---
А потом, в свой день рождения, в ворохе шипастых бордовых роз и пахучих лилий, среди коробок с подарками, Рита находит сверток от Пригова — задрапированный в бежевую бумагу акварельный портрет. Портрет Кота. Не смешливого мальчишки с улыбкой от уха до уха — сурового офицера со сдержанно-горькой усмешкой и с заиндевевшим взглядом отчаянно-синих глаз. И, глядя на смазанно-резкие штрихи на холсте, Багира вдруг понимает. Выжжена не только она.---
А потом происходит невероятное. Кота переводят на Север. И, недоверчиво обнимая его под арт-обстрелом растерянных взглядов новых сотрудников, Рита наконец признает. Не догорело. И только потом замечает: на его безымянном нет обручального. — Как там Мура? — Мы развелись. Вспыхивают.---
Они пьют вино на полутемной кухне у Риты; Багира рассказывает о новых ребятах в группе, Кот в красках и лицах расписывает недавние задания — и замирает вдруг, улыбаясь забыто-солнечно прежним забавным Васькой. Рита перехватывает его взгляд — и только сейчас вспоминает, что портрет так и остался стоять у стены, руки не дошли убрать с глаз долой. — Пригов подарил. Даже не знаю, почему именно ты, — оправдывается будто. Кот только усмехается — и в прищуре его внимательных глаз ласковое Средиземное море. Это вопрос риторический. — Все ты знаешь, Багир. Почему именно мы. Вино бордовой капелью оседает на столешнице. Это и вправду было давно очевидно. Мы. Это единственно верное решение из всех существующих.