Зачем вы постоянно повторяете эти дурацкие слова: неприлично, прилично, правильно, неправильно, должно, не должно? Почему вас все время тревожит, прилично это или неприлично? Вы — словно несчастная старая дева, которая полагает, что супружество — это непотребство и что все на свете — непотребство, кроме чашки слабого чая в душной комнате, забитой старой, пыльной мебелью. Отчего вы лишаете жизни саму жизнь? Губите все прекрасное? Джон Фаулз
***
Она могла бы собой гордиться, после прочтения письма Реборн все же обратил на нее свое внимание, только вместо того, чтобы галантно предложить ей руку, как настоящий принц из сказок, грубо дернул за запястье, поведя за собой. Вид у него был если не рассерженным, то раздраженным точно. Эля даже не знала — радоваться теперь стоит или, наоборот, огорчаться. Хотя обидно все-таки было. Очень сильно обидно за то, что с ней так обращаются. Она ведь ничего плохого не сделала, просто хотела любви и внимания, как подобает почти любому ребенку ее возраста. Внутренние эмоции ожидаемо отобразились в образе маленького облачка достаточных размеров, чтобы беззастенчиво оказаться над головой ее сопровождающего и зайтись дождем, сделав шляпу на голове резко вялой и загнувшейся. Под стать ее настроению. Реборн остановился и, все еще не отпуская тонкую ручку, посмотрел на нее мрачным, даже потемневшим взглядом. Феличе икнула от страха вместе с трусливым облачком, после чего то предательски переключилось на нее, больно уколов полчищем мини-молний. Девочка обиженно шмыгнула носом, запнувшись в непослушных ножках, не поспевающих за скоростью взрослого человека, отчего, в очередной раз закатив глаза, мужчина поднял ее на руки, прошипев что-то о том, какая она медленная. Данное действие невольно напомнило ей красивые картины из диснеевских сказок, где главную героиню таким образом приподнимал ее прекрасный спутник у алтаря. На губах сама растеклась глупая улыбка, в то время как облачко счастливо превратилось в семицветную радугу. Нет, все-таки Аркобалено Солнца такой романтичный мужчина! На некоторое время Эля благополучно забыла о нынешнем возрасте, крепко обняв его за шею детскими маленькими ручками. Больше они не отставали, довольно быстро дойдя до шикарного автомобиля, что не слишком впечатлило. Как говорится, у красивого мальчика и машинка обязательно будет красивая. В данном случае лучший киллер современности был не просто красивым, он был интеллигентом, а это подобно квадрату в двойном размере. Оставшийся путь поездки в машине она то и дело бросала на него восхищенные взгляды исподтишка, любуясь величественным, строгим профилем в настолько близком расстоянии (с трудом, но ей удалось выторговать себе место возле водительского сидения). Это уже не какие-то неживые картинки из компьютера, а настоящее воплощение шедевра! Феличе не могла упустить удачно подвернувшийся шанс, поэтому мечтательно вздыхала, не смея дотронуться, однако желая запечатлеть это мгновение на всю жизнь. Такой благовидный… — Не смотри на меня. — Но почему? — с едва заметным возмущением в голосе спросила она в ответ. С каких пор любование красотой запрещено законом? — Это отвлекает от дороги. Слишком пристальное внимание. Наверное, ему было неудобно… или он просто стесняется. Знает она таких людей (из книг и отомэ-игр), что при смущении покрываются острыми иглами, словно неприступные розы, боясь довериться кому-либо. Ах, Феличе думает, что это очень милая реакция. Поправив мантоньерки розового капора, завязанного в аккуратный бантик под подбородком, она мягко улыбнулась на его усталый вздох.***
Обычно ребенок теряется перед множеством острых, полных любопытства и кричащих о том, чтобы он поскорее исчез, взглядами. К счастью, она никогда не была обычным ребенком. Широко улыбнувшись белозубой улыбкой, Эля сделала легкий книксен, устремив в ответ такой же щедрый на эмоции яркий взор. Этот момент настал, отражение ее собственного выбора при содействии небесной канцелярии. Встреча с Аркобалено. Сердце громко застучало в груди, грозясь пробить грудную клетку. Боже, если вы это слышите, знайте, она на седьмом небе от счастья. — Так значит, ты хочешь сказать, что теперь воспитание этой малышки на нас, кора? — Колоннелло был непривычно хмурым, с несколько неверящей усмешкой на тонких губах. Внутреннее естество таяло буквально на глазах от светлых локонов, небрежно перевязанных армейской банданой, сохранившейся в безупречном состоянии военной формы и забавной привычки добавлять неброское «кора» после каждого предложения. А вы знали, что мужчины в военных костюмах выглядят очень брутально? — Сто миллионов евро… — задумчиво протянул прислонившийся к стене гостиной, в которой они все расположились, Вайпер. — На каждого примерно четырнадцать миллионов, в американских долларах цена будет равняться пятнадцати. Что и ожидалось от самого жадного иллюзиониста среди Аркобалено… Он такой милый в своих рассуждениях о деньгах! А этот глубокий капюшон лишь нагоняет ауру загадочности и некоторой серьезности. Прижав ладони к лицу, Феличе с красным лицом покачала головой из стороны в стороны от заполнившейся дозы милоты, поспешившей отобразиться в реальности как розовая шкала с наконечником сердца. Увидевший данную причуду Фонг тихо рассмеялся, а Верде заинтересованно блеснул очками. Она даже слышала мысли ученого о том, что нужно провести исследования. — Нужно будет увериться в том, что Шахматноголовый не блефует насчет данной оплаты, — заметил Реборн, поддержав собственное участие в диалоге. — И правда ли это его послание, впрочем, пламенную печать подделать невозможно… Окончательно вышедшая из себя Лар наградила обоих мужчин жесткими подзатыльниками, ощущая, как нервно дергает правая бровь: — Вас двоих, похоже, только это и волнует! А про самого ребенка и мысли задней не возникло, да? Красная полоска любвиметра выскочила за пределы нормы, разразившись всполохом многочисленных сердец. Ох, бедное сердечко Феличе. — Кроме того, ей наверняка нужно будет купить одежду, игрушки, — вздрогнув от обращенного внимания к себе, Скалл неловко взмахнул руками. — Ну, вы знаете, там всякие девчачьи штучки! Не ходить же ей вечно с этим испачканным платьем? Вместо ответа она резко подскочила с места и сильно-сильно обняла Скалла, явственно ощущая, как сбывается давняя мечта. Запах бензина, хвойного леса и автомобильного масла в тот же момент ударил по обонянию. Эля буквально растеклась счастливой лужицей в чужих руках. Это действительно не сон. Блаженно вдохнув чужой запах и окончательно расслабившись, она совсем не заметила, как улетела в царство Морфея. — Похоже, ты пользуешься популярностью у детей, — иронично хмыкнул Реборн. Не дав девочке соскользнуть с ног на землю, Скалл осторожно посадил ее к себе на колени, прижав к груди: — Я помню, что у меня была сестренка такого же возраста, как она. Навевает ностальгию. — Да, — размягчившись в лице, не оставляя и тени морщинок, улыбнулась всегда строгая Милч. — Ты прав. — Значит, вы планируете ее оставить? — подытожил второй да Винчи, скрестив ладони на столе. На данное то ли утверждение, то ли вопрос окружающие не нашли что ответить. Почти всех заинтересовали не столько деньги, сколько сама Феличе со своим искусным, почти действующим по наитию ее мимолетных мыслей пламенем Тумана. Тем не менее брать на себя такую ответственность из-за простого любопытства — чрезмерно опрометчивый поступок. Впрочем, был ли у них тот же выбор? Шахматноголовый просто поставил перед фактом, даже не дав высказаться о собственном мнении на этот счет. Так сказать, переложил непосильную ношу на чужие плечи. Скалл боялся привязаться, неосознанно отстранив мирно спящую девочку в своих руках, что в знак протеста потянулась к нему обратно. Реборн больше опасался за сохранность своих нервных клеток, познакомившись с детской навязчивостью. Колоннелло гадал, насколько сильно это сблизит с Лар, в то время как она вспоминала былые года утраченной молодости. Верде не терпелось начать новый эксперимент по изучению свойств носителей сильного Тумана. А Вайпер подсчитывал будущие расходы на очередного лишнего жильца в доме. Тишину прервал подавший голос Фонг, задав весьма насущный вопрос: — Я, конечно, рад узнать, что в этом поместье теперь будет жить ребенок, но где он будет все-таки спать? — Насколько я знаю, здесь много пустых комнат, можно выбрать любую, — отмахнулся Реборн, не видя в этом особой проблемы. — Но она ведь ребенок, не так ли? Разве ей не будет страшно, — неуверенно возразила Лар, скрестив руки на груди. — На вид ей не дашь и пяти лет, такая крохотная. У женщины определенно проснулся материнский инстинкт, впрочем, с спецификой их работы это не слишком удивительный факт. Никогда не знаешь, когда наступит твоя смерть, то ли завтра, то ли сегодня, а может, и вовсе сейчас? Оглянувшись на собравшихся, Милч недовольно спросила: — Неужели никто в детстве не боялся «страшных чудовищ» под кроватью? — Скорее уж они боялись меня, — усмехнулся Аркобалено Солнца, игнорируя робкий ответ согласия со стороны Скалла. — Угх, просто не отгоняйте ее, если она вдруг заявится к вам поздней ночью, — и словно поставив на этом точку, она быстро покинула гостиную, бросив напоследок обеспокоенный взгляд на Феличе. — Что же, вы слышали ее, — пожав плечами, назидательно произнес Колоннелло и устремился за своей возлюбленной. Реборн прошипел ему вслед тихое — «подкаблучник», прежде чем уйти по своим делам. В итоге озаботившись вопросами времени, остальные Аркобалено точно таким же образом разбежались по другим комнатам, оставив Скалла наедине с ребенком. Похоже, ему очень доверяют… или просто не ставят ни в грош.***
Примечание.
Ка́пор — женский головной убор эпохи бидермейера, соединяющий в себе черты чепца и шляпы. У капора высокая шляпная тулья (для убранных на затылок волос) и обрамляющие лицо широкие жесткие поля, сужающиеся к затылку. Капор удерживался на голове мантоньерками — широкими лентами, завязывавшимися под подбородком бантом.