Мать-Дымок для Алдуина

В эмоциональном раздрае алхимик не знал о чем думать, все казалось приоритетно важным и потому перескакивал с одного на другое: «О боги, я вам невероятно благодарен, о возвращении Верандиса мы могли только мечтать! Меня тянет домой, мы должны собраться вместе, после… ритуал Драконьего Культа что-то изменил в нас. Слабое чувство голода из-за постоянного напряжения или изменения? Чем расплачиваться придётся? Чувствую себя очень странно! Мы должны срочно вернуться в Риверспайр! С отцом…» - его рука с пестиком замерла, он помнил испепеляющий золотой свет, а затем светящиеся сиреневые глаза над собой. – «Но как же Белый Флакон? И Эйрин?» - вампир с тяжёлым вздохом возобновил свое занятие – «Мне следует заняться семьёй, Эйрин и Флакон как-то без моего присмотра жили, и ещё немного побудут. Попрошу её не лезть в опасности, и вернусь весной». – он поморщился, даже в мыслях подобная просьба звучит фальшиво. Как будто усидит некая особа в своём доме, или даже Храме! От котелка, висевшего над спиртовой горелкой пошёл желтый пар, запахло горелым. С нецензурным возгласом, Феннориан сдернул его на стол голыми руками и дул на пальцы, пока заживает ожог – «Вот, пожалуйста, стоило отвлечься, и уже потери!» - он застонал от невозможности быть в двух местах одновременно. За сутки легион собрался, разделился на три части – одна отправилась к перевалу на Джеханну, второй, и самый малочисленный оставался в качестве гарнизона, а последний возвращался в Солитьюд с арестованными. Предстояло расследование и суд. С генералом Туллием и Мароном уходил Ондолемар с охранницами: - Признаюсь откровенно, миссия Талмора в Скайриме полностью провалена без надежды на возобновление! Наш авторитет упал ниже… совсем низко! Говорить подобное ересь и стоило мне себя арестовать. – Самокритично проронил Второй, запирая свои сундуки замысловатым пассом рук. – Вот как пало Посольство, так все в Обливион и покатилось! Или… когда мы в Вольскигге поехали проверять слухи о культистах. – эльф искоса метнул подозрительный взгляд на Эйрин, сидевшую на столе и Асмунда на ящике. Норд усмехнулся и отсалютовал надкушенным яблоком, а девушка вопросительно изогнула бровь: - Ты на что, морда талморская намекаешь? По лопате соскучился? Ну, да, твои коллеги расспрашивали о драконах, культистах и где они собирались. Кто ж знал, что вас туда понесёт? И зачем? Где логика? - Логика вот в чем: зачем строить новые храмы и алтари, когда можно использовать старые культовые сооружения. – Пояснил Ондолемар, его скулы покраснели, стыд затопил от макушки до пяток, а мышцы плеч заныли. Довакин поперхнулся: - Эльфы точно как-то странно мыслят – вокруг даже хуторов нет, в Западном Друадахе часты лавины. В долине племена Изгоев кочуют, да орочья крепость. Ох, и глупые. – он рассмеялся – Значит, вскорости все, что завоевали потеряете, не удержите! - А вот и нет! Наша идеология крепка, как и власть на южном побережье бывшей Империи! – вскинулся Эмиссар, но стыд за свои действия и действия сородичей, невесёлые перспективы и не одобряемые обществом собственные желания раздирали его. - Это как посмотреть. – Рассудительно произнёс Асмунд, хрустя яблоком – босмеры долго в союзе ни с кем быть не могут, отлынят. Коты тоже способны на мощный удар, а затем их лень одолеет, вон распались на два государства и уже друг другу гадят, скоро совсем вас пошлют, мол, разногласия внутренние. А там уж редгарды погонят ваших, имперцы соберутся в кулак, а нам, нордам, только дай повод! Мы с Одавингом точно прилетим. Ондолемар открыл, было рот, по вбитой привычке вступиться за честь Талмора и захлопнул его. Противоречия никуда не делись, и умирать совсем не хотелось: - Я не хочу казни. – Он присел на столешницу рядом с девушкой, стянул капюшон на плечи. – Вероятность этого крайне велика. В Штаб-квартире я должен связаться с Главным и если он отдаст приказ о моем аресте… - он сморщился. – Умереть в бою, за Родину, Талмор и благо всех альтмеров я готов, но не за политические игры начальства! Благодаря им, я,считай все уже потерял! Для нас потеря репутации - все! Эйрин хорошо чувствовала эмоциональный раздрай эльфа, переглянулась с Асмундом, что кивнул соглашаясь. - Ондолемар, я тебе, как специалист и историк говорю, не получится у вас, ну, у Талмора опрокинуть мир. Своими действиями вы скорее второй Кризис Обливиона вызовете, чем уйдёте в блаженство. – Экзальтированным тоном передразнила она. – Свою Кристальную Башню вы потеряли, один столб выбит. Талмор воспользовался этим, и раскачивает реальность, но кто вам гарантирует, что вас. Ждёт. Блаженство. А не муки в одном из Планов даэдра, а? Кто гарантирует, что ваше начальство никакому Принцу не служит, а? Я расспросила Феннориана, он прямой свидетель Войны Трех Альянсов за Рубиновый Трон, как там троица Даэдра едва не уничтожила Саммерсет? Асмунд догрыз яблоко и выжидательно уставился на шокированного альтмера. Тот глотал ртом воздух, издавая нечленораздельные звуки, и, наконец, выдохнул: - Старая плесень! Это закрытая информация! У меня половина родни сапиархи, и погибли защищая Кристальную-Как-Закон, а уж события того Затмения и вовсе запретны! Их разглашение карается смертью! В моей семье об этом говорили шёпотом, а в армии настоятельно рекомендовали не поднимать эти вопросы, дабы не прослыть еретиками! - И, тем не менее, примерное представление ты имеешь, - хладнокровно закончила свою мысль Эйрин. – Что-то мне не нравятся аналогии. Пусть Мартин Септим закрыл барьер, но отсюда дверь распахнуть можно, и даже не одну. - Наши войска захватили Башню Белого Золота и, наверняка, собрали то, за чем шли. – Теперь Ондолемар побледнел, лишь на скулах горел лихорадочный румянец. Он пальцами потирал кончик носа. – Меня отозвали перед штурмом, я не свидетель, и никого не знаю, кто был в подвалах башни. – Он с хрустом распрямился – все, по слухам, или погибли, или переведены в иные места службы. Это нормально! – казалось, он убеждал себя, зрачки расширены. Парочка переглянулись, Асмунд вновь кивнул: добивай, мне тоже интересно. - Если верить слухам, то ваш генерал, которого потом прибили на стену Башни, готовил какую-то Жатву, во славу одного из Принцев. – Медленно сказала Эйрин, чутко подмечая малейшее изменение эмоционального фона. – Ты можешь это как-то прокомментировать? Разве подобное не идёт в разрез с вашими догматами? Последнее слово привело талморца в чувство: - Мы не Тёмное Братство! У нас устав! – возмутился он, а довакин тихо произнес: - А в остальном методы похожи. Второй Эмиссар пренебрежительно фыркнул и вновь понурился, торжественно и мрачно произнес: - Я умру и убью за мою Родину, но быть пешкой, бессмысленной жертвой в очередной Жатве я не желаю. Лорд Наарифин расплатился за свою некомпетентность, судя по исчезновению его помощников и корпуса, ответственного за собрание артефактов из Императорской Библиотеки. - Ааа… Вот благодаря кому Древние Свитки разлетелись по всему Тамриэлю! – воскликнул Асмунд и хохотнул – только они почти сразу вернулись в хранилище в Монастыре. - А теперь мне понятно, отчего подобная секретность. – Удовлетворенно кивнул Ондолемар и бросил острый взгляд на собеседников – вы ведь обладаете двумя Свитками? - Один уже бесполезен, а второй в Коллегии и Ураг со всем Талмором сцепился, но книжку из собрания не отдаст. – Злорадно отметила Эйрин, смахивая с подола рубахи невидимую пылинку. «А скоро у меня будет третий! Бочка с капустой его ждёт! Мне он на фиг не нужен, но раз дают, надо брать. Надо найти тихое место и вызвать Дюрневира, спросить, как прошла смена власти. А, нужно вампиров как-нибудь поделикатней отправить в Риверспайр». Когда она вынырнула из размышлений, норд и альтмер уже стояли нос к носу и воздух между ними искрил: - Да уж, провожу красотку до города, чтобы злые имперцы не обидели! Ишь, засматриваются! – Асмунд дернул его за ремешки на форме. - Это ещё за кем приглядывать следует! На тебе лишних дырок точно нет? – Процедил Ондолемар, схватив довакина за грудки. – Может, стоит проверить? - Хорни. – мечтательно протянула Дова, сползла со столешницы и незамеченной вышла за дверь. – Вот это притяжение! «Интересно, когда Ондолемара попрут из Талмора со скандалом, а под скандалом я имею ввиду драку с фатальныи исходом для ушастых, куда он денется? Нет, пусть живёт у меня, пока Асмунд в монастыре, не жалко». - Госпожа Эйрин, вы можете уделить мне немного времени? – в полумраке светились алые глаза, на лице графа застыло выражение вежливой заинтересованности. - Ммм? – Эйрин изобразила внимание, прочитать этого собеседника трудновато – привычно закрывается, сквозь самоконтроль прорывается растерянность и любопытство. - Позвольте, я спрошу прямо, я знаю норды не любят экивоков. – Вампир выждал ответ, получил мычание тоном выше. – Вокруг нас сейчас никого нет и я хочу спросить, отчего я более не слышу присутствия Молаг Бала? – он не смог сдержать дрожь, его тёмные брови страдальчески изогнулись. – Я… Я не страдаю без его внимания, непривычно, легко… но я хотел бы знать, когда цепи вновь скуют нас. «Он сказал «нас». За своих беспокоится» - отметила девушка. Как относиться к этому вампиру она не могла решить. С одной стороны точно известна его первородность, соответственно, жестокость и любовь к интригам и принадлежность к аристократии с привычкой повелевать не стоит списывать. С другой – относительная адекватность, избирательность в поисках жертв, а поскольку бандит не мамонт и не вымрет, «засохнуть» у Рейвенвотчей шансов нет. Если эдакий игрок вновь появится в политических игрищах Хай Рока, местной знати будет чем заняться. Ну, не усидит ведь тихо, пусть сказки не рассказывает! По морде вижу и чую, влезет во всех интриги, какие найдёт и парочку новых замутит. Хотя бы для разминки. Ладно, а я здесь причём?» Этот вопрос она задала вампиру: - И что ты хочешь услышать? Понятия не имею, не будешь сам звать нарочно, больше не встретитесь, помрешь – в Этериусе окажешься или ещё где, без понятия, но точно не в Хладной Гавани. - Благодарю за пояснение. – Слегка склонил голову граф, его волосы тёмной волной закрыли половину лица. – Я не спрашиваю как, у культистов свои секреты. Почему? Из-за вашего тёплого отношения к Феннориану? Эйрин испытующе посмотрела на него: «Ха! Старомодная вежливость и держит расстояние. Вызывает расположение, вытягивает информацию, у меня внутри черепа чешется! Да пусть думает, что удалось. Интересно, что он с этим знанием делать станет? Хе-хе…» - Так называемое Сердце – хранилище отрицательно заряженной энергии, при сломе кальпы она должна принять участие в формировании новой. Но Алдуин ещё долго не придёт, а заряд готов. Дюрневир тоже застрял в стремном месте, и ему эта энергия, как медовый пряник – приятное для него, полезное для Тамриэля, все довольны. А с вами получилось случайно, всю вненирновую энергию затянуло в межплановый протуберанец. Пришлось отсечь. Ты не обижаешься, что я приказала «сидеть»? Верандис вежливо улыбнулся, все его попытки коснутся сознания собеседницы, соскальзывали, речь, полная непонятного жаргона, странные манеры, будили исследовательский зуд и… страх. Страх, словно стоишь возле раскаленной фаяды и перегретая почва под ногами крошится, одно неверное движение и улетишь в лаву. Он слегка наклонился вперёд, разглядывая девушку столь же бесцеремонно, как и она его: «Кожа очень белая и гладкая, словно камень, свечение глаз не результат заклинания, нет вихря вокруг зрачка, и сам зрачок почему-то вытянут в щель. Бретонского роста, но не телосложения, довольно мила. Очень горячая и тяжёлая аура, распространяется слишком далеко и слишком плотная для слабой магички. Не могу припомнить, чтобы я встречал нечто подобное». - Ни в коей мере. – Наконец, ответил граф. – Можно я коснусь вас? Я не чувствую в вас крови меров, но судя по внешности, второе, не то третье поколение после слияния? Неужели в вашем роду были фалмеры? От альтмеров или босмеров вы бы унаследовали смуглую или золотистую кожу. Эйрин хихикнула, решив отвечать честно, а то вдруг забудешь, что Феннориану врала, получится неудобно: - Атмора. Крови не дам ни капли, ядовитая. Раз претензий нет, рекомендую сесть в родном болоте и медитировать, что знает, как на вашей семье отразится разрыв? Граф выпрямился, отбросил волосы с лица, медленно, словно пробуя слова на вкус, произнес: - Признаться, меня тянет домой, но я ныне не в лучшей форме, чтобы открыть портал. - И не надо. У вас теперь есть свой НЕХ. – Как-то странно разулыбалась девушка и аккуратно обошла вампира. Тот остался стоять, мысли роились как мошкара вокруг святящейся лампы, но ни одну выделить не мог, слишком уж они разрозненны. Лишь когда хрупкая, чуть светящаяся фигурка скрылась за поворотом, обрел чёткость мышления: «Она ещё более странная, чем довакин! Во имя богов! Он хотя бы герой, а она? Все люди, как люди, как и меры, а вот это? Что-то я упускаю, подобную наглость и эксцентричность могут позволить себе только могущественные маги, или высокородные. Судя по её манерам – ни одно, ни другое! О боги, о чем я думаю? В первую очередь нам следует вернуться домой». – Кровавый туман слился с темнотой на потолке. К следующему полудню, помахав отрядам рукой, Асмунд и Эйрин отправились провожать вампиров домой. За мостом, в русле бурной горной реки как раз есть подходящая заводь. Феннориан нервничал, искоса поглядывая на девушку, наконец, его прорвало: - Пожалуйста, обещай, что ни в какое опасное приключение не влезешь! - У нас разные представления об опасности. – Эйрин пересчитывала лёгкие перистые облака в осеннем небе. – Призрачная форма решает все проблемы. Как, кстати, твои пациенты? - Прекрасно! – ответил сразу на все алхимик, уперев руки в бока, его глаза сверкнули алым. Его задевала флегматичность собеседницы и собственная ревнивая реакция. Посмотрев на невозмутимого довакина, обратился к нему – Надеюсь, ещё какой-то древний бог не вылетит и… а! – он махнул рукой, обнял Эйрин и пробурчал – пожалуйста, осторожней, и напиши, если будут новости о Белом Флаконе. - Конечно. – Пробормотала ему в грудь дова, похлопала по спине. – Давай, зови Тенегрива. Слегка посинев скулами, Феннориан отстранился, поймал весёлый взгляд Верандиса и откашлялся, простер ладонь над водой: - Тенегрив, я призываю тебя! «Ыыыыыы! Пикачу, я выбираю тебяяя»! – внезапная ассоциация скрутила Эйрин хохотом, но она удержалась, подавившись дымом из рта и носа. Стремительная тень пронеслась на дорогой и на скальный уступ опустился сине-бронзовый дракон: - Не стесняйся, мертвец, ори громче! - Дым, не отвлекай его. – Укорила Эйрин, давя смех, а тот облизнулся и опустил голову на когти крыльев, в ожидании представления. Алхимик подышал, потер руки и наклонился над заводью, прибавил громкости: - Тенегрив, исполни договор! Я призываю тебя! Асмунд тронул дову за руку, указав глазами на тонкую красную нить, натянувшуюся между вампиром и водой. Эйрин кивнула. Верандис вновь вздрогнул, злость, тяжесть и жар, сопровождавшие дракона, приклеили его к месту. Хотелось спрятаться и оценить шансы на противостояние. В прошлый раз ящер был довольно далеко, а ныне… граф смотрел на блестевшую на солнце броню – не костяную, а словно каменную, поднял взгляд выше и утонул в золотом свете. Щелчок и узкий зрачок уже смотрит на водоворот, откуда выпрыгивает чёрный конь с алыми глазами. «Боги, нет!» - ужасная догадка пронзает старого вампира, его взгляд мечется между хрупкой девушкой, довакином и синим драконом, находя все больше сходства. – «У девицы, героя и дракона одинаковое свечение! Феннориан все это время был с драконами! И не знает об этом! И разрыв! Зачем, что они потребуют в уплату?» Порождение Пустоты немного понервничало из-за присутствия драконов, но быстро успокоился, стоило втолковать задачу: - Риверспайр, замок Рейвенвотч. – Феннориан потрепал его по гриве, тронул черную уздечку, украшенную мелкими рубинами – смотрю, Мелина тебя приодела. Тенегрив гордо выгнул шею, топнул передним копытом: - И если не знать что это – добрый конь. – Покачал головой Асмунд. – Вот так сядешь на него, и унесёт, куда Сангвин дремор не гонял! Конь пренебрежительно дернул ушами, и, казалось, задумался о подобном варианте. - Не сбивай его с пути! – Возмутился Феннориан, первым запрыгивай на его спину – Верандис? Тот медленно подошёл, не сводя с парочки местных странного взгляда, поддернул мантию и ловко запрыгнул позади сына: - Удачного пути! – улыбнулась Эйрин. - Надеюсь, не свидимся. – столь же искреннее добавил Асмунд. - Я вернусь весной! По крайней мере, постараюсь. – Разбил его чаяния алхимик. Еще миг и Тенегрив прыгнет в воду, Верандис извернулся и спросил Эйрин, впившись пристальным взглядом в ее глаза: - Чего ты хочешь? Я почувствовал вашу суть! – палец с длинным ногтем указывает на Призрачного Дыма. - А я и не скрываюсь! И тебе лучше помалкивать, жить спокойно. – серебристо-золотые волосы взметнулись вокруг головы, как корона рогов у дракона. Вампиров проглотил водоворот, а на другой стороне встретил густой туман и тусклые оранжевые огоньки в окнах старого замка. - Я думал маги под мантией только подштанники носят, а граф штаны надел. – задумчиво произнес Асмунд. - Вампир. Мерзнет. – столь же флегматично отозвалась Эйрин. Маслянистая жидкость, в свете свечи переливающаяся цветами от жёлтого до сиреневого, с глухим бульканьем заполнила глиняный сосуд. Плотно закупорив тару Изольда сняла с лица мокрую тряпицу и распахнула ставни. Ветер с улицы принёс запах гнилой травы, грязи и унёс сонную одурь: - Пять штук, маловато. Кажется, Улаг пытается меня обманывать. Кому он торгует остальное? Тому серомордому колдуну в лощине? – молодая женщина прикусила палец. Дро’джар будет недоволен, у них договор на две пинты живицы, а здесь едва одна наберётся. Орк-добытчик утверждал, что древо истощилось, не получается больше, иначе совсем засохнет и останутся подельники без прибыли. Изольда уселась на лавку, пригорюнилась, глядя в малиновые угли очага. Её матери не удалось сколотить состояние, и от неё удача отворачивается! Продажа бивней мамонта шла не так хорошо, как хотелось, глупцы, которым поулыбаешься и они вернутся с добычей, перевелись. Золото им подавай, да и не возвращаются они! Сами каждитам продают, если живы остаются после встречи с великанами. Женщина вновь тяжело вздохнула, разгладила ладонями передник, рассуждая вслух: - А если правда и источник иссякает? Надо бы проверить. – она скривилась. Тащиться куда-то самой, в центр великаньего лагеря, по тундре вдали от дорог. – Я торговка, а не искатель приключений! – мысли потекли в направлении кого бы привлечь… Анориант, конечно, может завернуть и посмотреть, но не хотелось перед любовником раскрывать источники своего дохода. Язык у босмера на привязи не держится, особенно с пьяну. А там Авениччи заинтересуется. – Нет-нет! Меня ещё и казнят, чего доброго! – оно в самом деле – товар специфический, несколько капель даруют волшебные сны, просыпаться не хочется! Превышение дозировки– и жертва мучается в своих кошмарах. В сочетании со скумой не вызывает столь же быстрого привыкания, но быстрее разрушает личность. Незаметно и неотвратимо. Но цена за «Сладкие грезы» в четыре раза выше скумы двойной перегонки, и спрос давно превышает предложение. Так ничего не решив, Изольда собрала флаконы в корзину, положила сверху лепешку с сыром и прикрыла салфеткой. Упругим шагом вышла из дома и направилась к городским воротам. Каджит с бурой шерстью и роскошными белыми бакенбардами цедил мед, сидя за угловым столиком в «Пьяном охотнике». Хвост обвил ножку табуретки, в ушах позвякивали колечки. - Доброго дня. – нордка села напротив и поставила корзину на стол – как ты и просил – лепешки по маминому рецепту и морс. - Каждит доволен. – констатировал Дро’джар, заглянув под салфетку. – Морс насыщенный, ягодный и очень сладкий, как каджит любит. Но этому мало, он хочет отправить семье и друзьям, они будут очень благодарны. – в мурлыкающем голосе посредника прорвался рык – или у тебя иные… заботы? - Не понимаю, о чем ты! – натурально всплеснула руками Изольда – мой партнёр доставляет сок исправно, но какое сейчас время года? Ты многое хочешь от сезонного продукта! Дро’джару следует умереть аппетиты, зима на пороге и даже благословение Кинарет не заставит яблоню цвести в Вечернюю Звезду! - Каджит понимает. – покивал тот, допивая мед. – Каджит обрисовывает перспективы. – он побарабанил пальцами по столу, высекая когтями глубокие царапины. Бесформенный увесистый кошель лёг на столешницу. – И очень хочет оставаться твоим единственным дегустатором, Изольда. - В этом можешь не сомневаться! – нордка заправила кошель под корсаж, поднялась и протолкалась к выходу не обращая внимание на приветствие тратирщика. Сквозь перистые облака прорывались теплые солнечные лучи, но с гор чувствовалось дыхание Моря Призраков – влажный туман укрывал вершины. Зарядили дожди и кое-где севернее уже выпал снег. «Милостивая Кинарет! Ещё седмица, и по дороге не проедешь и древо не найдёшь! Что же делать? Улаг может сидеть в укрытии и таскать сок впрок, ни с кем не делясь! Шоровы кости!» - женщина с досадой топнула ногой, на неё налетел прохожий и больно толкнул. - Чего встала, хвороба? - А от твоей рожи мед скиснет! – узнала нордка мрачного, как обычно Пелагио. Имперец сплюнул и заторопился в Облачный Район. Проводив его взглядом, Изольда почувствовала укол зависти, она бы тоже могла там жить, если бы не некоторые недальновидные поступки. «Маме просто не повезло. Не с теми связалась. Нельзя брать в партнёры местных, только чужеземцев!» - женщина по сию пору испытывала сожаление о потерянных перспективах. Когда-то её мать вела дела с хелгенскими торговцами с облегчённой моралью, но те предпочли ей Мавен Чёрный Вереск и Мереника потеряла все – золото, членство в союзе торговцев и была вынуждена вернуться в бабкин дом в Равнинном Районе. Изольда была ещё слишком мала, но снижение уровня жизни ей по вкусу не пришлось – верните мою комнату, игрушек и няню! А пришлось ютиться в старом доме в полторы комнаты, дымным очагом и никакого тебе простора. Пусть потеряв репутацию, деловой хватки Мереника не утратила, и они с дочерью не бедствовали – дом отремонтировали, на пряники и белый хлеб всегда хватало, а вскоре мать Изольды сошлась с молодым стражником Каем и тот закрывал глаза на кое-кие дела возлюбленной. Она бы вернула прежнее влияние, если бы не заблудилась с караваном в метель. Погода весной на Белом Берегу очень коварна. Мереника заболела и уже не отправилась, зимой упокоившись в катакомбах храма. Кай помог убитой горем пятнадцатилетний Изольде, похлопотал, что она уже может одна жить и, что уж таить, кое-когда «не замечает» не совсем законных дел несостоявшейся падчерицы. - Да что б тебя Талос разорвал! – грохотала Унтгерд возле колодца, встряхивая за шкирняк тощего босмера. - Отпусти, оглобля! Я ничего плохого не хотел! – вопил тот в ответ, суча ногами. - А что твоя ручонка в моем кармане искала? – прибавила громкости воительница. - Я просто смотрел! Закон дозволяет! - Чегоооо? – воительница обомлела от наглого заявления. - Справедливое. Пока он у тебя ни монетки не вытащил, преступления не случилось. – срывающимся от волнения голосом проговорил стражник, маявшийся поблизости. - Он меня облапал. – прищурилась Унтгерд, опустив жертву на землю и придерживая за шиворот. – На честь девичью покушался! - Не приведи боги! – искренне ужаснулся тот и хлопнул по её нагрудному панцирю, отозвавшемуся глухим звоном. – Что тут ущупаешь? Эрик Рыжий из Рорикстеда, впервые вышедший в патруль без крепкого плеча старшего товарища, замешкался, но вовремя вспомнил мудрые наставления: не знаешь, что делать? Поступай по инструкции. Поэтому, он откашлялся и прибавил голоса, перекрывая гомон собравшихся зевак: - О чести девичьей и урону оной, вире, говори со жрецами в храме. Кинарет, а лучше Мары. Вот. – добавил он тише, радуясь, что глухое забрало шлема скрывает его пунцовое лицо. В ответ на его речь, челюсти скандалистов отвисли, зрители рассмеялась, посыпались советы. Унтгерд скептически посмотрела на босмера, повертела: - Отмыть и ничего вроде… нет, лучше виру. – и целеустремлённо направилась к храмовой площади, таща лесного эльфа за собой. Тот успел обернуться и зловеще прошипеть: - А тебе я лицо обглодаю! Эрик сохранил осанку уверенного в своих силах стража, а внутренне затрясся: «А ну как угрозу исполнит? Проберется в казарму и… нет, моя ж койка в дальнем конце, нордожор на Рерикса точно наткнется, из него двух меня сделаешь! Но мужиков упредить надо… а если на Кларису? Ооооой, тётка вреднаяяя… сама его употребит на хозяйственные цели»! Поулыбавшись на скандал, Изольда смогла поймать мысль за хвост: «Наемница! Унтгерд славится честностью, да и глуповата, не станет шантажировать, а то и не поймёт ничего. Уж лучше Дженассы или Сколти, те точно любопытный нос везде сунут! Не Соратников на поиски Урага нанимать в самом-то деле?» Подкараулив Утгердт возле храма Кинарет, Изольде удалось сговорить с ней на поиски партнёра и ингридиента: - Припугнешь этого алкаша, что работать надо, а не пьянствовать – хорошо. Сгинул куда Улаг, флакон с дерева нацедишь, там краник, и в пещере пошарь. – наставляла торговка. – Дерево в озере, светится синим и пахнет сладко, * воды оттуда не пей и не засни. - Какой дурень возле великаньей стоянки воду набирать станет? – хмыкнула наемница и хлопнула заказчицу по плечу, заставив присесть – сто пядьдесят сейчас и двести после. И это если непредвиденого не случится. - Да пребудет с тобой милость Девяти. – скрипнула зубами Изольда, выуживая из корсажа кошель и отсчитывая монетки. По мере удаления от Вайтрана на северо-запад, погода портилась, порывы ветра становились холодней и пронзительней, к середине третьего дня дождь со снегом снизил скорость передвижения и видимость до пяти саженей. Утгердт пустила коня шагом, тем паче дорога скользкая, треплющий стяги на турах ветер донес запах навоза, мокрой шерсти и гнилостно-творожный аромат. Наемница кивнула и пришпорила лошадь. Сойдя с дороги и поднявшись на холм, она увидела кострище, высокую фигуру с непропорционально длинными конечностями и лохматого мамонта, взрывавшего бивнями пожухлую траву. Стреножив лошадь, женщина по большой дуге обогнула стоянку, спустилась чуть ниже и увидела сухое дерево в запруде. Родник выбивался из разлома известняка и заполнял небольшую яму, вода несколькими ручьями стремилась к неглубокой быстрой речке. - Ишь ты, и впрямь светится, не обманула Изольда. – буркнула Утгердт себе под нос, прошлепала по воде к дереву и почти сразу увидела медный краник, вросший в ствол. Сладкий аромат усыплял, в ушах звенело, конечности ослабли. Лишенная коры древесина покрыта липким синеватым соком, который наемница пробовать не рискнула. Широко зевнув, открыла кран и подставила бутыль тёмного стекла. Медленно потёк густой синий сок с фиолетовым отливом, неумолимо тянуло в сон.** «Милосердная Кинарет, дай мне сил»! – взмолилась нордка, заметив, как её колени подгибаются. Завернул кран и заткнув сосуд пробкой, она с трудом выбралась на берег, ноги не слушались. К лошади, за туром, пришлось добираться едва ли не на четвереньках. Сырой холодный воздух сдул сонливость и заторможенность: - Во имя Шора, Рулетик*! Это дерево – Обливионское отродье, точно тебе говорю! – Утгердт промочила горло мёдом из фляги, побулькала сосудом с соком – дурью Изольда мается и казнью закончит. Но это не наше с тобой дело. – сонная одурь и сладость отступили, женщина вновь чувствовала себя полной сил. – Пойдём-ка Улага искать. Сладкий Рулетик флегматично вздохнул, переступив копытами и потянулся к кустам вызревшего снежноягодника. Утгердт уцепилась за тур и зорко обозрела окрестности: кострище, великан, мамонт, дерево в воде, чуть дальше – скальный разлом. Если, где орк прячется, то только там, великан не очень хорошо отличают неподвижную фигуру от пейзажа. Наемница прокралась по вытоптанной тропе к разлому и поморщилась, невыносимо несло великанами. «Вот где они в непогоду укрываются. Немудрено здесь спрятаться, пропитаешься их духом, и даже мамонты не нападут». – узкий лаз, куда великан приходится протискиваться боком, привёл в пещеру, посредине горел костёл, дым тянулся вверх, в разлом. Нечесанный великан что-то монотонно гудел, водя камнем по бивню мамонта. Пришлось краситься вдоль стен, перелезая через закопченные камни. Перемазавшись и пропитавшись вонью Утгердт уже прокляла свой заказ, когда в одном из отнорков наконец-то набрёла на след – сквозь великаний запах и горелый жир потянуло смрадом разложения. Возле сундука лежал труп в повреждённой лямерной броне. Казалось, мужчина, силился что-то достать оттуда, но не смог и умер. Перевернув тело Утгедт, засвидетельствовала размозженную левую сторону, разбитую голову и червей, начавших свой пир. «А вот и Улаг, мёртв, самое меньшее, месяц, напрасно Изольда его ждала. Под великанью дубину попал». – при быстром осмотре сундука нашлась записка от Изольды и флакон с соком. Наемница развернула смятую бумагу: «Не пытайся меня надуть, Улаг. Я могу выбить из каджитских караванов лучшую цену, чем ты, а стража тебя до сих пор ищет после той истории со скумой. Так что неси сок ко мне на вайтранский рынок, как договаривались»! - О как! Они тут и впрямь, незаконные делишки проворачивают! Но мне что за забота? Лишь бы заплатила. Пару кошелей с серебром и медяками наемница рачительно прибрала в качестве премии. Оружие, конечно, неплохое, но тащить мимо великанов не хотелось. В пещеру протиснулся второй великан и оба возле очага затянули заунывную песню. Утгердт пробирались к выходу медленно, надолго замирая в отблесках пламени. По запаху громилы её не отличат, главное, не торопится. Выбравшись наружу, она жадно вдыхала холодный воздух. Снег с дождём усилились, двумя яркими пятнами сквозь серую хмарь проглядывали кострище и сонное дерево. К счастью, Рулетик нашёлся на прежнем месте, негодующе расфыркался, но резво шевелил копытами по направлению к дороге. Вечерело и следовало найти укрытие на ночь. Караван Акари встал на привычном месте под стенами Хелгена. Холодный нудный дождь барабанил по растянутым полотнищам шатров, ветер трепал стяги. Каждиты торопливо разжигали жаровни, чтобы высушить намокшую шерсть. Голошкурым-то хорошо, вытерся и тепло, а им, пока мех высушишь да уложишь, дрожать и дрожать. Уж лучше метель, чем постоянная влажность и ливень. Акари в раздражении дернула хвостом, как же хорошо, что ей удалось отмотаться от маршрута в Гратвуд! Карджо с отвращением смотрел на аргонианку в потрепанном платье по нордской моде, сидевшей в воде у берега: - Пакость. Каджит не понимает ящериц. Холодно. Она должна уснуть! - Их Хист поддерживает. – ответила молодая кошечка, круговыми движениями стряхивая воду с ушей. -Карджо страшно на неё смотреть. – резюмировал тот, но от дальнейшей дискуссии их отвлек окрик Акари. Не считая погодных проблем, торговля шла успешно, экзотические товары и специи расходились быстро, провинция восстанавливались после войны, да и легат Хадвар пристально следил за порядком. Акари даже помыслить не могла, чтобы предложить покупателям «особый товар», надёжно припрятанный в сундуках с двойным дном. - Пусть яркие Луны освещают твой путь, караванщица. – мягко промурлыкал Дро’джари, заходя под яркий навес. - Банн Дар тебе дери! – оскалилась та, выставив кости на обеих руках. – Эта каджитка честная, мне не нужны проблемы! Маар’джо жди, эта слышать тебя не желает! Уходи! – её хвост нервно извивался. - Пусть эта услышит. – доброжелательно сощурил жёлтые глаза посредник, его руки ловко встряхнули маленький флакончик. – «Сладкие грезы»! Особый товар. Нежный и лёгкий, добавишь воду и будешь смотреть сладкие сны. Этот уверен, в Бруме и Имперском городе захотят ззабыься от проблем. Нас ждёт успех. Акари зарычала, прижав уши к голове, только серьги звякнули: - Пошшшел вон! Этой весь товар перетряхнули! Эта не хочет казни! Уходи! - Акари не понимает выгоды! – упрямо настаивал на своём Дро’джари, тряся флаконом. – товар – перспективный, в Фолкрите оценили! - Вот и вези туда. – напуствовала его караванщица, а возникшие за его спиной охранники под локти вытолкали посредника наружу. – Карджо, смотри в оба, чтобы этот облезлый ничего не подкинул! Дро’джари ослепительно улыбнулся и смешался с толпой перед воротами. Карджо и Лохини завистливо переглянулись – одиноких каджитов пускали в города, а вот караванщики о своём быте заботились сами и оставалось только мечтать укрыться за толстыми стенами и вытянуть усталые лапы перед очагом. Дро’джара не расстроила неудача с сородичами, всегда можно найти рынок сбыта для особого товара – ингридиента требуется мало, а исходного продукта получается много. Сок сонного дерева, конечно, сезонный, но на три месяца хватит, следует расхваливать товар, как элитный. Получилось же в Фолкрите заинтересовать ярла? Вот это – удача! Редко кому удаётся получить подобный контракт, и все законно. Покровители Дро’джари довольны, в строящемся Хелгене легко затеряться и сложно проследить кто что и откуда. Парочка каждитов-алхимиков не вызывает подозрений. Один над котлом стоит, второй рыскает по окрестностям в поисках ингредиентов. По слухам, имперцы откроют перевал возле крепости Треснувший Бивень, вот ещё одно направление для дела, как раз весной сок побежит. Каждит прищурился, замечтавшись: доставка в Хаммерфелл товаров из Эльсвейра шла с большой задержкой и пошлиной, с если откроется таможенный пункт в Элинире, то можно здорово сэкономить время и септимы. Ярл Винтерхолда двумя руками смял письмо в бумажный шар, огляделся куда бы выбросить, наткнулся на взгляд жены и хускарла и со вздохом разгладил послание: - Брина Мерилис предлагает «совместными усилиями устранить раз и навсегда проблему с Инеевым маяком»! – процитировал он, недовольно морщась – во имя Исмира, как будто не стесняется своей службы! Пусть Тулия просит! У нас и без её затей стражи мало! - По мне – лучше б весь Винтерхолд в Море Призраков смыло, чем имперцы взяли. – скрестила руки на груди Тейна и сокрушенно покачала головой. – Если Шору угодно, неужто мы, норды, к имперцам побежим с любой проблемой? Не узнаю тебя, мужинек. Маяк всем нам всем надобен. Летом-то ещё видны фьорды, а ныне? Корир напрягся, покраснел, с досадой дернул себя за косицу у виска: - Во имя Исмира! Понятно же - каторжники беглые маяк облюбовали! Нет там торговых путей, кого поджидать? С разбитого корабля толку мало, поди, достань его в метели. - Разобраться надо, права Брина. – Тейна подошла и вчиталась в текст письма. – Может, мага какого пригласить? Сидят у себя бездельники… ну, не все, а многие. - У меня задумка лучше. – Ярл коварно улыбнулся в усы. – Наш управитель хвастает что связи в Коллегии имеет и бумагу показывал о своём образовании. - А, боевой маг. – столь же хитро улыбнулась его жена. – Пускай покажет себя, засиделся. Так нежданно-негаданно Мейлур Селот оказался в экспедиции. Бедный данмер понял, закончилась его спокойная беззаботная жизнь, но куда деваться, придётся рисковать своей шкурой, поздней осенью и зимой одинокому путнику на Белом Берегу делать нечего. За созданную репутацию приходится расплачиваться. В «Замерзшем очаге» Неласар лицемерно посочувствовал «коллеге» и даже подарил слабенький амулет защиты от холода. Гордый Мейлур подавился ругательством и немедленно нацепил украшение на шею. Фантомный холод, казалось, сковал его мышцы. В конце Месяца Огня Очага отряд стражей выступил по северной дороге на запад. Тяжёлые тучи сплошняком нависали над долиной, мелкий дождь нудно моросил третьи сутки. Ветер с залива вымораживал влагу под ногами, покрывая пожухлую траву и булыжники слоем льда. - Гляди, во дурни! Чего дома не сидится? – окликнул один стражник напарника и указал на дорогу, где ползли три фигурки в меховых плащах. С высоты моста хорошо просматривается перекрёсток в долине. – С юга идут. От Айванстеда что ли? - Погорельцы, небось, или попрошайки. Гнать их надо, и без них в Виндхельме не продохнуть. – старший товарищ со вздохом нахлобучил шлем на подшлемник и вышел под дождь из-под навеса. В конюшне недовольно всхрапывали лошади, слышался скрежет вил по каменном полу и бурчание конюха, а три фигуры наконец дотащились до ступеней. - Кто такие, откуда идёте? – старой расставил ноги пошире и упер руки в боки, чтоб ловчей секиры выхватить. Медвежьи плащи путников оказались плохо выделанными, с душком тухлятины, доносившимся даже с четырёх саженей. - Винтерхолдская Коллегия Магов! – в ладони босмера вспыхнул огонек. – Наша экспедиция завершилась неудачей. У нас есть где остановится, бродяжничать не станем, уважаемый. – его голос усталый, лицо осунувшееся, давно не бритое. Поглядев на столь же замызганного, заросшего черной бородой имперца и бледную, в зелень, альтмерку, стражник махнул рукой и отступил, пропуская. Столь же медленно и осторожно, маги поползли дальше по мосту. - Энтир, ты уверен, что твоя знакомая нас примет на постой? – процлацал зубами Маркурио, поплотней запахивая медвежью шкуру. Сырой ветер на мосту пробирал до костей. - Я бы нас на порог не пустила. – уныло подтвердила Нирия, хлюпая носом. - Не то впрямь придётся у жаровни на улице ночевать. – не унимал свой пессимизм имперец. - Перестань. Нирания – связной в Гильдии, и она никогда не откажется от прибыли. - С нас брать нечего. – напомнила альтмерка. – А мои сородичи альтруизмом не страдают. - «Теней» больше нет, думаю, она будет рада это слышать, а ссориться со знатоком подпольного рынка неразумно. Будем уповать на её деловые качества, а не милосердие. – Энтир повысил голос, перекрикивая вой ветра. Они вошли в высокие ворота и городской гомон оглушал после стольких дней вне цивилизации. Босмер свернул направо, в жилые кварталы, несколько раз повернул в лабиринте темно-серых стен и остановился перед резной дверью, постучал. Нирия обессиленно прислонилась плечом к стене, Маркурио вызвал огонёк и грел руки, босмер сверлил взглядом створку, скрипел фонарь, раскачиваясь на цепи. Мимо, задержав шаг, протопал стражник и имперец печально произнес: - Срисовал. Мы выглядим, как банда самого низкого пошиба. – он вздохнул. – Я - боевой маг, а не шушера подзаборная! Та банда возле Рощи и то казалась презентабельней. - Пшли вон, не подаю! – раздался гневный окрик из приоткрытого окна. - Нирания, это я, Энтир! – громко позвал тот и добавил пароль – нам есть что обсудить, ты меня знаешь, оплатой не обижу. Скрипнул засов и дверь распахнулась, выпустив аромат похлебки из хорхера: - Как низко мои партнёры пали. – ухоженная альтмерка в добротном платье вскинула аккуратно выщипанные брови и сморщила нос. – Надеюсь, на обед вы не останетесь. - Останемся. – развёл её надежды Этир, тщательно протёр подошвы сапог о коврик и вошёл. – а ещё на ванну, ужин и ночлег. Нам есть что обсудить. Уничтожение Гильдии. «Теней». Работать нам предстоит с тобой, а мой… ресурс ты знаешь. – босмер говорил уверено, Нирания ненадолго задумалась и медленно кивнула. - Ну, что ж… располагайтесь, но обстоятельства изменились и с тобой мы пересмотрим некоторые договорённости. – она неопределённо взмахнула рукой. Нирия настолько устала и обессилила после пережитого в Чёрном Пределе и в дороге, что её совершенно не задела брезгливая мина соотечественницы. «Вот посмотрела бы я на тебя у фалмеров или в пути – холодно, голодно и плащи пришлось с медведя снимать! А кто знает как это сложно – убить, не повредив шкуру! Счастье, что Энтир прекрасно владеет навыком освежевания туш». - В этом деле главное – не торопиться, - охотно делился знаниями босмер, поигрывая призванным кинжалом. – Тело тёплое, расслабленное, делаешь надрезы у сухожилия тут и тут и осторожно придерживаешь лезвием и тянешь! Плёнку подрезай по кругу. Ну, попробуйте, он уже не сопротивляется. Совсем иное – с живого снимать, мало кто контролирует свои бессознательные порывы и тяжело отрывать кожу от плоти. Я, знаете ли, не люблю, когда еда дёргается. Пещерный медведь, которого они убили в его логове и впрямь не подавал признаков жизни, в отличие от блох. Нирия чесалось, призванный кинжал выворачивался из окровавленных пальцев, никак правая лапа не освобождалась! - Я лучше хворост наберу. – Маркурио, хитрожопый имперец, сразу отказался от практического занятия и сбежал в мокрую ледяную хмарь. Пусть дождь со снегом, зато без блох, тяжёлого медвежьего запаха и крови. Энтир кивнул, с наслаждением облизал пальцы и продолжил снимать шкуру, насвистывая весёлый мотив. Казалось, с него стёрся налёт цивилизованности, Нирия чудилось, будто она перенеслась на тысячи лет назад, когда первые дикие меры, сидя в пещарах точно так же начинали свой путь к высокой культуре. Вынырнув из воспоминаний, вызывающих тошноту, магичка отошла в угол за ширму и принялась за стирку, пока вода на помывку нагреется. Примитивный водопровод насосного типа заведён во всех старых городах, хотя бы к колодцу по морозу бегать не приходится. «Надо налысо побриться, блохи замучили! Вернёмся в Коллегию, ещё лечиться и пить сыворотку от паразитов! О, Мара, скорей бы! Мне ведь почти все равно, что скажет Фаральда!» Нирия больше не могла относится к коллегам, как раньше – мелкий жулик Энтир оказался кладезем талантов, бесполезный нытик Маркурио – обладал стойкостью и гасил конфликты, не давая их маленькому отряду разругаться. От себя Нирия совсем не ожидала склонности к ориентированию на местности, но именно благодаря её памяти они сумели сбежать из плена и выйти на дорогу к Роще Кин. Каждый из них принёс свой вклад, и альтмерка подозревала что подобные грани таланта есть в других её коллегах. «Клянусь предками, вернусь и не буду ругаться с Фаральдой! Стоит признать её мужество – добровольно, годами терпеть эти неудобства!» Долгие переговоры принесли результат – кров, стол, одежду по сезону и проезд на шхуне в Винтерхолд. Почесав бритую макушку через капюшон шерстяного плаща, Нирия со стоном уселась на бухты просмоленных канатов на палубе. Грузовой кнорр*** готовился к отплытию, пассажиры пусть сами размещаются и не мешают команде. - Вы слышали, второй день город гудит – на кладбище нашли ещё одну убитую девушку! – вполголоса завел светскую беседу Маркурио. – Жаль, мы вымотаны, ярл объявил хорошую награду за поимку маньяка. - Мало ли в большом городе убийств и насилия. – флегматично отозвался Энтир, кутаясь в плащ и хлюпая носом. Прогулка по осеннему Истмарку не прошла для него бесследно – озноб, жар. - Не скажи. – Покачал головой имперец, устроившись на мешке между ящиков. – У жертв отсутствуют сухожилия, внутренности, мышцы, ребра. Каждый раз что-то новое! Два с лишним года, раз в два месяца убивают женщин! Почему-то только человеческой расы – четыре имперки, пять бретонок, остальные нордки. - Какой-нибудь голодный босмер деликатес ищет? – предположила Нирия. - Вряд ли. – отрезал Энтир, высмаркиваясь в кусок простыни. – У каждой расы есть свои «вкусные» места, я, к примеру, обожаю копченые альтмерские ушки. – он покосился на коллегу и облизнулся. – Дело вкуса, естественно, но мы, босмеры, просто так тратить продукт не станем. Если мясо вкусное, кто ж кусок вырежет и остальное бросит? - Сухожилия жёсткие и не съедобные, как и глазные яблоки. – Маркурио подавил приступ тошноты и продолжил рассуждать – горожане шепчутся о мести данмеров из Квартала Серых, но не все с этим согласны. - Почему? Логично же. – Нирия тоже торопливо пересела на мешки, поскольку их утлая шхуна выплыла из залива. Северо-восточный ветер трепал полосатый парус, который с ругательствами установила команда, волны били в низкие борта, раскачивая плавсредство. Три матроса и капитан неустанно что-то поправляли в такелаже, поминая чью-то мать и Исграмора. - Не станут серомордые злить нас, нордов! – сорванным голосом сказал капитан, затягивая узел на канате. – В войну девки пропадать начали, иных находили растерзанными, но ярла бои интересовали, а не наши заботы. - И Виола Джордано считает виновником Вунферта Неживого! – по лицу Маркурио заметно насколько его интересует тема. – Он часто ходит в храм Аркея и тесно общается с верховной жрицей, самому незнамо сколько лет, чем занимается, непонятно. Виола в Виндхельме сорок один год живёт, а придворный маг ни на волос не изменился, подозрительно! И в архивах Коллегии я не встречал его работ, когда практику отрабатывал в библиотеке. Почти все ведут научную деятельность, а он нет. Не сказал бы, что Ульфрику помогал в войне. Капитан расфыркался, как раздраженный хорхер: - Джордано – дура и истеричка, но Вунферт и впрямь странный. Ещё мой отец рассказывал, что часто встречал его неподалёку от кургана Ингола. Бурча, норд ушёл к корме, а маги переглянулись, Маркурио понизил голос: - Некромант? Пытается стать личем? Ну, если принять за веру «не меняется сорок лет»? - Или острые уши прячет. – Нирия втянула голову в плечи. - Нет, он точно местный, горожане всю его семью знают. – мотнул головой Маркурио. Трубный звук сморкания и босмер прогнусавил: - Ставлю на некромантию. Конечно, жертв я не видел, судить не могу, но только эта дисциплина предполагает манипуляции с плотью, живой и не очень. Нам следует доложить Мирабелле, ещё не хватало чтобы в Винтерхолд секта некромантов завелась! - Обязательно расскажу. Вот выйду из лазарета и расскажу. – решительно кивнул имперец, провожая тоскливым взглядом проплывающие слева мощные городские стены.