Назад в никуда 3. Сломанные крылья

***

17 сентября, 2028 год — Она моя, Ято! Смирись! Этот ошейник могут расстегнуть лишь те руки, что сомкнули его, а я, уж поверь, делать этого не собираюсь! — внутри меня бушевала странная смесь радости и злости. — И да — обратишься к Небесам или попробуешь что-нибудь вычудить — я убью её, это понятно?       Подняв Кинху за волосы, я, наконец, ощутил то, чего давно ждал: власть над ней. Надеюсь, это орудие не подведёт и оправдает ожидания, иначе все усилия по её поимке не будут стоить и крупинки риса. — А вот теперь начинается веселье! — прошептал я, но так, чтобы слышали остальные члены братства. — Уверен, тебе понравится новый дом, золотце!       Какой же кайф знать, что за содеянное тебе ничего не будет. Я могу делать с девчонкой, что пожелаю, а Ято даже пальцем не сможет шевельнуть. Ведь хочет, чтобы она жила. Возможно, верит, что через сто лет я и вправду верну её. Глупец! Если она действительно окажется стоящим приобретением — я не сниму с неё ошейник. Скорей, убью, но не отдам! Таков уж я.

***

3 октября, 2028 год       А она оказалась крепким орешком. Не ожидал, что у девчонки может быть столько силы воли. Хотя оно и хорошо. Не зря я так мечтал заполучить её: ведь помнил, с каким упорством она дралась с Риотто, как, наплевав на боль и усталость, всё равно шла в бой. Как выжила всем назло.       Скорее всего, это и есть её… способности. Ведь изначально я купил её у Акаджи не просто как шинки, а как подающее надежды орудие. И если обычные человеческие души без своего бога никто и ничто — эта девочка вполне самодостаточна. Если она всё же обучится драться и возьмёт в руки артефактный клинок — станет отличным наёмником: сможет самостоятельно брать и выполнять заказы, как я и желал. Осталось сломать её, но это, как оказалось, не так уж и просто: её не берут голод и жажда, синяки и поломанные рёбра, унижения и прочие пытки. Такое ощущение, что стержень внутри неё несгибаем! Но ведь должно же быть что-то, чего я не знаю. Что может мне помочь! Надо найти Акаджи, ведь, в конце концов, он это начал, да и Ято наверняка делился с ним полезной информацией.       Уверен, я всё смогу! Мне бы немного удачи, а остальное я или куплю, или возьму силой.

***

5 октября, 2028 год — Он погиб, — заявил один из наёмников, едва зайдя в мой кабинет. — Акаджи убил призрак пару лет назад. А в связи с тем, что храм, который ты подарил, был сожжён — последователей у этого Бога так и не набралось.       Нет! Ну нет! А ведь я был уверен, что Акаджи решит мою проблему! Надо было этому придурку ещё один храм выделить! Может, тогда он бы дожил до сегодняшнего дня… — Но я всё же узнал кое-что полезное, — продолжил Рамон, улыбаясь. — Скорее всего, эта информация тебе и была нужна.       Он взял паузу, будто бы наслаждаясь тем, что я, тратя своё время, жду, пока он наконец соизволит продолжить. — Дело в том, что всё это время Акаджи жил у друзей. Да, у него был небольшой домик в Ояме, но он его продал, чтобы отдать долги. А старые приятели с удовольствием его приютили взамен на помощь, — мой наёмник подмигнул, присаживаясь в кресло напротив. — И Акаджи здорово трудился не покладая рук, старался и, помимо денег, делился с друзьями интересными новостями, сплетнями и… секретами. — А короче можно? — не выдержал я.       Из всех членов братства Рамон бесил больше всех. Жаль, прогнать его нельзя. Хотя, теоретически я могу вышвырнуть любого, но этот Бог умел добиваться целей: изворотливый, хитрый и умный — такой подчинённый мне точно пригодиться. — Разумеется, — мужчина напротив чуть склонил голову, вроде как извиняясь. — Когда я нашёл дом, где жил Акаджи, и встретился с его друзьями, один из них за некоторую плату согласился поделиться со мной интересными фактами. И это, без преувеличения, повергло меня в шок!       Рамон снова остановился. Да сколько можно?! Такими темпами он не расскажет историю и к Новому году! Или… неужели ждёт подтверждения, что я верну потраченные им средства? — Я всё возмещу, — прошипел я, сквозь зубы. — Но, если не расскажешь суть в течение минуты — я из тебя всё дерьмо выбью!       На смазливом личике наёмника улыбка сразу же сменилась настороженностью. Со мной шутки плохи — об этом знает каждый. В дневнике прошлого Валаама я прочёл, что он убивал своевольных шинки на глазах у других, дабы не было повадно. И, взяв это за основу, я поступал так же с предавшими меня членами братства.       К счастью, их было немного. Всего трое. Однако это не потому, что сейчас все сплошь и рядом такие верные, а потому, что я умею запугивать. Изменники, к своему несчастью, решили поделиться мыслями и планами с теми, кого считали друзьями и даже… союзниками. Но в этом доме (как, кстати, и за его пределами) никому нельзя верить.       У меня везде есть уши: некоторым подчинённым я плачу за то, чтобы они говорили гадости у меня за спиной, и следили за тем, кто и как к этому отнесётся. А дальше, если находятся те, кто потакает сказанному — их как минимум ждёт наказание. И разумеется, прилюдное. — Кинха помнит человеческую жизнь, — вырвав меня из омута мыслей, громко произнёс Рамон. — После того, как Ято убил тебя, они пытались бежать, но путь им преградил Акаджи, мечтавший о мести. Дабы сделать Ято больно, он назвал девушке её настоящее имя. То, которое она носила при жизни. Хиёри — так кажется. — И она не погибла? Не стала духом? — с явным недоверием сказал я. — Бред какой-то! Никогда о таком не слышал! Это невозможно! — Я говорю, что есть, — Рамон стал серьёзным: скорее всего, моё высказывание ему не понравилось. — Через год после случившегося Акаджи встретил девушку на балу в Такамагахаре и, когда извинялся — назвал её людским именем. И ничего. Она осталась прежней и даже простила его!       Вот так поворот! Выходит, эта шинки не просто сильное орудие — на неё и секрет Бога не распространяется! Если я сделаю из неё убийцу — по сути, она станет непобедимой: ошейник не даст применить к ней какое-либо заклинание, воспоминания о прошлом больше не смогут причинить вреда, а упорство, сила духа и выносливость будут способны сразить любого, кто встанет у неё на пути. Вопрос только, как же сломать девчонку? Как сделать Кинху моей и при этом не бояться удара в спину?

***

6 октября, 2028 год — Уверен, что нашёл способ? — в голосе Риотто слышались надежда и страх одновременно. — Я вот точно не смогу ей доверять! — Поверь, когда через десять минут её приведут, я сделаю так, что Кинха станет моей собачонкой: будет выполнять, что скажу и как скажу. Ну или потеряет… то, чем дорожит, — жаль, я не мог рассказать Риотто правду — она бы его убила. — Не заморачивайся и просто доверься своему хозяину. Я знаю, что делаю.       Интересно, что именно Риотто, сам того не зная, натолкнул меня на мысль о шантаже. Он и Хикки. В день несостоявшегося суда над Ято они оба говорили, что девушка сделает всё ради тех, кого любит. А её приход в мой дворец и просьба поменяться с Ято местами — были тому доказательством.       Но схватить Ято и Юкинэ очень сложно, а значит, рычага давления нет. Не было до сего момента… Ведь если она помнит человеческую жизнь, то родителей, друзей и прочих родных людей тоже не забыла. Она по-прежнему ими дорожит! — Тогда можно совет? — Риотто говорил с осторожностью, будто то, что он собирается произнести, мне не понравится. — Конечно, — я улыбнулся, стараясь быть дружелюбным. — Ты самый близкий из всех, кто у меня остался, поэтому можешь делиться со мной всем.       Почему-то я вспомнил о Джун. В нынешнем теле я не знал её, никогда к ней не прикасался, не говорил и не призывал её в виде орудия. Я ни разу её не видел, если не считать пары фотографий. Но при этом скучал… Странное чувство! Наверно, поэтому меня до сих пор так тянет к рыжим девушкам. Вот только с шинки я более дело не имею, по крайней мере в плане личных отношений: умирая, Богиня может переродиться, а вот орудия покидают этот мир навсегда. — Не верю, что говорю это, но будь с Кинхой поласковей, — Риотто даже скривился от отвращения. — Она из тех, кто брыкается при виде клетки. Постарайся… сделать вид, что мы теперь все вместе и она — часть семьи. — Бред какой-то! Когда это я со слугами сюсюкался? — я даже рассмеялся над глупостью своего ведущего. — А в лобик её не поцеловать? — Я высказался и считаю — это поможет, — проговорил мой шинки, поворачиваясь к двери. — А прислушиваться или нет — дело твоё.

***

— Вот и умница, а теперь пошли, — проговорил я, ведя Кинху по длинному коридору. — Простите за любопытство, господин, но куда? — спросила она, плетясь следом за мной.       Шантаж сработал! Она признала своё новое имя и теперь готова была следовать за мной, куда пожелаю. Только вот дурные вопросы не перестала задавать!       При другом раскладе я бы давно наказал её за такое или как минимум словесно поставил на место, но, вспомнив совет Риотто, сдержался. — В твою комнату, где я расскажу о ближайших планах, — елейно ответил я, сетуя про себя, что отдаю этой наглой девке лучшую из оставшихся свободными спален. — А моя комната это… та, в которой я… — Кинха даже затормозила от страха.       Да уж, сейчас она не выглядела безжалостным киллером, а ведь именно этого я буду добиваться. На данный момент эта шинки, скорее, напоминала загнанную в угол овцу, окружённую волками. Хотя, если вдуматься, так оно и есть, однако с её мировосприятием в этом доме нужно что-то делать. — Нет-нет, что ты! — я засмеялся, при этом не оборачиваясь, чтобы она не смогла увидеть мои истинные эмоции. — Мы же теперь одна семья! У тебя будет своя спальня. Правда, не очень большая, да и прибраться в ней не мешало бы, но, когда обживёшься, должно получиться вполне уютно!       Я это сказал! Семья! Надеюсь, никто из братства этого не слышал, а то как минимум засмеют, а как максимум — сбегут, сочтя меня недальновидным слабаком, прогибающимся под слуг. — Семья? — кажется, Кинха удивилась моим словам. — Естественно! — мой голос дрогнул, но я продолжал дальше как ни в чём не бывало. — Ты и Риотто мои единственные шинки — я должен вас беречь. А пока поторопись. У меня много дел, а я ещё хочу поговорить кое о чём.       Дойдя до её комнаты, я притормозил, пропуская девушку вперёд и показывая на приоткрытую дверь. — Проходи, — я чувствовал, что терпение моё подходит к концу и нужно поскорее сваливать, дабы не наговорить лишнего. — Прости, как купил этот дом, сюда никто не заглядывал, поэтому, на первый взгляд, здесь паршиво. Но, думаю, ты справишься?       Сначала хотел загнать сюда уборщиков, чтобы привести помещение в надлежащий вид, но… слишком много чести! Пусть привыкает, что с этих пор ей всё придётся делать самой. — И я смогу жить здесь всё время? — кажется, грязь и затхлость её нисколько не испугали. — Конечно… — я ощущал, что моя улыбка стала натянутой и вот-вот превратиться в оскал. — Хотя возможны некоторые форс-мажорные ситуации, но они будут редки. Так что располагайся.       Чёрт, кажется, за всю мою новую жизнь я никогда и ни с кем не был так любезен! Разве что с Риотто и Сатоши, но они-то настоящая семья, в отличие от этой дуры! Да уж, впереди ждут сложные времена! — Спасибо, господин, — промямлила она себе под нос. — Пока не за что. Это лишь моя обязанность, так что…       Я усмехнулся, вспоминая, что этот неудачник Ято смог дать своим шинки храм лишь спустя много лет, и то… хоромами его жилище не назовёшь! Но почему-то и Кинха, и Юкинэ так верны этому Богу! Неужели за то, что он с ними вежлив и мил? Это и вправду настолько подкупает? А ведь я всегда считал, что сила и власть — вот главные рычаги воздействия на других. А оказывается, порой всё сводится к банальностям типа нежности, сочувствия и сострадания. Да уж… этот мир не перестанет меня удивлять. — Что-то не так? — я вдруг увидел, что на лице девушки отразилась грусть: если она думает о бывшем и снова начнёт ныть — я точно не сдержусь! — Нет, нет, просто устала, — она улыбнулась, но не по-настоящему, а как-то искусственно, вымученно. — Господин, Вы, кажется, хотели обговорить ещё что-то?       Точно! Со всем этим следованием совету Риотто из головы вылетело, зачем я вообще привёл сюда девчонку. — Да, в течение двух месяцев к тебе будет приходить мой хороший знакомый для обучения фехтованию на мечах и самообороне, — я старался говорить буднично, чтобы это прозвучало словно между делом. — Пока не спрашивай зачем — всё позже. Просто знай, твоя обязанность — полностью выкладываться и стараться через два месяца стать профи. Уяснила? — Да, господин, но… — Хочешь возразить? — моё терпение иссякло: я тут из кожи вон лезу, чтобы ей угодить, а эта девка ещё и корчит из себя! — Нет, просто мне бы немного отдохнуть.       Почему-то я об этом совершенно не подумал. И вправду: она две недели в камере просидела, и теперь вид у этой шинки был… не цветущий. Кажется, я немного перестарался: знать бы о её секрете с самого начала, не пришлось бы руки марать да нервы трепать. Но что есть, то есть. Надо радоваться, что вообще смог её подчинить. — Ох, конечно. Думаю, два дня хватит? — я решил, что на такое пойти вполне готов. — А сейчас, если поторопишься, успеешь пообедать: кухня на втором этаже. Ванная комната, кстати, у тебя своя. А как приведешь себя в порядок, ложись спать. Договорились?       Меня прямо тошнило от самого себя. Долго я так не протяну!       Точно, надо подружить их с Эми! Уж эта девица с кем угодно язык найдёт. Да и, если начнут общаться, Кинха почувствует себя здесь… как дома.       Брр, мороз по коже! Если бы мне не нужен был тот, кто станет выполнять все задания бесплатно по одному лишь моему слову — хрена с два я бы с ней церемонился. Скорей, устроил бы себе представление, мучая её.       Хотя, рано или поздно я выиграю войну. И тогда перестану нуждаться в Кинхе: у меня будет полно верных слуг, которые только и ждут, как выполнить любую просьбу. Тогда-то я и повеселюсь. Тогда они с Ято мне за всё ответят!

***

29 марта, 2029 год       Всё складывалось как нельзя удачно. Кинха выполняла каждое поручение, каждый приказ, каждую мою прихоть — и делала это беспрекословно. Когда я озвучил заказ о первом в её жизни убийством, в глазах шинки, конечно, был испуг, и девушка даже пыталась пойти на попятную, но я быстро её урезонил. А дальше — всё как по маслу.       Единственное, что меня беспокоит: через два дня состоится схватка на камиринге, и Кинха должна выйти победителем. Не потому, что я жажду выигрыша — деньги на кону не такие уж и большие. Просто в зале будет огромное количество потенциальных заказчиков (об этом я позаботился), и они должны увидеть, что в моих руках не просто орудие, а та, кто выполнил любой приказ. Каким бы сложным он ни был.       Сатоши пытался помочь и уже во второй раз отправил Кинху к своему знакомому: тот, видите ли, выручит и подучит драться на клинках. Не знаю, сомневаюсь я что-то! Если девчонка не смогла набраться необходимого опыта за полгода, то чем помогут три дня?       Но встревать не стал. Кажется, мой дорогой друг проникся этой шинки и теперь пытался хоть как-то облегчить её жизнь. Ну а мне, как всегда, это на руку. Пусть хоть живёт с ней в одной комнате — главное, чтобы палки в колёса не вставлял, когда эта милашка станет расходным материалом. А на остальное — плевать!

***

17 мая, 2029 год — Валаам, пожалуйста! Это же жестоко! — хоть Сатоши и шептал, чтобы нас никто не услышал — по его лицу было видно: он готов кричать во всё горло, только бы я принял его сторону. — Я тебе сказал: пока наёмники приносят заказы — Кинха будет работать! Что в моих словах непонятного?       Кажется, было опрометчиво дать ему общаться с Кинхой так близко. Не знаю, что у девчонки за талант такой, но она многих к себе расположила. Вот и Сатоши в её сети попался.       Помню, даже я пару месяцев назад просил Эми повременить с заказами. Мол, девчонка такими темпами с ног свалится. Но моя лучшая наёмница таки смогла меня переубедить: зачем беспокоиться о том, чего может и не случиться. Вот если Кинха реально начнёт сознание на ровном месте терять — тогда и будем решать проблему. Так сказать, по мере поступления! — Да на неё же смотреть страшно! Не спит по нескольку дней, толком не ест, — глянув в окно, Сатоши глубоко вздохнул. — Она ведь может сломаться. Разве ты этого хочешь?       А вот и старые добрые угрозы! Хотел бы я, чтобы сейчас мой друг вновь стал тем затворником, который выходил из дома разве что по праздникам и ненавидел чужое общество. Конечно, новый Сатоши приносит больше выгоды, чем прежний, но именно сейчас я скучаю по тому хикикомори*. — Не сломается. Если до сих пор жива — будет и дальше. У неё в жизни было поболее дерьма, чем то, что твориться сейчас. И ничего. Выдержала! — Только вот рядом с ней был тот, кто дорог, а не господин, пугающий пытками и прочими наказаниями! Ято поддерживал её… — Не называй при мне это имя! — забыв про конспирацию, я повысил голос, но после снова перешёл на шёпот. — Я и так из кожи вон лезу, чтобы казаться хорошеньким. На большее уже, увы, не способен. Так чего же ты ещё хочешь? — Отдай её мне!       Ответ Сатоши стал полной неожиданностью. Вот это поворот! Ещё один Митсуо нарисовался! Этот тоже до сих пор нет-нет, да заведёт волыну о том, что после победы над Небесами я должен вернуть Наоко. Два идиота! И что они в ней нашли? — А больше ничё не хочешь? — от удивления я даже перестал злиться. — Она мне столько бабла приносит, а я должен её подарить? С чего бы это? Мы с тобой, конечно, друзья, но не забывай, кто здесь кто. Я — Бог Алчности и от своей выгоды не отступлюсь! — Так я и не прошу, — крикнул он, но, увидев, как я поджал губы от недовольства, исправился. — Прости! Говорю — я и не прошу. Пусть она и дальше служит тебе, приносит деньги, встречается с заказчиками, но… я хочу дать ей дом! Уют, тепло, ласку в конце концов. Уверен, так будет лучше! Если Кинха осознает, что после задания её ждёт место, в котором можно расслабиться и ни о чём не переживать — это лишь увеличит её способности. И чего ты смеёшься?       Действительно, под конец фразы я перестал сдерживаться. Большей чуши давно не слышал! — Ни хрена себе как сильно ты хочешь её в постель затащить! Ещё такую историю придумал. Я бы даже сказал легенду! Тебе бы в писатели идти, — продолжал издеваться я. — Хотя нет, в твоём рассказе не хватает парочки возвращений с того света, удивительных приключений, мордобоя и неведомо откуда взявшегося супергероя, который всё разрулит. Но ничего: практика, практика и ещё раз практика! И тогда, возможно, ты сможешь меня убедить! — Хватит! — а вот Сатоши было совсем не смешно. — Я же серьёзно говорю! Ты же знаешь, я тебя не подведу: не убегу вместе с ней, не предам. Но… я… — Ой, только не говори, что втюхался в неё! Это же… Фу! — я представил их вместе по-настоящему, и к горлу подступила тошнота. — Не разочаровывай меня, друг! Она не достойна тебя, поверь! Она вообще никто и ничто.

***

3 июля, 2029 год       Вчера Риотто попросил об одной услуге: если Кинха не явится с вечерним отчётом, не наказывать её и не стараться выяснить что-либо самому. Сказал сам с этим справится, вот только с чем с «этим» — не понятно. Из его сумбурного набора слов я уяснил лишь, что моя шинки пришла домой с порезанными запястьями и полным отсутствием желания жить.       Непонятно только с чего бы это. Задание она выполнила: деньги за него пришли ещё до наступления вечера. Так в чём дело?       Но узнать об этом мне посчастливилось лишь на следующий день, после того как по моему приказу Риотто пришёл к Кинхе ранним утром. Я с нетерпением ждал возвращения ведущего и уже всю голову сломал о том, что же произошло, придумал с десяток планов по отступлению… но всё оказалось намного проще. — Ято ей изменил. С Эми! — Риотто так хохотал, что стол, на который он опирался, ходил ходуном. — Нет, ты просто представь! Это ж насколько надо быть долбодоном, чтобы… Так ещё с кем! С нашей Эми! — Тут скорее вопрос к ней: как она вообще додумалась до такого? — в отличие от своего ведущего, я злился. — Считай, одну из лучших поисковиков потерял. И ради чего?       Закрыв лицо ладонями, я задумался о том, когда же Ято перестанет усложнять мне жизнь. Вроде, я уже почти забыл о нём, можно сказать, даже чувствовал себя отомщённым, а этот Бог, точно издеваясь, снова появился на горизонте. — Ради нашего плана! — а вот Риотто, наоборот, был полон оптимизма. — Неужели не понимаешь, что происходящее нам только на руку? Ведь Кинха порвала последнюю ниточку с прошлой жизнью! Более того — она ненавидит всё, что с ней связано! И теперь мы можем перейти к финальной стадии.       Риотто будто горел изнутри, но не от гнева, а от предвкушения дальнейших свершений. Наших свершений! Сейчас мой ведущий был полон неисчерпаемого энтузиазма, и мне это нравилось! — Хочешь сказать, самое время добиться её полного повиновения? — уточнил я. — Возможно, ты прав. Но сомневаюсь, что у меня получится. Вроде как я и до этого старался изо всех сил, но… — Я помогу! — подняв руку ладонью вперёд, Риотто меня перебил. — Уже приступил! Наплёл этой дуре о том, что изначально был хорошим и не хотел делать ей больно в том бою. А она только уши развесила! Идиотина тупая! Зато теперь мы, вроде как, друзья или типа того. И я могу… влиять на её мысли и поступки, если понадобится.       Не зря я сделал Риотто главным. Он точно времени даром не теряет. Меня даже не злит, что он начал проворачивать это за моей спиной до получения прямого приказа: порой этот паренёк удивляет. В хорошем смысле! Я не боюсь давать ему некоторую свободу, потому что знаю — он не подведёт! — А как она об этом узнала? Всё же встречалась с ним? — уточнил я, вспоминая, что мой главный шинки как-то высказывался по этому поводу. — Ага, но я не ругался, — махнув рукой, Риотто закатил глаза. — Толку-то, ведь что было, то было. Тем более, повторюсь, всё идёт как по маслу. — И с Ято точно покончено? — этот вопрос беспокоил больше всего: ведь обида может быть вечной, а может — и мимолётной. — Я бы хотел навсегда забыть о нём.       Вспомнилось, что рассказывал Риотто: как этот недобожок врал мне насчёт доспехов, как дал имя моему орудию, как пришёл за ней в мой дворец… как убил меня, Изаму и Джун. — После того, как заберу Юкинэ, — дополнил я. — И сделает это сама Кинха! Вот уж будет потеха!

***

6 июля, 2029 год — Риотто мне всё рассказал, — наконец решился признаться я. — Про тебя и Ято.       Я таки нашёл в себе силы прийти к Кинхе для того, чтобы хотя бы постараться привести свой план в действие. Я обязан был не просто заставить её выполнить следующее поручение: она сама должна была захотеть сделать это. Ради меня.       У Риотто не вышло, но для этого здесь я. Попробовать.       Задача казалась невыполнимой: убить столько людей, Бога и его орудия, уничтожить храм… Я бы мог представить на этом задании кого угодно, но только не её. Будет настоящим чудом, если мне не придётся угрожать Кинхе: не могу сказать, что отношения между нами идеальные, но всё же у меня начало получаться входить к ней в доверие. — Эй, успокойся! — увидев, что девушка испугалась, я немного отодвинулся, увеличивая расстояние между нами. — Я здесь, чтобы поддержать. — Да ну! — она сказала это так дерзко и таким тоном, что захотелось избить её прямо здесь и прямо сейчас. — Верится с трудом! — Ты моё орудие, и это — моя обязанность, — однако, собрав всю волю в кулак, я отвечал вполне спокойно и сдержанно. — Или я не прав? — Просто раньше было иначе… — она говорила так тихо, что пришлось напрячь слух. — Понимаю, — я вспомнил её пытки в подвале. — Но я не столь плох, как ты думаешь. То, что часто заносит — согласен, но… Мне жаль тебя. Я всю жизнь борюсь за то, чтобы меня не предавали, ведь однажды не хреново напоролся на это. А теперь ты, выходит, тоже испытала это.       И снова воспоминания о Иудее: из дневника я узнал, как горели мои храмы, как умирали последние последователи, как я скитался по земле в поисках крыши над головой, как страдал… — Жаль? Меня? — кажется, Кинха мне не верила. — Я же прекрасно всё понимаю. Ты любила его, а Ято… — хотелось выругаться, но я решил, что должен оставаться беспристрастным. — Не буду осуждать его или поливать грязью — нынче это не в моём стиле, просто… Надеюсь, ты извлекла из этого урок, дорогая моя. — Что он гнусный подонок? — спросила она, чем немало меня повеселила. — Нет, я не это хотел сказать, хотя не могу не согласиться! — я не сдержал смех и даже хлопнул Кинху по плечу. — Просто в следующий раз, когда будешь выбирать между нами, вспомни, что я боролся за тебя даже спустя пятнадцать лет. Ты мне дорога и важна, и я хотел, чтобы ты мне доверяла.       Что же, а вот и финал моего спектакля. Сам не верю, что делаю это. Надеюсь, это того стоит, и в будущем, оглядываясь назад, я не стану думать, что усилия напрасны.       Сегодня ночью я размышлял о том, что Кинха и может стать тем самым козырем в войне с Аматерасу. Не то чтобы в ней была сокрыта какая-то немыслимая сила, но уж кого-кого, а эту девчонку мне не жалко!       Самое сложное в подготовке: собрать ресурсы. Первая часть, то есть деньги, у меня имелась, хоть их пока и недостаточно. Вторая — артефакты, и вроде как я и тут собрал всё, что только мог. А вот третья… для войны необходимы солдаты, то есть Боги. А многие наёмники ни за какие сокровища не захотят жертвовать орудиями, которые с ними уже на протяжении десятков, а то и сотен лет.       Поэтому нам нужны шинки, и не простые, а талантливые. Те, которые, встретившись с неприятелем, не подожмут хвосты и не станут отступать. Которые смогут перевесить чашу весов в мою пользу.       Но вот беда — и их хозяева вряд ли согласятся продать горячо любимые орудия. А значит — придётся применить силу. Для этого Кинха и нужна: если её поймают, не смогут допросить, ведь на ней ошейник. Плюс ко всему, она умная и сообразительная: должна найти подход к каждому шинки и убедить, что примкнуть ко мне — не просто необходимость, но и честь! Так же на ней нет моего имени, и в случае чего перед законом предстанет Ято, ведь доказать мою причастность будет сложно. Ну и напоследок, если Боги, чьи орудия были убиты, захотят отомстить и подведут девчонку к секрету Бога — она выживет. — Не уверена, что может настать такой момент, когда бы мне предстоял этот выбор, — произнесла Кинха, безмерно меня радуя. — Это невозможно! — О, поверь, однажды это обязательно случится! — ласково произнёс я, вспоминая свои же слова касательно Юкинэ. — А пока, могу я попросить тебя кое о чём?       Смогу или нет? Удалось ли мне убедить девушку, что мы все по одну сторону баррикад? — О чём угодно, — в её голосе слышался оптимизм и желание работать. — Не заставляй снова тебя наказывать, — поднимаясь с постели, я не отрываясь смотрел Кинхе в глаза. — И, прежде чем отказываться от задания в угоду тех, кого даже не знаешь, спроси у Риотто, что ему это принесло. Он ведь тоже когда-то пел про нравственность и духовность, пока не обжёгся так, что шрам до сих пор болит.       Подойдя к двери, я понял, что ожидать ответа прямо сейчас — глупо. Эта шинки должна подумать и прийти к правильному, по её мнению, решению. Но давать слишком много времени я не буду. Устал от этого. — В первую очередь думай о себе… и обо мне, разумеется, — подытожил я, поворачивая дверную ручку. — На раздумья даю час и в девять — жду у себя. Надеюсь, ты меня не разочаруешь!

***

25 июля, 2029 год — О, Эми! Вот так сюрприз! Давненько тебя не видел! — мой голос был громкий, чтобы все, а в особенности Кинха, слышали каждое слово. — Как поживаешь?       Сегодня мы были на празднике Богов, и этот день просто пестрил сюрпризами! Особенно понравился момент, когда Кинха поцеловала Риотто назло Ято. Надеюсь, моему ведущему было не слишком противно, а то потом замучает жаловаться! — Хорошо, но… — бывшая наёмница будто бы сжалась от страха, что ей не свойственно, — были сложности. Прошу прощения, что пропала на некоторое время.       Да уж, я-то знаю, куда именно ты пропала и чем занималась. Эх, расцеловать бы тебя прямо здесь! Такую услугу мне оказала! Правда, вряд ли Эми понимала, какой огромный вклад внесла в общее дело, но… когда-нибудь я извинюсь и расскажу ей всё. После войны. После победы. — А в чём причина, если не секрет? — я сделал вид, что ни о чём не подозреваю. — М-м-м… Я сделала то, о чём давно мечтала, — было видно, что девушке некомфортно говорить об этом. — Правда не учла того факта, что для существования, как и прежде, необходимы деньги.       О чём мечтала?! Даже так? Выходит, она не просто закадрила Ято на одну ночь? Чёрт, сопливая мелодрама какая-то! Ладно, раньше я задавался вопросом, что все находят в Кинхе, но она хотя бы и вправду порой делает что-то стоящее. Но Ято? В нём-то что хорошего? — И в этом я с тобой абсолютно согласен, — я повернулся, дабы убедиться, что Кинха нас слушает, ведь это представление, по сути, лишь для неё. — Не зря же я Бог Алчности!       Я перестал чувствовать к девчонке столь явную неприязнь. Да, она по-прежнему меня бесила, и я совершенно точно не оставлю её в живых, но теперь она хотя бы походила на члена братства: пропала эта скромность, слезливость, желание всем угодить. Нынче она не боялась отвечать агрессией на злобу, не считала нужным стелиться перед каждым союзником, стала самостоятельней.       Порой видя, как грубо она отвечает какому-нибудь наёмнику, я не верил, что смог сделать это с ней. Ведь кто бы подумал: год назад Кинха была домохозяйкой, для которой приключение — выйти в магазин без сопровождения хозяина. А теперь… Пытки, убийства, воровство, шантаж, лицемерие, ложь — ни один из этих грехов не пугает её. Всё стало обыденным. Словно бы само собой разумеющимся.       Возможно, её поведение заставит меня передумать, и после того, как займу трон, сохраню девчонке жизнь, оставив за палача. Но не факт… Слишком много плохого она мне сделала. Слишком много боли причинила. Слишком многим я из-за неё пожертвовал. — Так чем я могу помочь? — прерывая поток мыслей, я вернулся к диалогу с Эми. — А мы можем отойти? — теперь страх в голосе наёмницы был почти осязаем. — Это важно. — Нет, говори тут, — взяв бутылку из рук Кинхи, я сделал глоток, тем самым располагая её к себе и давая понять, что на её стороне. — Тут, скорее, наоборот, я хотела бы предложить свою помощь, как и прежде, — сглотнув ком в горле, Эми приподняла подбородок. — Вам же нужны хорошие поисковики?       Узнаю ту самую Кацуми, когда-то пришедшую ко мне за работой. Какой же это был год? Тысяча девятьсот пятьдесят восьмой, кажется. Сколько же времени прошло с тех пор, сколько всего произошло. Мы так много пережили. Жаль с ней так поступать, но Эми похожа на меня — должна понимать, что ради цели можно предать кого угодно, даже родного и близкого. А уж о слугах, пусть даже верных, и говорить нечего. — О, всегда нужны, — ответил я не без улыбки. — Тут ты права! — Значит, я в деле? — Эми даже повеселела, правда ненадолго. — … но тут ключевое слово «хорошие», — мне было жаль это говорить, но план есть план. — Знаешь ли, я уже не уверен, что ты мне подходишь.       Интересно, после того, как всё ей объясню, она вернётся на работу? Правда, если будет иметь дело с этим неудачником Ято — и близко к себе не подпущу! Не хватало ещё, чтобы она делилась с ним моими тайнами. Если уже этого не сделала!       Если так — Эми не жилец! — Почему? — скорее всего, она знала ответ, но решила услышать его от меня. — Раньше Вы не жаловались на мою работу. — Верно! — впервые за диалог я посмотрел на девушку не как на потерянного бойца, а как на бомбу с детонатором: она могла в любой момент сдать меня — и не только Ято, но и Аматерасу. — Но с учётом последних событий… Могу я задать вопрос? — Д-да, конечно, — девушка даже заикаться начала. — Есть поговорка: «Предал однажды, предаст и дважды». Как считаешь, она правдива?       Разумеется, далеко не все наёмники знают о моих планах касательно завоевания Небес. Но эта девушка, если сильно захочет, может поведать Верховной Богине о заказах, убийствах и прочих противозаконных деяниях. Радует одно: большинство из них было совершено с её лёгкой руки, ведь именно она в моей команде главный поисковик. Если не глупая — не станет поставлять меня под удар, ведь непременно полетит следом. — Она всё рассказала, да? — Эми кивнула в сторону Кинхи. — Не очень-то красиво впутывать Вас в наши личные разборки. — Веришь или нет, я считаю, можно обмануть знакомого, партнёра и даже покупателя, хоть это и не благочестиво, — подходя к Эми почти вплотную, я говорил всё громче и громче, будто бы не слыша её. — Но обманывать коллег, друзей или родных… просто верх предательства, знаешь ли! Не думаю, что такому наёмнику есть место в моей команде.       Ну и чушь я несу! — А ваша ненаглядная Кинха рассказала, как она узнала о моём, скажем так, проступке, коим он, кстати, не является? — сложив руки на груди, бывшая наёмница решила, что произвела фурор. Но не тут-то было. — Хочешь подловить меня, мразь? — а теперь и Кинха не выдержала. — Господин знает, что я встречалась с Ято, хоть мне и было запрещено, и в курсе, что я лично застала вас в моём бывшем храме. Так что даже не рыпайся в этом направлении. Все карты на столе, и ты явно не с козырем в руках.       Был бы на месте Эми — точно струхнул. Сейчас Кинха походила на готовую растерзать добычу львицу: бешеный взгляд, кулаки сжаты, на лице оскал. Прямо приятно смотреть! Начинаю понимать, что ощущают её жертвы перед смертью и что они в этот момент видят. Даже… немного им сочувствую.       Поняв, что этот бой проигран, Кацуми, гордо отвернувшись, пошла в обратную сторону. Но я всё же решил подлить ещё немного масла в огонь. В конце концов это отличная возможность добиться ещё большего расположения Кинхи. — Эй, ну постой! — крикнул я. — Чего ты так сразу-то? — Да? — у обернувшийся Эми снова появилась надежда во взгляде. — Тебе нужно было раньше рассказать о своих талантах, — я еле сдерживал смех. — И не пришлось бы так упорно трудиться за копейки.       Единственной, кто не понимал происходящего, была моя рыжеволосая спутница. Похоже, она вообще находилась в шоке от моего поведения, но разве кому-то есть дело до её мыслей? Ночь с ней я проведу в любом случае, а на остальное — плевать. — О чём Вы? — бывшая наёмница делала вид, что ничего не понимает. — Ну мои ребята постоянно жалуются, что работа у них слишком нервная, а расслабиться нет возможности. Так, может, придёшь к ним на помощь? — я взглянул на Хикки, которого она бросила. — Тем более, знаешь всех в лицо, а кого-то даже и не только…       Вот теперь все открыто засмеялись, а Кинха так и вовсе чуть не упала: держась за Риотто она еле стояла на ногах и хохотала так, что слёзы выступили. — Ты подумай над предложением! — снова крикнул я, когда Эми повернулась спиной. — Будешь трудиться не покладая рук, может, ребята и чаевых подсыпят!

***

26 июля, 2029 год — Я собрал вас здесь, чтобы объявить: вчера я посвятил Кинху в наш общий план.       Передо мной стояли основные действующие лица братства: Риотто, Сатоши, Хикки, Митсуо, Рамон и ещё несколько наёмников. Дальше мне была необходима помощь: если раньше лишь я создавал для девчонки видимость, что все мы дружная и крепкая семья, то теперь присоединиться к игре должны и остальные. — Не рано? — Риотто явно был недоволен таким раскладом. — Точнее не так: а надо ли было? — А думаешь, выйдя против Аматерасу с клинком наперевес, она не задастся вопросом, какого хрена тут происходит? — постучав по виску, уточнил я. — Она не проболтается. Было множество шансов предать меня, но Кинха этого не сделала. Она целиком и полностью моя. — Уверен? — Хикки, как всегда, говорил в свойственной ему манере: растягивал слова и отвечал таким тоном, будто все мы его не достойны. — Не будет такого, что в один прекрасный момент Ято поманит её пальчиком, и она, сорвавшись с цепи и радостно виляя хвостиком, поскачет к нему, точно верная шавка? А мы все нехило так огребём! — Почти. Почти уверен, — меня бесили постоянные склоки наёмников, но я оставался терпеливым. — Впереди будет ещё одно задание, и если уж она беспрекословно выполнит и его — дело в шляпе!       Да, я поручу ей забрать Наю. Это орудие совершенно никак не выделялось, когда служило мне, но её сила и не нужна. Это проверка, ведь Кинха знает девушку. И вот вопрос: сможет ли она причинить ей вред по одному лишь моему слову? А убить Тэндзина, если потребуется? Надеюсь, да. — Только не понимаю, зачем мы вообще ради неё жопу рвём, — Рамону тоже не терпелось высказаться. — К чему этот спектакль? Понял бы, если это Богиня какая была, но… шинки? Серьёзно? — Спасибо, друг, — Риотто пожал ему руку. — Давно задаюсь этим вопросом. Тоже мне, клинком владеет! И что с того?       Ох уж эта ревность! — С того, что ты, мой дорогой, учился бою на мечах сколько? Четыре года? — я посмотрел на ведущего с неприкрытым разочарованием. — И что в итоге? Можешь завалить разве что ребёнка с палкой!       Среди остальных прошёл смешок. Все они видели — Риотто совершенно не достиг успеха в этом деле, а деньги, что я потратил на обучение, были выброшены на ветер.       Увы, не всем дано быть такими, как Кинха: клинок будто был у неё с пелёнок и заменял кукол. Поначалу, когда оговорил срок на её обучение равный двум месяцам, сам не верил в успех. Всё думал наказать девчонку, чтобы потом накинуть ещё полгода. Но это не понадобилось. Уму непостижимо! — А мне это и не нужно, — Риотто всеми силами старался показать, что не обиделся, но я чувствовал, что творится у него в душе. — Я так-то шинки и защищать хозяина должен, будучи в его руках. — Согласен, — подойдя к нему, я чуть приобнял своего ведущего. — Но тогда мы возвращаемся к началу: Кинхе нет равных! Сколько раз она подставилась под удар? Один? Из сотен выполненных заданий! А это о чём-то да говорит, не правда ли?       Неужели это так сложно понять? Я не хочу выпускать вперёд тех, кем дорожу. И дело даже не в собравшихся: остальные члены братства, хоть и не являются приближенными, могут в будущем сослужить неплохую службу. Зачем подставлять их под удар? Ведь, когда займу трон, придётся постоянно отбиваться от атак несогласных, а значит, мне нужны бойцы. — Что она достойна уважения, а мы тут говорим о ней, как о боевой машине, — голос Сатоши был тихим, а слова — скомканными. — Знаю, в войне она будет заходить с переднего фланга и должна первой добраться до Аматерасу, но… — Смотрите-ка, кого это похмелье отпустило? — Хикки исказил голос и теперь говорил, как ребёнок. — А ты что, влюбился, да? В нашу маленькую леди-киллер? Так успокойся, она всё равно тебе не даст!       И почему Сатоши не может оставить эмоции при себе? То, что он показывает остальным свои чувства к Кинхе — неправильно. Он мой лучший друг, и такими темпами у его коллег сложится неверное мнение о происходящем. Что я рад их союзу и смогу принять девчонку в семью. И теперь уже по-настоящему. — Хлебало завали! — Сатоши потёр внушительного размера кулаки. — Это не твоего ума дела! — А то что? — Хикки тоже засучил рукава. — Угомонились! Оба! — и я не выдержал. — Мы тут нашу тактику обсуждаем! Хотя, смотря на вас, не представляю, как мы можем выиграть, если даже внутри братства полная разрозненность!       Обведя взглядом собравшихся, я в какой-то момент, буквально на одну секунду, захотел всё бросить. Нервы не выдерживали накала, я был полностью истощён, и не только морально: из-за бессонницы было мало сил, поэтому и физическая форма оставляла желать лучшего. — Просто сделайте, как я прошу: не ругайтесь с девчонкой, не гнобите её и всячески помогайте. Так надо. На этом всё.       Обессиленный, я рухнул в кресло: вчерашний праздник с огромным количеством выпитого алкоголя отразился не только на Сатоши, поэтому к дикой жажде и головной боли прибавлялись ещё и слабость с апатией. Я хотел пойти в свою комнату, принять ванну, а после завалиться в уютную постель, и чтобы никто не мешал. Да, уснуть я снова, скорее всего, не смогу, но хоть расслаблюсь. — Сатоши, — я остановил его у самой двери, вспомнив кое о чём. — Задержись. — Да, — дождавшись, пока остальные выйдут, он вернулся к моему столу. — Этот приказ всех касается, но тебя особенно, — я старался говорить резко и чётко, дабы показать всю серьёзность моих слов. — Знаю, вы с Кинхой и так подружились, но в твоих силах сделать нечто большее.       Я сделал паузу, но, так как друг не спешил уточнять подробности — продолжил сам. — Порой я вижу изменения, что в ней произошли, но они не окончательны. Их надо закрепить, — я посмотрел Сатоши в глаза. — Необходимо убить в ней Акинэ. Полностью. Я больше не хочу видеть во взгляде своей шинки сожаление, жалость, печаль — всё это признаки слабости! И их нужно устранить. — Но она не робот! Как ты не поймёшь! — соединив пальцы и прижав их к губам, он выглядел, словно провинившийся ребёнок. — Я не дам так с ней поступить! Кинха и так многое делает, а тебе всё мало.       Этого-то я и боялся. Похоже, своей шуткой Хикки попал в самую суть.       Любовь! Она вечно всё портит! — Но тогда скажи, что тебе важнее: отомстить и, наконец, занять на Небесах место, которого ты действительно достоин, или бегать за той, что никогда не ответит взаимностью? — я говорил тихо и вкрадчиво, чтобы каждое слово буквально въедалось в сознание друга. — Поверь, то, что она делала ради Ято… Подобное не проходит просто так, и уж, конечно, не исчезает бесследно. Она никогда не поставит на его место другого мужчину, и единственный вариант — совсем лишить её чувств и эмоций. Поверь, Кинхе так даже проще будет: без мучений, слёз, кошмаров, которые ей периодически снятся…       Приподняв бровь, я и сам удивился, как складно получилось. Пусть Сатоши считает, будто бы я проникся к этой шинки какими-то чувствами. Возможно, так ему будет проще: думать, что не всё потеряно. Пусть верит, что однажды я приму решение пощадить девушку и даже отдам её другу в качестве благодарности. — Но она перестанет быть собой, — он почти согласился, но всё же внутри этого Бога оставалось смятение. — Разве нет? — Она перестанет быть Акинэ. Но ты её даже не знал, поэтому ничего не потеряешь, — я поднялся со стула, давая понять, что намерен уйти. — Тебе решать, что делать, но помни — предательства я не потерплю. Выбирай, что тебе дороже.

***

10 августа, 2029 год       Раньше я редко посещал этот ресторан. Обычно находил другие способы развлечься и делал это в Токио, но сегодня решил, что было бы неплохо прийти именно сюда. Как-никак, скоро всё в Такамагахаре будет моим, и стоит получше ознакомиться с этим заведением.       Зайдя внутрь, я постарался почувствовать себя как дома, ведь, если всё сложится, на самом деле это будет последний день рождения братства. После победы надобность в нём просто отпадёт: буду я, Верховный Бог, и те, кто мне служат. Кто-то из них будет рангом выше, кто-то ниже, но факт остаётся фактом — мы перестанем быть наравне.       Этого нет и сейчас, но лишь для меня: остальные считают, что мы семья, одна команда, и награда, что мы достигнем, будет разделена между всеми. Чушь какая! Порой удивляюсь их наивности! Ладно Сатоши, но уж Рамон, Хикки или Митсуо должны понимать кто я.       Возможно, считают, что, когда начнётся суматоха, они, точно голодные псы, оторвут от власти по куску, разбежавшись каждый по своим домам. Но не тут-то было! Всё достанется лишь мне! Я один буду править. Точка!       Только вот сообщать об этом я, разумеется, не собираюсь! Пусть едят за мой счёт, пьют дорогие напитки, танцуют и веселятся, думая, что впереди ждёт светлое будущее. Хех! Только вот свет уйдёт вместе с Аматерасу. Я же несу тьму. И рад этому!

***

— И совсем недавно я поняла, что одно из таких чувств вполне готова подарить хозяину… — Кинха сделала паузу, будто бы собиралась с мыслями.       Интересно, о чём это она? Уж не в любви, надеюсь, собралась признаться! А то Сатоши меня возненавидит, а остальные будут глумиться, пока я не займу трон и не приструню их трепливые языки. — И что это? — Риотто говорил с настороженностью. — Что ты можешь ему подарить?       Я смотрел Кинхе в глаза, а она не отводила взгляда от меня. Я понимал — то, что она скажет, правда. Не знаю откуда, но был уверен — сейчас она не играет на публику, не льстит и уж тем более не пытается извлечь из этого выгоду. Она и впрямь хочет подарить… — Верность! — от услышанного я даже поднялся со стула. — Возможно, кто-то считает — шинки это чувство априори свойственно, но всё не так. Я не была верна господину, и он знает об этом. Наши отношения изначально строились на насилии и шантаже, и, увы, с этим не поспоришь. Но времена… меняются…       На какое-то время девушка замерла: возможно, ждала от меня слова или действия, но я потерял дар речи. Просто был не в силах поверить: у меня получилось! Она это сказала! Без насилия, шантажа или указки. Сама пришла к этому! Мне поклялась в верности одна из самых сильных шинки, что я встречал! Уму непостижимо! А ведь я чуть не уничтожил её, пытал, заставлял идти против закона, вынудил убивать… А она это приняла! Она! Девушка, что постоянно твердила о том, как важна свобода.       Но мой внутренний триумф прервало продолжение её речи. Интересно, чем ещё она сможет удивить? — Начинаешь переосмысливать какие-то вещи, а иногда приоритеты, да и мировоззрение в целом вообще переворачиваются с ног на голову. Поэтому… Господин, — теперь Кинха подошла ко мне почти вплотную. — С сегодняшнего дня я клянусь быть Вам преданной, ставить Вашу жизнь превыше всего, защищать Вас любой ценой, исполнять любые приказы. И не потому, что боюсь чего-то, а потому, что действительно хочу. Я верю — Ваши планы непременно сбудутся, и хотела бы стать частью той мечты, к которой Вы идёте. С сегодняшнего дня я целиком и полностью лишь Ваша.       Теперь дар речи потеряли все собравшиеся, но больше всех был удивлён Ято. Я видел, что он буквально застыл, как каменное изваяние, и, похоже, не верил в случившееся.       Было приятно отметить, что он не вскрикнул и не прижал руку к шее: как я и предполагал, раз его не уколола ложь — девчонка не врала. Говорила искренне! Каждое её слово — правда!       Если всё и дальше будет складываться так гладко — я победил! Даже не верится! Я почти достиг цели, к которой шёл больше двух тысяч лет! — Официант! Бутылку рома! — крикнул я: спор есть спор, а Кинха действительно меня удивила!       Я хотел сказать ещё кое-то, но буря аплодисментов, накрывших зал, отодвинула все мысли на второй план. Возможно, Кинха приняла овации на свой счёт, но я-то знал, почему каждый наёмник так счастлив. Наша задумка удалась! И, если честно, впереди не так уж и много шагов, ведущих нас к победе. Ведущих нас на пьедестал Небес.       Скрепя сердце я обнял девушку, при этом не просто сомкнув руки вокруг её плеч, а стараясь вложить в это действие тепло, ласку и заботу. Пусть считает, что теперь её жизнь пойдёт на лад.       Правда после того, как принесли алкоголь, я немного напрягся: если напиток выдержанный, то в нём градусов пятьдесят. А мне надо осушить целую бутылку! В лучшем случае голова заболит, но, вспоминая недавний опыт на празднике Богов, я бы уверен: завтра будет так плохо, что я пожалею, что вообще жив.       Но делать нечего. Я дал слово! И когда открыл бутылку и уже приготовился к первому глотку, был прерван Кинхой, которая решила: раз мы семья, надо делиться. Что ж, вполне неплохой расклад, тем более что остальные наёмники и шинки тоже подставили бокалы.       Вот так делиться мне нравится! — Ну тогда у меня тост, — произнёс я громко, тем самым прося тишины. — На самом деле раньше у меня было огромное количество орудий. Но я не замечал их. Шинки во дворце было так много, что я не видел смысла дорожить ими: всё равно, что потерять пару миллионов йен… А сейчас их двое, но это, пожалуй, самые ценные шинки из всех, что я когда-либо имел.       Я вспомнил ту, которую, если верить дневнику, я когда-то любил всем сердцем. Её фотография до сих пор лежит у меня в столе, и нет-нет, а иногда я вытаскивал её на свет, любуясь девушкой. — Хотя… — перестав улыбаться, я перевёл взгляд на Риотто. — Твой брат Изама и Джун — мне их не хватает. Наверно, будь они рядом — я был бы окончательно и бесповоротно счастлив.       Конечно, нельзя быть уверенным в этом: я не помню тех двоих, не знаю об их характерах и способностях, но отчего-то на сердце грустно при их упоминании. Возможно, не всё в Боге исчезает с перерождением. Ведь остаются же в нас имена шинки, которые мы дали прежде? И пусть воспоминаний нет — самые крепкие нити с прошлой жизни тянутся и в новую? — А чего все на меня так смотрят? — воскликнула Кинха, потому как после моих слов все повернулись в её сторону. — Изаму я почти не знала — он просто оказался не в то время и не в том месте. Но Джун была той ещё сукой, и мне её ни капли не жаль!       Радость и эйфория моментально сменились злостью. Да как она смеет так говорить! Эта… эта… мерзавка и мизинца Джун не стоит! Ни капли не жаль?!       Что ж, я тоже однажды так скажу! Когда буду наблюдать, как ты подыхаешь в муках, Кинха! — Вот за это я тебя и люблю, золотце! — я улыбнулся, заперев весь гнев внутри себя, не давая ему выйти наружу. — Ты говоришь, что думаешь, и не боишься отвечать за слова. Но знаешь что? — Что? — спросила моя шинки с осторожностью. — Сейчас ты похожа на Джун как никогда!       Я не врал, хоть и не собирался делать Кинхе комплимент. Я лишь хотел подчеркнуть её нынешние принципы: теперь та, что ещё недавно била себя кулаком в грудь и кричала о доброте и морали, клянётся мне в верности, готовая пойти войной против Аматерасу. Убивая на своём пути любого, кто не согласен. Послав нахер всё, что было когда-то дорого. Думая о своём благополучии.       В этом они с Джун действительно схожи: моя прошлая ведущая, видимо, плевала на всех и вся (кроме меня, разумеется), никогда не загоняла себя в рамки, а совесть и сострадание вообще кому-то продала за шоколадку.       Чёрт, если бы только Джун была жива! Мы бы с ней горы вместе свернули! Хотя… нет, не горы. Небеса! — Если Вы хотели сделать комплимент, то это промах, — глотнув рома, Кинха поджала губы от недовольства. — Она же не умела нихрена! И дура-дурой была, вот правда!       Все захохотали, и даже я, запирая гордость на замок, последовал их примеру. Ничего. Недолго им осталось смеяться! — За господина Валаама! — моя шинки подняла вновь наполненный бокал. — За Риотто и Кинху! — ответил я, взглянув на Ято.       Что же, вот и финал их истории. Интересно, что он сейчас чувствует? Принимает проигрыш или ещё тешит себя надеждой на лучший исход? А может, он смирился и теперь собирается жить дальше? Уже без той, которую звал Акинэ?       Ну если это так, то, боюсь, недолго ему наслаждаться спокойствием: скоро я заберу Юкинэ, а может, даже и Эми прихвачу. Я оставлю его одного: пусть почувствует, каково это, когда у тебя отбирают всё, что было дорого! Пусть он страдает, как страдал когда-то я. И пусть попытается выкарабкаться из этого дерьма: несмотря на боль, усталость и апатию. Пусть попробует, а я посмотрю!

***

11 августа, 2029 год — Я сделал, что ты просил, — голос Сатоши был ломким и скрипучим, точно вот-вот, ещё немного, и он заплачет. — Вчера, под конец вечера, я убедил Кинху…       Сглотнув образовавшийся в горле ком, он остановился. Складывалось впечатление, что моему другу противно продолжить фразу. Противно от самого себя. Какой же он всё же неженка! — Ты сейчас дорасскажешь, или я успею сходить на кухню за чаем? — глубоко вздохнув, я приготовился слушать о том, какой он негодяй. — Или, может, просто ограничимся тем, что ты молодец, и разойдёмся по своим делам? — Я сделал это, потому что ей было больно, — Сатоши будто меня не слышал. — Акинэ было больно! То, что Эми сказала в ресторане… и действия Ято её ранили. А я не хотел на это смотреть. Я сказал, что она должна убить себя прежнюю и навсегда стать Кинхой. Что тогда её мучения закончатся!       В его взгляде было столько вины, как у нашкодившего ребёнка. Хотя на деле он такой и есть: стокилограммовый двухметровый ребёнок. Который сделал что-то не так, а теперь пытался выгородить себя перед старшими. — А это помогает? — взяв со стола ручку и перебирая её в руках, я ухмыльнулся. — Врать самому себе? Так жить легче что ли? — О чём ты? — Сатоши даже закашлял от волнения. — Ну все эти «я ради неё», «не мог смотреть, как ей больно», «её мучения закончатся». Я, конечно, частенько чушь из твоих уст слышу — но это прям за гранью! — улыбка пропала с моих губ, сменившись оскалом. — Ты только ради себя это делаешь! Потому что, как правильно заметил Хикки, с Акинэ тебе ничего не светит! А вот с Кинхой — да, можно и позабавиться! Она всё равно ничего не чувствует! — Неправда! — мой друг даже о стену опёрся от удивления. — Я это не… она дорога мне! — Потому что поможет победить! — теперь я кричал, хоть это и было рискованно. — Она — ключ к цели, которая нас объединила! Она наш козырь! И ты это знаешь!       Как же бесит его двуличность! То он заливает, что желает поскорее занять место на троне по правую руку от меня, то, что любит девчонку и хочет всё делать ради её благополучия. Но так нельзя! Это несовместимо! Он знает, что все мы ей лжём, в курсе моего настоящего к ней отношения, да и сам не раз давал Кинхе те советы, которые я приказывал сказать. Но всё равно пытается строить из себя святого! — Но это не меняет моего к ней отношения, — глубоко вздохнув, Сатоши отошёл от стола, двинувшись в сторону двери. — Когда всё закончится, когда ты победишь — я хочу дать этой девушке будущее. То, о котором она мечтала. Она его заслужила.       Интересно. Всё равно, что собраться сварить суп из дичи, при этом надеясь, что не придётся никого убивать. Или он наивно полагает, что пачкать руки в крови буду лишь я? Ну и Кинха, разумеется…       Ну уж нет! Хочет быть на верхах при новой власти — должен будет закатать рукава и расчищать мне путь, зубами вгрызаться во врагов, бить, колоть, резать! Он обязан доказать, что достоин, ведь пока я, увы, этого не вижу.

***

19 сентября, 2029 год — Я сдаюсь, сдаюсь! — последний из оставшихся на ринге бойцов отбросил оружие и поднял руки. — Я не претендую на приз, ты победила!       А вот и победа! Я уже чувствовал в руках деньги, которые получу не только за выигрыш, но и за организацию боя. Однако, всё же интересно, как поведёт себя Кинха… — Ты знал, на что идёшь! — она пока не решалась действовать, но и клинок не убирала. — Или скажешь — тебя заставили? — Нет, но сейчас я просто хочу уйти, хорошо? — поливая кровью бетонный пол, оставшийся на поле камиринга Бог пытался отползти от угрозы, но у него мало что получалось. — Я оставлю взнос. Я ни на что не претендую! Я не смогу переродиться! Этот бой был моим последним шансом!       Если сейчас она помилует этого неудачника — я рано радовался: придётся искать новый способ разделаться с её жалостью и состраданием. Но если покажет, что слова Сатоши действительно на неё подействовали, я наконец смогу доверить ей последнюю и самую важную миссию.       «Убей, убей, убей!» — зал будто бы хотел помочь и показывал моей шинки единственно верный исход боя. Тот, на который я так рассчитывал.        И она подчинилась.       Точно издеваясь над соперником и давая ему ложную надежду, она некоторое время медлила, не сводя взгляда с его наполненных страхом глаз. Но вот, буквально секунда, один удар сердца, вскрик, и голова жертвы отделилась от тела. Она победила. А я выиграл настоящий джекпот!

***

15 октября, 2029 год — Господин, простите, но Наю не согласилась, — голос Кинхи даже не дрогнул: из него пропали какие-либо эмоции. Я будто говорил с машиной. — Во-первых, мы перешли на ты, — я сделал глоток уже тёплого виски, который никак не мог допить из-за постоянных визитов наёмников. — А во-вторых, расскажи поподробней. Ты уверена, что сделала всё, что могла? И видел ли тебя Тэндзин?       Если честно, я ожидал такого исхода. Тот, кто однажды мне служил — не захочет вернуться. Ни под каким предлогом. По крайней мере я слышал, что так говорят орудия, что, как крысы, разбежались от меня семнадцать лет назад. — Да, я врала, что всё сложится иначе, что ей будет хорошо здесь, даже угрожала и предупреждала, чем закончится её упёртость. Но увы, — в голосе девушки была сталь. — Она предпочла смерть, и я исполнила её желание. — Правда? — мне не особо верилось в то, что Наю действительно мертва. — А Бог Знаний?       Надо будет заслать к тому храму несколько наёмников: пусть проверят, не врет ли моя шинки. — Я выслеживала его орудие и прижала Наю за территорией её дома: она вышла полить цветы у ворот. Там я её и настигла, — в голосе девушки ни капли сожаления. — Не скрою, было жаль делать это. Но не потому, что я пеклась о судьбе шинки. Мне жаль разочаровывать Вас… тебя. Я действительно хотела выполнить задание. И ещё раз прошу прощения за провал.       Провал? Да уж, Кинха, знала бы ты, как я ждал этих слов! Эта миссия как раз-таки, наоборот, самая что ни на есть удачная! Она ещё раз показала, сколь верно орудие, что стоит передо мной. — Я не буду ругаться, — улыбнувшись, а после выпив оставшийся виски, я кивнул в сторону двери. — У всех случаются неудачи — с этим ничего не попишешь. Так что можешь идти. Правда.       Говорю это, и самому противно. Будь иная ситуация, за невыполнение задания я бы шкуру спустил! Но я же типа весь такой правильный! Чуть ли не другом для Кинхи стал… — Я постараюсь больше не подводить, — в глазах девушки было явное удивление. — И… спасибо!

***

30 октября, 2029 год       Не знаю, то ли я недостаточно точно выразился, то ли Хикки и Рамону было настолько сложно переступить через свои принципы, но своеобразная война между Кинхой и этими двумя не прекратилась. Остальные наёмники старались, пытались угодить девчонке: звали её веселиться, спрашивали как дела, делились какими-то секретами (скорее всего, выдуманными). Но только не Хикки и Рамон.       Я понимал первого. Когда он был Юрэцу, Акинэ не хило так подпортила ему жизнь: вот на горизонте неслабые и вполне себе не туманные перспективы, а вот Ято забирает имя и гонит его в шею. Но что такое с вторым наёмником — не понимал. Наверно, всё дело в природной неприязни: так бывает, когда кто-то не нравится без видимых на то причин.       Я это понимал, однако отдал приказ! И после очередного крика, донёсшегося с общей комнаты на первом этаже, позвал всех троих в мой кабинет. С этим беспределом нужно заканчивать, и дело уже не в комфорте Кинхи: она стала крайне жестока и импульсивна. Чего доброго, насадит одних из лучших наёмников на клинок, а я этого не хочу. И они, уверен, тоже. — Что там у вас опять произошло? — спросил я, когда вся троица расселась недалеко от стола. — Неужели так сложно решать всё миром? Мы же семь… — Да где? Где мы семья?! — Рамон сразу перешёл на крик. — С ней невозможно о чём-то договориться! Для Кинхи взаимовыручка — иностранное, блядь, слово! — Да что ты? — в отличие от парня, моя шинки не повышала голос, однако говорила таким тоном, что каждое слово повисало в воздухе. — Взаимовыручка, значит? — Она самая! — Юрэцу вновь растягивал фразы. — Мы тут все жопу рвём ради общего дела, только тебе будто бы плевать на исход. Никакого энтузиазма! Один трёп!       Я не мешал им, хотя не скрою, их лексикон и нежелание хоть немного себя сдерживать в кабинете начальства — злили. Но я хотел самолично увидеть, кто является причиной склок. Понять и повлиять. — А может, тогда напряжёшь ниточку между ушами и вспомнишь, когда это вы меня выручали? — улыбнувшись, девушка вроде как задумалась. — Неделю? Месяц? Год назад? Увы, нет. Зато как ко мне приходить за помощью, так это вы пожалуйста! Это вы, как здрасьте! — Да потому что мы — наёмники, а ты прислуга, поняла? — Рамон был неаккуратен в выражениях, поэтому я ударил по столу, дабы его утихомирить. — Нет, ну а что, я не прав что ли?       Вот идиот! Вдруг Кинха решит, что он говорит моими фразами? Может, зря я их сюда пригласил? И нужно было по старинке наказать каждого по отдельности, чтобы не повадно было?       Нет же! Я ведь учусь быть правителем, слушать и слышать подчинённых, решая проблемы без применения насилия. Тьфу! Да кого я обманываю… — Мы все наравне, — ответила Кинха с достоинством. — Я не стою выше вас, но и вы, если помнится, не моё начальство! Я не обязана была вас выручать, но делала это. О чём, кстати, жалею! — Потому что ты корыстная эгоистичная сука! — Юрэцу будто плюнул эти слова ей в лицо. — Тебе надо что-то взамен получить, извлечь выгоду! Поэтому Ято тебя кинул — ты, небось, сосать соглашалась только за подарки! — Молчать! — недолго же я был терпелив. — Ведёте себя, как кучка подростков, у которых пубертат** никак не закончится!       Я замолчал. Молчали и собравшиеся. Знали, что сейчас не время вставлять слово. Я был зол, и, кажется, это стало заметно. — Кинха права, вы все равны. Но между собой! Я был, есть и буду главным! И если сказал, что всё нужно решать миром — вы засовываете свои колкие языки в свою же задницу и исполняете приказ! — я крикнул так громко, что разговоры в коридоре затихли: кажется, те, кто там стоял или начали прислушиваться, или убежали, пока целы. — Но она первая начинает! — тон голоса Рамона стал тише в несколько раз, и от этого теперь звучал немного пискляво. — Вот я у неё позавчера попросил принести мне ужин в комнату: уж очень устал после задания, а она всё равно шла в сторону кухни. А она знаешь, что ответила? — Что? — спросил я без особого интереса. — Чтобы я шёл на хер и не сворачивал.       Я услышал, как Кинха прыснула и готова была засмеяться, но сделала вид, что её настиг внезапный кашель. Я тоже улыбнулся. Интересное выражение — надо запомнить. — Но она не твоя домработница, — глубоко вздохнув, я старался не обращать внимание на абсурдность проблемы. — И, если память не изменяет, встаёт намного раньше тебя. Так, может, это тебе нужно ей бутерброды носить? Ведь пашет-то она за троих!       Надеюсь, Рамон и Хикки поймут, что это очередной подкуп моей шинки. Хотя отчасти эти слова правдивы: так как она — тут никто не работает. И это крайне прискорбно! Возможно, бери все с неё пример, мы бы давно пришли к цели. — А больше ей ничего не надо? — второй наёмник тоже не оставался в стороне. — Валаам, ты, конечно, извини, но мы здесь с самого основания братства. И столько всего сделали для него за эти годы. А Кинха что? Шестнадцать лет просиживала штаны, да супы варила? Я считаю это нечестным! Вклад всех должен быть равным, так пусть работает и не возникает.       Ещё один обиженный ребёнок на мою голову! Наверно, когда взойду на трон, уйду в запой от радости, ведь больше не буду иметь дело с дебилами, что меня сейчас окружают. Если эти двое и будут под моим началом, то где-нибудь там, внизу, чтобы между нами были промежуточные звенья. — Рамон, а тебе есть что добавить? — спросил я, внимательно выслушав одну из сторон. — Что согласен с Хикки, — бросил он, отводя взгляд. — Кинха? — теперь я повернул голову в её сторону. — Меня всё устраивает. Пусть не лезут ко мне, тогда я не буду лезть к ним, — она развела руки в стороны. — Всё до гениального просто!       Отчасти так и есть, но как заставить наёмников это сделать. Надави я чересчур сильно — они могут показать зубы. Ведь знают слишком много и в и силах закрыть меня за решёткой до скончания дней.       Здесь важно найти грань. Немного напугать, но при этом остаться со всеми в доверительных отношениях. — Взаимовыручка, как правильно заметил Рамон, крайне важна. Особенно здесь, в братстве, — встав из-за стола и обойдя его с другой стороны, я облокотился на столешницу, чтобы находиться как можно ближе к собравшимся. — Название нашей группировки говорит само за себя: все мы братья и сёстры, и хоть между нами нет семейных уз, отношения здесь должны быть крепче, чем у кого-либо. Только наша сплочённость, наше единство и стремление могут привести к той цели, о которой я не перестаю говорить.       Переводя дух я сделал паузу, ожидая возражений или несогласия. Но все молчали. — Сейчас братство — цельное, нерушимое, но склоки и разногласия начнут пожирать его, словно скверна: буквально за несколько месяцев мы можем потерять то, чего добивались долгие-долгие годы! — от этих слов даже сердце защемило. — А я не могу этого позволить!       Вот теперь Рамону, похоже, нашлось что сказать, и он уже начал было меня перебивать, но я не дал вымолвить и слова. — Если я услышу, что вы снова ругаетесь, ссоритесь или дерётесь — запру всех троих в одной клетке на несколько недель. Тогда у вас будет полно времени уладить все конфликты и выяснить, кто и в чём виноват, — отворачиваясь, я дал понять, что разговор подходит к концу. — Я привык, что мои приказы выполняют беспрекословно, поэтому, надеюсь, не разочаруете. Свободны!

***

2 ноября, 2029 год — Кинха! — крикнул я, но понимал — бесполезно!       Сообразив, что погибшего шинки не вернуть, Фукото решил отомстить. Достав из куртки пистолет, враг направил дуло прямо мне в лицо. На его губах заиграла улыбка, хотя я бы назвал это оскалом: он радовался, что перехитрил врагов. Почему-то я не сообразил, что у этого Бога может быть несколько шинки: вид медведя вышиб все мысли, и я мог думать лишь о том, как выжить.       И вот зверь скоро исчезнет, не оставив после себя и следа. Погибну и я. И вновь всё сначала: перерождение, взросление, познание мира. Конечно, я продолжал заполнять тот дневник, однако все мысли перенести в него я не мог. До многого придётся доходить заново, и это займёт огромное количество времени.       И почему я стал так беспечен? Почему пошёл сюда, да ещё и без основательной охраны? Вера в Риотто и Кинху подвела. Хотя, она, кажется, сделала всё возможное, но мой ведущий… Не ожидал, что страх перед Аматерасу может настолько его дезориентировать.       Стоило Фукото произнести имя Верховной Богини, как моё орудие оцепенело от ужаса. Я чувствовал это, но не придал значения. Считал, что в случае опасности он сможет взять себя в руки.       Но Риотто слишком сложно дались те полгода, когда он был заперт в ящике: без возможности выйти, сделать глоток воздуха, увидеть свет, хоть с кем-то поговорить. И теперь осознание, что он может вернуться в эту темницу на более долгий срок, его подкосило.       Но теперь уже нет смысла переживать. Чёрт! А я думал, что всё контролирую.       Слыша хлопок выстрела, я мысленно попрощался с жизнью. Но вот перед глазами мелькнули русые пряди волос, а после кто-то оттолкнул меня, повалив на пол. Я не почувствовал боли — пуля прошла мимо. И… это Кинха! Она меня спасла!       Но даже после она не теряла времени даром: мы всё ещё на мушке, поэтому необходимо было действовать. Не поднимаясь с пола, она повернулась к врагу и, кинув клинок, попала точно в цель: Фукото был повержен и больше не мог нам навредить.       Я уже хотел было порадоваться, может даже, сплясать или спеть — настолько был рад, но расползавшееся на груди у девушки красное пятно моментально вернуло меня с небес на землю. Она была ранена. Она поймала пулю за меня! — Вернись, Риотто! — мой голос дрожал. — Кинха! Чёрт! Держись!       Она же… Она спасла меня, хоть могла этого не делать! В её силах было дать мне погибнуть и тем самым остановить ещё не начавшуюся войну, ну или как минимум её отсрочить. Но… эта шинки решила, что моя жизнь важней. Она действительно поставила мои цели и планы выше своих. Как и говорила на празднике братства. — В-в-вы ц-ц-целы, — по её телу бежала дрожь, а губы еле шевелились. — Да! — ответил я, понимая, что есть способ помочь ей. — Я всё исправлю. Только терпи, слышишь? Это приказ!       Приказав Риотто взять её на руки, я побежал в противоположную от входа часть здания — откуда пришёл Фукото. Там было темно и сыро, пахло плесенью и гнилью, но, не обращая внимание на желание повернуть назад, я бежал дальше. Если тот вход, через который мы зашли, заперт — выйти здесь наша единственная надежда. Конечно, впереди могут ждать прихвостни Фукото, но всё же я верил, что они будут караулить у главных ворот. И что с этой стороны здания вообще есть выход…       К счастью, чутьё не подвело. — Уже скоро! — крикнул я, почувствовав на щеках дуновение свежего воздуха. — Как она? — В отключке, — Риотто запыхался и еле говорил, но бежал за мной, стараясь не отставать.       А дальше выход, столб голубого света, перемещение домой. — Кинха! Открой глаза! — я бил её по щекам, пока Риотто побежал за подмогой и ампулами, что хранятся в моём сейфе. — Не сдавайся!       Но она не подавала признаков жизни. Порой мне казалось, её глаза чуть приоткрывались, но в остальном она никак на меня не реагировала. Кровь залила всю её одежду и уже начинала просачиваться в промёрзлую землю. А я не мог ничего сделать.       В какой-то момент подумалось, что я спасаю не просто козырь в войне с Аматерасу, а Кинху. Именно девушку, к которой привязался, которая спасла меня от пули и которая беспрекословно выполняла мои приказы, потому что… была верна. Возможно, во мне говорили благодарность или чувство долга, но почему-то желание вылечить её вышло на передний план. — Риотто, шустрей! — крикнул я, видя своего шинки на пороге дома. — Не тормози!       Получив из его рук ампулу с иссиня-чёрной жидкостью и откупорив крышку, я прислонил пузырёк к губам девушки. А вот дальше — сложность. Содержимое должно попасть в организм, начать течь по венам, отравляя и одновременно с тем исцеляя её. — Кинха, ты должна это проглотить! — сказал я громко, надеясь, что до неё дойдёт хотя бы отголосок моих слов. — Слышишь?! — Бесполезно, — рядом появилась Рэн. — Господин, кажется… она…       Но будто бы всем на зло, собрав последние силы, Кинха сделала глоток, при этом вздохнув так глубоко, словно только что вынырнула со дна.       Какое-то время я радовался, но, вспомнив, что именно было в капсуле, поднялся, сделав три шага назад. — Лучше отойдите! — предостерёг я остальных, убеждаясь, что рядом есть три орудия: они смогут сделать клетку из граней. — И приготовьтесь!       Все напряглись. Ожидание было мучительно долгим, тягучим, но вот спустя пару минут веки девушки наконец дрогнули. Точно в замедленной съёмке, она открыла глаза, подняла голову, потом села, а после огляделась, присматриваясь к каждой окружавшей её детали.       Сейчас я был рад, что на этом орудии нет моего имени: её начинала покрывать скверна, и я бы очень не хотел это чувствовать. А вот Ято достанется… — Кинха, — произнёс я громко, проверяя готовность Риотто, Хикки и Амайу — новую шинки, отданную Кере. — Ты знаешь, кто я?       Сейчас главное — не дать ей уйти на дальний берег, не допустить, чтобы она стала аякаши. Минуту назад я вообще думал, что, возможно, если она знает секрет Бога, ампула подействует на неё, как обычное лекарство. Но не тут-то было. — Определённо, — её голос был высоким и ломанным, будто кто-то зажевал пластинку в старом граммофоне. — Но разве ты от этого в выигрыше?       Я видел ненависть и злость в её глазах. Я почти чувствовал отвращение и ярость, что она ко мне испытывала. И отчего-то знал, что ещё чуть-чуть и девчонка вцепится мне в глотку. — Кинха, послушай. Не поддавайся, ясно? — я сделал ещё пару шагов назад, при этом краем глаза замечая появившегося во дворе Сатоши. — Я знаю, ты напугана и растеряна, но оставайся собой. Не переходи черту!       Друг мигом оказался рядом. Он отлучался и не видел, как мы появились, а сейчас был шокирован происходящим. — Скверна! — он моментально догадался в чём дело. — Зачем ты дал ей эту дрянь? Что теперь будет?! — Ничего, — я снова взглянул на Кинху, которая менялась на глазах. — Она справится. Правда, золотце?       Мне хотелось, чтобы она вновь мне улыбнулась, сказала, что мои приказы для неё — первостепенны и она сделает всё, чтобы исполнить мою волю. Но сейчас был не тот случай. — Я не вещь! — не дослушав, сказала это так громко и с такой злобой, что я невольно вздрогнул. — А ты мне за всё ответишь!       Кивнув подчинённым, я услышал, как три голоса синхронно крикнули: «Грань». Теперь мне ничего не угрожало, но вот в чём беда: ритуал очищения может пройти, если орудие в состоянии покаяться. Попросить прощение за всё, что сделала. Очистить совесть.       Теперь жизнь Кинхи лишь в её руках. — Она бы погибла, — сказал я Сатоши, при этом будто бы успокаивая самого себя. — Её раны были несовместимы с жизнью, но, как ты знаешь, призраки здорово исцеляются. Скверна вылечила её! Разве не видишь!       Действительно: видневшаяся от пули рана стала еле светлым розоватым пятном, и единственное, что о ней напоминало — кровь на одежде девушки. — Вылечила? — ещё пуще закричал он. — Сделав аякаши?!       Я не сразу понял, что произошло, но, когда оказался на земле, осознал: впервые в жизни Сатоши меня ударил. Да что за херня происходит?! Неужели девчонка так для него важна? Что он пошёл против лучшего друга? Против того, кто вскоре будет править Небесами?       Я хотел было накричать на него, поставить на место, но Кинха, бившаяся о ближайшую ко мне грань, охладила пыл. С Сатоши я разберусь после. И наедине. — Она справится, — сев на землю и уже не пытаясь встать, я просто наблюдал за происходящим. — Мы проведём обряд очищения, и она к нам вернётся.       Стало обидно. Я так много сделал ради этой шинки, можно сказать, выдрессировал её, подарил новую жизнь и силу, о которой она могла лишь мечтать. Я не держал её в клетке, а дал дом, еду, деньги. Но выходит, благодарности в ней нет ни капли. Ведь иначе, она не превращалась бы в призрака. Не кидалась на светящуюся черту и не пыталась достать меня отросшими когтями. — И что же она должна? Прощения просить? — Сатоши был зол, но при этом не смотрел на меня — лишь на девушку. — Это нам надо умолять её о милости! Это мы причинили ей боль! Мы во всём виноваты! — Значит, она должна простить вас. Очиститься! — Рамон, как всегда, не мог остаться в стороне и решил высказаться. — А если нет — сам её прикончу. Избавлю всех от столь ужасной ноши.       Возможно, он был прав. Если девчонка злится на нас, да так сильно, что почти превратилась в аякаши, единственный путь вновь стать шинки — отпустить весь негатив. Ей и вправду нужно с этим справиться. Вот только я не намерен извиняться!       Недавние тёплые чувства, что я к ней испытал, улетучились. Хочет стать духом — пожалуйста! Я не буду останавливать и лишь получу удовольствие, пустив в неё пулю. В конце концов, в дневнике написана цитата Джун о том, что всему своё время. Возможно, сейчас не лучший момент для нападения на Небеса и Кинха вовсе не козырь?       Я сам сделал её особенной! Можно сказать, надел на неё корону, но… это же просто шинки! Да, необычная, весьма одарённая, но… Я могу выиграть войну и без неё! — Кинха, борись, — а вот Сатоши, похоже, был иного мнения. — Я в тебя верю, слышишь! Ты справишься? — Зачем? — от её голоса мурашки по коже. — Чтобы вновь страдать? — Конечно, нет! — сглотнув, Сатоши, похоже, сам не верил в то, что говорит. — Ты обязательно будешь… — Счастлива? — звук от того, как Кинха царапала грань, терзал уши: всё равно что водить металлом по стеклу. — Глупости! В твоих словах лишь фальшь. Ложь. Эгоизм. Тебе просто нужно, чтобы я вернулась. Так ведь? — А тебе нет? — Сатоши был напуган, ведь в виде призрака девушка стала крайне проницательна и, похоже, раскусила его порывы. — Единственное, чего я сейчас хочу — сожрать тебя… всех вас! — с вытянувшихся зубов шинки капала слюна. — Разорвать на части за то, что вы сделали! Снять кожу, сантиметр за сантиметром, наслаждаясь вашими воплями и страданиями.       Холод по ногам и позвоночнику. Вот какие у неё желания? Может, остановить друга? Ведь, если Кинха так думает, почти став призраком, эти мысли вполне могут закрасться к ней и после исцеления! А мы ведь под одной крышей живём! Что мешает перерезать нам глотки ночью? Ведь она, как никто другой, владеет клинком. — Потому что ненавидишь нас, так? — тем временем, Сатоши продолжал. — Считаешь самым большим злом? — Именно, — девушка всё меньше походила на человека. — А это не так? — Возможно, — ответил он нерешительно. — Но наша смерть ничего не изменит. Будет лишь хуже.       Повернувшись ко мне, он будто бы искал поддержки. Возможно, не знал, как лучше, или боялся пойти против моей воли.       Нужно было решить: дать девчонке превратиться или попытаться вернуть её, тем самым нехило рискуя. Что же делать? Ведь от этого зависит моё будущее!       Внезапный порыв ветра закачал провода, шелестом пройдя по голым деревьям и кустам. Щёки обжёг опустившийся на город колкий мороз. Луну скрыла подползшая по небосводу низкая туча, заслонившая собой не только ночное светило, но и звёзды. На улицу опустилась непроглядная тьма, и лишь свет из окон дома позволял нам видеть хоть что-то.       Подняв голову к небу, я увидел, как отделился от дерева последний лист клёна: сделав пируэт и пролетев прямо мимо моих глаз, он опустился на землю у моих ног. Красивый, гладкий и огненно-рыжий, как волосы Джун.       Почему-то я подумал, что, будь она здесь, непременно бы рискнула. Ведь иначе нельзя! Если сидеть, как мышка в норке, и всего бояться — так и останешься где-то внизу пищевой цепи. Вселенная любит рисковых. И благодарит их за отвагу!       Поэтому я решительно кивнул Сатоши: пусть внутри и была тревога, я верил, что поступаю правильно. — Возможно, на первый взгляд тебе нужно простить всех, кто заставил страдать, — поняв мой приказ, он продолжил. — Ято, который предал. Эми, забравшую самое дорогое, что было в твоей жизни. Валаама, вынудившего убивать. А может, судьбу в целом?.. Но нет, всё не то! Есть кое-что важней этой шелухи.       Подойдя к грани вплотную и положив на неё руку, друг не отводил от Кинхи взгляда. — Все люди, Боги, орудия… не так важны, когда не можешь принять собственное «я». И не ври, что это не так! — в его голосе слышались слёзы. — Сны что тебе снятся… в них с тобой говорит совесть! В первую очередь, ты должна простить и принять себя такой, какая есть! Да, жестокой. Да, порой кровожадной. И да, совсем не похожей на себя прежнюю, но ты обязана принять себя! Потому как единственная, к кому ты испытываешь настоящую ненависть — ты сама!       В первые секунды после услышанного я думал, что на этом всё закончится: Сатоши не помог, а наоборот, усугубил ситуацию. Я был уверен: сейчас Кинха окончательно станет аякаши, и мне ничего не останется, кроме как убить её.       Но дальше случилось то, чего я не мог предугадать.       Замерев на некоторое время, девушка вдруг закричала. А после, выгнувшись дугой, упала на землю, суча руками и ногами, будто бы её били непрекращающиеся разряды тока. На теле Кинхи уже практически не было светлых участков: всё покрывала скверна, а от человеческого облика почти ничего не осталось.       Я был уверен, что всё кончено.       Но эта шинки в который раз доказала, что не так проста, как кажется.       Резко замолчав, она потеряла сознание, но и процесс трансформации остановился. Девушка перестала меняться, не шевелилась, почти не подавала признаков жизни, но вена, бьющаяся на её шее, давала надежду, что не всё потеряно. — Ну и речь ты толкнул, — Хикки убрал руку, и грань распалась. — Я прям чуть слезу не пустил. Долго готовился? — Заткнись, а! — Сатоши не отрываясь следил за подругой. — Только ехидства твоего не хватало. — Это лишь констатация факта, — паренёк говорил тихо, почти шептал. — «Не можешь принять собственное я»… Что за херню ты ей втирал? Я вот вообще ничего не понял! — Потому что в твоей черепной коробке, похоже, и мозга-то не осталось! — рыкнул мой друг. — Совет: если ватная палочка упирается, лучше не пихай её дальше! — Цыц! — подняв руку, я потребовал тишины: не потому, что не хотел слышать их болтовню, а потому, что девушка сделала вдох. Остальные тоже заметили это. — Кинха! Ты жива?! — первым подал голос Сатоши. — Она дышит? Кто-нибудь скажите мне! — Да всё с ней в порядке! — Юрэцу склонился над Кинхой, слушая стук сердца. — Эй, ходячая неприятность! Глаза открывай!       Неужели сработало?! Она снова моя? И не всё потеряно? Не верится! Вот уж правда — фортуна на нашей стороне! — Пытаюсь, — девушка еле разлепила обветренные губы. — Почему тут так темно? — Наверно, потому что ночь на дворе! — окончательно поняв, что Кинха жива, Юрэцу перестал улыбаться. — Жаль, скверна тебе мозгов не прибавила. Вот было бы круто!       Да уж! Похоже, мои угрозы про заточение в камеру на него не подействовали. — Хикки. Заткнулся и отошёл! — присев рядом со своей шинки, я положил руку ей на плечо и чуть приподнял ворот одежды, проверяя, что на коже не осталось скверны. — Ты цела? — Да, — ответила она, быстро моргая. — Только голова чугунная. — Тогда пойдем в дом, я приглашу лекаря, — помогая ей встать, я пытался понять, как действовать дальше. — Хорошо? — Да, — на вид девушка выглядела вполне дружелюбно. — Спасибо!       Нужно в первую очередь выяснить, не поменялось ли в ней чего. Если Сатоши прав, и излечилась она потому, что простила Ято — мне несдобровать. Она может и, скорее всего, будет искать возможность к нему вернуться. А значит, и я в свою очередь должен дать понять, что дорожу ею. Что я буду лучшим хозяином для неё. Вот только как это сделать?

***

6 ноября, 2029 год — Валаам! Я на такое не подписывался! — Риотто даже ударил по столу кулаком. — Меня и так слюнтяем считают, а тут ещё это?! — Прости, но так нужно, — я был спокоен: понимал чувства своего ведущего и ждал, когда его агрессия сойдёт на нет. — Знаешь же, это всё не взаправду. — Да плевать! — с размаху сев на стул, он чуть с него не упал. — Не стану я… Да ты издеваешься! — Совсем нет, — сглотнув, я постарался запихнуть своё сожалению куда подальше. — Ты отличный актёр и сможешь такое провернуть. И тем более — кое-кто провинился во время боя с Фукуто и теперь должен мне за свои промахи. Помнишь?       Я искренне надеялся, что новый план Риотто примет с воодушевлением или даже юмором. Однако, похоже, вся эта история с Кинхой его изрядно достала. — Ты и так с этой девкой носился последние дни! И то ей и это, и лекаря пригласите, и обед в постель принесите. Хотя она здорова! Алё! — он пощёлкал пальцами у меня перед носом. — Не много ли чести? — Не ревнуй! — я улыбнулся. — Знаешь же, ты для меня дороже всех. Я тебя ни на кого не променяю и никогда не предам. Но заставишь меня сказать это ещё раз — прибью!       Я замолчал и ждал реакции. Риотто вспыльчивый, но есть в нём одна замечательная черта — отходчивость. Он редко обижается дольше десяти минут, особенно, если чувствует свою значимость. — Но ты мне будешь должен, договорились? — пытаясь скрыть улыбку, мой шинки поджал губы. — И не фигню какую-нибудь, а любое желание! Что ни попрошу. — Если в рамках дозволенного — то идёт, — покачав головой, я подумал, что не зря этот паренёк главное орудие Бога Алчности. — А пока топай давай и собери всех в общем зале. Я скоро подойду.

***

— Тишина! — встав в центре зала, я обвёл взглядом собравшихся. — У меня важное объявление!       Все замерли. Может, я сообщу, что мы переходим к наступлению на Аматерасу? Или братство снова кто-то предал, и сейчас я назову имя негодяя? — Недавние события заставили меня кое о чём задуматься, — я старался, чтобы мой голос не дрожал. — Кинха, подойди ко мне.       Удивившись и сначала посмотрев на коллег, стоявших по обе стороны от неё, девушка вышла вперёд, оказавшись по левую руку от меня. — Никогда не знаешь, что тебя ждёт за поворотом, — я поймал взгляд Риотто, но сразу же отвёл глаза. — Порой строишь планы на десятилетия вперёд, но не представляешь, что готовит тебе судьба. Что жизнь может оборваться в любой момент.       Сделав паузу, я взглянул на Кинху. — Если бы не эта шинки — я не стоял бы сейчас перед вами. Хотя, нет, — подняв руку, я взлохматил копну волос, — стоял бы, но был на метр пониже.       По залу прошёл смешок, но стоило заговорить вновь — члены братства затихли. — Я понял, что рядом должны находиться не те, кого нужно и правильно там держать, а кто этого действительно достоин. Кто готов рискнуть жизнью, кто не раз доказывал свою веру и преданность.       Ну вот! Теперь главное, произнести это и не запнуться. Давай, Валаам! Смелее! — Риотто, ты очень сильно разочаровал меня! — я старался смотреть на него с упрёком и недовольством. — Моя жизнь была в опасности, но… ты струсил! Дал врагу лазейку.       Я вновь сделал паузу, давая остальным осмыслить сказанное. — Более ты не достоин своей должности, — я говорил громко и чётко, чтобы ни у кого не оставалось сомнений в моём решении. — И с этого дня Кинха займёт твоё место. Теперь она моё ведущее орудие!