Назад в никуда 3. Сломанные крылья

Месяц будет долгий. В округе только злые-злые волки, А ты для них заблудшая барашка, Напугано бежишь. Белая рубашка И будто бы салют, но как же тяжко Сверкает неба нервная затяжка — Ему не возразишь. И хочется скулить… И нечего искать… И снится снегопад… _____________________ ОСТ к главе: Palina — Месяц

      Никогда. Это слово преследует меня уже несколько дней. Оно въелось в мысли, сердце, душу. Всё, на что я смотрю — с ним ассоциируется. Никогда.       После того, как я чуть не превратилась в аякаши, вообще многое поменялось. Нет, не уклад жизни, отношение с членами братства или выполнение рабочих обязанностей для Валаама. Изменения произошли внутри меня: мысли, чувства и ощущения будто переставили с ног на голову, поменяли, сломали, а потом собрали в ином порядке. Я вроде бы и была собой, но с другой стороны… теперь стала совершенно новой.       И именно эта новая я стала относиться ко всему до жути скептично. Я бы даже сказала… пессимистично.       Наблюдая, как Хикки в очередной раз высмеивает меня перед остальными, я понимала, что больше не буду хоть где-то чувствовать себя как дома. Никогда.       Смотря в окно и наблюдая, как вольные птицы рассекают небосвод, догоняя друг друга и весело резвясь, полностью осознавала что не буду свободной, как они. Никогда.       Вспоминая Ято, думала о том, что он делает в данную минуту: работает, смотрит телевизор, играет с Юкинэ в приставку или… он с Эми? Ведь она его настоящее, а я прошлое: та часть его жизни, которую он наверняка хотел бы выкинуть из памяти. Возможно, он чувствует ко мне что-то, но мучается. Я это знаю. Ведь он, как и я, понимает: той Акинэ, что он знал — больше нет, и она не вернётся… Никогда.       Хотя, разумеется, можно попробовать чего-то добиться, встретиться с ним и остальными, попросить у всех прощения в надежде, что они смогут понять мои прошлые мотивы. Но зачем? Шансы есть — да, но таким образом я подвергну всех опасности. Не хочу втягивать их во всё это. Без меня им всем будет лучше.       Но, конечно, я скучала: по Ято и Юкинэ, разумеется, больше всего, но и по Кофуку с Дайкоку, по Эбису, Казуме и… не знала, что скажу это — даже по Бишамон. Просто всех их объединяет одно понятие «прошлая жизнь». Тогда у меня было всё: настоящий дом, где я могла делать, что пожелаю, верные друзья, любимый. И если тогда мне претил поглотивший нас быт — сейчас я бы всё отдала, чтобы постоять на кухне, испечь блинчиков, погладить свежевыстиранное бельё… и больше никогда и никого не убивать.       С этим вообще, скорее всего, будут огромные проблемы. С частичкой прошлой меня проснулось и сострадание. Теперь меня в дрожь бросало от одной мысли, что придётся отнять чью-то жизнь. С теми грехами, что остались за плечами, всё обстояло попроще: мне было жаль тех несчастных, кто пали от моего клинка, но я простила себя. А вот новое пролитие крови наверняка полоснёт и по мне.       Помимо всего прочего, мне придётся вести себя иначе, не так, как хочется, не так, как чувствую. Если Валаам узнает, что я изменилась — вновь попытается сломать, а я устала терпеть боль. Очень устала… Хочу стать той девочкой-подростком, которая, поранив палец, бежала к Ято. А он жалел, целовал меня и, забинтовывая ранку, успокаивал говоря, что боль скоро утихнет.       Теперь на такие мелочи, как ссадины, синяки и царапины, я даже внимания не обращаю, а порезы не обрабатываю: само пройдёт — только время на них тратить. А если уж случается серьёзно пораниться — терплю, стиснув зубы, не желая показывать слабость.       Ведь я Кинха! Аж самой противно! Хотя, не скрою, в чём-то эта другая часть меня лучше: не ноет, действует решительно, не боится биться за то, что дорого. Может, она и не злая совсем — просто сильная, но находится не в тех руках? Ведь если представить в порядке бреда, что я вдруг вновь стала полноправным орудием Ято — направила бы потенциал в другое русло. Помогала бы, а не отнимала жизни.       Жаль такого не будет. Никогда. Никогда…

***

      Горячие струи воды приятно согревали кожу, расслабляя мышцы, окутывая тело влажным паром.       Позавчера я была сама не своя и, вернувшись после ритуала очищения, упала на кровать: совершенно вымотанная и морально, и физически, я даже не смогла дойти до ванны. А утром, когда проснулась, получила приказ лежать и не вставать целый день: кажется, Валаам переживал за моё психическое здоровье и решил подстраховаться, тем более что лекарь на тот момент так и не явился.       Целые сутки я смотрела в потолок, погрязшая в своих мыслях, и с нетерпением ждала, когда смогу выйти на улицу. Не то чтобы мне скорее хотелось ринуться в бой, набросившись на очередную жертву, но и сидеть в четырёх стенах удовольствие сомнительное: ни телевизор, ни музыка, ни книги не могли отвлечь от произошедшего.       Внутри сидели страх и странный дискомфорт. Тело будто мне не принадлежало: оно исправно слушалось, и даже мои навыки и реакция сохранились, но всё равно что-то изменилось. В плохую сторону. Забежавший в гости Сатоши, который решил меня проведать, а заодно и принести обед, объяснил это тем, что я чуть не погибла. Но меня такой вариант не утешил: я уже два раза была в шаге от смерти, однако ничего подобного не чувствовала.       Хорошо, что горячая вода хотя бы немного меня взбодрила: пропали вялость и сонливость, появившиеся после вчерашнего постельного режима. Эх, ещё пару месяцев назад я была бы счастлива провести в комнате целый день, а теперь жалуюсь. Вот дурёха!       Улыбнувшись своим мыслям, я налила на ладонь пахнущий кокосом гель для душа. Закрыв глаза, я медленно провела рукой по плечу, груди, линии талии и бёдрам, после чего снова вернулась к шее и ключицам. Было так приятно: под пальцами бархат кожи, и меня будто обволакивала нежность, а падающие сверху струи воды скрывали все изъяны и шероховатости кожи. Я точно идеальная фарфоровая куколка! Хотя странно, что я не чувствовала шрамов.       Открыв глаза, я лениво перевела взгляд на левое плечо. И ничего не увидела. Шрам, оставшийся после боя с Митсуо на камиринге, исчез.       От удивления я сделала шаг назад и чуть не упала. Что за чёрт! Я сплю? Мне это кажется? Хотя, может, от пара, пены и приглушенного света я просто не могу его разглядеть?       Я уже была почти уверена в правдивости этой версии, но, переведя взгляд на правый бок, не увидела шрама и там, хотя он всё ещё довольно сильно выделялся: ожога от раскалённого ножа, разумеется, не осталось, но вот тонкий и слегка шероховатый порез от клинка был со мной по сей день. Точнее, до сегодняшнего дня… — Не может быть! — прошептала я сама себе, потянувшись к крану и перекрывая воду. — Этого не может быть!       Опустив голову, я посмотрела ниже, на голень ноги: ещё недавно там было напоминание о встрече с аякаши, который чуть меня не убил. А теперь — идеально ровная кожа. И ни единого следа!       Оставался ещё один шрам: пусть он не был глубоким, но самым ужасным из всех, что я когда-либо получала. Имя Кинха. Валаам вырезал его на моём правом бедре. И все годы, что была с Ято, каждый раз, когда он ласкал меня или гладил, я пыталась повернуться к нему другим боком, только бы не напоминать о прошлом. Этот участок кожи был мне противен. Была бы сила воли — вырезала бы его со своего тела! Но… он так и оставался на мне. До сих пор.       Подушечки пальцев не смогли различить ни единого бугорка. Опустив глаза, я увидела на правом бедре лишь горящий красным иероглиф имени Акинэ… и больше ничего!       Моё тело стало таким, каким было сразу после становления шинки.       Взяв полотенце и обернув его вокруг груди, я спустилась на пол и подошла к запотевшему зеркалу. Проведя по нему рукой, в отражении я увидела себя, но, опять же, себя прошлую: хоть волосы были мокрыми, я заметила — они точно стали гуще, синяки под глазами исчезли, а впадины на щеках, появившиеся от редкого и неправильного питания, теперь сменил приятный румянец. Или это так день отдыха на меня подействовал? Нет… бред какой-то! Так не бывает!       Вернувшись в комнату, я всё ещё была в недоумении. Но постепенно удивление и испуг начали проходить, и я смогла сложить два плюс два: Валаам дал мне ампулу со скверной — так сказал Сатоши, и эта самая скверна вылечила меня. Точнее, вылечилась я сама, ведь почти стала призраком, а они умеют неплохо регенерироваться. И хоть до окончательного превращения дело не дошло — смертельная рана от пули затянулась, да так, что и следа не осталось! И похоже, не только она…       Выходит, все шрамы, раны, синяки, ссадины и шишки, что были на моём теле, пропали, будто их никогда и не было. И это чудо! Вот только что за груз давит на плечи? Почему в этом, казалось бы, полностью здоровом теле я ощущаю себя больной: меня словно температурит, ломает… Мне неприятно, хочется выпрыгнуть из собственной кожи.       Упав на кровать, я некоторое время смотрела в потолок, а потом вдруг подумала, что будь тут Ято — он бы нашёл ответ. Возможно, не сразу, может, не сам, но он помог бы мне. Хотя бы тем, что был рядом.       Повернув голову вбок, я представила, что он лежит рядом и тоже смотрит на меня. Иссиня-чёрная чёлка немного взъерошена и почти закрывает бездонно голубые глаза, острые скулы чуть округляются от его улыбки, на шее бьётся жилка, а между плечом и ключицей залегла складка — Ято немного повернулся в мою сторону. И запах… кажется, я до сих пор в мельчайших деталях помнила запах любимого! Жаль, ароматы нельзя запомнить и воспроизвести, как историю или песню… Я бы делала это каждую ночь, чтобы лучше заснуть. Возможно, даже иллюзия присутствия Ято помогла бы мне избежать кошмаров. — Я так хочу к тебе… — прошептала я, чувствуя, как скатившаяся слеза защекотала щёку. — Я так соскучилась!       Разумеется, ответом мне была лишь тишина, но я представила, как он грустно улыбнулся, будто бы говоря: «Я тоже», — а после потянулся ко мне.       Закрыв глаза, я повернулась на бок и, крепко обхватив себя руками, вообразила, что это его объятия. Я почти что могла слышать стук сердца, который различила бы, прислонившись макушкой к его груди. Но всё это лишь иллюзия…       Он где-то там, далеко, и, надеюсь, не переживает обо мне. Живёт полной счастливой жизнью, двигается дальше. Только хочется верить, что пусть редко, но всё же бывают моменты, когда, закрыв глаза, он тоже представляет, будто я рядом… Я бы этого хотела.

***

4 ноября, 2029 год       Сегодня наконец пришёл лекарь. Не то чтобы я в нём нуждалась, но без его осмотра Валаам запрещал выходить, да и скопилось несколько тревожащих меня вопросов.       Правда, когда Кииоши попросил всё объяснить, я даже не смогла толком описать свои чувства. Искренне пыталась, но выходил сплошной сумбур: я перескакивала с места на место, к фактам припутывала ощущения и догадки, заикалась, порой тараторила, а иногда наоборот, замолкала, не в состоянии подобрать слова.       Но кажется, моего рассказа ему хватило: не зря Кииоши был самый мудрый, знающий и, чего таить, дорогой лекарь во всей Японии. — Я не хочу тебя пугать, — начал он с добротой в голосе, — но боюсь, ты в опасности, дитя моё. Да, рассказанный тобой и Валаамом случай уникален, ведь если когда-то скверна и применялась для лечения — я при таком не присутствовал. Но у меня есть пару догадок, и, поверь, я хотел бы ошибаться.       Мужчина, что сидел передо мной, был явно взволнован: его глаза бегали по предметам в комнате, лишь иногда задерживаясь на мне, густая борода постоянно подёргивалась, будто он что-то жевал, а на лбу пролегли глубокие складки. — Думаю, страх, что ты ощущаешь, вполне естественен, — взяв мою руку, он провёл большим пальцем по запястью. — В общем и целом с виду ты выглядишь полностью здоровой и, вроде как, стала лучше, чем была, но на деле… То, что ты делаешь для Валаама последний год, и то осквернение, что ты пережила, если можно так выразиться, дали трещину твоей душе.       Глубоко вздохнув, он, похоже, старался говорить безучастно, как и полагается докторам, но всё же не мог скрыть жалости и сочувствия. — Возможно, сравнение неуместно, — продолжил он, потому как я пока не могла осмыслить услышанное и молчала, — но шинки — нечто цельное, священное, чистое… А ты себя запятнала. Из-за этого внутри тебя смута. — Я не могу это исправить? — всё же спросила я, заикаясь. — И погибну? — С этим образом жизни, увы… — Кииоши чуть плотнее закутался в накидку, хотя в комнате было довольно тепло. — Тебе лишь остаётся быть осторожной, потому что в следующий раз, в момент крайней опасности, та трещина может расколоть твою душу. И тогда тебя не станет… Ты не попадешь дальше, в иной мир, и не вернёшься назад. Возможно, превратишься в призрака, но об этом судить сложно. Как я и говорил — случай единичный.       Это… Как такое возможно? Да и почему именно я? Сколькие шинки грешат (в том числе и убивают) по собственной воле и воле хозяина, но при этом остаются цельными! Никаких трещин на душе у них нет, и в аякаши без повода они не превращаются! А я чем хуже?       Да что со мной не так?! — Вы уверены? — хоть внутри я кричала, снаружи оставалась спокойной и рассудительной. — Почти, — Киоши произнёс это таким тоном, будто бы просто хотел меня утешить. — Знаю, моя теория странна, и ты не обязана прислушиваться, но… этот раскол внутри тебя есть, поверь. Я чувствую, что ты не в гармонии с собой, с собственным я. И это мучает. Ужасно мучает тебя! И мне жаль.       Я была рада, что Валаама нет в комнате. Я бы не хотела, чтобы он знал об этой моей слабости. Вдруг сочтёт ненужной или опасной? Ведь я могу навредить не только себе, но и окружающим. — Я верю. Но пусть это будет между нами, — попросила я, и так зная, что для Кииоши тайна пациента навсегда останется тайной. — Я просто скажу господину, что здорова. Не хочу его пугать. И… буду осторожна, разумеется. Спасибо!       Мне хотелось поскорее остаться одной, обдумать услышанное и попытаться… принять и усвоить своё нынешнее положение.       И снова сложности. Сколько же их ещё будет на моём пути? И насколько этот путь долог? Хотела бы я знать ответы…

***

6 ноября, 2029 год — У меня важное объявление! — громко начал Валаам, собрав у нас дома большинство членов братства. — Недавние события заставили меня кое о чём задуматься… Кинха, подойди ко мне.       Всё ещё обдумывая слова лекаря, я не сразу поняла, что господин назвал моё имя. Но когда увидела, что все на меня смотрят — с беспокойством проследовала к нему. Интересно, меня снова будут за что-то ругать? — Никогда не знаешь, что тебя ждёт за поворотом, — продолжил он, убедившись, что я встала рядом и внимательно слушаю. — Порой строишь планы на десятилетия вперёд, но не представляешь, что готовит тебе судьба. Что жизнь может оборваться в любой момент.       Повернувшись, Валаам посмотрел на меня пронизывающим взглядом, а я никак не могла понять, что будет дальше. Он хочет меня похвалить? Или, наоборот, упрекнуть в том, что подвергла его жизнь опасности? Ведь он чуть было не схватил ту пулю, но если вылечить меня оказалось возможным — Бог бы такого ранения, скорее всего, не пережил.       Мне стало стыдно и тревожно, но, услышав продолжение речи, я открыла рот от удивления. — Если бы не эта шинки — я не стоял бы сейчас перед вами, — кажется, произнося это, Валаам засмущался. — Хотя, нет, стоял бы, но был на метр пониже.       Все засмеялись, и я бы тоже последовала их примеру, однако всё искала подвох: не может всё так отлично складываться, что господин просто взял и решил похвалить меня перед остальными. — Я понял, что рядом должны находиться не те, кого нужно и правильно там держать, а кто этого действительно достоин, — когда присутствующие в зале затихли, он продолжил речь. — Кто готов рискнуть жизнью, кто не раз доказывал свою веру и преданность.       Неожиданно для меня Валаам перевёл взгляд на Риотто, но смотрел на него не как прежде, а с пренебрежением, агрессией и обидой. — Риотто, ты очень сильно разочаровал меня! — в голосе нашего хозяина слышалась дрожь. — Моя жизнь была в опасности, но… ты струсил! Дал врагу лазейку.       Сделав паузу, он посмотрел на меня, потом прошёлся взглядом по каждому присутствующему, а после вновь остановился на моём начальнике. — Более ты не достоин своей должности, — заявил Валаам, и от этих слов в помещении повис общий вздох удивления. — И с этого дня Кинха займёт твоё место. Теперь она моё ведущее орудие!       А вот теперь на уши давила полная тишина. Я думала, что ослышалась, но остальные, кажется, тоже были в шоке. — Валаам, — Риотто сделал шаг вперёд и протянул к господину трясущуюся руку. — Пожалуйста, не надо так со мной! Я ведь… я оплошал, признаю. Но я делал всё, что мог! Я старался! — Ты делал недостаточно! — Валаам обрезал его тираду, словно ножом. — Я не раз давал понять, что не пускаю слов на ветер. Это решение окончательное!

***

— Господин, я вовсе не неблагодарная, — я старалась говорить спокойно, но внутри нарастала паника. — Но мне кажется, Ваше решение необдуманно! — Тебе кажется или ты тупо спасовала? — Валаам чуть повысил голос. — Боишься мести Риотто? Или уверена, что не сможешь управлять остальными? А может, тебя устраивает быть пешкой и в королевы идти нет желания?       Стукнув по столу, он вроде как и пытался сдерживаться, но граница между тем, когда он мог говорить вполне спокойно, и тем, когда будет готов вновь сослать меня в темницу, была слишком тонка. Нужно быть осторожней. — Я не хочу, чтобы Риотто чувствовал себя изгоем, — ответила я, обойдя его каверзные вопросы. — Все мы ошибаемся. Я тоже столько раз делала всё неправильно… — И получала за это! Или нет? — Валаам словно бросил эти слова мне в лицо. — Я наказывал тебя. И не раз. А теперь делаю это с другим шинки. Разве ты не счастлива: справедливость торжествует! — Совсем нет, — покачав головой, я глубоко вздохнула. — Он был с вами так долго, так много сделал…       Сама не представляю, почему принялась защищать того, кто однажды чуть меня не убил. Но после разговоров с Риотто я начала понимать его мысли: да, он порой делает ужасные вещи, бывает жестоким и нетерпеливым, но хозяин для него на первом месте. Он всегда думает о его благополучии, старается угодить. А теперь, после всего одной ошибки, ему дали пинка под зад, причём ещё и опозорив перед остальными.       Это жестоко! Подниматься вверх приятно, но падать вниз — очень больно. Ещё вчера Риотто был начальником, и не только моим, но и всех членов братства. А теперь он наравне с наёмниками и обязан подчиняться девчонке, которая ещё недавно была его врагом.       Да и в коллективе он ещё долго будет изгоем, ведь порой был груб с подчинёнными. И теперь они могут и станут мстить. — Сделаю вид, что не слышал этого, — Валаам так скривился, будто съел кислую конфету. — Мне не нравится видеть в своём заместителе неженку. Так что прекращай! Я хочу быть уверен, что моя спина прикрыта. Я ведь могу на тебя положиться? — Разумеется, — пробурчала я сквозь зубы. — Тогда будь так добра, оторви от моего кресла свою милую задницу и перейми у Риотто все дела, — махнув рукой, господин дал понять, что я должна уйти. — Завтрашний день начинаешь в новой должности. Свободна!

***

      Этот следующий день был адом. Я не ходила на задания, не крала, не пытала и не убивала. Было намного хуже! Я распределяла работу между остальными наёмниками: говорила кому, что и у кого нужно отнять, кого надо убить, а кого пытать, что при этом делать и какую силу применить.       Пытаться защитить будущую жертву и быть мягкотелой — значит выдать себя, а я не хотела, чтобы Валаам узнал про изменения, произошедшие внутри моего сознания. Поэтому приходилось действовать решительно и, наплевав на жалость к Богам, которые будут убиты или ранены по моей указке, стараться походить на Риотто. И забыть, что такое сострадание.       Когда приказы были розданы, и мои подчинённые исчезли с глаз, я отправилась в свою комнату, где просидела до самого вечера. Жаль, нельзя было запереться здесь до утра: теперь перед уже вошедшей в привычку встречей с Валаамом я должна была собирать информацию с тех членов братства, что отправлялись на задания, аккумулировать её и преподносить господину, рассказав, что получилось, а что нет.       И да, впредь я отдувалась не только за собственные провинности, но и за всех коллег. Стало понятно, почему раньше Риотто так нервно реагировал на плохие новости — понимал, что вечером его ждёт очередной нагоняй. И сегодня я впервые узнала, что это такое.       Не сказать, что Валаам был жесток или груб со мной, но даже просто сообщить ему плохую новость — уже пытка, ведь невозможно предугадать, что будет дальше: он может лишь пожурить и сказать, как разочарован, может в качестве наказания на пару минут сдавить ошейник, а может перейти к решительным действиям… И тогда жизнь покажется адом!       К счастью, в этот раз я отделалась лёгким испугом: наверно, Валаам пожалел, а может, в этом кабинете звучали новости и похуже. Но даже если в перспективе все наши встречи будут проходить столь же гладко — я всё же надеялась, хозяин сменит гнев на милость и вернёт Риотто его прошлую должность. Ведь я для неё не подхожу! Я не как они! Уже нет.

***

12 ноября, 2029 год       Я сидела на полу ванной и глядела в малюсенькое окошко под самым потолком. В помещении стояла почти кромешная тьма: луна растущая, и света от неё было мало. Но она будто бы смотрела на меня: утешая, поддерживая, переживая.       Сегодня мне вновь пришлось убить. Я уже сбилась со счёта, сколько жертв пало от моего клинка, но с момента исцеления кровь я пролила впервые. И это не давало покоя.       Стало даже хуже, чем было в первые месяцы моего здесь появления: тогда я хоть и выполняла задания, но осознавала — это Валаам действует моими руками. Я лишь хотела защитить близких и перестать испытывать физическую боль от постоянных наказаний. Я могла утешиться тем, что у меня просто нет выбора: я лишь пешка и могу двигаться так, как того требует игра. Теперь же всё изменилось.       Я всё ещё не хотела чувствовать боль, но теперь не боялась её. Похожая ситуация бывала в детстве, когда мама делала уколы, если заболею: я понимала, что будет неприятно, но при этом знала — всё пройдёт и я это переживу. Так и сейчас: если наказания можно избежать, я постараюсь это сделать, но если уж суждено… Да и хрен с ним! Меня уже ничем не удивить.       Что касается близких… Я по-прежнему переживаю за их судьбы, но думаю, теперь Валаам считает меня безразличной ко всем и всему. Он больше не станет переходить к шантажу. По его мнению, раз я убила Наю — девушку, которую знала и к которой хорошо относилась, скорее всего, не буду надрываться ради каких-то людишек.       А значит, прежние отговорки больше не работают. Я продолжаю трудиться на Валаама, потому что привыкла, потому что больше некуда идти. Или есть иная причина?       Я всё ещё боюсь. Его боюсь! Каждое утро, едва открыв глаза, я думаю лишь о том, что мне принесёт грядущий день. И я не беспокоюсь о своей продуктивности или о том, что могу кого-то разочаровать или обидеть — мне страшно, что в следующий раз Бог Алчности найдёт другой рычаг давления на меня. Что, узнав о моих нынешних мыслях и решив, что я вновь ему неверна, он придумает новый план: хитрый, коварный и не менее ужасный, чем предыдущие. Возможно, прежние пытки и шантаж покажутся мне раем, или же господин просто убьёт меня…       А я этого не хотела. Почему-то именно сейчас я как никогда дорожила жизнью. Вот только осталось придумать, как выбраться из всего этого и при этом не подставить тех, кого люблю.       Эгоистка! Пытаюсь защитить горстку дорогих мне людей, Богов и шинки ценой жизней сотен других. Когда умру — точно попаду в ад!       Уткнувшись лицом в колени, я пыталась понять кто я. Но не выходило. Всё смешалось: во мне будто жили две разные девушки, причём разительно отличающиеся друг от друга. И если до этого меня бросало из стороны в сторону, и я была то с одной из них, то с другой, то теперь они обе пытались диктовать, как мне жить. И разрывали на части!       Может, об этом говорил Кииоши? Поэтому мне так плохо? Ведь даже сейчас я одновременно думаю о том, как неправильно убивать, и в то же время готова делать это ради кого-то… И себя в том числе.       Всё было проще, когда я была человеком. Жила себе спокойно: ходила в школу, учила уроки, гуляла, ждала новые выходы любимой передачи, обсуждала с подругами, насколько красив актёр из нашумевшего блокбастера… Сложности были, но по сравнению с тем, что творится сейчас, они кажутся мелочными и даже недостойными внимания! Подумать только, когда-то я переживала, что надела в школу слишком короткую юбку и не получила высший балл по тесту… А теперь единственное, что не покидает мысли — я никогда не стану свободной.       А вот что касается прежней, человеческой мечты — тут другое дело! Она разнилась с тем, чего хотели для меня родители — я шла к чему-то великому, глобальному! Не желала существовать в режиме работа-дом-работа, а решительно надеялась стать личностью. Думала о том, как изменю мир к лучшему, но при этом никогда и не в чём не буду себе отказывать.       А в итоге… — Вот ты и достигла дна, Хиёри, — прошептала я, обращаясь к себе прошлой. — До этого я думала, что уже сделала это, но сегодняшний день доказал обратное. Хотя, может… завтра будет ещё хуже?       Выпрямившись и облокотившись спиной на стену, я вновь посмотрела на видневшуюся из окна луну. — А если это так — пусть я уже как можно скорей спущусь в самый низ. Не потому, что хочу там оказаться, — я усмехнулась собственным мыслям, — просто хочется, наконец, понять, что хуже уже не будет. Вот он, ад! Больше бояться нечего, ведь я уже в полнейшей заднице! Осталось лишь привыкнуть…       Разумеется, ответом мне была тишина, хотя так хотелось, чтобы та самая прежняя Хиёри меня поддержала. Сказала, что я не разочарование. Что она хоть в чём-то, но гордится мной! А ещё — что не всё потеряно… Наверно, она бы посоветовала верить в чудо, надеяться на лучшее. Это так в её стиле!       Конечно, она ведь не была в моей шкуре. Когда в её жизни случалось что-то плохое, она поднимала глаза к небу и молила Богов о помощи, свято веря в то, что они слышат её просьбу и прямо сейчас кинутся на выручку. А как же иначе: ведь та, смотревшая на облака Хиёри была хорошей, чуткой, доброй! И разве не это залог милости Богов? Ну и глупая я тогда была!       Теперь, сидя здесь, на холодном полу, я понимаю — от Богов то и все беды. Не знаю, как у других людей, но в моей ситуации так оно и есть. И даже не это самое страшное — выше них никого нет! Молиться больше некому!       Кого просить наконец послать мне хоть чуточку света? Вселенную? Да класть она меня хотела… Судьбу? О, эта сука явно меня ненавидит! Не знаю правда, за что… — Ты была искренне уверена, что за всё воздаётся по заслугам, — продолжила я вслух. — За ложь, похоть и прочите грехи — будешь наказан, а если помогаешь ближним и честно идёшь к заветным целям — всё получится. Не так ли?       По щекам потекли слёзы, но я вновь засмеялась — это походило на начинавшуюся истерику, хотя я старалась держать себя в руках. — Но только знаешь что, дорогая Хиёри? — разведя руки в стороны, я постаралась представить перед собой девушку в школьной форме, с кошачьим хвостиком за спиной. — Ты могла жить на полную катушку: пить, курить, гулять допоздна, врать напропалую и не стесняться своих чувств к парням, но при этом вряд ли оказалась бы в большей яме, чем я сейчас. Возможно, даже наоборот: осталась бы жива и наслаждалась взрослой жизнью. И не сидела бы тут одна с чувством, что никому не нужна.       Мне было тоскливо, впервые за долгое время. Буквально месяц назад я справлялась с этим чувством, умудрялась задвигать его в такие глубины сознания, что убеждала себя: одиночество — чуть ли не моё кредо!       Но нет. Я нуждалась в общении. В заботе и безопасности. Я хотела быть частью чего-то хорошего, большого… Вот только братство с его целями — совсем не то, о чём я мечтаю.       Здесь я чужая. И всегда ею была. Жаль, поняла это очень поздно.

***

23 ноября, 2029 год       Дни тянулись невыносимо долго. Время будто замедлилось и, словно издеваясь, давало в полной мере прочувствовать всю черноту моего нынешнего существования.       Я снова начала забирать шинки, но теперь у меня получалось уговаривать их примкнуть к Валааму. Всё же в прошлом я не прикладывала максимум усилий — порой ставила гордость превыше приказа и с наслаждением истребляла тех, кто мне перечил, кто шёл на попятную.       Теперь же у меня не было никакого желания убивать невинные души, поэтому я делала всё возможное и невозможное, дабы привести их к господину. А он и рад был. На одном из последних собраний даже сказал, что я стала ещё лучше, чем прежде: работаю с большей отдачей, выгляжу бодрее, перестала язвить и пререкаться с коллегами. — Всё же ты поняла, что быть начальником — не шутки! — сказал он, тепло улыбаясь. — Я этому рад. Я искренне рад, Кинха!       Надеюсь, господин никогда не поймёт, насколько сильно ошибается: начальник из меня ужасный. Но есть в этой должности и определённые плюсы — я могла отдыхать, когда хочу. Конечно, наглеть нельзя, но всё же я перестала работать по двадцать часов в сутки, что не переставало радовать. А сегодня так и вовсе сделала себе выходной.       Для этого был повод: День благодарности труду, на котором в Такамагахаре по обыкновению собирались все Боги. Я любила это место: на Небесах всегда тепло и солнечно. Но так как у Валаама отняли здешний храм, он не горел желанием лишний раз сюда подниматься. И я могла немного расслабиться.       Мне хотелось в полной мере насладиться праздником: погреться на солнышке, поесть вкусной еды, повеселиться на шоу кукол и вдоволь нагуляться, рассматривая пёстрые аллеи и вдыхая насыщенные ароматы цветов.       Правда, должность ведущей Бога Алчности никто не отменял: ко мне постоянно походили по поводу новых заданий, а пару раз, наоборот, показывали на экране смартфона результат уже выполненного поручения.       Лицезреть измученных, истекающих кровью Богов и шинки удовольствие то ещё, поэтому настроение у меня подпортилось. Но я не опускала руки и пыталась улыбаться. Не для остальных — для себя.       И Сатоши мне в этом помогал: рассказывал смешные истории, покупал вкусности, интересовался делами. В общем, не давал скучать. И мне это нравилось!       Только вот, помимо него, на празднике были и другие члены братства. И, конечно, куда без Рамона! С первого дня в новой должности я частенько пыталась заслать его в самые отдалённые места нашей страны, на самые трудные задания, только бы не видеть его день или, может, даже два. Но, как говорят, мечтать не вредно — этот гадёныш умудрялся сделать всё, что я поручала, так ещё и в рекордно короткие сроки. А после хвастался, что, мол, я всё пытаюсь опустить его на дно, а он снова и снова всплывает на поверхность.       Однажды не выдержав, я во всеуслышание рассказала ему, что именно не тонет, — и теперь мы не просто неприятели, а настоящие враги. Он не упускает случая всячески меня задеть (причём и морально, и физически), а я только и делаю, что пытаюсь отправить его как можно дальше.       Вот и сейчас он только-только отошёл от меня, показав лицо очередной умирающей жертвы. Причём я была уверена — он специально сфотографировал её в нескольких ракурсах, чтобы я могла… насладиться увиденным. Наверно, как бы я не старалась притворяться, у меня от подобного зрелища всё на лице написано.       Хорошо, что Сатоши был рядом — Рамон не позволял себе особых выкрутасов, если он был в поле зрения. Однако неприятное чувство всё равно осталось. — Сладкую вату хочу, — пробубнила я, смотря вслед удаляющемуся подчинённому. — Может хоть она поднимет настроение после рожи этого придурка! — Зато представь, как хреново ему живётся, — достав бумажник и протянув купюру продавцу, Сатоши улыбнулся. — Ты вот с ним попрощалась и забыла, а пареньку с этим лицом всю жизнь маяться.       Ох и давно я так не смеялась! Даже случайно ткнулась носом в уже врученное мне лакомство, но толком вытереться так и не успела: чуть не сбив с ног, в меня кто-то врезался. Сначала я решила, мне пытаются навредить, но спустя секунду до носа дошёл ни с чем не сравнимый и до боли знакомый запах. Ято!       Я не поверила своему обонянию и, надеясь, что ошибаюсь, повернула голову вбок, пытаясь рассмотреть лицо нападавшего. Нет, это точно был мой бывший хозяин! — Ты спятил?! — я толкнула его что было сил, хотя внутри всё затрепетало. — Какого хрена творишь? — Это правда ты! — он говорил словно заворожённый. — Ты жива!       Странно. На мне его имя! Он должен чувствовать, что со мной всё в порядке. Тогда с чего такой вопрос? Неужели от того, что я чуть не превратилась в призрака, нарушила нашу с Ято связь? — Ну вообще-то с этим утверждением ты лет на восемнадцать опоздал, — отлепив от одежды смятый комок испорченной сладкой ваты, я старалась говорить так, будто бы Ято до сих пор был мне противен. — Но в контексте этого безумного мира, да — жива. Только было бы чему радоваться…       Ну почему рядом со мной Сатоши? Встреться мы с Ято в более укромном месте, мне не пришлось бы так себя вести. Не нужно было строить из себя стерву. Возможно, я бы всё ему объяснила, поделилась переживаниями, успокоила.       Хотя о чём это я? Сама ведь решила, что рядом со мной ему быть опасно. Значит, хорошо, что всё случилось так, как случилось. Остаётся продолжать играть, ведь Тёко далеко не глуп и умеет распознавать фальшь. — Шутишь?! — я таким счастливым Ято давно не видела: он задыхался от переполнявшей его эйфории, говорил сбивчиво и немного нескладно, но улыбался так искренне и ярко, что я и сама чуть было не начала улыбаться в ответ. — Это чуть ли не самый лучший день в моей жизни! — Сочувствую, — бросив взгляд на Сатоши, я попыталась понять: чувствует ли он что на самом деле творится у меня в сердце? — Праздник так себе, если честно! А теперь у меня ещё и сладкой ваты нет. — Я куплю тебе новую! — чуть ли не крикнул бывший хозяин, продолжая смотреть на меня, как на новое чудо света. — Хоть десяток! Главное, ты здесь!       И я рада, что ты здесь! Теперь я знаю — ты в порядке. Ещё бы Юкинэ увидеть… Но думаю, один Ято бы сюда не пришёл, а значит, и его священный сосуд неподалёку. — Спасибо, я в состоянии сама за себя заплатить, — решив, что разговор нужно поскорей заканчивать, я открыла сумку, собираясь достать кошелёк. — Но надеюсь, когда я таки это сделаю — ты будешь находиться как можно дальше!       Пожалуйста, пусть он меня послушает! Я того и гляди не сдержусь и кинусь в его объятия, а на такое Сатоши точно не станет закрывать глаза: сколько бы этот Бог не говорил о любви ко мне, ни за что не предаст Валаама. Тёко всё ему расскажет, и мне вновь придётся увидеть, каков господин в гневе. — Не думаю, что у меня получится! — дыхание Ято всё не выравнивалось: он словно только что пересёк финиш, выиграв олимпиаду, и теперь давал интервью тотчас же подоспевшим журналистам. — Может, есть другие желания? — Да! Спустись на землю и сдайся уже какой-нибудь психиатрической клинике, — говоря это, я подумала, что он и вправду выглядит немного безумным. — Тебя там явно заждались. — Только если вместе с тобой. Или предпочитаешь народную медицину?       Ято рассмеялся. Странно, он будто бы был при нашем разговоре с лекарем и теперь в курсе, в каком положении я нахожусь. Хотя, разумеется, это невозможно. Я просто принимаю желаемое за действительное, ведь так хочется, чтобы Ято понимал, как мне тяжело. Чтобы хоть кто-то мне сочувствовал… — Так-то нет, но скоро предпочту, — выбросив остатки сладкой ваты в урну, я ощутила противный липкий налёт на пальцах: от этого раздражение в голосе стало неподдельным. — Говорят, если выпустить пар и кого-нибудь отмудохать — это успокаивает! — У меня как раз есть претендент, — Ято уже почти сгибался от смеха. Интересно, он имеет в виду Валаама? — Не поверишь, у меня тоже тут один появился, — я вспомнила, что совсем недавно здесь был Рамон, однако сделала вид, что имею в виду Ято: тем самым я не врала, а значит, не уколола его. — Буквально несколько минут назад — вот совпадение, правда? — Угу.       Кажется, мой ответ его совершенно не расстроил. Только теперь, оторвав взгляд от лица, он начал рассматривать меня с головы до ног. Я тоже обратила внимание на свой топ и с ужасом обнаружила на нём желтое пятно от растаявшего сахара. Вот же зараза! Теперь идти переодеваться! Только, как назло, я совсем недавно упаковала почти все летние вещи: за окном конец ноября как-никак. Хотя, кажется, одно платье всё же осталось… — Где твой шрам? — выдернув меня из омута раздумий, Ято протянул ко мне руку, однако не рискнул дотронуться до плеча. — Что вообще с тобой произошло?!       Чёрт, заметил-таки! И как на зло, Сатоши продолжает буравить взглядом. — А тебя это касается, потому что… — пришлось продолжить играть. — А точно, тебя это не касается! Разве нет? — Разве нет, — сделав шаг вперёд, Ято двинулся в мою сторону, словно бы вновь решился на объятия, но я отступила. Нельзя! Пожалуйста, уходи!       Опустив голову, я вновь посмотрела на открытую сумочку: помимо кошелька и прочих мелочей, я увидела едва начатую пачку сигарет. В последнее время я мало курю, однако полностью отказываться от этой привычки не стала: во-первых, это будет выглядеть подозрительно, а во-вторых… дым меня умиротворял. Знаю, все вокруг твердят, что успокаивающее действие сигарет не больше, чем плацебо*, но если они помогают хоть немного отвлечься от действительности — почему нет? От рака лёгких я всё равно не умру, а значит, о здоровье можно не переживать.       Вытащив пачку и достав оттуда одну из сигарет, я повернулась к Сатоши, прося закурить. Он удивился, ведь раньше я не позволяла себе курить в общественных местах, однако не стал ничего говорить и молча достал зажигалку. — Ты думаешь, что знаешь меня, Ято, — проговорила я, одновременно со словами выдыхая едкий дым. — Считаешь, будто бы у тебя всё ещё есть права на меня. Однако та девушка, что стоит перед тобой — тебе незнакома! И в следующий раз, решив, что можешь безнаказанно дотрагиваться до меня — вспомни произошедшее в октябре. Ты не бессмертен! И я бы на твоём месте больше не рисковала!       Ято был в шоке! Кажется, своим поступком я спустила его с небес на землю (как бы комично это не звучало, при условии, что мы в Такамагахаре). Но испугалась я не того, о чём подумает бывший хозяин, а того, что проболталась: никто не знает, что, забирая Наю, я столкнулась с… некоторыми трудностями. По официальной версии, я застала её за забором храма Тэндзина и, не получив желаемого, разделалась со свидетелем, и ретировалась.       Какая же я дура!       Развернувшись, я стремительно проследовала в противоположном от Ято направлении, про себя надеясь, что Сатоши не услышал или не придал значения моим словам. Однако, как всегда, удача не была на моей стороне. — А что было в октябре? — спросил он задумчиво, наблюдая, как я втягиваю очередную порцию сигаретного дыма. — Ты не рассказывала. — Потому что не произошло ничего существенного, — медленно проговорила я, лихорадочно придумывая более-менее правдоподобную версию. — Мы пересеклись на улице. Он пытался вразумить меня, поливал Валаама дерьмом и просил вернуться. Вот я и не выдержала.       Проходя мимо мусорного контейнера, я выбросила фильтр от сигареты, но, почувствовав пустоту в руках и волнение, тут же достала новую. — И ты ему пригрозила, да? — в голосе друга слышалось неподдельное любопытство. — Лучше! — я улыбнулась, хотя вспоминать о произошедшем было больно. — Я ранила его. Да так, что Ято, наверно, не мог ходить несколько недель. По крайней мере, я на это надеюсь…       Я сделала вид, что горжусь собой, а вот Сатоши явно испытал это на самом деле. Округлив глаза и даже приоткрыв рот, он некоторое время молчал, а после так крепко обнял меня, будто я мир спасла. — Я знал, что ты верна Валааму! — в его голосе слышались слёзы радости. — Я был уверен в тебе! — А господин — сомневался? — с испугом спросила я, чуть отстраняясь и заглядывая другу в глаза. — Он — нет, но вот остальные… — хоть Сатоши был довольно крупным мужчиной — сейчас словно бы немного сжался. — Да не обращай внимания! Не думай о том, что я сказал. Я рад! Я так рад!       Кажется, он и вправду был счастлив. Вероятно, ещё не оставлял мысли о том, что мы можем быть вместе… А чтобы такое стало возможным, моя преданность Валааму должна быть непоколебима. Вот он и радуется…       Да уж, знал бы Тёко, как сильно я хочу убежать отсюда. Навсегда оставить эту жизнь за плечами и двинуться дальше: в будущее, где я свободна. И пусть то, что ждёт за горизонтом, непредсказуемо и даже опасно — я готова. Только бы не здесь. Только бы не с ними.

***

30 ноября, 2029 год       Солнце давно скрылось за горизонтом, но в этот раз я решила не оставаться дома, запертой в четырёх стенах с дурными мыслями. Мне нужно было развеяться, забыться, попытаться насладиться вечером… И чтобы это сделать, я вновь вернулась к старым привычкам — пошла топить печаль в алкоголе.       Я не выбирала бар: забежала в первый попавшийся, тем более, встретился он мне почти сразу. Да это и неудивительно: в Токио сотни подобных заведений, ведь японцы народ трудолюбивый, а значит, им нужен и отдых. И я сейчас тоже смогу хоть ненадолго, но убежать от проблем. Надеюсь…       Пройдя внутрь, я с облегчением вдохнула нагретый воздух, пропитанный самыми разнообразными запахами: от хмельных ноток пива, до довольно-таки резких паров крепкого алкоголя. Но меня это не пугало: наоборот, стало уютно. Никого из присутствующих я не знала, но это и не нужно: у них свои поводы сюда прийти, у меня свои. Но при этом на какое-то короткое время мы будто бы стали одной большой компанией, цель которой — украсить этот пока ещё скучный пятничный вечер.       Сев за барную стойку и взяв меню, я некоторое время разглядывала страницу со всеми этими сладкими девичьими коктейлями. Но кого я обманываю? Такое придётся по вкусу в кругу друзей, когда хочется насладиться едой и приятными напитками, радоваться и веселиться. У меня же цель совершенно иная. — Виски. Чистый, — бросила я бармену, немного смущаясь. — Двойной.       Парень удивился: полотенце, которым он полировал вытянутый бокал, чуть не выпало из рук. — А двадцать** есть? — спросил он с подозрением, хотя, если честно, сам выглядел так молодо, что мог сойти за моего ровесника. — Двадцать один, — соврала я, доставая кошелёк и вытягивая оттуда тысячную купюру. — А это вместо паспорта. Идёт? — Нет, — жестко ответил он. — Тебе же лет восемнадцать. Иди лучше домой. Или могу предложить холодный чай, если хочешь.       До чего упрямый! Но что поделать — японцы народ послушный: они патриоты, и для них слово закона, как и традиции, значит очень много. Но и я не так проста.       Вплотную придвинувшись к барной стойке, я привстала с высокого стула: теперь между мной и барменом было буквально несколько десятков сантиметров. — Послушай… — я сделала паузу, потому как на молодом человеке не было бейджика. — Шин, — ответил он немного ворчливо. — А я Кинха, — произнесла я на автомате, хотя потом поняла, что могла сказать вымышленное имя. — Послушай, Шин. Сюда я пришла не одна: со мной жуткая депрессия и огромная куча денег. И не то чтобы я пыталась тебя подкупить, но ты, вижу, парень хороший и понимаешь: если не получу того, чего хочу здесь — уйду в другое место. В мире полно меркантильных людей, но не все заведения подходят для хрупкой, скромной, и, заметь, двадцатиоднолетней девушки.       Чуть отстранившись, я хотела посмотреть в глаза парню, но его взгляд прикован к моей груди. Ох уж эти мужчины! Интересно, он хоть меня слышал? — А если начальство придёт и решит меня проверить? — еле слышно спросил он с придыханием. — Что делать будем? — Я схожу домой, принесу паспорт, извинюсь и всё улажу, — подняв глаза к потолку, я уже было хотела на самом деле начать искать другое заведение. — Мне так хреново, Шин. Я так устала… словами не передать. Пожалуйста, будь другом и не будь букой. Мне это нужно, пойми.       Не знаю, почему так рьяно хотела добиться желаемого. В конце концов в доме Валаама алкоголя было столько, что если бы я решила выпить всё — наверняка бы впала в кому… если это возможно для шинки. Наёмники народ весёлый, поэтому почти у каждого в комнате свой мини бар: стоит построить глазки, и тебя угостят.       Но, наверно, здесь я и вправду чувствовала себя иначе: не как дома, конечно, но… комфортно. И уходить не хотелось. — Понимаю, — спустя несколько секунд ответил он, продолжая натирать уже и без того чистый бокал. — Хотя не представляю, что такого должно случиться в жизни хрупкой, скромной и, не сомневаюсь, двадцатиоднолетней девушки, что она пришла в бар одна и заказала двойной виски. Поделишься историей?       Спрашивая это, он снял с верхней полки стакан и, налив туда заказанный напиток, уставился на меня, будто действительно ждал продолжения. — А ты этого действительно хочешь? — удивилась я, делая первый глоток. — Да, правда вот не знаю, смогу ли расслышать тебя среди этой огромной толпы… — он оглядел совершенно пустую барную стойку. — Но думаю — справлюсь!

***

— Вообще-то в пятницу вечером принято веселиться, танцевать там… Но что-то это не похоже на праздник.       Перед взором всё расплывалось, свет от ламп резал глаза, от запахов спиртного мутило, а язык заплетался так, что порой я и сама не понимала, что говорю. — Это как посмотреть, — Шин стоял напротив меня и потягивал безалкогольное пиво. — Хорошее место, качественные напитки… Только вот прошло два часа, а ты так и не ответила, почему одна. — А что не понятного? — от раздражения я тряхнула головой, но тут же пожалела об этом: затошнило сильнее, так ещё и в висках запульсировало. — Потому что я нужна, только когда работаю. А сейчас плевать всем, где я, с кем, что со мной…       Казалось, я вполне доходчиво всё объясняла, но, наверное, так сильно боялась сболтнуть лишнего, что мой рассказ походил на какие-то несвязные отрывки. — У тебя сложная работа, это я уяснил, — парень улыбнулся. — Занимаешь какую-то высокую должность? — Ага! Рассмешил! — надув губы, я пропустила через них воздух, издав звук, похожий на фырканье лошади. — Хотя нет, формально я начальник, но на деле — типа рабыни. Нахожусь где-то на самой низшей ступени «Валаам корпорейшен». — Никогда не слышал о такой… — приподняв брови, парень вновь приложился к горлышку бутылки. — Твоё счастье! — усмехнувшись, я снова сделала глоток уже третьего или четвёртого по счёту стакана, хотя ещё пару минут назад решила, что нужно остановиться. — Хотя если страдаешь мазохизмом — может, тебе там и понравилось бы!       Почему-то вместо того, чтобы расслабиться, мой нетрезво соображающий мозг начал подсовывать картинки из прошлого: к имени Акинэ на бедре прислоняют раскалённую кочергу, Риотто пронзает меня клинком, от двухнедельной жажды губы потрескались и начали кровить, ошейник стягивается так сильно, что перехватывает дыхание… — Ну даже если твоя должность не столь высока — это не беда, — похоже, Шин не заметил моих мысленных метаний, поэтому продолжал. — Я вот — бармен. И считаю, все профессии важны и нужны, и нет ничего зазорного быть офисным клерком или сотрудником клининга. — Прям все-все? — переспросила я, смеясь.       Интересно, что он сказал бы, узнав, что я киллер и могу убить его прямо сейчас. Уж точно бы не обрадовался. Хотя скажи я ему об этом — Шин счёл бы меня сумасшедшей.       Валаам говорит в этом есть определённая прелесть: я никого не могу напугать одним лишь видом, и, не зная, кто я — никогда не догадаешься, что эту маленькую худенькую девочку стоит бояться.       Не нужно всегда верить глазам. И да — первое впечатление обманчиво!       Достав сигарету, я попыталась отыскать зажигалку, но в сумке был такой бардак, что я никак не могла её найти. Под руку попадалось всё что угодно, но только не то, что нужно. Но, поняв проблему, мой собеседник дал прикурить и, посмотрев, как я затянулась и выпустила дым через нос, продолжил. — Только это всё равно не объясняет, почему ты одна? — настаивал он. — Работа работой, но… Как же семья? У тебя наверняка есть муж или парень.       Сердце кольнула грусть. — Ну… так-то нет, — тихо, почти себе под нос проговорила я, опустив глаза и наблюдая за тлеющим между пальцами огоньком. — Нет? — Шин сделал вид, что расстроен, но в его голосе слышались явные нотки радости и облегчения. — Серьёзно? — Ага. Хотя был один… придурок! — вопреки договорённостям с собой, я снова сделала глоток. — Изменил мне и теперь шляется где-то под руку с этой…       Отчего-то стало так противно! И вправду, я сижу здесь совершенно одна… А ведь мы с Ято могли быть вместе. До сих пор! Думаю, на сегодняшний день Валаам и так и так перестал бы следить за мной, начал бы доверять… А значит, этот выходной вечер я провела бы не в прокуренном баре в компании с незнакомцем, а с тем, кого люблю. — А ты ему сказала? Когда уходила? — О чём? — кажется, я пропустила часть фразы: в ушах словно вата, и даже то, что слышала — я не всегда понимала. — Что он придурок, — усмехнувшись, бармен открыл себе новую бутылку. — Да я ему чуть череп не вскрыла! — крикнула я так громко, что немногочисленные посетители заведения начали на меня коситься. — Там не до разговоров было!       Шин засмеялся. Наверно думал, я шучу или преувеличиваю. А ведь я и вправду могла сделать непоправимое: убить и Ято, и Эми. Потом я бы об этом жалела, но если вспомнить, что тогда творилось в голове… такой исход был вполне вероятен. — Ну так, может, стоит уже сообщить ему об этом и отпустить? Ведь, кажется, тебя гложет недосказанность, — чуть выпятив грудь, парень очаровательно улыбнулся и начал буравить меня взглядом. — А после найти кого-то другого, более достойного? — Правда? — спросила я, понимая, что действительно этого хочу. — Ну да! — в голосе Шона появились игривые нотки. — Прямо сейчас? — уточнила я. — А почему бы и нет! — подняв пиво, бармен чуть наклонил бутылку, будто говорил тост. — Покончи с этой историей раз и навсегда!       А ведь действительно!       Осушив остаток виски и затушив сигарету, я спрыгнула со стула. Интересно, где моя куртка? А… чёрт с ней! — Эй, эй! — видя, как я накидываю сумку на плечо, Шин засуетился. — Ты куда это? — К бывшему! — ответила я, икнув. — Ты же сам сказал! — Я имел в виду смс… — он хотел было обойти стойку, чтобы остановить меня, но к бару подошли другие клиенты. — Ты же еле на ногах стоишь! — Разберусь! — промычала я, смотря вниз и пытаясь понять: это плитка на полу такая кривая, или я настолько пьяна? — Давай я вызову такси, — крикнул он, одновременно с тем принимая новый заказ. — Где ты живешь?       Хех… Интересно! Можно ли назвать дом Валаама и моим домом? Ведь у меня просто нет выбора… Хотя вопрос ведь звучал, где я живу, верно? — В аду! — крикнула я, потянувшись к ручке входной двери. — Думаешь, водитель знает дорогу?

***

      Не помню, как добралась до храма Ято, но… дорогу туда я могла найти и с закрытыми глазами, поэтому немудрено, что таки дошла до цели. Правда, холодный воздух начал немного отрезвлять: пусть не тело, но мысли точно. А нужно ли мне это? Снова смотреть ему в глаза, слышать эти глупые оправдания, ощущать самый приятный на свете запах…       А если Эми встречу? Вдруг, чего доброго, действительно её убью? Хотя, оружия-то при мне нет… Могу только легонечко её покалечить, и то временно. Бояться нечего!       И раз уж решилась — пусть. Лучше жалеть о сделанном, чем о том, что не свершилось.       Дойдя до калитки и открыв её, я поёжилась от противного скрипа, а после, сделав буквально шаг, споткнулась и упала, потому как между большими камнями, из которых была выложена тропинка, торчали крупные пучки уже пожелтевшей травы.       Ну почему я такая невезучая? Наверно, когда перед рождением все стояли в очередь за удачей — я явно чем-то не тем занималась.       Упав, я невольно ойкнула. И пока сидела на земле и потирала ушибленную коленку, в гостиной зажегся свет. Похоже, я кого-то разбудила. Вопрос только кого?       Выпрямив ногу, я начала наблюдать за входом. Кажется, даже сейчас я могла вплоть до секунды просчитать, сколько времени понадобится, чтобы включить свет в коридоре, пройти по нему, а после, повернув два замка, открыть тяжёлую металлическую дверь.       Странно, ведь последний раз я была здесь полгода назад… Когда сломала маленький храмик Ято, что раньше находился по правую руку от меня. — Акинэ?! — а вот и хозяин дома: вышел на улицу в длинной толстовке, наброшенной поверх мягких домашних брюк. — Что случилось? — О, добро пожаловать… — невпопад ответила я, после чего засмеялась. — Хотя… ох… Это же твоя реплика, верно?       Пытаясь заглушить хохот, я прикрыла рот рукой, отчего начала терять равновесие, даже будучи в сидячем положении. Всё же тот последний стакан был лишним. — Ты пьяна? — спросил Ято, медленно, шаг за шагом, сокращая расстояние между нами. — Ты пьяна? — повторила я дурацким голосом, передразнивая бывшего хозяина. — А тебе то что? — А может, это я должен задаваться вопросами? — в его голосе слышалась настороженность. — Зачем ты здесь? Я серьёзно!       А ведь действительно. Что я тут делаю? Ведь не просто так шла в такую даль, да ещё и ночью, рискуя быть съеденной аякаши? — Я… — закусив губу, я действительно пыталась честно ответить на этот вопрос. — Пф, забыла! Бывает же такое!       Я снова засмеялась, но на этот раз чуть не опрокинулась на спину. Так, Кинха! Осторожней! Вернёшься к господину покалеченная — возникнут вопросы, а тебе это не нужно. — Акинэ! Что-то случилось? — похоже, Ято не собирался отступать и, приближаясь, начал осматривать меня с головы до ног. — У тебя коленка болит. Почему?       Ему бы на допросах выступать: кого хочешь достанет! — Потому что траву надо стричь, чёртов придурок, я чуть шею себе не сломала!       Вдруг я замерла, а лёгкие, наоборот, начали содрогаться от приближающегося смеха. Вспомнился бар, Шин и его предложение навестить бывшего парня. — Точно! Я пришла сказать, что ты придурок! — воскликнула я, стукнув себя по лбу. — Вспомнила!       Повернув голову вбок, я продолжала заливаться смехом, при этом иногда икая от выпитого алкоголя. Но кажется, бывший хозяин не разделял моего веселья.  — Кровь идёт? — спросил он, игнорируя мою грубость, а после, присев рядом, потянулся к моей коленке. — Не трогай! — бросила я, одёргивая ногу. — Сама разберусь! Без всяких… всяких… придурков!       Я снова засмеялась. Сама не понимала почему, но меня бросало то в жар, то в холод, я то злилась, то была весела, то хотела видеть Ято, то мечтала никогда о нём не вспоминать.       Тут мой взгляд упал на его шею: в свете уличного фонаря на нём четко виднелся розовато-фиолетовый синяк, до странного напоминающий засос. Отлично! Это именно то, что я мечтала увидеть! Надо убираться отсюда, пока хуже себе не сделала.       Одной рукой упершись в здоровое колено, а другой — в землю, я попыталась подняться, но не тут-то было. Стоило потерять опору, как всё вокруг завертелось, да так, будто бы меня посадили в барабан стиральной машины и теперь крутят, крутят, крутят…       Я уже приготовилась вновь встретиться с землёй, но, вытянув руку, Ято подхватил меня под поясницу. Я услышала, как судорожно он вздохнул, как подошва его обуви чиркнула по тротуарной плитке, а после почувствовала, как от его прикосновения лёгкие словно сдавило, а сердце пустилось в галоп. До дрожи приятное, но в то же время страшное ощущение. — Повторяю: руки убери! — прорычала я, положив ладонь ему на грудь и пытаясь отстраниться. — Чтобы ты снова упала? — спросил он спокойно, но, убедившись, что я могу стоять, всё же отпустил. — До сюда дошла и назад вернусь, не беспокойся! — глаз снова невольно остановился на синяке. — Иди лучше шлюху свою грей, а то ей без тебя в кроватке холодно!       Наши лица были так близко друг к другу, что, будь здесь хорошее освещение, я смогла бы рассмотреть каждую крапинку радужки его глаз, каждую неровность кожи. — Ты всё же куришь? — резко сменив тему, спросил он, морща нос. — Я думал, неделю назад было не больше, чем показательное выступление, нацеленное на одного зрителя. Меня. А получается — это вошло в привычку… — Не-е-ет, — протянула я, засмеявшись и снова икнув. — От тебя пахнет табаком, — кашлянув, ответил он, смотря на меня с упрёком. — Зачем тебе это? — Ну ма-а-м, — я засмеялась и снова чуть не упала. — Я не курила, это ребята рядом курили, а на меня просто дым попал… Честно-честно!       Я изменила тон голоса, пародируя детскую речь, и, пока Ято оставался в неком шоке и не понимал, что я творю, сделала несколько шагов в сторону выхода. Смех смехом, но я прекрасно осознавала: действия алкоголя скоро пройдёт, и мне станет больно. И лучше, если в этот момент я окажусь в своей комнате.       Но, как могла догадаться, Ято был не из тех, кто так просто сдавался. Некоторое время он молчал и стоял на месте, но вот позади снова послышался его голос. — Я провожу тебя до дома, — бросил он, да так, будто бы не приемлил отказа. — А с чего ты взял, что я иду туда? — обернувшись, спросила я через плечо. — Мне туда совершенно не хочется!       Я говорила медленно, потому как все силы уходили на то, чтобы не упасть. Я не хотела выглядеть слабой перед Ято. Странно, но во мне проснулось желание показать свою независимость, силу и решимость. — Тогда куда ты направляешься, позволь узнать? — он обогнал меня и теперь встал спереди, преградив путь. — В бар, — я не собиралась идти на поводу его желаний, поэтому, даже не соизволив затормозить, обогнула бывшего хозяина, вновь устремившись туда, откуда пришла. — Там у меня друг появился, знаешь ли — он щедро наливает и даёт жизнеспасительные советы! Так что… я… я       Остановившись, я кое-что вспомнила. Отчего-то сейчас эта внезапно появившаяся проблема, или, я бы даже сказала, беда, казалась мне огромной. И если не исправить положение — всё, конец. — Чёрт! — прошептала я, округлив глаза и прикрывая рот рукой. — Акинэ? — в голосе Ято вновь послышалось волнение. — Что случилось? Ответь мне пожалуйста! Я хочу помочь! Ты забыла, что должна была вернуться раньше? Теперь тебя накажут? Или что? Прошу, не молчи! — Я за последний виски не заплатила! — мой голос был траурным и тихим, будто я не просто забыла про деньги, а похоронила того бармена — не меньше.       Ну вот! Теперь он обидится. А ведь Шин первый за последнее время, кто решил мне помочь просто по доброте душевной. Он так внимательно слушал, так искренне переживал… Вот чёрт! — Акинэ… — покачав головой, Ято тяжело вздохнул. — Тебе домой надо. Отоспаться. — С кем? — ляпнула я. — Что? — не понял Ято. — Что? — переспросила я, а после снова начала смеяться.       Наверняка со стороны я выглядела безумной, но меня это не волновало. Пока что. Скорее всего, завтра я почувствую стыд: не перед Ято, а перед самой собой. Но ведь это будет завтра? Зачем усложнять жизнь сейчас и тем самым портить такой замечательный вечер. Нужно и вправду вернуться в бар, извиниться перед Шином и, возможно, пригласить его прогуляться на днях. Почему бы и нет? Осталось только от Ято отделаться… — Так, харе морали читать! — процедила я, чувствуя, что не смогла выговорить несколько согласных. — Я пришла сказать, что ты придурок, и сказала это… трижды… наверно… Поэтому миссия моя выполнена, и я могу идти!       Зачем-то показав Ято язык, я двинулась дальше. На самом деле, за всё время нашего разговора я прошла буквально с десяток метров, но в моём состоянии такая дистанция казалась целым достижением на пути к очередной порции виски. Я действительно еле стояла на ногах, и с каждой минутой моё самочувствие лишь усугублялось. — И больше сказать тебе нечего? Серьёзно? — бывший хозяин невесело усмехнулся. — Ты только за этим приходила?       А ведь действительно? Только за этим?       Я вспомнила мысли, посетившие меня в баре: что, если бы не обстоятельства, сейчас я не стояла бы тут, на пороге этого храма, словно чужая, и не была бы пьяна от того, что уже не нахожу других способов приглушить боль. Я не страдала бы, не думала о том, что несколько месяцев, дней, а может, даже несколько минут назад Ято ласкал другую девушку: обнимал её, целовал, шептал комплименты… — Если бы ты не разрушил мир, что мы с таким трудом собирали, возможно, сегодня я пришла бы совсем по другому поводу… — я с грустью улыбнулась, потупив взгляд. — Это обидно.       Я говорила искренне. Сейчас, когда боль и ненависть утихли, на смену им пришло опустошение, которое испытываешь, теряя нечто ценное: на месте утраты остаётся дыра, и тебе просто нужно время, чтобы её заполнить. — Акинэ… — Ято потянулся ко мне, но я отвернулась, ощущая, как мурашки пробежали по телу, стоило ему вновь произнести это имя. — Не нужно ничего говорить, — обернувшись через плечо, я напоследок заглянула в его небесно-голубые глаза. — Передай Юкинэ, что я люблю его.       Я так устала… Возможно, алкоголь уже выветрился из крови, и шаталась я именно от бессилия? На меня свалилось слишком многое — я прекрасно понимала это и раньше. Но только сейчас, стоя перед этим храмом, осознала, сколь огромный путь проделала. — Позволь, я тебе хотя бы куртку дам, — я слышала, что Ято говорит, но голос его был каким-то слишком уж тихим и хриплым, точно доносился из испорченной колонки. — Холодно, а ты в футболке.        Хм… дежавю. — Не стоит! — бросила я, хватаясь за калитку. — Знаешь ли, брать у тебя куртку — плохая примета. Один раз я уже сделала это — и в тот же день умерла.       Не знаю, зачем сказала это. Ято не виноват в моей гибели: мы решили это давным-давно, и даже с учётом произошедшего моё мнение не изменилось. Но какая-то часть новой Акинэ хотела сделать больно, получая от этого несказанное удовольствие.       Выйдя за территорию храма, тем самым поставив в этом бессмысленном разговоре точку, я двинулась назад, в сторону бара, и, возможно, уже через несколько секунд скрылась бы за голыми ветвями посаженных вдоль забора деревьев, как услышала: — Кстати, я сплю один, если тебе интересно…       Я точно налетела на невидимую стену. Внутри что-то щелкнуло: только не тот тумблер, что активизировал подачу адреналина, разжигая в моём теле ярость, а тот, что включал огонёк надежды. Хотя, нет, не стоит вставать на те же грабли! Между мной и Ято всё кончено. — Да ладно? — я говорила громко, потому как меня и бывшего хозяина разделяло приличное расстояние. — Не хватает денег на услуги нашей Эми? — Нет, просто не хочу, — было видно, что ему не по себе, и эту фразу он произнёс намного тише, тоже выйдя на тротуар. — Та ночь была величайшей ошибкой, и впредь я ни разу… Я больше к ней не прикасался. — М-м-м, — протянула я, будто увидела перед собой милого щеночка. — Жаль, мне уже плевать. Плохо тут только Юки, который, видимо, делит с этой стервой комнату.       Чёрт, мне не плевать! Он говорит правду?! Самая большая ошибка? Только… зачем он дал ей имя? Неужели назло? — Микунэ спит в гостиной… — как-то чопорно ответил бывший хозяин, сложив руки на груди и собираясь сказать ещё что-то, но я перебила. — Спасибо за наводку. Буду знать, куда кидать динамит!        Я снова захохотала. Такое поведение действительно странно: то смеялась, то кричала и злилась, то снова смеялась. Интересно, это последствия стресса? — А тебе спасибо, что пришла сказать мне… то, что сказала лично, — Ято тоже улыбнулся. — А не выложила это, скажем, отрубленными головами у меня во дворе или как ты там умеешь.       Если бы в этот момент я что-то пила, то непременно бы подавилась. Он реально это произнёс? Мне не показалось? — Отрубленными головами?! — я крикнула это так громко, что в комнате Юкинэ зажегся свет. — Ты просто сделал мой день! Спасибо за идею, в следующий раз обязательно это проверну! — Очень смешно… — покачав головой, Ято снова сделал шаг в мою сторону, вот только я не собиралась идти на попятную. — А что, нет? — пытаясь унять смех и вытирая выступившие на глазах слёзы, я снова отвернулась, собираясь наконец уйти, вот только, кажется, сделала это слишком резко: внезапно накрывшая тёмная пелена застлала глаза, а подступившая к горлу тошнота сжала лёгкие. Не в силах стоять на ногах я упала, чувствуя лишь холод тротуара, свежесть ветра и чьи-то до боли знакомые тёплые руки.

***

      Открыв глаза, я не сразу поняла, где очутилась. Было ещё совсем темно: наверно, не больше трёх или четырёх утра, поэтому обстановка вокруг сначала вызвала лёгкую панику.       Первая мысль, что меня посетила: я ушла из бара с каким-то парнем и теперь очнулась в его квартире, где сделала что-то непоправимо ужасное… Но стоило немного поднапрячь мозг, как обрывки вечерних воспоминаний замелькали перед глазами, словно фотографии: я иду в сторону старого дома, я упала на землю, Ято пытается меня поднять, он рассказывает, что не спит с Эми… А ещё несколько раз брошенное слово «придурок», калитка, темнота… — Чёрт, чёрт чёрт! — хоть я и была одна — от стыда за сказанное и сделанное к лицу мгновенно прилила кровь. — Вот я дура!       Но если я не у какого-то незнакомца — где тогда? Это точно не храм Ято, но…       Вдруг в глаза бросился знакомый шкаф: кажется, именно такой мы с любимым покупали пару лет назад. А вот кресло, в котором я проводила так много вечеров… И коридор — он вёл на кухню, которую я до сих пор помнила в мельчайших деталях.       Это Кииро! Всё сходится! Вот только последнее воспоминание об этом доме: от него, можно сказать, камня на камне не осталось!       Выходит, Ято восстановил его… ради меня? А сегодня принёс сюда и уложил спать…       И снова — чёрт, чёрт, чёрт! Потрясающий расклад, ничего не скажешь!       Включив прикроватный светильник, я некоторое время щурилась, но, когда глаза привыкли к свету, увидела стоявшую на тумбочке бутылку с любимым чаем. Рядом с ней лежала бумажка с надписью «Выпей меня» и две маленькие жёлтые таблетки, возле которых так же покоился листочек с выведенными на нём знакомым почерком словами «И нас съесть не забудь».       Выходит, бывший хозяин не просто принёс меня сюда, но ещё и позаботился, чтобы я не мучилась от похмелья. Ох, пусть бы спать меня укладывал кто угодно, хоть сам Валаам, но только не Ято… Ещё пару часов плевать я хотела на его мысли. А сейчас единственное, о чём могу думать: какого теперь он обо мне мнения… Наверно, считает пропащей алкоголичкой! И винить его в этом нет смысла.       Надеясь хоть немного отвлечься, я решила встать. Высунув ноги из-под толстого одеяла, я с удовольствием отметила, что единственной части гардероба, что на мне не хватало — обувь. «Не тронул», — с теплотой подумала я, представляя, что другой на месте Ято наверняка бы воспользовался положением: пьяная девушка практически в бессознательном состоянии — многие только этого и ждут. Но он не такой. Он хотел как лучше.       Я вновь посмотрела на стоявшую возле меня бутылку. Ято поставил не воду или газировку, не простой чай, а именно тот, который я так любила. Да и до сих пор люблю: наверное, просто его вкус стал для меня чем-то безумно далёким и почти забытым. Вообще всё, что связано с этим домом было точно отголоском какой-то другой жизни или даже параллельной реальности. Казалось, что всех тех счастливых лет и не было вовсе. И что такое свобода, я никогда не знала.       Открыв крышечку, я сделала первый глоток напитка. Какое же наслаждение! Интересно, на свете есть что-то вкуснее?       А какие хорошие воспоминания связаны с этим ароматом: заварив свежий чай с жасмином, я жду, пока мои мальчики умоются и придут к столу. Хотя, умоется только Юкинэ: Ято, если ему никуда не нужно идти, по обыкновению выходил на завтрак в пижаме, заспанный и растрёпанный, как медвежонок, который только-только открыл глаза после долгой зимней спячки.       Но я так любила видеть его таким! Конечно, хорошая стрижка, смокинг и бодрый вид украшают мужчину, но и в этом утреннем Ято было определённое очарование…       Улыбнувшись воспоминаниям, я взяла с полки две таблетки и запила их чаем (как и было в инструкции), а после, раз уж спать больше не хотелось, решила осмотреться.       Кииро был полностью восстановлен: новые окна поблёскивали в свете ночника, на стенах новые деревянные панели, на починенных кровати и диванчике — свежие махровые пледы, одним из которых я была укрыта, шкафы и стол — тоже приведены в порядок, фотографии вставлены в целые рамки, а единорожка как новенький, смотрел на меня с ближайшей полки. — Вау, — невольно произнесла я, вспоминая, что в последний раз, когда была здесь, этот дом был практически полностью разрушен. А сейчас в нём даже уютней, чем прежде. Кииро будто говорил: «Ято всё ещё тебя любит»…       Кстати, возле входной двери лежала ещё одна записка, перед текстом которой была изображена стрелочка, показывающая на спинку ближайшего стула: «Пожалуйста, оденься! Это твоя куртка, поэтому прошу, не капризничай!»       Я невольно улыбнулась…

***

      Решив, что идти куда-то в столь ранний час — не самая лучшая идея, я вернулась в комнату и попыталась уснуть. Но… не получалось. Как назло, сознание подсовывало всё новые и новые детали прошедшего вечера, причём не те, где я мило беседовала с барменом, а то, как я общалась с Ято. Если это вообще можно назвать общением.       Сейчас казалось, я там и двух слов нормально не связала: мычала себе что-то невразумительное да смеялась, точно истеричка. Да уж! Вот она — встреча века! Не так я её себе представляла… Ой не так!       Когда прошло несколько часов и за окном начало светать, я решила, что есть один единственный способ перестать мучиться: просто пойти и извиниться. Конечно, такое в мои планы не входило, но лучше уж провести с Ято ещё пару минут, чем ещё несколько месяцев краснеть от постыдных воспоминаний.       Надеюсь, он поймёт, что я не со зла.       На всякий случай потренировавшись и заранее порепетировав, что именно скажу, я надела оставленную для меня куртку и двинулась в сторону его храма.       Путь мне предстоял неблизкий: в тот июльский день, когда узнала про его измену, я добежала до Кииро довольно быстро, но только потому, что не замечала дороги. Сейчас же с ужасом представляла, какое расстояние нужно преодолеть.       Хотя, поезда уже ходят, а значит, я могу немного облегчить себе жизнь. Осталось добраться до Ойсо в префектуре Канагавы и сесть в один из вагонов. Правда, это километров двадцать… Ну ничего — буду бежать, хотя бы не замёрзну!

***

      До храма я добралась в районе девяти утра. Возможно, добежать самой было бы быстрей, но меня мучило жуткое похмелье: от путешествия до станции меня чуть не вывернуло наизнанку, поэтому попав в поезд, я с облегчением уселась на одну из лавочек и проспала так около часа — путь-то неблизкий.       Стало немного легче.       Я надеялась поговорить с Ято наедине, поэтому не стала стучаться и заходить в дом. Тем более это тяжело — видеть знакомые стены, мебель, фотографии. И понимать, что я тут больше никто. Лучше подкараулить бывшего хозяина на улице.       Я знала, что он выйдет: утром Ято умывался исключительно святой водой, которая текла из источника на территории храма. Даже зимой. И судя по тому, что шторы в его комнате были закрыты, он ещё спал.       Только бы Эми не вышла из дома раньше. Ведь, если не считать головной боли, утро довольно хорошее, и не хотелось бы его портить.       Обойдя дом и прислонившись к стене, я села на корточки, обхватив себя руками. После тёплого и даже душного вагона, здесь было довольно прохладно, и уже минут через десять я начала мёрзнуть. Интересно, как меня вчера не колотило? В одной-то футболке!       Но делать нечего — раз уж пришла, нет смысла отступать назад. Тем более, впереди зима, а мне наверняка не раз придётся сидеть в засаде. Лучше начать привыкать к холоду.       Почему-то в прошлые годы, пока жила с Ято, я любила зиму. Да и остальные времена года. Всегда находила в них плюсы и ждала каждый новый месяц, фантазируя, что хорошего он принесёт. Теперь же, когда календарь показывал первое число, я начинала думать о будущем неудобстве: лето — это адская жара, осень — дождь, зима — холод, а весна — грязь и слякоть.       Видимо, дело в том, что раньше, когда я выходила из дома — знала, что могу в любой момент вернуться. Меня не пугала температура за окном: покидая уютную гостиную и выходя на продуваемую зимними ветрами улицу, я наслаждалась утром, вдыхала свежий воздух и, если Ято был не занят, шла с ним на каток. А стоило замёрзнуть — бежала в родной храм, дабы поскорей надеть мягкий домашний костюм и налить благоухающего жасминового чая.       Теперь такой роскошью я не располагала… Валааму плевать: голодна ли я, замёрзла или даже ранена — пока задание не выполнено, обязана оставаться на месте. Помню, один раз я просидела на дереве почти двое суток: мне необходимо было доказать, что один из Богов, так сказать, служит на два фронта — клянётся в верности и Валааму, и враждебному клану в Мегуро.       По итогу, задачу я выполнила и, сделав несколько подтверждающих фотографий, отправилась домой. Вот только сказать, что я тогда замёрзла — ничего не сказать. Хорошо, что для наказания двойного агента выбрали не меня: боюсь, сил на это у меня бы не хватило…       Вспоминая, как отогревалась в тот день: лёжа в горячей ванне и попивая подогретый саке — я совершенно забыла о цели своего визита. Но когда с другой стороны дома раздались шаги — поднялась, разминая затёкшие от сидения ноги.       К моему счастью, это был Ято: сонный, немного помятый, с полотенцем на плече. На нём плотная зимняя кофта, белая майка, пижамные штаны — а на ногах тапочки. Смотрелось это всё комично, но мне отчего-то стало уютно. Он наверняка такой тёплый… Вот бы к нему прижаться!       Источник со святой водой был с боковой стороны дома, а я спряталась за углом, чтобы Ято меня не заметил. Так и случилось: медленно дойдя до цели, он даже не догадывался, что я рядом. А мне того и надо.       Дождавшись, когда он умоется и прислонит к лицу полотенце, я крадучись двинулась вперёд, остановившись практически перед самым его носом.       Я еле сдерживала смех, пока наблюдала, как он медленно проводит махровым ворсом по лицу, как ёжится от холодного воздуха и ледяной воды и как, открывая глаза, чуть не падает, видя, кто перед ним. — Акинэ! — вскрикнул он, схватившись за майку на груди. — Чёрт, ты меня до смерти напугала! — Неужели такая страшная? — миролюбиво заметила я, засмеявшись. — Совсем нет, — судорожно вздохнув, он тоже расплылся в улыбке. — Скорей, внезапная.       Так странно: стоять рядом с ним, да ещё и спокойно разговаривать. Без сарказма, угроз и оскорблений. Мы будто были старыми друзьями, которые давно не виделись: вроде и рады друг другу, но по истечении времени у них пропали общие для разговора темы, и они не знают, с чего начать. — Работа у меня такая, — я пожала плечами. — Делать других заиками?! — спросил он громко, но не с претензией, а с юмором и иронией. — Ну тогда могу с уверенностью заявить — в этом деле ты поднаторела!       Повисла тишина. Я не решалась начать задуманное и сильно стеснялась, а Ято… похоже, вообще не понимал, что происходит и зачем я здесь. — А ты… снова пришла обзываться? — сделал он своё предположение. — Если что, будь уверена — я всё помню: придурок, придурок и ещё раз придурок. Или у тебя что-то новое в лексиконе нарисовалось?       А теперь в его голосе слышалась обида. Да это и понятно. Сколько бы Ято не сделал ошибок — я должна вести себя, как взрослый человек. А не угрожать, что взорву его гостиную… — Нет! Что ты! — на всякий случай сделав несколько шагов назад, я отрицательно замахала руками. — Я пришла поблагодарить тебя и… извиниться, если честно!       К лицу мгновенно прилила краска. С каких пор извиняться для меня — так сложно. Или всё дело в том, перед кем я сейчас стою? — Серьёзно? — в голосе бывшего хозяина слышалось недоверие. Неужели опять в чём-то плохом подозревает? — Ты ведь восстановил Кииро, — сглотнув, я начала издалека, стараясь избегать тему моей вчерашней выходки. — А этот дом важен для меня, и в прошлый раз я… погорячилась.       Стало неловко. Ведь стены там я крушила не потому, что спятила, а когда узнала о самом большом предательстве любимого.       Кажется, Ято тоже ощутил, что наша беседа пошла в опасном направлении, поэтому продолжил, только теперь его голос был фальшиво весёлым. — Да мне было нетрудно, — снова закинув полотенце на плечо, он пару секунд молчал, а потом захохотал. — Хотя вру, ты здорово постаралась! — А ещё извиниться за то, что наговорила вчера, — толком не давая ему закончить, продолжила я, боясь, что вскоре решимость совсем пропадёт. — Я, кажется, переборщила с алкоголем…       Ненадолго остановившись, чтобы перевести дух, я невольно заглянула в глаза Ято. Он будто бы без слов говорил: «Кого ты обманываешь?» — Ладно, ладно, я совершенно точно переборщила! — исправилась я, заламывая пальцы левой руки. — Но… чёрт, бармену надо дать грамоту за клиентоориентированность! Работает потрясно! — Я заметил… — ответил он с иронией. — Надеюсь, сейчас тебе лучше? — В стократ, — опустив глаза, я не решалась и дальше смотреть на Ято. — Так ты простишь за грубость? Мне так стыдно, правда. Вела себя ужасно некрасиво…       С одной стороны, какая-то часть меня ликовала: с каждым сказанным словом на душе становилось легче. До этого на мне словно лежал груз, а теперь я начала сбрасывать его с себя: по маленькому кусочку, потихоньку, но всё же сбрасывала. Но с другой — в какой-то момент я невольно задалась вопросом: зачем я здесь? Ведь это унижение, по другому не сказать. Стою тут, распинаюсь перед ним, хотя это Ято должен умолять меня о прощении!       Но всё же, если уж делить себя на два, первая я мне нравилась больше. Утро и вправду было отличное, так зачем его портить очередным скандалом? — Если больше не будешь так пить… — Ято усмехнулся, хотя в его голосе слышалась сталь. — И курить, желательно.       Странно, но после этой фразы я не ощутила злости или ярости. Пару месяцев назад я бы сразу запротестовала: как он может мне что-то запрещать? Но сейчас здравый смысл взял верх: Ято беспокоился и хотел как лучше. Разве можно его за это винить?       Мне лишь захотелось кое-что ему объяснить. Показать, в каком болоте я сейчас обитаю. Оправдаться… — Увы, не могу, — проговорила я еле слышно. — Видишь ли, в моей жизни слишком много дерьма. И какой смысл отказывать себе в маленьких радостях? — А других благ на свете нет? — буркнул он скептично. — Доступных мне — нет. Я не могу делать, что хочу и когда хочу, не могу встречаться, с кем заблагорассудится, вставать, когда пожелаю, заниматься, чем мне угодно, — я говорила так быстро, что тон голоса невольно становился всё громче и громче. — Но есть один единственный плюс: господину плевать на то, сколь праведный образ жизни я веду. Пей, кури, хоть в наркоту с головой влезь — ему всё равно! Главное, чтобы утром была на ногах и в состоянии сделать то, что он велит.       Да уж, плюс, честно сказать, так себе. Хотя, будучи с Ято, я мечтала, чтобы хоть один разочек он отпустил меня в клуб или, когда мы были на каком-нибудь празднике, не следил за каждым выпитым мною стаканом. Мне хотелось свободы и какого-то равноправия: я обижалась, что он может выдуть с Дайкоку несколько бутылок саке или даже виски, а мне с Кофуку оставалось шампанское, от которого, кстати говоря, потом становилось плохо.       Но теперь для меня совершенно ясно: он заботился обо мне. Пусть чрезмерно и порой ревниво, но он делал это от чистого сердца. И из-за огромной любви.       Глупая я была, что не ценила этого! — Наркотики? — с паникой в голосе переспросил Ято, округлив глаза. — Ты ведь не серьёзно?! — Так я же просто, к слову сказала! — закусив губу, я сделала шаг к Ято, снова сокращая расстояние между нами. — Нет, до таких низов я ещё не опускалась, но дело-то не в этом. Я осознаю, все эти бары и выпивка — плохо. Но зато я могу распоряжаться хоть чем-то и отдыхать! Понимаешь? Забыв обо всем, просто веселиться! — Так говоришь, будто рада этому, — я почувствовала, как от него расходятся волны грусти. — Но, да — я тебя понимаю. Много думал о нашей жизни, как вёл себя. Наверно, ты считаешь меня тираном, и я даже не могу с этим спорить. Оглядываясь назад, сознаю, что и впрямь держал вас с Юкинэ в ежовый рукавицах. Я был не прав…       Ну вот, я пришла поднять Ято настроение, как-то искупить вину, а в итоге ещё сильнее его расстроила. — Будь у меня выбор — ни за что не променяла бы на это прошлую жизнь, — подала голос я, будучи при этом совершенно искренней. — Да, ты бы ни за что не позволил мне упиться до беспамятства, но я была нужна тебе… по-настоящему!       Я с грустью усмехнулась. — А теперь я в полной жопе! — на глаза выступили непрошеные слёзы. — Но раз уж так случилось, пытаюсь найти плюсы, типа… она хотя бы тёплая!       Хоть выговариваться и делиться трудностями было тяжело — я ощущала, как с каждым сказанным словом становилась сильней. Возможно, прозвучит эгоистично, но я будто перекладывала часть проблем на Ято. Не знаю, правда, что с ними сделает он: проанализирует и исправит или же скинет, как это сделала я — но мне не хотелось заканчивать.       Я забыла про холод и тошноту, про то, что мне нужно домой. Единственное, чего я желала: стоять вот так и разговаривать. Минутами, часами, днями. Не отрываясь друг от друга. Не расставаясь. Не вспоминая о плохом.       Но, кажется, жизнь решила напомнить, каков расклад на самом деле и что я больше не отношусь к этой семье. Так сказать, опустить с небес на землю…       Зевая и немного шаркая, из-за угла вышла та, кого я, пожалуй, хотела бы видеть меньше всех на этом свете. Эми. — Кинха? Какого чёрта ты тут делаешь?        Ну почему она появляется в самые неподходящие моменты? Хотя того стоило ожидать — эта девушка вряд ли оставляет Ято одного надолго. Небось, следит за каждым его шагом… — Это и мой дом тоже, поэтому следи за словами, — моё настроение поменялось: ещё минуту назад я лучилась доброжелательностью… на сколько это возможно в нынешней ситуации, но сейчас внутри поднималась ярость. — А Валаам об этом знает? — сложив руки на груди, Микунэ сделала шаг, дабы оказаться ближе к Ято. — Ведь вряд ли его прошлые приказы упразднились. Или я неправа?       А вот это она зря… — Ты мне угрожаешь? — прошипела я: у меня за спиной не было клинка, но я и без него могла сделать больно. Очень больно! — Что ты! — Эми улыбнулась. — Просто переживаю. Знаешь ли, мой хозяин чувствует боль от твоих наказаний.       Странно, Ято должен понимать, что Эми лишь играет добренькую, а на деле — нарывается на конфликт. Однако же всё равно встал на её защиту, загородив от меня. Да ладно?! Так значит, между ними всё серьёзно? А к чему тогда слова про то, что они спят раздельно? Или у них фетиш такой? — Акинэ, успокойся, — в отличие от своей новой шинки, Ято говорил тихо и вкрадчиво. — Микунэ, иди в дом. Пожалуйста. — Нет! Пусть уходит! — её голос стал тонким и громким — девушкой явно управляли эмоции, а не здравый смысл. — Я не хочу, чтобы Кинха была здесь! — А я не хочу, чтобы ты вообще жила на этом свете, но ведь до сих пор сдерживаюсь, — сделав паузу, я добавила, — … Эми.       Я специально так сказала. Мне плевать, как её называет Ято. Я их связь не принимала и принимать не собираюсь! Нашёл бы он другую иным методом: скажем, случайно бы влюбился в какую-нибудь симпатичную девочку — я бы грустила, но смогла понять. Сердцу не прикажешь — кажется, так говорят. Но эта стерва совершенно точно им манипулировала! — Меня зовут Микунэ, к твоему сведению, — произнесла она таким тоном, будто это должно меня расстроить. — Да хоть как — для меня ты навсегда останешься шлюхой Эми, уж прости, — разведя руки в стороны, я подмигнула ей, словно мы были подружками. — Отличная память — дело такое…       Нахрена я вообще пришла? Сидела тут, душу перед Ято выворачивала, жаловалась. Вот дура! Я уже вижу, как вернувшись в дом, он расскажет ей о моих ничтожных проблемах. А его дорогая Микунэ сначала будет противно смеяться, а потом ответит, что его от меня отвела сама Судьба.       Надо валить отсюда! И больше никогда не возвращаться! — Ято! — взяв его за плечо и повернув к себе, Эми посмотрела ему в глаза. — Вышвырни её отсюда!  — Да, Ято, рискни! — хоть я и мечтала покинуть это место — собиралась сделать это по собственной воле и инициативе. — Хочу на это посмотреть! — Перестаньте обе! — не вытерпев, крикнул он, переводя взгляд с меня на неё. — Со стороны себя видите? Как маленькие дети!       Ято не был зол: скорей, было ощущение, что его терпению пришёл конец и теперь он потерян и пуст. Не знал, что делать, и метался между нами, как меж двух огней. — Мика: усвой уже, что это и дом Акинэ, и, между прочим, в отличие от тебя, она строила его вместе со мной! — дёрнув плечом, он вырвался из хватки Эми.       Я ухмыльнулась. — А ты не скалься! — сейчас он обращался к мне. — Я дал Микунэ имя, а значит, она теперь со мной. Плевать, что в её жизни было до этого — я в ответе за неё и не допущу оскорблений.       Опустив руки, которые до этого выставил перед нами, он явно ожидал реакции. И она не заставила себя долго ждать. — Хорошо, Ято, — Эми обняла его за талию. — Я сделаю, как ты скажешь.       В её голосе было столько лести, что стало противно. — Кхе-кхе, подстилка, — сделав вид, что кашляю, я тоже показала свою точку зрения, правда в свойственной мне манере. — Аки! — не выдержал Ято, а я снова почувствовала, как произнесённое им имя ласкает слух. — Хоть ты-то держи себя в руках! — Поняла, поняла, ухожу! — натянув на себя самую приветливую улыбку, я прошла мимо, при этом даже не задев бывшую подругу плечом и не попытавшись её напугать. Только вот, дойдя до угла храма, обернулась, хлопнув в ладоши. У меня появился маленький план. — Прости, Эми, — я надула губки, будто и вправду искренне извиняясь. — Я была не права!       На смену бушевавшей в Микунэ злости пришёл шок. Похоже, она такого точно не ожидала. — Что? — спросила она то ли с ненавистью, то ли с испугом. — Тебя ведь нужно пожалеть. Правда? — продолжила я, чуть склонив голову. — Это ведь так тяжело: быть бледной заменой кого-то и целыми днями смотреть на любимого мужчину, который никогда не будет твоим!

***

      Идя в сторону дома, я думала о том, как хотелось бы зайти внутрь храма Ято. Вчера и сегодня я побывала лишь на его территории, но окна дома манили: еле смогла пересилить желание хотя бы просто заглянуть в них и вновь увидеть родные стены.       Но, наверно, это больно. Ведь там всё поменялось — Эми наверняка навела свои порядки: переставила мебель, внесла изменения в интерьер, убрала наши с Ято совместные фотографии. И, зайдя внутрь, я была бы не дома, а в гостях.       Хотя, даже если так — в храме Ято всё равно есть частичка меня.       И это не личные вещи, альбомы или иные предметы. Там осталось моё сердце.       В тот июньский день, когда от измены любимого оно разорвалось на мелкие кусочки, я бесследно потеряла некоторые его части. Что смогла — принесла к Валааму, и он сшил их! Вышло неплохо, почти не отличить — вот только это не та я, что была прежде. Да, очень похожа, особенно сейчас, после исцеления, однако же пропали доверчивость, открытость, оптимизм, умение радоваться каждому дню. А ведь именно это и делало меня той девушкой, которую все так любили! Именно те кусочки, что так и остались лежать на полу храма, так долго бывшего моим домом.       И кто-то ходит по этим осколкам каждый день и не замечает, что под их ногами то, что когда-то было настоящей Акинэ. __________________________________ От автора:       Привет, котятки! Заждались, знаю! Я тоже хотела поскорее перейти к главам от Ято и Акинэ, но… Ох уж эти командировки главного редактора *насупилась на его начальство*.       А теперь делитесь впечатлениями! Мне очень интересно, ожидали ли вы такого поворота? Теперь счастливый финал стал возможен, или всё же злой автор не даст такому свершиться?       Ну а пока вы обдумываете ответ, перейду к самому главному: С НОВЫМ ГОДОМ! Так много хорошего хочется пожелать, что я прямо теряюсь… Начну, пожалуй, со здоровья — его в наше время много не бывает, поэтому, дорогие мои, не болейте!       Ещё, конечно, удачи, особенно тем, кто в новом году поступает в вуз или устраивается на новую работу. Денежек, кстати, тоже желаю, ведь (Валаам не даст соврать) их много не бывает XD.       Наверно, ещё пожелаю не знать, что такое одиночество, всегда чувствовать себя важным и нужным, найти дорогого человека, который будет не только любимым спутником по жизни, но и лучшим другом. Возможно, некоторые из вас любят одиночество и от такого пожелания не придут в восторг, но… мне кажется, любовь всем нужна: настоящая, чистая, взаимная — та, которая на всю жизнь!       Конечно, не забуду пожелать радости и веселья! Не зря говорят: «Смех продлевает жизнь», и я уверена — это действительно так! В унынии всё кажется серым, безжизненным, однобоким… Не надо так! Улыбайтесь чаще, пусть даже по пустякам! И, увидите, жить станет проще :)       Ну и напоследок ещё хочу сказать, что я всех вас очень люблю и ценю. Многих читателей я, правда, не знаю, потому что это такие скрытые ниндзя, которые не показываются автору XD. Но статистика фикбука дело такое))))))) Я знаю, что вы со мной из главы в главу, и очень рада этому! Понимать, что кто-то ценит твои труды — непередаваемо приятно! P.S. В 25 главе, которая почти написана, Ято и Аки тоже отметят Новый год, правда, не 2022, а 2030) Но всё же прикольно совпало, хотя, по идее, эта глава должна была выйти намного позже. __________________________________ Благодарности:       В этом году все вы мне очень помогали: читали главы, писали отзывы, поддерживали. И я всем вам сильно, просто безумно благодарна! Но есть люди, которые особенно выделялись.       Во-первых, мой главный редактор, Дима: человек, который со мной с самой первой главы и при этом до сих пор меня не убил XD. Спасибо тебе, дорогой мой друг! Я очень ценю, что ты рядом, что ты так ответственно подходишь к работе беты. Без тебя главы не были бы такими «причёсанными», как сказал Иван))       Во-вторых, именно Ивану и пойдёт моя благодарность! Работу гаммы выполнял на ура: очень много подсказывал (особенно в сложных главах, связанных с прошлым Валаама), поправлял, корректировал. Я историю не очень люблю, но он умудрялся так её преподносить, что я… получала удовольствие! Эх, был бы он моим учителем истории в школе — я бы не воспринимала этот предмет в штыки. Вот что значит, человек с душой к делу подходит :)       В-третьих, спасибо моей второй бете, Даше, которая тоже очень помогает: ищет тавтологии, наводит марафет в главе перед проверкой Димы, указывает на какие-то неточности. За этот год она очень выросла в редакторском деле и продолжает совершенствоваться. Умничка!       В-четвёртых, хотелось бы выделить некоторых читателей.       Юля — спасибо, что появилась в моей жизни! Ты прямо какой-то лучик добра, вот честно! Я очень дорожу нашей дружбой и безмерно рада, что могу просто взять и написать тебе. По любому поводу…)       Маша, мой любимый художник! Хоть в последнее время ты не очень общительна (ЕГЭ — я понимаю), всё же остаешься для меня кем-то родным. Ты очень добрая, открытая девочка с огромной и чистой мечтой, которая, я уверена, обязательно сбудется. С тобой приятно говорить, ты не осуждаешь и не высмеиваешь, а просто… слушаешь и поддерживаешь. Это в наше время дорогого стоит :) Отдельное спасибо за все те арты, что ты нарисовала к третьей части «Назад в никуда» — они прекрасны!       Соня, моя ты маленькая котя) Тебе тоже спасибо за тёплые слова, за интересные разговоры, за успешные попытки меня подбодрить. И, конечно, за рисунки, видео и «фанфики к фанфику» — как ты заперла Аки и Ято в кладовке я ещё долго буду помнить))) Отдельно отмечу твои огромные отзывы, которые уже не помещаются в одно сообщение фикбука — так держать! Я всегда жду их с нетерпением и очень радуюсь, когда приходит заветное уведомление!       Рита, Поля, Настя, Влад и другие ребята их беседки ВК — вам тоже отдельное спасибо за общение, за смешные вечера, за познавательные рассуждения и ржачные истории. Всегда с замиранием сердца захожу в сообщения, если висит значок активности на беседе: очень люблю там писать и читать о ваших мыслях, чувствах и достижениях.       Ещё спасибо пользователям, которые всегда оставляют отзывы. Из раза в раз я знаю, что, написав главу, увижу под ней ваши комментарии, смогу насладиться вашими предположениями и интересными замечаниями, посмеяться, а порой и погрустить вместе с вами. Это и есть самый большой кайф писательского дела. Именно отзывы подстёгивают меня идти дальше, безотрывно писать главу за главой, сидеть на фикбуке днями и ночами, строчить, проверять, исправлять и снова строчить. Вы — мой допинг в этой гонке к финалу)       Надеюсь, я несильно надоела своими рассуждениями. Ещё раз всех с НОВЫМ ГОДОМ! А пока кушаем оливье, наслаждаемся каникулами и ждём проверку 25 главы :) Надеюсь, выложу её 7 января.       До встречи!