[Tunng — Bullets]
Прошло двое суток, большую часть из которых Риз проспал. Конни приносила ему еду, сама с отсутствующим видом хлебая те же бульоны рядом и лениво копаясь в своем ЭХО-коммуникаторе. «Атлас», как оказалось, хранил внутри множество сокровищ, например: сносные кровати. Запас консервированных супов. Большего Риз сейчас и не требовал. Но чем больше сил к нему возвращалось, тем чаще он думал о том, что исследовать все… с новой перспективы было бы любопытно. В конце концов, он был изможден, но не болен, и период покоя поставил его на ноги. Он даже попробовал залогиниться в корпоративном компьютере в своем новом статусе владельца, и когда система приняла его, добрую минуту сидел, глядя в экран и дожидаясь, пока сердце перестанет возмутительно часто колотиться в груди. Казалось бы, что после всего пережитого Ризом на Пандоре еще могло его взволновать? Как оказалось на практике, кое-чему все же удавалось. Но, для разнообразия, на сей раз его проняло теплое чувство предвкушения чего-то хорошего. Может, даже великого. Чуточку. Вечером второго дня он сел за стол, решительно пододвинув к себе зеркало и набор инструментов. Пришла пора заняться глазом. — Не так уж плохо у тебя вышло. Для девушки, чья работа портить лица, а не чинить. — Пробормотал Риз, придерживая веко мизинцем. Конни по другую сторону стола хлебала кофе, листая сообщения на своем ЭХО-устройстве и лениво закусывая печеньем, найденным в рюкзаке. Он недавнего пинка оно покрошилось, но менее сладким не стало. — Ну спасибо. Но ты все равно переделываешь? — И это только в первый раз. Собираюсь совершенствовать систему, пока не доведу до идеала. Риз посмотрел на свое отражение в зеркале, поднял глаза, чтобы избежать собственного взгляда, и замер, собираясь с мыслями. Он так рвался в новую жизнь, чтобы не думать о том, что оставил позади. Убеждал себя, что если все разбито, растерто в пыль, незачем пересыпать прах между пальцами. Но на деле, мысли о будущем выполняли только одну функцию: приглушали муки совести. Чуть-чуть. — Где твой друг? — Некстати спросила Конни. — Милашка в очках. — В порядке. Я думаю. Или мертв. Как ты там сказала? «Это Пандора-а-а». — Сестрицы-подельницы тоже? Риз покачал головой. Это движение, наконец, не отзывалось болью в затылке, и он пока еще с некоторым изумлением отмечал это. — Крутые девчонки. И знают, как пудрить мозги. Было не время и не место, когда нам удалось пообщаться, но сейчас я предложила бы им контракт. — Какой, например? Ты же работаешь на Торрга… то есть, на его корпорацию. Конни покрутила запястьем: вроде того. — Пиар-отдел. Меня устраивает, все это по мне, но я не откажусь от пары или двух пар рук на подхвате. К тому же мне не хватает личного обаяния. Я продам любой продукт — хоть бы и брата — но саму себя не презентую. — Мне показалось, в баре ты была звездой. Конни облизала липкий от сахара палец, усмехаясь. — Что, прозвучало так, будто я жалуюсь? Несложно просто говорить рычащим голосом. А актерствовать я рехнулась бы. Риз вернулся к нелегким трудам по усовершенствованию глаза, склонившись над повернутым под углом зеркалом. С одной рукой это было не так удобно, как если б их снова было четное количество, но посылка с его будущей хромированной (лучшей) частью, очевидно, еще оформлялась на складе. — Да уж, у Фионы с Сашей таких проблем нет. У других проблемы, когда понимают, что присели на деньги, а вот у них самих все в шоколаде. — Точно. Одна играет умницу, другая красавицу, хотя обеих природа не обидела. Они только поделили роли: кто что будет подчеркивать. Риз наклонился еще ниже, под прикрытие зеркала, чувствуя, что краснеет. Не то что б ярко и очевидно, но безжалостное прекрасное освещение «Атласа» работало против чужих секретов. Конни ухмыльнулась. — Какая реакция, надо же! — Просто вспомнил, как Саша может убедительно подшутить, если ей придет в голову разыграть кого-то. — Шутка была с перчиком, судя по твоему лицу. Ой, брось. Вполне могу тебя понять, девчонка — огонь, «убить или влюбиться». Риз сдвинул брови, и Конни расхохоталась в гулкость полупустой кружки, делая глоток. — Я не собираюсь ее уводить, если ты трусишь. С другой стороны, вдруг она первая проявит ко мне интерес, я тогда в благородство играть не буду, учти. — Не смешно. — Я и не шучу. Не на счет людей, от которых у меня «динь!» случается. Риз хотел бы ответить едкой остротой — обычно он за словом в карман не лез, но у него не выходило насмехаться, если речь шла о Саше. — Сперва ее найти бы. — Ну, с этим ты справишься — ты парень сметливый, как я поняла. А что насчет ее сестры? Тоже барышня что надо. — У меня большое сердце, но это не тот случай. — Точно? Потому что я хотела спросить о ваших деловых мутках, не о чем-то больше. Риз глянул на Конни исподлобья, и та удовлетворенно ухмыльнулась. То ли ей нравилось бесить людей, то ли это однажды невольно вошло в привычку. С другой стороны, она перестала называть его «шагуа»: какой-никакой, а прогресс. Переводами Конни себя не утруждала, может, и сама не всегда отслеживая, когда переходит на другой язык, но «лаотэ» звучало получше, вероятно, являясь аналогом обращения «бро», которым грешил уже сам Риз. — Я боюсь, все в прошлом. Ничего не выгорит. Мы все накосячили. В том числе непростительно. Конни положила подбородок на сплетенные пальцы. — Может, расскажешь, пока ковыряешься в глазу? Зрелище не сказать, чтобы приятное, так скрась мой вечер, <i>лаотэ</i>. Прикрывая ладонью зияющую глазницу, Риз посмотрел на собеседницу поверх рамки зеркала. Что ж… Он проживет без ее помощи, если она встанет и уйдет, как только он произнесет последнее слово… А скорее всего, так и получится. Но это будет лучше, чем если она потратит на него еще хотя бы немного душевных и физических сил, а потом узнает правду. По крайней мере, риск получить в лицо сиюминутная честность, возможно, и снизит. Конни щелкнула зажигалкой, закуривая, и Риз подумал: с таким же звуком издалека ты слышишь, как закрываются двери или опускаются решетки, отрезая путь к бегству. — Хочешь услышать всю историю? — Спрашиваешь? Конечно! — Тогда подожди, я налью себе воды. Рассказ выйдет долгим. Риз рассказывал со всей легкостью, которую мог сыграть, изображая, что прошедшее ранило его меньше, чем на самом деле. И, казалось, был вполне убедителен. И все же, ближе к концу истории, на том месте, где он повествовал о злоключениях на «Гелиосе», пальцы предательски задрожали. Риз отложил отвертку, торопясь досказать, не вдаваясь в подробности. Честность честностью, и он мог врать себе, что справился с былым. Но оказалось, что произносить вслух так же больно, как проживать заново. Когда он замолк, Конни медленно откинулась на спинку стула, глядя на свои сложенные на коленях руки. Молчание затянулось на тревожную минуту, пока Конни не пробормотала: — Жестко. И ты с этим справишься? — Да вроде бы начал. Они встретились взглядами. Конни подумала, что может сказать «мне жаль» или «знаешь, время не очень-то лечит, но поступки… они почти помогают поверить, что с тобой еще не все кончено». Но вряд ли Ризу стало бы лучше от этих слов. И она сделала единственное, что сочла приемлемым в ответ на его поразительную откровенность — и кому? — полузнакомой женщине. Она тоже призналась: — У меня тоже было в жизни нечто похожее. Ну, не один-в-один, да и кумир был несравнимо меньшего масштаба, но… — Конни оборвала фразу вздохом. — Кто? Договаривай. — Если важно, то: Барон Флинт. Знаешь такого? — Нет. — Ну вот и все. Зачем спрашивал тогда. Она торопливо закурила, хотя последние полчаса сидела неподвижно, поглощенная рассказом, и предыдущая сигарета в пепельнице дотлела сама собой. — Поедешь теперь домой? — Ты доделал свой глаз? Он доделал. Положил зеркало на стол плашмя, щелчком послал отвертку по столу. С едва слышным звуком она покатилась, пока не столкнулась к кофейником. В смежной комнате что-то звякнуло. Доставка, сразу понял Риз. Опережая его, Конни поднялась и юркнула в дверь. Вернулась уже с посылкой, на ходу срывая с нее оберточную бумагу. Ах, межпространственная почта, чудовищно удобная штука. Кто-то просто кладет предмет в ящик, а ты его вынимаешь из своего — где бы ты ни был, хоть в другой реальности. — Не поможешь? — Риз попытался расстегнуть верхнюю пуговицу рубашки, забираясь пальцами под галстук. Конни тем временем сорвала уже всю оберточную бумагу с посылки и восхищенно усмехнулась: хороший выбор. Не то что б она разбиралась в механических конечностях, не больше, чем любая другая пиарщица, следящая за конкурентами. Риз, впрочем, сам знал, что выбрал лучшее из возможного. Когда Конни поднесла блестящую хромом руку к нему, он едва ли мог оторвать взгляд от сияющей поверхности. Совершенство. Идеальное сочетание стиля и практичности. — Давай уже. — Конни положила хромированную руку на стол и нагнулась над Ризом. Сбросила его ладонь c пуговицы и сама взялась за ворот его рубашки. Выругалась, роняя оторванную пуговицу, и, разозленная, следующую оторвала уже намеренно, швыряя на пол. — Эй, ты рехнулась? — Риз подскочил на стуле, однако через пару вдохов уже спокойным движением выпутал плечо из разлохмаченного невзгодами рукава. Остатки рубашки теперь прикрывали разве что левую руку, да половину лопатки. Мурашки щедро осыпали голую кожу. — Брось, эта тряпка сама разваливалась под руками. И пахнет, как те трупы, которые ракки растащили по всей Старой Гавани, так что к ним мы твою рубашку сейчас и кинем. Не изображай нищего, наверное, директор «Атласа» может позволить себе прикид поновее. Риз поднял на Конни утомленные глаза. — Ты изучала или бросила взгляд? — Бросила взгляд. Ты вцепился в этот документ мертвой хваткой, отпустил, только когда я тебя сюда втащила. Она уже прилаживала руку к его плечу. В этом было что-то завораживающее: резкий переход от живой плоти к металлу, и в то же время такой естественный… Конни намеренно положила ладонь так, чтобы ощущать разом и тепло живого тела, и холод искусственной конечности. И тотчас отстранилась. — Нормально ощущается? Кстати, классное тату, даже пусть подпорченное синяками. Знак человека, который смелее, чем кажется, если судить по одежде, подумала она. Может, конечно, только на отсталой Пандоре это все еще делают банальными иглами, и тем не менее. Риз пошевелил новыми пальцами. Ощущалось… великолепно. Удовольствие портило только обстоятельство, что он сидел в разорванной и спущенной с плеч рубашке. Не самый солидный вид для директора.[Pet Shop Boys — Opportunities (Let's Make Lots Of Money)]
— Кстати, о трупах… — Риз скривился. Начал распутывать узел галстука, пытаясь не представлять себе гниющие заклеванные ракками тела. — Как думаешь, через сколько их… доедят? — Не думаю, что такую тухлятину… Стоп, что? У тебя нет денег, чтобы сюда примчалась бригада атласцев и всех живенько сожгла и закопала? — Я полагаю, бригада сама себя закопать не может. На данный момент весь «Атлас» состоит из меня и сумасшедшего дедули, которому, поверь, я при встрече не особенно понравился. — У тебя есть деньги нанять свежую кровь? — Смотря, сколько людей хотят поработать за «спасибо» и удивительную экскурсию по Старой Гавани. Конни несколько раз открывала рот, порываясь что-то говорить, но у нее все никак не получалось. Наконец, неопределенно крутя в воздухе пальцем, она выдавила: — Деньги на новый прикид? — Все мои деньги сейчас в двух местах: в прошлом и, возможно, в будущем. — Риз выразительно воздел новую руку, покрутив ею, как президент, приветствующий народ. — Я получил это бесплатно. Отправил запрос от лица директора «Атласа», надеясь, что автоматические системы на Прометее еще не заржавели. Подумал об этом, потому что камеры там все еще работают: можно подключиться и посмотреть, как по пустым коридорам гадит местная фауна. У меня нет надежды, что это трудоустроенные сотрудники, немного одичавшие без должного руководства. Конни смущенно поджала губы и защелкала пальцами. — Ладно, ладно. Слушай. Я сделаю это сейчас, но будем считать, что это тебе на День Рождения. — Я могу сразу отказаться? — Нет. Конни с ногами вскочила на табуретку и движением профессиональной ведущей (вероятно, отточенным годами) крутнула рукой, будто презентуя нечто: — С буквы «р» начинается «Риз», а что еще? С буквы «р» начинается слово «РЕБРЕНДИНГ»! Она спрыгнула с табурета и закинула расслабленные руки Ризу за шею (чудом не сделав ему больно). — Люди будут бороться за шанс поработать на тебя. Сделаю «под ключ», как делала годами. Ты «Атлас» и не узнаешь. — Зачем? То есть, почему? То есть, тебе-то какая польза? — Мамочкин инстинкт. И потом, я давно не занималась проектами «с нуля». А эта красно-черная гамма меня вообще убивает. — Конни сморщила нос. — Скукота и претенциозность. — Очень… щедрое предложение. В чем подвох? — Я люблю, когда люди мне должны. Было бы глупо не получить шанса однажды предъявить за услугу хозяину «Атласа». А все-таки, она чем-то похожа на Скутера, подумал Риз, глядя в это воодушевленно и чуточку чудаковато улыбающееся лицо. Из них могла бы выйти действительно неплохая пара, если бы не… Если бы судьба была добрее хоть к кому-нибудь. Хоть однажды. — За рубашку извини. Думала, у тебя есть наличные. — Конни отдернула руки чуточку более нервно и неловко, чем можно было ожидать от нее еще миг назад. Риз иронически прищурился: — Включи новую в финальный счет моего долга.[Rayelle — Gonna Be a Good Day]
Строители и инженеры привезли массу материалов (большинство с логотипами корпорации «Торрг»), рабочий инструмент и новый громкоговоритель для Конни. Она, впрочем, не только руководила, но и не чуралась никакой работы. Ее пыльные сапоги на приставной лестнице то и дело виднелись вверху окна в том помещении, которое Риз решил сделать своим кабинетом. У него самого было порядком работы — преимущественно, такой, которую некому было перепоручить, даже захоти он. Но ему приятно было заниматься даже бумажной волокитой, просто осознавая, что теперь он хозяин «Атласа». И это… начало чего-то нового. И возможность что-то изменить. Не так, как раньше — шанс сделать мир чуточку лучше. Хотя бы ради собственной совести. За неполные два месяца запах краски, пиленого камня и сварки стал привычным и даже в каком-то смысле успокаивающим. Логотипы «Торрга» исправно соскабливались с материалов, но и старые значки «Атласа» там, где были раньше, замазывались краской. Конни все никак не могла сочинить новый дизайн, колдуя в кабинетике, обозванном ею «мастерской». На практике же все сводилось к огромной белой доске, на которой Конни черкала маркером. Затем кривилась, стирала, на время всовывая маркер в «пончик» над правым виском или закладывая за ухо, отходила подальше, приближалась снова и, наконец, перерисовывала на бумагу один логотип из пяти. — Выглядит сочно. — Риз подкрался со спины, но забыл, что собирался напугать Конни, гладя взглядом плавный росчерк заглавной «А», выписанной на доске. — Ты знаешь свое дело. — А то. Ты не представляешь, насколько все плохо у Торрга. — Конни вздохнула. — Впрочем, тут еще работы на недели. Я имею в виду, снаружи. Хорошо, что перебоев с поставками не предвидится. Риз поднял брови. — Брат тоже тебе должен? — По жизни. Конни раскрыла папку, покоившуюся у нее на сгибе локтя и поднесла квадратик розовой цветной бумаги к лицу Риза, всмотрелась, скомкала и выбросила через плечо. — Попробуй больше черного, лаотэ. Мужчины в черных рубашках — это просто улет, уж поверь мне. У всех девушек от таких случается неконтролируемый «динь». Риз покачал головой, отшагивая от доски, чтобы к нему не прикладывали любые другие цвета. Например, синий. Синий он что-то в последнее время разлюбил. И в то же время, логотипы на доске никак не отпускали его внимания. Угловатые и плавные, вычурные и нарочито простые. И все они были для него, уже его. Эти логотипы, простые буквы «А», написанные разным шрифтом ощущались, как долгожданный подарок. Нет, как знак отличия. Ему оставалось только сделать выбор. — Мне нравится первый. — Брось, он самый скучный. Никогда не доверяй первому решению, лаотэ, а не то чувства сыграют с тобой злую шутку. — Конни добавила завиток к третьему логотипу. — Если благословлен временем, лучше подумай и повыбирай. Риз иронически кивнул, отходя от Конни еще дальше. На столе ее веером лежали распечатки предыдущих эскизов. Дизайн кабинета, разлинованный указаниями для съемки: где край кадра, куда должен быть направлен свет. Черновики речи для промо-ролика. — Э-э… Я не буду зачитывать «работай на нас или я прострелю тебе голову» на камеру. — Риз поднял со стола черновик речи, не веря, что написанный в нем сумбур — не шутка. Хотя конец: «Вы еще толком ничего и не видели» и ремарка — взгляд в камеру. Это было неплохо. Это ему подходило, наверное. — Ну, для Торрга это сработало. — Конни пожала плечами, не оборачиваясь. — Ладно, я сочиню что-нибудь в другом стиле. Риз бросил страницу с речью назад, одним пальцем перебирая другие бумаги на столе. Пока не наткнулся на мятый рваный край листа, явно побывавшего когда-то в воде. Возможно, под дождем. Риз осторожно потянул его на себя… Это оказалась реклама «Тачкомата». Сорванная с какой-то стены, очевидно. Риз торопливо спрятал находку под ворохом эскизов, чувствуя такую неловкость, будто увидел белье Конни. И невольно подумал о том, что ему тоже было бы неплохо иметь что-то на память… О безнадежно прошедшем. Но увы. Плакаты «Разыскивается» с лицом Фионы то тут, то там всплывали в окрестностях Острой лощины, но изображения Саши? Нет, она была осторожна и играла чуточку лучше, чем сестра. Если бы не он, Риз, ее вообще никто никогда не раскрыл бы. Молодец ты, подсказал внутренний голос, изменил ее жизнь и хоть бы в мелочи — к лучшему. Риз вынырнул из своих мыслей, только когда понял, что смял в руке один из эскизов. В общем-то, даже неплохой вариант. Он смущенно расправил бумагу на столе, успел дважды прогладить ее механической рукой, прежде чем понял, что Конни обернулась и с непониманием наблюдает за ним. Риз ответил на ее взгляд рассеянной улыбкой, задаваясь вопросом: а он сам выглядит таким же безмятежным? Несмотря на то, что внутри разбит в осколки? — Знаешь, я тут случайно подумал… Ты так много работаешь. — Риз оперся рукой на стол в самой непринужденной позе, пытаясь придать и голосу будничную интонацию. — Тебе нужно развеяться. Выпить, потанцевать, может, набить кому-нибудь морду… — Я могла бы сказать, что не проблема сделать все это здесь, но считала намек: на самом деле, развеяться надо тебе. — Ну-у, — он качнул головой. — Нам обоим. Конни замолчала на минуту, поджав губы и интенсивно размышляя. — Ладно, но одно условие: ты оттащишь меня в машину, какой бы пьяной я ни была. — В бар Пиро Пита мне нельзя, — Конни принялась загибать пальцы. — в бар Мокси, пожалуй, тоже не стоит. — Да? Жаль. — До «Синей вдовы» катить — умаешься, но можем сунуться в паб «Святые духи». Руководство там сменилось, когда клан Зафордов сильно… проредили, но, когда я была там в последний раз, это все еще было блестящее местечко. Риз пожал плечами: ему, в общем-то, было все равно. Конечно, хотелось бы взглянуть хотя бы одним глазком на Мокси (потому как грусть грустью, а грудь грудью), но для этого, скорее всего, еще нашлось бы время. Конни имела право выбирать, хотя бы потому, что обладала нужным для верного решения богатым опытом. — Доверяю твоему вкусу. — Риз направился к двери. — Бар или паб, не все ли равно? Поедем уже. Конни с прытью живоглота подскочила к Ризу, хватая его за локоть. — Ну нет, так не пойдет. Нас, конечно, хоть в рубищах пустят, но смысл куда-то идти, если не приодеться? Конни потащила Риза к автомату перестройки. — Это совершенно никуда не годится, тебя нужно переодеть во что-то подходящее… — Дай угадаю, кожу и.? — Кожу и… — Конни нажала несколько кнопок. — и кожу. И ничего лишнего. А теперь уступи место. Она легко шлепнула его пониже спины, сгоняя с платформы. Для себя она выбрала черные кожаные брюки, бордовую кожаную куртку и топ со всполохами пламени. Шелковый, однако огонь изображали кожаные вставки. — У тебя в гардеробе нет неожиданных вещей, верно? — Ну почему же, бабуля подарила мне на прошлый День Рождения розовое платье. Правда, оно тоже кожаное. Волосы она оставила струиться по спине, превратив свои обычные крупные «бублики» в крохотные «рожки». И, взбив черные пряди, Конни на мгновение замерла, будто вспомнила о чем-то. Затем подошла к Ризу, лизнула палец и поддела пару прядей у него надо лбом. — Так-то лучше.[My Darkest Days — Porn Star Dancing]
— «Сучка вернулась, а вы-то думали, она сдохла! А сучка вернулась, она не из тех, кто успокоится!» — Напела Конни, врываясь в паб. Разношерстная публика рассматривала ее недоуменно, явно не представляя, кто это такая и что тут забыла. Конни, впрочем, было наплевать. — О, я об этом пожалею, — пробормотал Риз. — Раз десять, не меньше. Впрочем, он не исключал, что мог ошибиться в прогнозе на пару десятков. — Пойдем нажремся и потанцуем. — Конни игриво передернула плечами, направляясь к барной стойке. — Эй, Пэтти, расскажи-как, каково быть вдовой, потому что я пока в этом новенькая! Ладно, пока она еще такая трезвая, к ней лучше не подходить, рассудил Риз. Как оказалось, Конни много не нужно. Уже через минут пятнадцать она оказалась на одном из столов, прыгающая в такт кантри из динамиков. Как будто, когда тебе больно, ты напиваешься быстрее. Она скинула куртку с плеч, позволяя ей спадать… но когда тяжелая кожа с заклепками сползла до самых ладоней Конни, та перехватила ее и крутнула над головой, смеясь и тряся волосами. Да, быстрее напиваешься, и можешь казаться при этом вполне счастливой. Риз надеялся, что на него виски подействует иначе. Поначалу ему казалось, что в горло льется живой огонь, но уже третья порция ощущалась, как прохладная рыбка, скользнувшая по занемевшему языку. По крайней мере, у него-то не сорвало крышу. Не хотелось бесноваться. Драться или плакать, к счастью, тоже. Риз просто стоял у барной стойки, заливая в себя алкоголь, как только в голову начинали просачиваться мысли. Все они, злые, как будто только и ждали минуты, пока он расслабится. Прятались полтора месяца, а теперь, увидев брешь в его защите, разом набросились. Так что Риз пил. Конни толкнула его бедром, подходя к стойке, готовая присоединиться. Они чокнулись, разделяя порцию «Фиолетовой смерти». Еще шот. Еще. И еще парочка. Потом они выпили на брудершафт. И затем еще раз. Музыка грохотала, оглушая, так что казалось, что они пьют музыку, они дышат ею, они сами — музыка. Какой-то бугай подхватил Конни на руки, закружил — она спрыгнула, отталкивая его со смехом. Еще шот. Два. Три. Стеклянный цилиндрик плясал на дереве стойки, небрежно уроненный дрожащей рукой. — Мне нужно на воздух, — пробормотала Конни, и Риз согласно кивнул. Вот только когда они оказались на улице, все пошло не так.[The Struts & Kesha — Body Talks]
Или слишком так. Музыка еще слышалась из бара, уже приглушенно, но вполне отчетливо. Холодный воздух, забравшийся под одежду им обоим, должен был остудить их, отрезвить, но вместо этого только окончательно заставил потерять разум. Ветер ощущался, как прикосновение невидимых пальцев, посылая по телу волны мурашек. Рука Конни, и так закинутая Ризу за шею, напряглась, подтягивая его к себе, и он подался навстречу без сопротивления. Губы столкнулись, жадные и неловкие, зубы, языки, онемевшие от алкоголя — касались, покусывали, лизали с неистовством задыхающегося, попавшего в кислородную брешь и лакающего воздух. Он умеет делать это куда лучше, чем я, поймала себя на мысли Конни, чувствуя, как теряет последний контроль. Но в ее голове это звучало только как восхищенное «ого!» на повторе. Грудь ее под шелковым топом и так напряглась, а уж прижатая к чужомоу теплому телу и вовсе заныла в жажде прикосновения. Даже мерзкий запах подгоревших скаг-догов, донесшийся из окна кухни паба не испортил этой минуты. Риз втянул в рот ее нижнюю губу, пробегая по ней языком, и Конни прошибло сладкой молнией, отозвавшейся слабостью в коленях. Если бы за ее спиной не было стены, она бы упала. Но только разжала ладонь, роняя куртку на землю. Пиджак Риза ждала та же участь: Конни принялась стаскивать его, и молодой человек охотно помог ей движениями плеч, не отрывая своих губ от ее. Она чувствовала только запах Пандоры на нем: пыль, едва припорошенная ароматом цитрусового шампуня, вкус вишневого виски на языке. Ее пальцы сами собой оказались у него на затылке, заставляя Риза запрокинуть голову: Конни собиралась впиться ему в шею поцелуем-укусом там, где над воротником виднелся край татуировки. И замерла, выдыхая. Когда Конни подняла взгляд, в глазах Риза не читалось страсти — если она там была. Но и Конни сама выглядела просто усталой и разбитой. Ей скорее хотелось реветь или пинаться, чем целоваться. Еще, может быть, вернуться в паб и попробовать снова напиться до бесчувствия. — Это не работает? — Понимающе выдохнул Риз. Его рука еще лежала на ее оголенной талии, на «пистолетах», но бережно — не более. Конни медленно покачала головой. — И не помогает? — Нет. — Ее пальцы разжались, выпуская его рубашку, его волосы. — Поедем домой. Она понуро побрела к машине, так что ему пришлось подбирать куртки их обоих. Он предложил бы повести, видя, как Конни разбита, как в минуту на нее навалилась усталость, но… он не понял, что она имела в виду, говоря «домой». И, по какой-то причине, которую даже сам себе не решился называть, не хотел уточнять. Конни щелкнула по ЭХО-навигатору, садясь за руль и забивая в нем пункт прибытия: Старая Гавань.[KONGOS — Birds Do It]