Правда или действие

Оказавшись в своей комнате, Изуку громко разрыдалась. Она медленно сползла по двери на пол и уткнулась лбом в коленки. В груди будто зияла огромная дыра, оставленная метафоричным танком — давно ей не было так больно. Изуку не знала, сколько плакала, но в любом случае она просто не могла остановить текущие сами по себе слезы. Она чувствовала обиду и жалость к себе из-за чувств, оставшихся без ответа, и испорченного в край настроения после такого хорошего дня. Вскоре от рыданий у нее заболела голова. Мысленно Изуку заставляла себя встать и доползти хоть как-нибудь до кровати — боль болью, но через пару дней должен был состояться второй экзамен, а значит надо собраться. Ватные ноги не хотели ее слушаться, да и гул в голове совсем не помогал, но все-таки с большим трудом она забралась под одеяло, накрывшись им с головой. Ее продолжало трясти, но, похоже, тело уже настолько устало от постоянного стресса, что Изуку довольно быстро уснула, только утром она все равно чувствовала себя невероятно разбитой. Спускаться вниз к ребятам ей не хотелось от слова совсем: она вспоминала, как вчера только ленивый не сказал, что она выглядела отвратительно, а значит, сегодня ситуация только усугубится. Ей не нужно было смотреться в зеркало, чтобы узнать, как ее лицо за ночь опухло. Да и встретиться с Тодороки она еще не была готова. Изуку отправила сообщение Ииде и Очако в их чат, что неважно себя чувствует и спустится чуть позже, а сама, чтобы снова не начать думать о последних событиях и не разреветься, открыла толстую тетрадь с конспектами. Вообще все это веяло дежавю. Когда урчание в животе стало просто физически невозможно игнорировать, Изуку все же покинула комнату. На первом этаже почти никого не было: многие решили провести вечер за зубрежкой. В гордом одиночестве Изуку заварила лапшу. Она задумчиво наматывала ее на палочки, когда услышала шаги, обернулась и встретилась с тем, от кого пряталась все утро. В ее голове мелькнула мысль, что Тодороки, возможно, тоже весь день не выходил из комнаты из-за нее, но в итоге они все равно встретились. Ирония. Тодороки неловко застыл на месте и смотрел на Изуку так, словно ждал от нее какой-то команды. — П-привет, — язык Изуку будто прилип к небу. — Здравствуй, — излишне формально кивнул Тодороки. Он медленно подошел к холодильнику, откуда достал контейнер, и поставил его разогреваться в микроволновке. Изуку все это время не спускала с него взгляд, не зная, что хотела такого увидеть в его движениях. Занял Тодороки место за столом странное — близко к Изуку и в то же время непривычно далеко. Он не сказал ей при этом ни слова. Сдержав тяжелый вздох, она вернулась к скромной трапезе. — Оу, ребят, рада, что вас встретила, ква, — нарушила их молчание зашедшая на кухню Тсую. — Мы сейчас под чутким контролем Ииды-чана прорешиваем задачки, не хотите присоединиться? Изуку не сдержала улыбки — Тсую всегда быстро переходила к сути. Ей очень хотелось согласиться на это предложения, но она быстро остановила себя. Все же обычно они все вместе собирали такие мини-студенческие кружки, а значит Тодороки имеет такое же право присутствовать на нем, как и она, но ему может быть неприятно с ней находиться в одном помещении, а значит, она должна уступить... — Изу-чан, все нормально? — резко вырвала ее из потока мыслей Тсую. — Д-да, к-конечно, — Изуку, нервно хихикнув, уткнулась виновато в чашку с лапшой. — Я не против, — услышала она голос Тодороки. — Ох, а я, наверное, откажусь. В последнее время я что-то слишком отстала, поэтому сегодня буду начинать с азов, так что не хочу вас тормозить. — Не думаю, что это такая проблема, — Тсую задумчиво поднесла указательный палец к подбородку. Изуку понимала, что все ее попытки выдумать более-менее достойную «отмазку» обернутся провалом, поэтому мысленно молилась всем богам, что бы то, что она сейчас придет ей в голову, показалось Тсую достаточным для того, чтобы перестать ее уговаривать. — Асуи, мы придем, я уговорю Мидорию, готовьте еще два места в комнате, — твердо сказал Тодороки. Слово «Мидория» немного резануло не только слух Изуку, но и по сердцу — она уже успела отвыкнуть от такого обращения к себе со стороны Тодороки. Сбитая с толку, Тсую смотрела то на него, то на Изуку. — Ну хорошо, — неуверенно протянула она. — Мы вас ждем. Как только она пропала из их поля зрения, смущенная Изуку повернулась к Тодороки. — Буду рад помочь с тем, что вызывает у тебя трудности, — произнес он и продолжил есть. На языке Изуку вертелось много слов, только произнести хоть что-то она так и не смогла. Они действительно после еды поднялись к Ииде, где ребята их уже ждали, выделив два места за небольшим столом. Остаток дня, почти до полуночи, они провели склонившись над учебниками и тетрадками, и все это время Изуку чувствовала себя как не в своей тарелке из-за близости Тодороки. Было очень странно постоянно случайно соприкасаться то коленями, то руками, каждый раз чувствовать от этого дрожь по всему телу и наблюдать, как за весь день выражение лица Тодороки не менялось. Было ли задето самолюбие Изуку? Бесспорно. И она бы опять проплакала полночи, не гуди у нее голова от загруженности учебой — вернувшись к себе, она лишь плюхнулась на кровать и сразу погрузилась в забытье. Вот в таком ритме прошли следующие две недели — дни, наполненные стрессом, разделились на два типа: экзамен или подготовка к экзамену. Такому «скудному» расписанию Изуку была обязана Ииде, который за них всех взялся всерьез и разве что в туалет не отпускал их только в определенные часы. В целом Изуку была благодарна сложившейся ситуации — о чем-то думать кроме экзаменов ей просто было некогда, иначе бы она сварилась в жалости к себе. Дело было, конечно, в Тодороки: молодой человек ее просто игнорировал. Их отношения не то что вернулись в состояние просто дружбы, а даже в то время, когда они практически не разговаривали, то есть самое начало первого года обучения. Главным отличием только был тот факт, что он все время держался где-то рядом. Изуку не думала, что это превратиться для нее в самую настоящую пытку. Она действительно не понимала, в чем она провинилась, чем заслужила такое отношение, отчего маленькая ранка на душе разрасталась до размеров кратера, настолько смотреть на Тодороки ей было невыносимо. Наконец, все экзамены по школьным дисциплинам остались позади — впереди остался лишь практический экзамен, условия которого должны были раскрыть только в день сдачи, и до него еще стояла цель прожить три дня. В целом, Изуку была довольна своими результатами, потому что балл по некоторым предметам даже стал по итогу выше, чем в прошлом семестре. На следующий день, кстати, после последнего экзамена у Изуку был день рождения. Больших планов она не строила — в том году все вообще ограничилось часовой посиделкой в школьном кафетерии — что поделаешь, раз твой день рождения выпадает на самый разгар экзаменов — но в глубине души надеялась, что Тодороки надоест играть в недотрогу и либо он сам к ней подойдет, либо позволит ей наконец с ним поговорить. Уж искренне надеяться и верить во что-то она умела, и этого никому у нее не отнять! Рано утром на следующий день раньше будильника ее разбудил звонок мамы, у которой на этот день выпала рабочая дневная смена. Пока Изуку спросонья пыталась понять хотя бы обрывки из долгой поздравительной речи, эмоции над Инко взяли вверх, и она начала громко всхлипывать, создавая таким образом помехи в трубке, и Изуку тоже пустила слезу за компанию. В итоге они проговорили (проплакали) почти полчаса, и Инко отпустила ее только тогда, когда взяла с нее обещание, что после экзамена она нигде не будет задерживаться и сразу направиться домой, где они закатят самый настоящий праздник живота. Почти сразу после ей позвонила Тетушка и пожелала бесконечного запаса сил на «надирание жоп» всем злодеям. Дядюшка тоже прислал милую открыточку с котятами с наилучшими пожеланиями в мессенджере. После Изуку сразу спустилась вниз умыться и позавтракать, получая параллельно при этом поздравления ото всех, кто встречался ей по пути. За завтраком по обе от нее стороны сели Очако и Тсую и с довольным видом объявили, что взяли на себя ответственность устроить ближе к вечеру небольшой праздник в общей комнате по поводу ее дня рождения. — Посреди экзаменационной недели? — скептически подняла бровь Изуку. — Все, к чему была необходима строгая подготовка, мы сдали, — объявил из ниоткуда материализовавшийся Иида с подносом. — Да и как готовиться к тому, чего не знаешь. — Видишь, даже Иида-кун не против, — улыбнулась Очако. — Я даже очень за, — в голосе Ииды звучала легкая обида. — Мы все очень хорошо поработали, так что небольшой отдых нам не помешает. — Кто-то сказал слово «отдых»? — раздался голос Каминари с другого конца стола. — По-моему, я расслышал еще слово «праздник», — поддакнул ему Киришима. — Вроде бы острым слухом у нас обладает Джиро-чан, — усмехнулась Тсую. — Мне однозначно нравится эта идея, — пропустил ее колкость мимо ушей Денки. — А то на мой день рождения как-то все забили... — Мы сводили тебя в зал игровых автоматов, — проворчал Серо. — Что тебе еще надо? — Ну я тоже хочу праздника-а-а, — заканючил Каминари. — Прекрати так себя вести, — прилетел ему подзатыльник от Джиро. — Не порть настроение Изуку-чан в ее день. — Каминари-кун, если тебя это не огорчит, то давай сегодня отметим и твой день рождения, — улыбнулась Изуку. — В таком случае, нам предстоит куча работы, — заключил Иида. — Приступаем сразу после завтрака. Не забывайте, что быстрее закончим — быстрее начнем отмечать. Изуку с легким волнением смотрела, как Иида, не вставая из-за стола, ловко разделил между всеми обязанности. В задачи Изуку входил поход по магазинам за всем необходимым, однако, не забывая о ее способность находить приключения там, где их априори не должно быть, Иида записал ей в помощники Шоджи и Мину. В такой компании Изуку чувствовала себя немного лишней — нужные продукты и предметы выбирала Мина, а Шоджи любезно вызвался тащить все сам, однако Изуку все-таки нашла себе заделье: она оттаскивала Мину от прилавков, понимая, что бюджет у них далеко не резиновый, а вот «хотелки» Мины — очень даже. Когда они вернулись в общежитие, остальные ребята уже заканчивали с уборкой комнаты. Из кухни тем временем доносились отборные маты — за праздничное меню, конечно, отвечал Каччан, и он, похоже, несильно был доволен, что ему в пару помогать поставили Киришиму. Шоджи с ловкостью тайного агента из шпионских фильмов умудрился незамеченным доставить пакеты с покупками, а то и ему бы досталось просто так за компанию, и он вместе с Изуку присоединился к команде, которая собиралась заняться украшением комнаты и созданием соответствующей атмосферы. *** Праздник действительно вышел хорошим: поздравить Изуку пришли даже некоторые ребята из Б-класса. Ее вообще так закрутило в этом ворохе легких хлопот, глупых конкурсов, что придумал Каминари, и веселых шуток, что она даже забыла, что между ней и Тодороки пробежала черная кошка. Они даже обменялись между делом парой дружелюбных фраз, от которых настроение Изуку только ползло вверх. Ближе к вечеру в комнату громко зашел Каминари (и когда только он успел уйти?), держа в руках некое оборудование. — А я вам несу немного веселья во всех смыслах, — радостно объявил он, и за ним в комнату вошел Шинсо. К облегчению Каминари и Мидории, настроение присутствующих ни насколько не изменилось. — Здравствуй, Шинсо-кун! — подошли к нему Очако с Тсую. — Привет-привет, — неуверенно кивнул им Шинсо. К Каминари сзади подошла Мина и, положив подбородок ему на плечо, спросила: — Это что за коробочка? — О-о, это то, что поможет нам провести время незабываемо, — ответил довольный собой Каминари. — Это караоке. — Караоке? — удивленно захлопала ресницами Мина. — А это не будет слишком громко? — обеспокоился сразу Иида. — Ну мы же не собираемся прям глотки драть, — пожал плечами Каминари. — Сомневаюсь, что на улице нас будет слышно. — Блин, классно! Я последний раз пела в караоке еще в средней школе, — радостно воскликнула Тору. — Да, действительно крутая идея, а то попеть получилось только у Джиро на культурном фестивале в прошлом году, — принялся помогать подключать устройство к телевизору Серо. Шинсо, воспользовавшись тем, что внимание всех было теперь привлечено не к нему, несколько раз тыкнул пальцем в плечо Изуку. — Ну что, именинница, — тихо произнес он, — поздравляю и желаю тебе не потерять свои бедные конечности хотя бы до следующего дня рождения. — Спасибо, Шинсо-кун, — не сдержала улыбки Изуку. — Знаешь, какой я жду от тебя подарок? — И какой же? — Я хочу, чтоб ты хотя бы сегодня лег пораньше и проспал не меньше восьми часов! — Спешу тебя обрадовать, что я уже два дня прекрасно сплю. Значит ли это, что подарок теперь тебе можно не дарить? — О, Шинсо, так ты не с пустыми руками пришел? — громко ворвалась в их разговор Мина. — Подслушивать нехорошо, — отметил Шинсо. — Шушукаться перед всеми тоже невежливо, знаешь ли, — не растерялась Ашидо. — Давай уже, показывай, что там у тебя. Теперь все, привлеченные шумом Мины, снова смотрели на Шинсо, и Изуку стало перед ним резко неудобно. Шинсо, похоже, действительно стало некомфортно, все же он не привык к такому излишнему вниманию в ситуациях, где от него не требуется использовать причуду или применять физическую силу. — Ребят, ничего страшного... — только начала говорить Изуку, как из кармана пиджака Шинсо достал небольшой футлярчик бледно-розового цвета. То тут, то там послышался шепот: многие узнали логотип, выгравированный сверху — он принадлежал популярной сети аксессуаров. Изуку с тупым выражением лица уставилась на футлярчик. Это очень отличалось от привычных подарков. Обычно ей дарили либо что-то из геройского мерча, либо всякую мелочь для тренировок или учебы. — Ты не подумай, что я специально выискивал, что такого особенного тебе подарить. Просто не так давно мы прогуливались с мамой по торговому центру, и эта хрень привлекла мое внимание и напомнила о тебе. Слова Шинсо сделали неловкую ситуацию еще более неловкой. Изуку чувствовала, как ее щеки начинали гореть от смущения. Она продолжала просто пялиться на футлярчик, что тоже никак не помогало сгладить конфуз, и Шинсо пришлось самому открыть его, иначе бы они так простояли, наверное, до утра. В футлярчике лежал браслет с подвеской в виде кролика, который он сунул ей прямо в руку. — Ты же вроде любишь такое, ушастое, — он зачем-то провел руками над своей головой, будто изображая длинные кроличьи уши. — Какая прелесть! — пискнула Тору. — А-а-а, Изу-чан, ну-ка, примерь! — буквально напрыгнула на нее Мина, отобрала браслет и сама застегнула его на запястье оторопевшей Изуку. — Просто обалдеть как мило! Шинсо, а ты умеешь выбирать подарки! — Я же сказал, что не выбирал его специально... — Мне бы и в голову не пришло, что такая прелесть может достаться Изу-чан, — не дала ему договорить Мина, разглядывая браслет, сияющий на свету, под всеми углами и дергая Изуку за руку. Изуку не могла отвести взгляда от запястья. Те места, где цепочка соприкасалась с кожей, будто жгло, и девушка с неким ужасом смотрела на руку, словно ожидала, что она вот-вот покроется волдырями. — Ребят, караоке готово, — разрядил обстановку Каминари. — Замечательно, — подхватила Джиро, взяв в руки микрофон. — Кто хочет начать? — Думаю, что первой должна быть Мидория, раз у нее сегодня день рождения, — предложил Киришима. — Что? — вышла из ступора Мидория. — Согласна-согласна, — Очако схватила ее под руку и потащила к телевизору. — Но я даже петь не умею, — попыталась она выбраться из железной хватки подруги. — Ничего, я тебе составлю компанию, — одобряюще улыбнулась Очако. — Я тоже присоединюсь, раз ты чувствуешь себя некомфортно, — вызвался Иида. — Есть же там песни, которые можно петь втроем? Так они дружной компанией оказались перед экраном. Заметив, что Очако и Иида не собирались воспринимать это как шутку и даже выкладывались на полную, Изуку пришлось сконцентрироваться полностью на пении, пусть это и получалось у нее отвратительно, но в хоре голосов ее лажания не были так заметны. В первый раз они только распевались, поэтому последовала еще одна песня, потом третья, затем четвертая... В итоге Токоями и Джиро пришлось буквально силой отбирать у них микрофоны. В целом все веселились, кто на что горазд. Большинство толпилось у караоке, однако были и те, кто собрались небольшими группками и жались по углам, чтобы поболтать, перекрикивая поющих. Иида организовал небольшой кружок любителей настолок — Тсую и Кода как раз подарили пару интересных экземпляров, и желающие с жаром принялись изучать правила. Каччан окрестил их «безнадежными задротами», хотя сам сидел с ними за столом, отбирая листочки с правилами, обзывая всех вдобавок еще и «безнадежными тормозами». Очако и Изуку просидели с ними, наверное, почти час, пока не заметили, как им подавали некие тайные знаки Каминари и Мина. — Ну что, Мидория, хочешь отметить день рождения по взрослому? — Каминари задорно подмигнул, когда они к ним подошли. — Чую, что мне не стоит на это соглашаться, — с сомнением в голосе ответила Изуку. — Что это вы там прячете? — Очако с любопытством пыталась заглянуть им за спины. — Там коктейли безудержного веселья, — загадкой ответила Мина. — Алкоголь что ли? — охнула Очако, разглядев небольшой ящик с бутылками с неоднозначным содержимым. — Боже, Урарака, не так громко! — шикнул на нее Каминари. — Желающих может быть много, а на всех там не хватит. — Вы серьезно пить собрались? — глаза Очако готовы были полезть на лоб. — Да какой «пить»? Там всем на один глоточек, — махнула рукой Мина. — Ииде-куну это не понравится, — покачала головой Изуку. — Ну мы же не будем говорить ему, — пожал плечами Каминари. — Ты думаешь, что он не учует запах? — нахмурила брови Очако. — А ты не дыши ему прям в лицо. — Я вообще придерживаюсь мнения, что легче попросить прощение, чем разрешение, — хихикнула Мина, доставая откуда-то из-под полы две рюмки. — Поплачемся ему. Не будет же он на вас двоих стукачить, еще в день рождения Изу-чан. Ну что, будете пробовать? Урарака и Мидория неуверенно переглянулись. *** Изуку не знала, чья это была идея включить музыку погромче и потанцевать, но определенно она должна была сказать спасибо этому человеку. Прошлогодние тренировки для культурного фестиваля с Миной дали свои плоды, и Изуку чувствовала себя на импровизированном танцполе вполне уверенно. Она ощущала небывалую легкость во всем теле — ей хотелось бесконечно кружиться и чтобы мир кружился вместе с ней. Насчет мира она не была уверена, а вот голова точно шла ходуном. От цветных огней, что излучали прожекторы и диско-шар, которые создала Момо, глаза немного щипало. — Давай, детка! Двигайся, двигайся! Как в последний раз, — слышала она ободряющие выкрики Мины. — Мне кажется, что мне надо перевести дух, — глупо хихикнула Изуку, направляясь к дивану. — Меня, по-моему, уже ноги не держат. — Слабачка, — прокомментировала Мина, продолжая совершать модные движения. Изуку заметила свободное место рядом с Шинсо, который держал в руках глубокую тарелку с чипсами. — Это самое лучшее день рождения за все время, — произнесла она на выдохе, плюхаясь ему практически на колени, благо, что тот успел отодвинуться. — Рад, что тебе весело, — сказал он, предлагая жестом ей взять чипсы. — Даже очень, — энергично закивала Изуку головой, забирая в руку целую горсть. — А тебе как? Весело? Мне казалось, что ты не любитель таких мероприятий. — Так и есть. Но уж очень сильно меня умолял прийти Денки. На колени даже упал. Изуку снова громко рассмеялась, привлекая внимание рядом сидящих ребят. — Хотела бы я на это посмотреть. — Сомневаюсь, — задумчиво произнес Шинсо, пристально рассматривая ее. — Зрелище вышло жалкое. — Кстати, я же так и не поблагодарила тебя за подарок, — Изуку резко вытянула руку вперед, с гордостью демонстрируя браслет, на подвеске-кролике которого играли блики от прожекторов. — Да пожалуйста. Только, судя по твоей реакции, не очень-то он тебе понравился. — Просто ты застал меня врасплох. Мне никогда не дарили бижутерию. — Я никогда в принципе никому ничего не дарил. — Правда? Как так, Шинсо-кун? — охнула Изуку. — Меня никогда просто никуда не звали, — пожал он плечами так, словно в этом не было ничего такого. — Какая жалость... Но знаешь, Шинсо-кун, это потеря окружавших тебя людей. Ты замечательный человек, хороший друг, и подарки у тебя классные... — с запалом начала Изуку, но договорить ей не дал Шинсо, который резко подался к ней вперед, чтобы принюхаться. — Ты что, пьяная? — Что? В каком смысле? — растерялась от его близости Изуку. — В самом прямом, — процедил Шинсо. — Как ты налакаться умудрилась? Там же не так много было, как сказал Денки... Или он приврал?.. — Да я чуть-чуть, — обиженно ответила Изуку. — А по поведению — совсем не чуть-чуть. Ворчание Шинсо показалось ей забавным, и она опять хихикнула. — Прекрати беспричинно ржать. Где там твои кавалеры? Пусть с тобой разбираются, без приказа сверху я не собираюсь с тобой нянчиться. — Какие кавалеры? Зачем со мной нянчиться? — непонимающе хлопала ресницами Изуку, не переставая смеяться. — Да ты неадекватная. Куда больше, чем обычно. Нужно, чтобы кто-нибудь не спускал с тебя глаз, пока ты не бросилась снимать котят с деревьев, ломая руки-ноги, — Шинсо обвел взглядом толпу. Изуку наиграно надула губы, но сама принялась выискивать Тодороки. Она его вообще не так часто видела за весь день, да и если уж признаться честно, практически забыла про него. Однако не заметить его было сложно — его буквально окружили девчонки из Б-класса. Они что-то на перебой ему рассказывали, пытаясь привлечь его внимание на себя. Изуку готова была поклясться, что Шиозаки стояла к нему просто неприлично близко. И какого черта она вообще к нему лезет? Причуда Шото же максимально разниться с ее убеждениями. Она идеальна для разрушения всего, что Шиозаки так страстно любит... — Ты снова начинаешь громко бормотать, — дернул ее за локоть Шинсо. Изуку одарила его недовольным взглядом. — Ты как будто первый раз увидела, что вокруг сынка Старателя всегда толпа фанаток. — Фанаток? — хрипло переспросила Изуку. — Ну да, он же весь такой скрытный, холодный, загадочный... Вы же, девчонки, такое любите? Не успела Изуку открыть рот, чтобы сказать, что вообще-то Шото на самом деле совсем не такой — он очень открытый, добрый, готовый всегда поддержать, и вообще Шинсо ничего не понимает, и они вообще-то с Шото встречаются уже больше месяца, как громкая музыка резко отключилась, а в центр комнаты вышел Каминари. — Ребят-ребят, — улыбался он так, словно собирался объявить, что выиграл в лотерее миллион йен. — Мне кажется, что все вы устали прыгать как кони, потому предлагаю небольшую смену деятельности. Объявляю медленные танцы. Он хлопнул несколько раз в ладоши, и из колонок полилась приятная на слух рок-баллада. Все несколько озадаченно смотрели, как Каминари уверенно подошел к Джиро, которая задрожала всем телом и принялась яростно мотать головой. — Не-не-не! — закричала она, будто знала, что сейчас будет. — Джиро, — не слушая ее, сказал Каминари и протянул ей руку. — Позволь тебя пригласить на этот танец. — Я не пойду, — покрасневшая Кека попятилась назад. — Ну пойдем, — не отступал Каминари. — Не отказывай мне при всех. — Иди-иди, — толкнула легенько ее в плечо Мина. Каминари неожиданно рухнул на колени. — Умоляю, всего на один танец... — О, — усмехнулся Шинсо, — вот так же он меня и уговаривал сюда прийти. Тем временем на танцпол вышли Оджиро с Тору и ТетцуТетцу с Кендо. — Блин, ладно, — сдалась под напором Кека. — Но только на один раз. И следи за руками — а то я тебя знаю! — Юху! — издал радостный звук Каминари, вскочил на ноги и притянул ее к себе. Вслед за ними вышли еще Киришима с Миной и — о Боже — Иида с Очако. Заметив направляющегося в ее сторону Минету, Момо уверенно схватила за руку ничего не подозревающего Йосетцу и потащила его в самый центр. Изуку повернулась в сторону Тодороки. Его, конечно, уже буквально тащила силой одна из девчонок, Токаге. Хотя Тодороки несильно сопротивлялся. Он что-то ей говорил, но Токаге лишь отмахивалась от него. Они встали чуть в сторонке, их скрывали остальные пары, и Изуку пришлось привстать, чтобы увидеть, как, смеясь, Токаге покачала головой, когда смущенный (!) Тодороки беспомощно смотрел на нее, и она сама положила его руки себе на талию, мол, смотри, как надо. — Мидория. Мидория. Мидория! — безуспешно звал ее Шинсо. — Чего? — спросила недовольная Изуку, которой пришлось оторваться от слежки. — У тебя молнии по всему телу светятся. Ты же не собираешься тут все разрушить? — Оу, — вырвалось и у нее. Она действительно не заметила, как активизировалась ее причуда. Неужели тело само собиралось броситься к Тодороки? И чтобы она ему сказала? Устроила сцену перед всеми? Но это ведь так на нее не похоже... — Мидория, — пощелкал пальцами перед ее лицом Шинсо. — По-моему, тебе уже на сегодня хватит. Не пора ли баиньки? — Пойдем танцевать? — ляпнула вдруг Изуку. С дивана ей практически не было видно, что там делает Тодороки, а значит, нужно было попасть на танцпол. — Я не умею, — на удивление спокойно отреагировал Шинсо. — Я тоже. Но там и уметь не надо. Оджиро-кун с Тору-чан вообще просто стоят обнявшись. — Хочешь со мной пообниматься? — вдруг зловеще заулыбался Шинсо. — Да-да. Просто повод искала давно, а тут такая возможность, — отмахнулась от него Изуку, вставая. — Пойдем, пожалуйста, очень надо. — И зачем я тебе помогаю? — риторически спросил Шинсо, следуя за Изуку. — Какая мне с этого польза? Изуку специально выбрала место, откуда открывался прекрасный вид на Тодороки. Он скучающе смотрел по сторонам, пока ему что-то увлеченно рассказывала Такаге, нисколько не смущенная отсутствием интереса в выражении лица Тодороки. Она сжимала его плечи, и Изуку умудрилась разглядеть в этом что-то собственническое. Шинсо тем временем неловко держал Изуку за талию и топтался из стороны в сторону, случайно все время наступая ей на ноги. — А я говорил, что не умею, — сказал он, когда Изуку бросила на него недовольный взгляд. Они какое-то время так «танцевали» в полнейшей тишине, пока Изуку пыталась незаметно наблюдать за Тодороки. А ведь если бы все знали, что они встречаются, то никто из девчонок бы не подошел к нему, и сейчас бы она танцевала с ним. Она уже забыла, каково это, ощущать его прикосновения, замечать на себе его нежный взгляд и ловить его редкую легкую улыбку... — Представляю, сколько завтра опять будет разговоров, мол, я заставил тебя танцевать со мной, — ворчание Шинсо было громче ее мыслей. — М? — вырвалось у нее. — Ну никто не поверит, что ты просто напилась и сама добровольно вытащила меня сюда, — печально усмехнулся Шинсо. Изуку резко остановилась, вырвалась из его несмелого объятия и отошла от него. Она испугано посмотрела на него. А ведь действительно, погруженная в свои проблемы она совсем забыла про Шинсо и его чувства. Ведь прямо сейчас она им коварно воспользовалась в своих целях. Чем она тогда лучше всех тех, кто судят его, не узнав получше? Втерлась ему в доверие, знала, что он не может ей отказать, так как считал ее другом. Ей стало мерзко от самой себя. — Ты чего? — непонимающе он смотрел ей прямо в глаза. — Прости, Шинсо-кун, — пробормотала она, чувствуя, как зажгло глаза. — Эй-эй, Мидория, ты чего? — он взволновано смотрел то на нее, то по сторонам. — Только не реви! Ты же поставишь нас в дурацкое положение. — Я ужасно с тобой поступаю, — пролепетала Изуку, пытаясь из всех сил сдержать водопад слез. — Да с чего ты взяла? Господи, Мидория, у всех девчонок так резко настроение скачет? Тебя еще недавно заткнуть нельзя было, а теперь ты собралась сырость разводить ни с того, ни с сего. С таким ворчанием Шинсо взял ее за локоть и повел обратно к диванчикам, где достал из кармана брюк платок и всучил ей, чтобы она вытерла все-таки скатившиеся слезинки. — Тебе определенно нельзя пить. Повторюсь, ты ведешь себя куда страннее, чем обычно. Вдруг соскочила танцевать, теперь хочешь затопить всех нас... — Шинсо-кун, что нужно сделать, если ты обидел человека, но не знаешь причины? — захлюпала носом Изуку. Где-то на фоне Кека кричала, что второй раз танцевать с Каминари не будет. — Не знаю, Мидория. Это у тебя друзей вагон и маленькая тележка. Возможно тебе стоит спросить Урараку. Но, наверное, я бы попытался поговорить с человеком, поставить все точки над «и», применил бы причуду на худой конец... Ответ Шинсо позабавил Изуку, и она слабо улыбнулась, что позволило Шинсо немного расслабиться, но он продолжал не спускать с нее глаз. — Не думаю, что ты бы стал использовать таким образом свою причуду. — Как знать? Я ведь в такой ситуации никогда не был, — пожал плечами Шинсо. — Думаю, ты прав, — она сжала в руке чужой платок. — Я должна попытаться с ним поговорить. И чем быстрее, тем лучше. — Не совсем понимаю, о чем ты, но, наверное, да, — кивнул Шинсо. Изуку улыбнулась ему еще раз. Шинсо поддерживал как умел, и в целом у него это не так уж плохо получалось. Пообещав, что вернет платок после того, как постирает, она развернулась обратно в сторону танцпола. Пока еще не началась следующая песня, но Такаге снова нарушала личное пространство Тодороки. Изуку сделала глубокий вдох и направилась прямо к ним. — Эм-м... Тодороки-кун, — проблеяла она, оказавшись рядом с ними. — Можно тебя ненадолго? Такаге чуть изменилась в лице, но она быстро взяла себя в руки. — О, привет, Мидория, с днем рождения, кстати, — улыбнулась она. — Эм, спасибо, Такаге-чан, — поблагодарила ее Изуку и взглянула Тодороки прямо в глаза. — Ну так что? — Пойдем, — тихо сказал Тодороки и, ничего не сказав Такаге, последовал за Изуку. Они вышли на улицу. Солнце уже закатилось, и на небе уже виднелись первые звездочки. — Ты плакала? — вдруг спросил Тодороки. — Что? Нет... то есть, да, но не суть... Я хотела с тобой поговорить. Изуку охватило волнение: уже давно в присутствии Тодороки ее сердце не отбивало такой нездоровый ритм. Она закусила губу и задумалась, пытаясь сообразить, как начать правильно разговор. Хотя ей было приятно, что он продолжал беспокоиться за нее. — Ну так что? — подгонял ее Тодороки, склонив голову в бок. Дыхание ускорилось. Ей будто не хватало кислорода. — Ты все еще обижен на меня? — брякнула она. — Я на тебя не обижен, я просто кое-что обдумываю, — поправил ее Тодороки. — Ты все еще это обдумываешь? — с бессилием в голосе спросила Изуку, опустив глаза. — Вроде того. — А ты можешь... как-то ускорить этот процесс? — Тогда я сожгу Шинсо дотла, — резко ответил Тодороки. Это прозвучало слишком резко и неожиданно. Опешив, Изуку взглянула на него и впервые за долгое время увидела на его прекрасном и практически идеальном лице эмоции. В его глазах было непривычно столько ярости и одновременно обиды, что Изуку испуганно попятилась назад. — В смысле? — прошептала она. — В прямом. Начну с его рук, чтоб он тебя больше и пальцем не тронул. Это он тебя как-то обидел? Ты из-за него плакала? — Что-о-о? Конечно нет! Тодороки на это кивнул, но Изуку понимала, что он ей нисколько не поверил. Похоже, у него образовалась в голове своя картина происходящего, и никакие слова или действия Изуку не были способны помочь ему изменить мнение. — Знаешь, — задумчиво произнес он. — Я понял, что совсем тебя не понимаю. Ну или ты какая-то мазохистка. — В смысле? — повторила Изуку. — У тебя есть какая-то непостижимая тяга саморазрушению во всех смыслах. И ненависть к самой себе. Иначе я не могу объяснить твое влечение к людям, что постоянно умудряются как-то сделать тебе больно. Возможно, мне тоже стоит принести тебе боль, самую сильную, чтобы я затмил их всех в твоих глазах. Руки предательски начали дрожать. Изуку не могла никак унять эту дрожь. Она не понимала, что хотел сказать Тодороки. Точнее, не хотела понимать, ведь это было так на него не похоже. Хотя сейчас, чувствуя пронизывающий взгляд Тодороки, она даже боялась сделать лишний вдох. Изуку будто стояла перед открытой клеткой дикого зверя, готовившегося вот-вот напасть. Ее печаль, из-за которой она вообще пришла к нему, медленно превращалась в некую форму страха, с которой она была еще незнакома. — Кстати, я же еще не вручил тебе подарок. Он, конечно, вряд ли переплюнет этот милый браслетик, но, думаю, ты найдешь ему применение, — язвительно произнес Тодороки. Изуку никогда бы не подумала, что его голос может источать столько яда. — А я пока еще подумаю, что мне нужно от тебя. В любом случае, с днем рождения, Мидория. Он как ни в чем не бывало достал из заднего кармана брюк большой конверт, который будто захрустел под пальцами, когда она взяла его. Внутри лежали два билета на про-геройскую осеннюю выставку. Когда Изуку закончила их рассматривать, Тодороки уже скрылся обратно в общежитии. Напряжение, накопившееся не только за прошедшие две недели, дошло до предела. Дыра в душе, которая вроде как затянулась, закровоточила по новой. Силы терпеть, которых и до этого не хватало, окончательно ее покинули, и боль, накрывшая ее обжигающей волной с головой, выплеснулась наружу вместе с криком отчаяния. Она не знала, сколько так по времени провела на улице и как незаметно добралась до кухни, когда из-за слез она ничего не могла перед собой разглядеть. В любом случае, она тихо сидела за кухонным столом, на котором лежал несчастный конверт, когда на кухню заглянула Очако. — Деку-чан, ты чего тут в темноте сидишь совсем одна? — сразу бросилась она к Изуку. — Тебе нехорошо? Изуку, по щекам которой продолжали бесконтрольно течь слезы, покачала головой и спрятала лицо в ладонях, чтобы подавить громкий всхлип. — Это что? Билеты? — Очако обеспокоенно взяла в руки раскрытый конверт. — Это они тебя так расстроили? Деку-чан, пожалуйста, не молчи. Деку-чан! Даже если бы Изуку очень сильно хотела что-то ответить, она бы физически не смогла выдавить себя членораздельного звука. Она лишь жалобно протянула к ней руки, и Очако, не зная, как еще можно хотя бы попытаться успокоить подругу, прижала ее к себе и погладила по голове. Почувствовав чужое обволакивающее тепло, Изуку размякла окончательно и разрыдалась уже в голос, не беспокоясь, что ее может кто-то услышать. Хотя ее бы никто и не услышал — так громко продолжала орать музыка в общей комнате. *** Если бы кто-то взглянул сейчас на Катсуки, то подумал бы, что он самый настоящий сталкер. Он вообще шел на кухню в поисках годных закусок, так как жевать безвкусные чипсы или сухарики он не собирался, но странные звуки, едва различимые сквозь грохот попсовых хитов, заставили его остановится перед входом. Он аккуратно заглянул в приоткрытую дверь и увидел, как жалобно Деку жалась к груди Круглолицей, которая будто не знала, что делать, и на автомате проводила рукой по ее спутанным волосам. Катсуки нельзя было назвать тактичным человеком, он не умел успокаивать должным образом, но ему хватало ума понять, что его присутствие на кухне вряд ли будет желанным, однако просто развернуться и уйти он не мог. Он все надеялся, что Деку сломается и начнет рассказывать в красках, что довело ее до истерики, но то ли она уже успела объяснить проблему Круглолицей, то ли даже не собиралась этого делать. В любом случае, он чувствовал себя круглым идиотом, что так в пустую тратил время. Деку же униматься не собиралась, все рыдала и рыдала. И как в человеке может храниться столько слез? Она там, наверное, уже целый бассейн наполнила... — Чего стоим? — совсем рядом раздался шепот, заставивший Катсуки подпрыгнуть прямо на месте. — Блять, Черноглазка, какого хера, — прошипел сквозь зубы он. Мина нахмурилась и заглянула через его плечо. — Ох, похоже, Изу-чан отвергли, — закачала она головой. — Еще и в день рождения! Во Шинсо этот гад! — Причем тут Панда вообще? Мина лишь махнула рукой прямо перед его лицом, и Бакуго очень сильно хотел пригрозить ей взрывом этой самой руки. — Похоже, я ошибалась, и Изу-чан крутила шуры-муры все это время с ним, а не с Тодороки, — пояснила она. — Они повздорили, когда танцевали. — А они танцевали? — Ты вообще не отходил от настолок, да? Ладно, Взрывунчик, слушай мою команду — ты сейчас должен постараться оказать Изу-чан максимальную поддержку и засунуть свою мудачью сторону куда-нибудь поглубже, понял? Такого шанса нам может больше не представиться — так что хватай удачу за хвост и не вздумай отпускать! — Мина ободряюще хлопнула его по спине и широко улыбнулась.