Восхитительная ложь

      Ибрагим задумчиво проводил взглядом по окрестностям, стоя на своём балконе, находящимся по правую сторону от балкона Повелителя. Государь отпустил его выполнять государственные поручения, и когда Паша справился, то с удовольствием решил постоять в тишине и в спокойствии на своей части террасы и насладиться вечерним воздухом. Краем глаза он уловил движение на балконе Султана и заметил выходящих оттуда счастливых Повелителя и Принцессу. Мужчина недолго наблюдал за тем, как она несуразно пытается что-то высказывать на всё ещё плохом турецком их Государю и с неким недовольством ощутил неприятный осадок в груди. На балконе уровнем ниже, также всматриваясь вдаль, стояла рыжая проблема Османской империи. Султанша, покорившая сердце Повелителя, невероятно хитрая женщина и более сильный соперник, чем все, которых он доселе встречал. Ибрагим проследил за её почти равнодушным взглядом на балкон Султанской опочивальни и тяжело выдохнул — она видела как её почти супруг наслаждается обществом другой женщины, когда она страдает по недавно умершему сыну. Невероятно. Ты даже её предал.       Он не хотел себе признаваться в том, что ему жаль эту девушку. Да, она не святая, она дерзкая и своенравная. В глубине души она алчная и горделивая подобно ему, и всё также любит непостоянного султана. Продолжает его любить, прощать, даже когда он в тяжёлые времена не с ней, а с другой. На её же глазах. Паша отвёл взгляд, зажмуриваясь, и пытаясь прогнать непрошенные мысли о последних днях. Ведь он переживал практически такую же обиду.       По приказу повелителя Великий визирь каждый день должен был посещать охотничий домик, в котором сейчас проживала «пленница». Нужно заметить, что девушка доставляла немало хлопот, была крайне капризной. Ибрагима откровенно раздражали такие особы, Изабелла, именно так звали пленницу Падишаха, совершенно не боялась нелестно выражаться в сторону повелителя мира. Не раз, за довольно короткий срок, что провела в охотничьем домике, требовала все, что ее избалованной душе будет угодно. Ибрагим искренне не понимал своего Повелителя, ведь именно он отдал приказ исполнять любую прихоть Испанской принцессы. Сегодняшний день не стал исключением и возвращаясь в свой дворец, паша по обыкновению направился в охотничий домик, предоставленный Изабелле. — Добро пожаловать, Паша Хазрет Лери. — поприветствовала прибывшего мужчину Хатун, что была приставлена к принцессе повелителем. — Принцессе всего хватает, она ни в чем не нуждается, Мелек Хатун? — поинтересовался паша. — Принцессе хочется иметь возможность гулять. — сообщила девушка. — Ибрагим Паша. — обратилась к нему на испанском красивая брюнетка. — Принцесса Изабелла, как поживаете, надеюсь, вас все устраивает? — мужчина затруднялся сказать, было ли это привито воспитанием, или же нет, но то, что девушка была самого высокого мнение о своей персоне, не меняло того факта, что сейчас она пленница. — Конечно, чего же я ещё могу желать, когда меня держат в плену варвары? — саркастично спросила брюнетка.       Великий визирь искренне старался сохранить последние крупицы самообладания. Ему потребовались титанические усилия держать себя в руках. Эта женщина с первого дня своего пребывания в охотничьем домике вызывала у Паргалы только негативные эмоции. Постоянные капризы, нелестные слова, которые ему, как человеку знающему испанский, приходилось переводить повелителю, изрядно трепали нервы. Несмотря на то, что принцесса была пленницей Султана Сулеймана, девушка категорически отказывалась признавать его Правителем. Для Изабеллы Сулейман был не более, чем неотесанным варваром, посмевшим взять в плен принцессу Кастилии. А всех вокруг она считала  рабами. Все это раздражало Пашу. — Принцесса, советую вам прекратить это, как можно быстрее, вы не покинете этого места, пока наш повелитель не сочтет это нужным. Мелек Хатун, — показывая Изабелле, что разговор окончен, обратился к служанке Паргалы. — Слушаю, Паша Хазрет Лери. — Уделите больше внимания изучению Турецкого, это приказ Повелителя. — Слушаюсь.       Наконец Ибрагим мог отправиться домой. Посещение этой особы вызывало лишь неприятные эмоции. Постоянные выходки испанки уже порядком надоели Великому Визирю. К сожалению, долгожданному отдыху и спокойствию не суждено было случиться сегодня. Зайдя в свой дворец, он застал разгневанную Султаншу, нервно ходившую по комнате.       Он полагал, что Хатидже в последнее время стала замечать, что ее муж все позже приходит домой, и каждый раз на вопрос что его задержало, он отвечал что-то про государственные дела. Однако, он видел, её женское сердце подсказывало — здесь нечто большее. — Госпожа, с вами все в порядке? — Ибрагим сразу понял, что-то сильно расстроило его жену, более того, она была зла. — Кто она? — заданный вопрос искренне удивил мужчину. — О ком вы, Госпожа? — Кто та женщина, с которой ты встречаешься? — в глазах Хатидже была ярость.        Он полагал, что османской принцессе и в голову не может прийти, что ее муж, самый близкий человек Падишаха, осмелится изменить ей — Представительнице династии. На её лице была отражена вся палитра чувств, испытываемых ею в данный момент. Недоверие, подозрение, ревность, все эти чувства давно зародились в ней, он замечал её странное поведение. Сейчас все эти чувства застилали глаза молодой султанши. Она не слышала ничего и даже не пыталась внять его словам. Вот и сейчас его попытки объясниться не приносили никаких успехов. — Откуда вы… — не успел он и слова сказать, как его перебила Госпожа. — Ибрагим, ответь мне, кто она?! — требовала ответа Хатидже, совершенно не осознавая, как именно себя ведёт в этот момент. — Госпожа, прошу вас, успокойтесь, это не то, о чем вы могли подумать. — Значит это правда. — прошептала Султанша, а на глазах стали наворачиваться слезы, — в охотничьем домике живет женщина, и ты регулярно её посещаешь! — Да, все верно, но это не то, о чем вы могли подумать. — Почему?! Как ты посмел, Ибрагим?! — полностью потеряв контроль, вскрикнула Хатидже, она не могла поверить, что ее муж может изменить ей, и так в открытую ей об этом говорить. — Не прикасайся ко мне, не смей, пока не ответишь, кто та женщина! — Госпожа, ради Аллаха успокойтесь, я не могу вам всего объяснить, но клянусь, я бы никогда не посмел даже подумать о том, чтобы предать вас. — Как не можешь? Ты смеешь от меня что-то скрывать?! — никак не унималась Хатидже, — Ты служишь османскому государству, это твой единственный долг, а это значит — Служить мне! Ты не можешь что-то скрывать! Не забывай, Ибрагим, потеряв меня, ты потеряешь все! — из-за нахлынувших эмоций, которые молодая госпожа не могла контролировать, она не осознавала, что именно говорит в этот момент и как он изменился в лице после брошенных ею слов.       В последнее время Ибрагиму постоянно напоминали о его положении. О том, что он — Раб, обязанный служить османской династии. И какую бы должность не дал ему повелитель, он навсегда останется простым рабом. Никто никогда не будет относиться к нему, как к равному, ведь он — никто. Мужчина шокирован словами своей жены, ведь все же надеялся, что хотя бы для неё он не просто раб, привезённый в детстве из Парги, оторванный от своей семьи, отца и брата, ради того, чтобы служить Династии. Как же он глубоко ошибался. Ибрагим понимает, что в ее глазах он по-прежнему раб, а относится Султанша к нему, как к вещи, всецело принадлежащей ей, не более того. Это больно ранило мужчину. — Та женщина, — холодно начинает Ибрагим, — что живёт в охотничьем домике — пленница нашего Повелителя, испанская принцесса Изабелла Кастильская. Наш падишах приказал мне лично следить за тем, чтобы у нее было все, что необходимо и посещать охотничий домик дважды в сутки, чтобы убедиться, что ничего не произошло. — пояснил Великий Визирь. — А теперь, если позволите, я поднимусь к своему сыну. — после чего поклонился немного ошарашенной Султанше, пребывавшей в некотором ступоре и покинул покои, оставив девушку наедине со своими мыслями. Ты — никто.       Поднимаясь в покои к своему сыну, мужчину не покидало чувство того, что его собственная жена только что унизила его. Подойдя к кроватке, в которой мирно спал Мехмед, Ибрагим вдруг понял, что в этом ребенке течет кровь Династии, а не его. Безусловно он был готов на все ради своего сына, но даже к этому ребенку будет намного больше уважения, чем к его отцу. В этот момент ему невольно вспомнилась Хюррем Султан, после чего он тогда вдруг задумался, насколько же они все же похожи. В гареме повелителя мира женщина не представляет ровным счётом ничего, ведь она не член династии, а вот ее дети — самое драгоценное сокровище дворца.       Паше было невыносимо находиться в собственном дворце в тот вечер, где его так же продолжали считать рабом. Быстро спустившись, он оседлал коня и направился во дворец Топкапы. Там он хотел провести ночь и следующие несколько дней. Слова собственной супруги больно резали сердце, они навсегда отпечатались в его разуме и вряд ли Паргалы когда-нибудь сможет их забыть.

***

      Было ощущение, что каждый член Династии не упускал возможности напомнить мужчине о том, что он всего-навсего простой раб. Раб, привезенный из Парги, насильно обращенный в ислам в десять лет. Мальчишка, оторванный от семьи. Сын простого рыбака Манолиса — Тэо. Для них ты никогда не станешь кем-то большим.       Паргалы полагал, что в Топкапы он сможет избежать этого невыносимого ощущения ненадобности, постоянного страха за свою жизнь и обычную безопасность. Устало вздохнув, он вновь проворачивал в голове последние события, пытаясь догадаться, с какого момента всё пошло на перекосяк. Когда именно его Падишах, его названный брат, стал относиться к нему, подобно всей его несносной «венценосной» семье? Когда именно он потерял то хрупкое положение, которого добивался последние годы? Как жаль…       Мужчина был крайне подавлен сегодняшним, не очень приятным разговором со старшим сыном Повелителя — шехзаде Мустафой. Мальчик, которого он любил, обучал с детства, которому посвятил много времени, так же не забыл напомнить ему о его статусе. Разумеется, он наследник, но такое поведение ему также не подобает. Но видимо, так считал только Паша. Обидно.  — Паша, что с моим луком? — поинтересовался Мустафа, отвлекая Паргалы от обсуждения с Повелителем важных государственных дел. — Позже, шехзаде, мы сейчас заняты. — Ибрагим никак не ожидал услышать нечто подобное на свою фразу. — Ибрагим Паша, я тебе приказываю, сейчас же подойти! — мужчина лишь с нескрываемым удивлением смотрел на мальчика, которого любил всей душой, несмотря на весомые различия в иерархии.       Самое обидное для мужчины в этой ситуации стало то, что повелитель, ранее его защищавший, если так можно охарактеризовать его поведение в подобных ситуациях, в этот раз промолчал на выходку своего старшего сына и лишь кивнул Ибрагиму, показывая, чтобы он выполнил приказ шехзаде. Паше ничего не оставалось, как подойти к мальчику и исправить проблему, возникшую с его луком. Эти манипуляции не заняли у него много времени, однако, повернувшись к повелителю, его взору предстала картина, что ранила не меньше приказа юного шехзаде. Падишах трёх континентов обсуждал предстоящий поход с недавно прибывшим в столицу Малкочоглу. Ненавижу.       Именно подобные чувства испытывал Паргалы к довольно приближенному к Султану военачальнику. Наверное, он испытывал нечто на подобии ревности. Ранее он никогда не верил в нечто подобное и искренне недоумевал, смотря на то, как это чувство толкает женщин повелителя мира на самые глупые, нелепые и порой опасные поступки не только для той, кем было вызвано сие чувство, но и для его обладательницы. Бали Бей был главным военачальником османской империи, поэтому нет ничего удивительно в том, что Государь обсуждал с ним план дальнейшего завоевания. Мужчину ранило то, что в последнее время он стал замечать, как Падишах все больше прислушивается к советам Малкочоглу, отдаляется от своего, как он любил ранее говорить, «брата». Сейчас Ибрагим чувствовал лишь остатки тех отношений, что были у него с Правителем османов на протяжении многих лет.       Неприязнь к Малкочоглу появилась у Паши ещё в то время, когда мужчина вместе со своими воинами спас отряд Правителя мира и Ибрагима Паши, попавших в засаду. Именно после этого инцидента, именно так его называл Паргалы, Султан стал присматриваться к Бали-бею, советоваться с ним о предстоящих походах. Можно было даже сказать, что Малкочоглу вытеснил собой, своей отвагой, храбростью и, разумеется, происхождением Ибрагима.       К сожалению визиря, происходил он из очень знатного рода, который брал свое начало от Малкоч-бея, жившего при султане Мураде I и Баязиде I. По матери Бали-бей был внуком султана Баязида II. Между нами словно огромная пропасть…       Это вновь терзало душу Паргалы. Покоя не давали и многочисленные ссоры с супругой. Хатидже-султан в последнее время, как он смог заметить, полюбилось устраивать скандалы, повод при этом она могла придумать за считанные секунды. В каждой ссоре Султанша не забывала напомнить мужу о том, что для нее он все также остаётся никем, а единственной его обязанностью является служение Династии. А после искренне недоумевала, когда Ибрагим просто покидал их с супругой дворец. Ведь Госпожа рассчитывала совсем на другой исход. Да будь проклята эта династия и все ее члены!       Подобные мысли, пусть и недопустимые, в последнее время часто проносились в голове Великого визиря. Он понимал, что никогда не сможет смириться с тем, что даже его собственная жена его ни во что не ставит. Это задевало его гордость. В душе мужчины начала зарождаться искренняя ненависть по отношению ко всем членам османской династии, сейчас только вопрос времени, когда семена этого чувства, посаженные у него в душе, начнут расти, а после давать плоды. Пусть Паргалы и понимал, что даже думать о чем-то подобном равносильно предательству государства, предательству самого Падишаха мира, но ничего не мог с собой поделать. Как же хочется вернуться домой…       Ибрагим мечтал о доме. Только что в его понимании дом? Как-то вернуться? Он давно уже не помнил ни свой дом, тот, из которого его забрали ещё ребенком. Всё, что осталось в воспоминаниях о том времени- это лица отца и брата. Мужчина уже давно утратил душевный покой, да и надежда обрести его с каждым днём угасала все сильнее и сильнее. Что он, сын рыбака из Парги, может сделать? У него, по мнению многих было все-расположение Султана, пост Великого Визиря. Ему даже позволили взять в жёны принцессу османского государства — Хатидже Султан. Вот только никто и не догадывался о том, что на самом деле творится в душе этого человека, в душе — Тэо.       Ибрагим долгое время был предан не только Повелителю, но и Валиде Султан. Будучи хранителем, он исполнял все её указания, а также защищал Мустафу и Махидевран Султан. Но всё изменилось, когда и Валиде, и сам Падишах, его Хатидже, шехзаде Мустафа, даже Махидевран обмолвилась словом, что он обязан их защищать. Обязан им служить. Насильно похищенный со своей родины, привезённый в этот дворец самим Падишахом, обязан им служить. Чтобы об него вытирали ноги? Чтобы им продолжали помыкать и ни во что его не ставить? Хотя бы немного уважения, он же так преданно им служил! Размечтался.