Правда или действие

Первый учебный день новой недели не обещал ничего необычного. Изуку вместе с Иидой и Очако неторопливо шли до здания Академии, наслаждаясь ранним теплым утром. Очако наконец смогла рассказать, как они веселись на ярмарке, Изуку спросила, ходил ли кто-нибудь из класса на те самые горки. — Нет, никто так и не решился, да и очередь была уж больно длинной, — ответила Очако. — А что? — Просто мы с Каччаном именно там и катались, большую часть времени, что мы были на ярмарке, мы потратили в этой самой очереди, — улыбнулась Изуку, не договаривая, что именно на этих горках Катсуки стало плохо. — И как тебе? — полюбопытствовал Иида. — Понравилось! Даже очень! Просто незабываемые ощущения! — с детским восторгом ответила Изуку. — Придется, значит, в следующий раз идти вместе с тобой и проверять, правду ли ты говоришь, — усмехнулась Очако. — Может, Мидория-кун хочет затащить нас на данный аттракцион, чтобы послушать, как мы будем визжать со страха, — предположил Иида. — Вовсе нет! Я никого ни за что не заставлю лезть на эти горки против воли. Так никакого веселья не будет. В классе уже практически все присутствовали, когда они пришли. Изуку, заметив Тодороки, сидящего на своем месте, помахала ему рукой. Он улыбнулся и кивнул ей в ответ, мол, у него все хорошо. Катсуки уже, как всегда, тоже сидел перед ее партой. Она пожелала ему доброго утра и, как обычно, получила в ответ лишь недовольный взгляд. К нему подошел Киришима, который, к радости Изуку, неуверенно поинтересовался о его самочувствии. Она превратилась в слух. — Как будто какая-то жалкая простуда может как-то пытаться тягаться со мной! Изуку отметила, что его голос звучал хрипло, да и говорил он «в нос», но в целом никаких больше отклонений она не заметила. Заметив некую смущенность Киришимы, Катсуки чуть нахмурился. — Прости за вчерашнее, — так тихо сказал он, что Изуку еле-еле расслышала, — я не помню, что там натворил в бреду, но Пикачу говорил, что прям нечто ужасное, но, вижу, что ты цел, значит, жить будешь. На лице Киришимы сразу появилась широкая улыбка, будто с его плеч свалился невероятно тяжелый груз. — Я все понимаю, бро! — улыбнулся он. Изуку позволила себе тихо вздохнуть с облегчением: она была рада, что и у Катсуки, и у Тодороки не было никаких серьезных проблем. Тем временем, Иида сообщил,что до начала урока осталась пара минут, и что всем необходимо занять свои места. Сразу после звонка из-под учительского стола как ни в чем не бывало вылез Айзава-сенсей. В руках он держал небольшой стеклянный ящик. — Всем доброе утро, прежде чем мы приступим к занятиям, я хочу, чтобы каждый из вас на тетрадном листке написал свое имя, фамилию и класс и сложил его в шесть раз. Когда я пущу эту коробку по рядам, бросьте этот сложенный листок туда. Иида, проследи за этим, — с этими будто заранее заученными словами он поставил ящик на парту Тору и отправился обратно под стол. — Сенсей, а зачем это надо? — полюбопытствовала Тсую. — Да, ничего не понятно! — кивнул Каминари. — После всех уроков будет большое собрание на школьной площади, там все и узнаете, — услышали ученики глухой голос Айзавы. — Звучит, как что-то жутко интересное, — поделилась своим мнением Тору, отправив бумажку в ящик и передав его Катсуки. — Боюсь, что будет какая-нибудь скукота, вроде внезапной проверки знаний, — не поддержал ее энтузиазма Каминари. — Это же UA — они всегда выдумывают что-то экстраординарное. Не даром это же лучшая геройская школа, — поправил очки Иида. Изуку мысленно была абсолютно согласна с Иидой. Она была уверена, что их ожидает нечто грандиозное. От нетерпения она даже нервно заерзала на стуле. Однако, к счастью, ей некогда было долго думать об этом — стандартный учебный день не дал ей думать о чем-то другом ни на секунду, полностью захлестнув ее с головой. Самым последним занятием стояла тренировка, после которой выбившиеся из сил ученики вообще разбрелись бы по комнатам, не напомни им преподаватель о собрании. На площади уже собрали небольшую сцену и трибуну, за который ожидал всех студентов Академии директор Незу. — Рад приветствовать вас всех, дорогие мои! — Он широко развел лапы. — Думаю, многим из вас не терпится узнать цель сегодняшней наши встречи, поэтому поспешу вас заверить, что повод очень даже радостный. Многие из вас слышали, что некоторое время назад в стенах нашей Академии присутствовала съемочная группа, которая была ответственна за новый фильм, посвященный жизни всеми любимого нами Всемогущего. Вся работа над фильмом уже закончена, поэтому создатели готовы на следующей неделе представить его широкой публике. Но, думаю, о дальнейшем я дам рассказать тому, кто знает об этом гораздо больше. Передаю вам слово, Всемогущий. На сцену медленно поднялся Всемогущий. Пусть он и был привыкшим к всеобщему вниманию, можно было заметить, как ему по-прежнему неловко выступать перед всеми в своей истинной форме. Он нервно провел рукой по сухим волосам. — Действительно, — начал он, — все этапы работы над фильмом завершены, и на следующей неделе уже состоится премьера, на которую, смею вас заверить, я приглашаю вас всех! Будет организовано специальное мероприятие по этому поводу, и в этот день вы будете свободны ото всех занятий, потому что все вы, ученики UA, тоже причастны к созданию данной ленты, потому что без вас, подаривших мне вторую жизнь после отставки в качестве преподавателя, не было бы меня таким, какой я сейчас есть. После такой простой речи площадь буквально взорвалась: ученики кричали-пищали-визжали от восторга, кто-то свистел, кто-то хлопал, кто-то орал «Плюс Ультра!» во всю глотку. От всего этого у Изуку, не спускающей глаз с наставника, закружилась голова и подкосились ноги. Ее переполнял ни с чем не сравнимый восторг — она еле-еле сдерживалась, чтобы не броситься к Всемогущему на шею на глазах у всех. Она чувствовала, что он говорил искренно, и готова была вот-вот расплакаться от переполняющих ее чувств. — Однако, это еще не все, — объявил Всемогущий, когда толпа студентов более-менее успокоилась. — В эту субботу состоится предпоказ для ограниченного числа людей, но я смог выбить пять билетов, которые было решено разыграть среди учеников. Надеюсь, вы поняли, зачем сегодня классные руководители просили вас написать на листочках ваши имена. На этих словах Цементос медленно прошел к сцене, держа в руках стеклянный ящик, который был в несколько раз больше того, в который они еще утром бросали листочки, заполненный доверху бумажками. — Сейчас я буду объявлять имена пятерых счастливчиков, — сказал Всемогущий, когда ему на трибуну поставили стеклянный ящик. Он запустил туда руку. Все затаили дыхание. Всемогущий достал первую бумажку и развернул ее. — Риота Ока, 3-D. На сцену поднялся малознакомый Изуку третьекурсник. Все поздравили его аплодисментами, когда он принял из рук Всемогущего конверт и пожал ему руку. Следующим был еще один третьекурсник, только уже с факультета управления, с ним Изуку тоже не была толком знакома в отличие от следующего везунчика. Третьим был новый представитель класса 1-А. Айзава пару раз приглашал их на занятия первокурсников, и Изуку уже тогда отметила нескольких ребят с интересными причудами. Среди них был Текеши Ито, который мог управлять фигурками, сделанными из дерева, силой мысли. Но даже не столь необычная причуда ее заинтересовала (хотя Изуку настояла на паре личных встреч, чтобы подробно записать ее особенности). Ито-кун был поклонником Всемогущего, и он все время в присутствии величайшего героя еле-еле сдерживался, чтобы не упасть в обморок. В его коллекции нашлось пару дико редких эксклюзивных штук, за которые Изуку бы душу продала. Ито-кун оказался настолько любезен, что, смущаясь, дал Изуку изучить один интересный арт-бук, посвященный Серебряной эре, чем Изуку не постеснялась воспользоваться и нагло отксерила его в учительской. Его победа в этой лотерее очень обрадовала Изуку. То, что они оба были такими сумасшедшими фанатами Всемогущего, делало парня практически частью семьи в глазах Изуку, и она завидовала белой завистью. Ито, смертельно бледный, медленно поднялся на сцену и на шатающихся ногах подошел к Всемогущему с протянутой рукой. Изуку испугалась, что он лишится чувств, когда Всемогущий сожмет его руку, но, похоже, он все же смог справиться со своими эмоциями.Изуку почувствовала влагу на щеках — она плакала от радости. — Хитоши Шинсо, 2-C, — объявил следующего победителя Всемогущий. За него Изуку тоже чувствовала радость. Шинсо-кун был не самым компанейским человеком, и такой случай мог помочь ему раскрыться больше. Может, он сможет пересечься с Ито-куном, который, пусть часто смущается, наверняка найдет общий язык с ним, если они окажутся рядом... — И последним победителем у нас становится... — Всемогущий развернул бумажку, но не прочел вслух написанное на ней имя. Он просто смотрел на нее с недоверием. — Это Изуку Мидория из 2-А. Конечно, их класс оживился, услышав, что победителем стал их одноклассник. Изуку стояла ошарашенная, будто приросла к полу. Ее оглушили крики одноклассников и голос Всемогущего, ранее озвучивший ее имя. — Мидория-кун, невежливо заставлять Всемогущего ждать, — услышала она шепот Ииды прямо ей в ухо. Она неуверенно обернулась к нему. Иида улыбнулся и похлопал ее ободряюще по плечу. — Вперед! Плюс Ультра! — громко сказал он, пробуждая ее от ступора. На ватных ногах Изуку поднялась на сцену к Всемогущему. Выглядела она, наверное, не лучше Ито-куна, а может даже и хуже. Она плохо помнила, как жала руку Всемогущему, как забрала конверт, как спустилась обратно к классу. Ее хлопали по спине, обнимали, только она не могла понять, кто это делал. — Я так рада за тебя, Деку-чан! — будто из-под толщи воды раздался голос Очако. — Никто настолько не заслужил присутствовать на предпоказе так, как ты. Я не смогу назвать более преданного фаната Всемогущего. — 2-А круче всех! 2-А круче всех! 2-А круче всех! 2-А круче всех! 2-А круче всех! — скандировали рядом одноклассники. Она почувствовала, как кто-то подошел сзади, схватил ее за талию и поднял вверх, чтоб посадить себе на плечо. У нее не было сил ни сопротивляться, ни пищать от восторга, так как все внутренние ресурсы были брошены на осознание того, что она не просто будет на предпоказе нового документального фильма о Всемогущем и увидит его раньше других — она будет на предпоказе фильма о Всемогущем с самим Всемогущем, где ее саму покажут на пару секунд. — Киришима, проверь, она там жива или нет, — услышала она голос Серо. — По-моему, у нее отключился мозг, она выглядит как Каминари, когда он слишком перестарается с использованием своей причуды. Изуку почувствовала, что ее поставили обратно на пол. Понемногу способности ощущать стали к ней возвращаться, и первым делом запах чего-то вкусненького (свежей выпечки) ударил ей в нос. Пелена тоже медленно спала с глаз. — Минета-сан, — раздался недовольный голос Яойрозу, — раз уж мы все скидываемся, будь добр тоже подкинуть хоть сто йен. — Но я откладывал на приватный стрим с Хироуочкой, — слабо пытался оправдаться Минета, отдавая ей деньги без особого энтузиазма. — Никто за сотку не будет лично тебе стримить, я проверял, — с грустью в голосе сказал Каминари. — Ребят, что происходит? — тихо спросила Изуку. — О, виновница торжества пришла в себя, — раздался сзади голос Киришимы. — Некоторые боялись, что ты с ума сошла от радости. На это Мидория лишь виновато улыбнулась. — Так где мы? — В кафетерии, — пояснил Киришима, — празднуем очередную победу нашего класса. — Мы договорились с Быстроланчем, — добавил Иида. — Нам сейчас за небольшую плату организуют целый банкет. Надеюсь, ты проголодалась. Быстроланч действительно смог быстро сделать все необходимое, и на небольшой праздник была приглашена вся параллель. Несмотря на то, что дух соперничества никуда не пропал, в целом ученики могли весело проводить время вместе. Многие даже не постеснялись пробраться к Изуку сквозь толпу не отходивших от нее одноклассников, чтобы поздравить. Даже Монома не сказал ни одной колкости, а подмигнул. Изуку просто ощущала себя Золушкой перед балом. Но все же кое-что она хотела сделать. Когда понемногу все успокоились, разошлись по компаниям, Изуку незаметно покинула стол, чтобы подойти к человеку, который как всегда сидел немного особняком. — Даже не знаю, рад ли ты, что оказался в числе победителей или нет, — сказала она, сев напротив. Шинсо взглянул на нее, и уголки его губ едва заметно приподнялись. — Зато я могу точно сказать, что ты с трудом держишь себя в руках от радости, — сказал он. — Это верно, — согласилась Изуку с ним, — все никак не могу поверить, что это действительно происходит со мной. Все боюсь, что вот-вот проснусь и окажусь на уроке... — Если это урок Сорвиголовы, то приятные несбыточные сны будут меньшей из твоих проблем. — Не уходи от темы. Скажи лучше, что думаешь о сложившейся ситуации. — Айзава уже потребовал, чтобы я дал слово, что буду следить за тобой и не постесняюсь применить силу, если что. Он боится, что ты опозоришь всю Академию своим фанючеством. — Похоже на Айзаву-сенсея, — хихикнула Изуку. — Готова дать голову на отсечение, что он снова назвал меня «проблемным дитем». — А как же без этого? — риторически заметил Шинсо. — Теперь я даже не знаю, от чего мне радоваться больше: от того, что мне предстоит присутствовать на премьере документального фильма о моем кумире детства с этим же кумиром, или от того, что у меня появится возможность зажать тебя в углу и подробненько расспросить тебя о своей причуде. — Если ты так попытаешься поступить, я сразу сделаю так, чтобы ты сидела смирно весь сеанс и даже после него. И я не шучу. — Когда-нибудь у меня получится сделать нечто такое, отчего ты сам прибежишь ко мне все рассказывать как миленький, — игриво прищурилась Изуку. — Мечтать невредно, Мидория, — ухмыльнулся Шинсо. — Я вообще подошла, чтобы предложить вместе дойти до кинотеатра. Вместе же все веселее! — А это даже не обсуждается, — Шинсо лениво потянулся.— Мы в любом случае идем туда вместе. — Тоже Айзава-сенсей приказал? — с печалью в голосе спросила Изуку — Айзава-сенсей приказал, — кивнул Шинсо. — Эх, иногда мне кажется, что ты общаешься со мной, потому что он попросил тебя приглядывать за мной. — Все может быть. — Это жестоко, Шинсо-кун! — Не отрицаю. Изуку не могла сдержаться от улыбки. Ей нравился Шинсо, нравилось его желание стать героем, способность не прогибаться под ожидания других людей. Их общение было не похоже ни на что другое. По началу парень относился к ней даже с неприязнью, а потом с долей подозрения, но вскоре Изуку смогла пробиться сквозь стену, которую он построил вокруг себя, и он стал поддерживать разговор. Очако говорила, что со стороны их взаимоотношения выглядят странно. «Не знала бы я вас обоих», — как-то сказала она, — «решила бы, что вы друг с другом без остановки флиртуете». Изуку тогда покраснела до корней волос, мол, она даже не знает как это, флиртовать с кем-то. Вообще Иида и Очако не особо одобряли сначала такое общение. Изуку не могла винить своих друзей за излишнюю подозрительность, все же их с Шинсо прошлый опыт взаимодействия на Спортивном Фестивале на первом году обучения завершился не самым приятным образом. Да и по Академии пошли не самые приятные слухи, когда их пару раз заметили вместе разговаривающими, мол, Шинсо причудой заставляет Изуку общаться с ним, и неизвестно заходит ли он дальше разговоров. Изуку это раздражало, но равнодушие Шинсо помогло ей быстро успокоится: то ли Шинсо действительно не было никакого до этого дела, то ли он уже умело маскировал свои эмоции. Все равно виделись они редко, все же они учились на разных факультетах, пусть и на тренировки Айзава-сенсей часто приводил его именно к ним. Ни для кого не было секретом, что Айзава-сенсей лично взял над ним шефство. Изуку не знала подробностей, только то, что у них свои какие-то тайные усердные тренировки, но Изуку не теряла надежды как-нибудь выудить информацию из Шинсо. Все же причуда у него уникальная в своем роде, и она не сомневалась, что Шинсо сделает все, чтобы не разочаровать своего ментора. Так же, как и она Всемогущего. Возможно, ее тянуло к нему именно поэтому, ведь с каждым разом она находила все больше и больше общего между ними. Она искренне ценила каждую минуту времени, что они проводили вместе, и это лишь стало еще одним поводом для радости за ее сегодняшнюю победу в лотерее. Изуку позволила себе расслабиться и принялась рассказывать всю информацию, добытую из интернета, о фильме, ту самую, которую она уже рассказала еще на ярмарке Катсуки. По выражению лица Шинсо она не могла понять, интересно ему это или нет, но он не предпринял никакой попытки огородиться от нее, и Изуку со спокойной душой продолжила говорить с еще большим воодушевлением, будто хотела заразить Шинсо своим энтузиазмом. Она настолько расслабилась, что окончательно потеряла бдительность и не заметила, как две пары глаз пристально наблюдали за ней. *** Его всегда бесила эта готовность Деку лезть в самое пекло любой опасной ситуации и при этом наплевать на себя. Катсуки был уверен, что когда-нибудь этот излишний «героизм» сведет Деку в могилу, и с каждой неделей он лишь убеждался в этом все больше и больше. Но это он мог еще вытерпеть, пусть и подгорало у него нехило. Но с чего он готов был бомбить сильно и долго, так это с ее тупости буквально лезть ко льву в пасть, чтобы помочь кому-нибудь раскрыться. Сломать пальцы несколько раз, чтобы доказать Двумордому, что его «проблемы с папочкой» не должны никак мешать ему пользоваться всем, что даровала ему мать-природа, на пути к становлению героем? Да раз плюнуть! Мило поворковать вместе с чуваком, чья причуда помогает ему в прямом смысле заставить жертву сделать все, что его душе будет угодно? Дайте два! С конца первого курса Айзава-сенсей начал приводить своего любимчика на геройские тренировки их класса, мол, ему надо, и это Катсуки поначалу нисколько не раздражало. Он не считал Панду достойным соперником: не крутится под ногами — и ладно. Это даже подарило пару забавных эпизодов. Как-то он ляпнул, что не собирается тут ни с кем сюсюкаться, так как собирается занять чье-нибудь место в их классе. Катсуки тогда лишь фыркнул, а вот Деку восприняла это как вызов. Она уже имела похожий опыт с Двумордым, так что посчитала Панду легкой добычей, однако тот оказался не так прост. Когда первый раз Деку с неуверенной улыбкой подошла к нему, чтобы поздороваться и поинтересоваться, как он собрался с ними тренироваться, она получила в лицо его причуду. Панда тогда заставил ее выйти из спортивного зала, пойти на площадь и спеть гимн Академии. Похоже, он улучшил свой контроль, и в тот раз у Деку не получилось прийти в себя. Посмеялись они тогда на славу, еще и Деку за неосторожное поведение получила наказание от Айзавы на целую неделю. Но было наивно думать, что одна неудачная попытка заставит Деку остановиться. В прошлом она бы наверняка пустила все на самотек, но эта уверенная в себе Деку так быстро сдаваться не собиралась. Панда еще пару раз применял на ней свою причуду, заставляя творить всякие безобидные вещи, но он не до конца понимал, с кем связался. Под конец он даже уже прятался от Деку и ее тетрадки, так она его достала. Катсуки уже перестал следить за этим страстным мексиканским сериалом, пока как-то, возвращаясь в общежитие, не увидел, как эти двое спокойно сидели на лавочке и... разговаривали. Как всегда Деку о чем-то с запалом говорила, не стесняясь активно жестикулировать, а Панда с невозмутимым выражением лица что-то ей даже отвечал. Выглядело это донельзя странно. На следующий день Мина за обедом с взволнованным видом рассказала, как слышала, что Панда с помощью причуды заставлял Деку обращать на себя внимание, и вообще он тот еще извращенец, и неизвестно, как он может обидеть эту задротку. Киришима тогда уже встал, чтобы вызвать Панду на «мужской разговор», только его остановил Пикачу со словами, что этот Панда не имеет никаких плохих намерений, и он точно знает, что Деку общается с ним добровольно. Каминари можно было доверять по этому вопросу, так как в прошлом их с Пандой часто вместе ставили в пару для выполнения каких-то межфакультетных заданий, и похоже, только к нему из всех учеников геройского факультета Панда испытывал что-то вроде привязанности. Пока в него не вцепилась Деку, естественно. После этого случая Катсуки нередко видел их после совместной тренировки мирно беседующими. И он мог поклясться, что с Пандой Деку вела себя куда более раскрепощенной, чем с Очкастым, Круглолицей и даже Двумордым. Он никогда бы не мог подумать, что она может, например, дерзить в ответ. Обычно, когда ей говорили нечто смущающее, она лишь краснела и бубнила что-то неразборчивое себе под нос. А тут она хлестко парировала в ответ... Не то что бы Катсуки специально подслушивал, просто так получалось, что он оказывался рядом с ними. Обычно все же это несильно волновало Катсуки— в конце концов, Деку свободный человек, может общаться с кем хочет (да и виделась она с Пандой крайне редко), но что-то внутри Катсуки заставляло его особенно пристально следить за Пандой, когда они с Деку находились в расстоянии меньше пары метров друг от друга. Он ему определенно не доверял. Человек с такой причудой может быть действительно опасен. Пусть Панда и смог обвести вокруг пальца Айзаву-сенсея, Катсуки не собирался расслабляться в его присутствии. И это сближение с Деку заставляло его напрячься только еще больше. Он наверняка что-то мог задумать, вот и выбрал самых слабых представителей его класса. Возможно, он собирался как-то навредить им, сделать что-то, после чего они с треском вылетят из Академии, а он займет освободившееся место в их классе. А Деку нельзя ни в кое случае вылетать, раз уж она добровольно взвалила на свои плечи груз ответственности за Один За Всех. И Катсуки пообещал самому себе, что он сделает все в своих силах, чтобы из Деку вышло хоть что-то мало-мальски путное, как бы она не выводила его из себя одним своим присутствием. И сейчас он коршуном наблюдал за странной «парочкой», пытаясь заметить хоть какую-нибудь мелочь, чтобы отправить выскочку с факультета Общего Образования в полет, да так, что никакой Айзава-сенсей ему не поможет потом. Но Панда вообще никак не двигался, будто застыл во времени и пространстве, изредка лишь менялось выражение его лица, по которому Катсуки не мог ничего прочесть. — Бакубро, — отвлек его Киришима, — чего это ты с них глаз не сводишь? Неужели завидуешь? — Чему? Что они первыми сходят на какой-то скучный фильм про Всемогущего? Мне что, пять лет? — Катсуки гневно перевел взгляд на Киришиму. — Ну будь это фильм про Алого Бунтаря, я бы умер от зависти, — Киришима пожал плечами. — Мне кажется, что Всемогущий подкрутил итоги, только слепой не заметит, как хорошо он относится к Мидории, — влился в разговор Каминари. — Мог бы для своей любимицы отдельно выделить билет. — Тогда бы выглядело это как-то странно, не находишь? — тоже встрял Серо. — Будто ее победа в этой лотерее не выглядит странно, — скептически поднял бровь Каминари. — Могу сказать из своего опыта, что у Деку есть поразительная способность получать всякие эксклюзивные плюшки со Всемогущим, типа как-то в книжном магазине была ограниченная распродажа какого-то редкого издания комикса какого-то там года, так Деку умудрилась протиснуться сквозь толпу желающих и как-то урвать один экземпляр. В детстве я был готов поспорить, что это была ее причуда, — раздраженно ответил Катсуки. Все с неким изумлением посмотрели на него. В какой-то степени это была похвала, которой от Бакуго просто так невозможно было добиться. Тем временем, Катсуки снова наблюдал, как Панда что-то с невозмутимым лицом говорил Деку, от чего та заливалась громким смехом, привлекая к себе лишнее внимание, пока его снова не отвлекли, только на этот раз это был его собственный телефон. Пришло сообщение от — барабанная дробь — Всемогущего, в котором он просил Бакуго встретиться с ним сейчас на «их с Мидорией месте». Он встал из-за стола, не попрощавшись. Всемогущий действительно ждал его там, где обычно он проводил частные тренировки с Деку, на которых иногда присутствовал Катсуки, чтоб лишний раз поглумиться над ней. — Бакуго, мальчик мой, — мужчина как всегда устало улыбнулся и помахал ему рукой. — Как твое здоровье? Слышал, что ты неважно чувствовал себя вчера. — Тц, — недовольно фыркнул Катсуки. — Вы же не для этого меня сюда позвали. Всемогущий неловко почесал затылок, отводя взгляд. — Ты прав, юный Бакуго, но я действительно беспокоюсь за тебя, ты же все-таки мой ученик. — Лучше говорите быстрее, что случилось, — Катсуки не терпелось вернуться обратно к слежке за Пандой, он и так сейчас мог упускать нечто важное. — Ну что ж, раз ты хочешь быстрее перейти к сути, то я удовлетворю твое желание. Этот разговор касается сегодняшней лотереи. Катсуки вопросительно поднял одну бровь. — Дело в том, что я, конечно же, устраивал ее с учетом того, что я уже отложил два пригласительных билета, они должны были достаться тебе и Мидории, как моим самым преданным фанатам! — Всемогущий положил руку на плечо Бакуго. — Так значит Деку действительно победила? И это не было фальсификацией? — Нет, мой мальчик, ты что? Конечно нет! — смутился Всемогущий. — Наверное, было бы честно поступить, чтобы вы вообще в лотерее не участвовали, но что-то я сразу не додумался до этого. В любом случае, билеты у меня остались, и я собираюсь вручить их тебе сейчас. Можешь позвать кого-нибудь из своих друзей. Я знаю, что ты особенно близок с юным Киришимой. Первой мыслью Катсуки было отказать Всемогущему. В конце концов, ему не нужны были никакие подачки, пусть даже и от своего кумира детства на фильм, на который он до смерти хотел попасть как можно раньше, как бы он не утверждал обратного своим одноклассникам. Однако из-за чего-то его слова застряли где-то в горле. Из-за этого же он не смог тогда в субботу на ярмарке оставить Деку позади, вручил ей чертова зайца, да и вообще приглядывал за ней. В последнее время это бесящее желание побыть рядом с Деку любым способом просыпалось в Катсуки все чаще и чаще, и ему это определенно не нравилось. Всемогущий заметил нерешительность Катсуки. Вероятнее всего, он ожидал, что гордость будущего героя не даст ему так просто принять эти несчастные билеты. Поэтому он вцепился в этот шанс мертвой хваткой. — Я в любом случае был бы очень рад, если бы ты сходил туда вместе с юной Мидорией. Я очень сильно за нее переживаю, иногда ее эмоциональность берет над ней вверх, и от этого она потом сильно страдает, иногда вместе с окружающими. Поэтому мне бы было гораздо спокойнее, если бы ты был где-то поблизости, ведь ты знаешь ее лучше, чем кто-либо другой. Катсуки снова открыл рот. Ему на это очень хотелось ответить, что вот в ее ухажеры набивается сыночек Старателя, вот пусть он за ней и приглядывает, раз уж она ему так дорога, но из него вырвался только тяжелый вздох. А не пошел ли этот Двумордый в жопу? С его багажом эмоциональных проблем он за собой-то уследить не в состоянии, куда ему угнаться за Деку, которая будет ракетой носиться по всему кинотеатру. Катсуки знал, что будет ненавидеть себя мысленно всю оставшуюся неделю за проявленную слабость, которая бесстыдно завладела им в ту минуту. Он лишь протянул руку и отвернулся, чтобы не встречаться взглядом со Всемогущим. — Давайте их сюда. На изможденном лице героя в отставке расцвела действительно радостная улыбка. — Большое спасибо, юный Бакуго. На тебя всегда можно положиться. *** Тодороки всегда с ревностью наблюдал, как Мидория общается с другими людьми. Он мог отметить, что с каждым человеком Мидория вела себя по-своему, как бы естественно это не звучало, и он понимал, что это нормально и даже ненавидел себя за такие мысли, но он не мог ничего с этим поделать. Его сердце всегда мучительно сжималось, когда он наблюдал за мелочами, до которых больше никому не было дела. Например, как Мидория послушно открывала рот, когда Аояма давал ей на пробу очередной деликатес, как позволяла Ииде делать массаж икр, как вместе с Токоями слушала какую-то странную тяжелую музыку... Нет, Тодороки не хотел ее закрывать ото всех, просто хотел, чтобы у него с Мидорией таких моментов было больше, как бы эгоистично это не звучало. Но Тодороки никогда раньше не замечал, какие теплые отношения у нее сложились с Шинсо с Общего Образования. Казалось, еще недавно он прятался от нее во всех углах, и вот теперь спокойно терпит ее общество. Упорству Мидории, похоже, можно было только восхищаться. Тодороки прекрасно понимал, чем он привлек внимание Мидории: она всегда питала слабость к интересным причудам, которых в Академии было предостаточно. И, естественно, мимо такого экземпляра она просто пройти мимо не могла. Вообще эти гонки за Шинсо навеяли в воображении Тодороки следующую картину. Мидория была похожа на конченного сладкоежку, который смотрит на тортик за витриной закрытого магазина. Ух, вот только она доберется до него... И когда только все успело измениться? Когда Тодороки понял, что в ближайшее время Мидория не собирается покидать компанию Шинсо, он незаметно пересел на другое место, где не только он мог на них смотреть, но и даже расслышать, что они говорили. А обсуждали они предстоящий предпоказ. — Как думаешь, там будут продавать попкорн и колу? — спросила Мидория. — Тебя правда сейчас интересует именно это? — услышал он гнусавый голос Шинсо. — А почему не должно? Документалки обычно долго идут, можно проголодаться, — показушно надулась Изуку. — Это же какое-то официальное мероприятие. Наверное, там будет какой-нибудь банкет. — Думаешь? Тогда нам нельзя будет прийти в повседневной одежде? — О боже, какой кошмар, — абсолютно равнодушным тоном произнес Шинсо. — Как же так? Сорвался такой хороший повод прийти с ног до головы увешенной лицами Всемогущего. — Эй! Ты просто завидуешь моей коллекции! — Но посмотри на это с другой стороны. Теперь тебе не придется долго думать в чем пойти, наверняка у тебя остается только один комплект одежды в таких условиях. — К твоему сведению, у меня много одежды без лица Всемогущего, — фыркнула Мидория. — Да? А по твоей комнате и не скажешь. Щеки Тодороки вспыхнули. Он был в комнате Мидории? — Представь себе! Но к чему я тебя спросила про еду, давай возьмем какой-нибудь набор на пополам? Я одна с ним не справлюсь, да и дорого получается. — Не знаю, не знаю... Сдается мне, что ты из тех людей, что съедает весь попкорн до начала сеанса. — Не узнаешь, пока не увидишь своими глазами, — Мидория подмигнула. У Тодороки голова уже окончательно пошла кругом. Почему они так фамильярно разговаривают друг с другом? Откуда вообще Мидория умеет пререкаться? Она же всегда либо чем-то воодушевлена, либо чем-то смущенна, других настроений у нее обычно толком не бывает. Может, не Бакуго ему следует опасаться как соперника, а вот этого странного паренька? Он пришел в себя, только когда шумно вдыхал свежий вечерний воздух на крыльце здания кафетерия. Он достал из кармана телефон. Тодороки знал, что его поступок идет вразрез с его моральным кодексом, но сейчас не было времени на размышления. — Отец? Тебя пригласили на предпоказ нового фильма о Всемогущем? Можешь достать еще один билет?