Солнцестояние

У Бога шале в горах, и вой прирученных эдемщиками волков, приманенных маяком, не дает по ночам Ему спать. У Бога одноместный люкс на втором этаже отеля Грандвью, в просторном холе и коридорах которого иногда раздается стрельба и чьи-то отчаянные крики. У Бога бункер на заднем дворе дома, владельцы которого сгинули без следа. В округе Хоуп всюду слышится Его голос — и не так важно, грешник ты или святой. Разбитые окна домов скалятся на пустые улицы, ловят в осколки-капканы отражение помощницы шерифа — осунувшееся веснушчатое лицо, почерневшие от крови волосы, отвратительно явное «гнев», повисшее в воздухе, щиплющее ноздри сладковатой тошнотворной блажью. Сломанную рацию, кашляющую в агонии голосом шерифа Уайтхорса, Мишель Трумэн давит каблуком ботинок и для верности бросает в Хенбейн на съедение отравленными химикатами рыбам. Плохонький приемник в осажденной тюрьме потрескивает, жует слова диктора, глотает целые строчки из песни, но девчонка с трудом различает: «...sooner or later god's gonna cut you down». Это, в сущности, даже смешно: у Него еще есть дела в туристическом центре, где эдемщики держат заложников. Помощница шерифа устало гладит ладонью деревянную дверь церкви Иосифа Сида и занозит пальцы; от боли в груди перед глазами черным-черно да летают искры — кажется, у девчонки есть пара дней до того, как Иоанн выжжет у нее на коже пылающий отвратительным алым «гнев», а мир станет ближе к бездне на еще один крохотный шажок. Бог сидит на своем походном рюкзаке возле разбитой на опушке леса палатки и бренчит на гитаре «my girl» Кобейна, а над лесопилкой «Барон» мерцают зеленые лампочки устройства сигнализации. Воскресшая — столько раз, столько раз и вопреки всему, она уже сбилась со счета — Мишель просит кого-то из Пум в тюрьме включить радио, и Джонни Кэш сквозь толщу помех обещает ей, что Бог все равно ее настигнет, где бы она ни пряталась. У Бога, может, старенький матрас в латках в трейлерном парке, разоренный фермерский домик в долине Холланд с пугалом на жерди или хижина на берегу Хенбейн, где на пристани Он сидит на корточках и латает давшую течь рыбацкую лодку. В церкви Отца на острове Его нет — Сиды знают это не хуже Мишель. (просто не хотят в это верить)