Правда или действие

— Ай! — запнулся об уголок ковра в общей комнате Киришима. — А чего так тихо? — злобно зашептал Катсуки. — Перебудил всего лишь половину общежития, а надо было всех до одного. — Бакубро, я не специально, — шепотом ответил ему Киришима, виновато почесывая затылок. — Да и никого я не разбудил, не драматизируй уж так. — Просто если полезут с расспросами, отвечать будешь ты. Но скажешь правду, тебя никакая причуда не спасет. — Большой и грозный Бакуго боится, что кто-нибудь узнает, что Всемогущий лично пригласил его на премьеру фильма, — усмехнулся Киришима. — И именно поэтому мы сейчас крадемся из общежития за четыре часа до начала? Что мы будем делать все это время? Бакуго остановился и повернулся к нему. — Так, что ты завозмущался вдруг? Вчера тебя все более чем устраивало. — Да я не возмущаюсь, просто хотелось бы поспать подольше в выходной день. Так как мы будем убивать время? Катсуки с невозмутимым видом снял с плеч рюкзак и открыл одно из отделений. Оттуда выглядывали учебники и тетради. — О не-е-ет, — простонал Киришима. — Ты сам жаловался, что боишься завалить семестровые. Кто тебе поможет справиться со своими страхами, если не я, — Катсуки не удержался от кровожадной ухмылки. — Можно я пойду обратно? — Киришима попятился назад. — Ты знаешь, что нет, — Катсуки положил руку ему на плечо. *** Изуку никогда бы не подумала, что у нее разовьется явное нежелание заходить в собственную комнату. Сделав глубокий вдох, она смогла пересилить себя и повернуть ручку двери. — А теперь как? — жалобно выдавила она из себя. Шинсо, лежавший на ее кровати и с интересом читающий первую попавшуюся книжку, лениво поднял на нее взгляд и оглядел ее с головы до ног. — Чересчур откровенно. Мы же не в клуб идем, — сказал он и вернулся к книге. Этот цикл уже повторялся раз в шестой. Изуку поймала себя на мысли, что хочет опробовать на Шинсо свой новый Чикагский удар. Скрипя зубами, она вышла из комнаты. — Ну что? — возбужденно спросила Мина. — Сказал, что откровенно, — ответила Изуку. Впервые в жизни, наверное, Изуку испытывала раздражение по отношению к кому-либо. Неудивительно, что Каччан все время такой злой — эти негативные эмоции ужасно выматывают. Однако, в отличие от нее, Мина, Очако и Тору восприняли эту новость лишь с энтузиазмом. Нарядить Изуку на такое важное мероприятие — для них это был как вызов. Услышав ответ Изуку, они лишь кивнули и, взяв ее под руку, отправились снова по комнатам, чтобы потрясти свои шкафы на предмет того, что подошло бы и формату мероприятия, и самой Изуку. А началось все с того, что на пороге их общежития появился Шинсо в костюме-«двойке» (наверняка, взятого у Айзавы-сенсея). — Я должен проконтролировать, — сказал он серьезным тоном, — чтобы Мидория не начала позорить Академию тем, что придет в трениках и футболке с тупой надписью. Там будут пресса, фотографы, так что нельзя, чтобы в мир проникла информация, что у нашей главной «звездочки» отсутствует чувство стиля. Изуку вообще не нравилось, что в последнее время все как-то стали уделять излишнее внимание ее гардеробу. В конце концов, для геройской деятельности у нее есть подходящий костюм, соответствующий всем критериям, а в чем она ходит в свободное время, никого волновать не должно. — Что думаете насчет классики? — Очако достала из шкафа короткое черное платье прямого кроя. — Хорошая идея, Очако-чан, — воскликнула Мина. — Мне кажется, оно будет смотреться просто идеально. Изуку лишь отметила про себя, что рукава были недостаточно длинными, а значит ей придется прятать свой шрам за компрессионным рукавом. — Действительно классное платье, — услышала она голос Тору. — Почему ты сама в нем не ходишь? — Ох, оно мне стало маловато в кое-каких местах, — Очако смущенно провела рукой по своим волосам. — Все хотела его выставить на продажу в Интернете, да все не до этого было. К нему Тору принесла еще темные балетки, которые оказались чуть-чуть малы. — Если Шинсо одобрит, то я тебе еще ногти в черный покрашу, — пообещала Мина. «Если Шинсо-кун не одобрит», — подумала Изуку,— «он будет доучиваться в Академии со ставной челюстью». Сжимая и разжимая кулаки, она снова предстала перед Шинсо. — Если ты и это забракуешь, клянусь, я не знаю, что с тобой сделаю, — предупредила она его. Шинсо не удостоил ее даже взглядом. Он как ни в чем не бывало встал с кровати, отложил книгу и взглянул на часы на своей руке. — Какой ужас, — безэмоционально произнес он. — У нас осталось меньше часа на дорогу. Идем уже так. — Так ты просто издевался надо мной что ли? — вырвалось у Изуку. — Ну, признаюсь, это было забавно. — Так Айзава-сенсей ничего тебе не говорил насчет моего наряда? — Говорил, просто не уточнил, что именно ты должна надеть, я лишь воспользовался ситуацией в свою пользу. — Ты просто чудовище... — Да ладно, ты надо мной почти полгода уже издеваешься и доводишь чуть ли не до белого каления, дай и мне развлечься. — Ты не представляешь, как мне хочется тебя ударить, — тихо призналась Изуку. — Айзава тебя исключит, если хоть волос упадет с моей головы. Пойдем уже, а то действительно опоздаем. За дверью их с нетерпением ждали девочки. Увидев их обоих, Мина хлопнула в ладоши. — Я знала, что это тебе обязательно понравится! — Ты так говорила все прошлые разы, — укоризненно сказала Тору. — Эй, Изу-чан, готовь свои пальчики, сейчас я тебе сделаю такой маникюр, — отмахнулась от подруги Мина. — На маникюр у нас нет времени, придется Мидории пугать всех своими неухоженными руками, — спокойно заметил Шинсо, показывая на свои часы. — Ничего страшного, все успеете, без нормальной прически я точно ее не отпущу, — Мина подхватила Изуку под локоть. — А что не так с моей прической? — удивилась Изуку, дотронувшись до своих волос. — Надо сделать что-нибудь простое, но миленькое, — Мина пропустила ее вопрос мимо ушей. — Как думаешь, Тору? Может попросить Момо-чан сделать ей волосы? Длинные уложенные локоны— всегда срабатывает! От мысли просить Яойрозу что-то делать для нее у Изуку душа в пятки ушла. — Нет-нет, мне и так хорошо, правда! — Я не пущу тебя в таком виде, — повторила Мина. — И вообще я слышала, что у тебя сегодня должно было быть свидание с Тодороки— ты бы на него так и пошла? Изуку на это лишь вспыхнула, ей оставалось лишь ловить ртом воздух, пытаясь подобрать слова. Она смотрела с надеждой на спасение на Очако, но та с интересом разглядывала потолок. — А что тебе не нравится? По-моему, и так хорошо, — встала на ее защиту Тору. — У тебя у самой нечто похожее на голове. — Кстати, — ворвалась в разговор Очако, — Тору-чан, а какой длины у тебя волосы? — Ой, я что-то никогда раньше не задумывалась над этим, — все внимание Мины было сразу же переключено на Тору. — Дамы-дамы, — вмешался Шинсо, — это все очень интересно, но мы с Мидорией, к сожалению, опаздываем, так что не можем участвовать в этом поистине интересном разговоре, — он подтолкнул Изуку к выходу. — Да, нехорошо опаздывать, — пролепетала Изуку, но ее никто не слушал, потому что Очако и Мина уже окружили Тору и не собирались выпускать ее из своих крепких хваток. Они без проблем покинули общежитие и быстрым шагом направились к станции. Стоило им оказаться в вагоне, как у Изуку в памяти всплыли не самые приятные воспоминания прошлой недели, когда ей пришлось всю дорогу ехать с Каччаном чуть ли не в обнимку. Если от Каччана она еще могла предположить, чего ожидать, то Шинсо был совершенно непредсказуемым. Но к счастью, народа практически не было, так что они спокойно нашли места. Изуку быстро расслабилась и снова начала грузить несчастного парня не самой нужной информацией о своем кумире. В конце концов, он был должен ей за испорченное утро. *** Мидории нигде не было видно. Как и парня с Общего Образования, Шинсо. Остальные победители уже давно пришли и бросали на него непонимающие взгляды, что было неудивительно. Будучи сыном Старателя, Тодороки давно привык к лишнему вниманию. Он стоял в углу большого банкетного зала и не спускал глаз с двери, через которую входили новые посетители. Среди публики были популярные герои, журналисты и просто самые богатые и влиятельные люди Японии. Отец все не унимался, говорил, чтобы он поговорил с кем-нибудь, завел пару полезных знакомств, раз уж выбрался на такое мероприятие. Но Тодороки, как обычно, от него лишь отмахнулся. Вот в зал вошли два человека, но это были совсем не те, кого Тодороки ожидал увидеть. Что здесь забыли Киришима и Бакуго? — Чуть не опоздали, Дерьмоволосый, и все из-за тебя, — ворчание Бакуго было слышно даже Тодороки из другого конца зала. — Ты сам сказал, что мы никуда не уйдем, пока я не решу те уравнения, — так же громко оправдывался Киришима. — И дал самые сложные. Чего ты хотел, чтобы во мне Джон Нэш проснулся? Бакуго открыл рот, чтобы наверняка сказать какое-нибудь оскорбление, но встретился взглядом с Тодороки. Его лицо на секунду изменила гримаса удивления, которая быстро сменилась привычным раздражением. — Какого хрена ты здесь делаешь? — практически озвучил его мысли Бакуго, когда он подошел к нему. — У меня к тебе тот же вопрос, Бакуго, — сохраняя спокойствие, ответил Тодороки. — Взял я с тобой и поделился этой конфиденциальной информацией, Двумордый, мы ведь с тобой такие хорошие подружки, — фыркнул Бакуго. — Да что тут конфиденциального? Есть у меня тут подозрения. Опять поди включил задиру и отобрал билеты у Мидории. — Что? — вспылил сразу же Бакуго. — Охерел? — Бакубро, — схватил его Киришима, — пожалуйста, не устраивай сейчас никаких сцен, все же будут смотреть... — А хули этот защитник слабых и обездоленных опять несет какую-то херню? — прошипел Катсуки. — Сам-то... Что, уже не так сильно обижаемся на папулю, когда что-то надо, да, Тодороки? Ты действительно та еще двуличная мразь... — Погодите-погодите, — перебил его гневную тираду Киришима. — Тодороки, с чего ты взял, что Бакуго взял билет силой у Мидории? — Ее нигде не было видно. И Шинсо тоже. Насколько мне известно, они собирались прийти вместе. Есть у меня подозрение, что кое-кто на их пути мог встретиться... — Нет, бро, — попытался уверить его Киришима. — Мы с Бакуго с семи утра сидели в ближайшей кафешке и занимались. Честно-честно. Могу тетради показать... — Да погоди ты со своими тетрадками, — влез Бакуго. — Они до сих пор не приперлись? — Как видишь, их нигде нет, — развел руками Тодороки. — Может, стоит сообщить кому-нибудь из Академии... А стоп, ребят, вот они! — показал вдаль пальцем Киришима. *** Шинсо всегда считал себя терпеливым, сговорчивым и даже спокойным человеком. Он редко терял над собой контроль. Ради тренировок надо каждый день вставать в четыре часа? Он радостно придет за пятнадцать минут до начала. Выполнять в два раза больше домашки за свой курс и за геройский? Шинсо попросит дополнительные задания. Но если его еще раз попросят проследить за Изуку Мидорией, он сто раз подумает. Нет, в целом против нее он ничего не имел. Да чего врать, кому не будет приятно внимание милой девчонки? Но уж больно она приставучей и шумной бывает. Никто и никогда еще в его жизни так агрессивно не навязывал ему свое общество. Для Мидории просто не существовало слова «нет», она шла своей дорогой трактором напрямик. И эта ее целеустремленность поначалу даже пугала Шинсо. Конечно, Айзава, ставя ему дополнительные тренировки со своим классом, говорил, что там собрались ребята непростые, но никто не предупреждал его, что самым страшным испытанием для него станет излишнее дружелюбие Мидории — девушка, тряся перед его носом своей потрепанной тетрадкой, просто не давала ему прохода. Она подсаживалась к нему то в кафетерии, то в библиотеке, могла ждать после тренировки возле раздевалки. У Шинсо развилась бы паранойя, не сдавайся он понемногу с каждым разом при взгляде на ее невинное веснушчатое личико. В конце концов, он умом понимал, что она не желала ему зла. Он ни за что бы не поверил, что Айзава поручил Мидории отдельную миссию — сделать все, чтобы отвлечь Шинсо от его глупой мечты поступить на геройский курс... Ну просто он за ней приглядывал еще со времен их поединка на Спортивном Фестивале — уж больно часто она попадала во всякие истории, не даром Айзава окрестил ее «проблемным дитем». Ее простота и добродушие совсем не вписывалось в понятия Шинсо о «выскочках из класса А». И еще эта вечная улыбочка до ушей... Но со всеми этими плюсами — какая же она была нудная! Она не затыкалась даже во время приема пищи, и отвлечь ее было возможно только на другую тему, по которой у нее, конечно, существует свое мнение, которое, конечно, все хотят внимательно выслушать. Ну и Шинсо находил способы ее затыкать так, как он умел, без использования причуды — сказать какую-нибудь гадость. Поначалу Мидория долго не понимала сарказма и лишь беспомощно хлопала ресницами, но желание бесить Шинсо заставило ее меняться — и вот Мидория уже сама огрызалась, пробираясь к нему сквозь метафоричные тернии. Их общение превратилось в своеобразный бой, в котором Мидория из-за нехватки опыта безыдейно проигрывала, но Шинсо был уверен, что когда-нибудь она выкинет нечто эдакое, и он очень хотел увидеть это своими глазами. Ах да, еще один большой недостаток Мидории— чрезмерная любовь к героям. И сейчас из-за этого у них могли возникнуть реальные проблемы. Они добирались до банкетного зала в здании новороченного кинотеатра со скоростью улитки, потому что ей надо было обязательно пару минут понаблюдать за каждым встреченным ими героем, желательно еще подойти, поздороваться и получить автограф. А еще среди этих героев были те, с которыми Мидория встречалась на стажировках, а «просто пройти мимо — жутко неприлично»... Нет, общительность Мидории вкупе с ее обожанием героики — страшное сочетание! Когда они наконец добрались до пункта назначения, Шинсо подумал, что сможет расслабиться, но не тут-то было... На стенах банкетного зала как в картинной галерее были развешаны в рамках постеры всех фильмов с Всемогущим, когда-либо выходивших. К одному из них Мидория буквально прильнула всем телом. — Божечки, Шинсо-кун, ты только посмотри! Это же оригинальный постер к самому первому фильму о Всемогущем! Я думала, что они все давным-давно утрачены или продаются на аукционах в дарк-нете за бешеные деньги... Шинсо понимал, что сейчас Мидория начнет привлекать лишнее внимание, если он ее сейчас же не приведет в чувство. У него с собой были ленты, но он решил оставить их на тот случай, если поведение Мидории начнет совсем выходить за рамки. — Мидория, на нас все смотрят, — он притянул девушку за талию к себе, отлепляя ее от запотевшего стекла, отделяющего ее от плаката. — Держи себя в руках, а то мне придется принять меры... Вдруг его охватило странное чувство, что кто-то всерьез пытался прожечь ему взглядом затылок. Он обернулся и встретился с двумя горящими парами глаз — прямо сейчас ему посылали телепатические пожелания смерти очередные «звездочки» из А класса: Тодороки Шото и Бакуго Катсуки. Шинсо сначала хотел спросить у Мидории, что здесь делают ее одноклассники, но тут в его голове кое-что щелкнуло... Шинсо хищно оскалился и покрепче прижал Мидорию к себе. Не заметить некую больную одержимость этих двоих Мидорией мог не увидеть только слепой, глухой или тупой. Ну или Мидория. Шинсо всегда пристально наблюдал за окружающими его людьми, поэтому мимо него ну никак не могли пройти эти охи-вздохи, как бы случайно брошенные взгляды и касания... Шинсо прекрасно понимал, что играет в прямом смысле с огнем, ибо эти двое могут запросто превратить его в пепел, но желание позлить высокомерных выскочек с геройского факультета было сильнее инстинкта самосохранения. Да и это будет чертовски весело. Он утром уже неплохо поразвлекался, устроив показ мод, так как наблюдать, как вечно неунывающее солнышко всей Академии, начинает злиться, было весьма забавно, но возможное развитие событий обещало куда больше потехи. Но надо было придумать, как поступать, если дело пойдет по наихудшему сценарию. Бакуго он не боялся, тот не умел держать язык за зубами, и взять его под свой контроль будет не так сложно, а вот с Тодороки придется попотеть и проявить фантазию. Хотя тот вряд ли вступит в открытую конфронтацию — тут где-то ходил Старатель. Саму же Мидорию, похоже, нисколько не смущала рука Шинсо на ее талии. К счастью, она была слишком поглощена впитыванию всего вокруг, так что совершенно не обращала внимания на то, что происходит с ней. Затылком Шинсо чувствовал, что оба парня ринулись сквозь толпу пробираться к ним, но в это время кто-то громко постучал вилочкой по бокалу. — Прошу внимания, — на небольшой сцене стоял высокий худой мужчина. — Это режиссер, — жаркий шепот Мидории опалил ухо Шинсо. Похоже, вся атмосфера сносила ей крышу, и она уже сама добровольно повисла на его руке. В эту минуту Шинсо было глубоко плевать, кто это перед ними сейчас там распинывается, и он даже успел уже пожалеть, что вообще начал всю эту игру, потому что Мидория сейчас жалась к нему своей грудью. Он поймал себя на мысли, что впервые в жизни он в таком близком контакте с представительницей прекрасного пола, которая по собственной инициативе прижимается к нему своим горячим телом. Ему очень хотелось умыть свое пылающее лицо холодной водой, пока Мидория продолжала неустанно что-то шептать ему, только все звуки в голове Шинсо смешались в один громкий гул, от которого заболели уши. «Господи, кончай уже быстрее болтать», — посылал сигнал этому худому мужику Шинсо. Он погрузился в своего рода транс, из которого его вытащила Мидория, которая куда-то хотела его оттащить. — Шинсо-кун, ну пойдем уже! — Что такое? — спросил он, пытаясь прийти в себя. Мидория обернулась к нему, состроив недовольную мордашку, но ее лицо быстро приняло обеспокоенное выражение. — С тобой все в порядке, Шинсо-кун? Ты весь красный. — Что? Нет, со мной все нормально, — он обернулся и увидел, что Бакуго и Тодороки снова пытались добраться до них, но их замедляла толпа, которая шла куда-то вперед. — Так куда нам надо? — Кино вот-вот начнется, — задумчиво произнесла Мидория, внимательно разглядывая его лицо. — Ты уверен, что тебе не нужна помощь? — Нет, все хорошо, пошли смотреть фильм, места помнишь? — Шинсо ловко схватил потерявшую бдительность Мидорию под локоть и втиснулся в поток людей. Места победителей лотереи располагались в центре на первом ряду. Рядом со Всемогущим. Краем глаза Шинсо следил, где нерадивые герои-любовники приземлятся. Бакуго сидел за три ряда от них, а Тодороки вообще был где-то вдалеке, и его можно было разглядеть лишь по уникальной макушке, однако это не мешало Шинсо чувствовать даже на таком расстоянии пожелания ему страшной смерти. Ему жутко льстило, что они так разозлились на него. Можно подлить еще масла в огонь. — Мидория, тебе удобно? — спросил он как ни в чем не бывало. — А что? Ты кнопку подложил? — Мидория поерзала на сидении. — Нет, хотел предложить тебе облокотиться на меня, — сказал он и понял, как неприлично это звучит. Но определенно не для Мидории, которой, судя по улыбке, идея пришлась по душе. — О, давай, надеюсь, ты мягкий. Она тут же подняла разделявший их подлокотник и практически развалилась на сидении, прижавшись спиной к его груди. Сквозь запах попкорна в нос Шинсо ударил запах каких-то луговых трав — так пахли волосы Мидории. Он его успокаивал и дарил чувство комфорта. Это создавало сильный контраст на фоне мыслей Шинсо, так как он разве что не лопался от самодовольства. Еще бы: под боком сидела миловидная девчонка, за которой гонялись два лучших ученика геройского факультета, которые готовы были его убить сейчас, но им оставалось лишь кусать локти из-за собственной беспомощности; он присутствует среди победителей на фильм о всеобщем кумире, за что бы многие продали почку; ему могло светить место на геройском факультете; его тренирует лучший в стране учитель... Да жизнь удалась! Он довольно зажмурился, когда внезапно ему в лицо прилетел кулак Мидории. — ПОТОМУ ЧТО Я ЗДЕСЬ! — воскликнула она. Он совсем забыл, что в кинотеатре надо следить за тем, что происходит на экране. Как раз в этот момент показывали дебют Всемогущего в Японии. Мидория, сжав руки в кулаки, размахивала ими от переизбытка чувств, не задумываясь, что могла случайно сломать нос рядом сидящему человеку. — Ой, извини, — охнула она. — Ты там жив? Она снова обеспокоенно изучала его лицо, только в этот раз осмелилась протянуть к нему руку. — Все нормально, — ответил он, перехватив ее ладонь. — Смотри дальше спокойно. — Прости еще раз, — виновато сказала она и вернулась к просмотру. Шинсо не спешил отпускать ее теплую ладонь. Он устроился так, чтобы со стороны выглядело так, будто он приобнимает Мидорию. Ну теперь можно и расслабиться... *** — Ты проспал весь фильм, — недовольно ворчала Изуку, когда они вышли обратно в банкетный зал. — Прости, на меня темнота так действует — не могу сопротивляться сну, — Шинсо виновато почесал затылок. — Ты что, попугайчик? — бурчала Изуку. Ее поражала наглость Шинсо: так безмятежно уснуть на премьере фильма живой легенды! Это просто элементарное неуважение по отношению к Всемогущему. Вдруг Шинсо резко остановился. — Ой, — вырвалось у него. Он зажмурил правый глаз. — Что случилось? — забыв про свое недовольство, Изуку бросилась к нему. — Щипит сильно, — жалобно произнес Шинсо. — В глаз что-то попало? — догадалась Изуку. — Да. Не могла бы ты посмотреть? Шинсо и на первом курсе не был низким, а на втором так уж вовсе вымахал, и стал выше Изуку больше, чем на голову. Ей пришлось встать на цыпочки, чтобы ей было максимально удобно рассматривать поврежденный глаз. Она оттянула нижнее веко. — По-моему, все чисто, — сказала она, тщательно осмотрев глаз. — Посмотри еще, больно. Мидория сделала глубокий вдох и... — Эй, ты совсем охерел, Панда?! От до боли знакомого голоса Изуку вздрогнула всем телом. Она взглянула за плечо Шинсо и увидела стремглав приближающихся к ним Бакуго, Тодороки и Киришиму. — Ребята, вы что здесь делаете? — удивилась Изуку. Но на нее не обратили никакого внимания. Бакуго в одну секунду оказался рядом с ними и грубо схватил Шинсо за рубашку. — Тебе жить надоело? — грозно спросил он, его свободная рука уже дымилась. — Бакубро, успокойся, — Киришима схватил его и попытался оттащить от Шинсо. — Нельзя так бросаться на людей. — Мидория, ты в порядке? — спросил Изуку Тодороки. Он пристально разглядывал ее с ног до головы. — Все хорошо, но я не понимаю, что происходит. Каччан, немедленно отпусти Шинсо-куна! — Этот урод к тебе приставал? — услышала Изуку голос Катсуки, она готова была поспорить, что еще никогда он не звучал так угрожающе. — Приставал? Шинсо-кун? Ты что? Конечно нет! — Он держал тебя под контролем? — спросил ее Тодороки. — Нет! С чего вы вообще это взяли? Я просто пыталась вытащить у него из глаза то, что туда попало... — Ничего, я ему сейчас их целиком вытащу, и ничего больше туда не попадет, — хладнокровно сказал Катсуки. — Так все, Бакуго, угомонись, — Киришима все-таки смог заставить Катсуки разжать руку и оттащить его подальше от Шинсо. — Со стороны просто выглядело так, будто он заставил тебя поцеловать его, — объяснил Тодороки. — Что-о-о? — глаза Изуку стали размером с блюдца. — Потому что ты, Деку, беспечная дура, за тобой нужно следить, как за карапузом, — выпалил Катсуки. — Не смей обзывать Мидорию, Бакуго, — перевел на него свое внимание Тодороки. — А ты не смей говорить, что мне делать, ублюдок половинчатый. Вообще не встревай не в свой разговор! — Я буду встревать, потому что Мидория— мой друг, а ты для нее — кошмар прошлого, который продолжает мучить ее в настоящем. — Пиздец как завернул. Ты что, книжки умные читать начал? Только сам умнее ты от этого не стал, раз лезешь не в свое дело! Тебя не касаются наши отношения с Деку. Я ее всю жизнь знаю, а ты какой-то хер с горы, который пытается таковым не казаться. — Это ты лезешь не в свое дело. Тебе сейчас ничего не известно о Мидории, вы с ней уже давно не друзья, и это, кстати, только благодаря тебе. — Поверь, мне известно о Деку больше, чем о ней знаешь ты, Очкастый и Круглолицая вместе взятые!.. Деку просто в ужасе смотрела на разгорающийся перед ней пожар. У Катсуки был взрывной характер, но и Тодороки мог сильно вспылить, и она всерьез опасалась, что дело вот-вот обернется дракой. Она вообще не поняла, как от темы Шинсо они перешли к теме ее взаимоотношений с Каччаном, природу которых она сама толком не понимала. Она лишь знала, что ей нужно вмешаться и приготовилась активировать причуду... — Эй, Мидория-семпай, — кто-то сзади легонько похлопал ее по плечу. Изуку обернулась и увидела Текеши Ито с первого курса. — Ох, здравствуй, Ито-кун, прости, я сейчас чуть-чуть занята... — Вижу, но я просто буду не достоин называться героем, если кое-что не покажу. — Ты про что? — заинтересовалась Изуку. — Пойдемте за мной, — сказал он. — Вы не пожалеете. *** «Вот и вцепились два самца», — думал Шинсо, без особого интереса наблюдая за перепалкой Бакуго и Тодороки. — Эй! — Он почувствовал, как кто-то дернул его за рукав. — Прости, пожалуйста, за них. Сам не понимаю, что на них нашло. Киришима виновато опустил перед ним голову. — Да ничего, я привык уже к такому отношению, — Шинсо пожал плечами. — Ты же хорошо общаешься с Денки, верно? Просто мы с ним друзья, думаю, будет неплохо как-нибудь вместе позависать. Все таки ты нам теперь почти как одноклассник. Шинсо с удивлением посмотрел на Киришиму. Он точно не шутил, когда предложил провести время вместе. — А на этих не обращай внимания, им только дай повод пособачиться. — Юный Бакуго! Юный Тодороки! Что это вы не поделили? — раздался добродушный голос Всемогущего. — Не думаю, что это подходящее место для разборок, — он положил руку на плечо Бакуго, заставляя того почти мгновенно успокоиться. — Скажите мне лучше, понравился ли вам фильм. — Сносный, — буркнул Бакуго. — Интересный, — постеснялся встретиться с ним взглядом Тодороки. — Просто потрясный! Мне особенно понравилась та часть, где про вас рассказывали другие про-герои! — широко улыбнулся Киришима. — Ну рад, что вы остались довольны, — усмехнулся Всемогущий. — А где юная Мидория? — Он обеспокоенно оглядел зал. Шинсо посмотрел по сторонам — Мидории действительно рядом не было. — Блять, Панда, она же стояла рядом с тобой! — рыкнул Бакуго. Шинсо прошиб холодный пот. Если с Мидорией что-то случилось, то Айзава оторвет ему голову и будет прав. Он сам себе этого никогда не простит. — Так, ребята, без паники, давайте разделимся, она наверняка где-то здесь! — сказал Всемогущий, направляясь в сторону выхода, видать, желая прочесать ближайшие окрестности кинотеатра. И они действительно разделились. Молча. Они разошлись по разным сторонам света. Шинсо, оглядывал зал, пристально вглядывался в лица присутствующих, в надежде узнать в них Мидорию. Но ее нигде не было. Минут через десять к нему подбежал запыхавшийся Киришима. — Я нашел ее! Они вдвоем выловили оставшихся членов их поискового отряда. — Какого хрена ты не позвонил, Дерьмоволосый? Деку же может опять удрать, — ворчал Катсуки. — Поверь мне, — загадочно улыбнулся Киришима. — Она оттуда никуда не денется. Он повел их на второй этаж, свернул в незаметный поворот, в узкий коридор, который тяжело было заметить. Он остановился перед большой дубовой дверью. — Она там. Как только дверь открылась, Шинсо показалось, что он на секунду попал в ад: его ослепило многочисленными разноцветными яркими огоньками и оглушило раскатами грома. Ему пришлось часто и долго моргать, чтобы глаза привыкли к свету. И увиденное привело его к состоянию шока. Это была комната с игровыми автоматами. И непростыми автоматами: на всех них красовалось лицо Всемогущего. А между ними с легкостью бабочки порхала Мидория на пару с первокурсником. — Боже мой, — только и мог сказать на это Всемогущий. — Ну это Деку, знакомьтесь! Задротка до кончиков волос! — ухмыльнулся Бакуго, наблюдая за этой картиной. Заметив их, Мидория с горящими глазами бросилась к ним, точнее к Бакуго. — Каччан-Каччан-Каччан, — возбужденно лепетала она. — Ты представляешь, тут есть все! Просто все! Помнишь тот автомат, который стоял в магазине напротив, когда нам было по пять лет? Нам еще вечно не давали в него поиграть ребята постарше, а потом они его и вовсе сломали. Помнишь? Помнишь? — Блять, Деку... — Бакуго устало закрыл глаза и потер переносицу. — Тут еще много чего есть, — не успокаивалась Мидория. — Тут есть даже те автоматы, которые были эксклюзивно только в Америке, представляешь? Все смотрели на Мидорию так, будто она сбежала из палаты психбольных, и ее, как особенно буйную, надо было успокоить и обездвижить, но так, чтобы она ничего не заподозрила. — Эй, Мидория-семпай, смотрите что я в «Хватайке» вытащил! — до нее прыжками добрался первокурсник, размахивая чем-то в руке. — Ох, Ито-кун, ты вытащил тот самый арт-бук! — Мидория запищала от восторга. — Как ты умудрился? — О, если бы у этого автомата были разряды, я бы получил высший дан, — скромно улыбнулся паренек. — Раз у меня такой уже есть, то, наверное, будет правильно подарить его вам. У Мидории было лицо такое, будто у нее сейчас случится сердечный приступ. — Серьезно? Ты не шутишь? — прошептала она. — Не шучу — держите, — и вручил ей книгу. — А-а-а-а! — Она кинулась ему на шею. — Ито-кун, я тебя обожаю! Это просто самый счастливый день в моей жизни. Она его обняла так крепко, что Шинсо не на шутку испугался, что Мидория ему от избытка чувств шею свернет. За ними уже начали собираться зеваки, привлеченные сюда шумом. Шинсо решил ему на сегодня хватит приключений, пора пришла доставать свои козыри: как по волшебству, ленты окутали Мидорию с ног до головы, Шинсо дернул их так, чтобы она отлепилась от первокурсника. — Все, Мидория, мы возвращаемся в Академию. — В смысле возвращаемся? А банкет? — возмутилась Мидория. — В общежитии поешь, — равнодушно сказал он, потащив ее к выходу. Остальные молча проводили их взглядом, не пытаясь их остановить. Когда Шинсо и Мидория покинули здание кинотеатра, Мидория жалобно попросила: — Можно я сама пойду, а то я как песик на поводке? — А ты будешь вести себя прилично? — скептически спросил Шинсо. Мидория закивала головой. Шинсо не поверил ей ни на секунду, но отпустил из захвата лент. — Ух, я классно провела время, а ты? — возбужденно спросила его Мидория, разминая затекшие плечи. — Нормально, — коротко ответил Шинсо. — Вечно у тебя все нормально, — нахмурилась Мидория. — Ты расстроился из-за чрезмерной подозрительности Тодороки-куна и Каччана? Прости их, наш класс пережил столько нападений, так что неудивительно, что нервы у всех уже маленько расшатаны. — Не в этом дело, — отмахнулся от нее Шинсо. — Тебя расстроило, что они посчитали тебя злодеем? Опять? — Мидория пыталась встретиться с ним взглядом. — Я к этому уже привык. Сколько бы я не старался, мнение обо мне не меняется. — Но ты сам их злишь, да и еще все время пререкаешься с нами. Да и главное то, каким ты себя видишь, а не окружающие... — У меня нет никакого желания играть с вами в дружбу. Я вообще не понимаю, какого черта я тебя терплю и трачу свое время, — сказал он и тут же пожалел о своих словах. Мидория выглядела так, будто он ее ударил. — Блин, прости, я не это имел в виду. — Но ты все время выглядишь так, будто тебе нужна помощь, — тихо сказала Мидория, на ее глазах выступили слезы. — Шинсо-кун, пожалуйста, не закрывайся в себе. Если я тебе неприятна, то, пожалуйста, не бросай общаться с Каминари-куном, он правда очень хорошо к тебе относится... — Мидория, прости, — перебил ее Шинсо. Он не знал, как правильно ее успокоить, пусть и Мидория была известна тем, что она та еще плакса, но из-за него она никогда еще не плакала. — Просто я не привык к тому, что кто-то хочет моей дружбы, обычно все как раз наоборот, вот и могу быть резким. Давай забудем и будем жить как раньше. Мидория стирала с щек ручейки слез. — Я прекрасно тебя понимаю, у меня у самой толком друзей не было, если не считать Каччана, и мне тоже было тяжело поверить, что кто-то захочет со мной просто так дружить. Но знаешь, я стала так часто чувствовать себя... счастливой, когда в моей жизни появились Иида-кун и Очако-чан. С людьми порой бывает сложно, но быть одному еще тяжелее. Пожалуйста, не закрывайся ото всех. Дай нам еще один шанс. Она протянула ему руку. Шинсо лишь тупо смотрел на нее. — Ты хочешь... чтобы я взял тебя за руку? — решил уточнить он. — Чтобы ты принял мою дружбу, — слабо улыбнулась она. Шинсо вздохнул. Возможно, довериться Мидории— не самая дикая идея в его жизни. Он взял ее за руку. — Ладно, пойдем уже в общежитие, — произнес он, стараясь не встретиться с ней взглядом. Мидория довольно улыбалась, поглядывая на их переплетенные пальцы. — Я приму твои извинения, только за кое-какую информацию, — вдруг выпалила она. — Так и знал, что это спектакль, — беззлобно усмехнулся Шинсо. *** — Тяжелый день, — подытожил Киришима, развалившись на кровати Бакуго. Катсуки на это ему ничего не ответил, он молча сел за стол и открыл первый попавшийся учебник. — Не стоило тебе так кидаться на этого Шинсо с Общеобразовательного, — не затыкался Киришима. — Вроде нормальный парень. Думаю, пригласить его на наши посиделки и нормально извиниться таким образом за твое поведение. Уж больно ты становишься агрессивным, когда защищаешь честь Мидории. Уши Катсуки от этого замечания вспыхнули. Он резко повернулся к Киришиме, который улыбался во все свои тридцать два клыка. — Ты понял, что сам сказал? — грубо спросил его Катсуки. — Мне просто Мина сказала сегодня посмотреть на ваше взаимодействие повнимательнее. Не сразу, но я все-таки понял, что ты определенно к ней неровно дышишь, — он игриво подмигнул. — Я и Деку? — взорвался Катсуки. — Тебе что, дополнительные задания окончательно сожгли мозг? Обратись к Исцеляющей Девочке, вдруг это лечится. — Бакубро, я сейчас серьезно, — улыбка сползла с лица парня. — Тебе нужно разобраться в себе и как можно скорее. Мидория— девчонка не промах. Видишь, за ней и Тодороки ходит, и Шинсо. Будешь долго думать, ее уведут у тебя прямо из-под носа, несмотря на твое преимущество. Катсуки не знал, что на это сказать. Он лишь молча смотрел на Киришиму, будто пытался прожечь в нем дыру. — У тебя просто слишком богатое воображение, — наконец сказал он. — У меня нет никаких таких чувств к Деку. Только полному идиоту она может понравиться. Я похож на идиота? Киришима на это лишь вздохнул. Он понимал, что Бакуго должен был разобраться в этом сам, и лишь надеялся, что когда он наконец все осознает, не будет слишком поздно, и его другу не будет сильно больно. *** Изуку сидела в общей комнате перед телевизором и дремала. Богатый на события день жутко вымотал ее, но сил подняться к себе и рухнуть на кровать у нее было. — Эй, Деку-чан, — несильно дернула ее за плечо Очако. — По-моему, с тобой хочет поговорить Тодороки. — М-м? — приоткрыла один глаз Изуку. — Он тут ходит кругами все и не спускает с тебя глаз. Стесняется тебя будить. От этой информации сон как рукой сняло. Изуку стала искать взглядом Тодороки. Он стоял в углу и наблюдал за ней. Встретившись с ней взглядом, он уверенно подошел к ней. — Мидория, мне нужно с тобой поговорить. — Ох ладно, сейчас уйду, — Очако лениво потянулась. — Нет, мы сами уйдем, выйдем на улицу? — не спуская с Изуку глаз, попросил он. Изуку кивнула. Прошлый раз, когда ее просили выйти, это кончилось для нее домашним арестом и наказанием в виде уборки, но она послушно следовала за могучей спиной Тодороки. Свежий вечерний воздух помог ей окончательно проснуться. Тодороки вел ее куда-то вглубь леса, и это заставляло ее волноваться. Вдруг что-то случилось с его мамой? Изуку начала представлять в голове самое страшное, и у нее начали потеть руки. — Мидория, я беру свои слова назад, — он резко остановился, но не повернулся к ней. — Что? — не понимающе спросила Изуку. — Что ты имеешь в виду, Тодороки-кун? — Я не хочу чего-то ждать, я так больше не могу, — ответил он и медленно развернулся к ней. В его взгляде было столько решимости, что Изуку стало не по себе.— Я больше не хочу быть друзьями. Сердце Изуку рухнуло куда-то вниз, у нее сбилось дыхание. — Ч-что? — Меня не устраивает быть друзьями, — повторил он и подошел к ней почти вплотную. — Я хочу большего. — Я... я не понимаю тебя, Тодороки-кун. — Либо мы встречаемся, либо нет. У меня не хватает сил наблюдать... наблюдать... — Тодороки, похоже, с трудом давалось это признание. — Я не могу смотреть, когда ты находишься близко с другими парнями, зная, что ты не моя. — Ох, — только и вырвалось у Изуку. Тодороки всегда был прямолинейным, и эта его черта сбивала с ног любого, и сейчас Изуку не знала, что и думать. В голове был лишь вакуум. — Я хочу, чтобы ты была со мной, — сказал он и нагнулся к ней. Изуку почувствовала, как он прижался к ее губам. Земля окончательно ушла из-под ног, и если бы Тодороки ее во время не подхватил, она бы, наверное, упала. Сердце бешено забилось в ее груди. Это же ее первый поцелуй с парнем! С парнем, к которому она не равнодушна, и который говорит, что она ему нравится! И она отвечает ему на ласку! Тодороки отпрянул на нее. Но только для того, чтобы удостовериться, что Изуку не против. Изуку смотрела на него затуманенным взглядом. Это зрелище заставило его улыбнуться. Он провел холодной рукой по ее горящей щеке. — Приму это, как да, — прошептал он, снова потянувшись за поцелуем. В эту секунду она не знала, что ей хочется больше: смеяться, плакать, танцевать... Единственное, что наконец проявилось в ее мозгу, так это мысль, что это определенно самый счастливый день в ее жизни.