поводу того, что же могло быть на той флешке, которую Андрей принес из больницы.       По окончании занятия Макс вместе с ребятами направился в свою комнату, где их уже ждал Авдеев. — Я сам ещё ничего не смотрел. Решил вас дождаться, — произнёс Андрей, открывая крышку ноутбука.       Пока друзья рассредотачивались вокруг письменного стола, Авдеев дождался загрузки компьютера и вставил флешку в порт. На ней оказалось великое множество папок и файлов самых разных форматов. — Здесь так много видео... — тут же констатировала Вика, разглядывая ярлыки. — Давайте с них и начнём, — сказал парень, кликая мышкой по одному из файлов.       На экране предстала довольно жуткая картина. Мама Андрея неподвижно лежала в кресле в кабинете у психолога и, кажется, пребывала в глубоком трансе. Если честно, она почти казалась мёртвой в таком состоянии. Однако когда Гаврилова закончила обратный гипнотический отсчёт, женщина беспокойно зашевелилась. — Как тебя зовут? — спросила психолог за кадром. — Меня зовут Исаева Ира, — отозвалась мама Андрея. — Ира, сколько тебе лет? — Мне шесть лет.       После ещё пары довольно стандартных вопросов Гавриловой женщина вдруг начала дёргаться и кричать, чтобы некто отпустил её и «не делал с ней этого». Однако чего именно «этого» с ней не нужно было делать, по крикам несчастной мамы Андрея было неясно.       Друзья пребывали в шоке. Они смотрели на монитор ноутбука, не в силах отвести от него глаз. У ребят было чувство, что они все случайно попали в какой-то фильм ужасов. Видеозапись была столь правдоподобной и пугающей, что школьники просто не знали, как на это реагировать.       Макс заметил, как задрожали руки Андрея, но всё, что он мог сделать в тот момент, это просто сидеть и наблюдать за происходящим на экране дальше, надеясь, что вскоре это кошмарное видео закончится.       Остальные файлы на флешке Гавриловой, которые ребята успели посмотреть за вечер, лишь иногда прерываясь на обсуждение, оказались похожего содержания. Везде были запечатлены сессии гипноза Гавриловой с мамой Андрея, которая каждый раз вспоминала, как в детстве с ней что-то делали против воли.       Вика, Юля и Даша через пару часов, проведённых над компьютером, тактично извинились перед Андреем и засобирались пойти в свою комнату, чтобы успеть сделать домашнее задание. В момент, когда девушки уже покидали их компанию, Макс в очередной раз сделал попытку заговорить с Кузнецовой: — Вика? — М? — одноклассница развернулась в дверном проёме, посмотрев на Морозова как-то уж слишком безразлично. — Может, пойдём вместе в библиотеку, как раньше? — Не хочу, извини, — коротко и сухо ответила девушка, тут же покидая спальню парней и плотно закрывая за собой дверь. — Да твою ж мать... — тихо выругался Морозов, по-прежнему стараясь держать себя в руках. — Что между вами произошло? — осторожно поинтересовался Рома, с недоумением глядя на расстроенное лицо друга. — Я был бы очень рад, если бы мне хоть кто-нибудь объяснил, что с ней, чёрт возьми, произошло, — агрессивно, но всё ещё негромко выдавил Макс. — Я третий день чувствую себя сволочью и сам не знаю почему. — Может, у нее какие-то личные проблемы, о которых она просто не хочет говорить, — предположил Павленко, пытаясь утешить друга. — Ладно, проехали, сам разберусь. Давайте лучше тоже домашкой займёмся, а то ужин уже скоро, — предложил Макс, стараясь отвлечь и себя, и друзей от всех навалившихся проблем. — Андрюх, давай-ка тоже оторвись хоть ненадолго от компа. Я всё понимаю, сам на твоём месте с ума бы сошёл наверное, но отдохнуть нам всем сейчас не помешает.       Авдеев лишь печально кивнул, закрывая крышку ноутбука и молча признавая правоту одноклассника.       Постепенно атмосфера в комнате стала меняться, и все парни занялись учёбой, негласно стараясь лишний раз не заводить разговоры друг с другом. Потому что любая безобидная на первый взгляд тема рано или поздно всё равно подводила их к активному обсуждению всяких неприятных вещей.       После ужина все силы окончательно покинули Морозова, и он почувствовал себя усталым и опустошённым. Голова начала пульсировать, и парень ощутил, как на него всем весом опустилась усталость от тяжелого и нервного дня. Укладываясь спать, Макс не знал, что ждёт его завтра, но знал, что сейчас он был просто застрявшим в собственных мрачных мыслях парнем, которому начинало казаться, что он уже не увидит света в конце тоннеля.