я не смог бы жить
с кем-то еще
и любить кого-то
так, как тебя
♫ Крематорий — Амстердам
— Хината-сама, — укоризненно сказал Такаши. — Траур объявлять не стоило. Достаточно того, что вы назначили им компенсацию на сумму гораздо больше необходимого. Столько рё получают семьи раненых на миссиях, а не погибших в результате несчастного случая, произошедшего по неосторожности. Это была их вина и ничья больше. — Разве больше необходимого? — Хината просматривала документы, сидя за столом. — Пятьсот рё получают семьи раненых, а эти люди погибли. И это не только их вина. Мы обращаем очень мало внимания на семьи Хьюга, которые нуждаются в деньгах. Все старые и пришедшие в негодность печи потребуется заменить, чтобы больше не было пожаров. В дальнейшем стоит следить за этим пристальней. — Но траур… Вы же знаете, что скоро Танабата, и мы готовились, — Такаши недовольно сжал губы. — Трауром вы лишаете клан праздника. К тому же, из-за людей, для большинства чужих… — Если бы Хиаши умер сейчас, вы стали бы отмечать Танабата? — спросила Хината. — Нет, конечно, но Хиаши — глава… — замялся старейшина. — Это другое. — Хиаши — для большинства Хьюга чужой человек. Как и сегодняшние погибшие. То, что он глава — был им — этого не меняет. Вы должны уяснить раз и навсегда, — четко проговорила Хината. — Клан Хьюга больше не будет состоять из чужих друг другу людей. Мы все — семья. По крови или нет, неважно. Раньше было не так, но раньше много чего было не так. — Верно, — хмуро сказал Такаши, коснувшись лба, где отныне красовалась проклятая печать, скрытая протектором деревни. — Много чего. Неизвестно, к лучшему ли. — К лучшему или нет, это решения главы клана, — Хината сверила бумаги. — Мы не успели потратить много денег на фестиваль. — Собирались начать закупки сегодня, но, видимо… — Видимо, придется отложить на другой случай, — подытожила Хината. — Вы хорошо следили за кланом в мое отсутствие, Такаши-сан. Благодарю вас. И не смею больше задерживать. Поклонившись ей, старейшина вышел из кабинета. Хината откинулась спиной на спинку стула. — Неджи, — шепнула она, не рассчитывая на то, что он появится, лишь догадываясь, что он мог наблюдать за ними с Такаши через окно, ловко скрываясь от обоих, и не ошиблась — Неджи бесшумно скользнул внутрь в комнату. — Вы приняли отличное решение, — сказал он. — Надеюсь, — ответила Хината. После того, что произошло между ними в Суне, они провели чудесные две недели, изображая влюбленных на прогулках по границам и будучи ими по-настоящему за закрытыми дверьми гостиницы. Просто Неджи и Хината. И никаких нукенинов — даже намека на них. Последнее было странным: подозрения у Пустынных не появились бы на пустом месте, но то ли преступники были не из Акацуки и покинули деревню Скрытого Песка, то ли затаились на время. Возвращаться в Коноху не хотелось — там бы их снова навеки разделил барьер правил, законов, кровных уз и помолвки Хинаты. Зелень и свежесть Скрытого Листа перестала быть столь желанна и привлекательна; Неджи бы предпочел золотые пески и зной пустыни. — Что насчет нашей… миссии… — выдавил Неджи. — Думаю, целесообразно считать, что ничего не было? Ничего не было. Не было стонов Хинаты, ее сладкой кожи, ее горячего тела, ее нежных поцелуев, ее жарких ласк, ее открытости и податливости, ее полного доверия, их слияния — ничего этого не было. Будто сон, приснившийся летней ночью после знойного дня. — Да, целесообразно… — Хината задумчиво наморщила носик. Мысль шевельнулась в голове белой вспышкой. Неджи сказал что-то очень интересное… Да, вот оно. Хината вынула список бумаг, где значились имена джоунинов из Хьюга. Ее имя тоже значилось здесь — кое-как удалось достичь нового звания. Неизвестно, зачем. Стать чуунином она желала всей душой, это далось тяжело, а джоунина Хината получила как-то незаметно. Но заслуженно. — Давай сходим вместе на миссию? — предложила она. — В паре. — О, — Неджи сразу понял, что Хината имеет в виду. — Но это опасно. — Что? Сопровождение какого-то богатого старика? — Хината потерла виски. — Есть разные миссии. И я, пусть не такая сильная куноичи, как… как все, тем не менее, не беспомощна. — Ваше присутствие нужно в клане, — напомнил Неджи. — Не так уж. Я разобрала все, что было нужно разобрать после смерти Хиаши. Одно мое отсутствие клан пережил… или ты не хочешь больше со мной… хм, сотрудничать? — вдруг испугалась Хината. Им было очень хорошо вместе, но оба знали — это временно, а теперь она предлагала продолжение, будучи помолвленной и в любом случае недостижимой — как и Неджи был недостижим для нее. — Хочу, конечно! — отразил ее испуг Неджи. — Очень хочу! Было много «но», и все же он решил, что пока у них есть возможность и пока Хината этого хочет — он будет с ней. Он не станет больше тратить время, которое было на исходе. Каждая минута приближала их к тому дню, когда Хината выйдет замуж.***
Сопровождать торговца пряностями было самым безопасным заданием на свете. Старик еще не впал в окончательный маразм, но успел заработать, помимо множества рё, запущенную паранойю: он утверждал, что его преследуют, что старший сын хочет его убить, чтобы скорее стать наследником, и поэтому ему необходима охрана. Двоих шиноби было достаточно. Как бы старейшинам ни хотелось обвинить Хинату и Неджи в инцесте, у них не было никаких доказательств, а глава клана имела полное право ходить на миссии. Это делало ее еще популярнее в глазах простых Хьюга — после объявления траура по погибшим в пожаре к ней отнеслись не враждебно, наоборот, с благодарностью. Многие ждали Танабата, но поступок Хинаты значил — она ценит своих людей, живых и мертвых. Старые печи в домах у бедняков заменили на следующий же день. Все остальные печи подверглись тщательной проверке, за что к Хинате прониклись еще сильнее. И теперь миссия, куда она пошла, как обычная куноичи, ничем не отличающаяся от остальных — Хиаши даже до болезни покидал Коноху только ради политических визитов. Каким бы сильным воином он ни был и как бы ни отличился в Четвертой Мировой — единства с ним Хьюга не чувствовали.***
Торговца пряностями звали Микиясу Годжо. Он был седым, лысоватым, полным и безбородым, носил яркое цветастое хаори и пыхтел при ходьбе. У него были потные ладони, а дыхание пахло луком, но он платил столько, что это не имело значения. Они вышли за ворота Конохи на рассвете, намереваясь пройти в Кири, а оттуда — в Кумо, куда направлялся Микиясу. Оставить его там, получить оплату и вернуться домой, предварительно проведя немного времени в гостинице. Ничего сложного. Птицы перекликались звонкими голосами. В белизне глаз Хинаты отражалось солнце. Неджи следил за лесом, но то и дело отвлекался на сестру, любуясь ею, и она улыбалась ему, заставляя сердце сладко млеть. Использовать миссии ради встреч было нечестно, нехорошо, недостойно шиноби — наверное, ни в каких кодексах этого не прописывалось — но, когда нарушаешь так много правил, неважно, одним больше, одним меньше. Убедившись, что Микиясу на них не смотрит (а если и смотрит, ему неважно, что они делают) Неджи взял Хинату за руку и переплел с ней пальцы. Она крепче сжала его ладонь.***
В Кири было туманно, сыро и неуютно — деревня целиком оправдывала свое название. Давно ушли времена Чигири но Сато, но запах крови все еще чувствовался во влажном воздухе. Неджи набросил на Хинату плащ прежде, чем она сама потянулась за ним, сняв с плеча дорожный мешок, и следом надел свой. От холода плащи помогали, но не от сырости — поэтому нужно было скорее попасть под крышу, выпить чего-то горячего и согреться, чтобы не заработать простуду. Вдруг Микиясу надсадно закашлял, кутаясь в шубу — он захватил с собой не просто плащ, а дорогие меха из норки. Несмотря на меха, кашлял он громко, хрипло и нехорошо — Неджи не был медиком, но усмотрел в этом дурной знак и понадеялся, что старик не умрет по пути без вмешательства наемников. Кто знает, чем он может быть болен? — Вам плохо? — спросила Хината. — Дайте помогу. Усадив Микиясу на обочину дороги, она села на колени перед ним, пока Неджи осматривался вокруг, охраняя их. Дорога была пуста, как и окрестности — туман, и больше ничего. Когда Хината активировала Бьякуган, старик испуганно дернулся. Просканировав его тело, она констатировала: — Вы не простужены, но ваши бронхи мне не нравятся. Посидите тихо, пожалуйста. Не двигайтесь. Микиясу послушно замер. Приложив ладонь к его груди, Хината зажгла чакру — Неджи смотрел и не мог поверить. То, что она делала… Шосен дзюцу? Когда она успела научиться? Ничего особенного в этом не было, но — когда? — Вот так, — сказала она через пару минут. — Ваши бронхи в порядке. — В порядке? — недоверчиво переспросил Микиясу. — Я не жаловался на них, но с недавних пор ощущал что-то… хотел пойти к врачу… Разве вы врач? — Нет, — улыбнулась Хината. — Поэтому вам лучше сходить к настоящему врачу или ирьёнину. Но я почти уверена, что справилась. — Если врач не обнаружит в моих бронхах отклонений, я пришлю вам еще тысячу рё, — пообещал старик. — Нет не стоит, — смутилась Хината. — Вы меня не просили. — Потому что не знал, что вы так можете. Если бы знал, то попросил бы не только о бронхах, — усмехнулся Микиясу. Они продолжили путь к деревне. Шагая рядом с Хинатой, Неджи вспомнил, что она сказала, когда его высекли и посадили в темницу — «я ведь даже вылечить тебя не могу». Тогда он подумал, что она жалеет, потому что не умеет, утешил, сказав, что в любом случае нельзя: заметят, но… наверное, она умела. И переживала именно потому, что быстрое выздоровление ясно бы указывало на чье-то вмешательство. — Что-то не так? — спросила Хината. — Да нет, просто… не думал, что вы овладели медицинскими техниками, — усмехнулся Неджи. Хината гордо порозовела. — Они даются мне лучше, чем боевые. Благодаря Бьякугану контролировать чакру легче, я вижу поврежденные точки, значит, могу их лечить. Я не профессионал, мне далеко до Сакуры и тем более до Цунаде-сама, даже до Ино далеко, хотя она больше не практикует ирьёниндзюцу, но кое-что умею. Рану залечить, простуду, головную боль… — Потрясающе, — с уважением произнес Неджи. — Полагаюсь на вас, госпожа Хината. Тихо рассмеявшись, она украдкой поцеловала его в щеку, но большего оба себе пока что не позволили.***
Насколько холодно, сыро и мерзко было на улицах деревни Скрытого Тумана — настолько тепло и уютно было в здешних гостиницах, кафетериях, очая и раменъя. Гостиница под названием «Приют усталого странника» предлагала ассортимент разнообразных блюд и напитков, комфортно обставленные и натопленные комнаты и развлечения вроде игровых автоматов — как детских, так и пачинко. Они сняли два соседних номера; в одном поселился Микиясу, в другом — Хьюга. Хината баюкала в ладонях чашку ароматного какао, с ногами забравшись в мягкое кресло и то и дело поглядывая на Неджи, сидящего рядом. Близился вечер, врагов поблизости не наблюдалось, значит, можно было… можно ведь? Хината до сих пор сомневалась. — Неджи… — тихо позвала она. — А что, если ты потом не сможешь меня забыть? — Как я могу забыть вас? — удивился он. — Должен, — упрямо сказала Хината. — И я должна тебя забыть. Но я не смогу. Разве что если ты женишься на ком-то… например, на той травнице… Неджи поперхнулся воздухом. Сама мысль об этом была абсурдной и пугающе сюрреалистической. Жениться. На Миюки. Невозможно. — Никогда, — ответил он. — Никогда ни на ком не женюсь. Не смогу. Простите. Хината невесело засмеялась. — Повезло тебе, что в кланах Абураме и Акимичи нет дочерей, а то старейшины бы устроили и твой брак. Хотя… есть Ино. Яманака не из благороднейших кланов, но если бы Иноичи меньше ее баловал, то вас могли бы сосватать. — Повезло, — согласился Неджи. — Но еще больше повезло, что Ино балует отец. Допив какао, Хината отставила чашку в сторону и посмотрела на кровать. — Потом будет очень больно свыкнуться с тем, что больше никогда, — сказала она. Встав с кресла, Неджи присел перед ней на колени, заглядывая в глаза — не об этом они должны сейчас говорить, горько подумал он. Не об этом должны переживать. Они пришли сюда, чтобы проводить время иначе, не тратя его на беспокойство, и пусть оба утром проклянут себя и друг друга… — Если вы не любите Шино, то почему бы просто не отказать ему? Не поймите неправильно, я не имею в виду — отказать ради меня. Просто зачем жить с тем, кого не любишь? Хината горько улыбнулась. — Он мой друг. И его клан — не те, с кем стоит ссориться. Абураме… обидчивые. Шино меня поймет, а его родственники? Они сочтут, что им нанесли оскорбление. — Но они же не дети и тоже поймут. — Поймут. Но с ними все равно выгоднее сотрудничать. У них есть много того, что полезно для Хьюга, и деньги лишь малая часть из этого. Секретные дзюцу, тайные знания… яды, наконец. Не мне тебе объяснять, как полезно иметь все это в распоряжении. Неджи сжал ладони Хинаты. — И ради этого вы… — Неважно, ради чего, — раздраженно ответила она. — Важно, что это произойдет. Поэтому я и говорю тебе — пока не стало поздно… — Пусть, — Неджи прижал ее руки к губам. — Пусть. Я буду любить вас на расстоянии. Я просто не смогу любить кого-то еще. Быть с кем-то еще. Или вы, или никто. — Неджи, — растроганно проговорила Хината, кончиками пальцев гладя его лицо.***
Еще две ночи, вырванные из цепких когтей судьбы. Две волшебные ночи, на протяжении которых Неджи несколько раз умирал и рождался, ночи, когда Хината тонула в нем, растворялась в ощущениях, взлетала в небо, чтобы рассыпаться там на мириады разноцветных огней фейерверка, ночи, когда они были вдвоем по-настоящему, вместе, и это никто не мог осудить и назвать грехом или преступлением. Хината простила Кири всю сырость и туманы, когда горячее тело Неджи согрело ее. Хината простила Кумо попытку похитить ее в детстве, когда горячие источники ласкали ее так же нежно, как и чужие ладони. Неджи был готов полюбить Кири за холод, потому что благодаря этому мог чаще держать Хинату за руки под предлогом, что не дает мерзнуть, и был готов если не простить, то принять существование Кумо, потому что здесь Хината была даже нежнее, чем в Суне. Микиясу выдержал все путешествие, оказавшись достаточно крепким стариком — кроме мании преследования, он ничем не страдал. Он поблагодарил обоих Хьюга, заплатил им немного больше необходимого, и они тепло попрощались. Возвращаться домой на этот раз было приятнее — не прилетали ястребы с известиями о несчастьях, не терзало горькое разочарование от нехватки времени вместе. Каждую возможность они использовали, чтобы побыть друг с другом, поцеловаться, прикоснуться — и возможностей было много. Через неделю или две они бы опять отправились на похожую миссию… может, после замужества Хинаты тоже, думала она. Что изменит замужество? Даже ее фамилия останется той же; простые женщины входят в дом мужа, главы кланов так не могут. Мучило Хинату только понимание, что с Шино придется делить постель, и ей было смешно, что она относится к нему, как к брату — в то время, как с настоящим братом в постели ей было очень хорошо. Неджи не воспринимался родственником. Неджи был родным, близким, настолько своим, что заниматься с ним любовью было самым правильным на свете. Остановившись, Хината потянулась к его губам. Неджи нежно привлек ее к себе, отвечая… и оба замерли, затаив дыхание, не шевелясь, словно окаменев. Замолкли птицы. В следующий миг Неджи толкнул Хинату в сторону и сам отпрыгнул, активируя Бьякуган и выхватывая кунай. Из-за деревьев выходили четверо людей в черных одеждах и черных масках — не Акацуки, не нукенины, обычные наемники, но сила наемников могла быть любой. Значит, Микиясу не был параноиком и на него охотились? Но его больше здесь нет, он остался в Кумо… зачем тогда они появились? Неджи не стал дожидаться, пока противники бросятся на него, и атаковал первым. Хината сидела на земле, восхищенно любуясь тем, как быстро и точно он наносит удары, как молниеносно передвигается, как легко уходит от чужих выпадов… она должна была помочь ему, но стала бы только мешать. Неджи уже убил или вывел из строя двоих и был легко способен справиться со всеми четырьмя, оставшись невредимым. …если только враги не используют запрещенные приемы. Чужой кунай мазнул Неджи на излете, оставил порез на плече, распоров одежду — царапина, не стоит обращать внимания, сама заживет. Но, когда кунай попал в цель, Хината увидела на лице того, кто его бросил, торжествующее выражение победителя. Неджи покачнулся, упал на одно колено… Хината сглотнула, когда в следующий миг к ее горлу прижался кунай. Напряглась всем телом — что им может быть нужно от нее? И что с Неджи? Что, если он… Почему они были так беспечны? — Скажи, куда вы отвели старика, — дохнул ей на ухо наемник. Из его рта пахло мятой — внезапно не чем-то гадким, гнилым и затхлым. Наоборот, почти приятно, и это никак не вязалось с его действиями и обликом. — Неужели вы проморгали свою добычу? — ядовито спросила Хината. — Не очень-то он вам нужен, если так торопились. Ее болезненно встряхнули. — Не умничай! Куда вы отвели Микиясу? Говори, иначе я перережу тебе глотку, цыпочка. Или нет, — наемник похотливо засмеялся, больно стиснув грудь Хинаты. — Не сразу перережу. Второй наемник обыскивал Неджи, который находился то ли в бессознательном состоянии, то ли был парализован. Хината никак не могла увидеть его лицо. — У этого нет ничего, — досадливо цокнул зубами наемник, пинком отбросив Неджи в сторону. — И сам он скоро сдохнет. Часа три… и все. Три часа! — Зачем вам нужен Микиясу? — Хината постаралась говорить ровно и уверенно. Как будто она была сильной. Как будто она не была собой. Перспектива выдать старика казалась заманчивой, но как можно подставлять того, кто платит? Если кто-то узнал бы, то вся Коноха могла подвергнуться позору. И какие гарантии, что их оставят в покое, узнав это? — А он нам не нужен, — осклабился мужчина. — Поэтому и ищем. — Вы его сын, — догадалась Хината. — Вы хотите убить его ради наследства. Тянуть время. Сколько возможно — тянуть время. Они уже близко к Конохе, в здешних лесах могут появиться АНБУ, или хотя бы Ино, собирающая травы. Кто угодно. Их противники — даже не нукенины! Не преступники ранга S! Может, и не джоунины! Если бы не ядовитый кунай… — Тебе какое дело, ради чего? Говори, куда этот старый лис удрал! Еще ведь и в путь отправился раньше, чем я думал, все карты мне спутал, — наследник Микиясу презрительно сплюнул в траву. Хината была слабой куноичи. Она давно не тренировалась. Она отвыкла быть воином, сосредоточившись на политике — но тело помнило, а враг не ожидал удара. Внезапного удара ногой по голени в самую болезненную точку. Взвыв, он отпустил ее. Второй кинулся к Хинате — она кое-как увернулась, выхватила кунай и быстро приставила его к своему горлу. — Мы увезли Микиясу туда, где хранятся его сбережения. Он переместил все свои накопления в другой банк. Еще шаг, и вы никогда не узнаете, куда! — предупредила Хината двинувшегося в ее сторону мужчину. Она блефовала и в любой миг ее блеф мог быть раскрыт, но Хината решила сделать ставку на интеллект, которого у противников было куда меньше, чем физической силы. Микиясу был параноиком и боялся, что сын намерен его убить и обокрасть — это подтвердилось, но в любом случае торговец не мог поставить наследника в известность о местонахождении своих финансов. А переместить их — мог. Наемники переглянулись. — И что ты хочешь? — спросил сын Микиясу, подтверждая ее теорию. — Антидот. Введите ему антидот, — приказала Хината, кивнув на Неджи. — У нас нет антидота, — развел руками тот, кто бросил отравленный кунай. — Видишь ли, мы не собирались лечить своих жертв, крошка. — Вот как? — Хината прижала лезвие к шее, пуская капельку крови. — Стой-стой-стой! — завопил наследник. — Не надо! У нас правда нет антидота! Я дам тебе денег! Много! Тысячу рё! Две! Пять! Сколько же денег хранил старик, если его сын разбрасывался такими суммами? Но он, скорее всего, тоже блефовал… а про антидот не врал. Смысла не было врать. — Верю… — уголок губ Хинаты дрогнул. — Он тебе что, муж? — хмыкнул владелец яда. — Брат, — сухо ответила она. — Ничего, вы же, ниндзя, часто умираете на миссиях, — деланно подбадривающе сказал наследник. — Зато будет на что устроить пышные похороны. Так где мой отец и мои деньги? Сглотнув, Хината отвела кунай от горла. — В Стране Волн. Около Великого моста Наруто. Последний блеф, вранье, которое враги не могли проверить. Зато, прибыв на место, они встретят сюрприз — Хината решила, что, как только вернется домой, напишет Тадзуне. Благодаря Наруто Страна Волн стала намного сильнее, и, пусть у них не появилось селение ниндзя, но свободные шиноби из других селений часто работали и на них. Одно письмо, и на мосту убийц Неджи ждет настоящий ад. Это немного утешало. Совсем чуточку. — Заберите своих, — устало сказала Хината вслед уходящим. — Толку, — дернул плечом наследник. — Они трупы. Трупы. На миг Хината испытала гордость за Неджи — и тут же ее захлестнуло понимание: он тоже умрет, если еще не умер. Он снова умрет. Так глупо, из-за дурацкого яда, из-за небрежности — Неджи мог увернуться, но не стал. Он думал, что получит всего лишь царапину, но не предполагал, что у столь слабых противников будет с собой такой сильный яд. Только дождавшись, когда чужие шаги стихнут вдали, чтобы не доставлять чужакам удовольствия любоваться ее страданиями, Хината медленно шагнула к лежащему Неджи и села на колени рядом с ним. Дежавю захлестывало морской волной. Дрожащей рукой она сжала его запястье — пульс бился. Медленно, но бился… пока что. Глаза защипало, но слезы не потекли, а с губ не сорвалось рыдания. Отчаянно хотелось заплакать — но Хината не могла. И с места сдвинуться не могла. В Конохе были ирьёнины, была Цунаде, была Сакура — а Хината не двигалась, ненавидя себя за ступор. Но встрепенулась, услышав, как ее позвал девичий голос: — Что случилось? Что такое? О Господи, Неджи! Хината никогда не думала, что будет так счастлива видеть Ринго Миюки.