Правда или действие

День икс неминуемо настал. К десяти утра оба класса второкурсников Геройского Факультета собрались в большой аудитории-амфитеатре. Учителя еще не пришли, поэтому студенты позволили себе немного расслабится перед экзаменом. Кто шумно делился волнениями в небольших группках, кто повторял заготовленную речь, кто искал любой способ отвлечься от нарастающего напряжения. Разложив перед собой на столе исписанные размашистым почерком листы бумаги, Изуку пробегала по ним глазами, нервно закусывая губу. Обычно именно Изуку всех успокаивала перед экзаменами, так как обычно всегда была уверена в своих силах, однако в этот раз она боялась, что из-за постоянных витаний в облаках могла упустить что-то важное. Уж очень ей не хотелось упасть в грязь перед Всемогущим, который всегда хвалил ее за аналитический склад ума. Чувствуя ответственность за собственную сильную сторону, Изуку все пыталась собраться с мыслями. — Боже, Деку-чан, ты вообще спала? — подсела к ней Очако. Изуку устало подняла на нее взгляд и выдавила из себя приветственную улыбку. — Часа четыре получилось урвать, — не без гордости ответила она. Очако неодобрительно покачала головой, оглядев подругу с головы до ног. — Не обижайся, но выглядишь ты далеко не лучшим образом. Хоть бы расчесалась. — Она запустила руку в темные непослушные локоны и попыталась их хоть как-то пригладить. Изуку довольно зажмурилась и замурчала от такого легкого массажа головы, и Очако не сдержалась от улыбки. — Та-а-ак приятно, — призналась Изуку, не открывая глаз. — Смотри — не усни, — хихикнула Очако, продолжая свои нехитрые манипуляции. — Кхе-кхе! — раздалось прямо над ними, заставившее девушек резко дернуться и чуть не отпрыгнуть друг от друга. На них осуждающе сверху вниз смотрели Иида и Тодороки. — Девочки, — Иида будто наигранно поправил очки указательным пальцем, — я рад, что вы не стесняетесь проявлять свою дружескую симпатию при посторонних людях, но все же попрошу вас быть потише — вы можете отвлекать кого-нибудь! А вообще, Урарака-кун, я бы строго рекомендовал тебе подойти к Минете-куну. Он выглядит каким-то нездоровым... Щеки Очако, обычно ярко-розовые, побелели. Любопытство завладело Изуку, и она обернулась, чтобы взглянуть на упомянутого одноклассника. Тот действительно выглядел не совсем здорово (насколько вообще это слово можно было отнести к нему). Он безостановочно что-то бормотал себе под нос и при этом смотрел в одну точку безжизненным взглядом. — Мне пришлось пару раз провести с ним воспитательную беседу. И одну десять минут назад. Пойми, у меня не было выбора, — голос Урараки был непривычно тихим, от него у Изуку пробежал холодок по спине. — Ох, знаешь, Урарака-чан, ты меня немного пугаешь, — с толикой страха и восхищения произнесла Изуку. — Я побывала в Аду, Деку-чан. Пришлось подстраиваться... — Совсем не понимаю, о чем вы, — уже растерянно смотрел на них Иида. — На что намекает Урарака-кун? — Лучше тебе не знать, Иида-кун, — махнула она рукой. Чтобы не расстраивать Ииду таким ответом, Очако поспешила немного сменить тему, спросив, как прошла его подготовка с Каминари. И Иида, конечно, польщенный ее вниманием, принялся с жаром рассказывать о всех сложностях их взаимоотношений во время работы. Мысленно радуясь за друзей, Изуку улыбнулась и, наконец, обратила внимание на Тодороки, который пристально разглядывал ее. — Очако-чан уже сказала, что я выгляжу неважно, — смутилась она. — Просто мало спала. Ну и нервничаю сильно. — Ты всегда хорошо выглядишь, — сказал Тодороки, не сводя с нее взгляда. Изуку смутилась еще больше и отвернулась. От волнения затряслись руки, и, не зная, куда их деть, она попыталась пригладить ими волосы, однако своими резкими движениями навела на голове лишь еще больший беспорядок. — Эй, ты чего? — мягко спросил Тодороки. Он сам потянулся к ее волосам. Когда его кончики пальцев едва коснулись ее руки, Изуку вздрогнула всем телом. Сквозь нее будто прошел электрический разряд, а ведь это было всего лишь легкое прикосновение. Она уже забыла, какую бурю чувств мог вызвать в ней Тодороки. Сердце заколотилось как сумасшедшее. В одну секунду ей стало будто нечем дышать, словно весь кислород выкачали из аудитории. Ей вдруг стало интересно, чувствовал ли в эту секунду Тодороки то же самое? Она медленно подняла голову. Рука Тодороки застыла над ее головой, продолжая почти невесомо задевать кожу. Пусть его лицо привычно не выдавало никаких эмоций, Изуку могла заметить по его взгляду, как он почувствовал резкую перемену в ней. — Все хорошо? — тихо спросил он. Сил Изуку хватило лишь на то, чтобы еле-еле заметно кивнуть. — Хорошо, — почти одними губами произнес Тодороки. В это мгновение в голову Изуку вдруг пришло осознание того, что они не целовались с того вечера, когда их застукал Каччан, и она поняла, что очень хотела, чтобы Тодороки склонился к ней и коснулся ее губ своими. От одной мысли ее бросило в жар. — Я соскучилась, — прошептала Изуку так тихо, чтобы ее мог услышать только Тодороки. — Я тоже. Зайдешь ко мне вечером после отбоя? В этот раз Изуку от смущения уже не могла даже кивнуть. Она лишь снова опустила голову, боясь встретится с ним взглядом. Жар постепенно превратился в приятное тепло, согревающее изнутри. — А как ваша подготовка с Каччаном прошла? — спросила она, изучая свои неровные ногти. — Вы в итоге встретились или так и готовились в одиночку? — Встретились. И подготовились. За один день, — отчитался Тодороки. — Воу, — удивилась Изуку и резко взглянула на Тодороки. — Как у вас это получилось? — Мы старались, — пожал он плечами. — Ох, ну я рада, что все в итоге обошлось. — Изуку немного нервно дернула свой галстук, затягивая его потуже. — А то я уже всерьез боялась, что вам будет грозить неуд! Я ведь с ним толком и не говорила после... того случая. Когда мы крайний раз тренировались, я не помню, чтобы он хоть что-то сказал. Я очень боялась, что он либо всем расскажет, либо начнет смеяться надо мной. Но, на удивление, он теперь будто избегает меня. Как-то немного не по себе... Она повернула голову, чтобы разглядеть присутствующих. Она не знала зачем, но ей очень хотелось взглянуть на Каччана. В кои-то веки он не сидел перед ней, и Изуку отметила про себя, что это было жуть как непривычно. Каччан же сидел в абсолютно противоположном углу с закрытыми глазами, подперев подбородок рукой. Она заметила его наушники. Похоже, он тоже мог нервничать и решил отгородиться ото всех музыкой. — Снова ты говоришь о нем, — нахмурился Тодороки, и Изуку снова на него посмотрела. — Прости, Шото, просто у нас с тобой не было времени обсудить сложившуюся ситуацию, и я просто сидела все это время как на иголках. Вот сейчас все наконец и вывалилось наружу... — Изуку виновато почесала затылок. — Тебя сейчас должны беспокоить другие вещи, — Тодороки укоризненно постучал указательным пальцем по бумагам, хаотично разложенным на столе. — Соберись... — Ребята, чего это вы там шушукаетесь? — перебил их голос Очако. Урарака внимательно разглядывала их, прищурившись. Изуку даже на пару секунд охватила паника, что она могла что-то услышать из их разговора и все понять. — Пытаюсь мотивирующими речами, что смотрел вчера в интернете, успокоить Мидорию, — соврал Тодороки. При этом ни один мускул не дрогнул на его лице. Урарака кивнула, но по ней нельзя было понять, купилась ли она на ложь. В любом случае, она отвернулась от них. — Интересный способ успокоить друга, волнующегося из-за экзамена, Тодороки-кун, — задумчиво почесал подбородок Иида. — Надо тоже взять на вооружение. Скинешь мне потом? — Напомни попозже. — Ой, ребят, что здесь делает Шинсо-кун? — снова резко ворвалась в разговор Очако, показывая пальцем в сторону дверей в аудиторию. Там действительно стоял Шинсо, внимательно оглядывая помещение на наличие свободных мест. Приметив, видать, одно из таких, он направился к дальним столам. Когда он проходил мимо их группы, внимательно следившей за ним, то даже не удосужился удостоить их и взглядом. — Грубо, — фыркнула Очако. — Мог бы и поздороваться. — Держит имидж, — пожал плечами Иида. — Он ведь никогда ни с кем из нас особо не разговаривал. Однако не могу с тобой не согласиться, Урарака-кун. Стоило бы ему проявить хоть капельку вежливости. Поговори с ним, Мидория-кун. — Что? — взволновано взглянула на него Изуку. — Почему я? — Потому что так вышло, что ты единственная из класса, кого он хоть как-то воспринимает. Укажи ему на ошибки, раз он так хочет стать героем, ведь такое поведение — совсем не геройское. Изуку хотелось сказать, что если она попытается прочитать Шинсо лекцию о хорошем поведении, то он скорее всего заставит ее силой своей причуды зайти в учительскую и сделать какую-нибудь глупость, но решила промолчать. — Но все-таки, — размышляла вслух Очако, продолжая следить за Шинсо, — зачем он пришел к нам на экзамен? — Потому что он тоже его сдает, — ответил Иида. — Он же вроде как прошел с нами часть программы. Вот и будут оценивать результаты. Возможно, от этого как-то будет зависеть, попадет ли он на геройский факультет в следующем семестре. — То есть, сейчас проходит экзамен на выбывание? — резко обернулась к Ииде Урарака, широко распахнув глаза от ужаса. — Не думаю. Скорее к Шинсо-куну будут присматриваться. Все-таки потенциал в нем видит пока только Айзава-сенсей. Ладно, ребят, пора нам возвращаться к своим местам, преподаватели вот-вот придут. Тодороки и Урарака кивнули и в последний раз пожелали друг другу удачи. Изуку очень сильно хотела получить какой-нибудь особенной поддержки от Шото, чтобы он ее приобнял или сжал пальцы, но, наверное, это бы странно выглядело со стороны и требовало объяснений, которые они пока были не готовы дать, поэтому ей осталось лишь молча проводить его взглядом. Тем временем Иида встал за одну из двух кафедр (за второй уже ждала его Кендо). Они попросили учащихся пройти к своим местам и сохранять тишину, и в это время как раз зашли все учителя Академии. Первая часть экзамена должна была вот-вот начаться. *** В общей сложности экзамен прошел почти за семь часов. Ученики были обязаны слушать всех внимательно, потому что после каждого выступления проводилась еще и мини-проверочная. В общем, каждый был вынужден держать в голове не только информацию своего задания, но и жадно впитывать каждое слово выступающего, что, конечно, приводило к еще большему стрессу среди студентов. Под конец Изуку чувствовала себя хуже, чем выжатый лимон. Однако благодаря таким практически критическим условиям ей пришлось быстро привести себя в тонус и полностью собраться, отбросив все свои страхи и загоны. Она посчитала, что их презентация с Тору прошла вполне хорошо, она говорила четко, с чувством и расстановкой, и Тору тоже не ударила в грязь лицом. В любом случае, закончив доклад, Изуку поймала одобрительный взгляд Всемогущего, а большего ей и не надо. Последним к кафедре вышел Шинсо. Было немного непривычно слушать голос только одного человека, да еще и под конец дня, все же до этого все выступали парами, однако Изуку не могла не восхититься им, что он в одиночку провел такую колоссальную работу в то время, как экзамены Общеобразовательного Факультета ему никто не отменял. Да, трудолюбия и целеустремленности ему не занимать. Когда, наконец, всех студентов выслушали, учителя попросили их покинуть аудиторию и дождаться оглашения результатов через полчаса, и многие решили провести это время перед кампусом на свежем воздухе. Солнце стояло еще высоко и продолжало по-летнему прогревать землю. Многие беззаботно поспешили стянуть с себя тесные пиджаки и побросали их на траву. После тишины аудитории от гула, что издавали шумные одноклассники, окрыленные первым практически пройденным этапом, у Изуку немного закружилась голова. Хотя, возможно, дело было в недосыпе. В любом случае, она села чуть поодаль ото всех на лавочке и пыталась прийти в себя. Усталость, что она сдерживала все это время, вдруг накрыла ее. Мысленно Изуку обещала себе, что как только все закончится, она сразу же поднимется к себе и завалится спать. — Хреново выглядишь, — услышала она над собой глубокий голос. Над ней нависла тень. Изуку подняла голову. Это был Шинсо, который в руках держал два бумажных стакана с еще дымящимся кофе. — Ты не первый, кто говорит мне об этом, — улыбнулась она. — Только другие использовали слова помягче. — Ну может просто до экзамена все было не так плохо, — лениво пожал плечами Шинсо и сел рядом с ней на лавочку, поставив на нее один из стаканов рядом с Изуку. — Ох, спасибо, — поблагодарила его Изуку, улыбаясь еще шире. — Только разве не вредно пить вечером кофе? — Может и вредно, — как всегда лаконично ответил Шинсо. Взяв стакан, Изуку придирчиво взглянула на содержимое. — Без молока?.. — разочарование вырвалось из нее. — Не нравится, я за тебя выпью. — У тебя сердце может не выдержать. На это Шинсо уже ответил молчанием. Изуку пристально оглядела его с головы до ног: парень сам выглядел далеко не лучшим образом. Круги под его глазами будто стали еще темнее, а кожа — бледнее. Да и вообще он мог стать хорошей моделью для стоковых фото, где необходимо отобразить переутомление. — Знаешь, — решила поделиться результатами своего осмотра Изуку, — я бы могла поспорить, что ты выглядишь куда более изможденным, чем я. — Просто ты давно меня не видела и уже забыла, как я выгляжу, потому что я такой всегда, — отмахнулся от нее Шинсо. — Ты когда вообще последний раз спал больше семи часов? — В четверг, — сказал он, немного помолчал и добавил. — Три недели назад. — Серьезно?! Ты с ума сошел? При таком образе жизни и таких нагрузках любой орган может действительно вот-вот отказать! — Скоро каникулы, вот тогда и отосплюсь. — Если ты до них оживешь, — Изуку грозно посмотрела на него. — Я поговорю с Айзавой-сенсеем, раз он сам не замечает, как ты себя не щадишь. Это все может плохо кончится. — Знаешь, я могу тоже самое говорить каждый раз, когда ты ломаешь кости, — спокойно выдерживал ее взгляд Шинсо. — Если не чаще. Такими темпами ты закончишь Академию без ноги или руки. Но разве ты слушаешь кого-нибудь когда-нибудь? Сама же постоянно на пределе. — Сейчас я стараюсь контролировать свою причуду и себя. Постоянно работаю над собой. Правильно питаюсь и хорошо сплю. В отличие от некоторых. — Особенно сегодня, — саркастично заметил Шинсо, кивая в сторону стакана. — Просто особенный случай. — У героев все случаи особенные. — Знаешь, у меня нет настроения с тобой спорить, — отвернулась Изуку. — Вот грохнешься в обморок, я тебя к Исцеляющей Девочке не потащу. Так и знай. — Всегда приятно знать, что можешь положиться на друзей, — усмехнулся Шинсо. Изуку резко встрепенулась. — А мы с тобой друзья? — Не знаю, не знаю... Друзья отчитывают друг друга, как маленьких детей? — Наверное, да. Иида-кун с Очако-чан меня постоянно отчитывают... — Как и Айзава-сенсей, и Всемогущий... Тебя просто все постоянно отчитывают, — ухмылка Шинсо стала еще шире. — Просто все хотят со мной дружить, даже учителя, — нашлась, что ответить Изуку. — Кстати, Очако-чан очень задело, что ты не подошел с нами поздороваться перед экзаменом. Иида попросил меня провести с тобой воспитательную беседу на тему простых социальных взаимоотношений. — Не посчитал нужным вас отвлекать, — скромно ответил Шинсо. — И зря, ты для нас практически как одноклассник, почти год вместе учимся. Между ними снова воцарилось молчание. Недалеко весело резвились одноклассники Изуку. Мина и Денки буквально повисли на Каччане и слезно умоляли его приготовить им праздничный ужин, если они все сдадут, на что Каччан лишь без особых усилий пытался вырваться из их хватки (все-таки, если б он действительно хотел от них избавиться, то никто бы его не смог удержать) и грозился подорвать всем присутствующим лица, но те, конечно, не воспринимали его всерьез и принялись канючить с еще большим энтузиазмом. Было в этой картине нечто милое, и Изуку не могла не улыбнуться. Она чувствовала искреннюю радость за Каччана, что он наконец нашел людей, которых смог подпустить к себе так близко, и немного грусти, потому что если бы не их сложные взаимоотношения, она бы могла бы быть на месте любого из их небольшой дружной компании. Еще каких-то два года назад он бы действительно оторвал руки взрывом кому-нибудь из своих лакеев, попробуй он такие же фамильярности. А теперь все изменилось. И это позволяло надежде внутри Изуку расти, что, возможно, когда-нибудь, они тоже смогут так спокойно и беззаботно общаться, без натянутости. А может даже и вовсе вернутся к той точке, когда у Каччана еще не пробудилась мощная причуда... — Как там у вас, кстати, дела? — вырвал ее из мыслей Шинсо. — М? — с любопытством во взгляде повернулась к нему Изуку. — Ну на любовном фронте? Липкий страх заставил Изуку застыть на месте. От ужаса у нее широко распахнулись глаза, участилось дыхание и приоткрылся рот. Она до конца не понимала, на что намекал Шинсо, но приготовилась к самому худшему. Откуда он мог узнать про нее и Тодороки? Об этом же никто не знал... Кроме Каччана. Мог ли Каччан всем рассказать? Ведь она так и не говорила с ним на эту тему. И может все вообще вокруг уже все знали, просто жалели чувства Изуку... — По-моему, это у тебя из-за кофе не выдержало сердце, — с беспокойством оглядел ее Шинсо. — Ты как вообще? В порядке? — Д-да... — заикалась она. — Ты про что вообще? — Ну тогда на показе тогда у тебя такие ревностные защитники нашлись, вот и хотел узнать, что было дальше. — А-а-а, — не сдержала вздох облегчения Изуку. — Ты про это... Да не, все нормально. Мы с Каччаном сейчас даже тренируемся три раза в неделю. Правда в последнее время нам не до этого, сам понимаешь... — Твоя реакция говорит о многом, но только не о том, что все нормально, — скептически пробормотал Шинсо. — Но раз не хочешь говорить, я на тебя давить не буду. Изуку осталось лишь виновато опустить голову. — Там все хорошо, — прошептала Изуку, ощущая на себе тяжелый взгляд Шинсо. — Если что, я смогу за тебя заступиться — поговорю с ним, — серьезным тоном сказал он. — Ты знаешь, я в этом мастер. Улыбка сама собой образовалась на лице Изуку. Все-таки Шинсо мог быть очень милым и хорошим человеком. Недаром Айзава-сенсей так за него взялся. — Спасибо, Шинсо-кун, — повернулась к нему Изуку. При взгляде на нее Шинсо пробурчал: «весь день меня благодаришь», — и отвернулся, но Изуку успела заметить образовавшийся легкий румянец на его щеках. Почему-то вид смущенного Шинсо подарил ей некую смелость. Она поставила недопитый стаканчик на землю, сама максимально приблизилась к парню и положила голову ему на плечо. — Эх, Шинсо-кун, жаль, что мы так редко общаемся. Не думала, что я по тебе жутко соскучусь. Она почувствовала, как Шинсо напрягся всем телом, но никаких попыток как-то ее оттолкнуть не сделал. Вечернее солнце дарило приятное тепло, создавая атмосферу защищенности. Изуку позволила себе расслабиться и закрыла глаза, ощущая легкую тяжесть век. — Вроде кофе должен дарить обратный эффект, — услышала она тихий голос Шинсо. — Я не сплю, — поспешила заверить его Изуку, не размыкая глаз. — Совсем скоро объявят результаты. — Давай еще немножко так посидим? А то так хорошо, тепло... Пожалуйста? — Только если немножко. Изуку была готова поклясться, что Шинсо улыбался. Ей даже хотелось приоткрыть глаза, чтобы удостовериться, но ей было слишком лень. Она не знала, сколько они так просидели, но задремать девушка, судя по всему, точно успела... — Мидория! Резкий голос Шото заставил Изуку так резко дернуться, что она случайно задела ногой стоявший рядом стакан, из которого разлилось все содержимое и испачкало ее любимые кроссовки. Она растеряно смотрела то на них, то на Шото, который как-то странно поджал губы. — Что такое, Тодороки-кун? — Учителя попросили меня обратно собрать всех, сейчас будут говорить, кто как сдал, — сухо ответил он, не сводя с нее тяжелого взгляда. — Так что не заставляйте всех ждать. С этими словами он быстро пошел от них прочь. — Вон и первый защитнечек нарисовался, — прокомментировал Шинсо сквозь зубы странное поведение Шото. — Может, он что-то знает про экзамен? Никто не сдал? — забеспокоилась Изуку, вставая со скамейки. — Думаю, дело не в экзамене, — привычно ухмыльнулся Шинсо. — Ладно, пойдем, пока твой второй дружок-пирожок не добросил нас до аудитории силой взрыва. Изуку одарила его недовольным взглядом, дождалась, пока он встанет, и они вместе пошли за результатами. *** Ну конечно, Катсуки сдал на высший балл. И никакой Двумордый, как бы он не старался, не смог ему помешать стать лучшим (ну и пусть, что Двумордый тоже ходит с высшим баллом). Айзава сухо объявил результаты, вручил бумажку с расписанием экзаменов на предстоящие две недели по всем предметам, что были за семестр, и добавил, что практическую часть экзамена проведут самым последним. В общем-то, прошли все. Некоторые, возможно, не так хорошо, как хотели, но это уже мелочи. В основном многие были просто счастливы, что эта нервотрепка кончилась. Да и к первому экзамену всегда относишься с большим трепетом. Так или иначе, атмосфера в общежитии заметно изменилась в лучшую сторону. Для ее поддержания Катсуки все-таки поддался на уговоры состряпать что-нибудь вкусненькое на ужин. Серо и Каминари даже предложили помочь, хотя в итоге от них было больше вреда, чем пользы, так как лишь путались под ногами. Но главное, что результат вышел съедобный, и все, собравшись дружно в столовой, остались довольными и просили добавки. Оставив посуду на последнего, Катсуки ушел к себе раньше всех. Впереди его ждали тяжелые две недели, и он хотел отоспаться, пока представлялась такая возможность. Хотя, скажем откровенно, Катсуки плохо спал совсем не из-за приближающихся экзаменов. Продолжать ложиться рано ему они совсем не мешали благодаря выработанной годами дисциплине. Дело было в содержании снов, которые, скорее больше выматывали, чем помогали отдохнуть и набраться сил. Результат был таков: Катсуки бы никогда не подумал, что он будет смущаться при виде Деку, но вот эти дни настали. Ибо насмотрелся Катсуки благодаря своему «домашнему» кинотеатру всякого. По-моему он уже пересмотрел все избитые сюжеты порнух (спасибо Минете за полученные знания) с Деку в главной роли. А сон, где задница Деку, едва прикрытая школьной юбкой, которая была раза в два (а то и три) короче, чем было прописано в школьном уставе, торчала почему-то из барабана стиральной машины, откуда раздавался ее бесявый голосок: «Каччан, я застряла», вообще приснился раз пять или шесть. Катсуки мастерски избегал Деку все это время, потому что уже банально смотреть в глаза ей не мог. В нем откуда-то пробудилось чувство стыда, хотя его мать не раз говорила, что от него этого просто невозможно добиться. Огромным плюсом стало для Катсуки объявление, что третьекурсники забили все залы на все время на ближайшие две недели, а значит ему не пришлось видеться с ней, поскольку их крайняя тренировка обернулась полным фиаско. Вернувшись после вечернего душа, Катсуки уже приготовился нырнуть в кровать, когда раздался нерешительный стук в дверь. Первой мыслью было сделать вид, что он уже вовсю спит, но в итоге любопытство победило, и он рявкнул: — Ну кто там еще? — Это я, Каччан! О нет! Нетнетнетнетнет! Только не она! Лучше б это был Рукастый ублюдок из Лиги, чем она! — Можно войти? Я ненадолго, правда, — будто услышала его мысли Деку. С недовольным рыком Катсуки открыл дверь, за которой его ждала неуверенно улыбающаяся Деку. — Чего тебе? — Мне нужно поговорить с тобой. — Говори. — Мне не хочется обсуждать это в коридоре. — А мне не хочется пускать тебя к себе в комнату. Деку тяжело вздохнула и пристально взглянула ему в глаза. — Пожалуйста, Каччан. Я тебя очень прошу. — Блять, ладно, только живее. — Спасибо, — Деку засияла, как разноцветные огоньки гирлянды, которую он как-то вешал у Мины. — Это насчет Одного За Всех? Иначе я не знаю, как тебе хватило наглости тревожить меня в такой час, — устало потянулся Катсуки, когда за ней закрылась дверь. — Нет, но... — Деку смутилась, — ведь нет еще и восьми... — Ты меня пришла учить, во сколько мне спать ложиться? — у Катсуки уже кончалось терпение. — Нет-нет, Каччан! Я пришла поговорить... о другом. Она исподлобья взглянула на Катсуки, будто он все прекрасно понимал. А Катсуки нихрена не понимал. Он просто жутко хотел спать. Желательно без сновидений. У него даже на секунду возникла мысль, что он уже спит, и это очередной эротический сон, только ощущался больно реально. Да и раскачивался больно долго. Обычно Та Деку с мутными взглядами бы уже плюхнулась на колени и потянулась паклями к его штанам. — И о чем же? — скептически изогнул бровь Катсуки, гоня прочь непристойные мысли. — Мне, на самом деле, неудобно об этом говорить с тобой, но, по-моему, я и так достаточно откладывала этот неизбежный разговор. Ох, я даже не знаю с чего начать. Столько всего вертится в голове... — Ты снова начинаешь бормотать, — прервал ее Катсуки. — Начни с начала. — Мне... нужно поговорить о том... что ты видел... — А что я видел? — искренне не понимал он. Во взгляде Деку было столько жалости и обиды, будто она думала, что он так издевался над ней. Она набрала побольше воздуха, будто собиралась нырнуть на большую глубину. — Меня и Тодороки. У него в комнате, — сказала она и постыдно отвернулась. — А-а-а, — протянул Катсуки. — Двумордый уже со мной поговорил. — Шото? — удивленно воскликнула она. — И что он сказал? — Что ты, оказывается, его стесняешься, — ухмыльнулся Катсуки. — Что? — щеки Деку вспыхнули нездоровым румянцем. — Я не стесняюсь! — Да? А то он меня практически на коленях умолял, чтобы я никому ничего не рассказал. Жалко выглядело, знаешь ли. Доводишь до такого состояния сыночка Героя Номер Один. Ай-яй-яй, Деку, похвально! — Что? — повторила она, непонимающе моргая. — Ну ты, похоже, специально доводишь человека, который способен нам с тобой оказать сопротивление на звание лучшего ученика в нашем классе. Выводишь из игры. Интересный план. Занятный. Я бы даже сказал крысиный. Не умеешь ты играть по честному, Деку. — Ты что? — Деку попятилась назад. — У меня и в мыслях такого не было! К Шото... К Шото у меня искренние чувства. Мы с ним правда вместе! Он мне нравится! Услышав эти слова, Катсуки почувствовал, как будто его тело пронзила сотня маленьких иголок, а в горле образовался большой ком. Тупая ярость забурлила где-то в животе и начала подниматься медленно вверх по пищеводу. Ему показалось, что даже освещение в его комнате поменялось - стало тусклее. — Тц, ну значит ты последняя дура, — от обиды вырвалось у него. Он не понимал, почему ему стало так плохо, когда он услышал подтверждение от нее, что она действительно вместе с Двумордым. Раньше он как-то не задумывался об этом, так как его волновали немного другие проблемы. — Почему? — тихо спросила Деку. — Ну значит, не только он сошел с дистанции, но и ты! Но, знаешь, мне же легче! Проще будет идти к признанию. Жаль, конечно, что без конкуренции, но ничего, думаю, на ваши места придут другие... — Я с тобой совершенно не согласна! — перебила его Деку. Она буквально изменилась в одну секунду. Только что она боялась посмотреть на него, а теперь все — от позы до взгляда — сочилось уверенностью. — То, что я испытываю к кому-то что-то теплое и светлое, точно не делает меня слабее. А совсем наоборот. Это дарит мне мотивацию идти вперед, стать сильнее, чтобы я могла защитить то, что мне дорого. Чтобы никто не мог забрать это у меня. И Тодороки помогает мне стать лучше во всех смыслах. Помогает мне отдохнуть морально и физически. Как и я ему. — Видел я, как вы помогаете друг другу, — плюнул ядом Катсуки, изнывая от бессильной злобы. Деку покачала головой. — Недавно я поняла, что очень люблю обниматься, - вдруг сказала она, немного помолчав. — Что, блять? — Обниматься. Помнишь, Каччан, мы любили это делать, когда были совсем маленькими? Она уверенно подошла к нему, и Катсуки на секунду даже испугался. Испугался Деку, смешно! Но не успел он дернуться в сторону, как на плечи ему легли ее руки, а она сама прильнула к нему всем телом. Катсуки обдало теплом... нет, жаром. Деку обнимала его за шею, пока он стоял как истукан. Он банально не знал, как на это реагировать. Оттолкнуть? Или тоже обнять в ответ? — Помнишь, — услышал он ее голос совсем близко к уху. — Я случайно уронила фигурку Старателя в небольшой ручей, и ты мне его вытащил? Там было сильное течение, и тебе пришлось делать все быстро, чтоб его не унесло в реку? Ты еще чуть не упал. В итоге ты тоже так испугался, что чуть не заплакал, и я тебя обняла, чтобы тебе стало легче? Сколько нам тогда было? Три? — Не помню такого, — охрипшим голосом произнес Катсуки. — Это не делает тебя или меня слабее, если ты хочешь кого-то обнять. Или хочешь, чтобы тебя обняли в ответ, — голос Деку звучал будто издалека. — Мне очень нравилось с тобой обниматься. От последнего предложения, от такой близости Деку в реальности и от ее запаха его сердце билось как бешеное, в горле пересохло, каждый вдох и выдох требовал невероятного количества усилий. — Знаешь, ты даже после душа пахнешь так же сладко. Руки Деку медленно опустились ниже, прошлись по лопаткам, заставляя его вздрогнуть всем телом, а стадо мурашек пробежаться вдоль позвоночника, и немного задержались на ребрах перед тем, как она от него отступила. Она скромно ему улыбнулась. Эта Деку так отличалась от Той Деку. В ней не было ничего пошлого. Она просто улыбалась с ясными глазами. — Видишь, ты не стал хуже, — прошептала она. Катсуки не знал, что ей ответить. Он облизал пересохшие губы. — В общем, я тоже хотела тебя попросить, чтобы ты ничего не говорил. Потому что объяснять все это всем сложно, — она заправила одну из прядей за ухо. — Ты не представляешь, сколько мне потребовалось сейчас смелости, чтобы обнять тебя. Я до сих пор не верю, что смогла сделать это, — она глупо хихикнула и посмотрела на свои руки. — Собралась всех перетискать, чтобы доказать великую силу любви? — вырвалось у Катсуки прежде, чем он успел прикусить себе язык. Деку звонко и легко рассмеялась. Прям как тогда, когда им было по три года. — Если в будущем потребуется, но пока я не готова. В общем, не говори никому, пожалуйста. Даже если ты считаешь, что теперь я и Шото стали хуже в твоих глазах. — Не собирался. — Спасибо, теперь у нас с тобой на один общий секрет больше, — она развернулась и направилась к двери. Катсуки внимательно смотрел, как ее пальцы тянулись к ручке двери, не в силах пошевелиться по-прежнему. — Кстати, — повернулась она. — Поздравляю тебя с высшим баллом — хорошо поработал! Каччан крут как всегда! — Ага, — с трудом кивнул он. Деку ушла, пожелав ему спокойной ночи, и только тогда Катсуки смог хотя бы вздохнуть полной грудью, пусть ему и мешал камень на душе, тянущий его куда-то вниз. В голове было одновременно и пусто, и куча мыслей. Когда он, наконец, ложился спать, он понимал, что опять не сразу уснет, потому что Деку в очередной раз перемешала все внутри Катсуки вверх дном. *** Тодороки без интереса читал лежа в кровати статью с телефона о том, как делать из полимерной глины разные фигурки, когда к нему в комнату тихо зашла Изуку. Тодороки мельком оглядел ее: она буквально светилась изнутри. Оставалось только догадываться, что привело ее в такой дикий восторг. — Привет, — юркнула она к нему под бок. — Что читаешь? — Да так, — Тодороки отложил телефон. Изуку, не заметив в нем никакой перемены, поцеловала его в щеку, обхватив лицо руками. — Поздравляю с успешным первым экзаменом! — Это даже не экзамен, — холодно заметил он, вырываясь из ее объятий. — А всего лишь его часть. Рано еще поздравлять. — Оу, — только и произнесла Изуку, не предпринимая больше попыток нарушить личное пространство Шото. Она непонимающе смотрела, как Тодороки встал с кровати и подошел к окну. Тот лишь забрался с ногами на подоконник и молча уставился в одну точку. — Все нормально? — не выдержала спустя пару минут абсолютной тишины Изуку. — Не знаю, — сквозь зубы процедил Шото. — Но что-то же испортило тебе настроение? Что-то с мамой? — С мамой все нормально. Насколько это возможно в ее ситуации, — резко ответил он. — А что тогда? Изуку тихо встала с кровати и подошла к Шото, протянув к нему руку. Но он так резко повернулся в ее сторону, что Изуку пришлось ее тут же одернуть от испуга. — Тебе не хватает всеобщего внимания? — спросил в лоб ее Тодороки. — В смысле? — непонимающе наклонила Изуку голову в бок. — В прямом. По-моему, ты этого даже не замечаешь. — Чего не замечаю? — Я так не могу больше, — вздохнул Тодороки. — Я не железный, Изуку. — Что ты имеешь в виду? Я правда не понимаю. Ты говоришь загадками. — Я говорю про то, как ты ведешь себя с другими. — Да что я не так делаю? Скажи уже прямо. Тодороки повернулся к ней всем корпусом. — Ты разрешаешь Урараке делать тебе массаж головы, а сама при этом громко издаешь странные звуки, — он заметил, что Изуку открыла рот, чтобы что-то возразить, но не дал ей этого сделать. — Спишь как ни в чем не бывало на плече другого парня на глазах у всей школы, мило воркуя перед этим с ним, будто так и должно быть. Позволяешь Аояме кормить тебя с ложечки на ужине. В обнимку смотришь с Иидой на диване выпуск новостей. Пока я вынужден смиренно ждать, пока ты соизволишь уделить мне хоть чуточку внимания в своем забитом расписании. — Шото, ты все не так понимаешь... — Серьезно? Изуку, когда я предлагал тебе встречаться, я говорил, что не хочу тебя делить с кем-либо. Но в итоге, изменение нашего статуса с друзей ничего не поменял — я все также для тебя где-то на вторых ролях. Ты даже приходишь ко мне сама, когда тебе это удобно. Вот скажи, где ты была только что? — У... у Каччана, — с трудом выговорила Изуку, ее плечи поникли. — Вот видишь. Кстати, «Каччан» — это для тебя вообще отдельная тема. Ты ради него готова все самые важные дела бросить. И как бы тебе пофиг, что ты для него пустое место, и он тебя ни во что не ставит... — Тодороки! Его фамилия из ее уст звучала отчаянно и до боли непривычно, но Тодороки слишком долго всего в себе накопил, чтобы бросать сейчас все на полпути. — Я же... Я же... — она захлебывалась собственными словами. — Посмотри, какая довольная ты вернулась от него. Со мной ты такой не бываешь. Нужен ли тебе так я, как нужен тебе он? Мне несложно представить твой ответ. Изуку покачала головой, но ничего не сказала. В ее глазах стояли слезы, она сама стояла и дрожала как осенний лист на резком ветру. Ее вид пробудил заснувшую в его сердце жалость и нежность, и он даже успел уже пожалеть о своих словах. Ему захотелось резко притянуть ее к себе. — Возможно, ты прав, — с трепетом в голове сказала Изуку, пока по ее щекам стекали слезы. — Да, в какой-то степени Каччан для меня особенный. Между нами... много чего было. Эта целая история, которая до сих пор продолжается, и ты действительно не в силах на это повлиять. Я не хочу, чтобы ты требовал с меня забыть о нем. Потому что я не смогу. И не захочу. И да, если ты поставишь меня перед выбором, то я даже выберу скорее не Каччана. За этим стоит нечто большее, только ты этого не поймешь. Даже не так — скорее, это я не смогу объяснить так, чтобы ты понял. Она снова обхватила его лицо руками и заглянула ему в глаза. — Но я хочу чтобы ты знал, что ты для меня не просто какое-то развлечение. И не говорю никому о нас с тобой как раз по той причине, чтобы нас не разделили. Ты мне очень дорог, Шото. Я хочу быть с тобой... — Изуку всхлипнула. — Я... Я люблю тебя. Что-то внутри Шото оборвалось. Что самое смешное, он часто прокручивал в голове, как признается ей в таких сильных чувствах. Но никогда не представлял, что раньше него это сделает Изуку. Еще и в такой сложной ситуации, зачинщиком которой по сути является он сам. Он ошарашено смотрел в ее влажные глаза. Наверное, он тоже должен был сказать, что любит ее, но заветные три слова застряли где-то в горле. Что-то зажгло в глазах. — Ладно, — разочаровано протянула Изуку, не дождавшись от него ответа. — Мне кажется, что тебе нужно побыть одному. Я буду ждать тебя, столько потребуется. С хлопком двери что-то хлопнуло в голове у Тодороки. Руки предательски затряслись. Ему захотелось здесь все к чертям поджечь. Чтобы вся общага горела синим пламенем. Вместе с ним, с Изуку и Бакуго.