[First Aid Kit — The Lion's Roar]
Прохладный вечерний воздух вползал с веранды, крутя на полу крохотные вихри из тополиного пуха. Конни мерила шагами гостиную, не отнимая ЭХО-девайс от губ: — Презентационный зал в стиле Хранилища. Не в точности повторяющий мотивы реальных Хранилищ, но воспроизводящий ожидания от них. Посерфить ЭХО-нет: что люди фантазируют о внутренностях Хранилищ? — Конни запнулась, раздумывая, что еще стоит добавить. — И стол с бесплатными, но крохотными закусками на шпажках. Обязательно. — Любишь свою работу, я смотрю. Конни поставила запись на паузу и посмотрела на Фиону. Та вышла из кухни, охватывая замерзшими на закатном ветру ладонями кружку чая. Пацифида, как многие планеты такого типа, днем палила, точно на сковороде, ночью же морозила, словно в холодильнике. — Вроде того. — Пробормотала Конни. — Поэтому вызвалась с нами в экспедицию? — Ну-у-у… Отчасти. Подумала, что вам пригодится дополнительная пара глаз. К тому же, я имею некоторое представление об этих Отрекшихся. Конни избегала смотреть на веранду, Фиона — на крыльцо, где Вонн пытался найти удобное положение в излишне дизайнерском шезлонге. Наверняка спертом Сашей откуда-то, а может, полученном в дар. Как подкуп. — Сталкивалась с ними, говоришь? — С одним из них. И… — Конни задумалась на пару секунд. — Пожалуй, если О. О. в курсе, как он умер, они могут быть ну прям очень сильно на меня злы. Хм, слушай, может, я останусь здесь и присмотрю своей дополнительной парой глаз за сашиными скагами? — Хм, интересная мысль, но: нет, потому что мы взяли тебя в качестве необходимой мускульной силы, отвергнув Зеро. — Я предполагала, что ты так ответишь. — Не подумай, что я взбесилась оттого, что ты не сказала мне, — Фиона улыбнулась, и, вроде бы, даже искренне. — Все отлично. О.О. будут ловить тебя, а мы пока проскользнем незамеченными прямо у них под носом. Тебя разве просто так называют bandida? — Нет, но-о-о… сейчас мне срочно нужно подняться к себе в комнату по причине, которую я не придумала, чтобы не признаваться, что хочу избежать расспросов о моем прошлом. — Конни начала тактическое отступление к лестнице. — И неловкого разговора с моим боссом-тире-непонятно-все еще-тире-парнем-или-уже нет, который идет сюда с веранды. — Твоим кем, повтори? — Забудь. Я сваливаю. — Конни на мгновение скосила глаза на улицу. — Судя по лицу, он серьёзен, как инфаркт. О, и если у него вправду инфаркт, крикни мне. Ее босые пятки застучали по лестнице. Я просто трусиха, подумала Конни, повторяя это на каждой второй ступени. Риз вряд ли бы согласился с этим, да и не только он, но уж какое преимущество Саша имела перед ней, кроме этих ее грациозных жестов и изящной походки, так это то, что она вряд ли в похожей ситуации испугалась бы. Конни неосознанно потерла давно сросшуюся переносицу. Насколько отличается парень, которого она даже не целовала, от того, который — и она совершенно этого не ожидала — первым поцеловал ее? Не проверишь — не узнаешь, как известно, но она намеревалась всеми силами избежать ситуации, в которой ей придется. Прошлое кружило вокруг нее, обнимая, как вода, как ночная тьма — покуда настоящие тени накрывали ее комнату под самой крышей.[Tom Odell — Another Love]
Фиона хотела пересекаться с Ризом не больше, чем Конни. По другим причинам, но она вообразила все варианты, что могут ее ждать, и ни один ей не понравился. Она не собиралась ни слушать нытье, ни раздавать поздравления, как бы там все ни вывернулось у двух бывших. Так что Фиона вышла на крыльцо и опустилась на свободный шезлонг, прикрыв ноги пледом. У нее футуристическая конструкция (несколько неуместная в этой деревенской глуши) не вызвала ни малейших проблем, чтобы уютно устроиться. Вонн на соседнем шезлонге все еще ерзал, пытаясь разместиться. Он сдался, полагая себя в компании, где можно оставить понты, и закутался в плед по самые подмышки. Фиона улыбнулась, рассматривая его. Этот Вонн нравился ей больше всего. Самый искренний, что она видела: оставивший и приличия, и браваду. Просто мужчина, который хочет посидеть прохладным вечером на крылечке, но не выпендривается, что ему нипочем любые невзгоды. Очень по-человечески. Фионе этого не хватало. Особенно для себя самой. Ей нравилось верховодить бандой, но королева, даже королева бандитов, принуждена держать лицо всегда, не расслабляясь ни на минуту. — Что там за драма случилась на другой стороне дома? — Риз ждет, что за него передерутся отпадные девчонки. — Фиона ухмыльнулась. — Нет. Я шучу. — Хотел бы я на это взглянуть. Должно быть, что-то из разряда автомобильной катастрофы: не можешь оторваться, хоть и понимаешь, что иначе тебя будут преследовать кошмарные воспоминания до конца жизни. — Я не собираюсь в это лезть. Никогда не мечтала быть ни проповедницей, ни семейным консультантом. — Фиона чувствовала, как из расслабленной шеи уходит напряжение. Наконец-то. — Думаю, время покажет, у кого идеальная основа для отношений — одна цель, способность работать вдвоем над одним и тем же… А возможность дополнять друг друга на поле боя — практически точный признак, что вы идеальная пара. Это дорогого стоит. — Ты говоришь сейчас о других или о нас? — Вонн подтолкнул к Фионе через столик поднос с капкейками. Та не стала отказываться. — О каких еще нас, умник? — Она бросила в Вонна зубочисткой, предварительно сняв с той зубами вишенку. Тем не менее, улыбаясь. Тот хохотнул, попробовал ответить тем же, но вместо того посадил под кожу занозу из зубочистки и на мгновение замолчал с большим пальцем во рту. А затем сказал: — Семь лет назад ты бы и подумать не могла, что в кругу «последних, кому можно будет доверять» окажутся два гиперионских менеджера? — Вам тогдашним я и не доверяла. — Фиона пожала плечами. — Ризу я до сих пор немного не доверяю. Не в смысле, что он может решить нас предать, но… Она постучала себя по виску. — Его манера вести дела, конечно, тот еще винегрет. Не подготовишься. А в тебе всегда чувствовалось что-то… неуловимо знакомое. Фиона знала, чего не умеет: отпускать. Она могла, и делала это, но почти всегда это требовало от нее усилий. Фионе было важно знать, что она всегда может вернуться к тем, кого покинула. Она не понимала, как Саше удается так легко рвать связи. Может быть, дело в том, что у той был настоящий отец. Ей досталось несколько лет настоящей жизни, с настоящим папой, в настоящей семье. У Фионы всегда были только мужчины, которые заменяли отца. Она вообще не представляла, кто ее настоящий родитель, жив ли он теперь, был ли жив в тот день, когда их с сестрой приютил Феликс? Фионе нравилось воображать, что на самом деле Феликс ее отец. Вряд ли это было так, даже при самом фантастическом допущении, возраст не подходил: кажется, он неумолимо седел и лысел уже в самый первый день, когда судьба свела их. В памяти Фионы мать всегда была молодой и цветущей. Феликс же седым и умудренным опытом. Не слишком законным опытом, преимущественно, но тем не менее. А может, Фиона так не любила рвать связи с людьми потому, что слишком многих потеряла. — Я привыкла видеть людей насквозь, вот что. Не всегда у меня получалось, скажу честно. Но обычно меня мало кто удивляет. Тебе удалось. Фиона стряхнула с пальцев последние крошки капкейка. — Ты казался сбитым с толку, вот как. Но не в смысле страха. Как будто с первой минуты, как попал на Пандору, ты пытался найти ответ к некоей загадке. Вонн мог бы ответить, что вопросом было: кто я на самом деле? Ответ же смотрел на него каждый день из зеркала. Ну, не каждый, а где-то примерно раз в полгода, потому что Вонну нечасто удавалось разжиться настоящим зеркалом. А бриться он давно даже и не пытался. С другой стороны, найдя ответ к одной задачке, неизменно принимаешься разгадывать новые. Такова уж человеческая природа, ее непобедимое желание. И эта жажда и делает жизнь прекрасной. — И все же, тогда-то было совсем не так, как теперь… В смысле… — Вонн перевел взгляд на Фиону, но она смотрела на закат, ловя последние жаркие лучи. — Был драйв, но главное, был смысл! Не буду врать, что мне так уж пусто живется, но порой… быт заменяет цель. Вонна передернуло. — Вот поэтому я предпочитаю называть себя не бандиткой, а искательницей приключений. — Пробормотала Фиона. — Иногда я нахожу на свою голову больше, чем мне хотелось бы. Красная полоса солнца над Пацифидой истекала кровью. — И Хранилища еще не самое поразительное, что можно обнаружить в этих странствиях. — Фиона покусала губу. — Знаешь, мне пригодился бы парень вроде тебя. В смысле, толковый бухгалтер. Который, если что, способен насовать в зубы. — Мне надо подумать. — О, конечно… — Я согласен. Фиона рассмеялась. Проходя в дом мимо Вонна, с перекинутым на манер тоги пледом через плечо, она провела рукой по его всклокоченной макушке. Вот и все, как просто: волшебная сила откровенного разговора. Нужно будет попробовать как-нибудь еще раз, подумала Фиона, обязательно.[Bastille — The Anchor]
Она коснулась пальцами его стопы в одном носке, и Риз тотчас испуганно дернулся, просыпаясь. Поджал ногу, чуть не свалившись на пол. — Ляг по-человечески, шуай. Завтра бой, а ты уставший. Он смотрел на нее, еще не вполне понимая со сна, что происходит. Конни присела на край стула рядом его второй ногой. Волосы она распустила, и они мягко вились вдоль лица крупными волнами. «Бао» вошли в моду, теперь каждая вторая бандитка носила такую прическу, и Конни стала забирать волосы в два хвоста за ушами, а иногда просто оставлять расчесанными на прямой пробор. — Ты хотела поговорить? Конни отвела глаза. Она не хотела. Совсем. Но о таких вещах сообщают. Она не имела права держать это в тайне от Риза даже лишнюю минуту. — Если это об очередном твоём убийстве из поросшего мхом прошлого, давай пропустим этот этап и перейдём к более насущным вещам. — Риз выставил перед собой руки: только не это опять! Конни наклонила голову: то ли медленно кивнула, то ли просто раздумывала, как сказать, и тихо, торопливо сказала: — Я купила акции «Маливана». И… 17,4%, короче. Ага, сразу понял Риз. Теперь акции пойдут вверх, и поползут слухи, по возвращении нужно будет… Все промелькнуло в его разуме за секунду: возможные последствия, вероятные пути развития событий. Но здесь, сейчас… Он спустил вторую ногу с табуретки, отложил книгу с колен и благодарно поцеловал Конни в губы. Она приняла это с нежным вздохом. И все же осталась скованной. Риз чувствовал, что под его руками она напряженная, замороженная. — Я купила также немного твоих акций. «Атласа», я имею в виду. Просто чтобы цена приподнялась. Ты понимаешь, схема та же… И продала половину своих туфель. Они едва ли ношены. А зашли на удивление хорошо. Удивительно, что способно пополнить бюджет… — Конни. — Он дождался, пока она замолчит. — Конни. Вот об этом ты думала весь вечер в своей комнате? Она мягко усмехнулась, моргая. — Я… да не только об этом, но… Риз сдвинулся на край стула, наклоняясь к ней, и Конни замолчала — вовремя, чтобы еще один поцелуй пришелся в ее уже безмолвные, хотя и ожидающие губы. И в этом поцелуе было что-то особенное. Когда он прервался, теплая рука Риза осталась под затылком Конни. — Слушай, ты и Саша… — Конни отвела взгляд. — Ты к ней не охладел, и мне… мне нормально знать, правда. — Я… просто… ничего не проходит в один день. Риз едва знал, что ответить. Он хотел было сказать Конни, что влюбился в нее, когда увидел черный масляный отпечаток на ее бедре. Она выскользнула из машины со снятыми колесами, оправляя розовую юбку, и посмотрела на компашку незваных гостей откровенно неприветливо. Еще бы, учитывая, как они помешали. Но нет, тогда он был влюблен в Сашу. Еще не отчаянно, но уже прочно. Конни его напрягала на тот момент, не больше. Однако Риз вспомнил об этом уже после, на Прометее, и поймал себя на мысли, что ему не нравится это воспоминание… Нравится это бедро и не нравится, что на нем отпечаток чьей-то, не его, руки. Так что самый момент Риз как-то пропустил. А когда спохватился, было слишком поздно. Его ударило этим воспоминанием под дых второй раз, когда Конни, после их очередных «безобразий», оправила подол платья, и на ее ноге он успел заметить чернильный росчерк — может, даже не с его пальца, а так, от ее привычки вечно сидеть на столах. Но от этого зрелища его захлестнул странно уютный восторг, и Риз едва сдержался, чтобы не обнять Конни: было бы странно, после того, что они вытворяли, вдруг обниматься, точно расстаетесь. Но дело было в другом, он как раз понял, что они, может, и не навсегда вместе, но какое-то — изрядное — время. У них все серьезно. Пальцы Конни сомкнулись на запястье Риза, возвращая его из воспоминаний в реальность. Потянули, вытаскивая его руку из гущи ее растрепанных волос. — Я знаю, — сказала Конни. О да, она знала. Ничего не проходит в один день. — Но еще я знаю, что разлучница не получает хэппи-энд. Риз отпрянул, не уверенный, есть ли у него повод оскорбиться. Но ему не нравилось, как это звучит. Он строго прищурился. Что, впрочем, получилось так себе — без усов он казался моложе, снова выглядел почти как мальчишка. — Понятно, у тебя новый закидон. Конни встала со стула и всплеснула руками. — Я просто пытаюсь говорить как взрослая! — Ну, хвалю за старание, но пока ты промахнулась. — Не знаю. Чувствую себя сучкой-разлучницей. — Конни поежилась. — В фильмах такие в конце оказываются осмеяны и наказаны. Она оставила ЭХО-девайс на крае стула, и Риз подоткнул его пальцем, чтобы не свалился. Там все-таки важные заметки. Сделанные главой его пиар-отдела, как-никак. — Просто… скажи, чего ты на самом деле хочешь. — Чтобы ты не чувствовал себя обязанным… — «Я», понятно, это искренне. Но для себя? Она молчала, но сдалась, когда он произнес: — Скажи мне это в лицо. Как она могла молчать после этой просьбы? — Работать с тобой. Жить с тобой. Я не знаю, как это точно сформулировать! Быть рядом с тобой. Если бы можно было быть в отношениях всем втроем, я бы не возражала! — Она знала, что он думал об этом. Так, как если бы это могло быть всерьез. Слишком много шуток на эту тему было меж ними уже перешучено. — Я имею в виду, если б это было реально, Саша классная, а мне нечасто выпадало целовать классных девушек! Но если ты собираешься просто вернуться к ней, мне будет больно. Конни стояла спиной к распахнутому окну, Риз продолжал сидеть с руками на коленях, боясь шевельнуться: а ну как спугнет храбрость Конни, и она замолчит. — Сердце ты мне не разобьешь, и контракты я разрывать не буду, но я живой человек, и… это все, что я могу сказать. Я не хочу быть вдали от тебя. Она замолчала, надеясь, что у нее не навернулись слезы на глаза. — Ну вот, было не так сложно. — Риз робко улыбнулся. Не навернулись. Но она вздохнула, понимая, что говорила на одном дыхании, точно делала заплыв. — Вообще-то, изрядно. Конни достала из-под волос спрятанную за ухом сигарету и защелкала зажигалкой, пытаясь прикурить, но тщетно. Конни с тихим ругательством бросила зажигалку в угол комнаты. — Мне нужно сказать еще кое-что. — Она прижала руку с ещё стиснутой между пальцев сигаретой ко лбу, и Риз сразу понял. — Был один мужчина. — Ш-ш, пожалуйста. Только не сегодня. Никаких рассказов о других мужчинах, ладно? Когда вернемся на Прометею, все, что ты хочешь, ты расскажешь. Или нет. Как тебе будет удобно. Риз знал, что этот «мужчина», не «парень», и по лицу Конни прекрасно читал подтверждение своей догадки. Он встал и отвел руку девушки от ее лица. — Прежде, чем ты расскажешь мне об очередном твоем сомнительном поступке, я сразу скажу, что это не изменит моего мнения о тебе. Ее глаза медленно, изумленно округлились. А потом настала очередь Конни подарить Ризу благодарный умиленный поцелуй. — Ты как будто не знала. — Сказал он, когда она отстранилась, опускаясь на полную стопу с цыпочек. — Я все время забываю. Никак не могу поверить. Он говорил то, что она хотела слышать, и искренне. Не в том смысле, что он предлагал простить все, что она может сделать дурного, но у него хватало совести не судить других строже себя. И в ее прошлом, и в его тоже осталось немало черных пятен. Да и сейчас кое-что осталось затушеванным серым, потому что очень трудно вести бизнес на Прометее.[Hidenori Tokuyama (徳山秀典) — For Real (Piano Version)/Bebe Rexha — Knees]
Ей понадобились годы, чтобы смириться со своей природой, со своим прошлым… и настоящим, и будущим. Хотя Барон Флинт сказал ей еще давно, когда Конни было едва ли за двадцать: «Легко быть героем, когда тебя ничто не искушает.» Он тогда наклонился к ней, зажигая свою сигарету от ее, и Конни закашлялась, нервно вдохнув больше дыма, чем ее юные легкие могли выдержать. Испортила момент своей неловкостью, подумала она с досадой. Но об этом они и говорили. Об ошибках. — Ты никогда по-настоящему не «бросишь». Герои и праведники — это глянец, который выходит, если затушевать все гадости, что ты прячешь в подсобке своей личности. — Он знал, что она способна понять. Как-никак закончила колледж. — Можешь попробовать, как только найдешь работу. Тогда жизнь казалась ей бессмысленным клубком насилия. Со временем она начала видеть связи. Если повезет, жизнь никогда не заставит тебя выбирать между тем, что тебе по-настоящему дорого и праведным поступком. — И что мне делать? — Спросила она тогда в ответ. Флинт помолчал, наслаждаясь последними затяжками. Конни показалось было, что он и не ответит. Но затем он бросил окурок на пол и затушил мыском ботинка. — Не воображай себя лучше, чем ты есть. Но и хуже тоже. Это тебе всегда поможет. Она запомнила это. Но по-настоящему поняла только недавно.[The Gabe Dixon Band — All Will Be Well]
Теперь, стоя в объятиях Риза, Конни могла только пробормотать, опустив голову: — Ты упускаешь последний шанс избежать худшего, шуай. — Она говорила наполовину в шутку, наполовину, увы, всерьез. — Должна предупредить на будущее, я ужасна в отношениях. — Как по мне, ты более, чем хороша. Его дыхание щекотало ее макушку. — Я не это имела в виду. Я не… — Она вздохнула. — То что у меня было прежде, не образец здоровой любви. — Ты сказала, что я научил тебя верить в судьбу, а мне кажется, что это ты… Когда девушка, с которой, как ты думал, ничего не светит, скидывает халат на твоем столе — что это, как не судьба? Что это, как не счастливый конец? Она шлепнула его по плечу. — Даже не заговаривай об этом! И не смей завтра умирать. В особенности, глупо умирать потому, что ты не в форме от недостатка сна. — Не позволь мне. — Никогда. Они уже оба улыбались. Риз первым разорвал объятия, скинув с себя руки Конни, но только затем, чтобы стиснуть ее пальцы своими — живыми, горячими, и повести за собой на лестницу. — Идем. Нужно выспаться перед завтрашней операцией. В отличие от Конни, Риз умел врать, не краснея. Они ввалились в комнату, остро и четко понимая, что это их спальня. Их. Спальня. Одежда оказалась на полу в поразительно короткие сроки. — Мы сделаем это здесь, сейчас? — Конни с ногами забралась на кровать. — Какой кошмар, я буду спать со своим боссом. — Я могу снова назвать себя твоим секретарем, если хочешь. В прошлый раз все прошло хорошо. Риз улыбался, но она понимала, что это будет не страстный и не нежный секс. И с его стороны, и с ее в нем будет много тревожности, и горечи, и ненужных воспоминаний… Но секс есть секс, как торт есть торт, и Конни никогда не отказывалась от обоих, особенно, если они шли в комплекте. — Это ощущалось так… неправильно. Порочно. Я только что потеряла человека, который мне правда, очень сильно нравился. И я продолжала скорбеть по нему, как продолжаю сейчас. — Они подались друг к другу, но Конни коснулась кончика носа Риза своим, как делают дети, еще не знающие, как проявить друг к другу симпатию, и отстранилась. — И ты тоже в каком-то роде потерял девушку, но каждый раз, когда ты говорил или делал что-то такое… эдакое, умное, у меня в голове, как флажок, выскакивала фраза «раздень меня». — Главное, чтобы в корпорации не стали говорить, что ты вынуждена спать со мной, потому что ты моя подчиненная. — Или что я получила должность за минет. На мгновение Конни показалось, что будет забавно потянуться за ЭХО-передатчиком и продолжить диктовать на него сценарий рекламного ролика, но она уже — как и всегда до этого — попала под чары кожи Риза, не в силах оторвать руки. Почти по-настоящему, точно околдованная. — А ведь мне нравились твои усы. — Конни задумчиво коснулась кончиком языка своей губы там, где теперь змеился едва заметный короткий шрам. Да, и это тоже. Ей нравились изменения. Потому что прошлое обычно оказывалось таково, что она хотела сбросить его, как старую кожу, и рваться вперед, к новому. Они оба теперь думали об этом, потому и оказались сейчас в кровати. Без намерения спать, несмотря на усталость. Им нужно было утвердить начало новой жизни. Не безоблачной. Даже не факт, что счастливой. Просто новой, но в ней, они знали, будет страсть. И много работы.[Nerina Pallot — Geek Love]
Не то что б они выспались. И Саша подняла всех рано утром, пока воздух еще не успел как следует прогреться. Ей, очевидно, больше всех не терпелось: то ли потому, что она распробовала ностальгический оттенок предприятия. То ли просто хотела побыстрее вернуться к своим обычным делам и своим обычным скагам. По ее внешнему виду было трудно догадаться. Как всегда: насколько Риз успел понять характер Саши, у нее чередовались холерические всплески с периодами спокойного делового настроения, когда она говорила ровно-благожелательным тоном телефонистки. Пока что она пребывала во второй фазе. Воздух обманчиво пах морем, а может, просто надвигающейся грозой. Как оказалось, не во всех ангарах Саша держала скагов на разведение. В одном ждал своего часа настоящий вертолет — судя по лейблу на боку, собранный из частей автомобилей Элли. Конни решила не присматриваться, боясь обнаружить и другие детали, маркированные как все машины Скутера. Пускай и брат, и сестра оба одобрили бы подобную вторую жизнь: в конце концов, в редкой машине на Пандоре все оказывалось новехоньким. Это было что-то вроде фирменного стиля как Скутера, так и Элли. Бери все, что может пригодиться, и дай этому вторую жизнь. Жаль, что у людей, при всем желании, жизнь только одна. Вонн первым задорно запрыгнул в вертолет, произведя внутри звуки пытающегося устроиться на лежанке ручного рэча. Конни последовала за ним, раз уж остальные медлили, но, уже держась за притолоку двери, обернулась на Риза: — Вчера мы так и не обсудили это, но… Риз, мне нужно тебе что-то сказать… Я думаю, это сильно повлияет… — Ты беременна? — Дернулся тот. — Что?! Нет! Нет, всего лишь… Когда Салли поймет, что к ней на базу пробралась именно я, она не просто разозлится. Я по-настоящему должна ей. Может, настолько, что у меня нет права сопротивляться, если она нападет. Риз устало зажмурился, затем яростно замахал руками. — Так, все! Хватит! Что с вами всеми не так! — Он показал на Фиону и Сашу. — Эти с принципами, эта с кодексом чести! Кто-нибудь вообще на задании ставит во главу угла «выжить»? — Я! — В тебе я не сомневаюсь, Вонн. — Риз перевел взгляд на лохматую голову, торчащую из двери. Из-под локтя Конни, если говорить точнее. — Я про наших девочек. — Ой, ну извини, что мы тебе непонятны. — Фиона состроила ироническую гримасу. — До сих пор. — Да. Да, я не понимаю, и я хочу, чтобы вы остались живы, а не умерли с честью, ладно? Если вас мои чувства не мотивируют, я вам деньги пообещаю — это подействует? Потому что для меня знать, что все в порядке с тобой, тобой, — Риз поочередно указал пальцами на всех участников сцены. — Тобой и тобой — бесценно. И я серьезно сейчас. Риз замолчал, и на несколько секунд на площадке перед ранчо воцарилась тишина (не считая периодических звуков изрыгающих желчь скагов из загона). Фиона так и вовсе замерла с ногой, воздетой над первой ступенькой ведущей внутрь вертолета лестницы. Она же, впрочем, первой обрела дар речи. — Оу. Это было… трогательно, Риз. — Он может, — пожала плечами Саша, одаряя бывшего парня удовлетворенным взглядом. Она вспомнила, почему столько лет терпела чертову пластиковую планету. Ради таких моментов. Были, конечно, и другие. И она знала, что и та, и эта сторона Риза неразрывно связаны. Саше не требовался коан о булочке с джемом, чтобы понимать жизнь. Последней отмерла Конни. И то только когда ладонь Риза легла ей на плечо. Фиона пропустила его вперед, и Риз подтолкнул Конни внутрь вертолета, разбивая ее нерешительность. — Не пытайся быть святой. Все равно не получается, и потом, я влюбился в тебя именно потому, что ты бесстыдная bandida. Она слабо улыбнулась. — К тому же, пока мы не женаты, если ты умрешь, я не унаследую акции. Которые ты у меня бесстыдно захапала вчерашним вечером. — Ой, ну тебя. — Она ткнула его под ребро локтем. Не без игривости. Вертолет тяжело летел над равниной, как переевший ракк. Будь под ним лес, брюхо аппарата задевало бы верхушки деревьев. Риз меланхолично смотрел в окно, не чувствуя ни малейшей ностальгии, несмотря на то, что — и впрямь, по желанию Фионы — собралась старая компания. Но все было не так, как на Пандоре. Во многих смыслах. С другой стороны, вот-вот его должно было охватить адреналиновое пламя от запаха нового приключения. Риз предпочел бы что-нибудь более безопасное, чем бегать с винтовкой наперевес по кишащим бандитами коридорам, но без него в крепость О.О. точно было бы не прорваться. Фиона хлопнула его по плечу и указала на свои наушники. Ах да, включить! Риз позабыл об этом и наслаждался тишиной половину полета. Но пришла минута обсудить детали плана. — Повторим основные пункты. Конни — наживка. Ты открываешь дверь и вообще щупаешь их систему на предмет уязвимостей. Я за вами, потому что больше никто не знает, что мы ищем. — Фиона все равно кричала, не уверенная, что ее вполне слышно в гуле вертолета. — Саша и Вонн прикроют нас с высоты, пока не станет ясно, что немедленная эвакуация нам не нужна. Затем посадят вертолет и присоединятся к нам как группа страховки. Риз слушал, хмурясь, и Фиона сделала свои выводы. — Это сестренка решила разбить нас именно таким образом. Сказала «не время для искр страсти». Так что да, она вас бережет от соблазнов. — Нас? — Вас. — Не делай вид, что не поняла. — Риз перевел взгляд на Вонна, который сидел без наушников — ему нравился охватывающий со всех сторон шум. Фиона вздохнула. — Я поняла с самого начала. Но буду продолжать делать вид, будто нет. — Ох, боже, планы, которым мы никогда не следуем. — Риз отвернулся, как бы говоря себе под нос. Делая вид, что забыл, насколько хорошо его слышно всем, на ком есть наушники. — Проще сразу начать импровизировать. — Мы не следуем твоим планам. Потому что они всегда перегружены деталями. И невыполнимы. — Отозвалась Фиона. — А это мой план. База О.О. представляла собой матовый купол посреди океана безбрежной зелени. С высоты можно было вообразить, что видишь шарик для гольфа, застрявший в лунке. Саша, оторвавшись от бинокля, сказала остальной команде: — Возможно, нам лучше приземлиться. Наверняка вниз уходят несколько этажей. Здесь многие так строят. — Если Салли такая же, как я помню, то этажей немало. — Сказала Конни. — И все они полны ловушек. — Но ты ошибаешься, — прозвучал в наушниках мелодичный женский голос. Конни из-за помех не сразу поняла, что он звучит знакомо… Но не принадлежит ни Фионе, ни Саше. Она озабоченно обернулась. Риз за ее спиной тоже напрягся. — Ты куда как неправа. Я не имею ничего общего с тем, что ты могла бы помнить. Все разом ахнули, потому что наушники прошил пронзительный скрип, от которого сводило зубы. И затем настала тишина, плотная, точно уши всем заложило ватой. А потом вертолет встряхнуло. Нехорошо это, подумали все разом. Разными словами, однако поняли все одно. Сейчас они начнут падать. И они угадали. Саша вывернула штурвал, пытаясь провести вертолет как можно легче, и ей удалось невозможное: они срезали верхушки маячков, понатыканных вокруг базы, сделали кульбит, прорыли железным брюхом землю, но… не разбились. Экипаж помотало по кабине, даже несмотря на ремни, однако все остались живы. Больше того, здоровы. В головах, конечно, казалось, что мозг перевернулся. Но в целом группа отделалась легким испугом. Саша же первой из вертолета и выглянула. С пистолетом-пулеметом наперевес. — Чисто. — Бросила она остальной группе. — Порядок. Приложила руку козырьком ко лбу и всмотрелась в белый купол базы Отрекшихся. Не так уж близко вертолет от той свалился, но из-за голой равнины казалось, что под самым носом у Салли. — Кажется, мы проделали в их заборе дыру. И впрямь, там, где вертолет не мог уже удержать высоту, сбив верхушки тонких столбиков, вид будто бы был чище, чем в других местах. Тонкая проволока, наверняка под напряжением, не выдержала веса покосившихся и упавших шестов, и порвалась. Стоило воспользоваться этим, пока Салли не выслала рабочих починить заграждение. Передвигаясь на корточках, как будто это действительно могло как-то изрядно помочь им остаться незаметными, Саша, Вонн, Фиона, Риз и Конни двинулись к дыре в заборе. Юркнули внутрь. — Рассредоточимся, — сказала Фиона. — Мы с Вонном зайдем по часовой стрелке, Конни с Ризом — против. Включите передатчики. Кто первым обнаруживает вход — сигналит. В остальном — план прежний. Саша кивнула на груду ящиков неподалеку. — Я затаюсь тут на шухере. И на случай срочной помощи кому-нибудь из вас, кто окажется менее удачлив. — Тут не удача решает, — сказал Риз. — Опыт и навыки. Он полагал, что у них с Конни стратегия отработана. Ладно, обычно в процессе у них то и дело что-то шло наперекосяк. Но в итоге же оказывалось, что они вдвоем — классная команда. Что важнее, команда победителей.[Greg Edmonson — Out of Gas/Empty Derelict]
— Фи, смотри, похоже на склад. — Вонн свистнул, чтобы привлечь ее внимание. И ткнул пальцем в проем, чернеющий в гладкой стене базы. Холодное и сумрачное гулкое помещение было уставлено ящиками. Местами — до самого потолка. Очевидно, отряд попал в хозяйственную часть базы. Вряд ли секретный склад самой Салли и ее приближенных, скорее, отстойник худшего снаряжения и бытовых припасов. Фиона вскрыла ближайший ящик для оружия и осмотрела обнаруженный внутри пистолет. — Все ворованное. Но при том — полная шняга. Это не значило, что среди мусора нельзя обнаружить нечто дельное. Фиона откинула крышку другого контейнера: то, что она увидела, понравилось ей уже больше. — Народ, кто-нибудь знает фирму «Йойодин»? — Спросила она. Никто не ответил. Вонн, когда Фиона обернулась, только пожал плечами, а Риз с Конни вообще уже покинули ангар. По плану или же нет, но им здесь точно было нечего делать. — Эм, Фи? Поторопитесь, пока не стало поздно, — Саша в наушнике вдруг зазвучала приглушенно. — Тут пришли чинить забор. Я затихарилась. Но вы держите ушки на макушке: только что по двору проехался грузовик… насколько могу судить, трофейный. И в нем дофига солдат. — Поняла тебя, — сказала Фиона. — Форма у них тоже ворованная. Ей больше не требовались описания сестры. Она видела, как в ворота склада заезжает огромная машина, утыканная лезвиями. То ли ржавыми, то ли окровавленными, Фиона не могла понять в полумраке. Присматриваться она не имела ни малейшего желания. Вонн дернул ее за ближайшие ящики, что не улучшило обзор. И даже вряд ли помогло им двоим спрятаться. Фиона бросила на напарника напряженный взгляд, слыша, как скрежещет смертоносная машина, грузно паркуясь на свободном месте посреди ангара. — Выгружаемся! Трофеи в середину. Чьи-то ноги ударили в жестяное покрытие. Солдат в тяжелой амуниции спрыгнул на пол. Его броня заскрипела, когда он попытался размять спину. — Леди босс решит, что из этого ей причитается. И помните — тут кругом камеры, даже не пытайтесь что-то прикарманить. — Голос его из-за шлема звучал глухо. Но это не значило, что неузнаваемо. — Это же Гильермо «Зубастик», — пробормотала Фиона, от изумления чуть громче, чем собиралась. — Он когда-то был моей правой рукой. И я думала, что он мертв.[Bodyrockers — Round & Round]
В то же самое время Риз и Конни петляли по узким коридорам, покинув склад. Салли, очевидно, не заморачивалась насчет дизайна. Впрочем, отделана база была со вкусом. Просто несколько напоминала больницу. Все выглядело… казенным. От обилия белого глаза ломило. Точно Салли претило вечное лето Пацифиды, она скучала по зиме, по бескрайним снегам. Да и температура на базе держалась не ласковая — градусов шестнадцать, если не ниже. Риз невольно отвлекся на мысль, что когда они разделаются с Салли, будет недурно устроить пикник на Пацифиде. Только для них двоих, и Конни будет греть свои босые ноги у костра, а потом они будут танцевать под любую музыку, что ей нравится (даже под рокабилли, если на то пошло), пока не закончатся силы. Это не значило, что Риз перестал любить Сашу. Но он решил сделать выбор в пользу одной женщины. И намеревался приложить усилия, чтобы та не чувствовала, что он не дорожит ею. Это требовало усилий. — Да где же у них хоть одна точка входа! — Воскликнул Риз в сердцах, потому что его нервировало идти по голому сияющему раздражающей белизной коридору. Мечты о пикнике помогали, но не сильно. — Не знаю, может, мне поискать в другой стороне? Конни пожала плечами. Однако, когда они с Ризом завернули за угол, их ждало хоть какое-то разнообразие в созерцаемом дизайне. Коридор впереди испещряла замысловатая сеть лазеров. Конни осторожно вытянула палец. — Они же не разрежут меня напополам? В смысле, на кучу маленьких кусочков? Риз схватил ее за руку. — Нет, такие нет. Но сразу сработает сигнализация. И Салли узнает, что мы здесь. Конни сделала шаг вперед, мягко высвобождая запястье. Обернулась на Риза. — Поверь мне, она уже в курсе. И шагнула, позволяя лазерам обтекать ее тело. Им с Ризом нужно было на ту сторону коридора, потому что — что? Правильно. Их план все равно перешел к той стадии, где, составляя его, они на доске написали «???». Что подразумевало: импровизируем. — Да, я знаю. — Сказал в наушнике холодный женский голос. — Умница, я помнила тебя тупее. Риз согнулся пополам, пронзительный звук прошил его голову точно раскаленный прут. Насквозь. Конни в этом плане было проще — ее наушник вкладывался в ухо. Риз же держал связь с другими членами команды прямо через имплант. Пошатнувшись, он схватился рукой за стену. Голова кружилась, как от удара. Он поискал глазами камеры, но не обнаружил под потолком ни одной, к собственному изумлению. Конни думала, что теперь из стены вылетят лезвия или потоки огня, но просто выдвинулась решетка и разделила коридор пополам. — Ладно, — Конни сказала это с заметной неохотой. — Разделимся. — А есть еще варианты? — Риз стиснул зубы. — Какой у тебя ершистый дружок. — Продолжала болтать в наушнике Салли. — Как ты его терпишь? «Я же наживка, правильно?» — Сказала Конни одними губами, глядя на Риза. — «Иди же.» А вслух произнесла: — Салли, заткнись, пожалуйста. Ты пытаешься убить нас, мы пытаемся убить тебя — по-моему, честная игра. Так не мешай. — Да брось, Флексингтон. Ты не играешь честно. Ты самая беспринципная бессердечная сука, которую я знаю. — Я же сказала, мне жаль! — Конни стиснула кулаки. — Ты сожалеешь? О, ты — сожалеешь? Да ты зажралась, девочка. — Оу, это звучит как обесценивание моих чувств. — Прорычала Конни. Риз покосился на неё: «Что за курсы ты купила на этот раз?» — И, кажется, не лучшее решение обесценивать чувства чувихи, вырезавшей половину твоей банды, да? — Конни сделала шаг назад, дальше от решетки. Затем еще один. — Аргумент. — Шепнул Риз. Это не значило, что он не пожалел, что отказался выслушать от нее подробности их предыдущего с Салли контакта. Может быть, не ночью, но перед вылетом — стоило потратить минутку. Но Конни разрывала дистанцию. Уводила Салли за собой. Давала ему время и возможность найти точку входа, чтобы хакнуть систему Отрекшихся.[Marianne Faithfull — Why'd Ya Do It]
На самом деле, Ризу повезло. Он не нашел точку входа. Он нашел прямо центр управления. Выглядело это неправдоподобной удачей. Или искусной ловушкой. Но на то, чтобы заманить его сюда, потребовалось бы слишком много совпадений. Так что Риз только поблагодарил свою везучесть, которая пока, кажется, еще не растаяла. Кабинет, как и вся остальная штаб-квартира Отрекшихся, поражал своей больничной белизной. Но тихое гудение компьютера почти успокаивало. Риз выдохнул. Ладно, ты пережил налет «Маливана», ты что только не переживал, уж хакнуть систему какой-то провинциальной лохушки с Пацифиды — ты справишься. Риз шагнул внутрь центра. Наконец-то он мог играть в игру, правила которой понимал. Да что там, парочку из них он лично придумал. На мгновение Ризу показалось, что их приключение — не больше, чем скучная работенка по уборке. Казалось, он тысячу раз уже выполнял ровно то же самое. Пальцы его привычно заскользили по клавиатуре, пробивая простенькую защиту. Не самую паршивую, но для репутации Салли — позорно примитивную. Он зарылся в систему, точно голодный скаг — в ведро с очистками. И получил ровно столько же удовольствия, впиваясь во внутренности кодов. — Я уже заканчиваю, — сказал Риз, услышав шаги за спиной. А потом понял, что слышит звук шпилек. Фиона носила только удобные толстые каблуки. Саша предпочитала мягкую подошву. Конни не носила обувь вообще. Леденея, Риз обернулся. — Народ… — Они тебя не слышат. — Высокий женский силуэт отделился от теней коридора и плавно скользнул в комнату. — Моя система — оружие обоюдоострое. Я в твоей системе ровно так же глубоко, как ты в моей, котик. Салли оказалась… не тем, что Риз ожидал. Он еще помнил, какова из себя была Вэллори, и на автомате представлял себе всех бандиток как-то так. Фиона, уже лет семь представлявшая из себя нечто подобное, что касалось ее позиции в (воровско-грабительском) обществе, в его глазах все еще оставалась мошенницей, главные оружия которой — обаяние и умение создать нужный имидж. По тому, что он слышал о похождениях Салли, Риз представлял ее уже довольно пожилой грабительницей с бульдожьей хваткой. И фото… он же видел ее фото в ЭХО-нете — какая-то блеклая замухрышка с тощей «пальмочкой» перетянутых резинкой волос на макушке. Но это было студенческое фото. Так что да, к Салли в алом платье и черной сбруе поверх него, призванной подчеркнуть грудь, Риз готов не был. Саша была сексуальна в своем оригинальном стиле между бохо и коттеджкором, Конни была сексуальна, благодаря ее наивности, с которой она пыталась копировать (обычно неудачные) аутфиты из кино. Но Салли следовало поместить в словарь под определением самого слова «сексапильность». Она вся была пропитана чувственностью настолько, что ничего другого в ней и не оставалось. Салли откинула копну роскошнейших рыже-каштановых волос на спину и громко рассмеялась. — Знаешь, если смотреть через камеры, ты кажешься вовсе не таким милашкой, как лицом к лицу. Может, к черту их всех и повеселимся? Риз не собирался грубить, но не успел остановить себя: самым невоспитанным образом покрутил пальцем у виска и присвистнул. — О, а ты избалованный, — оскорбленно ответила Салли. Вряд ли ей редко отказывали. — Но, боюсь, из твоих трех подружек у тебя осталось две. Салли тронула запястьем волосы, чтобы рыжие искры заиграли в каштановой волне под светом галогеновых ламп, и звонко рассмеялось. Риз даже начал задумываться, что у той какой-то тик. Не говоря о том, что этот ржач его уже невероятно раздражал. — И то ненадолго. Риз вздрогнул, когда у него над головой зажегся огромный экран. Один из бесконечных стерильных коридоров, по которым он уже успел досыта набродиться… И Риз не мог бы сказать, в какой части штаб-квартиры Отрекшихся это было снято. Что ж, по крайней мере, становилось понятно, откуда в Салли эта страсть к однообразию. И по этому унылому коридору, осторожничая, кралась Конни, мягко ступая босыми ногами. Риз ахнул. Он понимал, что ему это показывают не для того, чтобы он лишний раз полюбовался на свою подружку. И звенящие смешки Салли за спиной только усиливали его тревогу. Риз, затаив дыхание, наблюдал, как Конни умело избегает ловушек — перепрыгивает подозрительные участки на полу, пригибается и скользит вдоль стен. Но опасных участков становилось все больше и больше. Конни занервничала, понимая, что не продвинется дальше: либо она отпрыгнет в сторону, и тогда прижмется к опасному участку стены, или же, избегая его, наступит на плитку, которая активизирует другую ловушку. Или гореть, или быть пронзенной лезвиями. Конни не нравился ни один из вариантов. Она развернулась и собралась проделать путь назад. — Какая ловкачка. Шутка в том, сладенький, что это не автоматические ловушки. Я управляю ими. Прямо здесь. Риз обернулся. Салли показывала ему пульт управления в своей ладони. И ее большой палец замер над круглой красной кнопкой. — И сейчас. Она сжала кулак. Риз развернулся снова к экрану, слыша душераздирающий скрежет. Он видел, как Конни падает в бездонную яму. — Как думаешь, что там внизу, милый? Лезвия? Огонь? Просто голый пол, только о-о-ч-чень далеко? Можешь начинать угадывать. Экран погас. Риз обернулся через плечо. Вот теперь он видел в этой расфуфыренной стерве ту Салли, которую можно было найти на редких снимках в ЭХО-нете. Можно сделать модную прическу, снять очки и утянуться в корсет, но взгляд безжалостной убийцы не спрячешь. Риз пытался сосредоточиться на своих ощущениях. Что-то было не то. И он смутно понимал, что именно, но никак не мог сформулировать как следует даже в своих мыслях. Точно пол ощущался как-то странно, будто во сне или через толстое стекло: глаза словно бы тебя чуть-чуть обманывают. Перспектива лжет. Салли небрежным движением снова перекинула волосы на грудь, покрутила игриво одну прядь. — О, мальчик, так тебе нравится твоя жизнь? Что ж, насладись ею, я знаю, как сделать, чтобы ты получил от нее максимум наслаждения. Салли наставила на него пистолет и помедлила только мгновение, дожидаясь, вдруг ее станут умолять. Затем без сомнений нажала на спусковой крючок. Риз не почувствовал боли. Но по его рубашке расползлось мокрое, липкое кровавое пятно. Он поднял руку и с трудом коснулся пальцами груди рядом с тем местом, где пуля проделала в нем дыру. Судя по всему, огромную. Вот блин, успел подумать Риз, а потом мир начал меркнуть. Он успел увидеть, как Салли откинула волосы назад и рассмеялась.