---
У Муры любовь нервическая, грозовая, штормящая. С соленым привкусом моря и выплаканных ночами слез. У Кота эмоции — за семью замками. Не прошибешь. Батина школа. Единственная дань чувствам — лишь стопка акварельных набросков в дальнем ящике письменного стола. Подарок Пригова на свадьбу не-с-той. Какая ирония. Женька сдавленно рыдает за стеной. Какой придурок придумал, что боль способна объединять?---
У Кота с Багирой — фальшиво-выровненная дружественность чувств. У Муры с Батей — гребаные качели. Перед Женькой мало кто мог устоять — даже он сам в свое время поддался, что уж тут говорить про командира? От лихорадочного счастья до глухого отчаяния — считанные часы. Булатов же правильный до мозга костей. А спать со своей замужней подчиненной в рамки правильности не укладывается от слова совсем. В битве между чувством и совестью поражение ждет только Женьку. — Ты же понимаешь, что так нельзя. У Бати руки горячие, шершавые и сухие. У Муры глаза на мокром месте. Она могла бы тягаться с любой женщиной. Только не с его совестью.---
— Мы им не нужны! Не нужны, слышишь! У Жени истерика. От нее ощутимо веет алкоголем и неизбывным отчаянием. — Перестань. Кот уверенно отстраняет от себя ее руки. Так по-дружески сует ей бутылку минералки и усмехается напоследок сдержанно-горько. — Угораздило же нас, Мурашова. У Жени от бессильной злости ком в горле. Неясно даже, кого она сейчас ненавидит сильнее: Кота, Батю, Багиру. — Слабак!---
Расходятся. Так, как и положено разойтись совершенно чужим — без истерик, без надрыва и слез. Женька в промокшем Питере остается одна. Кот летит вслед за Ритой на простуженный Север. Он не знает, что их ждет. И будут ли они вообще. Но у него на дне чемодана примятая пачка акварелей — размытые воспоминания о самом важном. А значит, все обязательно будет.