Быстро твоё тело забыло Губы, что любили тебя ласкать. Будто одним воздухом были. А теперь нас не отыскать. Сколько этой осенью листьев Упадёт с небес, столько я тебя Вспоминаю раз, и лишь мысли Заставляют крылья мои летать. Если вдруг увидишь — полетели листья, Сможешь меня понять. Только лишь тебя в моей жизни Так будет не хватать. _________________________ ОСТ к главе: Андрей Леницкий — Листья
11 августа, 2029 год — Микунэ, можно тебя на минутку? — позавтракав, я наконец решился поговорить о том, что произошло вчера. Честно сказать, последние события вечера совершенно вытолкнули из головы все переживания, кроме одного: смотреть, как Аки плачет от душевной боли, было настолько ужасно, что на некоторое время я не мог думать ни о чём другом. Даже после того, как они с Сатоши переместились в какой-то бар (он предложил ей «упиться в хлам»), я всё равно продолжал стоять под деревьями и смотреть на то место, где ещё несколько минут назад она призналась в чувствах ко мне. И в том, что хочет их уничтожить. Однако сегодня наружу всплыли и другие воспоминания, которые не то чтобы не давали покоя, но всё же тревожили, заставляя волноваться по неведомой мне самому причине. — Да, Ято, — моя шинки только что домыла посуду и теперь, повесив на плечо полотенце, села рядом. — Что-то случилось? — А разве не я должен задать этот вопрос? — немного грубо ответил я, припоминая вчерашний вечер. — Я тебя чем-то обидел? Поэтому ты решила превратить мой праздник в сущий ад? Кажется, своим вопросом я застал её врасплох, ведь за завтраком нарочно не показывал истинного настроя — хотел, чтобы её эмоции и ответы были неподдельными. — Ко… конечно, нет! — она хотела дотронуться до моего колена, но, не донеся руку, убрала её, словно передумав. — Наоборот — я мечтала, чтобы всё прошло идеально. — И поэтому так себя вела? — на выдохе спросил я, повышая голос. — Сначала унизила, а потом заставила выйти из себя девушку, которую я люблю? Эти слова застыли в воздухе, и повисшая тишина стала густой, почти осязаемой. — Прости, — прошептала Эми, шмыгнув носом. — Я вела себя… неправильно. — Неправильно?! — раздалось из-за стола: Юки пил вторую кружку чая и, очевидно, слышал наш разговор. — Это было чертовски мерзко! Повернувшись на стуле, он хотел было встать, надеясь присоединиться к нам, но я его остановил, подняв руку. — Погоди, — сейчас я был согласен со своим священным сосудом, но всё же хотел выслушать Мику. — Пусть она договорит. Я снова посмотрел на девушку, что сидела рядом. Она прятала взгляд, и для меня было очевидно — Эми что-то скрывает. Осталось выяснить что именно. — Юкинэ правильно сказал вчера, после ресторана — Аки тебе ничего не сделала! Даже наоборот! — протянув руку, я приподнял подбородок девушки, наконец заглядывая в её карие глаза. — Да и пусть бы она первая полезла в драку — ты сама меня убеждала, что ей там сложно, плохо и… Кинха просто подстраивается под обстоятельства. Так что изменилось теперь? Я ощущал волнение и страх в сердце моей новой шинки. Вот только боится она меня или ответа? — А если я попрошу больше не говорить об этом — ты позволишь? — спросила она, но я покачал головой. — Отвечай мне, — эта фраза больше походила на приказ, чем на простую просьбу, но мне было плевать. — Живо! Хотелось поскорей разобраться во всём и… забыть. Все эти выяснения отношений сидели поперёк горла — а я мечтал о тишине и покое. Однако не собирался спускать с рук произошедшее вчера. — Согласна, — сняв полотенце с плеча, Эми начала перебирать его в руках, разглядывая совершенно непримечательный узор, — я была неправа. И мне очень стыдно, но я просто… перенервничала. Ведь работала на Валаама семьдесят лет! Не скажу, что он стал мне родным, но… я привязалась к нему и к тем, кто находится в его окружении. И после того случая в парке, когда он унизил меня на глазах у всех… — Я понял, — перебивать было некрасиво, но слушать эту историю по десятому кругу совершенно не хотелось. — Но всё же — при чём тут Акинэ? Во мне снова взыграло чувство вины: я совершенно не подумал, что и Эми было тяжело находиться на празднике. Но извиниться я могу и позже. Сначала пусть всё объяснит. — Знаешь, если бы ты подошла к бывшему начальнику и при всех назвала его мудаком — я бы тебя поддержал и даже слова плохого не сказал, — поднявшись и пересев на ручку дивана, продолжил я. — Однако своего дорогого Валаама ты награждала лишь презрительными взглядами, тогда как Аки… — Да что ты так на ней зациклен?! — вдруг закричала Эми. — Только и слышу: она то, она сё. А ведь на деле твоя дорогая Кинха сейчас именно там, где должна быть! Это глупо и даже странно, но почему мне так везёт на женщин, которые в состоянии так резко и до неузнаваемости меняться? Минуту назад Микунэ прятала взгляд от стеснения, а теперь точно взбесилась: лицо покраснело, дыхание участилось, а в глазах появилась такая ярость, будто я её предал — не меньше. Да, разговор между нами сейчас не самый приятный, но… Она виновата! И то, что я хочу разобраться в её мотивах — вполне нормально. В конце концов она сама захотела получить новое имя, а разве может семья быть крепкой без взаимопонимания? — Мика… Я хотел было успокоить её, но Юкинэ, старательно намывавший кружку в раковине, меня перебил. — Что ты имеешь в виду? — снова подал голос он. Я не стал его ругать и снова просить не вмешиваться. Понимал — ему Аки дорога не меньше моего. Вот только переживал, чтобы эти двое не вцепились друг другу в глотки — уж больно оба вспыльчивые. А после вчерашней перепалки и вовсе очевидно — между моими шинки больше нет прежнего тепла. — Я не обязана отвечать, — Эми даже не посмотрела на паренька. — Однако Ято знает — я не вру. Возможно, поначалу я и считала подругу белой и пушистой, но спустя время совершенно точно утвердилась в своём мнении. — Озвучь его, пожалуйста, — деланно вежливо попросил я, не сводя с Мики глаз. — Она не та, за кого себя выдаёт, — спустя несколько секунд громко ответила она, сглотнув. — Если бы Кинха действительно была предана тебе и, как говорят, дарована судьбой — не стала бы клясться в верности Богу, который её мучает. Она с самого начала предназначалась Валааму, и, дав ей имя, ты лишь отсрочил то, что происходит сейчас. Ни укола лжи, а значит, моё новое орудие действительно верит в сказанное. Но… Судьба? Предназначалась? О чём она вообще? — Ценю, что ты мне это рассказала, — немного поразмыслив, я решил пока не лезть в дебри под названием «мысли Эми», — однако я так и не получил ответа на свой вопрос. Лично тебе она что сделала? Начинало выводить из себя, что выуживать информацию приходилось чуть ли не клещами. Отчасти такое поведение свойственно многим девушкам, но я отвык от подобного — Аки всегда делилась со мной бедами и радостями, рассказывая обо всём от начала и до конца. Как бы ей не было стыдно, горько или совестно — она не скрывала правды, ничего не утаивала. Чёрт, как же сильно я по ней тоскую… — Потому что для меня очевидно — Валаам прогнал меня из-за Кинхи. Она, не разобравшись в ситуации, наплела господину о том, какая я сволочь, — опустив подбородок, Эми посмотрела на меня исподлобья, показывая обиду, — но ты сам говорил — я ни в чём не виновата. А сейчас в глазах остальных я… какая-то шлюха, которая спит со всеми подряд. — Поэтому ты решила сделать шлюхой её? С чего вообще такие мысли, что она… что она… Не хотелось вспоминать ужасные слова, произнесённые Микой вчера, но меня жутко беспокоило, что она сама верила в них. По-настоящему верила! Да, Акинэ поменяла отношение к новому хозяину, взяла в руки клинок и теперь убивает по любой его прихоти, но… отдаваться кому попало она бы точно не стала! В этом я был уверен! А вот Эми считала иначе… Вопрос: с чего вдруг? — Доказательств у меня нет, но я действительно так думаю! — Эми отвернулась, снова показывая, что этот разговор её обижает. — Она изменилась, Ято. Пора бы тебе это понять, забрать у Кинхи имя и начать жить дальше. Чёрт! Снова эта фраза… Микунэ почти в точности повторила недавние слова Юкинэ. Неужели это единственно правильный выход? И лишь я этого не понимаю? Хотя нет… Это они не понимают всю серьёзность данного предложения. Возможно, шинки считают, будто бы для Бога забрать имя — простое, само собой разумеющееся и совершенно не требующие каких-либо моральный усилий действие. Но это не так. Пройти через такое — тяжело. Когда душа человека становится орудием Бога — они точно единое целое: их мысли, эмоции, чувства и решения отныне сплетены так тесно и так крепко, что если эту связь нарушить… Забрать имя — значит собственноручно оторвать часть себя, причём понимая, что пустота, образовавшаяся на том месте, никогда не заполнится. Меня трясло, когда я забирал имя у Юрэцу — что уж говорить об Акинэ? Ведь она не просто часть — она половина меня, и прогнать её — всё равно что утратить себя. — Позволь мне самому решать, — ответил я, поднимаясь. — И хочу заверить — больше такого поведения я не потерплю. Прости, если был груб вчера или сегодня, но я люблю Акинэ! Поэтому впредь выбирай выражения!***
17 сентября, 2029 год Не верится, что прошёл год. Всего триста шестьдесят пять дней назад я проснулся в этой же постели рядом с Акинэ. Помню, я жутко опаздывал, потому как не мог найти чёртову футболку. Ужасно злился и устроил в шкафу настоящий бедлам, проклиная нашу гардеробную со всеми этими полочками, вешалочками и ящичками, среди который отыскать необходимое — целый подвиг. Правда, у любимой найти пропажу не составило труда… А я пообещал ей за это новое платье. А ещё она хотела, чтобы я остался: нежно целовала, гладила, шептала ласковые слова. И я желал подчиниться — закрыть дверь, кинуть её на кровать и… Но в тот момент отчего-то совесть взыграла сильней обычного, и я отправился на работу, надеясь, что этот день пройдёт как можно скорей. Мечтая вернуться домой и раствориться в объятиях любимой. И я совершенно точно помню гложущее чувство, что не оставляло меня всё утро: я будто знал, что случится нечто ужасное, но игнорировал интуицию. И из-за меня Аки забрали. Год назад. А кажется — целая вечность прошла. Вчера я нашёл её волос, когда решил прибраться в том самом шкафу, и вытащил с верхней полки тёплое одеяло. Поверить только — прошлым мартом Аки спала под ним… А теперь её греет что-то… а может, кто-то другой. Глупо, но, взяв волос, я не спешил его выбросить. Сжав руку и впившись ногтями в ладонь, я попытался почувствовать хоть что-то. Вдруг это последняя частичка настоящей Акинэ? Мне даже показалось, я ощутил тепло, хоть это и странно… Это всего лишь волос, а та, кому он принадлежит, уже никогда сюда не вернётся.***
Похоже, заметив наши с Юки переживание и полное отсутствие настроения, Микунэ решила закатить настоящий пир. Не знаю, насколько это было правильно, ведь сегодняшний день далеко не праздничный, однако от вкусного ужина я бы не отказался. Да и парнишка мой любит поесть у телевизора, смотря футбол или тот сериал про ковбоя. Поэтому я не стал противиться и замыкаться в себе, хоть и хотелось: порой желание запереться в комнате и побыть одному было слишком сильным, но я не подчинялся ему, понимая — Мика старается ради нас, и я не должен проявлять эгоизм. После той перепалки мы больше не ссорились, делая вид, будто ничего не случилось. Хотя у меня оставались к ней вопросы — я молчал, тем самым сохраняя тепло и уют в доме. А Эми, точно следуя тому же принципу, стала ещё более обходительной и внимательной: чаще обычного баловала нас десертами, не ругалась, когда мы с Юки засиживались допоздна, сделала дома генеральную уборку и даже купила несколько картин, освеживших уже привычный глазу интерьер. Она действительно всеми силами старалась угодить мне и моему парнишке, и я, расценивая это как раскаяние, успокоился. А может, просто устал от негатива. Поэтому ближе к вечеру, когда она, пританцовывая, поднесла к моим губам ложку с почти готовым соусом, я поднял вверх большой палец и улыбнулся, без слов похвалив её труды. Это на самом деле было вкусно! Паста в итальянском стиле в нашем доме редкость. Вот только… всё же я скучал по блюдам, которые готовила Акинэ. Скорее всего, если я попрошу Эми состряпать что-то из кулинарной книги, что хранится в одном из кухонных ящиков, то она не откажет и даже обрадуется. Но эти блюда не станут такими, какими я их помнил. Любимая усовершенствовала почти все рецепты, причём большинство своих кулинарных секретов она так и не добавила в книгу, оставив их в тайне: на ярких страницах в описании к блюдам были прописаны лишь основные ингредиенты. Аки говорила, так делала её мама: поварские секреты передавались из уст в уста во время совместной готовки матери и дочери, что очень сильно сближало… Такое в их семье практиковалось из поколения в поколение, и, думаю, любимая надеялась, что и у неё однажды появится кто-то, с кем можно будет поделиться этими ценными сведениями. В сердце снова просочилась грусть. Вроде вечер хороший, но, если разобраться — это лишь видимость: Юки тосковал, Эми на что-то злилась, а Акинэ… Странно, с каждым днём я всё меньше ощущал её, точно моя шинки неустанно отдалялась, но именно сейчас её печаль была столь явной, будто бы любимая находилась совсем рядом. Посмотрев на Микунэ, которая уже засыпала пасту в кипящую воду, а после на Юки, играющего на приставке, я подошёл к окну, вглядываясь в полутьму вечерней улицы: отчего-то мой взор притянул большой клён, появившийся на территории храма раньше, чем сам дом. Я помнил, как мы с Аки посадили его на этом самом месте: деревце было маленькое и хилое на вид, но мы знали — немного заботы и любви и оно обязательно пустит побеги. Сейчас оно стояло на краю участка: теперь уже большое, раскидистое, с толстым стволом и яркими красно-оранжевыми листочками. Вот только та, о ком оно напоминало, была где-то там, далеко, убивая по приказу нового хозяина. Хотя… На секунду мне почудилось, что я вижу под деревом знакомый силуэт. Да ну! Показалось! Просто на улице сыро и тускло, лил дождь, и окно слегка запотело — вот мне и померещилось. Однако, не справившись с желанием и сказав домочадцам, что хочу попить воды из источника, я, накинув куртку, вышел из дома, стараясь выровнять дыхание и унять бешено бьющееся сердце. Сойдя со ступеней и сделав пару шагов, я понял — всё взаправду. Акинэ действительно сидела под деревом. Но, увидев меня, поднялась, опираясь на уже знакомый мне клинок. Я смотрел на неё, а она — на меня. Мы оба не двигались, застыв на месте, и я уж было подумал, она пришла поговорить или хотя бы дать мне шанс оправдаться, но стоило открыть рот — Аки повернулась в сторону забора, собираясь уйти. — Стой! — крикнул я, вскинув руку, будто бы мог ухватиться за любимую. — Пожалуйста! Не уходи! Не верилось, что это сработает, но, вопреки опасениям, Хиёри снова замерла, повернувшись ко мне вполоборота. Оставаясь безмолвной. — Акинэ! Прости меня, — в который раз умолял я, при этом понимая — это вряд ли поможет. — Просто выслушай! Я с ума схожу, зная, что до сих пор не смог всё объяснить. Я очень надеялся, что Юки, а тем более Эми не услышат мой голос за шумом дождя, потому как если он или она выйдут из дома — шанс на то, что мы с любимой сможем поговорить, окончательно улетучится. — Это на тебя похоже, — произнесла Хиёри, сжав эфес меча. — Сходишь с ума? Она зло ухмыльнулась, вложив клинок в ножны за спиной. — Как всегда думаешь лишь о себе, — с ядом продолжила она, убирая с лица промокшие пряди волос. — Ведь на мои чувства тебе плевать. В её голосе не было ни капли теплоты или… хоть каких-то положительных эмоций. Лишь холод и презрение. — Конечно, нет! Прости! — голова заболела, а в мыслях начался полный хаос. — Я не хотел тебя обидеть! Ни сейчас, ни тогда. Клянусь! — Да-да, эта сказочка стара как мир, — сощурив глаза, Хиёри чуть подняла подбородок. — Вот только я в неё не верю! — Но Акинэ! Считая, что терять мне нечего, я уже было хотел начать рассказывать обо всём, даже если она будет перебивать. Вот только следующие слова любимой поставили меня в тупик. — Не называй меня так! — она сделала резкий шаг вперёд, будто хотела накинуться. — Я ненавижу это имя… И хочу, чтобы ты забрал его! Шок — вот что я испытал. Она шутит? Ведь не может говорить всерьёз! Если я заберу имя — дать его второй раз не смогу, и Акинэ прекрасно знает об этом. Скорее всего ей плевать, какую боль я испытаю, если пойду на это, но… мы ведь станем чужими! Нас больше ничего не будет связывать. Неужели она даже мысли не допускает, что рано или поздно всё изменится? Да, сейчас Хиёри злится и я нисколечко её за это не виню. Но мы — бессмертны. Неужели мой проступок настолько серьёзен, что она больше никогда не сможет относиться ко мне хотя бы с толикой прежней теплоты? Я в это не верю! — Нет, — спустя несколько секунд ответил я тихо, но решительно. — Я не стану. — Забирай! — прошипела она, смотря исподлобья. — Сейчас же! — Нет, — снова повторил я, для наглядности отрицательно качнув головой. Я разозлил Акинэ. Нет, меня она не пугала, вот только становилось не по себе от мысли, что в доме Эми. Если в девушке, что стоит передо мной, и вправду больше нет жалости — она может кинуться на бывшую подругу. А я не знаю, смогу ли поднять против любимой клинок. — А не боишься, что у меня в руках оружие? — а вот её это, кажется, не беспокоило. — Я ведь могу и заставить! — Угрожаешь мне? — я старался оставаться спокойным, по крайней мере внешне. — А это похоже на что-то ещё? — с ядом произнесла она, расплывшись в подобии улыбки. — А ведь ты даже ответить не сможешь! Юки не станет драться против меня, а эта сука… не думаю, что она стала оружием для тебя. Вдруг засмеявшись, точно сумасшедшая, Аки запрокинула голову назад, при этом ухватившись за низкую ветку дерева. — Зато знаю, кем могла бы, — продолжила она, вытирая будто бы набежавшие от истерики слёзы. — Неким резиновым изделием… Угадала? Ведь ей от тебя нужна лишь та часть тела, на которую она надевается. — Перестань. Я не злился и не кричал. Понимал — всё это лишь защитная реакция. Аки больно, и доказательство этого я видел чуть больше месяца назад. А сейчас она всеми силами пыталась это скрыть, но… я знал правду. — Почему? — улыбка Хиёри погасла так же быстро, как и появилась. — Бесит, что я оскорбляю твоё «будущее»*. — Нет, отнюдь, — на свой страх и риск я сделал шаг в её сторону. — Развлекайся сколько влезет, если тебе от этого легче. — Мне от этого никак! — жёстко возразила Хиёри, только вот я почувствовал укол её лжи. — Плевала я на ваши отношения с высокой башни! И пришла лишь за тем, чтобы ты забрал это чёртово имя! И снова боль в шее. Интересно, кого она хочет обмануть? Знает ведь, что между шинки и Богом не может быть секретов… К чему эти попытки? — Ну а мне придётся повториться. Нет, не заберу. Это моё право. — Да ладно? А изменять мне тоже было твоим правом? А врать? А клясться в верности, понимая, что это не больше, чем просто слова? — теперь в глазах Акинэ пылала ярость, и даже радужка её фиалковых глаз стала цвета грозового неба. — Только вот… Эми? Серьёзно? Будь на её месте нормальная девушка, так, может, и не так обидно бы было. Но… — Аки, пожалуйста, — попытался перебить я, но она будто бы и не заметила. — Почему она? Или тебе нравятся никчёмные бабы? — сложив руки перед собой, Хиёри посмотрела на меня с жалостью и снисхождением. — Их, наверно, проще удивить… Хотя, наличие груди и полное отсутствие морали тоже может сыграть неплохую службу! Зачем домохозяйка, если еду можно заказать в ресторане, вещи постирать в прачечной, а для уборки нанять горничную? Главное, чтобы в доме была та, что радует глаз! Правда, следуя этой логике можно и проститутку пригласить… Она на секунду прервалась, снова засмеявшись. — А, ну да, ты же уже это сделал. Только, решив сэкономить, дал ей имя. Умно! Аки старалась всем видом показать, будто ей всё равно, но эта тирада доказывала абсолютно обратное. Будь в её сердце было безразличие — она бы просто развернулась и ушла, не тратя время на ненужные разговоры. Я это понимал, но легче не становилось. — Эми ни в чём не виновата, — выдохнул я. — Что плохого она тебе сделала? Возможно, учитывая положение, защищать новую шинки было неправильно, но меня злило, что на плечи этой девушки легла вина за мои поступки. — Серьёзно? Что плохого сделала та, с которой ты спал за моей спиной, пока я находилась в рабстве? На которое, кстати, ты же меня и обрёк! — закусив губу, Аки склонила голову вбок. — Это был риторический вопрос, ведь так? Я уже не знал: радоваться, что мы с Хиёри всё же разговариваем, или печалиться, что становится лишь хуже. Правда, возможно, когда любимая выговориться — ей станет легче? — Хочешь злиться — злись на меня! — подняв руки, я сделал ещё шаг вперёд — теперь нас с Аки разделяли всего пару метров. — Хоть искромсай своим чудо-мечом, но её не трогай. Пожалуйста! — Хм, интересно! — а Хиёри, наоборот, сделала шаг назад. — Защищаешь её? Похвально! Не виновата? А ты спроси, кто в начале года отвечал за предоставление заказов Валааму? Кто был тем наёмником, что находил мне столько работы, что я спала по паре часов в сутки и не могла заскочить к тебе даже на минуту? Чёрт, да мне даже помыться было некогда! А вот это было неожиданно! Не отвечая, я замер, не находя слов. Это была… Эми? — В этом твоя ошибка. Ты не пожелал докопаться до правды, Ято! Тебя устроило то, что лежало на поверхности, — отвернувшись и собираясь уйти, Аки теперь говорила в другую сторону, отчего её слова были еле слышны за шумом ветра и дождя. — Ну… значит так тому и быть. Мне будет интересно с каждым месяцем видеть всё больше лапши на твоих ушах.***
22 сентября, 2029 год Слова Акинэ не давали покоя несколько дней. Поэтому не сразу, не сию же минуту, но, разумеется, я спросил у Микунэ по поводу того, кто искал для Кинхи работу. Стараясь, чтобы это не выглядело подозрительно (моя новая шинки не должна знать о нашей с Аки встрече), я перевёл тему разговора в нужное направление и стал ждать ответа. Эми не упиралась и не отрицала того, что много трудилась, но при этом заверила — она не занималась распределением заказов среди исполнителей. Лишь Валаам решает, кто и что будет делать. «Да, какая-то часть работы для Кинхи поступила от меня, но и остальные приложили руку к тому, что она дома почти не появлялась, — как бы ставя точку в разговоре, подытожила она. — И пусть бы я сидела сложа руки, надеясь дать подруге драгоценный выходной — ничего бы не вышло. У Валаама больше пятидесяти наёмников, поэтому…» Её слова были вполне убедительными, и, вроде как, я должен был выбросить данную тему из головы, но… меня что-то тревожило. Сам не знаю, что за чувство преследовало, но я был точно не в своей тарелке. Словно ждал подвоха, на который не было и намёка. Моя интуиция проснулась? А может, я окончательно стал параноиком! Но фраза Акинэ про то, что я не докопался до истины, жалила каждый раз, когда я о ней думал. Мне хотелось сесть и вспомнить все детали последнего года, разобрать уже почти сложившийся в голове пазл и снова постараться найти недостающие его части. Вот только чем меньше времени оставалось до Нового года, тем больше становилось работы. Недавно Юки завёл разговор про начатую постройку храма в Такамагахаре. Мол, обидно — фундамент поставили и забыли. Возможно, ему надоело жить в нашем малюсеньком доме, а может, он мечтал отвлечь меня от всего дерьма, что навалилось на нас в последние месяцы, но это и не важно. Я был согласен — необходимо продолжить строительство и возобновить путь к мечте стать узнаваемым и почитаемым Богом. Пусть новый храм будет не слишком большой ступенью в моей, скажем так, карьерной лестнице, но всё же я перестану быть неудачником для остальных жителей Поднебесной. Новый дом — новые связи и знакомства. А это никогда не повредит. Поэтому я начал трудиться с удвоенной силой, а чтобы домочадцы не сидели без дела — нашёл работу и им. Несложную, конечно, но всё же их помощь была как нельзя кстати. Один из популярнейших в Токио магазинов с подарками поручил мне сделать три тысячи красных браслетов с вплетённой в них монеткой ханамусуби**. Говорят, уже в ноябре перед дверьми этого заведения выстраиваются целые очереди, поэтому такие талисманы вмиг разлетятся! Деньги за эту работу ожидали очень хорошие, да и хозяин магазина обещал бесплатные подарки к празднику. Только отдать заказ нужно до конца октября, а значит нас ждал трудный месяц. Вот и сегодня, засев в гостиной, мы делали браслеты не покладая рук, лишь иногда прерываясь для того, чтобы поесть или размять затёкшие ноги. Задание было хоть и несложным, но требовало усидчивости, внимания и терпения, чем я, увы, не обладал. Поэтому злился без повода, а один раз даже швырнул недоделанную нить в чашу с ароматическими травами (Эми считала, это поможет мне успокоиться). Просто меня выводило из себя, когда что-то не получилось. Уже ближе к вечеру, когда я как раз закрутил один хитроумный узелок и готов был закрепить на браслете монетку, меня отвлёк стук в дверь. Странно, мы никого не ждали. Ругаясь про себя, я, конечно же, пошёл открывать, но при этом со всей силы надеялся, что нежданные гости пробудут совсем недолго. А лучше сразу уйдут! Сроки на эти дебильные браслеты горят, и, если мы не успеем — мало того, что ничего не заработаем, так ещё и потеряем, ведь весь необходимый материал я покупал на собственные сбережения. Щелкнув замком двери и открыв её, я, к своему удивлению, увидел на пороге Кофуку и Дайкоку, которые посещали нас разве что по праздникам и то… без особо энтузиазма. Богине Бедствий наш дом казался крошечным, да и она слишком боялась, что что-нибудь разобьёт или сломает. Поэтому, если мы планировали встречу, то всегда на их территории. А тут на тебе! Прямо сюрприз! — Привет! — стараясь искренне улыбнуться, поздоровался я. — Какими судьбами? Честно сказать, я бы может даже и обрадовался им, но уж больно вид у обоих был странный. Будто траурный. Для Дайкоку такое состояние порой свойственно, но видеть Кофуку без улыбки — диковато. — Здравствуй, Ято, — голос у подруги был понурым и тихим. — Не возражаешь, если мы зайдём ненадолго? — Конечно, — я отодвинулся в сторону, освобождая гостям проход. — Что-то случилось? Внутри всё напряглось. Я только-только успокоился и смог отвлечься, не думая о произошедшем в этом году, а теперь мне хотят подкинуть новых проблем? — Почему сразу случилось? — снимая обувь, Дайкоку фальшиво улыбнулся, но то, как долго и неуклюже он развязывал шнурки трясущимися руками, доказывало — тут что-то не так. — Неужели мы не можем просто так навестить старого друга и его семью? Услышав голоса, в коридор вышел Юкинэ. В отличие от остальных, он был по-настоящему счастлив. Кажется, ему осточертело сидеть дома со мной и Эми: из-за нашей ссоры с Бишамон он почти перестал навещать Казуму, а кроме него друзей у Юки не было. — Привет, дорогой! — пройдя по коридору и добравшись до гостиной, Кофуку тепло обняла мальчика и даже чмокнула его в щёку. — Как дела? Ято тут тебя ещё не загонял? — Неа, всё отлично! — дождавшись, пока наша розоволосая подруга разомкнёт объятия, Юки пожал руку Дайкоку. — Почему не позвонили, что заглянете? Мы бы приготовили чего вкусного. Или… Что-то случилось? — Да не-ет, — снова начал здоровяк, но хозяйка его перебила. — На самом деле мы ненадолго, — положив руку на плечо своему шинки, она на секунду посмотрела ему в глаза. — И вы оба правы. Кое-что произошло. Я напрягся. Общих знакомых у нас было не так уж и много, поэтому разговор мог сводиться всего к нескольким личностям. Неужели Бишамон решила отомстить за ту выходку Акинэ? Или с ней и её семьёй случилось что-то плохое? А если Кофуку стала известна информация, касательно Аматерасу? Что если Богине Солнца доложили о том, что творит Валаам и его Братство… — Давайте для начала присядем, — предложил я, указывая на обеденный стол. — Микунэ, можешь поставить чайник? Я перевёл взгляд на свою шинки, одновременно с тем ожидая, что друзья поздороваются, но в комнате повисла звенящая тишина. Точнее, Эми, разумеется, сказала «Здравствуйте» и улыбнулась, но вот гости повели себя иначе: лишь кивнув в её сторону, они, не проронив ни слова, сели за стол, всем своим видом показывая недовольство. Отчасти я понимал их чувства: они любили и продолжают любить Акинэ, а Мика мало того, что заняла её место, так ещё и на моём празднике натворила бед. Но раз уж я простил свою новую шинки — они тоже должны! Надо будет поговорить с ними на эту тему… — Что это у тебя? — нарушил тишину Юкинэ, указывая на ярко-розовую прямоугольную сумку в руках Кофуку, которую я не заметил. — Ноутбук что ли нужно починить? В последние полгода паренёк действительно начал увлекаться подобной техникой: разобрался из чего состоит системный блок компьютера, прочитал кучу полезной информации и даже смог спаять мои наушники, когда я случайно порвал их на работе. — Нет, но если сломается — я обязательно приду! — подруга потянулась через весь стол и провела ладонью по белокурым волосам мальчика. — А пока мы пришли, чтобы кое-что показать. — Что? — я тоже сел рядом, не совсем понимая, что происходит. — Надеюсь, какое-нибудь интересное видео? Кофуку снова замолчала, смотря то на меня, то в окно, то на свои ногти, покрытые ярко-жёлтым лаком. — Отчасти, — она сглотнула, теперь бросив взгляд на Эми и Юки. — И пусть это никого не обижает, но думаю — нам с Ято и Дайкоку лучше остаться наедине. И снова ступор. Если бы это касалось секрета Бога — нищебожка не пришла бы под ручку со своим шинки. Тогда в чём дело? — Я ничего не скрываю от своих орудий, — спокойно, но твёрдо констатировал я, крайне устав от лжи и тайн. Возможно, не будь в комнате Мики — я бы даже обрадовался, но в данной ситуации прогнать её одну было бы слишком жестоко. Конечно, оставался вариант попросить выйти их обоих, а после, в случае необходимости, поделиться всем с Юкинэ, но… Надоело. Раз я дал Эми имя — должен воспринимать её как часть семьи. — Понимаю, но, может, Юкинэ не стоит видеть такое? — руки Кофуку уже подрагивали, а я осознавал — чем дольше она тянет, тем сильней я нервничаю. — Эй, я что, по-вашему, маленький? — мальчик не на шутку разозлился, но я положил руку поверх его запястья. — Нет, конечно, нет! — обратился я к нему. — Не злись. А ты — показывай! Показав пальцем сначала на подругу, а после на её сумку, я дал понять — пусть либо рассказывает, либо уходит. Достав ноутбук и положив его на стол, Кофуку трясущимися руками ввела пароль, при этом продолжая бросать на меня и остальных косые взгляды. Я сел поближе — чтобы был виден рабочий стол. На нём, кстати, был полный хаос — не представляю, как моя подруга вообще может найти что-то в таком беспорядке. Однако, почти не думая, она кликнула мышкой по иконке какого-то видеофайла. Правда, пока не открывая его. — Ято, это прислал мне один знакомый, — начала она, глубоко вздохнув. — Я не могу сказать кто, иначе у него будут крайне серьёзные неприятности. Скажем так — он часть криминального мира. Но так как паренёк-то в целом хороший: часто помогал мне и вытаскивал из передряг — я стараюсь с ним дружить, интересоваться его жизнью и всё такое. У него куча связей и… — Покороче, прошу! — моё сердце уже колотилось не на шутку. — Он узнал о чём-то и рассказал тебе? Мы в опасности? Нужно собирать вещи и бежать? Наверно, эту часть своего характера я никогда не смогу искоренить — всегда представляю только самое худшее. Возможно, отчасти это и хорошо: лучше готовиться к апокалипсису, а в итоге обойтись мазью от ожога — но порой казалось, мои нервы скоро не выдержат напряжения. — Конечно, нет! Не волнуйся! — она махнула рукой и нахмурилась. — Но информация, которой я поделюсь должна остаться в этих стенах — иначе всем нам точно не поздоровится! — Хорошо, — стараясь сдерживать нетерпение, поддакнул я. Да что там такое, чёрт возьми! — На самом деле показывать такое одному из Небесного воинства — самоубийство, в том числе и для меня, — подруга поёрзала на стуле, и снова посмотрела мне в глаза. — Но я верю тебе, Яточка, и знаю — ты поступишь правильно. — Кофуку! — теперь я всерьёз злился. Это её тирада когда-нибудь кончится? Микунэ и Юкинэ тоже подсели поближе, по обеим сторонам от меня. Было не по себе и даже немного страшно: вдруг то, что я увижу, изменит более-менее наладившийся ход жизни? Но и отправить гостей домой, так и не узнав в чём дело — неблагоразумно. — В Токио открылся новый камиринг, Ято, — начала Кофуку, и я ощутил, как мурашки прошли по рукам и спине. — Не тот, о котором знаешь ты, не тот, на котором полгода назад сражалась твоя шинки. То — детский лепет, а это настоящая арена без правил. И хоть не буду утверждать, но мне кажется — негласный организатор его сам Валаам. Вот оно — ключевое слово. Значит дело в Акинэ. Чёрт, чёрт, чёрт! — И чем этот ринг отличается от других? — спросил Юкинэ, до сих пор припоминавший мне то, что я не взял его с собой в тот день, когда решил взглянуть на бой любимой. — Обычные бои, что сейчас проходят то тут, то там — постоянно возникают на новых местах. У них нет организаторов, — Кофуку чуть смутилась. — Теперь Боги просто заключают между собой сделку, выбирают локацию, говорят об этом своим приближенным, чтобы те могли поставить ставки. Так практически невозможно отследить точное место боя. Но то, что происходит на том ринге… Она посмотрела на Дайкоку, будто в поисках поддержки. Недолго думая, здоровяк кивнул и положил руку на хрупкое плечо своей хозяйки, подбадривая её. — На той арене Боги сражаются насмерть, — продолжила нищебожка, запустив видео, но сразу нажав на паузу. — Ставки просто огромны и исчисляются в миллионах. Набирают команду из неограниченного количество участников, решают сколько будет взнос, и после тот один, кто останется в живых — получает всё… За исключением процента, идущего скрытому за семью печатями главе этого побоища. И попасть туда просто так — невозможно! Мне было интересно, откуда она владеет таким большим объёмом информации. Неужели этот криминальный друг так много рассказал о том, что знает? Но пусть так — если этот глава ринга скрыт ото всех, то… — А чего ты взяла, что это Валаам? — задал я вопрос, вертевшийся на языке уже пару минут. — Денег у него полно, да и рисковать глупо — он только-только переродился и находится под нехилым таким колпаком Небес. Если Аматерасу пронюхает о его связи с незаконной деятельностью — снова казнит. Так зачем ему это? Я уже жалел, что Микунэ слышит этот разговор. Всё-таки она работала на Валаама и, по её же заверению, привязалась к бывшему начальнику. — Я не буду ничего утверждать, но вот что странно… Кофуку нажала на «плей», и чёрный экран сменился первым кадром видеозаписи. — … там разрешают участвовать одному орудию. Внутри всё замерло. Нет, не может быть! Руки задрожали, и я уже не знал, хотел ли увидеть то, что появится на экране. Но выбора не оставалось. Тот, кто снимал это (похоже, на телефон), сидел ряду в четвёртом-пятом, поэтому видно всё было довольно хорошо. Я не мог понять, что это за место, потому как угол обзора был не слишком велик. Но об одном можно было сказать наверняка — бой проходил в заброшенном здании: через обрушенный, а может, и вовсе недостроенный потолок падал лунный свет, стены вот-вот грозились упасть — некоторые из её частей держались лишь на кусках уже согнувшийся арматуры, а бетонный пол был сплошь покрыт крупными трещинами, из которых по краям ринга торчала уже засохшая трава. Арена была огромной. Конечно, не футбольный стадион, но места для манёвров было предостаточно. Интересно, для скольких же участников она предназначена? — Эта запись сделана в ночь с восемнадцатого на девятнадцатое сентября, — вставила Кофуку, пока её знакомый пытался поудобней взять камеру — некоторое время картинка сильно тряслась. — Прости, что решила показать её только сейчас. — А когда ты сама это увидела? — уточнил я, стараясь, чтобы в вопросе звучала заинтересованность, а не злость. — Два дня назад, — пробубнила подруга. — Не знала, как всё тебе объяснить, да и не хотела… волновать. Да уж, в духе этой Богини. Как будто сама не знает, что скрывать что-либо ей очень сложно. Многие, кто с ней знаком, в курсе: доверять Кофуку секреты — не самая лучшая затея! Хотя вот историю, касательно смерти Хиёри, она будто забыла — о ней так до сих пор почти никто не знал. — А передумала почему? — всё же решил уточнить я. — Потому что… считаю, ты поступил бы так же на моём месте, — смущаясь, пролепетала она. — Я тебя очень люблю, но всё же пришла к выводу — ты должен о таком знать. Должен быть готов к тому, что творится. Новая волна страха прошла от макушки до кончиков пальцев. К этому чувству приплелись и ощущения моих орудий: Юкинэ был в замешательстве и, похоже, не до конца понимал, что именно увидит буквально через пару минут, а Эми… — её переполняла странная решительность. — Спасибо тебе за это, — искренне поблагодарил я. — Только не понимаю, как этот твой знакомый понял, сколь огромное значение может иметь это видео? Ты ведь ему про Акинэ не говорила? Я искренне надеялся, что у моей инфантильной и порой слишком легкомысленной подруги хватило сообразительности не рассказывать направо и налево о том, что произошло у меня в семье. Мне и так боязно от того, что правда об артефактном клинке может всплыть наружу в любой момент — не хватило добавить лишний повод для волнений. — Нет, Яточка. Разумеется, нет, — Кофуку не злилась на моё предположение, но всё-таки поджала губы от раздражения. — Но я дала ему понять, что хочу знать о таких вот событиях. Тем более, если в них может быть замешан Валаам. Пока мы прервались на короткий разговор, в кадре появились первые бойцы и их группы поддержки — их было отлично видно из-за расставленных по периметру арены прожекторам. Сколько всего Богов и шинки вышло, не скажу, но команд было восемнадцать: они встали через равные промежутки друг от друга, ожидая начала. Я увидел Акинэ. Даже в непривычном черном одеянии с закрывающей нижнюю часть лица маской я узнал её за долю секунды. Рядом с ней — Валаам, Риотто и ещё четыре неизвестных мне Бога. Все в экипировке, что я бы, может, и не понял, кто это, если бы не увидел любимую и не сложил два плюс два. Все о чём-то переговаривались, смотрели на соперников, порой отчаянно жестикулируя. Вот только в глазах Аки было ноль волнения. В отличие от Валаама. Его нервозность передавалась даже через экран монитора: то, как неуклюже он похлопывал Кинху по плечу, как надуманно смеялся, как заламывал пальцы, видя, что шинки соперников превращаются в орудия для начала битвы. Я тоже невольно заволновался, хотя знал — этот бой прошёл, Акинэ жива и здорова, а значит, нет смысла переживать. Но отчего-то сердце стучало, как безумное. С шипением из динамиков ноутбука раздался звук прозвучавшего на ринге гонга. Валаам обнял Акинэ за плечи, а Риотто что-то прошептал ей на ухо, подавая чехол с оружием. Взявшись за рукоятку, она вытянула острый блестящий клинок, всматриваясь в его идеально ровную гладь. В последний раз кивнув господину, она ушла на предназначенный для неё квадрат, который был плохо виден из-за бетонной пыли, осевшей на пол от десятков шагов. Бой должен начаться с минуты на минуту. Как же Аки изменилась! Сильная, статная — она стояла на точке так жёстко, не шевелясь, будто ничего не могло сбить её с ног. Разумеется, она никогда не была мягкотелой и частенько поражала храбростью, самоотверженностью и внутренней силой, но всё же… сейчас она стала совсем иной. Это завораживало. И я гордился ею! Хоть, возможно, это и неправильно. Она делает ужасные вещи, стала убийцей, но… Кажется, ещё никогда она не была такой красивой для меня! Неужели где-то внутри начал просыпаться безжалостный Ябоку, которому новая Акинэ — под стать. Да уж… дай я волю своим инстинктам и снова стань таким, каким создал меня отец — мы с любимой могли бы поставить этот мир на колени. Вот только я никогда не вернусь к прошлому. И вот странный, будто бы компьютерный голос объявил, что ставки больше не принимаются. Участники стоят в полной тишине. Замерли и зрители. Секунды, кажется, тянулись вечность. Но вот — удар гонга, и Акинэ сорвалась с места. Я еле смог уловить, как быстро она расправилась с первым противником. Она убила его, просто пробежав мимо, будто всё это для неё — какая-то забава. С криком поверженный Бог упал на бок, захлёбываясь кровью — Аки перерезала ему горло, но никто даже не обратил на это внимания. Все зрители были заняты остальными участниками. На другом конце арены так же безжалостно орудовали ещё двое. Они практически играючи расправлялись с оставшимися бойцами. Как и Акинэ. А я смотрел на монитор ноутбука широко распахнутыми глазами, почти не моргая, и не верил, что вижу всё это. Периодически экран освещали ярко-голубые всполохи: поверженные Боги исчезали для перерождения, поэтому временами было сложно уловить детали поединка — участники двигались так быстро, почти с молниеносной скоростью, что порой я терялся, не понимая, куда пропал тот или иной боец. Поэтому за Акинэ наблюдал с особой внимательностью, придвинувшись к экрану почти вплотную. Тем временем она убила ещё одного Бога, насквозь проткнув его клинком в районе сердца. На неё кинулся новый противник, но она, не отпуская уже мёртвое тело ещё не переродившегося врага, защитилась им, как щитом. Соперник сделал выпад громоздким двуручным мечом — она уклонилась, а после, отбросив от себя ненужный балласт, отрубила наступающему сначала руку, а когда он упал на колени от боли — голову. Крови на арене уже было столько, что бетонный пол стал красным. Я хотел бы закрыть ноутбук и никогда не узнать, что будет дальше, но тело закаменело, пальцы не слушались, и я просто сидел, не шевелясь, не в силах отвести взгляд от той, которую так люблю. То, как она двигалась, какие манёвры совершала… Кажется, она и мне бы теперь дала фору. Просто невозможно! Нереально! Её быстрота завораживала — если бы не те обстоятельства, при которых она её применяла. Акинэ, как кошка, вовремя пригибалась, уходила от ударов, будто читая мысли врага и продумывая свои действия на несколько шагов вперёд. Именно этому я учил её весной на той поляне. Именно там я собственноручно сделал из неё профессионального убийцу. Хотя глупо всё валить на себя и считать, будто она не стала бы такой без моей помощи. Акинэ наверняка научилась бы всему сама — просто это заняло бы больше времени. Видя, как она расправилась с очередным противником: быстро, безжалостно и крайне жестоко — я невольно поднёс руку ко рту, прикусив кулак. Это точно не наполненный кошмарами сон? Что если увиденное мной — не правда? Ведь не может такого быть. Так не бывает! Интересно, что бы Акинэ сказала, узнав, что я видел всё это? Что бы почувствовала? Растерянность? Восторг? Разочарование? Хм… скорей всего наслаждение! Уверен, ей было бы приятно удостовериться, что теперь я в полной мере осознаю — той девушки, которой я дал имя, больше не существует. Конечно, я могу ошибаться, и та Хиёри, что когда-то прыгнула ради меня под автобус, всё ещё борется за право быть в этом мире, но… даже если и так — боюсь, её силы скоро окончательно иссякнут. На несколько секунд моё внимание рассеялось, и я наблюдал за поединком, как за экшен-сценой какого-то фильма: видел, что творится на экране, но не вдумывался в происходящее. Но то, что началось дальше — вернуло мне ясный рассудок. На Акинэ бежали сразу двое. В руках у каждого острый клинок, который может убить соперника за считанные секунды. По надвигающимся врагам и их решительным лицам видно — они не отступятся и будут драться до последнего. И, по-хорошему, любимой надо отойти, попытавшись разобраться с теми Богами по очереди, но она… рванула им навстречу. «Самоубийца» — пронеслось в голове, но Акинэ удивила. С разбега прыгнув вперёд ногами, она проскользнула по пыльному полу, как по льду, и одним круговым движением ранила обоих противников в районе колен, разрезая плоть до кости. Упав, как подкошенные, мужчины некоторое время пытались защищаться, стараясь добраться до своей соперницы хотя бы краем лезвия, но Кинха оказалась проворней. Подпрыгнув и перекувырнувшись, она вонзила свой меч в шею одного из Богов, а после, уже приземлившись, убила и второго, вспоров его до самой головы. Я ощутил, как Юкинэ сжал моё плечо. Мальчика трясло, и я не мог его в этом винить. Хоть этим и не горжусь — у меня за спиной тысячи подобных боёв, а вот мой священный сосуд… не был готов к увиденному. Правильно Кофуку говорила — лучше бы мы посмотрели это наедине. Надо уже начинать её слушать, в конце концов! Спустя пару минут на арене осталось лишь трое участников: они выделялись с самого начала — это лидеры боя. От скрещивания их клинков взлетали снопы искр, воздух пронзал звук лязга металла об металл… А я не мог поверить, что уже убито пятнадцать Богов и пятнадцать орудий. А ведь удар гонга был меньше десяти минут назад! И вот случилось то, чего я боялся — Акинэ ранили. Впервые за сражение. Я вспомнил, как в ту самую ночь проснулся от жгучей боли в предплечье, толком не понимая, что происходит. Но спустя время всё утихло, и я снова провалился в дрёму. И только теперь смог понять, что стало причиной такого пробуждения. Но, будто бы не замечая, как кровь струится из раны, Аки продолжала отчаянно биться. Напряжение на ринге почти осязаемо. Все зрители замерли и, кажется — даже не шевелились, но при этом над ареной стоял гул… будто бы слышен стук сотни сердец тех, кто сидел на трибунах и болел за того или иного бойца. Сражение стало более размеренным. По тяжёлому дыханию участников видно — они устали, однако сдаваться никто не собирался: порой после пяти или десятисекундной паузы кто-то из них всё же решался на выпад, пытаясь убрать конкурента. И у одного из них это почти получилось. Противник Акинэ смог ударить её в грудь эфесом меча, отчего любимая, не удержав равновесия, упала на лопатки. Моё сердце вмиг замерло: да, запись сделана давно, и имя её на месте, но видеть, как моей шинки причиняют боль… невыносимо! Хотя ей повезло — вместо того, чтобы добить соперницу, бугай, что смог её ранить, перешёл на второго оппонента. И теперь бой шёл лишь между ними. Это дало Аки время прийти в себя после падения. Спустя ещё пару минут зрители даже поднялись с мест: казалось бы, двое мужчин дерутся на равных и смогут продолжать в том же духе ещё долгое время, но тот, кто смог уложить на лопатки Кинху, всё же ранит и другого соперника. На его лице появляется превосходство, а в глазах — радость победы. Кажется, этот здоровяк не сомневался, что выигрыш у него в кармане. Решив вернуться к прежней сопернице (Аки как раз начала подниматься), он снова вступил в бой, только теперь двигался лениво и даже вальяжно — скорее всего, думал, будто бы у девушки, что стоит напротив, совсем закончились силы. Прямым и даже каким-то слишком уж топорным движением он попытался ударить Аки в район головы, но она перекатилась вбок, уклоняясь. Он повторил свой манёвр — снова безрезультатно. Я буквально чувствовал, что силы любимой на исходе. Будь это начало боя — она бы наверняка нашла способ повалить этого соперника. Однако судя по бешено вздымающейся груди, мокрому лицу и шатающейся походке — она исчерпала все ресурсы тела. Необходимо идти ва-банк. Что она и сделала. Нарочно пропустив удар противника и дав задеть себя оружием, Аки притворно вскрикнула от боли и упала на колени, выронив клинок из рук. Почти прижавшись к полу, она застонала, точно загнанное в угол животное. Но когда под общий вздох, с нескрываемой улыбкой противник снова поднял лезвие меча для замаха, она молниеносным движением схватила эфес и, ни секунды не раздумывая, пронзила шею соперника, оросив кровью воздух и своё лицо. Нависшую до этого тишину разорвали аплодисменты и улюлюканья — будто проснувшись, толпа начала подбадривать и всячески поддерживать Акинэ, ведь осталась лишь она и парень, который был серьёзно ранен. Я был готов радоваться вместе со всеми, даже улыбнулся, как вдруг увидел то, что вызвало во мне чувство дежавю… Я будто бы заново проживал тридцать первое марта. «Я сдаюсь, сдаюсь!» — закричал боец, к которому Аки подошла с поднятым клинком. — «Я не претендую на приз, ты победила!». Такое уже случалось раньше! Во время её прошлого боя на камиринге ситуация была похожа, вот только… там они дрались на обычных катанах. А здесь — бой на смерть! Я смотрел на ту часть лица любимой, что не была спрятана под маской — взгляд безжалостного убийцы. И уже знал, чем всё закончится. — Нет, Акинэ! — зачем-то вслух произнёс я, прекрасно понимая — этого не избежать. «Ты знал, на что идёшь! — громко произнесла она, всё ещё держа меч на весу. — Или скажешь — тебя заставили?» «Нет, но сейчас я просто хочу уйти, хорошо? — пытаясь зажать кровоточащий бок, оставшийся участник дрожал с головы до пят. — Я оставлю взнос. Я ни на что не претендую! Я не смогу переродиться! Этот бой был моим последним шансом!» Если до этого трибуны кричали что-то несвязное и разрозненное, то теперь их голоса слились в одной фразе, которую все присутствующие скандировали не переставая. «Убей, убей, убей!» — это слово стократным эхом отскакивало от стен арены. А я ждал. Ждал окончания поединка. Некоторое время Акинэ стояла не шелохнувшись, будто бы обдумывая необходимость столь жестокого поступка, разжигая внимание зрителей, заставляя их буквально сходить с ума от нетерпения. Оставшийся Бог тоже ждал. Похоже, надеялся на чудо. Как и все мы. Но вот… взмах клинка, противный звук удара лезвия о плоть и голова последнего врага Кинхи улетела на край арены. Она победила. Крик поднялся нестерпимый. Кофуку даже приглушила звук ноутбука — настолько громкой была толпа. Но даже они не смогли пересилить всё тот же немного механический голос, объявивший: «Побеждает номер три, его выигрыш составляет сто девяносто семь миллионов йен. Зрители, поставившие на него, получат выигрыш в размере один к тридцати шести от первоначального взноса». Сумма поистине огромна, но я не считал цифры. Лишь видел, что после того, как бой окончательно завершился, Аки обессилено упала на колени, облокачиваясь на эфес клинка. Какое-то время её будто не замечали, но вот на арену выскочил Валаам: подав руку и подняв Кинху, он обнял её. И она улыбнулась ему в ответ, обхватив за плечи и мускулистую шею. «Двести лимонов, — закричал подлетевший к ним Риотто. — Кинха, ты самое лучшее орудие, которое я когда-либо видел. Просто безбашенная!» Далее снимающий опустил телефон камерой к полу, а после видео погасло. А я осознал, что вот уже несколько минут по моим щекам текут безмолвные слёзы. — Она ненормальная! Ято! — Эми первая подала голос. — Ты обязан доложить на неё Аматерасу! — Что?! — теперь и Кофуку всполошилась. — Ято — ты ведь этого не сделаешь? — Нет, конечно! Я не идиот! Честно сказать, я не представлял, что Акинэ должна сделать, чтобы я пошёл на неё с донесением. Наверно, это ужасно эгоистично, неправильно и мерзко, но мне плевать… Я хотел её защитить. — А по мне, как раз он и есть! — Мика даже встала с места от нетерпения. — Она же может такими темпами всех нас вырезать ночью, а мы даже пикнуть не успеем! У неё в голове помутилось, разве не видно?! Она ненормальная мразь! — Заткнись! — крикнул я, но почти сразу пожалел о своей грубости — нужно держать себя в руках. — Если доложить наверх, то с меня тоже голова полетит! Я её хозяин! На Акинэ моё имя! Стараясь не поддаваться злости, что передалась мне от новой шинки, я, глубоко вздохнув, продолжил уже более спокойным тоном. — И Кофуку достанется, что рассказала мне, но не донесла Небесам. А ещё влетит Юкинэ и тебе, кстати, тоже, что знали и молчали! Ведь все мы в курсе, что за клинок у неё в руках и что тот, который на Небесах под стражей — подделка, — я обвёл присутствующих взглядом, надеясь не увидеть возражения в их глазах. — Нас всех казнят, поэтому нужно быть тише воды… — Но нельзя всё оставлять, как есть! С этой ненормальной надо покончить! Сложив руки на груди, Эми, кажется, не поняла что именно ляпнула. Или всё же это было… осознанно? — Ты хочешь, чтобы я убил Акинэ?***
— Ято. Можно зайти? Голос Юкинэ, раздавшийся из-за закрытой двери спальни был обеспокоенным и тихим. Похоже, паренёк всерьёз волновался за моё самочувствие. — Да, конечно. Заходи, — бодро ответил я, одновременно с этим закрывая альбом, хранящий наши с Акинэ совместные фотоснимки. — Что-то случилось? Разумеется, я понимал — мальчик здесь из-за меня, но всё же дал ему шанс самому объяснить цель визита. Теперь я всегда придерживался этого правила. — Спасибо, — смущённо ответил тот, прикрывая за собой дверь. — Я уж думал, ты будешь мне не рад. Запустив руку в белокурые волосы, он вымученно улыбнулся, а после, переведя взгляд на альбом, прерывисто вздохнул, похоже, не зная с чего начать. — Глупости! — а вот я улыбнулся вполне искренне, хлопая по кровати рядом с собой. — Когда это я жаловался на тебя? — Вчера! — ухмыльнувшись ответил тот, садясь на предложенное место. — Помнишь? — Когда ты съел всю пиццу, оставив мне лишь кусочек? — уточнил я, всё ещё немного злясь на эту вопиющую несправедливость. — Тогда да. Каюсь! На самом деле я ничего не пожалел бы для Юки. Попроси он — отдал бы мальчику последние штаны, но… наверно, периодически бурчать уже вошло в привычку. Это, можно сказать, моя визитная карточка. — Зато на прошлой неделе ты съел все печёные ананасы, — паренёк чуть толкнул меня плечом. — Так что, мы — квиты! Всё ещё улыбаясь, он снова посмотрел на отложенный мною альбом, теперь покоившийся на прикроватной тумбочке. — А ты фотографии смотрел? — спросил он очевидное. А вот мы и перешли к сути. Я боялся этого разговора. Страшился, что он поддержит Эми и скажет, что Акинэ действительно зашла слишком далеко. Переживал, что Юки отвернётся от меня, посчитав, что его хозяин — тряпка и не способен на решительные поступки ради блага остальных. Волновался о том, какова будет его реакция на мой отказ причинять Аки хотя бы минимальный вред. — Угу, — поддакнул я, теперь смотря своему шинки в глаза. — Вспоминал прошлое. Хотел… убедиться, что оно настоящее, а не плод моего воображения. Как бы глупо это не звучало, я сказал правду. Порой мне в голову действительно закрадывалась странная, но до ужаса навязчивая мысль: что после смерти Хиёри я свихнулся и, стараясь всеми силами вернуть её, придумал эту длинную историю о нашей совместной жизни. Разумеется, со стороны это, возможно, звучало странно, но когда видишь такие изменения в той, кого, казалось бы, знаешь от и до — начинаешь не доверять собственной памяти. — Поверь — я тоже обо всём помню, — теперь уже с грустью констатировал Юки, закусив губу. — А значит, это точно было. С ума, как говорится, сходят по одиночке… Опустив голову, он посмотрел на свои ноги, снова делая паузу. Да уж, разговор как-то не задался, хотя оно и понятно — после увиденного сегодня мы всё ещё находились в некой прострации. — Только от этого ещё больней, — прошептал я, опрокидываясь на спину. — Осознавать, что… — Всё взаправду, — продолжил Юки, когда понял, что у меня не хватает слов. — Да. Но только я пришёл не за тем, чтобы винить Акинэ, как плохо она поступила. А для того, чтобы дать понять — я против неё драться не собираюсь! Ещё минуту назад голос моего ведущего был тих и спокоен, но теперь в нём появилась решительность и даже… агрессия. — Я, конечно, тоже был в шоке от этого боя и… некоторые из сцен, возможно, будут преследовать меня в кошмарах, но я верю — она делала это не по собственной воле! — Юки сглотнул, точно боялся моей реакции. — И если ты послушаешь Эми и скажешь совершить то, о чём она просит — я откажусь, так и знай! Хоть приказывай, хоть угрожай — делай, что хочешь, но… — Эй, эй! Успокойся! — с плеч будто упал тяжкий груз, и я даже улыбнулся от облегчения. — Ты серьёзно мог предположить, что я в силах причинить Аки вред? Я не злился. Наоборот — ощущал непередаваемую гордость. Для Юкинэ семья имела первостепенное значение: он радовал, успокаивал, защищал меня и Акинэ, всегда помогал и поддерживал. И самое главное — верил в нас. На его глазах моя шинки принесла клятву верности новому хозяину, делая акцент на том, что его цели — теперь её главная задача. Но, невзирая на это — он оправдывает её! Скорее всего, сам до конца не верит в то, что говорит, а может, тем самым как раз-таки пытается убедить себя в собственных доводах, но факт остаётся фактом. Юкинэ защищает Акинэ даже от меня! — Я… думал. Да, — смущаясь ответил он, округлив глаза. — Прости, Ято. Просто ты в Небесном воинстве, и… — Это ничего не значит, — встав с кровати, я принялся мерить комнату шагами. — Однако в чём-то Микунэ права — мы обязаны принять меры. Как-то поговорить с Хиёри, попытаться… отрезвить её. Напомнить какой она была. — И как ты себе это представляешь? — мальчик тоже поднялся — моя нервозность передалась и ему. — Она даже слушать тебя не станет. А уж про «слушаться» я и вовсе молчу. — Значит, мы её заставим! — буркнул я, хотя сама мысль о насилии вызывала отвращение. — Я не уверен, что ты прав в том, будто бы Аки действовала не по своей воле. Наоборот — считаю, всё произошедшее на ринге целиком и полностью на её совести, вот только… кажется совесть Акинэ и Кинхи — вещи разные. Я удивился, какая странная задумка пришла ко мне в голову. Если личность любимой разделена на две части, и, скажем так, добрая она не может самостоятельно вырваться наружу — необходимо ей помочь. И я даже знал как. — Если вспомнить прошлое Акинэ и всё, что она сделала для меня и тебя — можно прийти к выводу, что ради семьи и тех, кого любит, она готова на многое. Согласен? — Совершенно, — протянул Юки всё же с некоторым сомнением. — Но, прежде чем я узнаю суть плана, позволь спросить: с чего ты взял, что она всё ещё испытывает к нам подобные чувства? Ведь ты хочешь сыграть на них, верно? — Просто знаю, — буркнул я, вспоминая вечер десятого августа. — И ты верно мыслишь — необходимо сделать так, чтобы она решила, будто бы мы в опасности. Не представляю, как мы это провернём, но уверен: если на кону будет наша жизнь и жизнь Валаама — она не выберет нового хозяина. И встанет на нашу защиту. Почему-то я даже не допускал мысли о том, что могу быть не прав. Казалось, я очень долгое время искал решение, которое по итогу лежало на поверхности. Возможно, манипулировать чувствами Хиёри несколько жестоко, но, когда она, наконец, поймёт, что творила — лишь скажет спасибо. В конце концов, у Валаама это сработало, а его планы, кажется, ещё ни разу не давали трещину. — Мне бы твой оптимизм, — пожав плечами, Юки улыбнулся. — Хотя лучше странный план, чем его отсутствие. Поэтому — я в деле! Вот только, прежде чем нырять в омут с головой, неплохо бы убедиться, что Акинэ вообще хоть что-то чувствует.***
Шанс проверить свою теорию на прочность представился через месяц. Хотя, честно сказать, я бы предпочёл, чтобы день, когда раздался тот самый звонок, был совершенно обычным и ничем непримечательным. — Слушаю, — спросонья ответил я, пытаясь понять: мне показалось или на экране мобильного действительно высветился номер Томонэ. — Ято! Слава Небесам! В её голосе было столько страха, что я моментально проснулся. — Что случилось? — взволнованно спросил я, отбросив одеяло. — Тебя кто-то обидел? Честно сказать, эта девушка редко ввязывалась в неприятности — пока были вместе, нам доставалось именно по моей вине. Поэтому звонок от бывшей шинки стал столь неожиданным. Да и плюс ко всему теперь она — орудие Тэндзина! Почему не обратилась за помощью к нему? — Ты должен прийти! Как можно быстрей! — девушка наполовину кричала, наполовину плакала, и было слышно, как часто и тяжело она дышит. — Пожалуйста! Прямо сейчас! — Куда? К вам домой? — я старался не поддаваться панике и быть рассудительным. — На вас напали? Это аякаши? Мне брать Юки? Держа телефон плечом, я натянул подаренные Кофуку и Дайкоку спортивные штаны, после чего двинулся в сторону двери. Разбудить мальчика, призвать его, переместиться к Богу Знаний… — я начал просчитывать план действий, как вдруг услышал то, что заставило меня остановиться. — Это Акинэ! Она пришла за Наю!