Солнцестояние

Бог не позволяет грешникам забрать Иосифа Сида у его паствы, и все идет так, как предсказывал голос. На шестой день Верные приносят главе секты мертвую девчонку и бросают у его ног, будто тушу сбитой грузовиком оленихи, выбежавшую на проезжую часть, ослепленную светом фар; грязно-рыжие волосы спутанной паутиной закрывают помощнице шерифа лицо, а с одежды еще капает вода (легкие-медузы забиты ею до предела, сожженные блажью). Мишель Трумэн вся словно бы мечена — уродливыми шрамами на руках, гнилостными химикатами, посмертной гримасой, скривившей в агонии рот; Иосиф смотрит на ее тело минуту-две словно бы с жалостью, касаясь пальцем следа от стрелы эдемщиков, пробившей шею грешницы насквозь, а после велит зарыть ту у церкви — чтобы ни надгробия, ни креста, ни холмика. Голос шепчет, раскаленными иглами вгрызаясь в мозг Сида: прикажи выставить труп девчонки на всеобщее обозрение — прибить гвоздями на врата с горящей «гордыней» на лбу да заправить за ухо нежный цветок блажи, — но тот слишком милосерден. Полицейская рация, выловленная из Хенбейн вслед за телом, беспомощно кашляет голосом шерифа Уайтхорса, пока глава секты не давит ее каблуком щегольских ботинок. На седьмой день Мишель Трумэн воскресает, начиная все сначала. На седьмой день Мишель прилетает с отрядом на остров, надевает наручники на Иосифа Сида и ведет того к полицейскому вертолету сквозь толпу ревущих сектантов, уже долгие жизни зная, чем обернется попытка его ареста, чем оборачивается каждый раз. Помощница шерифа — не мессия, не рука божья и не святая дева, прижимающая к груди винтовку; она мечена грехами, первый из которых отнюдь не гнев. Мишель живет войной, заблудившись в ее хаосе и грязи, и борется с богом, ведь если этот бог что-то себе решил — а не пошел бы он к чертовой матери; предано слушая голос, Иосиф Сид идет по ее следам. Он годами верит в простейшую истину: если погрязший в крови и пороках мир несется в бездну недостаточно быстро — его надо подтолкнуть; помощница одним движением сносит все плашки домино под названием «проект Врата Эдема», возводимого годами, и голос ликованием ввинчивается Отцу в мозговую кору: лучше и быть не может. Лучше и быть не может: стравить между собой семью руками Мишель, для которой округ Хоуп и сентябрь 2018 стали могилой, освятить уродливый старый мир динамитом и молебнами — объятая праведным пламенем блажь горит ярче и чище, чем души грешников. На сто тридцатый день дверь бункера Датча захлопывается изнутри, сталкивая богоборцев лицом к лицу.