Как лист, летящий над бездною
Я падаю в неизвестное
В безмолвие, в бездействие
В осеннее равноденствие.
Flёur «Осеннее равноденствие»
За прошедшие двадцать минут я посмотрел на часы, наверное, раз сорок, если не больше. Рейнеке уже начал поглядывать на меня неодобрительно. Ещё немного, и он начнёт кусаться каждый раз, как я отрываю взгляд от книги и перевожу на циферблат. Я бы сам был рад не следить за временем, но начавшийся бал почему-то повысил мою тревожность. Когда я в очередной раз бросил взгляд на часы, они показали, что до полуночи осталось два часа. А значит, до конца бала в честь Равноденствия — ещё три или четыре. Время тянулось мучительно долго. Даже пытаться заснуть было совершенно бесполезно. Моя взявшаяся непонятно откуда тревога заставит меня бессмысленно пялиться в потолок половину ночи. В довершение всего, книга, которую я наугад взял в библиотеке, меня откровенно раздражала. До этого у меня был весьма удачный опыт знакомства с общей историей Фрита, так что я без особых опасений взял книгу, целиком посвящённую истории второго нашествия Моркета. Но, вероятно, её стоило назвать «Двенадцать подвигов Рейденса» или как-то так. Автор с неприкрытым восторгом описывал то, какой Рейденс невероятный, как ему легко всё даётся, какой он искусный маг и воин, как моркетские твари бегут от одного лишь его взгляда. Из-за такого нарочитого всесилия я начал проникаться к предшественнику тихой ненавистью. В принципе, вся великая четвёрка героев описывалась довольно восторженно. Так что Стилу Стормланну, Фэю Нордвинду и Андрейст Флеймсток тоже досталась своя доля всесилия и непогрешимости. Правда вот автора явно куда больше восхищали масштабные побоища, так что Фэя, чаще всего выступавшего в роли стратега, он несколько задвигал за спины его славных товарищей. За одно только это я готов был с автором подраться. Потому что никто не задвигает Фэя на второй план. Вообще. Возможно, это стоило бы вывести в качестве одного из главных законов этой страны. Или мира. Общий же посыл книги стал окончательно ясен странице к пятидесятой. Он гласил: «Смотри на Рейденса, будь как Рейденс. Хотя нет, как он ты, конечно, не сможешь. Так что будь хотя бы как Стил или Андрейст». Я бы отбросил книгу куда подальше, если бы мне на глаза не попалась глава «История возникновения Пустых земель». Эти Пустые земли, кажется, были едва ли общемировой травмой, поэтому писали про них неохотно. Если про их отвоёвывание я ещё что-то смог понять, то с возникновением было чуть сложнее. Фэй сказал, что это их общая с Рейденсом ошибка, но информации всё равно было мало. Поэтому я решил узнать, что сказано здесь. Пустые земли, как писал автор, возникли в результате трагедии, произошедшей в ходе борьбы с сектой Повелителей теней. Про эту секту было коротко сказано лишь то, что они отрицали богов и могли подчинять себе моркетский туман. Некоторые утверждали, что они подчинили себе саму богиню Абелоун и заточили её, но доказать это не удалось. Их духовным лидером было некое существо, по неизвестным причинам называющее себя Третьей. Какой она (или «оно») расы и откуда явилась никто не знал, но сами сектанты считали её существом настолько же древним, насколько юыли древними сами боги. Из-за большого количества моркетской энергии секта быстро захватила центр второго по величине материка Юэн, большая часть которого принадлежала эльфам и сильфам. Остановили их только горы Драконьей смерти на западе и Ледяной тиши востоке. И если сильфы укрылись за горами полностью, то одно из двух эльфийских королевств, Альбара, подверглось натиску секты, заручившись поддержкой кочевых племён офо. Офо и эльфы, как это принято у соседей, враждовали едва ли не с начала времён. Автор писал о том, что сначала прийти на помощь эльфам четырём великим героям мешала Сорокалетняя война, во время которой секта и захватывала эльфийские города. Потом же герои медлили, ведь хозяйка секты Повелителей теней, Третья, грозилась уничтожить всё захваченное население, если корабли едва образовавшейся как государство Бентской республики только покажутся на горизонте. Но предлагала освободить всех в обмен на Сердце мира. В итоге войска всё же подобрались к территории секты, совершив какой-то невероятный переход через горы, окружив сектантов с запада и востока. Но Третья в долгу не осталась. И обрушила в Моркет не только все подконтрольные ей земли, а большую часть страны. Число жертв что из прибывшей армии, что из местного населения было огромно. Моркетская тьма поглотила половину столицы, куда прибывали беженцы из захваченных городов. Даже королевский дворец оказался наполовину пролочен тьмой, в которой погибли оба наследника эльфийского престола. На континенте образовался разлом в несколько тысяч километров. Больше ничего сектанты по неясным причинам не совершили, возможно, исчерпав весь ресурс сил, но эльфы всё равно оставили свою столицу, отступив за горы, в страхе перед новым расширением разлома. Автор писал, что это отступление было их самой большой ошибкой, ведь столицу тут же заняли офо, и Альбис не могли вернуть едва ли не до самого окончания войны. В конце автор ещё добавил, что в целом это не такое уж и страшное поражение, ведь спустя (всего каких-то) сто пятьдесят лет разлом начал сужаться сам собой. На месте лесов, правда, осталась безжизненная пустыня, но что уж поделать. Да и население не целиком сгинуло. Моркетская энергия, конечно, повлияла на них и начисто лишила магии, но могло быть и хуже. К несчастью, разлом сужался неравномерно. Часть земель эльфы всё же возвращали себе, а другую часть, так уж вышло, захватили кочевые племена офо. Но к этому Рейденс уж точно никакого отношения не имеет. Был бы он жив, такой бы фигни не случилось. Дальше автор сетовал, что эльфы целых двадцать лет не начинали полноценной военной кампании, а когда начали, за пять лет не добились ничего и снова просили помощи у Бентской республики. Но и объединённые войска ещё за десять лет войну не закончили, даже Альбис, плотно заселённый офо, не отвоевали. От такого затяжного конфликта устали что эльфы, что жители республики, и всё точно бы развалилось, если бы на пятнадцатом году войны отряды республики не перешли под командование леди Йарн Стормланн. Именно она завершила войну за четыре года, если верить автору, едва ли не единолично. И именно благодаря ей на последнем году войны в рекордно быстрые сроки был освобождён Альбис. От такого подобострастия и явной предвзятости меня замутило, и я раздражённо захлопнул книгу, перепугав задремавшего роскатта. Моё избранническое чувство собственной важности было значительно ущемлено, а после истории о Пустых землях тревожность накрывала меня с новой силой. Рейнеке же всем своим видом показал, что я развожу драму на пустом месте, и, недовольно засопев, снова свернулся клубком рядом с моими ногами. Кровать, между прочим, была широкая, так что если бы кто-то был действительно недоволен, он бы отполз подальше. Пару минут попялившись в стену, я подтянул к себе стопку бумаги и перо. Использовав книгу в качестве планшета, я начал бездумно что-то набрасывать. Минут через десять я обнаружил, что рисую Фрею в платье, сделанном для неё Фриг. Фриг специально поинтересовалась моим мнением по поводу её творения, потому что «ты тут единственный человек с художественным образованием, так что только ты можешь оценить мой труд по достоинству». Конечно, я наговорил Фриг всяких комплиментов по поводу сочетания и подбора цветов, удачного фасона и всего прочего, окончательно смутив этим Фрею. Но думал я в это время только о том, как же невероятно то, что одна и та же девушка может быть абсолютно прекрасна и в бальном платье, и на поле боя с мечом в руке, и заспанная, растрёпанная, в мятой широкой пижаме. Я быстро закончил набросок платья и причёски, но лицо прорабатывать не стал. Этот рисунок снова вернул меня к мыслям о бале. Абсолютно ничего не предвещало беды, и всё же моя тревожность никак не могла заткнуться. «На этом балу собралась толпа отличных магов, уж они-то без тебя смогут о себе позаботиться», — мысленно проговорил я, надеясь себя этим успокоить. «Да, и среди этой толпы есть Сивиз, — вдруг оживилась ревность. — Спорим, Фрея сейчас с ним танцует?» «Не завидуй», — весьма ядовито отозвалось моё здравомыслие. Я со вздохом откинулся назад на подушки. Чёртовы голоса в моей голове начали вести оживлённую беседу.***
— Всё же Рейнгардский замок сильно уступает по красоте Соколиному. Фрея стояла чуть в отдалении, надеясь отдохнуть от толпы, но чужие разговоры и здесь настигли её. Группка девушек, которых Фрея знала плохо и с трудом могла вспомнить имена, не заметила её. — Леди Йарн обустроила свой дворец с куда большим вкусом, да и бальные залы там просторнее, — продолжила всё так же девушка, в слишком пышном платье кофейного цвета. — Твоим юбкам не хватает места, Фанни? — вступила в разговор девушка в ярко-красном платье. — Ну что ты, Илли. Просто твоё самомнение заняло весь зал, — шутливо ответила Фантин, Ильва лишь грациозно поправила спадающий с плеча чёрный локон. — А мне понравилось, как в прошлом году отпраздновали Равноденствие в Сторграде. Их сад осенью так красив, а вот Рейнгард меня угнетает, — вздохнула самая младшая девушка в их компании. Фрея начала вспоминать их, кажется, они были из свиты Сейлан. — Рейнгардская осень не просто угнетает, Тилли, Рейнгардская осень выть заставит. Сплошной мрак, грязь и дождь. Однажды весь этот город превратиться в огромное болото, — фыркнула Фантин, — но даже несмотря на это, я бы не поехала в Сторград. Ещё не хватало, чтобы по пути меня сожрало какое-нибудь чудовище. — Но если бы дороги были так опасны, леди Фриг не прибыла бы сюда, — резонно заметила Тильда. — Леди Фриг сама страшнее любых чудовищ, — понизив тон усмехнулась Ильва. — К тому же, её явно сопровождал отряд гвардейцев и придворных магов, — кивнула Фантин. — Ну, если бы у меня было такое сопровождение, я бы всё же согласилась ехать, — улыбка Ильвы сделалась хитрой, — если бы это были очень определённые гвардейцы и маги, я бы даже была не против, чтобы дорога чуть растянулась. Она обернулась и быстро нашла Анса в толпе. На него девушки смотрели явно дольше, чем на Фриг. Настолько долго, что Ансу пришлось бросить холодный взгляд в их сторону, чтобы они отвернулись. Потом они поискали глазами ещё кого-то, но так и не нашли. Ильва и Фантин пожали плечами и обменялись понимающими улыбками, а Тильда осуждающе покачала головой. Фрея тяжело вздохнула. Этот разговор не вызвал у неё ничего, кроме раздражения и головной боли. Она просто ненавидела, когда кого-то обсуждают в самом буквальном смысле у него за спиной. Но проблема крылась не только в этом. Слухи о чудовищах, которые пересказывали девушки, вызывали у Фреи тревогу. Ведь они могли оказаться не просто слухами. — Знаешь, ты выглядишь так, будто сейчас возьмёшь меч и кинешся бороться с болотной нежитью. — Только голос Фриг вывел Фрею из задумчивости. Она и не заметила, как подошла к ним. — Я всегда так выгляжу, — отмахнулась Фрея. — Знаешь, чаще всего на приёмах и балах ты выглядишь так, будто не очень понимаешь, кто все эти люди и как тебя сюда занесло. — Фриг ободряюще приобняла её за плечи. — Ну, кроме тех моментов, когда ты полностью себя контролируешь и выглядишь как истинная леди. Фрея подумала, что это, вероятно, довольно редкие моменты. — Я понимаю, что тебе неуютно, но потерпи ещё часик, хорошо. А потом можешь бежать и проверять, не украли ли ещё Дея фэйри. — И вовсе я не… Но под пронзительным взглядом Фриг протест Фреи потонул, и она сдалась. Большую часть вечера она не находила себе места от волнения. В какой-то момент Фрея даже снова начала ощущать чей-то пристальный взгляд в спину. Точно такой же, как она чувствовала раньше, стоило только выйти в коридор. Но сейчас она списывала это на внимание гостей и собственную нервозность. — Я бы тоже с удовольствием исчезла отсюда в компании Анса и, может быть, бутылки вина, но долг обязывает. — Фриг улыбнулась, и Фрея не смогла не улыбнуться в ответ. — Главное не убегай от нас. Мне так спокойнее. На мгновение во взгляде её промелькнула та же тревога, что ощущала Фрея. Но Фриг волновалась не на пустом месте. Фрея действительно провела большую часть времени в одиночестве на балконе. Ей впервые было тягостно рядом с друзьями. Потому что Фриг и Анс вели себя отстранённо по отношению друг к другу. Точно то же самое делали и Аин с Райном. Обычно и так было сложно уловить, на чём концентрируется внимание Райна, но сейчас он замечал что и кого угодно, кроме Аин. Она тоже будто вычеркнула его из своего мира. Этот странный спектакль выходил у них настолько естественно, что Фрее становилось страшно. Когда Фриг вернула её в компанию, Фрея снова ощутила это. Свою неуместность. Ей не нужно было притворяться и разыгрывать отстранённость, но из-за этого она будто оказалась выкинута из общей игры. Непричастна к общей боли. Совершенно некстати вспомнился холодный и формально-вежливый разговор с Лейси. Открытые воротом платья плечи почему-то начинали мёрзнуть, и Фрее хотелось съежиться или накрыться чем-то. — Могу украсть тебя на один танец? Сивиз как всегда появился неожиданно. Его тёмный костюм делал светлые глаза ещё ярче, а кожу наоборот бледнее. Эти контрасты немного сбивали с толку. — Сбегаешь от своих поклонниц и поклонников? — Фрея вложила свою ладонь в протянутую ей руку. На коже Сивиза около большого пальца алели четыре царапины, судя по всему, от когтей. Или ногтей. Она решила не спрашивать. Танцевать не хотелось совершенно, но чем ещё заняться на балу? — Я прошу у тебя защиты от них, — вздохнул Сивиз. Это была не совсем шутка. Стормланны всегда привлекали к себе довольно много внимания. Во всех них было нечто чуждое и непонятное для человека. Это нечто накладывало отпечаток на их внешность, но у каждого проявлялось по-разному. Спустя годы общения, Фрея научилась различать тональности. Во внешность Райна кровь сильфов привносила ту самую отстранённость и холодность. Будто глядишь на него сквозь тронутое инеем окно, видишь и не видишь одновременно. С Сивизом всё было наоборот. В нем крылось что-то резкое, болезненно-острое, как впившийся в руку осколок зеркала. Каждый знал немного другого Сивиза. Когда хотел, он соответствовал ожиданиям людей до страшного точно. И каждый тянулся к нему, как к своему отражению, не замечая опасных трещин и острых граней, не зная, как сильно порежется. Обманется в своих ожиданиях. Фрея всегда, с самой первой их встречи, инстинктивно чувствовала эту опасность. Только поэтому они с Сивизом были друзьями. Они сделали круг по залу в полном молчании, слушая музыку. Фрея сосредоточилась на том, чтобы попадать в ритм и не отдавить Сивизу ноги, он милостиво её не отвлекал. — Будет слишком эгоистично просить, чтобы ты сейчас была только со мной? — всё же спросил он, когда Фрея привыкла к ритму танца настолько, чтобы перестать на нём концентрироваться. — Я с тобой. — Мысли, моя милая. Я хочу полностью завладеть твоей головой. — Его глаза цвета мяты и голос, спокойный как морской прибой, почти вынуждали потерять контроль. В этот момент музыка сменилась, став более плавной и тягучей. Колонна танцующих так же плавно начала менять направление. Настала очередь партнёров меняться ролями, теперь Фрее предстояло вести. — Я бы с удовольствием не думала ни о ком и ни о чём, кроме тебя. Но тогда мы в кого-нибудь врежемся, — улыбнулась Фрея, увлекая Сивиза за собой. Она была рада этой смене. Необходимость вести в танце заставляла её действительно быть здесь, а не исчезать в пучине собственных волнений и переживаний. — Что-то случиться сегодня, поэтому ты волнуешься. Фрея так и не поняла, был это вопрос или утверждение, но на всякий случай ответила: — Я волнуюсь за Дея. Всё же моя работа охранять его. — Врать Сивизу она никогда даже не пробовала. — Не думаю, что сегодня с ним случится что-то непоправимое. — В голосе Сивиза прозвучала железная уверенность. Но от этого Фрее почему-то стало только тревожнее. После этого круга они вернулись к остальным. Подходя, Фрея заметила, что Райн осматривает зал одним из своих совершенно невозможных для нормального человека взглядов. Внимательно-отстранённый, напряжённо-рассеянный. Он будто искал кто-то и одновременно не видел никого вокруг. — Сейлан нет, — сказал он, в ответ на невысказанный вопрос Сивиза. Фрея уже ни раз подмечала, что иногда они могут считывать друг друга почти так же легко, как близнецы. — Только не говори, что ты соскучился. — Что-то в спокойной улыбке Сивиза Фрее совершенно не понравилось. — Ты понял, о чём я, — бросил Райн, но, будто вспомнив о том, что они беседуют не вдвоём, пояснил: — Её нет не только на приёме, она будто совсем исчезла из замка. — Очередная демонстративная обида, — отмахнулся Сивиз, — если она хочет прятаться, пускай прячется. — Мне спокойнее, когда она на виду, — на лице Райна отразилось выражение крайней усталости, и Фрея искренне пожалела его. — Не волнуйся, она не разнесёт твой замок, может, сделает пару глупостей, но не более. В любом случае, Сейлан — моя забота. — Ты знаешь о чём-то, — Райн не спрашивал. — Я всегда о чём-то знаю, — пожал плечами Сивиз. — Резонно, — спокойно согласился Райн. Фрея подавила желание очень тяжело и очень демонстративно вздохнуть. Она терпеть не могла все эти недомолвки, но прекрасно знала — проще проломить Сторградскую стену голыми руками, чем добиться конкретики от Сивиза Стормланна, если он уже решил ничего тебе не говорить. Но этот разговор всё равно только усилил неясную тревогу в её душе. От невесёлых мыслей Фрею отвлекла Аин. Она выскользнула из толпы и с самым приветливым выражением лица, которое только можно было себе представить, сказала: — Сивиз, добрый вечер, кажется, я ещё не здоровалась с тобой. — Она сделала небольшую паузу, чтобы посмотреть и на Райна тоже. — Надеюсь, я не прервала важного разговора. — Ничего, что было бы важнее тебя, Аин, — тут же отозвался Сивиз. — Видеть тебя всегда радость для меня. — Постарайся сегодня не радоваться слишком сильно. — Ледяной взгляд Анса прошил Сивиза насквозь, но тот даже вида не подал. Фрея же могла только гадать, в какой момент Анс успел оказаться за спиной сестры. Ей казалось, что она отвлеклась всего на мгновение, рассматривая платье Аин. Белоснежное кружево вилось по смуглой коже и тёмно-синей ткани, подчёркивая все достоинства необычной внешности. Ещё один маленький шедевр Фриг. — Вряд ли получится, Ансельм, — теперь в голосе Сивиза слышалось неприкрытое веселье, — ты же знаешь, твоё присутствие всегда поднимает мне настроение. — Многих будоражит хождение по краю, — заметил Анс, впрочем, реальной угрозы в этих словах было немного. — Ой, смотрите, — снова привлекла общее внимание Аин, и все тут же обернулись в ту сторону, куда она глядела, — они всё же смогли уговорить Фриг сыграть. И действительно, Фриг оторвалась от группы людей, окружавших её и направилась к небольшой сцене, на которой располагался оркестр. Музыка плавно стихла и дирижёр, обернувшись, подал Фриг руку, помогая взобраться по лесенке. Арфистка поднялась из-за инструмента, уступая ей место. Фриг что-то сказал ей, но арфистка лишь качнула головой и с вежливым поклоном отошла назад. Сев за инструмент Фриг коснулась струн самыми кончиками пальцев, словно арфа была пугливым животным, которое может убежать, испугавшись незнакомки. Весь зал замер в немом ожидании. Все взгляды были устремлены только на неё, цветущую, ошеломительно прекрасную в своём простом тёмно-вишнёвом платье и с россыпью гранатов в волосах. Фрея коротко посмотрела на Анса. Всё же, как бы он ни пытался это скрыть, сейчас он смотрел на Фриг с чистейшей, незамутнённой любовью. Вряд ли кто-то другой смог бы это разглядеть, но Фрея знала его слишком хорошо. Фриг сделала глубокий вдох. Она никогда не любила играть перед толпой, хоть и не показывала этого. Пальцы мягко провели по струнам, словно успокаивая арфу. Она отозвалась в ответ довольным журчащим перезвоном. И мелодия потекла. Быстрая и чистая, как горный ручей. Она бежала вниз по склону, звеня переливами, пока не перетекла в нечто большое, плавное и глубокое. Одна волна догоняла другую, пальцы Фриг перебирали струны. Фрея следила за ней с напряжённым вниманием, затаив дыхание, словно даже неосторожный вздох может вырвать её из потока, а сейчас она хотела утонуть, забыться, ни о чем не думать. И она почти смогла, почти погрузилась в звук полностью, но что-то пошло не так. Фрее показалось, что её с силой ударило о камень и выбросило на берег. Она стояла, переводя дыхание и пытаясь понять, что же произошло. Что же изменилось. Музыка всё так же текла по залу волнами, но нечто тревожное появилось в ней будто против воли Фриг. Так, глядя на ясное небо, ты сердцем чувствуешь скорый шторм. Так, ещё не успев обернуться к противнику, ты уже знаешь, что пропустишь удар. Фрея стояла не слишком близко к сцене, но она увидела, как изменилось выражение лица Фриг, как в её взгляде появилась холодная серьёзность и затаённая боль. Анс сделал было шаг к сцене, но Фрея схватила его за рукав. — Она должна доиграть, — прошептала Фрея, выдавливая из себя каждое слово. — Никто не должен понять… Фрея не помнила, чтобы Анс смотрел на неё так даже в те времена, когда они только встретились. Казалось, если она не отпустит его сейчас же, то останется без руки. На мгновение Фрея даже ощутила, как нити обвиваются вокруг её запястья. Но она не отпустила, и нити исчезли, как и пугающий взгляд Анса. Скорее всего, он почувствовал, как у Фреи дрожат руки. — Что с ней? — шепнула Аин, подходя ближе к Райну. Он тоже напряжённо вглядывался в лицо Фриг, будто пытался рассмотреть каждую мельчайшую его черту. Но в ответ на вопрос Аин он лишь качнул головой. — Она закрылась от меня. Через ментальный барьер Фриг мог бы пробиться разве что Сивиз, и Фрея обернулась к нему. Но никого не нашла. Он исчез так же неожиданно, как и появился. Решив, что искать его бесполезно, Фрея снова повернулась к Фриг. Она не понимала, что происходит. Остальные гости ничего не замечали. Но острая боль забиралась Фрее под кожу вместе с каждой извлечённой нотой. Её нервы натягивались всё сильнее и сильнее, пока Фрее не захотелось кричать.***
Контур восьмиугольной комнаты замкнулся, стоило только леди закрыть за собой дверь. Лампа в углу тускло загорелась, осветив три чёрных вытянутых окна. Казалось, они хищно сузились, стоило только леди приблизится к ним. Отражение Хелл уже ждало её там. Её белая холодная рука потянулась к руке леди, и их пальцы привычно соприкоснулись на тонкой стеклянной грани. На первый взгляд всё было как обычно, но леди чувствовала — что-то пошло не так. Будто где-то далеко одна волна уже толкнула другую, а ты стоишь на берегу, не зная, что в сердце океана родилось цунами. Не зная, но чувствуя. Она почти всегда ощущала это так. Сначала неясные предчувствия, когда баланс мировой энергии нарушался, потом вспышки боли, когда разломы прорывали землю. Она была связана с этим миром сильнее, чем ей бы хотелась, и потому ощущала его боль как собственную. Леди прикрыла глаза, пытаясь мысленно дотянуться до магической формулы, что была спрятана в недрах замка прямо под этой комнатой. До той формулы, чей контур идеально повторял барьер над Сторградом. Она никак не могла повлиять на неё, но могла проверить, пробежаться по городу беглым взглядом. Но стоило лишь коснуться заклинания, как боль вцепилась в леди с яростью оголодавшей собаки. Леди тут же прервала связь, инстинктивно отбросила её от себя. Но боль не ушла. Он продолжила вгрызаться в тело, оставляя на нём рваные раны разломов. Разъедая изнутри. Леди попробовала отступить к двери, выйти из комнаты, сбежать, но тело не двинулось с места. Отражение Хелл улыбнулось ей хищно и голодно. Ледяные пальцы сдавили горло, мешая сделать вдох. Моркетская тьма покрывала кожу невидимыми, но болезненными язвами, в точности повторяющими те разломы, что открывались сейчас у самых границ барьера. Один за другим. Десятками, сотнями. Леди казалось, что и это тело, и этот мир всеми силами пытались вытолкнуть её из себя, уничтожить. Стены комнаты сдавили её, зажали внутри клетки, которую сейчас будто бросили в ледяную воду вместе с ещё живой птицей внутри. — Что происходит с… — дверь за её спиной распахнулась, размыкая контур, —…барьером? Леди рухнула на пол и непременно бы ударилась головой, если бы её не подхватили. Подняв голову, леди встретилась с холодными алыми глазами великого лорда. Взгляд его остался непроницаемым. Она вцепилась в его рукав так отчаянно, словно бы это как-то помогло уменьшить боль, выламывающую ей кости. В голове стоял сплошной нарастающий шум, всё больше и больше напоминавший вопли стенающих. — Что происходит? — повторил Руэйдхри, опускаясь рядом с ней и поддерживая, не позволяя упасть. Леди не смогла ему ответить. Она только плотнее сжала губы, боясь, что с них тоже сорвётся крик. — Эрна… — выдохнул Руэйдхри имя богини, и леди захотелось рассмеяться. С трудом взяв свой голос под контроль, леди всё же сказала: — Мне нужно к формуле. И Фэй. Мне нужен Фэй. — Если первое она смогла произнести как приказ, то последнее лишь как жалобную просьбу. — Наш город… во тьме. Ледяные руки вновь подобрались к её горлу, впившись в него ногтями и резким движением рванули кожу вниз, оставляя глубокие раны. Через мгновение из них хлынула чёрная моркетская тьма, утопив в себе комнату.***
Нет ничего хуже, чем стоять на ночном посту в праздники. Так думал Берси, сидя на траве около караулки стражников, оперев алебарду о стену и прислонив голову к рукояти. Где-то за Сторградскими воротами сейчас праздновали. Пели песни, благодарили Витар за хороший урожай, славили память Дейфрита, просили благословения у Эрны и Фолкора, молили Мору не посылать им суровую зиму. Город дышал ароматами яблок, лаванды, сидра, свежей выпечки и костров. По улицам ходили девушки и юноши в красных, золотых и рыжих одеждах с венками из осенних листьев на головах. Но за толщей стен можно было различить разве что едва слышное пение флейты и гитары. Правда парочка магов тайком протащили на пост целый бочонок сидра. Берси, конечно, не мог не восхититься их ловкости, но всё же считал, что тратить магию на такое — надругательство. У него самого к магии не было никакого таланта, потому ему было вдвойне обидно, что кто-то тратит её на такие глупости. — Да ладно тебе, — один из магов, парень даже чуть младше него, выглянул из окна караулки, перевешивась через подоконник. — Не будь таким правильным. Что, думаешь, если отвлечёшься хоть на минуту, проморгаешь нашествие Моркета? Имя этого мага Берси бессовестно забыл, хотя он появился в отряде уже пару недель назад. Он был одним из тех, кто умел закрывать разломы. По нему сразу было видно — в этом деле он новичок. Все, кто работал с моркетским туманом, поначалу выглядели так, будто чем-то больны. Худые, бледные, с чернющими синяками под глазами. Вот такой магией Берси бы точно владеть не хотел. — Или, я знаю, — не унимался маг, — тебя просто выносит уже с пары глотков. Да-да, один стакан сидра, и наш Берси уже лежит лицом в луже. — Это тебе сидр действительно в голову ударил, — раздражённо ответил Берси, — а если не заткнёшься, то и я добавлю. Маг расхохотался так сильно, что чуть не вывалился из окна. Но вдруг смех его оборвался, словно он подавился воздухом. Лицо его посерьёзнело, и маг напряжённо уставился в одну точку. Куда-то за край освященного магией пространства около караулки, где чёрной стеной возвышался Сторский лес. Берси не придал этому значения. Мало ли что там у пьяного в голове. Но маг вдруг поставил одну ногу на подоконник, другую быстро перекинул через него и упёр в плечо Берси. Не успел он возмутиться, как маг уже соскочил на землю. Берси хотел на него наорать. Спросить, что этот придурок вообще себе позволяет. Но замер, так ничего и не сказав. Из леса плавной поступью начавшего охоту хищника вышло нечто. Размером оно было, наверное, с лошадь или даже больше. Чёрная шерсть дыбилась, а глаза горели туманным белёсым светом. Лапы взрывали длинными когтями землю. И из каждой полосы, оставленной его когтем, рождался и расползался вширь разлом. — Сигнальные чары, быстро! — крикнул маг, и в голосе его не было ни капли прежнего веселья. — Но тварь же всего одна, — возразил Берси, вскакивая с земли и хватаясь за алебарду. Маг качнул головой. Проследив за направлением его тёмных, лихорадочно сверкающих глаз, Берси увидел, как с десяток теней сползаются к Сторградским стенам со стороны леса. Внутри у Берси всё похолодело, и он бросился к плетению сигнальных чар. Уже через пару мгновений весь город затих, услышав тревожный клич.***
В какой-то момент я поймал себя на том, что хожу по комнате. Бесцельно и тупо. От одной стенки к другой. Довольно приличное расстояние по меркам того, что кто привык ютиться в общагах и крохотных съёмных квартирах. Но речь не об этом, а о том, что я окончательно себя накрутил. Я успел придумать больше сотни абсолютно ужасных сценариев, по которым всё могло полететь к чертям. За полчаса я с лёгкостью довёл себя от состояния тревоги почти до панической атаки. Решив, что уже и так достаточно близко подобрался к опасной грани, я замер посреди комнаты. Роскатт, по-кошачьи обвив хвостом лапы, сидел в изножье кровати и смотрел на меня так, будто хотел сказать: «Ты чёртов невротик, и я за тебя волнуюсь». — Я больше так не могу, — подойдя к кровати, я протянул руку, чтобы роскатт мог по ней взобраться, — сейчас мы пойдём и во всём разберёмся. Рейнеке смерил меня внимательным взглядом, словно пытаясь на глаз прикинуть, насколько я близок к нервному срыву по шкале от одного до добейте, чтобы не мучался. Судя по всему, остановился он где-то на семёрочке и ей удовлетворился. Стоило ему только взобраться ко мне на плечи, как я выскользнул в коридор. Мягкий свет зажигался, стоило лишь мне подойти к светильнику, и погасал, как только я отходил достаточно далеко. Так что впереди и позади были кромешная тьма и оглушительная тишина. Замок казался вымершим. Я лишь смутно представлял, где находится бальный зал, но знал, что мне нужно туда. Он точно находился на первом этаже, так что можно было просто заглянуть в окно, убедится, что всё в порядке, и вернуться назад. Оставалось лишь найти. Проблема крылась в том, что первый этаж Рейнгардского замка — понятие весьма и весьма растяжимое. Так что можно было блуждать хоть до самого утра, а можно… Сделав глубокий вдох, я попытался хоть немного успокоиться. Сделалось теплее, словно в груди зажёгся огонь. Я заставил себя поверить, что могу контролировать свою магию. Она сделала вид, что готова подчиниться. И я выпустил её. Она рванулась с места, полоснув когтями по сердцу. Жадно вцепилась в мир, будто хотела оторвать от него кусок. Меня обожгло светом ламп, так что я отшатнулся в сторону, врезавшись в стену, та показалась настолько холодной, что кожа мгновенно пристыла к ней. Я отдёрнулся, чувствуя жар и холод, боль, злость, радость и отчаянный страх. Нужно было перестать пытаться отделять себя от собственной магии. Нужно было взять себя руки. Вокруг было множество едва уловимых следов чужого присутствия. Все эти отпечатки казались мне незнакомыми и только мельтешили перед глазами, заставляя терять ориентацию в пространстве. На плече Рейнеке тихо заскулил и ткнулся в щёку мокрым носом. Почти совсем не больно, будто кубик льда приложили к разгорячённой коже. Это немного вернуло меня к реальности, и я попытался закрепиться в ней. Тревога и магия плохо накладывались друг на друга, заставляя искать опасность везде, но сделать нужно было не это. Я сконцентрировался на мыслях о Фрее. Только о ней, о её голосе, о её волосах, отливающих на солнце то зелёным, то фиолетовым, о её зелёных глазах и о её ауре. Аура Фреи ассоциировалась с безопасностью, умиротворением. Удалось успокоиться и снизить чувствительность почти до нормальной, а потом взять след. Уловить отголосок ауры Фреи было так же сложно, как различить тонкий далёкий звук свирели сквозь гром симфонического оркестра. Но у меня каким-то чудом получилось. Передо мной будто мелькнул кончик путеводной нити, и я бросился за ним, пытаясь схватить. Он всегда оказывался чуть дальше, чем на расстоянии вытянутой руки, но этого было достаточно, чтобы не прерывать путь. Я понял, что бегу сквозь анфиладу около сада, только когда холодный ночной воздух ударил в лицо. В голове стало яснее, сердце выровняло ритм, а дорога рисовалась перед внутренним взором так чётко, словно я видел её на карте. И вдруг сбоку раздался шорох. Не со стороны сада, а из бокового коридора. Я замер на полном ходу, резко обернувшись. Кто-то вскрикнул. — Лейси? — удивлённо спросил я. С горничной Сейлан и бывшей лучшей подругой Фреи я пересекался пару раз, она показалась мне милой. Неужели Сейлан гоняет её по поручениям так поздно? Да и разве леди не должна быть на балу? Лейси же смотрела на меня так же удивлённо, почти испугано. — П-простите, — пробормотала она, её голос дрожал, а глаза слабо мерцали в тусклом свете. Я попытался получше разглядеть её, но что-то будто не давало мне сконцентрироваться. Это раздражало. — Нет, это ты прости, я не должен был тебя пугать. Только сейчас я понял, что сжимаю её запястье. Она то ли попыталась дотронуться до меня, то ли просто рефлекторно вскинула руку, заслоняясь. Я разжал пальцы, но вместо того, чтобы отстраниться, Лейси схватилась за меня и второй рукой. — За другое, — прошептала она. Я попытался отдёрнуться и не смог. От самых кончиков пальцев Лейси с ужасающей быстротой расползалась энергия. Она обвивалась вокруг словно паутина, и я понял, что не могу двинуться. Нужно было срочно избавиться от неё, при этом не ранив Лейси. Но она стояла так близко. Рейнеке среагировал быстрее. Он прямо с моего плеча прыгнул на Лейси, надеясь вцепиться в неё зубами. Сбоку что-то блеснуло. Нечто тяжёлое врезалось в роскатта и в полёте сбило его на пол. Я успел лишь перевести взгляд, увидев тонкую бледную руку, а потом боль прошила мне висок, и всё потемнело.