Правда или действие

Изуку часто снились красочные сны, большую часть которых она, к сожалению, уже утром не помнила. С ней оставалось лишь приятное ощущение того, что она видела нечто прекрасное. Хотя не надо было быть гением, чтобы понять, что все ее сны были связаны с ее геройским будущем. Она обязательно всех спасала, ловила злодеев и широко улыбалась. В раннем детстве она старалась как можно быстрее прибежать к Каччану, чтобы рассказать, что ей снилось сегодня. Сначала он смеялся вместе с ней, потом обижался, что таким похвастаться не мог, затем и вовсе ей запрещал, угрожая взрывами, рассказывать о чем-то подобном, мол, ей, бесполезной, все равно ничего подобного не светит. Еще позже он вообще мог этим воспользоваться, чтоб задеть ее побольнее: «Ну что, Деку, какой причудой ты обладала сегодня в этот раз? А то тебе только во сне и остается быть полезной обществу». После поступления в Академию к радостным снам добавились еще и кошмары, от которых Изуку с каждым месяцем просыпалась все чаще. Сначала у нее на руках просто умирал кто-то — лица она не видела. Но вскоре у остывающих трупов начали проявляться черты, и она уже узнавала в них своих друзей и знакомых. Чаще всего это были мама и Всемогущий. А еще позже погибала уже она сама. И это, почему-то, ударяло по ней даже сильнее. Она просыпалась с чувством стыда, страха и с мыслями, что вместе с ней погибла причуда Один За Всех, а значит и надежда на светлое будущее у всего человечества. Все это пожирало ее изнутри. И похоже, сегодняшняя ночь тоже не обошлась без кошмара. Ей приснилось, как злодей кинул в нее большим камнем, которым ее придавило к земле, и она не могла пошевелиться. Ей лишь оставалось смотреть, как Очако-чан и Иида-кун безуспешно пытались ее освободить, но у них ничего не выходило, а здания вокруг разваливались и хоронили под собой кучу мирных жителей. Изуку пыталась кричать, чтоб ее бросили и спасали себя и других, но никто ее не слышал. А грохот от рухнувших зданий становился все громче, а камень все сильнее придавливал ее к земле... Вероятнее всего, Изуку проснулась от собственного судорожного вздоха. Она пыталась себя успокоить, что это всего лишь сон, и сейчас она лежит в своей кровати в своей комнате в месте, где охране позавидует любой политический лидер. Только выходило это у нее безуспешно, так как что-то тяжелое определенно сверху на ней лежало. Да и судя по слабым очертаниям в темноте — это не ее комната. Изуку сильно прикусила губу, чтобы не дать нарастающей панике захватить себя с головой. Понемногу кошмар начал спадать, и у нее уже получалось здраво рассуждать. И первым, что она поняла, было то, что глубокое сопящее дыхание, оказывается, было не ее, а туши сверху. Кто-то лежал на ней и громко сопел ей прямо в ухо! Изуку наконец вспомнила, что заснула вчера в комнате Тодороки, в его кровати. Похоже, когда она во сне перевернулась на живот, спящий Тодороки посчитал, что из нее выйдет прекрасный матрас, вот и забрался на нее, уткнувшись ей в волосы. «Какой ужас», — промелькнуло у нее в голове. Ее еще очень сильно интересовало, который сейчас час. В комнате царил мрак, и нельзя было понять, был ли еще поздний вечер или уже раннее утро. Как назло, у Тодороки нигде не было видно часов, а телефон она оставила в своей комнате. Изуку вспомнила, что так и не сообщила ни Ииде-куну, ни Очако-чан, что вернулась с ярмарки в целости и сохранности. Последний раз она говорила с Очако-чан, когда сказала ей, что приехала на ярмарку вместе с Каччаном. А эти двое могли поставить не то что всю Академию, всю страну на уши! Она была больше чем уверена, что ее телефон в данную минуту разрывался от звонков и сообщений. Хотя, конечно, они могли сами вернуться в общежитие уставшими и действительно не хватиться ее еще, но если было уже утро, то кто-то из них мог уже стучаться к ней в дверь, чтобы позвать провести утреннюю серию упражнений вместе. Она с ужасом представила, как они понимают, что Изуку в комнате нет, как спускаются вниз к Айзаве-сенсею, как начинают ее искать в комнатах других одноклассников, прежде чем объявить о ее пропаже в международный розыск. И вот они заходят к Тодороки и застают ее в его кровати, прижатой самим Тодороки. От этой картины, что в голове разыграло ее богатое воображение, ее пальцы на ногах похолодели. Она даже перестала на секунду дышать, чтоб прислушаться, не раздаются ли за дверью шаги. Было тихо, к счастью. Ей надо было выбираться отсюда, да поскорее. Тодороки она будить не хотела, он и так вчера натерпелся, пусть хоть поспит сейчас спокойно. Изуку предприняла первую попытку выползти из-под Тодороки, которая оказалась провальной, так как тот, почувствовав ее шевеление, лишь прижался к ней еще сильнее, хотя казалось бы куда ближе... Но Изуку не стала бы преемницей Всемогущего, не имей она привычки всегда идти до конца, поэтому снова задергалась с целью так понемногу доползти до края кровати. Она была близка как никогда к цели, шажочек за шажочком. И все было прекрасно, пока она не почувствовала, как что-то уперлось ей в поясницу. Это буквально заставило ее замереть. Так... Сейчас, прямо в эту секунду, Тодороки, скажем так, прижался к ней своим утренним стояком. «Чертчертчерт», — зашептала Изуку, чувствуя как капелька пота скатилась со лба по носу. Теперь добавился дополнительный страх — страх, что она действительно случайно разбудит Тодороки. Как она ему будет прямо в эту минуту смотреть в глаза, когда в нее упирается... член? Ой, нет-нет-нет! Даже представлять не хотелось. Она снова заерзала, пытаясь так оказаться на краю кровати. Похоже, тело Тодороки неправильно поняло мотивы Изуку, а может дело было просто в биологии, но от ее действий Тодороки тихо простонал ей прямо в ухо. Это стало последней каплей. Здравый смысл говорил ей, что Тодороки тут не причем, и это вполне естественная и здоровая... кхм... реакция организма, но ей от этого уже было совсем не по себе. Ее движения стали более плавными и аккуратными, и еще через пару минут, она тихо смогла опуститься на пол. Она обернулась. Тодороки что-то тихо пробурчал и вместо Изуку принялся обнимать подушку. Изуку не сдержала вздох облегчения и медленными шажками, стараясь, чтобы пол лишний раз не скрипнул, добралась до двери. Она чувствовала, как дрожали ее пальцы, когда она схватила за ручку и повернула ее. Вот она — свобода! Свет, горящий в коридоре, даже ослепил ее на пару секунд. Ну что ж, очередное испытание на ее пути к становлением Героем номер один осталось позади... — Доброе утро, Мидория! — раздался голос слева. — Д-д-доброеу-у-утро, С-с-серо-к-кун, — еле-еле выговорила Изуку, не решаясь повернуться к однокласснику. Ну надо же было именно в эту минуту ему выйти из комнаты! Поймал Изуку с поличным! Ей даже захотелось начать оправдываться, что он все не так понял, но понимала, что так она только подтвердит все его подозрения. — Красивое платье! Даю голову на отсечение, что оно очень идет к твоим глазам, повернись только, пожалуйста, чтобы я мог в этом точно убедиться. Побледневшая Изуку заставила себя взглянуть Серо в глаза. — Да, определенно тебе идет! — ухмылка на его лице стала еще шире. — Спасибо большое, — одними губами поблагодарила его Изуку. — Думаю, не только мне оно понравилось, — не унимался Серо. Не зная, что на это сказать, Изуку лишь молча смотрела на него, будто он читал ей смертный приговор. — Боже, Мидория, не воспринимай ты мои подколы так близко к сердцу, — нахмурился Серо. — Тебе нехорошо? — Нет-нет, все нормально, — поспешила его заверить Изуку. — Не бойся, я ничего никому не скажу, если тебя это волнует, просто не удержался, вот и пошутил, — он подмигнул. Изуку, все еще не понимающая, как ей правильно на все это реагировать, лишь неловко рассмеялась. — Спасибо, Серо-кун. Не подскажешь, который час? — Без десяти восемь. — Что?! Так поздно?! — новая волна ужаса накрыла Изуку. — Да не волнуйся ты так, сегодня же выходной, можно смело валяться до последнего, — махнул рукой Серо, однако Изуку этого уже не увидела, так как она, не попрощавшись, бросилась к лифту. Оказавшись на своем этаже, Изуку побежала к своей комнате. Надо было быстрее переодеться, пока она еще кому-нибудь не попалась на глаза... — Эй, Деку-чан, утречка! — услышала она Очако. — Доброе утро, Мидория-кун! — Иида, конечно же, был вместе с ней. Нет, сегодня она определенно снова с удачей не идет по одной дороге! — Утречка, ребята, — не скрывала жалости в своем голосе Изуку. — А куда мы такие красивые с утра собрались? — ехидно спросила Очако. — С Тодороки-куном все прошло настолько хорошо, что вы уже с утра идете вместе куда-то? — Вообще-то я как раз-таки иду наконец к себе, чтобы переодеться... — начала Изуку, но закрыла рот, поняв, как это странно звучит. Она взглянула на друзей, на лицах которых застыло выражение полного непонимания происходящего. — В смысле? — осторожно спросил Иида. — Так, — Очако сама подошла к двери в комнату Изуку и открыла ее, — по-моему, это не коридорный разговор. Она схватила Ииду и Изуку за руки и буквально затащила их в комнату последней, выглянула проверить, есть ли кто поблизости, и хлопнула дверью, после чего обернулась к Изуку, скрестив руки на груди. — Я правильно понимаю, Деку-чан, что ты сегодня не здесь ночевала? Изуку чувствовала себя так, будто ее к доске вызвал Айзава-сенсей и задает ей вопросы, ответы на которые не было в параграфе. Она низко опустила голову. — Да, но... — А где ты была тогда? — перебила ее подруга. — У Тодороки-куна, но все было совсем не так, как ты дума... — Не кажется тебе, что у вас как-то стремительно развиваются отношения для первого свидания? — снова не захотела слушать ее Очако. — Урарака-кун, по-моему, ты слишком сильно давишь на Мидорию-кун, — заговорил ошарашенный Иида. — Она сама должна решать, как ей поступать. Но, Мидория-кун, я в свою очередь на правах друга все же напомню, что важно пользоваться средствами контрацепции, поскольку небезопасный половой акт может привести к нежелательным последствиям, например, венерическим заболеваниям или незапланированной беременности... — Ребята, пожалуйста, выслушайте меня! — Изуку сорвалась на крик, не в силах терпеть больше это безобразие. — У меня не было никаких половых актов! Тодороки-куна вообще на ярмарке не было, у его мамы большие проблемы. Он сам был не в себе, когда попросил меня зайти к нему. Он, можно сказать, не дал мне уйти, попросил посидеть с ним. Так я сама уснула, но между нами ничего не было! Ничегошеньки! Закончив свою речь,Изуку, раскрасневшаяся, тяжело дышала, так и не смея поднять головы. Она почувствовала, как теплые и мягкие руки Очако легли ей на плечи. — Деку-чан, прости, но ты должна понять, что я за тебя беспокоюсь. Ты же такая наивная, а Тодороки-кун... Все же я с ним мало общаюсь и плохо знаю, какой он. Но я знаю, какая ты. Не обижайся на меня за то, что лишний раз довожу тебя гиперопекой. Даже если бы Изуку и злилась на нее, она бы после этих слов забыла бы все свои обиды. Сейчас же Изуку, услышав такие теплые слова, лишь сама начала ластиться, как кошка, к Очако. — Очако-чан, как я могу на тебя обижаться, прости меня, что заставляю тебя волноваться,— Изуку почувствовала, как по щекам потекли теплые слезы, да и она готова была поспорить, что Очако тоже пустила слезу. — Девчата, я все понимаю, но если мы будем стоять весь день и обниматься, то никуда не сдвинемся с места, — услышали они голос Ииды. — Раз уж вы сегодня чересчур возбужденные, предлагаю направить эту энергию в нужное русло: сначала пробежка, завтрак, прогулка, подготовка к домашним заданиям и тренировка на арене. Раз уж у Тодороки непростая семейная ситуация, то звать его не будем, он выйдет к нам сам, когда посчитает нужным. — Отличный план на день, Иида-кун! — захлопала в ладоши Очако. — Давай, Деку-чан, переодевайся мы будем ждать тебя внизу. Потом расскажешь нам, как провела вчера день. *** После пробежки и душа Изуку наконец поняла, что в последний раз ела вчера утром у мамы, если не считать сахарной ваты, хоть и аппетита, на удивление, у нее не было. Очако сказала, что у нее осталось много остатков с ужина, Изуку нужно было только разогреть их. На кухне перед ней открылась непривычная картина: Киришима, Каминари и Серо отдраивали каждый уголок до блеска. Заметив ее, Каминари недовольно проворчал что-то вроде: «Не мусори тут». Никогда Изуку не приходилось с такой аккуратностью разогревать контейнер в микроволновке. — Что это вы тут за генеральную уборку устроили? — поинтересовалась она. — О-о-о, это целая история, — начал Серо, — присаживайся. Все началось с того, что Бакуго чихнул... — Каччан чихнул? — Изуку скептически подняла бровь. — Он не просто чихнул, — с дрожью в голосе сказал Киришима, будто пересказывал, как стал свидетелем убийства. — Он чихнул так, что у меня с полки гантели свалились. А потом еще раз чихнул, и еще раз... — Кароче, Бакуго теперь разносчик бацилл, и когда Киришима попытался его проведать, тот сделал с ним что-то ужасное, о чем не говорит даже нам. В итоге его чихание стало слышно даже на моем этаже, и экстренным собранием Бакусквада было решено применить тяжелую артиллерию, а именно, вызвать в Академию его маму, — перебил его Каминари. — Наслушавшись историй про его маму, и что ее страсть к перфекционизму и рядом не стояла с Бакуго, мы решили навести здесь идеальный порядок, — подвел итог Серо. — Киришима, когда побывал у него в гостях, был уж больно под большим впечатлением. — А что, мать у него и правда зверь? — обеспокоенно спросил Каминари. — Не знаю, лично мне Тетушка и слова дурного не сказала ни разу за всю жизнь, — задумавшись, ответила Изуку. — Тетушка? — переспросил Каминари. — Эх, все время забываю, что вы с Бакуго были близки с детства, — почесал затылок Серо. — Это очень мило с вашей стороны, что вы так заботитесь о Каччане, и создаете все условия, чтобы его маме было приятно здесь находиться, — не сдержала улыбки Изуку. — Тетушка на самом деле очень добрая и хорошая, несмотря на буйный нрав. Не даром они с моей мамой дружат столько лет. — Может быть, но коленки все равно подкашиваются. Так что, ребята, за работу, — отдал приказ Киришима. Проникшись их духом, Изуку даже помогла им и прочистила микроволновку изнутри, пока за ней не зашли Иида и Урарака. Пожелав мальчишкам удачи в их нелегком деле произвести хорошее впечатление на Митсуки, она продолжила свой день по плану, предложенном Иидой. Они втроем отправились в библиотеку позаниматься минимум три часа, а потом на Арену отрабатывать навыки ближнего боя. Программа Ииды определенно подействовала — думать не хотелось от слова совсем. Как и шевелиться в принципе. Изуку с Очако напоминали выжитых лимонов, они еле-еле плелись за вечно бодрым Иидой обратно в общежитие, где их встретила некая гнетущая атмосфера. Почти все одноклассники сидели в общей комнате в крайне напряженных позах, будто боялись лишний раз привлечь к себе внимание. Иида, приняв облик строгого старосты, сразу направился к ним. — Ребята, что-то случило... — Я ТЕБЕ СЕЙЧАС ЭТИ ТАБЛЕТКИ В ГОРЛО ЗАСУНУ! — услышали все громкий голос, раздающийся откуда-то сверху. — Я РАНЬШЕ ИХ ТЕБЕ САМ ЗАСУНУ В ДРУГОЕ МЕСТО, СТАРАЯ ТЫ КАРГА! — ПЕРЕСТАНЬ СО МНОЙ ПЕРЕКАТЬСЯ, НЕБЛАГОДАРНАЯ СКОТИНА! Я ПРОСТО ТАК ЧТО ЛИ, ПО-ТВОЕМУ, С ДРУГОГО КОНЦА ГОРОДА СЮДА ПЕРЛАСЬ? ЧТОБЫ ТЫ МНЕ ТУТ ЕЩЕ СЦЕНЫ УСТРАИВАЛ? ГЛОТАЙ ДАВАЙ! ИНАЧЕ ЗАБЕРУ ТЕБЯ ДОМОЙ! Я НЕ ШУЧУ! — О-о-о, Тетушка приехала! — улыбнулась Изуку. — Это как же они орут, что их с четвертого этажа слышно? — прошептала Очако, словно боялась, что их могут услышать. — Сейчас еще ничего, у Бакуго просто сил нет уже орать, — тоже тихо сказал Каминари. — Тут в каких-то местах штукатурка начала даже отваливаться, так что внимательно проверьте свои комнаты, завтра будем коллективно отправлять запрос Цементосу. Судя по дальнейшему «разговору», Митсуки смогла уговорить Бакуго отправить таблетки туда, куда указывал рецепт, и предостерегла его, что если он не будет соблюдать постельный режим, то переломает ему ноги и запретит Исцеляющей Девочке к нему и пальцем прикоснуться. На этой ноте она хлопнула дверью так, что на кухне жалобно задрожала посуда. Все в общей комнате, затаив дыхание, ждали, когда она спуститься. — Простите за этот цирк, Катсуки бывает жутко упрямым, даже не знаю, откуда это у него, — с добродушной улыбкой как ни в чем не бывало произнесла Митсуки, как только она показалась из лифта. — Скоро лекарство должно подействовать, и он пару часов проспит как убитый. — Ничего страшного, Тетушка, — единственной не боявшейся ей что-то ответить была Изуку. — О, Изу-чан, боялась, что мы не встретимся, давно тебя не видела, — женщина подошла к ней и фамильярно притянула ее к себе, чтобы обнять. — Как ты поживаешь? Все с опаской смотрели, как мама Бакуго пытается убить в своих объятиях их одноклассницу, но вступиться никто не решился. — Х-хорошо, Т-тетушка, — слабо ответила Изуку, вырываясь, — а вы как? — Да тоже неплохо, только вот на работе завал — готовим новую коллекцию к выпуску. Еще и Катсуки как всегда не вовремя заразу какую-то подхватил, пришлось бросать все свои дела, чтобы броситься ему на помощь. Устала я, в общем. — Может тогда посидите с нами немного? Отдохнете чуть-чуть, — как хорошая хозяйка предложила Изуку. Услышав ее приглашение, Момо, Кека, Каминари и Киришима мгновенно поднялись с дивана, предлагая таким образом ей присесть. — Хотите чаю? — смущенно спросила Джиро. — Не откажусь, — развалившись на диване, сказала Митсуки. Кека кивнула и буквально бегом бросилась на кухню ставить чайник. — Сейчас принесу красивый сервиз, — произнесла Момо, тоже поспешив покинуть комнату. — А я, пожалуй, сделаю быстрый тортик, чтобы вы не пустой чай пили, — последовал за ней Сато. — Какой сервис, — усмехнулась Митсуки. — Представляю, как вами довольны ваши родители, такие хорошие дети. А мой оболтус... — она театрально махнула рукой. Остальные одноклассники не знали, куда себя деть. Они беспомощно смотрели на Изуку в надежде, что она даст им хоть какую-нибудь подсказку, как пережить эти несколько минут, что Митсуки будет ждать свой чай. Та, похоже, заметила их смятение и широко улыбнулась. — Эй, ребятки, хотите покажу кое-что интересное? Все посмотрели на нее так, словно Митсуки была маньяком, который предложил им сходить посмотреть на котят. Она еще и похлопала по свободному месту рядом с ней на диване. — Больше чем уверена, что вы не пожалеете. Не знаю, когда у вас возникнет еще такая возможность, так что налетайте! — Тетушка вы всерьез решили это сделать? — Изуку, похоже, поняла ее намерения. — А что такого? — Боюсь, Каччан будет очень недоволен, если узнает. — А кто его будет сейчас спрашивать? Так, а ну вставайте в очередь те, кто желает посмотреть на маленького и еще миленького Катсуки! — На маленького и миленького Катсуки?.. — произнесли остальные хором. — Ой, я хочу! Я! Я! Я!— плюхнулся ей чуть ли не на колени Каминари. — Я тоже хочу! — не сдержалась Мина. — И я, — подхватила Тору. Скоро все забыли про свои опасения, окружили Митсуки, дождались, когда в комнату с чайником, чашками и тортиком вернулись Кека, Момо и Сато. Митсуки достала телефон, в котором, как выяснилось, хранился целый альбом, наверное, на пару терабайтов с фотографиями Катсуки. На первой был изображен совсем маленький кричащий красный комочек, в котором все равно можно было узнать будущего обладателя мощной взрывной причуды. — Его уже тогда невозможно было заткнуть, — с нескрываемой нежностью в голосе произнесла Митсуки. Фотографий было столько, что весь класс 2-А мог поспорить, что Бакуго фотографировали каждый день, если не каждый час. Они видели Бакуго в разноцветных девчачьих чепчиках и пеленках, со смешными выраженьями лица, и некоторые из ребят от такого зрелища не стеснялись уже смеяться во всю глотку. — Госпожа Бакуго, можно некоторые себе взять для шантажа в тех случаях, если он снова будет грозиться подорвать мне лицо, — осмелел Серо. Митсуки на это лишь беззаботно рассмеялась. — Как же много всяких фотографий, — присвистнула Джиро. — Это все мой муж, я в то время не была такой сентиментальной. Но сейчас я рада, что у меня их так много, без него в доме стало очень одиноко. Одна из следующих фотографий привлекла особое внимание. На ней маленький Катсуки ползал вокруг зеленоглазого ребенка поменьше. — Это же... Деку-чан! — узнала Очако. — Верно! Это их первое знакомство. Катсуки тут полгода. — Ох, я, конечно, слышал, что вы с детства знакомы, — удивился Киришима, — но чтоб настолько... — Просто мы с мамой Изуку давным-давно дружим. Но, к сожалению, вышло так, что они увидели друг друга гораздо позже, чем планировалось. Теперь весь класс мог наблюдать не только за взрослением Катсуки, но и за взрослением Изуку. — Изу-чан всегда, оказывается, была милашкой, — подмигнула ей Мина. — Как много у вас совместных фотографий, — задумчиво произнес Каминари. — До пяти лет они были практически неразлучны, — пояснила Митсуки. — Всегда и везде ходили вместе. Мы тогда с Инко всерьез надеялись, что так будет всегда и что все вообще закончится свадьбой. — Тетушка! — вспыхнула Изуку. — А что такого, Изу-чан? Нам и помечтать было нельзя? Просто мы еще в подростком возрасте представляли, как наши будущие дети обязательно поженятся, и мы с ней породнимся. Да, это глупо, но мило. Изуку нервно заерзала. Она слышала плохо сдерживаемые смешки от одноклассников. Ей не понравилось, как все внимание от детских фотографий Каччана перешло на нее. — В их оправдание могу сказать, — продолжила Митсуки, — что они уже тогда нам давали понять, что ничего не будет, так как мечтают стать героями. Кстати, у меня осталось одно видео как раз на эту тему... — Тетушка... — попыталась ее остановить Изуку, пусть и заранее понимая, что это бесполезно — Митсуки уже рылась в файлах своего телефона в поисках того самого видео. — Вот оно, — радостно сказала она, прежде чем нажать на экран, чтобы воспроизвести его. На экране предстал маленький Катсуки, которому на вид было годика четыре. Он стоял возле двери, будто чего-то ждал. «Сегодня», — услышали ребята закадровый мужской голос, который, скорее всего, принадлежал отцу Бакуго, — «нашему малышу исполняется четыре года, и мы собираемся устроить праздник». Катсуки обернулся на голос и улыбнулся в камеру. «Это будет самый лучший суперский праздник!» — заявил он с важным видом. «Сейчас мы ждем лучшего друга Катсуки», — сказал голос. «Да, и она как всегда запаздывает», — недовольно ответил Катсуки. «Девчонкам положено опаздывать!» — услышали они голос Митсуки откуда-то издалека. «Она в первую очередь герой!» — возразил Катсуки. — «Героям не положено опаздывать!» В этот момент раздался звонок, и Катсуки бросился к двери и схватился за ручку, привставая на цыпочки. Это действительно пришла Изуку, которую за руку держала Инко. На ней был красивый сарафан белого цвета и неизменные красные кроссовки, а непослушные еще длинные волосы были заплетены в косы. В руках она сжимала фигурку Всемогущего (кто бы мог подумать!). «С днем рождения!» — одновременно выкрикнули Изуку и Инко. Изуку сразу же бросилась Катсуки на шею. «Прекрати», — грозно сказал Катсуки, но пытаться как-то отцепить ее от себя не стал. Взрослые лишь засмеялись от этой картины. «С днем рождения, Каччан», — еще раз поздравила его Изуку и вручила игрушечного Всемогущего. «Что нужно сказать?» — ехидно сказала Митсуки, появившись в кадре. «Не учи меня», — грубо ответил ей Катсуки и показал язык. «Вот неблагодарный ребенок», — махнула она рукой. — «Ну-ка, Изуку, ты сегодня очень нарядная, повертись». Изуку улыбнулась от похвалы и несколько раз обернулась вокруг своей оси. «Ну прям красотка. Ты так нарядилась для Катсуки?» Изуку смущенно кивнула. «Еще и в белом», — не унималась Митсуки. — «Прям как невеста! Жду не дождусь, когда смогу погулять на вашей свадьбе». «Нам некогда будет заниматься такими глупостями!» — громко сказал Катсуки. «Да», — согласилась с ним Изуку. — «У нас будет свое агентство, и мы будем все время спасать мир с улыбкой на лице». «У нас будет самое крутое и лучшее агентство, и все будут просто драться за то, чтобы стать нашими напарниками», — Катсуки поднял руки вверх. Изуку чувствовала, что чем она дольше это смотрела, тем глубже проваливалась под землю от стыда. В кармане завибрировал телефон, и она, подобно утопающему, схватилась за него как за спасательный круг и вскочила с места. — Простите, — нисколько не чувствуя себя неудобно, сказала Изуку и поспешила покинуть общежитие. Оказавшись на свежем воздухе, Изуку смогла перевести дух. Она взглянула на экран — звонила Фуюми. В ее сердце прокралось нехорошее чувство. — Здравствуй, Изу-чан, — услышала она неунывающий голос Фуюми. — Не отвлекаю? — Добрый день, Фуюми-сан, не отвлекаете, я совершенно свободна. Что-то случилось? — Не то что бы... Думаю, Шото тебе рассказал, что вчерашний день не прошел гладко... — Да, я слышала. — Я ему сейчас звонила, разговор вышел каким-то односторонним, он явно сейчас не в себе, — Фуюми тяжело вздохнула. — Могу я тебя кое о чем попросить? — Конечно, — неуверенно ответила Изуку, предчувствуя подвох. — Можешь приглядеть за Шото, пока маме не станет лучше? — жалобно попросила Фуюми. — Понимаю, что многого прошу, но в свое время именно ты помогла ему принять себя. И теперь я боюсь, что все твои усилия могут мигом пойти прахом. Можешь, пожалуйста, побыть с ним рядом? Я знаю, он тебя очень сильно ценит, да и мне не на кого положиться кроме тебя. — Ох, Фуюми-сан, конечно, я постараюсь ему помочь, но... — Большое спасибо, Изу-чан, я знаю, что ты его не бросишь! Обязательно звони мне, если ему станет хуже. — Да, хорошо, — тихо произнесла Изуку. Она совершенно не понимала, чем заслужила такое доверие со стороны сестры Тодороки. — Еще раз спасибо! Пока-пока! — До свидания, — неуверенно попрощалась Изуку. Как же ей оказать необходимую поддержку Тодороки? Ну не может же она, в самом деле, каждый день приходить к нему в комнату и гладить его по голове, пока он не уснет. Размышляя над этим, она вернулась в общежитие, где в коридоре практически столкнулась с Митсуки Бакуго. — Ой, Тетушка, уже уходите? — удивилась она. — Да, что-то я засиделась, — Митсуки поправляла одежду перед зеркалом. — Меня уже Масару потерял. Она повернулась к ней и тепло улыбнулась. — Чуть не забыла сказать, что принесла от твоей мамы пакет с вещами. Я повесила его на ручку двери твоей комнаты. — Ох, спасибо... Да, Тетушка, я, наверное, должна извиниться. Похоже, что Каччан заболел из-за меня. Вчера, когда мы возвращались с ярмарки, он отдал мне свою кофту, чтоб я не промокла, а сам... — Не смей оправдываться, Изу-чан, — Митсуки непринужденно взлохматила ей волосы. — Этот балбес сам виноват, что простывает от обычного весеннего дождика. Но я рада, что он повел себя как настоящий джентльмен и помог тебе. Значит, вы вчера вместе ходили на ярмарку? Изуку взглянула на нее и увидела игривую улыбку. — Да, мы оба опоздали к всеобщему сбору, вот я и навязалась ему, — Изуку покраснела. — Что ж, я рада, что вы теперь можете хотя бы день провести спокойно в обществе друг друга. Глядишь, так и обратно подружитесь. Проводишь до ворот? — Да, конечно. Изуку нравилась мама Бакуго. Она была живым воплощением образа активной деловой успешной женщины. Хоть и ее характер был не сахар, Изуку прекрасно понимала, почему мама дорожила с ней дружбой. Она всегда оказывала Инко достойную поддержку, особенно когда отец бросил их и уехал за границу, и за это Изуку была ей безумно благодарна. Да и та в целом всегда к ней хорошо относилась. — Слышала, что вчера у кое-кого был романтический день, — улыбка не исчезла с лица Митсуки, ей, похоже, нравилось дразнить Изуку. — Ох, мама, конечно же, вам все рассказала. — Ты же знаешь, как твоя мама относится к любым переменам в твоей жизни. Неужели это мой Катсуки наконец включил голову и начал оказывать тебе хоть какие-то должные знаки внимания? — Да нет же, я же говорила маме, что это не Каччан, — смутилась Изуку. — Просто так получилось, что мы провели весь день вместе. Это всего лишь совпадение. — Возможно, но все-таки... Катсуки — полный кретин, когда дело касается эмоций и человеческих взаимоотношений. Он не знает, как реагировать на тех, к кому он испытывает что-то сложное. Поэтому у вас и начались проблемы. Ему проще нагрубить и оградиться, чем пытаться разобраться в себе. И как бы я не пыталась ему это вбить в его тупую башку — все без толку. Похоже, он должен все это понять на собственной шкуре. Изуку не нравилось, к чему сейчас клонила Тетушка. Обычно родители не лезли в их отношения, потому что понимали, что у Катсуки слишком тяжелый характер, а у Изуку, наоборот, слишком ранимый. А сейчас, похоже, они посчитали, что Изуку достаточно взрослая, чтобы посмотреть на это с другой стороны. Они дошли до ворот. Митсуки остановилась, чтобы легонько потрепать Изуку по веснушчатой щеке. — Что ж, была особенно рада тебя увидеть и лично убедиться, что с тобой все хорошо. Что-то хочешь передать маме? — Нет, Тетушка, ничего не надо. И спасибо еще раз за то, что передали вещи. Мне без моих ботинок прям некомфортно — чувствую себя русалочкой, когда каждый шаг приносил ей невероятную боль, — Изуку неловко рассмеялась. — Да не за что, дорогуша. Но у меня для тебя важное задание! Практически S-класса. — И какое же? — Можешь присмотреть за Катсуки? Он через пару часов проснется — надо проследить, чтобы он поел. Я ему дала сильное лекарство, но чтобы оно подействовало и Катсуки завтра смог присутствовать на занятиях, его желудок должен постоянно что-то переваривать. Я наготовила всякого и оставила это в холодильнике, так что можешь сама поесть и угостить кого-нибудь. Постарайся его покормить. Я бы попросила Киришиму-куна, но он после сегодняшнего не готов переступать порог его комнаты, уж не знаю, что этот дурной ему сделал. Так что я могу рассчитывать только на тебя! — Ох, — эта просьба застала Изуку врасплох. Она боялась заходить в его комнату не меньше Киришимы, и для этого Катсуки не надо было что-либо делать, но отказывать Тетушке, когда она так смотрела на нее, ей тоже было тяжело. Все же Митсуки никогда ей ничего плохого не делала, наоборот, пыталась защитить от нападок сына. — Я просто уверена, что ты с ним справишься. Он сейчас ослаблен простудой и действием лекарства, так что сопротивление будет не сильным. Не стесняйся пускать в ход причуду, если что. — Вы серьезно, Тетушка? Он же меня закопает в клумбе возле общежития, когда придет в себя. — Тогда я сделаю все, чтобы он лежал там рядом с тобой. Говна в нем много, так что удобрение для цветов выйдет из него хорошее. — Мне как-то от этого не легче... — Неужели ты его сейчас так боишься? — ухмыльнулась Митсуки — В любом случае, — Изуку тяжело вздохнула, — я боюсь подвести вас еще больше. Я постараюсь, но если что, скажите маме, что я очень ее любила. — Спасибо, Изу-чан! Но, повторюсь, тебе бояться нечего! Ну я побежала, а то дома еще один голодный рот меня ждет. — Передайте Дядюшке привет! — Обязательно! И зайди к нам как-нибудь в гости, а то мы тоже скучаем по тебе. Митсуки поцеловала ее в лоб, как всегда и прощалась с ней. Все же Катсуки не любил, в отличие от Изуку, таких проявлений чувств, поэтому Митсуки во всю отрывалась на ней. Изуку проводила ее взглядом, пока она не скрылась за углом, и сама с грузом на душе развернулась и пошла в сторону общежития. И Фуюми-сан, и Тетушка поставили ее в неудобное положение, понимая, что Изуку не может им отказать, и вот теперь она вынуждена присматривать за своими самыми проблематичными одноклассниками. И если еще с Тодороки она могла справиться, то Катсуки— это вообще бомба замедленного действия в прямом и переносном смысле. «Надо серьезно составить завещание и найти, кому передать Один За Всех», — думала Изуку. В общежитии, тем времени, жизнь шла ходуном: Иида организовал кружок для желающих подтянуть тригонометрию, и почти половина класса склонилась над своими тетрадками в общей комнате под одобряющий их гул старосты. Изуку тихо и незаметно прошла мимо них на кухню. Тетушка не наврала, когда говорила, что наготовила всякой всячины: все полки холодильника ломились от кастрюль и сковородок. Что ж, их классу точно не грозила в ближайшее время смерть от голода. В первой попавшейся кастрюле оказался тяхан с курицей, так что ее она и взяла и так же тихо дошла уже до лифта. Она долго не решалась постучать в дверь комнаты Тодороки. После вчерашнего вечера и особенно сегодняшнего утра ей почему-то было неловко даже смотреть ему в глаза. Единственное, что наконец заставило ее постучать — это шум лифта. Ей очень не хотелось, чтобы кто-то застал ее перед комнатой парня с кастрюлей в руках. Тодороки открыл почти сразу же, будто знал, что Изуку вот-вот придет. — Привет, Тодороки-кун, — поздоровалась Изуку, делая вид, будто ничего не произошло. — Ты сегодня кушал? Тодороки оглядел ее с ног до головы, задержав взгляд на кастрюле. — Нет. Когда я спускался крайний раз, на кухне творился какой-то ад, я увидел маму Бакуго и не решился просто постоять с ней в одной комнате. Похоже, она уже ушла? Изуку кивнула. — Да, и оставила нам кучу еды. Пустишь? Изуку даже раньше не замечала, какая у Тодороки красивая комната при свете дня. Он действительно провел большую работу, чтобы привести ее в такой вид. В ней было так чисто и просторно, в отличие от комнаты Изуку, доверху забитой всяким мерчем. — Надеюсь, у тебя найдутся необходимые приборы? — спросила она, поставив кастрюлю на низкий столик, предварительно подложив под нее ближайший исчерканный листочек. Тодороки молча откуда-то достал две тарелки и палочки. Они сели за стол, при этом Изуку буквально села чуть ли не на край, чтобы как-нибудь случайно не соприкоснуться с ним локтями. Так они начали трапезу, не обмениваясь ни словом, и при этом Изуку чувствовала себя максимально неловко. Нет, Тодороки никогда не был болтуном, это Изуку обычно что-то рассказывала ему без умолку. Но сейчас атмосфера между ними стала напряженной из-за недавних событий, и Изуку чувствовала себя в этом сильно виноватой. Все-таки у Тодороки сейчас такой непростой период в жизни, и ей было прекрасно известно, как он дорожил общением с мамой, и ей было сложно представить, что сейчас у него творилось в душе, когда она снова вернулась в то неадекватное состояние, когда неосознанно причиняла боль себе и ему. Пусть и Тодороки в эту минуту не показывал, как ему плохо, Изуку понимала, что она должна была оказать ему поддержку. Ему действительно нужно было с кем-то поговорить, а в классе никто толком не знает, как обстоят дела у него в семье кроме нее и Каччана. Когда его тарелка осталась пустой, Изуку собралась с мыслями. Она повернулась к Тодороки и виновато спросила: — Как ты? — Нормально, — ответил он, пожав плечами. — Тодороки-кун, ты не должен делать вид, что все хорошо, если тебя что-то беспокоит. Я готова тебя выслушать, — Изуку положила руку ему на плечо. Тодороки как-то странно посмотрел на ее руку, но не сбросил с плеча. — Да я и так вчера тебе доставил кучу проблем, — невесело сказал он. — Ты зашла из-за Фуюми? Этот вопрос застал девушку врасплох. — Да, но я здесь не из-за нее, ты все неправильно понял. Я правда переживала из-за тебя, — она отвела взгляд и убрала руку. Она услышала тяжелый вздох и почувствовала, как Тодороки ткнулся ей лбом в плечо. Этот жест буквально заставил ее вытянуться в струнку и задержать дыхание. Несмотря на то, что Тодороки, похоже, всю ночь обнимал ее вместо подушки, она по-прежнему не знала, как правильно реагировать на его прикосновения, особенно после прижатого к ее пояснице его члена. — Прости, что я так слаб, — услышала она его шепот. Что ж, Изуку смогла вывести его на эмоции. Что теперь делать дальше? Вдруг у него опять случится что-то вроде истерики? Не спать же ей теперь с ним каждый день, в самом деле. — Не ты ли говорил мне, что герою позволительно плакать? — спросила его Изуку. Он поднял голову. — Мне все еще неудобно перед тобой за вчерашнее. На ярмарку не пришел, в жилетку разревелся, спать нормально не дал. Одни проблемы от меня. Изуку не могла не улыбнуться, слушая такую искренность в голосе Тодороки. — Я хочу поговорить с тобой о том, что произошло вчера в больнице, но понимаю, что ты, скорее всего, все еще не готов. Поэтому, пожалуйста, как поймешь, что время пришло, приди ко мне, я тебя обязательно выслушаю. На это он лишь улыбнулся ей в ответ. — Спасибо, что даешь мне время пока разобраться в себе самому, Мидория. Я правда это очень ценю. — Буду ждать, сколько потребуется, — кивнула она. — Похоже, что я за вчерашнее должен тебе целых два свидания, — на удивление серьезно сказал Тодороки, смотря ей прямо в глаза. — Два... свидания?.. — медленно проговорила Изуку. — За ярмарку и за прочие... неудобства. Доверься мне, я постараюсь что-нибудь придумать, чтобы ты осталась довольна, — голос Тодороки буквально сочился уверенностью, и Изуку чувствовала себя обезоруженной под таким натиском. — Так что ничего не планируй на следующие выходные. — Хорошо, — только и ответила на это Изуку, чувствуя, как краснели ее щеки. — Но я пойду только с одним условием: ты завтра обязан найти в себе силы, чтобы пойти на уроки. — Я и не собирался прогуливать, — сказал он. — Я и так болтаюсь позади тебя, нельзя давать тебе еще больше форы. Она еще недолго посидела у Тодороки, они договорились завтра провести совместный спарринг. От недавней неловкости не осталось и следа. К счастью, Тодороки не помнил (или делал вид, что не помнил) утренний эпизод, поэтому Изуку смогла снова раскрепоститься, иначе бы она со стыда точно прожгла пол. Громко смеясь над очередной неудачной шуткой Тодороки, Изуку покинула его комнату. Он настоял на том, чтобы оставить всю грязную посуду ему, мол, он с ней сам разберется, нечего ей себя еще и этим утруждать. Изуку снова спустилась на первый этаж. В общей комнате уже никого не осталось кроме Каминари и Серо, которые смотрели телевизор. Судя по часам Каччан должен был уже проснуться, а значит надо было накормить еще и его. Вдохновленная тем, как гладко прошло все с Тодороки, Изуку легкой походкой добралась до холодильника, выбрала самое острое блюдо на глаз и пошла обратно к лифту. Осознание, что она сейчас будет пытаться силой накормить Каччана пришло к ней только тогда, когда она уже стояла перед его дверью. Ноги немного дрожали, но отступать было некуда. Изуку медленно повернула ручку, она поддалась, и дверь открылась. Свет был включен. С горящими от жара щеками Катсуки лежал на кровати под двумя или тремя одеялами. Он глубоко дышал и смотрел в потолок. Похоже, ему было очень нехорошо, так как он не сразу заметил, что к нему кто-то зашел. — Деку? Какого хрена ты тут забыла? — прохрипел он, взглянув на нее. — Мне дали миссию S-класса, — ответила она, вспоминая слова Тетушки, и взглядом указала на кастрюлю в руках. — Проследить за тем, чтобы ты поел. — У меня нет аппетита, — огрызнулся Катсуки и отвернулся от нее. Изуку устало вздохнула. Во всяком случае, он еще ничего не запустил в нее, значит, у нее есть шанс не подвести Тетушку. Она позволила себе сесть на краешек его кровати, обдумывая, как можно заставить его съесть хоть крошку. Ей очень не хотелось использовать хлысты, чтобы обездвижить его и силой открыть ему рот, чтобы напихать в него побольше содержимого кастрюли. Этот вариант она оставила как план Z. «Думай, Изуку Мидория, думай. Ты не зря же сейчас занимаешь четвертое место среди своих одноклассников по успеваемости». И кое-что интересное ей действительно пришло в голову. — Ну-ка, посмотрим, что такого наготовила Тетушка сегодня, — она открыла крышку и как можно громче попыталась вдохнуть аромат. — Ай, у меня от одного запаха уже в носу щиплет и слезы наворачиваются. Она достала из кармана палочки, взяла небольшой кусочек и положила его в рот. — М-м-м, как же вкусно, — со стоном произнесла она. «Черт, как же остро», — проносилось тем временем у нее в голове. Во рту горел буквально адский огонь. Ей жутко хотелось выпить чего-нибудь холодненького, однако она не догадалась взять с собой какой-нибудь жидкости. Она, не жуя, закинула еще парочку кусочков и проглатывала их почти сразу же. На глазах действительно выступили слезы. «Да как нормальный человек в состоянии такое есть? Это же просто надругательство над организмом!» Из таких мыслей ее выдернул смех (или что-то на него похожее). Она повернулась в сторону Катсуки и увидела, как он без стеснения хрипло смеялся, наблюдая за ее жалкими попытками съесть этот ужин, достойный самого Сатаны. — Блин, Деку... Бросай переводить зря продукты! — он придвинулся к ней и привстал. — Ты же сдохнешь сейчас. Он выдернул из рук несопротивляющейся Изуку кастрюлю и палочки. — Ты настолько жалкая, — сказал он, спустя пару минут,— что даже такую пресную фигню не смогла толком съесть. — Пресную?! — вырвался из Изуку крик возмущения. — Да я думала, что сейчас в дракона превращусь! — Говорю же, ты жалкая. Изуку, надув губы, отвернулась. Опять Катсуки завел свою шарманку из оскорблений по любому поводу. Неужели ей еще и такое есть надо, чтобы он считал ее равной? — Карга свалила в закат? — услышала она вопрос Катсуки. — Да, давненько уже. Она забила нам доверху холодильник, так что можно ничего не готовить, наверное, всю неделю. — Надеюсь, что она вела себя прилично? А то, когда ко мне приходит Дерьмоволосый, она бросается показывать ему мои детские фотки, пришлось все альбомы подорвать, только она уже их давно отцифровала. — Ну... Она именно этим и занималась... — Чем? — Показывала фотографии. Даже наши совместные. Так что мне тоже досталось. — Тц, — вырвалось у него. — Уже маразм начался. Он поставил пустую кастрюлю рядом с собой на кровать. — Надеюсь, она не рассказывала, как я тебя поцеловал в щеку в пять лет, а ты расплакалась и побежала к своей маме с криками, что забеременела. — О господи, к счастью, она это не вспомнила, — от стыда Изуку спрятала лицо в ладонях. — Я бы иначе прямо на месте умерла. — Да ладно, по-настоящему стыдно было потом моему папаше, когда карга заставила с нами провести беседу о тычинках и пестиках, — усмехнулся Катсуки. — Ты сам потом не мог мне несколько недель в глаза смотреть, — в свою защиту приглушенно ответила Изуку. — Я не был виноват в том, что ты вечно втягивала меня в дурацкие ситуации. Кто тебе вообще сказал, что от поцелуев дети бывают? — Не помню, Тсубаса, наверное. Ему обычно доставляло странное удовольствие рассказывать мне всякие странные анатомические небылицы. — А ты верила, дуреха, — как-то беззлобно сказал Катсуки. — А что мне оставалось делать? Мы же с ним дружили, — Изуку лишь пожала плечами. — Послать куда подальше, — ответил Катсуки. — Как ты себя чувствуешь? — сменила тему Изуку, не желая больше обсуждать их детство. — Лучше всех, блин, — сказал он. — Уверен? — с сомнением спросила Изуку. Она осмелилась протянуть к нему руку и дотронуться до его лба кончиками пальцев. Теплый, даже слишком. — Я тебе сейчас пальцы переломаю, — пригрозил Катсуки сквозь зубы, но не сделал даже попытки перехватить ее руку. — Тебе нужно лечь спать, — не обращая на него внимания, сказала Изуку, убирая пальцы. — Не указывай мне что делать, — проворчал он и обратно принял горизонтальное положение. Изуку подтолкнула ему одеяла, взяла кастрюлю и обвела взглядом комнату. Ничего необычного. — Поправляйся скорее, Каччан, — улыбнулась она ему. — Раскомандывалась тут, — услышала она его тихий бубнеж. Похоже, лекарство снова начало действовать, и Катсуки медленно проваливался в сон. Раз он уже не чихал и не кашлял, Изуку надеялась, что завтра ему не придется прогуливать занятия из-за болезни. Она выключила и свет и на цыпочках подошла к двери. — Эй, Деку! — Что такое? Что-то принести? — обеспокоенно обернулась Изуку. — А ты сейчас от Очкастого-то залетела? А то он так старался! Изуку вспыхнула как свечка. Господи, да неужели про эти «правдо-или-действенные» поцелуи никто и никогда уже не забудет? Изуку сделала глубокий вдох. Ее просто мучило странное желание ответить Каччану как-нибудь в том же стиле, хоть раз в жизни. Сейчас он действительно не мог ей ничего противопоставить... — Это неважно, потому что я после родов оставлю ребенка на пороге дома твоих родителей и скажу, что он от тебя, так как ты был в бреду, и я тобой грязно воспользовалась! — Изуку, восхищаясь собственной смелостью, высказала это на одном дыхании и быстро скрылась за дверью, пока в нее что-то не прилетело. Она поймала себя на мысли, что сейчас улыбалась как дура из-за тупой шутки Каччана, пусть и щеки предательски горели. Все-таки так они могут даже общаться. Кто знает, может они действительно смогут снова общаться, когда Изуку не будет бояться открыть перед ним рот. — И снова здравствуй, Мидория, — вывел ее из раздумий голос Серо. Он, как и утром, снова стоял перед ней и гаденько ухмылялся. — П-п-привет, Серо-кун, я тут Каччана кормила, — сказала Изуку, смущенно продемонстрировала ему кастрюлю. — Его мама меня попросила. — Да-да, я все понимаю, — улыбнулся он. — А я к Киришиме зашел за учебником по географии. Под мышкой у него действительно была какая-то книжка. Серо снова поймал ее в компрометирующей ситуации, и Изуку снова не знала, как правильно себя вести. — Тут такое дело...— начала она, понимая, как это жалко звучит. — Я ни в кое случае тебя не осуждаю, Мидория, — он положил руку ей на плечо и снова игриво подмигнул. — Ты со мной на этаж поедешь к Тодороки? — Н-нет, я к себе, — брякнула она, лишь через секунду понимая, что это была очередная шутка. — Ну, в любом случае удачи, — сказал он и пошел к лифту. Изуку понимала, что таких подколов ее сердце не выдержит, и ей осталось лишь ждать, пока Серо уедет на свой этаж, и только потом отправиться к себе.