Назад в никуда 3. Сломанные крылья

      С той встречи прошло два дня, а я до сих пор не могла прийти в себя. Коллеги пытались выяснить, что случилось, предполагали, что меня кто-то запугал, а несколько недоброжелателей (например, Юрэцу, который сейчас носит имя Хикки) и вовсе шептались, что моя прежняя твёрдость была напускной, а теперь силы поддерживать статус закончились. Но никто и близко не догадывался о реальной причине моих переживаний. Я боялась потерять Ято.       Да, он сказал, что никогда не откажется от меня, но при этом не остановил, дав уйти. Хотя, наверно, его реакция ожидаема: он думал, его девочка порхает по дому, как бабочка, а на деле я как смертоносная кобра — убиваю всех, кого Валаам поставит на пути.       Я засыпала и просыпалась с мыслями лишь о любимом, хотя эти пару часов кошмаров полноценным сном назвать трудно. А в ночь после нашей встречи вообще смогла забыться лишь под утро, потому как не прекращала вспоминать наш с Ято разговор, его разочарованный взгляд, полный обиды голос… Картины злополучного вечера будто засели в голове, не позволяя сосредоточиться на чём-то ещё, но это не давало мне права на ошибку: Валаам не приемлет слабость, а значит, я должна как и прежде выкладываться по полной.       Но как же было сложно! Слушать, что тебе говорят, отвечать правильно и чётко, выполнять поручения, работая слаженно и быстро, но при этом мыслями быть где-то там, за горизонтом, в далёком, но таком родном доме, где живёт моя семья.       Но у меня получалось! К примеру, Валаам не заподозрил неладного, когда я вернулась с того задания. Я поведала господину, что в храме, который обыскала снизу доверху, не было ничего подходящего под его описание: деревянную статуэтку похожего на Будду божества я не нашла. Также я отметила, что не оставила свидетелей своего вторжения, правда, конечно же, умолчав о нашей встрече с Ято.       Я переживала, что господин учует в голосе фальшь, но тот был слишком расстроен результатами миссии. Повезло ещё, что меня не обвинил в случившемся, а, выслушав, сразу начал думать, где найти другой источник информации.       Я поражалась господину: его находчивости, умении выуживать крупицы необходимых сведений и собирать их в цельную картинку, его терпению и… уверенности в собственных силах. Этому у него можно было поучиться!       И спустя всего двадцать два часа он нашёл что искал и смог выйти на того самого воришку нужной ему вещицы. Правда, была одна загвоздка: этот Бог был намного влиятельней бедняги, к которому меня посылали до этого, и просто заявиться к нему и отнять артефакт было не лучшим вариантом.       Я как раз была в кабинете Бога Алчности, расправляясь с обычным вечерним отчётом (докладывала о результатах завершённых сегодня заданий, а также принимала будущие поручения), когда господину пришла смс с номером того самого вора. Не теряя ни минуты, он нажал на кнопку вызова и, слегка нервничая, встал из-за стола, начав мерить комнату шагами.       После того, как в динамике послышался басистый голос, Валаам представился и сразу перешёл к сути вопроса. Он пытался выкупить артефакт, предлагая за него деньги, драгоценности, орудия, храмы… но оппонент был непреклонен. И, как стало известно парой минут спустя, единственное, что тот хотел получить взамен — другой, но не менее ценный артефакт.       К сожалению, я не имела представления о том, что такого делает эта чёртова статуэтка, поэтому не могла с чем-то сравнить её свойства, но судя по вытянутому лицу Валаама, когда тот услышал ответ в трубке — эта вещица была чем-то непревзойдённым, иначе бы он моментально закончил разговор: отдать что-то из личной коллекции для него всё равно, что потерять руку. — Сам понимаешь, о чём говоришь? — спросил он, держа телефон у уха. — Любой артефакт? — Любой, — послышался в трубке приглушённый ответ. — И я сам выберу, какой именно. — У меня их сотни, и некоторые не имеют цены, — было видно, что господин гордится этим. — В такой сделке нет смысла. — Значит, статуэтку ты не получишь. Ведь не думаешь же, что я отдам эту уникальную реликвию просто так?       Казалось, выхода нет и стоит попробовать найти способ отнять эту вещь силой, но я не зря поражалась Богу Алчности: быстро смекнув, что к чему, он предложил вариант, при котором мог забрать необходимое, оставив собственные сокровища нетронутыми. — А как насчёт боя?       Валаам смерил меня взглядом, словно прикидывал, можно ли мне доверить столь важное задание. Похоже, от ринга теперь не отвертеться. — Они запрещены, — послышался едва различимый голос: кажется, оппонент был не прочь такой альтернативы, но боялся попасть под стражу. — Среди Богов — да! Но разве шинки запрещено драться? Убить друг друга они не могут — это всем известно, — господин беззвучно засмеялся, покосившись на меня, — а значит, никакие законы не будут нарушены. Хотя всё же не стоит распространяться о нашем соглашении, если оно состоится. — И каковы условия? — поинтересовался собеседник. — Тот, кто выигрывает, получает артефакт противника. Это единственный способ для каждого из нас завладеть необходимым, не тратя ничего ценного.       Сердце колотилось, как безумное. Если предположить, что тот Бог знает о каком-то из трёх артефактов, что я втихую достала из храма в Такамагахаре или, чего хуже, о клинке — дело дрянь! Ну, точнее, таковым оно будет, если проиграю. — Рукопашная? — одним словом оппонент дал понять, что согласен. — Ну моя шинки — девушка, и не хотелось бы испортить её маникюр. Давай всё-таки остановимся на чём-то более популярном. Мечи подойдут?       Я чувствовала исходившее от Валаама напряжение: похоже, эта статуэтка была для него крайне важна. Я тоже ждала решения, но почему-то, вопреки обязанностям, хотела, чтобы неизвестный мне Бог на том конце провода пошёл на попятную. Но… — Через три дня в Мэгуро. Координаты отправлю в смс. И чтобы никаких лишних поползновений: почувствую опасность — даже не появлюсь в поле зрения, — в твёрдом голосе Бога послышался страх. — Договорились! Значит, подготовка ляжет на твои плечи?       Кажется, Валаама не прельщало, что он до последнего не будет в курсе о месте сбора, и соответственно, не покажет мне сам ринг, дабы лучше подготовить к поединку. — Именно.       Не попрощавшись, собеседник сбросил вызов, будто ему не терпелось как можно скорей приступить к началу работ, а может, общение с Богом Алчности не приносило ему удовольствия — тогда это чувство было взаимным. — До чего же он мерзкий! — господин с силой сжал смартфон и уже было хотел ударить им по крышке стола, но вовремя остановился. — Ненавижу таких.       Я молчала, ожидая поручения, хотя и так понимала, кто пойдёт на бой. — Ты всё слышала, Кинха, — подтверждая мои мысли, начал Валаам. — Необходимо выиграть любой ценой, потому как терять собственные артефакты я не намерен. — Слушаюсь, господин, — я заёрзала на стуле, не решаясь высказать собственные опасения, но увидев, что Валаам махнул в сторону двери, всё же пошла на риск, — только было бы хорошо заранее выяснить, что за орудие будет выставлено против меня.       Грудная клетка заболела от того, насколько сильно колотилось сердце. Бог Алчности не любил рассусоливать, а также выслушивать нытьё, поэтому, начав разговор, я крайне рисковала. — А какая разница? — сощурив глаза, он пронизывающе посмотрел на меня, словно учуяв страх. — Я… не считаю себя сильным соперником. Добиваться необходимого результата, подкрадываясь исподтишка — одно, но… — Молчать! — господин ударил по столу. — Ты считаешь себя слабой? — Н-нет, — в горле моментально пересохло, и ответ вышел каким-то тихим, неуверенным. — Ты. Считаешь. Себя. Слабой? — ещё раз вкрадчиво повторил он, приподнимаясь. — Нет! — теперь уже громко произнесла я, правда, не веря в собственные слова. — Но, если выставят профи, я могу проиграть.       Кажется, я зря произнесла такое вслух: стоило пойти обходным путём и преподнести хозяину информацию как-то завуалированно, но что сказано, то сказано. И ведь я даже не лгала! В китайском храме меня победили в ближнем бою, хотя у тех солдат даже оружия при себе не было. И пусть я многому научилась — опыта катастрофически не хватало, и Валаам должен был это понимать!       Хотя разве был бы он одним из самых опасных и жестоких Богов, постоянно входя в чье-то положение, сопереживая, жалея? Он лишь требовал, и во все времена его подчинённые знали, что за провалом неминуемо последует наказание, и из кожи вон лезли, только бы уберечь себя. — Проиграть… — протянул господин и глубоко вздохнул, слегка поморщившись, будто произнесённое вслух слово притащило за собой шлейф вони. — Я считал, таких терминов не должно быть в твоём лексиконе.       Подойдя к окну, он посмотрел вдаль, словно размышляя о чём-то, но на самом деле, скорее лишь держал паузу, дабы я сильней прочувствовала глубину его негодования. — Простите, но, если бы я умолчала правду, это было бы сродни лжи, разве нет? — я решила исправить ситуацию, стараясь припомнить, что Валаам ценит больше всего, и тем самым вывести наш диалог на мирный лад. — Даже если бы могла, от боя не отказалась: мне важно победить для Вас, господин! Но я трезво смотрю на вещи и считаю, мне нужна практика. — А её недостаточно? — он стоял ко мне спиной, но я ощущала волны разочарования, исходившие от хозяина. — В таком ключе, увы, нет, — я приготовилась терпеть боль от сжавшегося ошейника и даже зажмурилась, но кроме стука пульса в висках ничего не чувствовала. — И какие, по-твоему, есть варианты? — он, наконец, повернулся и на этот раз не выглядел таким злобным. — Я могла бы потренироваться с господином Тсутоши ещё немного.       Озвучив предположение, я была готова увидеть на лице хозяина одобрение или, возможно, даже услышать поощрение за столь большую тягу к повышению боевых умений, но, вопреки ожиданиям, он снова разозлился: сжав челюсти и почёсывая подбородок, он смотрел на меня не моргая, точно готов был наброситься в любую секунду. — То есть двух месяцев тебе не хватило, а три дня спасут положение?       Я чувствовала, что Валаам на взводе, но при этом, будто мучая меня, он не показывал истинных эмоций. Плавно открыв небольшой деревянный бокс, стоявший у края стола, и достав оттуда запечатанную в тонкую рисовую бумагу сигару, он неторопливо провёл ею у носа, наслаждаясь ароматом дорогого табака. — Я задал вопрос, — не спеша, почти любовно проговорил он. — Думаю, да. Буду заниматься день и ночь, — в глазах уже стояли слёзы, потому как я нутром чувствовала подвох. — Обещаю!       Всё ещё не совершая ни единого резкого движения, господин выудил из верхнего ящика небольшую гильотину, предназначенную для обрезки сигары, и неспешно поставил её на стол. — А знаешь ли ты, сколько стоят его услуги?       Он медленно провёл по изделию указательным пальцем, будто наслаждался гладкостью лакового покрытия. — Сожалею, нет, — я ощутила, как на лбу выступили крупные капли пота, щекотавшие кожу, но не решалась поднять руку, дабы стереть их краем манжета. — Нет… — повторил Валаам, усмехнувшись, аккуратно помещая край сигары под металлическое лезвие.       Я поняла, кого он мне сейчас напоминал — готовую броситься на врага гадюку, которая, присматриваясь и высовывая длинный скользкий язык, выжидает нужный момент для нападения. — Тогда какого чёрта ты это предлагаешь?! — вдруг крикнул он словно подтверждая мою догадку, с остервенением ударяя по рычагу гильотины и заставляя меня подпрыгнуть на месте. — Всё, что ты мне приносишь, считай, лишь окупает твоё проживание здесь! Ты должна стараться, но лишь продолжаешь разочаровывать!       К лицу Валаама прилила кровь, и от этой картины меня буквально парализовало. — Я… я не хотела! Простите, господин! — Да к чёрту твои извинения! Они ничего не значат! — сделав несколько быстрых шагов, он взял меня за шиворот, и, подтащив к столу, схватил мой безымянный палец, поднося к гильотине. — Может отрубить его, а после тоже? Извиниться?       Сжав зубы так сильно, что свело челюсть, я с ужасом посмотрела на острое лезвие и отрезанный край сигары, представив какая это будет дикая боль. — Умоляю, не нужно! Я справлюсь сама, обещаю! Только, пожалуйста, господин, отпустите! — я пыталась не хныкать, но истерика постепенно подступала, заставляя лёгкие сокращаться в безумном темпе.       Ещё пару секунд он стоял на месте, но потом всё же отпустил, отчего я чуть не упала на пол. — Так бы сразу! У тебя три дня, и я освобождаю их на подготовку. Помощи от меня не жди — проси наёмников, если такая смелая, поняла? — Да, господин! — я ещё потирала палец, который чуть было не распрощался с рукой. — И, если проиграешь, клянусь, целой ты из этого кабинета не выйдешь. А теперь — вон! — он указал на дверь, а повторять дважды было лишним: стремглав я покинула помещение, на ходу придумывая дальнейший план.

***

— Сатоши, можно тебя на минутку? — крикнула я пару часов спустя, увидев в коридоре знакомый силуэт. — О, мелкая! Ты сегодня дома?       Передо мной предстал мужчина, на вид лет тридцати-тридцати пяти, с собранными в хвост светло-коричневыми волосами средней длины. Даже в джинсах и обычной толстовке он выглядел притягательно: высокий, мускулистый, с широкими плечами и массивным торсом — на фоне жилистых и порой чересчур худых наёмников — Сатоши был как гигант. Рядом с ним я казалась крохотной, и его клички, что он постоянно применял ко мне, были вполне уместны. — Ага, только вот не просто так, — я улыбнулась, потянувшись за дружескими объятиями. — Нужна твоя помощь.       Аккуратно, можно сказать, еле касаясь он обхватил меня одной рукой, точно боялся причинить вред. — Да, я всегда готов. Что случилось? — в его взгляде читалось беспокойство, ведь уж кто-кто, а он наверняка знал, что значит иметь дело с Богом Алчности.       Сатоши, или, как я называла его, Тёко* (из-за шоколадного цвета шевелюры), был, как бы странно ни звучало, лучшим другом Валаама, хотя он, пожалуй, являлся наименее подходящей для этого кандидатурой среди окружения господина. Он был добрым, чутким, понимающим, не оскорблял и не унижал, наоборот, стараясь найти хорошее в других. Сатоши всегда искренне улыбался и никогда ни в чём не отказывал: именно благодаря его умению воздействовать на лучшего друга мне иногда удавалось избежать наказания или поспать лишние пару часов. Хотя, конечно, и он был не всесилен, да и просить его о чём-то постоянно было бы бестактно, поэтому я старалась обращаться к нему лишь изредка и будучи уверенной, что он в силах помочь. — Нужно прикрытие на пару дней, — я волновалась, наверняка не зная могу ли положиться на него в этот раз. — Собираешься сбежать? — он улыбнулся, показывая ровные белые зубы. — Если да, то только в космос, куколка! — Дурак! — я попыталась толкнуть его бедром, правда, в итоге даже не пошатнула. — Мне необходимо подготовиться к заданию. Но лучше расскажу об этом в более укромном месте.       Я повела его в переговорную, предварительно убедившись, что поблизости нет любопытных ушей. Здесь было уютно, но просторно, на оббитых деревянными панелями стенах висели картины (одна из них, насколько знаю, была подлинником Моне), а большие панорамные окна, впуская яркий солнечный свет, ещё и открывали потрясающий вид на Токио.       Мы сели за стол друг напротив друга и я, стараясь говорить быстро, но информативно, рассказала об опасениях насчёт будущего боя, а также о наказе хозяина развить собственные навыки без помощи учителя. — И ты хочешь попросить меня? — Тёко явно удивился, открыв глаза так широко, что его брови затерялись в блестящей чёлке. — А ты умеешь? — вопросом на вопрос ответила я, задумавшись, что и вправду ни разу не спрашивала у него об умении владеть мечом. — Неа, — протянул тот, подмигивая. — Но было бы интересно посмотреть на твои мольбы. Эх, чего я так быстро прокололся?       Притворно поджав губы и сложив руки на груди, я отвернулась к окну, сделав вид, что обиделась. Я знала — этот тип не может и минуты прожить, зная, что кто-то таит на него злобу. — Ну вот, надулась, как фугу**, — он поднялся с места и, обойдя стол, встал позади меня. — Выкладывай, чего там у тебя?       Но покачав головой, я продолжила играть спектакль, с любопытством наблюдая за его реакцией. — Я куплю тебе вкусного, только начни говорить, — он взял меня за плечи, и малость наклонился. Я молчала. — Хочешь, выбью выходной? — предположил он, но я замотала головой, словно маленькая девочка. — Ладно, ладно, помогу я тебе! — он цокнул и, выпрямившись, проследовал к своему месту. — И как ты это делаешь? — Ты просто слишком податлив, — похлопав в ладоши, я хихикнула, — хотя мне такое только на пользу!       На самом деле сие представление не прокатило бы ни с кем другим. Даже Ято не повёлся бы на столь дешёвый развод, но Тёко был очень мягким, и к тому же недавно признался, что считает моё пребывание здесь ужасным, и готов скрасить его, если возможно. — Так вот, — как ни в чём не бывало продолжила я, — есть одно место, где меня могут подучить владению клинком, вот только… Будет здорово, если Валаам не узнает, где это. — И где же? — кажется, друг понимал к чему я клоню и даже слегка напрягся. — Ты знаешь, — прошептала я, боясь произносить это вслух.       Да, Ято был единственным вариантом: его умению драться мог позавидовать любой, кто хоть раз видел любимого в бою. Он не просто знал, как двигаться, а чувствовал противника, моментально предугадывая его действия на несколько шагов вперёд. Именно этого мне так не хватало: я руководствовалась лишь набором заученных движений и приёмов, позволявших выходить из поединка живой, но не более того. — Слушай, Кинха, — Тёко назвал меня по имени, а значит, разговор предстоит серьезный , — я всё понимаю, но не кажется ли тебе, что игра не стоит свеч? Ну я имею в виду, если мой дорогой друг узнает, где ты коротаешь эти три дня — тебе придётся худо. К тому же, хоть я и безмерно жалею, что твоя жизнь так повернулась и пересеклась с Валаамом — правила есть правила, разве нет?       Я начала сожалеть, что обратилась к Сатоши с этой просьбой. Похоже, он был предан Богу Алчности больше, чем я думала… И глупо было полагать, что он рискнёт их дружбой ради меня. — Ты прав, прости. Я зря начала разговор, — по спине побежали мурашки от мыслей, что он может донести об этом. — Совсем нет. Спасибо, что доверилась, но я правда считаю, что тебе нужно справиться самой. Прости, малышка, — он покачал головой, и в его взгляде действительно было сожаление. — Хорошо, только не рассказывай… ему, ладно? — на выдохе попросила я, сложив руки в подобии молитвы. — Могла бы и не упоминать. Я нем, как рыба, — Тёко протянул мне ладонь, ожидая, когда я дам «пять». — Спасибо, что не добавил новых проблем, хотя, кажется, это меня уже не спасёт, — с грустью улыбнувшись, я отвернулась, готовая уйти, уже обдумывая, как попытаться научиться чему-то за три дня, но тут услышала: — Стой. О чём ты?       Кажется, Сатоши не осознавал всю серьёзность ситуации и что, бы была возможность обойтись без чьей-либо помощи, я бы всё сделала в одиночку. — Я проиграю, и это практически предрешено, — прошептала я, поворачивая замок двери и берясь за ручку, — а если тот Бог знает о клинке и заберёт его — жить мне останется недолго.       Выйдя в коридор, я двинулась в свою комнату, рассчитывая взять меч и попробовать хотя бы отточить силу удара, но вот на плечо легла тёплая ладонь, а возле уха раздался знакомый баритон: — Иди, только будь осторожна, куколка!

***

      У меня не было полной уверенности, что Ято вообще захочет разговаривать, поэтому я пообещала Сатоши, что через пару часов дам точный ответ: придётся ли нас обоим лгать Валааму или я зря навела бучу. Тёко согласился и, соврав другу, что возьмёт меня для кое-какого задания, перенёс поближе к храму Ято, дав на всё про всё один час. — Я позвоню и сброшу, хорошо? Если вызов будет всего секунду — значит, я остаюсь, и меня необходимо забрать без десяти девять, а если больше пяти, то можешь возвращаться сразу же, идёт? — протараторила я, пытаясь выровнять дыхание: было жутко страшно встретиться с любимым после прошлой ссоры. — И, если Валаам заметит исходящий тебе вызов, при том, что мы как бы должны быть вместе — я будто набрала тебя по ошибке, а потом сбросила. — Ох уж эта конспирация… — Сатоши покачал головой, а после обнял меня. — Удачи! — Спасибо! — искренне поблагодарила я. — Ты мне очень помогаешь!       Попрощавшись с ним, я двинула в сторону храма. Правда, с каждым новым шагом навстречу к настоящему дому, моя решимость таяла, как мороженое на солнце, а когда храм показался в поле зрения, я и вовсе чуть было не пошла на попятную: я боялась Ято. Нет, не так, как Валаама — о каком-либо физическом наказании от него и речи быть не могло, но что, если он передумал? И его фраза, мол, он никогда от меня не отступится, была сказана сгоряча? Что, если Ято скажет, что не намерен терпеть меня в своём доме, и попросит навсегда уйти?       И как мне смотреть ему в глаза, зная, что он видел? Как оправдаться? И необходимо ли это? Ведь я ни в чём не виновата… Хотя кого я обманываю!       Что же делать? Глупо сейчас уйти, а потом сидеть дома, не зная, что было бы, и мучиться предположениями. И если не повезёт на ринге, и Валаам решит, что такое орудие ему больше не нужно, то, возможно, это последний шанс увидеть Ято. Значит, стоит взять себя в руки!       Отодвинув щеколду калитки, я зашла на территорию, кажется, забыв, как дышать. У входа меня встретил маленький деревянный храмик на высокой подставке: его я сделала для Ято ещё будучи человеком, и он даже некоторое время пробыл в Такамагахаре. Сейчас же эта поделка выполняла, скорей, декоративную роль и напоминала любимому, с чего всё начиналось.       Эх, знать бы тогда чем для меня обернётся знакомство с потусторонним миром. Интересно, я бы сразу убежала, как ошпаренная, или осталась, смирившись с будущими невзгодами ради тех лет, что наполнили мою жизнь смыслом? Наверно, осталась бы… Только вот, возможно, без меня Ято был бы счастливее.       Незаметно для самой себя я поднялась на знакомый порог и постучала — решила, что заходить без предупреждения будет невежливо. — Юки, погоди, кто-то пришёл, — услышала я приглушенный голос, и сердце моментально ушло в пятки. — Заверни пока рыбу в фольгу.       Дверь резко открылась, и передо мной предстал тот Ято, которого я знала и так любила: улыбающийся, с ямочками на щеках, немного растрепанный, чуть-чуть небритый, но такой обаятельный! Только вот уже спустя секунду улыбка сошла с его губ, а во взгляде появился холод. Неужели мои опасения подтверждаются? — Акинэ? — спросил он, и шум на кухне затих: кажется, потому что Юкинэ услышал знакомое имя. — Привет, — только и смогла выдавить я, почувствовав, как пересохло в горле. — Здравствуй, — не слишком миролюбиво поздоровался Ято, всё ещё стоя в проходе. — Что-то случилось?       Дура я, что решилась на это! Прошло слишком мало времени! Слишком! — Я только сейчас поняла, что зря пришла. Прости. Не хочу отвлекать.       Поскорее уйти, только бы не видеть разочарование в родных глазах! Нужно убегать, пока не стало хуже! — Всё в порядке, заходи, — он отошёл в сторону, пропуская меня. — Я просто растерялся.       Глубоко вздохнув, я сделала шаг в ярко освещённый коридор, чувствуя себя не в своей тарелке. Странно, как одно событие может превратить родной дом в чужой. — Спасибо, — прошептала я, не представляя, что делать дальше: пройти в гостиную или остаться на пороге? — И что не прогнал тоже.       Не знаю, зачем сказала это — может, дабы подчеркнуть, что, если такое желание присутствует, я к нему готова? — Это и твой дом, — Ято осмотрел меня с ног до головы, задержавшись на спине (похоже, убеждаясь, что при мне нет оружия). — Отрадно слышать, — я фальшиво улыбнулась, отмечая, что любимый, вопреки обыкновению, не собирается меня обнять. — Я по нему скучаю.       Наш разговор (если его можно так назвать) больше походил на диалог двух малознакомых людей, за неимением общих тем пытавшихся высосать беседу из пальца. Оставалось только о погоде поболтать… — Тогда чего топчешься в коридоре? Или так сильно соскучилась по входной двери? — Ято, наконец, улыбнулся мне, а после сделал шаг в сторону гостиной.       Я промолчала и двинулась следом, пытаясь предугадать дальнейший исход событий. — Акинэ! Я думал мне показалось! — крикнул Юкинэ, огибая столешницу. — Я так соску…       Он резко затормозил в метре от меня, словно наткнувшись на препятствие. В глазах мальчика отразился еле заметный страх, и хоть было видно, что хочет обнять меня — он точно застыл на месте. — Понятно… — я перевела взгляд на Ято. — Нет секретов от семьи, так? — Именно, — он сел на ручку кресла, подогнув под себя одну ногу. — Ты мог бы дать мне возможность объясниться самой, — я злилась, что из-за него Юки, похоже, стал меня бояться. — А ты разве это умеешь? Объясняться?       Снова пожалев о визите, я перевела взгляд с одного родного лица на другое, мечтая оказаться как можно дальше отсюда. — Окей, значит, я действительно зря пришла. Глупо было надеяться, что мне здесь рады! — я подошла к Ято так близко, что могла разглядеть тёмные вкрапления в контуре ярко-голубой радужки его глаз. — Только если не хочешь видеть, зачем приглашать в дом? Решил поиграть в джентльмена? — Отнюдь, я рад тебе, — кажется, любимому стало не по себе от моего напора. — Просто зол, но… но ты права — это не делает мне чести. Прости.       Хмыкнув, я сделала несколько шагов назад, собираясь уйти. — Прости? Да за что же? Что теперь считаешь меня недостойной находиться рядом с тобой? — я чувствовала себя испорченной, сломанной, никому не нужной. — Ох, не извиняйся! Я на правду не обижаюсь! Такое отношение ко мне исходит почти ото всех. Считай, я привыкла! — Я такого не говорил, — похоже, Ято удивился, — и никогда не скажу. — А что так? Не хочешь, чтобы я считала себя полным ничтожеством? — сжав кулаки, я почувствовала, как ногти впились в ладони. — Так вот, это уже случилось! Спасибо, что ненавидишь, любимый! Когда рискуя жизнью шла сюда — как раз мечтала узнать об этом!       Развернувшись, я почти бегом кинулась к выходу, чтобы Ято не успел понять всю глубину ужаса переживаемых мной эмоций, но глупо скрывать такое от хозяина, давшего имя — он всё почувствовал. — Стой! — он сорвался с места и догнал меня, даже не дав выйти. — Ты серьёзно так думаешь?! — Отвали! — я брыкалась и царапалась, пытаясь вырваться, но он не отпускал. — Ответь мне! — Ято схватил меня за плечи, держа так крепко, что чуть не оторвал от пола. — Да! Я так думаю! Я тебе противна, ведь взяв меня за руки — ты наверняка представил сколько на них крови! — И ты считаешь, меня это пугает?! А вспомни, скольких я убил? Или я тебе тоже ненавистен за прошлое?       Сощурившись, он смотрел на меня так пронзительно, будто хотел увидеть насквозь, прочитать мысли. — Нет, я люблю тебя, — моментально успокоившись пролепетала я, ощущая, как в уголках глаз пощипывают подступившие слёзы. — Тогда почему я должен чувствовать иначе?       Он долго смотрел на меня, прикусывая губу, словно хотел отругать, но, похоже, пересилив это желание, лишь мотнул головой, протяжно выдыхая. — Дурочка ты моя, — не спрашивая разрешения, он нежно прижал меня к себе, касаясь губами плеча. — Пойми, я не ставил целью тебя обидеть, а просто хотел, чтобы ты поняла, в каком шоке я находился после того вечера. Признайся ты во всём сама — было бы проще, правда! Возможно, я бы даже смирился с этим, приняв, как должное, но твоя скрытность вывела из колеи. Раньше мы никогда ничего не утаивали друг от друга, разве нет? — Не утаивали, — подтвердила я тихо. — Но я боялась… — Знаю, но и мне было страшно! Увидев тебя такой, я решил, что потерял мою Акинэ, — Ято чуть отстранился, заглядывая мне в глаза. — А это, пожалуй, один из моих самых больших кошмаров.       Стало стыдно. Долгое время я думала о том, как мне тяжело, забыв поставить себя на место родных — ведь и им пришлось несладко! Не знают, где я, как, с кем, нужна ли мне помощь или поддержка, а может, я вообще на краю гибели? — Прости, — я стиснула его за талию, будто хотела показать, как сильно сожалею. — Я вела себя неправильно и эгоистично. — И ты прости, родная, — он поцеловал меня в макушку, поглаживая по спине. — Мир? — Мир, — всхлипнув, ответила я, заставив его засмеяться. — Только если ты правда не обижаешься. — Честно-честно! Только впредь говори мне всё, даже если страшно, даже если не хочется. Идёт?       Я подняла взгляд, мечтая утонуть в этих голубых, как бездонный океан, глазах, наконец, заискрившихся теплотой. — Обещаю! — А про меня, как всегда, все забыли! Я тут чё, третий лишний? — оказывается, Юкинэ стоял сзади нас, наблюдая сначала за ссорой, а потом за примирением. — Разумеется, нет! Иди сюда… — я вытянула руку, приглашая его присоединиться к семейным объятиям, — если, конечно, не боишься!       Я хохотнула, а потом ойкнула, когда наш мальчик с силой врезался в моё плечо. — Пф! Я? Боюсь? — он прислонился ко мне, стараясь сохранять серьёзный тон. — Я никого не боюсь и любого уложу на лопатки, если потребуется!       Чувствовалось, что паренёк пытается напомнить нам, что тоже много чего достоин. — Бесспорно! — поддакнула я, надеясь, что в связи с произошедшим его самооценка не пострадает. — Ты вообще мой самый главный защитник!       Будто камень с плеч упал! Стало так легко, что казалось, если ребята меня отпустят, я взлечу, точно воздушный шарик! Правда, впереди оставалась одна щепетильная тема, из-за которой я пришла, и как родные отреагируют на неё — было загадкой. Но, пожалуй, я ещё немного подержу их в блаженном неведении. Ещё капельку! Так хочется насладиться моментом!

***

— Спасибо за чай, Юки!       Поставив на стол ещё тёплую чашку, я почувствовала умиротворение и то спокойствие, которого мне так не хватало в безумном ритме новой жизни. Редкие яркие пятна нашего неброского интерьера приятно рябили в глазах, и единственное, чего хотелось — расслабиться окончательно, плюхнувшись на диван и зависнув с семьёй за просмотром фильма.       Но времени у меня в обрез: данный Сатоши час подходил к концу, и мне необходимо было дать ответ. Я либо буду приходить сюда в течение трёх дней, подставляя под возможный удар и себя, и друга, или же уйду ни с чем, правда вот шансы на победу улетят куда-то в жерло Онтаке***. — Не за что, — паренёк собрал грязную посуду и, поставив её в раковину, вернулся к столу.       На самом деле я очень удивилась переменам, произошедшим с моими мальчиками: вокруг было чисто и довольно опрятно, нигде не виднелся мусор или немытые кружки, полотенца были выстираны, а прочие атрибуты кухни разложены по своим местам. Даже сейчас Юки, казалось бы, просто убрал со стола, но прежде он не задумывался, что неплохо бы помочь мне с этим. Всегда приходилось просить… — В этот раз ты останешься подольше? — спросил Ято, наблюдая за тем, как я сижу, не двигаясь с места. — Или нужно поговорить о чём-то?       До чего же он порой догадлив! А может, у меня всё на лбу написано? — Только не подумай, что я прогоняю или ещё чего — ни в коем случае, но если тебе необходимо… уйти… — Ято замолчал, теребя пальцы. — Было бы проще, знай мы заранее, — пришёл на подмогу хозяину Юки.       Сердце снова начало колотиться в бешеном ритме: как они отреагируют на мою просьбу? Конечно, основной вопрос тут к Ято, ведь именно он (я надеюсь) станет моим учителем, но и одобрение паренька было не менее важно, ведь он такой же член семьи, как и я. — Если честно, и то, и другое… А точнее, надо поговорить, и от этого будет зависеть, сколько времени я тут пробуду, — я уже пожалела, что допила чай так быстро — так был бы повод отвлечь взгляд или занять руки, устраняя неловкость.       Любимый напрягся: похоже, понял, что эта беседа будет не из простых. — Хорошо, — выдохнул он, переглянувшись с Юкинэ. — Мы слушаем.       Я не знала, с чего начать, да ещё и так, чтобы утаить от родных подробности ужаса, что ждёт меня в результате проигрыша. Но при этом и совсем уж скрытной быть нельзя: я обещала Ято, да и в противном случае они не поймут всю серьёзность просьбы. — Мне предстоит снова выйти на ринг, — в тиши гостиной слова прозвучали так звонко, будто я их прокричала.       Кулаки Ято сжались, а по набухшей на его виске венке я поняла — он не на шутку разозлился, только вот не на меня, а, скорее, на Валаама. — Когда? — он пытался, как и подобает главе семейства, показать, что у него всё под контролем, спросив нарочито спокойным тоном. — Через три дня… а точнее, уже два с половиной, — пролепетала я, чувствуя, как волоски на затылке встали дыбом. — И боюсь, победителем мне оттуда не выйти.       Я это произнесла. А правильно или нет — уже не важно. Только вот теперь надо объяснить, к чему я клоню, пока Ято не решил, что я пришла попрощаться перед казнью. — Мне нужна помощь, но я не знаю, как ты отреагируешь на мою просьбу, — продолжила я, протянув руку через стол и взяв его за запястье. — Но, как ты сказал чуть раньше, даже если страшно — нужно всё равно говорить, верно? — Да, — процедил он сквозь сжатые зубы. — И пожалуйста, скорей! — Я хочу, чтобы ты научил меня драться на мечах, — будто отрапортовала я, проговорив так быстро, что любимый, похоже, не сразу понял смысл моих слов. — Что?! — его глаза округлились, и он немного отодвинул свою руку от моей. — Но Ято говорил — ты умеешь, — смутился внимательно меня слушавший Юки. — Не так хорошо, как хотелось бы, — ответила я пареньку, избегая взгляда Ято. — А если быть точной — моих навыков хватит, чтобы продержаться на ринге минуты две, а дальше… — А что будет, если проиграешь? — не унимался мальчик, пододвинув стул, чтобы оказаться поближе ко мне. — Наказание. И, скорее всего, весьма жестокое.       Я не хотела пугать их или разжалобить, но при этом мечтала почувствовать заботу и ласку, услышать слова утешения, осознать, что не одна… — Но бои запрещены, — кажется, любимый пытался найти здравое зерно в ворохе гнилых затей моего господина. — И если кто-то из Богов будет пойман… — Солнце, ты сам ответил на свой вопрос. Валаам не собирается шевелить и пальцем, а незаконность боёв для орудий нигде не оговорена.       Пару секунд Ято морщил лоб, словно переваривал услышанное, а потом, стукнув по столу, резко поднялся. — Ублюдок! И как ему это удаётся?! — Довольно легко, — процедила я, вспоминая, как быстро господин сориентировался во время телефонного разговора. — Но речь сейчас не о нём.       Было тяжело разговаривать на эту тему: я боялась, что Бог Алчности каким-то невероятным способом узнает о моём неуважении, учует его, как собака чует ложь. И когда я в следующий раз приду с отчётом — снова жестоко накажет. — И как ты сможешь такое провернуть? То на пару часов с трудом забегаешь, то собираешься провести здесь три дня? — он нервничал и мерил шагами нашу небольшую гостиную. — Не важно, я нашла выход. Только хватит уходить от темы! Просто ответь, пожалуйста! Я не обижусь, обещаю, но мне необходимо знать. Прямо сейчас.       Я была почти уверена — Ято откажется. Не потому, что не переживает или не хочет моей победы, а из-за сложности ситуации. Я просила его научить меня драться для ринга, на который буду поставлена другим Богом — кому скажи, не поверят! Да и одно дело, когда Казума выступает с Юки в дружеском спарринге, где каждый из них может максимум обездвижить другого на час или два, а совсем иное — реальный бой, где любимому придётся забыть о жалости и показать мне, что значит настоящее сражение. — Ладно, — потирая веки большим и указательным пальцами, Ято снова сел, тяжело вздохнув. — Только начинать надо сейчас — времени очень мало.       Юки даже открыл рот от удивления, да я и сама чуть не упала со стула: он правда это сказал? — Х… хорошо, только мне нужно кое-что уладить. Я сейчас, — медленней, чем обычно проговорила я, пытаясь совладать с шоком. — Минуту.       Дрожащими руками достав смартфон, я набрала Сатоши и после первого же гудка сбросила вызов, надеясь, что он не забыл о нашей договорённости. — Готово! — я посмотрела на Ято, ожидая указаний. — Тогда идём.

***

      Так как заниматься дома было тесно, а на территории храма — опасно (мало ли кто мог пройти мимо), мы решили переместиться загород, а точнее, на одну полянку, где мы раньше любили отдыхать вдвоём: она со всех сторон окружена лесом, да и находилась довольно высоко в горах, поэтому мы могли быть спокойны, что никто не нарушит нашу идиллию.       Отсюда открывался завораживающий вид на горы, а закаты солнца так и вовсе были поистине шедевральны: заходя, небесное светило меняло свой цвет с ярко-желтого на перламутрово-оранжевый, а потом и вовсе на алый, даруя облакам невероятный окрас! Правда, из-за тех самых гор заката как такового мы не видели, но переходящий из светло-голубого в коралловый градиент завораживал не меньше.       Только вот коробило, что раньше мы появлялись здесь с улыбками на лицах: у меня в корзинке лежал плед, бутылка морса, пара бэнто, соевый соус и замаринованная курица с овощами, а Ято, как ответственный за гриль, тащил на себе всё необходимое для разведения костра и дальнейшего приготовления неимоверно вкусного якитори****. Бывало, мы сидели здесь часами, наслаждаясь свежим воздухом, и уходили с закатом, счастливые и беззаботные.       А сейчас я стояла напротив Ято с бамбуковой палкой в руках и дрожала, как осиновый лист. Просто никогда не воспринимала любимого, как противника, и хоть прекрасно знала о его умениях, раньше они, скорей, внушали мне чувство спокойствия и безопасности, потому как я могла спрятаться за его спиной. Теперь же мы ненадолго стали соперниками, а значит, остаток дня обещал быть сложным. — Аки, расслабься! — любимый улыбнулся, наблюдая за тем, как я вытираю вспотевшие ладони о джинсы. — Ты чего так напряглась? — Боюсь, — честно призналась я, замечая то, на что раньше бы не обратила внимания: как вены на его предплечьях вздулись, когда он с лёгкостью прокрутил палку в руке, как плавно он переставляет ноги, делая шаг, как не отрываясь следит за каждым моим движением. — Считаешь, я могу тебя покалечить? — Ято нахмурил брови, точно обиделся. — Нет, но стоять напротив бывшего Бога Погибели, зная, что он собирается нападать, всё же… неприятно. — Мы можем это прекратить, — не сводя с меня глаз, заявил он. — Только скажи. — Нет! Я… давай начнём поскорей, идёт?       Я боялась растерять последние крупицы решимости, поэтому, не дожидаясь ответа, ринулась в бой, стараясь вложить в удар все силы. Но Ято отразил его с такой лёгкостью, будто я была слабым ребёнком. При этом, казалось, в его теле даже ни одна мышца не напряглась: он лишь чуть качнул своим временным оружием, но этого хватило, чтобы блокировать выпад. — Неплохо, — попытался подбодрить он, но я знала — Ято врёт. — Сомневаюсь, — на выдохе произнесла я, снова делая замах.       Но как бы я ни старалась, не выходило задеть любимого даже по касательной, хотя бы легонько. Словно читая мысли, он парировал любое нападение, не давая приблизиться к себе. От этого я начала ощущать себя неуклюжим, нерасторопным котёнком, который вдруг решил тягаться со взрослым тигром.       Нанося удар за ударом, я всё больше выматывалась, пот уже струился по спине и лицу, а у Ято, похоже, даже дыхание не сбилось. И это жутко выводило из себя! Нет, я не злилась (хотя разве что на себя), просто с каждой минутой идея касательно тренировки казалась всё более провальной. — Ладно, стоп, — спустя примерно час прохрипела я, ощущая, будто в лёгких засели тысячи игл. — Это бесполезно! Я безнадёжна! И на камиринге меня раздавят!       Плюхнувшись на просохшую, но ещё толком не поросшую травой землю, я отбросила палку, закрыв лицо руками. До настоящего дня я считала себя вполне неплохим бойцом, вот только сражаться с теми, кто не ожидает нападения, намного легче, и стоило сразу это учесть. — Малыш, перестань! — Ято подошёл и сел рядом, пытаясь обнять, но я не далась, слегка отстранившись. — Я и такого уровня не ожидал! Ты молодец, честно! — Ты меня утешаешь, — промямлила я, отворачиваясь от любимого. — Два месяца обучения, а в итоге я полный ноль! Посмешище!       Я старалась сдержать так и рвавшуюся наружу обиду: меня будто лицом в грязь макнули, показав, что я из себя представляю. — Ты хоть себя слышишь? — Ято пересел и взял моё лицо в ладони. — Два месяца?! И ты считаешь, этого достаточно? Я появился больше тысячи лет назад, и поверь, клинок был у меня почти с младенчества, заместо погремушки. То, что ты научилась такому меньше чем за год — чудо! Я очень горжусь тобой, но одновременно с этим злюсь, что моя Акинэ, всегда утверждавшая, что главное — верить в себя, отказалась от этого принципа! — Просто не получается… — тихо начала я, желая вырваться из его хватки, но Ято не отпускал. — Потому что ты учишься! Никто и никогда ничего не добивался с первого раза! Вот, к примеру, помнишь того парнишку, которого я учил в начале осени? — Угу, — я положила свои ладони поверх рук Ято и всё же плавно убрала их от себя, но при этом не отвернулась. — Ты жаловался, что у него ничего не выходит и что ты плохой учитель. — Не поверишь, но сейчас он мне частенько даёт фору! Правда! Недавно так уложил на лопатки, что я думал, как бы до дома доползти.       Было видно, что хоть пример оказался в тему, любимый был горд поделиться успехами ученика. Тем более, это была его первая работа в такой сфере, и он страшно переживал, когда соглашался: одно дело — уметь что-то, и совсем иное — правильно передать свой опыт другому. — Значит, он талантлив… рада за него, — это было сказано без сарказма — я действительно считала, что тот мальчонка молодец, вот только ко мне это не имело ни малейшего отношения. — Ты талантлива не меньше.       Прижав меня к себе, Ято некоторое время молчал, но вот по прошествии нескольких минут спросил: — Давай я расскажу про свои наблюдения и помогу исправить ошибки, но ты пообещаешь поверить в себя, идёт? — он поднялся и протянул мне руку. — Только чур без вранья!       Я не представляла, что такого он сможет объяснить, чтобы я стала хоть немного лучше, но решила довериться любимому: было бы крайне неуважительно не дать учителю шанс. — Приложу все усилия, — ответила я, вкладывая пальцы в его ладонь и поднимаясь. — Спасибо!       Подцепив ногой палку, что лежала неподалёку, Ято эффектно подкинул её в воздух и поймал, после чего, передав её мне, отошёл на исходную позицию. — Первая важная ошибка — ты слишком медлительная, — начал он, говоря серьёзно, но без претензий. — Не знаю, чему тебя там учили, но поверь, с таким телосложением и весом делать полный мах мечом — самоубийство. Ты открываешься для врага, думая о том, как бы ударить посильней, но на деле в приоритете должна быть защита, ведь лучше нанести сопернику неглубокие, но многочисленные раны, которые рано или поздно заставят его упасть, чем пытаться остановить его с полпинка. — Хочешь сказать, я слабая? — я немного обиделась, ведь за последние месяцы стала значительно сильней, чем была. — Для девушки — нет, даже наоборот, но в бою никто не смотрит на пол и возраст: там главное победить любыми способами, и, если против тебя поставят какого-нибудь бугая — без скорости и реакции тебе несдобровать.       Ято эффектно прокрутил палку вокруг своей головы. — Ты должна сделать так, чтобы твои недостатки стали достоинствами, — он смотрел на меня почти не моргая, точно умоляя понять насколько эти слова важны. — Намного проще не вступать в открытый бой, нанося удары и сразу отступая, тем самым выматывая противника. Многие здоровяки лишь на первый взгляд неуязвимы, но большой вес заставляет их выдыхаться намного быстрей маленькой и юркой девушки. Понимаешь? — Да, вроде… — неуверенно подтвердила я, не до конца осознавая, как смогу завалить какого-нибудь громилу, если тот встанет передо мной на ринге. — Хорошо, поехали дальше, — Ято начал деловито прохаживать из стороны в сторону, своим видом напоминая сэнсэя, что два месяца готовил меня к боям. — Ты совершенно не помогаешь себе левой рукой, а это неправильно! Возможно, твой клинок лёгок, но, насколько я помню, эфес у него достаточно длинный, чтобы схватиться двумя руками, а значит, необходимо этим пользоваться. Смотри!       Приводя пример, он ударил палкой по дереву, обхватив её лишь правой ладонью: разнёсшийся по поляне стук был громким, но глухим. После же, когда Ято взял имитированное оружие обеими руками и повторил действие, звук был намного звонче (я думала, палка совсем сломается), да и скорость заметно отличалась. — Видишь, я вложил в выпад двойную силу, — любимый повернулся ко мне, ещё раз показывая, как крепко держит рукоять. — Если представить, что враг вымотан и еле стоит на ногах — это его окончательно добьёт. — Здорово, но меня в такие тонкости не посвящали! — начала я, слегка психуя. — Наверно, думали, я сама должна как-то до этого дойти.       Хоть и было понятно, что я не права, но так хотелось оправдаться! Обычно критику я воспринимаю нормально и даже рада почерпнуть что-то важное в советах, однако в тот момент мне стало обидно: столько ошибок, и ни одного слова похвалы! Но, прервав начавшуюся истерику, Ято поднял указательный палец, заставив меня замолчать. — Как твой парень, могу утешить, что это нестрашно и у тебя всё впереди, — на миг он улыбнулся, но после снова надел маску строгости. — Но как твой учитель, лишь поругаю за ненужные оправдания: у тебя три дня, и вместо того, чтобы мотать информацию на ус, ты стараешься уйти от сложностей. — Неправда! — возразила я с толикой обиды в голосе. — Что я могу сделать, если не привыкла пользоваться левой рукой? Я в ней разве что вилку держу, пока стейк режу. — А может, вместо того чтобы снова упрямиться, стоит постараться исправить положение? — Да как я его исправлю?! — начав злиться, я с размаха ударила по земле палкой. — На два дня вообрази себя левшой: во время готовки, уборки, стирки… — в отличие от меня, Ято был сосредоточен и спокоен. — Поверь, это поможет.       Честно говоря, его слова казались бредом, но снова спорить не хотелось и я лишь кивнула, при этом буркнув: — Хорошо, но вообще-то я не готовлю и… остальным вышеперечисленным тоже не занимаюсь.       Не знаю, зачем поведала такое — наверно, была не в настроении, но это заставило Ято удивиться. — Я думал, вы делаете это по очереди, — подняв брови, он чуть вздёрнул подбородок, смотря на меня пронизывающим взглядом. — Нет, готовит для нас исключительно повар, а убирает прислуга, — я сразу пожалела, что начала эту тему: раскрывать подробности жизни у Бога Алчности было не самой лучшей идеей. — А с чего такие привилегии? Раньше Валаам добротой не отличался, на ночь запирая орудия в ящик… — Видимо, изменился, — коротко ответила я, хотя понимала, что вся эта забота господина, скорей, для поддержания имиджа: глупо было бы нанимать Богов за огромные деньги, получая с заказов ещё большие средства, но при этом заставлять всех мыть за собой чашки. Но любимого посвящать в такие подробности было не обязательно.       Ято, кажется, ответ не устроил, и, возможно, он был бы не прочь копнуть глубже, но время поджимало: темнело сейчас чуть позже семи вечера, и ему необходимо многое объяснить. — Далее, ты всегда делаешь шаг, прежде чем нанести удар, — продолжил любимый как ни в чём не бывало. — Это выдаёт тебя и лишает какую-либо тактику всякого смысла. Честно сказать, не будь ты моей девушкой, давно уложил бы тебя на лопатки.       От Ято начала исходить еле заметная агрессия, но я делала вид, что не замечаю этого. — Так в чём проблема? — произнесла я, чуть наклонив голову вбок. — Раз уж на то пошло, сейчас ты даже не мой учитель, а скорее враг, поэтому можешь засунуть жалость куда подальше и начать действовать! Иначе я так ничему не научусь. — Я твой враг? — Ято усмехнулся, чуть поведя подбородком. — Мне сложно представить такое, уж прости. И избивать тебя в мои планы совершенно не входило. — Тогда через пару дней это сделают за тебя, — я обняла себя за плечи, словно пытаясь закрыться от воображаемых ударов. — Меня изобьют и очень жестоко… — Прекрати, — прошипел Ято сквозь зубы. — … раздробят кости… — продолжала я, будто не слыша его. — Хватит! — уже более резче бросил он. — … а, может, и вовсе сломают, но уж точно не будут жалеть! — закончила я.       В этот момент Ято подошёл вплотную, схватив рукава моей куртки. Я осознавала — ему неприятно слышать такое, но должна была дать понять, что происходящее здесь не шутки. — Хочешь поиграть по-взрослому? — рыкнул он, даже чуточку оскалившись. — Мой счётчик двусмысленности прямо зашкалил, но я готова на любые варианты, которые ты подразумевал, — кончиком языка я дотронулась до его щеки, как бы дразня, а после, совершенно не предупреждая, ударила в живот, заставив немного согнуться. — Нечестно! — буркнул он, отходя и становясь в стойку. — Так накажи меня, о ужасный Ябоку, — я выставила перед собой палку, на этот раз взяв её обеими руками. — Или кишка тонка?       Далее начался настоящий бой, хоть Ято, похоже, по-прежнему жалел меня. Но другого я и не ожидала, что одновременно и льстило, и бесило: было приятно сознавать, что этот хозяин любит меня настолько, что не может ударить даже на тренировке, но в то же время подсознательно я знала, что особой боли не испытаю, а значит, бояться нечего.       Но, по крайней мере, сегодняшний день многому научил меня, и теперь любимому всё же приходилось прилагать силы, правда, на его уровне я по-прежнему выглядела профаном. Это раздражало! С детства я привыкла быть первой во всём: в классе, на уроках самообороны, и даже дома я могла похвастаться тем, что мои моти***** вкусней маминых. А сейчас гордиться-то было и нечем…       Именно поэтому, не жалея себя я тренировалась, точно решающий бой был завтра. Каждая мышца нещадно ныла, а на стопах, похоже, вздулись мозоли, но ни это, ни даже скрывшееся за деревьями солнце не остудило мой пыл. И я снова и снова пыталась достать Ято, стараясь разглядеть его сначала в сумерках, а потом при вышедшей из-за гор полной луне, пока не вспомнила о Сатоши. — Стой! — крикнула я, когда любимый уже, наверно, в тысячный раз попытался выбить палку у меня из рук. — Который час?       Предшествующая панике дрожь прошла по телу. Пожалуйста! Пусть я не опоздала! — Девять шестнадцать, — ответил Ято, подойдя к пледу, на котором мы оставили верхнюю одежду и личные вещи, и взяв свой телефон. — А что? — Чёрт, чёрт, чёрт! Я опоздала! — не хватало ещё подвести Тёко, который и так всем рисковал ради меня. — Домой! Быстро!       Друг не мог позвонить, ведь это могло выдать нас, а значит пропущенных на телефоне не было. Но предчувствие говорило, что он в ярости! И оно меня не подвело…       Первое, что я увидела, когда Ято перенёс меня к воротам храма — злое лицо Сатоши, исказившееся ещё больше, стоило мне появиться в поле зрения. — Ты совсем из ума выжила?! — закричал он, подбегая ближе, больно ухватив меня за предплечье. — Я за тебя головой отвечаю, а ты подставить меня вздумала?!       Он кричал так громко, что я невольно сильней прижалась к Ято. Таким друга я прежде не видела, да и, по правде говоря, не представляла, что он может выйти из себя. — Кто вы такой, и почему кричите на моё орудие? — голос любимого стал жёстким, а взгляд устремился на руку незваного гостя. — Вообще я — Сатоши, но в данный момент тот, кто рискует из друзей Бога Алчности резко переквалифицироваться во враги. Да, Кинха?! — Прости, — вымолвила я, понимая, что действительно вела себя безалаберно. — Я не уследила за временем.       Я не хотела видеть реакцию Ято на то, что кто-то назвал меня этим именем, поэтому на время опустила голову, рассматривая свои запылившиеся и даже кое-где расклеившиеся за сегодня кроссовки. — А я — Ято, — любимый держался молодцом, хоть по ставшей слишком яркой радужке глаз я могла сделать вывод, что новый знакомый ему совсем не нравится. — И я был бы крайне признателен, если бы вы отпустили Акинэ. Ей больно.       Он нежно взял меня за запястье и слегка потянул на себя, освобождая из хватки Тёко, тем самым давая понять, что не намерен мириться с таким ко мне отношением. — Так-то лучше, — заметил любимый, увидев, что гость выполнил просьбу. — А теперь хочу сказать, что на самом деле я виноват, что Аки опоздала. Поэтому прошу прощения.       Я с удивлением подняла голову, пытаясь поймать взгляд синих глаз: я даже не заикалась о том, где мне нужно быть и во сколько, но Ято почему-то взял вину на себя. И это подействовало: признание любимого немного остудило гнев Сатоши, и он, потупив взгляд и поджав губы, протянул ему руку. — Ладно, ничего, простите. Вы оба. Просто вспылил, потому как волновался, что она может и вовсе не появиться, — Тёко кивнул головой, указывая на меня, — и тогда пиши пропало… — Он не звонил? — подала голос я, естественно, имея в виду Валаама. — Нет, но это вопрос времени. Я обещал ему, что в девять ты будешь дома — стоит поторопиться! — Да, конечно, сейчас… — прижавшись к груди Ято, я прикрыла веки, наслаждаясь его теплом. — Ещё минутку. — Кинха! Харэ, вы завтра утром увидитесь! Если, конечно, нас не убьют из-за тебя… — в голосе Сатоши снова появились ворчливые нотки, поэтому я решила не рисковать: кое-как заставив себя разорвать объятия, я отошла от Ято. — Во сколько мы будем тут утром? — спросила я. — В девять ровно, — хоть мы и опаздывали, Сатоши пока не торопился перемещаться, — только, прежде чем идти, ты должна запомнить нашу легенду.       Он повернулся ко мне лицом и быстро, без остановок, словно читая мантру, начал объяснять, что к чему. По его словам, весь день я провела у некоего мистера Чикако, которого Тёко знает много лет. Друг детально описал его внешность, как выглядит храм этого господина, предположил, кого я могла встретить во время тренировки, и какими отличительными чертами обладает новый учитель. — А Валаам его знает? — спросила я, прокручивая про себя имена и названия. — Лично — нет, но как-то у нас заходил разговор о нём, так что не подведи.       Было крайне сложно рассказывать о чём-то, что я в глаза не видела, а врать Валааму и вовсе в стократ сложней. — Вечером он, как всегда, будет ждать тебя, поэтому постарайся быть убедительной, — Сатоши с жалостью посмотрел на меня, скрестив руки на груди. — О, Вселенная! Кому я доверился?       Хихикнув, я взялась за локоть Сатоши, вспоминая его недавние слова: «Кинха, ты совсем не умеешь лгать! Нужно как-нибудь дать тебе пару уроков». Да уж, такое умение мне бы сейчас пригодилось как нельзя кстати. — До завтра, Ято, — я помахала любимому, чувствуя, как мышцы гудят даже от такого простого движения. — Пока, Аки, — он улыбнулся, но как-то грустно, скованно… — Сатоши, был рад знакомству.       Ещё секунду мы оставались на месте, но вот перед глазами вспыхнуло голубоватое сияние, перенося меня вдаль от родного дома. И хоть завтра я снова вернусь, на душе была тяжесть: ещё два дня, и эти встречи закончатся.       Сейчас Ято был тем лучиком света, что мог прорезать любую тьму. И пусть сегодня мы не походили на романтиков или страстных любовников, я каждой клеточкой тела ощущала его поддержку, переживания и желание защитить. Возможно, он никогда не скажет об этом, но, будучи Богом, он чувствует великую ответственность за меня и невероятно мучается, видя какой стала моя нынешняя жизнь. А мне совестно, что я даю ему наблюдать эту картину. Глупо? Возможно! Но я хочу уберечь его не меньше, чем он меня. Наверно, он слишком дорог мне, и не будь эти чувства взаимны, любовь стала бы настоящим испытанием, пыткой, мукой… Но мы вместе, и это самое огромное на свете счастье! Пусть мы не живём пока под одной крышей, а другой Бог заставляет называть себя господином — я никогда не перестану считать Ято своим единственным! Я люблю его, и этого ничто не изменит!