Вы все заодно, патроны на стол, И минуты страха, тик-так, две минуты страха. Крутим барабан, мои пули, мам, Очень сладкий сахар, тик-так, этот дом из страха. Я выбью все окна, сломаю двери. Вы ждали зверя, вот он — я на пороге. Я выбью окна, сломаю двери. Вы ждали зверя, ну — считайте потери! ____________________ ОСТ к главе: Кристина Кошелева — Зверь
— Риотто? — вновь голос из коридора, на этот раз громче. — Не отвечает что-то… Похоже, что теперь зашедший в дом Бог обращался к своим сослуживцам. — Ну проскользни аккуратно, посмотри, что там да как, — ответили ему с улицы, — но если что — мы ни при чём! — Тогда сам топай! — теперь вошедший говорил шёпотом. — Почему это я вечно крайний? Они продолжили перешёптываться, а я тем временем посмотрел на Аки: она встала с дивана и теперь выглядела по-другому. Если минутой раньше она была усталой и вялой, то сейчас словно бы переключилась: она по-прежнему тяжело дышала и нетвёрдо стояла на ногах, но не обращала на это внимание. Будто бы то, что она ранена — не проблема, а лишь досадное недоразумение. Сделав пару шагов к открытой двери гостиной, при этом стараясь не высунуться из-за неё, дабы остаться незамеченной, Аки вытянула руку и аккуратно придвинула к себе клинок, который Риотто бросил при входе в комнату. — Дай мне, — одними губами сказал я, указывая на него. Во мне кипел адреналин, а ещё я боялся: не за себя — за Акинэ. И хотел защитить её, а артефакт, убивающий Богов, мне бы в этом явно пригодился. Однако, убрав за спину руку, в которой она держала меч, любимая покачала головой. — Нет, — шепнула она, прислушиваясь: теперь все четыре Бога толпились в коридоре, но пока ещё не решались пройти дальше. — Я справлюсь. — Аки! — положив руку ей на плечо, я всё ещё пытался дотянуться до клинка. — Отдай! Сейчас же! Почему-то мысль о том, что и я не бессмертен перед воинами Валаама — не посещала. Я размышлял лишь о том, как вытащить отсюда свою шинки: живую и невредимую. Но беда в том, что и она, похоже, думала так же, только обо мне. — Они не убьют меня, — приблизив губы к моему уху, взволнованно выдохнула она: незваные гости начали медленно двигаться в нашу сторону, времени оставалось мало. — Валаам им головы за это открутит, поэтому я всё решу. Доверься мне, пожалуйста! Положив руку мне на предплечье, Аки потянула меня назад, пряча за собой. И мне, разумеется, хотелось этому воспротивиться, ведь я — её мужчина и Бог. Это я должен её защищать, а не она меня! Хотя нет, не так: не должен — я хочу этого! Однако… эти её слова: «Доверься мне»… Разногласие, что ещё недавно между нами было, началось именно из-за того, что я не доверял Акинэ и понапридумывал невесть чего: про её связь Валаамом, что она изменилась и я ей более не нужен. И теперь пришло время исправить это и… хоть и страшно — послушать любимую. И пусть почти каждая клеточка внутри меня воспротивилась — я остановился позади своей шинки, однако готовый в любую секунду прийти ей на помощь. С бешено бьющимся сердцем прислушиваясь к тому, что происходило за стеной. — Эй, Риотто. Ты где… — спустя несколько секунд один из наёмников — тот, в руках которого был лук, наконец зашёл в гостиную. — Что за?! Он увидел лежавшего на полу начальника и хотел было что-то предпринять, но Аки не дала ему сделать ни единого шага, даже слова сказать… Убила не моргнув и глазом: отточенным движением вонзила клинок в его сердце и, не раздумывая и секунды, сбросила с себя мёртвое тело. Я вновь удивился тому, какими правильными были её движения, какой быстрой стала реакция. Конечно, я уже видел Акинэ в бою — например, в день, когда погибла Наю, любимая почти победила меня: не будь в ней сострадания — она тогда могла бы перебить всех нас. Но отступила. Однако, это не преуменьшает её возможностей: как физических, так и умственных. Акинэ словно проникала в разум врага и в точности понимала, что он собирается сделать. И, будто на шахматном поле, ставила шах и мат раньше, чем враг успевал предпринять решительные действия против неё. Я восхищался. Смотрел как завороженный. Неужели, это моя маленькая девочка? — Минус один, — тем временем шепнула она, поворачиваясь к остальным наёмникам. Теперь ей было сложнее: они поняли, что необходимо защищаться, и застать их врасплох более не представлялось возможным. Однако они не нападали: даже несмотря на то, что Акинэ на их глазах прикончила напарника — никто из трёх мужчин не спешил ответить ей тем же и нанести решающий удар. Они замерли как вкопанные, переводя взгляд с неё на Риотто, а после — на меня. — Кинха! Ты спятила? — крикнул один из них, наставив на неё пистолет. — Что здесь происходит? И что этот тут делает? Он кивнул в мою сторону. — Напоминает, кто я есть на самом деле, — ухмыльнулась Аки. — И, поверьте, у него это неплохо получается. — В смысле? — брезгливо бросил тот. — Ты член братства, забыла?! И должна быть на нашей стороне! Поэтому опусти оружие, немедленно! Пока мы тебя не убили! Но Акинэ его слова ни капли не испугали, по крайней мере я этого не почувствовал. Может в ней и было волнение, но, скорее, из-за самой ситуации, а не из-за страха быть поверженной. Кажется, она ничуть не сомневалась в себе и была уверена, что победит. Жаль, я не мог так же откинуть переживания и просто отдаться на волю случая… Я всё так же боялся за её жизнь, но скрепя сердце продолжал бездействовать. — Ути какие мы грозные! — Акинэ медлила, потому что её держали на мушке: даже если любимая сумеет сделать быстрый выпад, и хозяин пистолета падёт — он может успеть нажать на курок, и тогда моя шинки погибнет. — Давай так, мы сейчас заберём тебя и Риотто, отправимся домой и всё решим, — пропуская колкость мимо ушей, произнёс тот, что наматывал на пальцы кусаригаму*. — Уверен, ты что-то не так поняла. Валаам всё объяснит, но тебе нужно вернуться домой! В голосе этого Бога не было ни капли истины: притворяться он не умел и выглядел совершенно неубедительно. Даже не будь я осведомлён о том, как эти Боги относятся к Аки — не поверил бы его словам. — Ха-ха. Интересно же ты заговорил! — Акинэ явно была того же мнения. — С осторожностью, я бы даже сказала — уважением! А на подходе сюда, помнится, ты вёл себя иначе… Остановившись на полуслове, она вдруг повернула голову вбок — туда, где лежал её бывший начальник, а после издала стон раздражения и ненависти. — Ну вот, теперь и этот ублюдок очнулся! — Аки посмотрела на потолок, будто обращалась к высшим силам. — Ну зачем, а? Ведь без него было так хорошо! Все, в том числе и я, повернулись в сторону Риотто, ожидая увидеть какое-то движение, ведь встать в таком состоянии он вряд ли бы смог. Однако он, как и прежде, лежал не шелохнувшись, заливая кровью мой практически новый татами. И лишь когда я услышал звук рассекаемого клинком воздуха, понял: Аки отвлекала внимание врага, чтобы завладеть положением. Такая простая, но, по сути, гениальная уловка спасла положение. Обратить внимание наёмников на Риотто было самым правильным действием, ведь эти Боги, как его подчинённые, очень ждали возвращения командира. Скорее всего, они боялись сделать неверный шаг, чтобы не быть наказанными Валаамом, и когда замаячила малейшая надежда свалить ответственность на начальника — отвлеклись. За что и поплатились. Еле слышное звяканье клинка о ствол пистолета, громоподобный вой потерявшего шинки Бога, а дальше — предсмертные булькающие звуки. Бывшему напарнику, который ещё недавно целился в неё, Аки перерезала горло. Теперь их осталось двое. Любимая уровняла наши шансы и, на секунду повернувшись на меня, улыбнулась, как бы благодаря, что я дал ей возможность действовать. Всё же она умница! Я давным-давно должен был разглядеть её потенциал, однако только и делал, что оберегал Аки. Хранил, словно хрупкий кристалл из стекла, не осознавая, что в мох руках — алмаз, раздавить который под силу далеко не многим. Но она показала на что способна! Можно сказать, мне и остальным на зло, однако я… не испытывал ненависти, не упрекал. Я гордился своей девочкой! Да, она много чего сделала плохого, но… это ведь был чуть ли не единственный способ выжить. И она смогла — в таких условиях, в которых остальные бы давно сдались. Я поймал себя на мысли, что, будь я на её месте — не смог бы того, что сделала Аки. Ведь она и в боях-то до похищения почти не участвовала, если не считать драки на камиринге с Митсуо и схватки с Риотто. Она была нежной, милой, доброй девочкой, в руках которой сложно представить оружие, а тут… В самые что ни на есть сжатые сроки ей пришлось овладеть клинком, смириться с положением и начать бороться с судьбой, изо дня в день идти по головам, учиться, учиться и ещё раз учиться, преодолевать препятствия, сражаться, падать, вставать и снова падать… И, невзирая на боль, обиду и унижение, двигаться вперёд: без поддержки, без знания того, что завтра будет лучший день, что скоро всё наладится. Она долгое время жила без надежды — просто делала, что должна. Переступала через принципы, менялась в угоду другим. Ломала себя… Снова и снова. Я бы так не смог! — Следующий! — ухмыльнувшись, Аки направляла острие клинка то на одного мужчину, то на другого. — Кто попробует рискнуть? Однако они замерли, не решаясь сделать и шага. — Кинха! Позволь нам уйти, — подняв обе руки, проговорил тот, у которого за поясом виднелся короткий цуруги. — Прости. Мы по пути сюда дурачились — это было некрасиво. Но мы ничего плохого тебе не сделали, так ведь? Отпусти нас! — Ты поклялась Валааму в верности, помнишь? Поклялась в верности всему братству! — слегка дерзко ответил другой наёмник. — Не будь дурой! Господин всё равно найдёт тебя, и тогда будет хуже! Он протянул ей левую руку, смотря прямо в глаза. — Предлагаю тебе ещё раз подумать и уйти вместе с нами! Мы всё свалим на этого, — он смерил меня уничижительным взглядом, — обещаю. Тебе ничего не будет. Ты можешь нам доверять! Он снова застыл, впрочем, как и его напарник. Я тоже замер. Почему Акинэ медлит? Ведь ей ничего не стоит убить обоих. Причём в считанные секунды! Но она… словно окаменела. Смотрела на них почти не моргая. — Действуй! — прошептал я, подходя к ней ближе. Но любимая не отреагировала. — Акинэ! Слышишь меня? — Мы же твои браться, помнишь? — будто бы меня нет, продолжил один из наёмников. — А ты нам как сестра. Мы хотим как лучше, пойми! Да, порой делаем ужасные вещи, но это лишь… работа! Нам приказывают — мы выполняем, вот и всё. Уж ты-то должна это понимать! Он снисходительно улыбнулся и всем своим видом показал, что не настроен на конфликт, однако я заметил, как дрожат руки этого Бога. — Мы такие же подневольные, не смеем перечить, — уголки его губ чуть опустились. — Неужели это достойный повод, чтобы нас убить? Он сделал ещё один шаг навстречу к моей шинки. — Кинха… — в его глазах была нежность, доброта. — Возвращайся! — Акинэ! Он врёт! — я чувствовал подвох и пытался завладеть её вниманием. Но любимая не вняла моим словам. И как заворожённая слушала бывшего коллегу. Уверен, в дом Валаама она не спешила, а точнее, и вовсе туда не собиралась, однако фраза Бога из братства о том, что Кинху и других наёмников мало что отличает, видимо, на неё повлияла. Её злость сменилась пониманием, а желание победить и отомстить — сопереживанием и жалостью. Она увидела в них себя и опустила клинок. Тем самым совершив огромную ошибку. Я хотел было что-то предпринять, вновь попытаться завладеть мечом и защитить Аки, но не успел: с ухмылкой на устах хозяин кусаригамы крутанул цепью, и та, обмотавшись вокруг правой руки моей шинки, острым наконечником прочертила на её плече длинную полосу, разодрав кожу и мышцу. От неожиданности и внезапной боли любимая вскрикнула и выронила клинок. Я кинулся к ней, но придя на выручку компаньону, второй Бог буквально обрушился на меня, не давая помочь Акинэ. Завязалась драка. Будь мы оба безоружные — я бы победил, но короткий клинок в руках противника явно был его преимуществом: несколько раз мне удавалось уворачиваться от острия, и в какой-то момент даже показалось, что я вот-вот выбью орудие из рук этого Бога. Однако Валаам слабаков не нанимает — мой противник оказался сильнее и изворотливее, чем хотелось: толкнув меня спиной вперёд в сторону журнального столика, он дождался, когда я начну терять равновесие, и всадил клинок мне бок. Точнее, он целился в сердце, но я сумел сменить траекторию его руки, отделавшись лишь раной. Тем временем Акинэ, видя, что мне нужна помощь, вырывалась из своих пут, однако её мучитель, нарочно сильнее натягивая кусаригаму и намеренно причиняя моей шинки больше боли, ногой откинул артефактный клинок в другой конец коридора, не давая ей и шанса вновь взять ситуацию в свои руки. Положение было пугающее: убедившись, что я жив и цуруги не нанёс мне сильного урона, мой противник вновь предпринял попытку закончить начатое. Одновременно с этим враг Акинэ тоже наступал на неё, совершенно беззащитную и тоже раненую. Я осознавал, что сейчас лучший и чуть ли не единственный способ выжить — отступить. Как-то подняться, оттолкнуть врага назад, тем самым дав себе хотя бы секундную фору, и переместиться в безопасное место. Но Аки нашла иной выход. А точнее, она придумала способ защитить, но лишь меня. Ударив своего врага ногой в живот, а после соединив пальцы левой руки, она провела черту между мной и Богом с цуругой, оставив меня с Риотто в одной части комнаты, а себя с наёмниками — в другой. — Нет! Стой! Акинэ выпусти меня! — наблюдая, как грань откинула моего противника, я бросился вперёд, пытаясь пройти сквозь неё, но ничего не мог сделать: светящаяся стена была крепкой и не поддавалась моему напору. — Я приказываю тебе! Аки! Не смей! Но любимая не отвечала. Сжав зубы от боли, она смотрела на того члена братства, который её ранил. — Ну ты и дура! — поднимаясь и поглаживая живот, он даже языком поцокал, показывая своё недовольство. — И почему Валаам так за тебя держится? — Наверно, потому, что убивать её после всей проделанной работы — ему не по статусу, — убедившись, что я теперь недоступен, мой соперник тоже переключился на Аки. — Тем самым он покажет, что ошибался, однако, мы можем сделать ему одолжение… Тряхнув головой, словно пёс, он поднялся и, снова смерив меня пронизывающим взглядом, с оскалом приблизился к моей шинки. — И убить её. Да! — ответил первый наёмник, тоже взглянув на меня. — И этого отправим вслед за Кинхой. Пусть влюблённые наконец будут вместе… Теперь я испытывал ужас! Если ранее эти двое лишь мялись, не зная, что делать, то сейчас перешли к непосредственным угрозам. И мало того — выполнить их им ничего не мешало. — Акинэ! Убери черту! — тыльная сторона ладоней уже горела от того, что я не переставая барабанил по грани. — Спасайся! Акинэ, умоляю! Выпусти меня и беги! — Есть последнее слово? — тем временем продолжал издеваться один из Богов под смешки своего товарища. — О, да! Будь другом — передай Валааму, что я умерла счастливой, — Аки шипела, словно змея, и ухмылялась. — Ведь, даже зная, что попаду в ад — я рада! Потому что это намного лучше, чем служить этому ублюдку! — Акинэ! Перестань! — я чувствовал, как садится голос — так громко я кричал. — Не глупи! Умоляю, родная, беги! Но она не двигалась с места. Что мне делать?! Окно в другой части гостиной — за чертой, так что им воспользоваться не получится. Выломать стену дома и обойти грань? Может сработать, но ведь у меня в запасе, возможно, не больше нескольких секунд. — Аки! — я уже не кричал, а хрипел. — Ублюдки, не трогайте её! Если вам нужен я, так сломайте грань! Я здесь, безоружен! Ну же! Я был на пределе. Внутри всё сжалось от страха. Меня трясло. Но вдруг… я вновь ощутил уже знакомое мне чувство: голову будто окунули в холодную воду, и мысли перестали быть тягучими и медленными, паника отступила, и ужас, что буквально секунду назад отравлял сердце — сменился яростью, что не просто помогала, а заставляла бороться за жизнь. И эти чувства были не мои. Они принадлежали той, которую я не видел уже очень давно и предпочёл бы не видеть вовсе. Не Акинэ. Кинха. Она вернулась. — О, нет! — ничего не заметив, один из наёмников продолжал глумиться. — Я лучше применю фантазию и в красках расскажу, как, прежде чем перерезать глотку, мы пустили тебя по кругу. Как ты визжала и кричала, точно свинья, которую принесли на убой. Запрокинув голову, он заржал во весь голос. — Да, Валаама это знатно позабавит! — поддержал друга второй наёмник. — Особенно при условии, как его веселила вчерашняя новость! Посмотрев на компаньона, Бог с кусаригамой дал понять, что держит Акинэ на цепи и не даст ей вырваться. А тот, в свою очередь, крепко взяв рукоятку цуруги, начал подходить к моей шинки. Я замер. Понимая, что не пробьюсь сквозь черту, я более не предпринимал попыток освободиться, перестал кричать. Как бы ужасно это ни звучало, но сейчас вся надежда на мою шинки — она сама должна выпутаться, и если я буду метаться здесь и орать — только отвлеку её. Конечно, была мысль попытаться шантажировать охранников, угрожая Риотто, но без шинки я не мог причинить ему настоящий вред, а раны начальника, которые заживут на следующий день, вряд ли могли остановить наёмников, поставивших перед собой цель избавиться от одного из самых сильных членов братства. Оставалось лишь ждать и верить в Акинэ… От частого дыхания, напряжения и безумного волнения голова немного кружилась, и от этого я соображал ещё хуже. А в жилах кровь стыла от картины того, как на любимую надвигаются враги. Всё происходящее отчасти казалось каким-то нереальным, надуманным. Пока до меня не донёсся тихий, но полный яда голос Кинхи. Тот голос, от которого меня пробирала дрожь. — Ух, правда что ли? — она каким-то образом буквально заставила всех присутствующих прислушиваться к её словам: и я, и наёмники замерли, не сводя с Аки глаз. — Только его? Позабавит. А то и у тебя от этих слов такой задорный огонёк в глазах появился… Прям будто опилочки внутри черепа начали тлеть. Несмотря на боль, поднявшись с колен, она с лютой ненавистью глядела на Богов, которые ещё недавно были её союзниками. — Или вас так разгорячили фантазии касаемо меня? — уголок губ Кинхи приподнялся, а после приоткрыв рот, любимая облизнула ровные зубы, переводя взгляд с одного члена братства на другого. — Ну что же вы тогда пасуете. Вот она я — стою тут безоружная, беспомощная… Взявшись за цепь обеими руками, она сделала шаг вперёд. — Ну же! Я не кусаюсь! — Стой, где стоишь! — боязливо бросил один из Богов, но Аки это только рассмешило. Не скрывая нахальной улыбки, она ещё немного сократила расстояние между собой и наёмником, державшего цепь. В глазах Акинэ бурлило неприкрытое безумие, и, будь я на его месте, давно бы дал дёру, но этот парень… не струсил. — Хочешь поразвлечься перед смертью? — пренебрежительно ответил он. — Так мы можем это устроить! Кажется, оба Бога чувствовали себя в безопасности, потому как артефактный клинок лежал метрах в пяти позади Кинхи и дотянуться до него ей было не под силу. — Ой, очень хочу! — любимая растягивала слова. — Только есть одно но… Она окончательно подошла к Богу с кусаригамой в руках, при этом не сводя глаз с его напарника, стоявшего на несколько шагов дальше. — Боюсь, мои развлечения несколько отличаются от ваших! То, что произошло дальше, заняло, наверно, не больше минуты. В мгновение ока накинув цепь на горло хозяина шинки, она потянула его на себя, падая на спину под весом противника. Я ощутил, как Аки больно ударилась позвоночником, но её это не остановило — благодаря инерции она сумела перекувырнуться и, наоборот, оказалась сверху. Теперь клинок лежал в паре метрах от неё. Но второй охранник, до этого остававшийся в стороне, без промедления кинулся на помощь напарнику. — Берегись! — крикнул я, возобновив попытки разрушить грань, в надежде, что Аки потеряет концентрацию внимания и черта сама собой распадётся. Но не тут-то было. Любимая держалась, и мало того, вновь смогла перехитрить противника. Когда Бог с клинком подбежал и хотел было пырнуть Хиёри в спину, она в последний момент снова перекатились на лопатки: острый цуруги вошёл в плоть задыхающегося от цепи наёмника, ранив его. Протяжно крикнув, он обмяк, окончательно повалившись на Аки всем весом. Я ощутил, что ей стало тяжело дышать. Но сдаваться было рано: второй Бог, поняв, что его орудие задело напарника, но не Кинху, закричал, будто умалишённый, и, всем своим видом показывая, что готов драться, почти что кинулся на Акинэ. Но остановился… И, посмотрев на свой окровавленный живот, начал медленно оседать. До этого перекатившись в сторону, любимая смогла наконец дотянуться до клинка и, перехватив его левой рукой, нанесла последнему врагу решающий удар: меч у неё длинный, и, даже лёжа на полу, она достала до бывшего соратника. Она победила. Кинха… победила.***
Вогнав клинок в сердце и без того умирающего хозяина кусаригамы, Аки наконец сбросила с себя цепь. Некоторое время стояла не шелохнувшись. А после, пройдя в гостиную и облокотившись на стену, сползла вниз, закрыв глаза. Молчала. — Акинэ… — позвал я осторожно, не зная: мне радоваться, что она победила, или бояться, что со мной в комнате девушка, которая, возможно, всё ещё меня ненавидит и хочет убить. Ведь неизвестно, как меняются мысли Хиёри, когда её сознанием завладевает «злая» половина. — М? — отозвалась она, приподняв веко. — Опусти грань, пожалуйста, — попросил я, как мне казалось, без напора, с непонятно откуда взявшейся дрожью в голосе. — Я хочу тебя обнять. — Дай мне минутку, — шепнула она, откидывая голову назад. — Мне надо остыть. — Боишься мне навредить? — догадался я, чем вызвал гнев Акинэ. — Ято. Чёрт! Просто… — глубоко вздохнув, она явно боролась с тем, чтобы на меня не накричать. — Умоляю, помолчи. Минутку. Ладно? Мне нужно немного побыть одной. Внутри неё была буря эмоций, причём совершенно противоположных: злость, обида, тревога, сожаление, отвращение, радость, смятение… Видимо, каждая из двух личностей любимой снова диктовала свои правила и выдавала те чувства, которые ей присущи. Обе хотели выйти на первый план, и Аки, скорее всего, пыталась их усмирить и заставить… встать в прежнее равновесие. Чёрт, я будто психиатр, который на одном из этих популярных дешёвых тренингов заливает своим клиентам о том, что надо быть в гармонии с собой. И вроде и посмеяться хочется, но что-то не до улыбок, особенно, когда понимаешь, что перед тобой не девушка, а, почти что бомба, которая может в любой момент сдетонировать. Когда мы со всем этим расхлебаемся — ох и не просто же мне будет! Моя шинки уже никогда не станет прежней, а значит, мне придётся привыкать быть с ней… новой. И не то чтобы это плохо — я безумно рад, что она хочет вернуться к былой жизни, но будущие перспективы меня слегка пугают. Надеюсь, она не будет бегать за мной с ножом из-за не помытой тарелки! — Чего улыбаешься? — спросила она уже более миролюбивым тоном. — О чём-то хорошем задумался? — Ну почти, — увильнул от ответа я, наблюдая, как Аки поднялась с пола. — Ты как? — Жить буду, — после недолгой паузы ответила она и, наконец приблизившись, убрала грань и крепко меня обняла. — А ты? Она перевела взгляд на мою рану, про которую я, честно сказать, почти забыл — мысли о случившемся заполонили собой сознание, отодвинув боль на второй план. — Думаю, тоже, — поцеловав Акинэ в лоб, а после в нос, я внимательно всмотрелся в её глаза: в них больше не было того бешеного огня и ярости, но это всё ещё был взгляд Кинхи. — Но расслабляться некогда. Нам нужно решить, что делать дальше. Посмотрев на Риотто, который всё ещё находился без сознания, я разомкнул объятия, вновь чувствуя теперь уже свою ярость: хоть я и выместил на нём злость, это почти ничего не изменило — я всё ещё ненавидел этого шинки за содеянное и хотел его смерти. Но… — Думаю, убивать этого ублюдка — опрометчиво, — озвучил я пришедшую в голову мысль. — Скоро Валаам узнает о том, что мы сделали, и попытается отомстить. И его шинки — единственная возможность сдержать гнев Бога Алчности. — Думаешь, он простит нас ради его спасения? — Аки не скрывала недоверия в голосе. — Да ему плевать на всех, кроме него самого! Помрёт этот — он другого мудака найдёт! Уж что-что, а их в Токио очень много — только надо знать, где искать. Её слова на миг перенесли меня в те районы, где я когда-то нашёл Юрэцу. Да, там и вправду много отпетых ублюдков, которым уже нечего терять, готовым опуститься на дно ради небольшого лакомого кусочка. — Согласен, однако… странно, что он не отказался от него, когда Аматерасу собиралась посадить Риотто в ящик, — я уже давно размышлял над этим и теперь решил поделиться с Акинэ. — Кольцо Бога Алчности, насколько помню, защищает его лишь от физических страданий его шинки, но не от моральных. Он мог забрать у Риотто имя и взять другое орудие: не терпеть тем самым полгода мук скованной в закрытом пространстве души. Но не стал. Почему? — Да чёрт его знает! — приблизившись к бывшему компаньону, она присела на корточки, разглядывая результаты моих трудов: уже начавшуюся запекаться на его лице кровь. — Когда Риотто прокололся год назад, Валаам лишил его статуса начальника и поставил на эту должность меня. Причём, не пытаясь замять провинность Риотто, унизил его при всех, а это, уж поверь, для этого шинки чуть ли не самый большой в жизни страх. Он ни черта не умеет, и эта его репутация — чуть ли не единственное, чего он вообще сумел добиться. А тут, можно сказать, удар под дых от любимого хозяина… Покачав головой, она перевела на меня взгляд. — Здорово же ты его отделал! — она задорно ухмыльнулась, будто бы не знала или не помнила причину моего поступка. — Рад стараться! — я тоже силился улыбнуться, правда вышло не очень искренне. — Так ты считаешь, Риотто безразличен хозяину? — Нет, я такого не говорила, — пожав плечами, Аки начала покусывать губу, словно одолевающие её мысли были неприятными и терзающими. — По большому счёту ему важны все — как в совокупности, так и по отдельности. Он дорожит каждым в братстве, но у этой… доброты есть некая грань: если подчинённый начинает приносить больше вреда, чем пользы — Валаам от него избавляется. Новых шансов не даёт, не сожалеет, ни секунды не думает. Просто убивает — в этом его натура. Она сглотнула, и я ощутил её озноб, никакого отношения к температуре в комнате не имевший. — Я как-то была на грани: разозлила его так, что… Да ты и сам, наверно, помнишь: после праздника Эбису он мне чуть шею не сломал. А ведь я по-прежнему приносила ему немалый доход, пусть со скрипом, с недовольством, но выполняла его приказы, — прикрыв глаза, Аки провела пальцами по ошейнику. — Поэтому, если Риотто станет источником проблем… а тем более, если из-за него будет угроза раскрытия плана касательно захвата Небес — Валаам только обрадуется, если я его прикончу! Можно сказать, с моей стороны это будет не предательство, а услуга. Увы. Покачав головой, Аки сначала будто бы расстроилась своим же словам, но спустя буквально пару секунд вдруг резко поменялась в лице: в её голове будто лампочка зажглась, а в глазах появилась искорка надежды и замечательной идеи, которую она поспешила мне озвучить. — Но ведь мы можем пойти от обратного, верно? Пригрозить Валааму, что не убьём Риотто и, в случае чего, отдадим его Небесам для допроса, — хлопнув в ладоши, Аки поднялась: полная решимости и уверенности. — Поверь, Богу Алчности очень не хочется, чтобы о его планах и задумках узнала Аматерасу: сколько бы он не кичился и не принижал силы Богини Солнца — он её боится! А значит… возможно… пойдёт нам на встречу. — Возможно? — уточнил я на всякий случай. — Ага! — подтвердила любимая с недюжинным воодушевлением. — И тебе этого достаточно? — расставляя паузы между словами, произнёс я. — Разумеется! — Акинэ рассмеялась. — Слушай, я столько всего пережила за последние месяцы, что для меня пусть малейший, но шанс выпутаться из оков рабства — уже чудо! Приподняв плечи, она сначала с нескрываемым весельем смотрела на моё озадаченное лицо, а после со всей силы пнула Риотто в бок, заставляя прийти в себя. — Эй, кусок дерьма. Просыпайся давай! — увидев мой озадаченный взгляд, она принялась оправдываться. — Неохота его на себе тащить. Пусть своими двоими топает! — А если твой план сработает, сколько ты собираешься держать его в заложниках? Я прямо видел огромные зияющие дыры в задумке любимой, но пока не спешил ругать её — лишь подталкивал к тому, что не всё в этой истории гладко. — Ну, не знаю, — поморщившись, она будто бы всерьёз задумалась над моими словами. — Вечность? — И где он будет сидеть эту вечность? — я ощущал себя сыщиком или следователем, допрашивающим свидетеля. — Ой, думаешь на свете мало сточных ям? Куда-нибудь да засунем: главное, поглубже, чтобы никто не нашёл, — хмыкнув, Аки вновь перевела взгляд на Риотто, который наконец зашевелился и открыл глаза. — С добрым утром, принцесса! Проснись и пой! Она ещё раз ударила его в живот, дабы процесс ускорился, но Риотто больше не стонал, а лишь засмеялся: оголив испачканные кровью зубы, он скалился, рассматривая меня и мою шинки слегка безумными глазами. — Какая встреча! — прохрипел он, повернувшись на бок и сжавшись от боли. — Можно было разбудить меня и без лишнего пафоса — я бы не обиделся! Риотто закашлялся, и из уголка его рта потекла красноватая слюна. — Ха-ха, — Аки вновь присела на корточки, заглядывая в глаза бывшему начальнику. — Скажи-ка мне, мудень, а есть ли в твоей набитой соломой башке мысли, почему ты ещё дышишь? — Потому что убивать столь прекрасного мужчину — преступление против природы? — подняв брови спросил он, явно издеваясь. — Ответ неверный, — Аки вновь ударила его по лицу, но несильно: видимо, боялась, что шинки Бога Алчности снова отключится. — Ещё варианты будут? Она выглядела вполне терпеливой, но я ощущал, как внутри неё растёт недовольство. — Потому что ты тупая, как зубочистка? — буркнул он, взяв небольшую паузу. На этот раз я подошёл к Риотто и со всего маха ударил его в район солнечного сплетения. Пусть Акинэ будто забыла, что он сделал с ней вчера, и выглядела вполне… нормально — я всё помнил. И не мог позволить этому ублюдку и дальше её унижать. — Отличный удар, — одобряюще кивнув, Акинэ мне подмигнула. — Но давай постараемся держать его в сознании, ок? А то мы мало чего сможем добиться. Она вновь посмотрела на своего бывшего соратника. И в этот раз ничего не говорила: просто будто бы впитывала каждую его черточку, запоминала в мельчайших деталях его лицо. Интересно, зачем ей это и, что более важно — почему мы ещё не свалили? Я, конечно, люблю свой дом, но разве безопасно сейчас здесь находиться? Ведь, поняв, что прошло слишком много времени, Валаам может прислать подмогу. — А чего именно нам сейчас от него нужно? — поджав губы, я старался выглядеть спокойным, хоть и паниковал. — Почему мы просто не возьмём его под белы рученьки и не сделаем то, что задумали? — Потому что, возможно, на нём есть маячок. А может, и в нём… Научно-технический прогресс не стоит на месте, а от Валаама вообще всего можно ожидать, — сунув руку в карман лёгкой ветровки Риотто, любимая выудила его сотовый. — Вряд ли бы он отпустил свою верную шавку вот так просто, в дом к заклятому врагу. Думаю, он мог… подстраховаться. Вопрос только — как? Да уж! Мысль о том, что Бог Алчности вживляет кому-то датчики под кожу — устрашала и пугала. Хотя, если вдуматься, 2030 год на дворе… Аки права — нужно проверить все версии, потому что, если мы проколемся и Валаам узнает, где Риотто — пиши пропало. А ещё меня странно взволновала фраза про заклятого врага. Неужто Валаам считает меня такой уж угрозой, при том что за последний год мы встретились всего один раз. Да, я тогда ему нехило вмазал, но ведь он не сопливый школьник! Бояться меня лишь из-за этого — глупо. Скорее всего, я сильнее Бога Алчности, но тот не зря набрал себе огромную команду. Чтобы быть практически непобедимым. Так почему он так ко мне относится? Потому что я в силах забрать Акинэ? Или из-за моей работы в непосредственной близости от Аматерасу? А может, дело в Юкинэ? Или всё сразу… — Ох, вот это мозговой штурм! — Риотто подвигал бровями, словно флиртовал. — Ты угадала, золотце. Маячок у меня есть, и он прямо… там. Он посмотрел на свой пах. — Не бойся, это как удалить яд из ранки, если пчела укусила, — он вновь поднял вверх уголки губ, однако его глаза при этом оставались холодными. — Так что — просто соси, и будет тебе радость. Ну и… мне тоже! И вновь я заехал ему в челюсть. Да, Аки просила сдерживаться, но что этот мудак себе позволяет?! Хотя, возможно, бесит меня не только это — он совершенно не боится! Может, как говорила Акинэ, он ничего не умеет, но, похоже, Риотто не трус. По крайней мере мне он своего страха не показывает. — Эй, эй, ну что сразу бить-то? — притворно заверещал он, прикрываясь руками. — Если хочешь — можешь посмотреть. Я так-то не ханжа — не против зрителей! И снова замах в его сторону, только на этот раз Аки перехватила мою руку и остановила от нового удара. — Ято. Хватит. Он тебя злит и ловит от этого кайф, — она отпустила меня и вновь посмотрела на Риотто. — Слушай, давай рассуждать логически. Знаю — для тебя это сложно, поэтому попробую говорить медленно. Глубоко вздохнув и на миг закрыв глаза, Акинэ будто бы собиралась с мыслями и в чём-то себя убеждала. — Поверь, сейчас самое большое моё желание — взять клинок и вогнать его тебе в глотку. Конечно, после этого и моё существование станет под вопросом, но не сомневайся — увидеть, как ты захлёбываешься кровью — того стоит, — речь любимой была пропитана ядом, и я даже поёжился от того, насколько пугающе она сейчас выглядела. — Поэтому давай ты не будешь меня провоцировать, а мы больше не будем тебя бить. Договорились? Она сделала паузу, будто бы ждала от Риотто ответа, но он промолчал: видимо, тоже понял, что с ним больше не шутят. — Если за тобой и вправду слежка — мы можем подстраховаться и перенести тебя в Такамагахару, — продолжала она тихо, но вкрадчиво. — Там, как тебе должно быть известно, никакие средства связи не работают, поэтому… — Поэтому ты сидишь и распинаешься тут передо мной? — Риотто тоже перестал ёрничать. — Могла бы — просто сделала это, и всё. Но ты знаешь, дорогая Кинха, что на Небесах наших агентов больше, чем волос на груди Сатоши. И поэтому ссышь, ведь Валаам явится за мной, и тогда вам всем крышка! Запрокинув голову, он засмеялся каким-то своим мыслям, а мы с Аки переглянулись, пытаясь понять, в чём дело. Вероятно, мы чего-то не учли? И прослушка есть в его телефоне? Но Аки сразу же его выключила, хотя… Может этим мы себя и выдали? — Ой, да ладно! Что он мне сделает? Накажет? — Аки закатила глаза, хотя я ощущал её волнение. — Было, проходили. Я понимал: разговоры разговорами, но нужно придумать план отступления. Если мы и вправду прокололись — необходимо бежать без Риотто, спасаться самим и надеяться, что Бог Алчности приукрасил некоторые свойства артефакта на шее моей шинки и что убить её на расстоянии Валаам не сможет. Я уже приготовился взять Аки за руку и кинуться к дверям, дабы переместиться с территории храма, как Риотто вновь заговорил. Причём явно не для того, чтобы потянуть время: сказанное доставляло ему истинное блаженство, и это было видно по его глазам. — Ты, видать, думаешь, что в случае чего господин тебя пожалеет, да? Что ты важна для него, что он тебя… любит? — последнее слово он сказал с явной издевкой. — Считаешь, он относится к тебе, как к непослушной дочери, которую надеется перевоспитать? Риотто снова заржал, правда под конец опять закашлялся, схватившись за лёгкие. — Присядь-ка, моя дорогая! У меня для тебя очень интересный и наполненный важными сведениями разговор, — тоже приподнявшись, он немного отполз назад, облокачиваясь спиной о шкаф. — Конечно, господин будет не в восторге, что я поделился, но раз уж ты всё равно на стороне врага — позволь мне насладиться выражением на твоём милом личике, когда ты узнаешь правду. А то, судя по всему, жить-то тебе недолго осталось, а мне прямо не терпится… Он потер ладони и с нескрываемым чувством превосходства, ещё немного поёрзав, устроился поудобнее, и начал рассказ. — Когда ты только появилась у Валаама, он ждал от тебя… чего-то особенного. Акаджи так раззадорил его рассказами о тебе, что поначалу господин считал тебя прекрасным приобретением, а точнее, вложением, которое обязательно окупится. Но, увы, — Риотто хмыкнул, — ты и сейчас никчёмная, а тогда и того подавно: трусливая, жалкая — ты не на шутку раздражала нашего хозяина, и спустя всего пару недель он распорядился вернуть Акаджи во дворец, дабы наказать за ложь. Мне было сложно слышать эту историю с самого начала, вспоминать, почему мой друг решил убить Хиёри и продать её в рабство. А ещё мне очень хотелось прервать этот разговор, потому что каждая минута нашего здесь нахождения — приближала нас к возможной схватке с новыми прихвостнями Валаама. И я даже снова попытался потянуть Аки в сторону двери, но она не подчинилась, лишь дёрнув плечом. Кажется, перспектива ещё одного боя её не пугала — моей шинки слишком сильно хотелось знать правду, которой так козырял Риотто. — Но Акаджи оказался умён и рассказал о своём друге — о тебе, — шинки Валаама кивнул в мою сторону. — Он обещал, что если показать этому Богу Кинху — тот парень прямо-таки из кожи вон вылезет, лишь бы её защитить. И его недюжинные способности можно будет использовать во благо господина. Так ты, Ято, и попал во дворец. Сейчас даже я на миг забыл об опасности, в которой мы находились. То есть… нет, я, конечно, подозревал, что Акаджи послал меня к Валааму не по доброте душевной, но почему-то был уверен, что это… чтобы отомстить мне с моральной точки зрения. Чтобы я увидел Хиёри, которая впредь не моя, и начал испытывать муки совести: ведь она была в рабстве. Но на деле… Акаджи и меня, выходит, продал? Точнее, пытался… Чёрт, а ведь я его простил… А выходит, он хуже, чем я думал. — Жаль, что с этим планом ничего не вышло. Каким-то образом ты смог дать Кинхе имя, и вы неплохо спелись. Сумели победить моего хозяина, уничтожив… почти все его верные орудия, — сжав зубы, Риотто посмотрел на нас с нескрываемой яростью: ведь именно в тот день мы с Хиёри убили его брата-близнеца. Помню, в тот момент любимая впервые встала перед выбором: сдаться и отдаться воле судьбы, или сражаться. Поначалу она выбрала первый вариант, даже прогнала меня… а после передумала. Была слабая, раненая, но всё же билась за меня. И победила! А ещё спасла меня с помощью доспехов… жаль, не без последствий. — Когда хозяин переродился, я всё ему объяснил, — Риотто, похоже, тоже с головой окунулся в воспоминания: его взгляд стал пустым, и продолжал говорить он теперь без едких или презрительных нот в голосе, будто забыв о нас с Акинэ. — Это было тяжело, потому как… жил он долго и совершил немало. Но у меня получилось, и первая осознанная фраза, которую он сказал мне — что хочет отомстить. И сделает для этого всё, что потребуется. — За что? — вдруг задала вопрос Акинэ, немало меня удивив. — Мстить? Он забрал меня против воли — я защищалась. Всё честно, разве нет? Если у него не хватило сил победить, так что, мы теперь виноваты? Странно, но я почему-то не задумывался об этом. Да, Валаамом движет алчность и желание быть первым, но если смотреть правде в глаза — действительно, за что мстить? Если разобраться, мы были в меньшинстве — противник владел бóльшим количество шинки, да и артефакты ему всячески помогали. Бой изначально бы нечестным, но мы справились! И если уж Валааму кого и винить в произошедшем, то разве что… себя? — Он хотел отомстить за Джун, — ответил Риотто, ошеломив нас: Аки даже рот приоткрыла. — Он очень её любил и… Да-да, тебе это покажется смешным, Кинха, но даже Бог Алчности способен на такое чувство. А вы… отняли у него ту, которая была так дорога. В этот момент в голосе Риотто проступила обида: возможно, ему было неприятно, что много лет именно Джун была ведущей их хозяина и что только её он так ценил. Этот шинки выглядел, как маленький мальчик, который считал себя нелюбимым сыном у отца, и злился, что его любовь достаётся другим. Может, именно в этом его проблема? Риотто? Он так нуждается в одобрении господина, что готов сделать всё возможное и невозможное, только бы его похвалили? — Но он сам нас к этому подвёл! — тем временем озвучила мою мысль Акинэ. — Не забери он меня, не напади… — ничего бы не было! Каждый из нас жил бы дальше, забыв о произошедшем. И всё! — Если бы да кабы… Я же говорю — ты тупая, как пень, раз не понимаешь очевидного! Да и ладно — я не нанимался, чтобы объяснять тебе столь простые вещи, поэтому перейду к самому сладенькому — не против? — наклонившись и сплюнув на пол, Риотто взглянул на меня, а после вновь посмотрел на Акинэ. — Что случилось потом — надеюсь, помнишь. Твой хозяин проиграл тебя Митсуо, а после насолил Хикки, тем самым дав Валааму двух верных союзников, которые костьми готовы были лечь, только бы расквитаться с Ято. Шинки Валаама оскалился и глубоко, с упоением вздохнул, будто воздух был пропитан какими-то приятными ароматами. — А после день моего триумфа — наш бой в храме господина… Эх! Какой же кайф — смотреть, как ты блюёшь кровью и верещишь от боли! Наверно, за всю жизнь не видел ничего приятнее! — он даже глаза закрыл от наслаждения. — И ведь я чуть тебя не убил! Чувствовал, как ты дрожишь у меня в руках, когда сквозь твоё тело проходит клинок, ощущал, как жизнь с хрипом покидает твои лёгкие, но… Облом! Наша доблестная Богиня Солнца всё испортила, и ты каким-то чудом сумела выкарабкаться. Громко и с разочарованием цыкнув, Риотто провёл рукой по краю носа. — А дальше… ещё один повод тебя ненавидеть. Тот чёртов ящик, в который Аматерасу заточила меня в наказание за верность Валааму. Ох, эти полгода казались мне бесконечными! Я словно был в аду: ты ощущаешь тело, но не можешь пошевелить и пальцем, тишина давит на уши, а кислорода, которого так требует тело — просто нет, — в глазах шинки Бога Алчности застыл непритворный ужас. — Конечно, ты не умираешь от его отсутствия, а также от невозможности поесть и попить, однако каждой клеточкой чувствуешь, как горят лёгкие, как кровь густеет в жилах, как без жидкости и еды ты будто превращаешься в живую мумию! И некому пожаловаться, не у кого попросить пощады… Его глаза были широко открыты, словно Риотто и сейчас отчётливо ощущал всё то же, что происходило с ним во время полугодовалого заключения. И пусть я не был его хозяином — знал, что пережить это для Бога Алчности было непросто. Когда орудие чувствует такое… постоянно — это пытка не только для шинки. — А потом всё просто… закончилось. Когда казалось, что я буду заперт в том ящике бесконечно — меня освободили. И выглядел я точно так же, ни капельки не изменившись. Все муки, что я ощущал — были лишь в голове, однако контролировать их было не под силу даже мне! — из отсутствующего взгляд Риотто вдруг стал иным, наполнившись болью и яростью. — И это всё из-за вас! Вас обоих! Он хотел было рыпнуться в сторону Акинэ, но она наставила на него клинок, который до сих пор не упускала из рук, дав понять, что с ней шутки плохи. Однако останавливать речь своего бывшего начальника она не спешила. И когда он снова заговорил — вновь прислушивалась к каждому слову. — Прошло шестнадцать лет, а я всё так же вас ненавидел. Впрочем, не я один: Валаам был буквально помешан на том, что у него отняли нечто, принадлежащее ему по праву. Тебя, Кинха! И пару лет назад он, наконец, решился действовать, найдя способ держать тебя в узде. А точнее… в ошейнике, — Риотто усмехнулся. — И мы тебя забрали. — А что-то более-менее секретное будет? У нас тут не вечер пересказывания фактов — всё описанное тобой я и так знала, — Аки выглядела раздраженной, однако я не ощущал её боли: пока что слова бывшего коллеги её почти не задевали. — Поэтому если тебе больше нечего сказать… Она вновь угрожающе махнула клинком. — О нет, это была простая прелюдия, — насупив брови и улыбнувшись, Риотто махнул рукой, будто это была игра. — А ещё я пытаюсь тянуть время. Ну это если совсем честно. — Только из данных нам на операцию двух часов прошло… — Аки посмотрела на экран смартфона, — пятьдесят минут. Поверь, если ты не закончишь болтовню через полчаса — я так и так отсюда смоюсь, но пока что мне довольно интересно, какую ещё фигню ты готов влить мне в уши ради собственного удовлетворения! Аки снова выглядела несколько безумной в своём желании. А вот я не разделял этого. Я почти не знал шинки Валаама, однако в точности осознавал — он не станет делать что-то ради нас. Не зря Бог Алчности выбрал его — они, как мне кажется, два сапога пара: бездушные уроды, единственная цель которых — следовать собственным принципам, удовлетворяя личные потребности. Поэтому вряд ли Риотто распинался просто чтобы время скоротать. Да и вначале разговора он ясно дал понять, что предстоящая история доставит ему удовольствие. А значит — это может причинить боль моей шинки. А я не хотел, чтобы она вновь страдала. — Аки… — с неуверенностью в голосе я вновь предпринял попытку перенять её внимание. — Слушай, думаю, это ни к чему хорошему не приведёт. Давай… Но она лишь мотнула головой. Понимала, что услышанное может ей не понравится, но всё равно с какой-то странной фанатичностью желала узнать правду. — Дальше, — жестко и требовательно произнесла она, обращаясь к Риотто. — Я попала в коттедж, где вы меня пытали… —… Но ты не сдавалась, чем ещё больше меня бесила, — с маниакальным блеском в глазах он подхватил начатое предложение. — Однако господин нашёл способ тебя приструнить и, к вящему несогласию и протестам остальных членов братства, сделал тебя частью команды. Риотто возвёл глаза к потолку и глубоко с раздражением вздохнул. — Отдать должное — ты отлично справлялась: научилась драться и всё такое. Однако… в тебе не было покорности! И за это я не хреново так получал от нашего господина, — поджав губы, Риотто сложил руки на груди. — Месяц за месяцем я убеждал Валаама, что ты не станешь ему верна. Что как только подвернётся случай — ты свалишь, сверкая пятками. Но он… верил, что рано или поздно сломает тебя. И это произошло! Шинки Бога Алчности улыбнулся во все зубы. — Правда, по итогу сделал это не мой хозяин, а тот идиот, что стоит сейчас рядом с тобой, но… всё складывалось как нельзя лучше! — сначала раскинув руки в стороны, а после громко хлопнув в ладоши, Риотто явно всё больше входил в азарт от этого разговора. — Я всегда считал Эми дурой за её рассуждения о дарах Судьбы и Вселенной, однако в тот момент даже я готов был уверовать в чудо… Когда ты пришла домой: с порезанными венами и полным отсутствием желания жить — я осознал, что… да! Какая-то неведомая сила и вправду помогла, и теперь есть возможность сделать тебя преданной шавкой, которая будет с верностью в глазах перегрызать глотки врагам Валаама. Он говорил что-то ещё: про их разговор в её комнате, про отключение чувств, но я перестал слушать. В голове билась фраза: «Ты пришла домой: с порезанными венами и полным отсутствием желания жить…». Пусть это было не к месту и, может, выглядело странно, но, повинуясь первому инстинкту, я рванул к Аки и, схватив её руки, вгляделся в ровную кожу на запястьях. Пытался разглядеть тонкие полосы, которые наверняка бы остались, если бы Аки делала это артефактным клинком. Но там ничего не было… Гладкая бархатистая кожа, ровный цвет которой нарушали лишь нити голубоватых вен и сосудов. Но не шрамы. Мысль о том, что Риотто соврал, была такой приятной — она почти окрылила!.. Ненадолго я даже заулыбался, представляя, как смотря этому подонку в глаза, я высмею его ложь, может даже поиздеваюсь, объясняя, что на столь дешёвые уловки я не куплюсь. Однако… воспоминание об ампуле со скверной обрушилось на меня настоящей лавиной, которая снесла все счастливые эмоции и окрыляющие фантазии. Ведь все раны любимой зажили после проишествия в ноябре того года, а значит, даже если шрамы на запястьях и были — они исчезли, ровно как и все остальные. Однако, на всякий случай подняв на Акинэ взгляд, я понадеялся увидеть в её глазах отрицание или задорный огонёк от того, что её веселит ложь Риотто, однако… Она молчала. Смотрела на меня с грустью и непониманием. Возможно, была уверена, что я, как её хозяин, должен был знать об этом инциденте, однако… Почему-то я был совершенно не в курсе, что моя шинки решила свести счёты с жизнью. И это выбило из колеи. Конечно, спустя минуту или две я начал потихоньку вспоминать, что в день, когда Аки узнала о нас с Эми и ушла — я так долго и упорно колошматил стены в ванной, что спустя четверть часа уже совершенно ничего не чувствовал… и видимо, моя физическая боль перекрыла её. Я так упивался наказанием собственного тела, что не смог уловить, как в то же самое время Аки… себя убивала! Из-за меня! Из-за моего предательства, которое так сильно её ранило, что ей проще было уйти, чем жить с ним. А я даже не знал об этом… Если бы Акинэ довела дело до конца — я бы понял всё лишь в тот момент, когда её имя навсегда исчезло. Когда оно, на миг ярко засветившись, рассыпалось бы на мириады мелких осколков. Моей шинки бы не стало. Из-за меня. Из-за нахлынувшего раскаяния и чувства вины мне захотелось обнять любимую, уже в который раз перед ней извиниться, пообещать, что я больше никогда и ни за что так не поступлю, что она — моя единственная и самая важная на всём свете, однако… Риотто пожирал нас взглядом, а я не собирался тешить его самолюбие, разговаривая с Аки под его колкие комментарии и насмешки. Выберу для этого другое время, когда мы с любимой будем наедине. Да и тем более сейчас она не совсем… та Аки, которой я хотел бы выговориться, перед которой мечтал раскаяться. Всё же Кинха — несколько иная, и пусть я тоже люблю эту часть души моей шинки — неизвестно, как она отреагирует на мои слова. Вдруг только разозлится и навсегда уйдёт? А я так боялся её потерять… Наше примирение казалось невозможным, и я уже готовился навсегда расстаться с Акинэ, пытался смириться с тем, что теперь она принадлежит другому хозяину, а вскоре, возможно, станет принадлежать и другому мужчине, однако… случилось чудо. И я не хотел упустить ещё один данный мне шанс. Поэтому, повернувшись к любимой, я хотел было вновь включиться в разговор, однако меня отвлекли некоторые перемены… Моей шинки стало не по себе: уверенность Кинхи начала потихоньку таять, появилась нервозность, растерянность… страх. Но Аки не показывала этого и в попытке скрыть боль за напускной надменностью спрашивала что-то у Риотто, смеялась ему в лицо и делала вид, что ни одно его слово её не задело. — И вот мы пришли к самому интересному. Ты готова? — шинки Бога Алчности шумно вдохнул и облизнул покрытые кровяной коркой губы. — В тот день, когда ты убила людей в храме, мы с Митсуо и другими заключили некое пари. Скажем так, твой некогда бывший хозяин, давший тебе, если не ошибаюсь, имя Наоко, озвучил кое-какую мысль, и я был с ней категорически не согласен. Он был уверен, что хоть ты и ушла из прежней семьи, всё же никогда не… Ох, а точно дальше рассказывать? Риотто явно наслаждался положением и мучил Акинэ, которая, к моему удивлению, уже была на грани истерики. Наверно, она о чём-то догадалась, но я пока не смог распознать, о чём говорит шинки Бога Алчности, и просто наблюдал за происходящим, при этом будучи на стороже: от этого мудака всего можно было ожидать. Однако лучше бы я не дал ему говорить… Если бы только заранее знать о том, к каким последствиям приведет моё решение… — И на что? — вдруг тихо произнесла Аки с дрожью в голосе. — Что это было? Тон её голоса разительно изменился, будто из него забрали жизнь: он стал бесцветным, тусклым, наполненным горечью, но не безразличным. Подойдя к любимой вплотную и положив руку ей на талию, я с немым вопросом в глазах посмотрел на неё, надеясь понять, что происходит, однако она не отрывала взгляда от Риотто. — М-м-м? — а он, будто только что встрепенувшись, всем видом показал заинтересованность и наигранное непонимание. — О чём ты? — На что вы спорили? — повторила Акинэ всё так же безжизненно. — Что ты выиграл за то, что сделал со мной? Теперь во взгляде Акинэ появилась толика ярости, хотя она по-прежнему готова была выть от разрывающей сердце горечи. И мне хотелось делать то же самое. Я не мог поверить в то, о чём она говорила. Это же безумство! Насколько нужно быть бесчувственным, бездушным, чтобы… То есть… Риотто изнасиловал Акинэ не из желания, а просто ради… какого-то грёбаного пари?! — Отвечай! — слёзы брызнули из её глаз, и Аки закричала. — Деньги? Дом? Поход в бордель? Ради чего всё это? Что ты выиграл?! Она так часто дышала, будто пробежала марафон, хотя, обратив внимание на собственное тело, я осознал, что и мои лёгкие работают с удвоенной силой. Погрузившись во внутренний мир моей терзаемой душевными муками шинки и всячески сдерживаясь, чтобы не убить Риотто прямо здесь и сейчас, я совершенно не обращал внимание на своё тело: как оно напряглось, готовое в любой момент кинуться на врага. — Аки… — тихо прошептал я, дотрагиваясь носом до её виска, ощущая, какими влажными теперь стали её волосы. — Давай отправим его в Такамагахару, к Эбису, и там же придумаем, что делать дальше. Тебе не нужно слышать всё это! Ты… — Зажигалка, — перебив меня, вдруг бросил Риотто, при этом противно скривившись от переполнявшей его гордости и радости. — Я трахнул тебя за зажигалку! Прикинь? Самая дешёвая шлюха стоит дороже, а тут… Зажигалка! Простецкая такая, из магазинчика напротив — такую и потерять не жалко. Он достал из кармана невзрачную и довольно недорогую вещицу: такие и вправду обычно продают на кассах супермаркета. — Вот она, вот она — гляди! Узнаешь? — чиркнув, он зажёг небольшой огонёк. — Вчера получил её от Митсуо, хотя ты права — за те муки, что я испытал, мне и вправду не повредило бы общение с парой куртизанок! А то до сих пор на руках вонь от тебя — отмыться не могу! Риотто опять захохотал и продолжил бы это делать, но ещё одним мощным и точным ударом я чуть не сломал ему челюсть. Сейчас самым большим разочарованием для меня было то, что его нельзя убивать. Потому что… ох! Как бы я повеселился! Никакой быстрой смерти, никаких уступок — этот ублюдок мучился бы не день и не два. Я бы стал его кошмаром! И пытал бы так долго, пока захлёбываясь кровью, он не стал умолять меня покончить со всем и перерезать ему глотку! Хотя было и ещё одно огромное желание, пусть и несбыточное: сделать так, чтобы Акинэ забыла вчерашний и сегодняшний дни. Чтобы никогда не знала, как и за что над ней надругались, как она мучилась, плакала. Как страдала… — Поднимайся, — вытягивая гласные, процедил я, хватая Риотто за плечо. — И знай, что твоя счастливая жизнь окончена. Ублюдок! Ещё раз как следует вмазав ему по лицу второй рукой, я нарочно отпустил уже начавшего вставать на ноги шинки Бога Алчности, отчего тот, грузно упав на спину, закричал от боли. Вот только длилось это недолго, и его стоны вновь переросли в истеричный смех. — Кажется, Кера и другие пытались к тебе подкатить, но наша мисс «неприступная крепость» всех отшивала, и они решили не тратить нервы ради… ничего. Со мной же всё было иначе, — вытерев вновь пошедшую из носа кровь и размазав её по нижней губе и щеке, Риотто всё больше походил на сумасшедшего. — Я хотел не только доказать всем, что могу добиться чего угодно — я желал унизить тебя! Показать, что я главное орудие Валаама: я, а не ты! Что твоё нахождение в доме — лишь вопрос необходимости! Шарахнувшись от моей руки, он отполз к барной стойке — не собираясь убегать, а будто бы добывая себе лишние крупицы времени для рассказа о том, что его так гложет. — Кстати, даже Сатоши изначально был с нами заодно, правда потом пошёл на попятную — поговаривают, он в тебя втюрился, однако мне это не интересно: этот Бог никогда не был для меня авторитетом, а уж если слухи — правда, то он и вовсе пал в моих глазах! — вновь сплюнув кровь на пол, Риотто, наконец, прислонился спиной к бару, спрятавшись под навес столешницы. — Но ладно, это не важно — я тут подошёл к ещё одному стоящему моменту, поэтому, пожалуйста, попроси своего ненаглядного повременить с моей экзекуцией. Или хочешь до конца своих дней гадать о тайне, которую так и не узнала? Выставив ладонь, он готов был защищаться от меня, потому как я снова загорелся неудержимым желанием почесать об него кулаки, но Аки в который раз перехватила мою руку. — Ято. Я хочу знать всё, — спокойно произнесла она, отвечая на мой немой вопрос. — Я осознаю, что это неприятно, но… Пусть. Хочу узнать правду. Позволь мне это. Кажется, теперь это была… знакомая мне Акинэ. Стервозность, уверенность в себе и непокорность во взгляде бесследно исчезли, и передо мной стояла моя шинки — та, какой я её запомнил. Хотя лучше бы была Кинха… — Я знал! — Риотто победоносно вскинул кулак вверх, но тут же сжался от боли в рёбрах. — Но, знаешь, я ведь мог и не быть таким добреньким. Твой хахаль чуть меня не убил — так с чего это мне идти навстречу и делиться информацией? — Потому что тебе это доставляет непомерный кайф, — жёстко ответила Аки. — Давай заканчивать с этим спектаклем. Скоро мы запрём тебя где-нибудь о-очень надолго, и, поверь, чтобы справиться с одиночеством, тебе понадобятся счастливые воспоминания. И это твой шанс заполучить ещё одно. Я слушаю. Она стояла ровно, будто солдат. Дышала неглубоко и быстро, слегка приоткрыв чуть заветренные губы, а в глазах её был страх… Но Аки стоически ждала признания Риотто, ведь хотела в полной мере во всём разобраться. Возможно, потому что в будущем ей это поможет: когда дойдёт до разбирательства и Небесного суда (а это наверняка случится) — никакая информация не будет лишней. А может… любимая просто хотела понять, как сильно ошибалась и как обманывали её те, кому она верила. — Пять месяцев назад Валаам собрал всех членов братства для объявления. Он назвал нам дату вторжения на Небеса, — тут Риотто повернул на меня голову, — ты ведь, Ято, наверняка об этом в курсе, верно? Я не ответил, но кивнул, отчего шинки Бога Алчности расплылся в улыбке. — Так и знал, — бросил он, скривив губы, — но дело не в этом. Валаам собрал нас и объяснил план, по которому это самое вторжение будет происходить. — Я в курсе. Я там была, забыл? — прошипела Аки сквозь зубы. — Я не забыл только то, что ты дура и, похоже, даже считать не умеешь, — постучав пальцем по виску, Риотто всем видом показывал, что видит в Аки полную идиотку. — Ау! Я сказал пять месяцев! А собрание, на котором была ты — прошло 16-го апреля, если не ошибаюсь. Он ехидно улыбнулся, тогда как Акинэ сначала смотрела на него ничего непонимающими глазами, а после, слегка приоткрыв рот от удивления, сделала шаг вперёд, словно это могло заставить собеседника говорить дальше. — Да, да. Мы узнали обо всём намного раньше, и собрание, на котором присутствовала ты — было лишь очередным спектаклем, — он произнёс это с самой что ни на есть доброй и милой улыбкой. — Почему очередным? Потому что ради тебя их было устроено ох как много. Но об этом позже… если время останется. Я всё ещё не представлял, почему Риотто так скалится от счастья, однако уже догадывался, что если Аки позвали на лжесобрание — значит, там ей или соврали, или что-то недоговорили. Ведь иначе зачем такие заморочки? — И что же отличало то собрание, на котором была я, от вашего? — Аки осознавала, что Риотто специально молчит, выуживая вопросы, с непреодолимой жаждой ожидая, когда она, не выдержав накала, будет просить его продолжить. Однако не могла сдержаться, да и время поджимало — приходилось отчасти идти на поводу этого ублюдка. — А это очень правильный вопрос! Указав на Аки пальцем, Риотто будто бы даже расслабился: сев поудобнее и скрестив руки на груди, он, похоже, чувствовал себя вполне вальяжно… не смотря на то, что был залит собственной кровью. — Начало плана практически не отличалось от того, который слышала ты: мы разбиваемся на группы, заходим с разных сторон. Кто-то в конце, кто-то в середине, а некоторые, в том числе ты, — в авангарде вместе со своей девчонкой и ещё несколькими камикадзе. Однако, когда бой будет выигран… — шинки Бога Алчности сощурился, — что там ты должна была делать? — Отправиться за Аматерасу, — почти шепотом ответила Акинэ, не моргая. — А вот и неверно! — Риотто снова расплылся в довольной улыбке. — Это задание было поручено другим бойцам, тогда как ты… Он сделал паузу, нагнетая обстановку. — По плану к тому моменту ты должна быть мертва, — вдруг будто бы сбросив маску добряка, Риотто теперь говорил с ядом и желчью, больше не улыбался и не смеялся, а был зол… нет — его буквально перекосило от ярости. Я ощутил, как сердце Аки больно кольнуло. И разумеется, вполне естественным желанием было её обнять, однако любимая скинула мою руку со своего плеча, отойдя в сторону. — Прости. Я… — огромное чувство вины разлилось по её венам, однако она более ничего мне не сказала. — И кто это должен был сделать? Теперь вопрос был адресован Риотто. — Ну же, не стесняйся! — её губы дрожали, однако она пыталась улыбаться. — Валаам? А может, Сатоши? Я, кстати, вообще не удивлюсь, если это так. Кажется, меня вообще теперь сложно удивить. Или же… нет! Я забыла, что вы братство! Наверно, должны были накинуться на меня всем скопом, как свора диких собак? Я права? В глазах Акинэ стояли слёзы, но, преодолевая желание хотя бы дотронуться до неё — я стоял, ожидая окончания этой истории. Стараясь не нарушать личного пространства своей шинки, раз она этого не хочет. — Не-а, — протянул Риотто с нескрываемым самодовольством. — Видишь ли, я попросил господина исполнить два своих желания. И второе из них — что именно я буду тем, кто заберёт твою жизнь. Ведь, так и должно было быть с самого начала — так предрешено! Если бы не Аматерасу — я бы сделал это ещё 18 лет назад, однако… порой приходится ждать то, что предначертано. И это ожидание, кстати, того стоило! Играть в таком длинном спектакле возможность ещё не подворачивалась, однако это было увлекательно! Риотто будто объяснял само собой разумеющиеся вещи, но ни я, ни Аки ему не отвечали — были… ошарашены его мыслями и выводами. Только, услышав последнюю фразу из его уст, Аки не сумела сдержать слёз. — И как долго ты мне врал? — спросила она будто из последних сил. Риотто сначала словно не услышал её вопроса, однако спустя пару секунд всё же заглянул Акинэ в глаза. — Всегда! — не отрывая взгляда, не моргая, произнёс он. — И почему это только я? Валаам, Сатоши, Рамон, Хикки, Кера, Рэн, Кохэку… Эми. Риотто специально сделал паузу перед последним именем и взглянул на меня. — Каждый знал о планах Валаама, но все мы прекрасно понимали, почему он тебя держит. И терпели! Смеялись над твоей тупостью на скрытых собраниях и передразнивали, как ты пьяная танцуешь на барной стойке, окрылённая несуществующей любовью господина. Ржали с того, что ты всерьёз возомнила себя ведущей Валаама и взаправду считала, что он мог поставить тебя на моё место, — Риотто поджал кисти рук и взглянул вверх, передразнивая Аки. — О, смотрите, я Кинха-начальница, я сейчас всё разрулю, всем помогу и всё улажу! Ох-ох, какая я крутая! Я главная, главнее всех главных! Ведущая Бога Алчности… Он снова загоготал, как безумный, хлопал себя по колену и кашлял, пытаясь сказать что-то ещё, но безрезультатно. Однако, меня это не волновало. Я заметил, что, отшатнувшись назад, любимая покачнулась и, возможно, упала бы, однако я подхватил её, восстанавливая равновесие. — Тихо, успокойся, — прошептал я ей на ухо. — Это же Риотто! Он может… и, скорее всего, врёт! Я знал, почему Аки так отреагировала. Она, конечно же, понимала, что некоторые, если не большинство членов братства — те ещё подонки, однако, наверно, кто-то из них всё же был ей дорог. Но, по словам Риотто, в сговоре были все до единого! И каждый из них знал, что Валаам держит Аки лишь для войны… как расходный материал. Она и вправду всё это время жила в змеином логове… И Эми — была одна из тех змей. — Нет, это правда, — покачав головой, Аки уткнулась мне в плечо, а я тем временем не сводил глаз с Риотто: боялся, что он может попытаться убежать. — Я… была дурой! Мне казалось… в какой-то момент я была уверена, что братство — моя новая семья, что даже если у нас и есть разногласия — это не беда, ведь и между родственниками всегда случаются склоки. Однако же пусть многие и смотрят косо — я была убеждена, что в случае опасности все мы встанем на защиту друг друга. Какой же я была дурой! Ещё и думала, как спасти некоторых из них, если Аматерасу узнает правду. Хотела рискнуть собой, ведь считала, что многие, как и я, просто находятся во власти Валаама. Дура, дура! — Вот! Ты уже начинаешь принимать собственную тупость — это похвально! — Риотто услышал последние слова Аки, потому как та больше не шептала. — Кстати, по поводу твоего назначения ведущей. Помнишь, я упомянул, что Валаам обязан был выполнить две мои просьбы. Так вот, если вторая состояла в том, что именно я должен перерезать тебе глотку — первая заключалась в следующем: если я какое-то время буду играть роль твоего подчинённого и дам тебе возможность почувствовать себя главной — господин сделает мне подарок. А точнее, он мне его уже сделал. Поменяв положение, Риотто сначала встал на колени, а после, держась за барную стойку, с трудом поднялся на ноги. — Тебя, Кинха! Вчера он подарил мне тебя: в красивой обёртке, кстати, как я и хотел! И даже напоил по моей просьбе, чтобы особо не рыпалась, — переводя взгляд с меня на Акинэ, он немного сдвинулся в сторону коридора — Не зря за столом мы выпили за исполнение обещаний. Помнишь такой тост, крошка? И господин его выполнил. Вот так-то! Договорив, Риотто резко дёрнулся к выходу: я, честно сказать, не ожидал, что в таком состоянии он вообще способен бегать, однако, похоже, он или смог собрать остаток сил, или притворялся, что ему настолько плохо. И я уже было почти достал до врага, собираясь заломать его руки и опрокинуть на пол, как, перерезав ему путь, Акинэ вогнала в шею Риотто клинок, который всё это время был у неё в руках. С бесконечной болью в сердце она провернула меч так, что кровь бывшего начальника непрекращающимся потоком хлынула на пол, а после, вытащив оружие и откинув его подальше, взяла умирающего шинки за грудки, приблизившись к нему. — Уверена, что скоро присоединюсь к тебе в аду, но я рада, что ты попадёшь туда первым! — по щекам Акинэ катились слёзы, а голос дрожал. — Передай привет Изаме и Джун — скоро мы встретимся и знатно порезвимся! Уж я-то воспользуюсь вечностью, чтобы над вами поиздеваться! Риотто хотел было что-то ответить, но из раны в горле лишь донеслись булькающие звуки, а кровь хлынула ещё сильнее. Ещё с полминуты он смотрел по сторонам, нервно и хаотично двигая зрачками, а после… свет в его взгляде потух и шинки Бога Алчности навсегда исчез из этого мира.***
— Что я наделала… Сначала Акинэ будто бы наслаждалась тем, что Риотто погиб и больше никогда не сможет к ней прикоснуться. Но эта эйфория была недолгой. Буквально через несколько секунд её глаза округлились, и, сделав три быстрых шага назад, она с размаха врезалась в косяк арки между гостиной и коридором, но при этом совершенно не почувствовав боли. — Акинэ. Всё нормально, — я, конечно, понимал, что наш план пошёл коту под хвост, однако не мог не радоваться, что больше никогда не увижу самодовольный взгляд Риотто. — Мы что-нибудь придумаем. Задумка с его похищением, честно сказать, была и не такой уж хор… — Ято, ты не понимаешь! — немало меня удивив, Аки начала кричать. — Валаам не ощущает боли своего шинки из-за кольца, но он сразу же почувствует его гибель! Он сейчас будет здесь! Она испытывала невероятный ужас, да и я начал осознавать всю серьёзность ситуации: поняв, что имя Риотто исчезло, Бог Алчности сразу ринется сюда, ведь прекрасно знает, на какое задание тот был отправлен. А это значит… — Нет, у нас есть пара минут, — я теперь говорил так быстро, что слова были немного неразборчивыми. — Валаам не сразу оправится от потери орудия, плюс, один не пойдёт — потратит время на поиски охраны. Поэтому давай, пошли, мы успеем… Не закончив фразу, я взял любимую за руку и потянул в сторону выхода, при этом лихорадочно соображая, куда нам лучше отправиться: к Эбису, в Кииро или в замок Бишамон, к которой этот гад уж точно не сунется. Однако Акинэ меня перебила. — Нет, — она выдернула пальцы из моей ладони и закачала головой. — Если мы уйдём вместе — Валаам убьёт меня! Он всё поймёт! — И что ты предлагаешь? — сердце стучало так сильно, что каждый удар болью отдавался в висках. — Я тебя здесь не оставлю. Хватит! Я теперь больше никуда без тебя не уйду! Расстаться с Акинэ сейчас было… как расстаться с жизнью. Я наконец осознал, что наше с ней будущее вполне может быть реальным, что она простила меня и готова вернуться! И точно знал, что Валааму она не верна и не желает быть в братстве. И оставить её им на растерзание я бы не посмел. Я даже думать не хотел о том, чтобы ещё раз её отпустить! Однако Аки считала иначе. — Ято, другого выхода нет! — нервно оглянувшись на входную дверь, она сократила расстояние между нами, положив руки мне на плечи и приблизив своё лицо к моему. — Родной, послушай, пожалуйста! Я могу сделать так, что Валаам поверит, будто тебя здесь и не было. Будто между мной и Риотто случилась драка, и… я не сдержалась. При условии, что господин в курсе произошедшего вчера — такой исход вполне ожидаем, поэтому… — Но они… — закрыв глаза, я ощутил противное щекотание в районе скулы: я не хотел казаться слабым, но непрошеные слёзы сами потекли по щекам. — Они на тебе места живого не оставят! Ты же слышала Риотто: для членов братства ты никто, и они с радостью тебя… Ком встал в горле, когда я представил, что они могут с ней сделать. Истязание, пытки, насилие… Она не выдержит такого. Какой бы сильной ни была моя шинки — такое её разуму не под силу. Тело, может, и стало сильнее, но Аки истощена и почти сломлена морально. Если Валаам надавит ещё хоть немного… Она погибнет. — Нет, — я закачал головой, пытаясь успокоить себя рваными глубокими вдохами. — Даже не проси. Ты уйдёшь со мной! — И умру! В этот же день! — она опять повысила голос и, зажмурившись, тоже дала волю слезам. — Ято… У меня было столько возможностей погибнуть. Мало того, были времена, когда я на самом деле этого хотела… или считала, что хочу. Порой, отправляясь на задание, думала: «Сегодня ты должна проиграть. Просто сделай это, и всё закончится!». И шла на бой с полной уверенностью, что погибну, что подставлюсь под орудие врага и наконец прекращу своё существование. Но… Что-то срабатывало внутри, щелкал какой-то тумблер, и вот я снова побеждала, раз за разом, вопреки желаниям. Шмыгнув носом, она вновь обернулась на входную дверь и на некоторое время замолчала, прислушиваясь. — А знаешь, в чём дело? — снова продолжила она почти шепотом. — Эти несколько лет я верила, что однажды вернусь. Я, может, и самой себе в этом не признавалась, но какая-то часть меня хотела жить, мечтала… вновь быть счастливой. Рядом с тобой! Струясь по щекам, её слёзы капали на одежду, оставляя на ней небольшие тёмные пятна. — Я не хочу умирать, Ято, — пожав плечами и натянуто улыбнувшись сквозь боль и страх, а после дрожавшими губами поцеловав меня в подбородок, она, продолжая плакать, убрала от меня руки и отступила. — Умоляю, уходи! Я знаю, что делаю. Просто… дай мне шанс выжить. Прошу! Ято! Уходи… Она вновь посмотрела на дверь. Я понимал, что у меня оставались считанные секунды на то, чтобы решить, что делать: послушать её или сердце. Я вполне мог рискнуть и не пойти у Аки на поводу, ведь не факт, что Валаам не приукрасил волшебные свойства артефакта. Вероятно, он не может убить им мою шинки или, если и может, то находясь поблизости. Если я перенесу любимую в Такамагахару, они с Богом Алчности, можно сказать, будут в разных мирах. Наверняка тогда действие ошейника и вовсе сойдёт на нет… Только могу ли я так рисковать при том, что Аки умоляет меня уйти? — Я обязательно вернусь к тебе, — вновь двигаясь спиной вперёд, она зашла в гостиную, явно давая понять, что останется здесь. — Не подставляйся. Тебя ждёт Юкинэ — ты нужен ему. Родной, беги! Сейчас же! Взявшись на край спинки дивана, она то ли удерживала равновесие, то ли пыталась покрепче схватиться за частичку этого дома, чтобы самой не сбежать под гнётом почти животного страха перед Богом Алчности. И моё сердце разрывалось. А внутри всё будто горело от нелёгкого выбора, который передо мной стоял: довериться Акинэ или забрать её прямо сейчас, положившись на удачу. Что же мне делать? Чёрт! Что мне делать? — Я люблю тебя, — на выдохе, почти неслышно пискнула она, словно бы из последних сил. — И всегда буду любить. Обещаю! Несколько секунд я стоял как вкопанный. А после и сам не поверил в то, что сделал. Подбежав к любимой и сильно-сильно её обняв, я произнёс слова любви в ответ и, стараясь не оборачиваться, рванул к входной двери. Пробежав по каменистой тропинке до ворот с территории храма, я тут же переместился, при этом, правда, будто бы оставив рядом с Акинэ частичку… а точнее, огромную часть себя. Я чувствовал себя последним подонком, ужасно хотел вернуться, но выбор сделан… И назад дороги нет.***
Когда Юкинэ увидел меня после возвращения домой, на нём лица не было от страха. Уходя, я не разбудил парнишку и не поведал о том, куда направляюсь. Поэтому, проснувшись, он очень испугался. А когда увидел, что я переместился на территорию храма Эбису — вздохнул с огромным облегчением. — Ято, ты где был? — несясь ко мне через весь двор, кричал мальчик, вытирая со лба капли пота. — Я уж думал тебя в живых больше нет! Не пугай меня так бо… Что случилось? Резко затормозив возле меня, он встал как вкопанный, не сводя глаз с моего лица. Наверно, на нём будто было написано: что-то не так. Да я и чувствовал себя ужасно: всё тело было мокрым от липкого холодного пота, мысли в голове будто перемешались и бесповоротно запутались, глаза слезились, отчего я не мог сфокусировать взгляд, а лёгкие горели, словно я пробежал не один километр. — Очень долго объяснять, — качнул головой я, но, увидев немую мольбу в глазах мальчика, всё же продолжил. — Но если вкратце: мы с Акинэ помирились, и она очень хочет вернуться. Домой, к нам! Но… сегодня утром мы попали в почти безвыходную ситуацию, и сейчас она в опасности. Мои внутренности будто сжались от давившей на них паники, в ушах шумело, ноги подкашивались, а учащённый пульс заставлял руки дрожать. — Она убила Риотто, и сейчас, вполне возможно, Валаам… — начал было я, но Юкинэ перебил. — Она что сделала?! — теперь пришла его очередь удивляться новостям. — Серьёзно? Когда? — Минут семь назад, — закрыв глаза, я постарался хоть немного успокоиться, но не вышло. — В нашем храме. Я сделал паузу, ожидая новых вопросов мальчика, которые наверняка бы поступили, но меня вдруг пронзила такая боль, будто я катился вниз со скалы и при этом каждую секунду натыкался на острые камни. Наверно, в глубине души я пусть с ужасом, но ожидал чего-то подобного, однако принять эти ощущения и отпустить мысли о том, что эта боль — не моя, не получалось. Сжимаясь от каждого невидимого удара и постанывая в кулак, я не мог не представлять то, как Акинэ сейчас избивают члены братства: не щадя, не прислушиваясь к её слезам, оставаясь слепыми к её мольбам. И самое страшное, что сделать так ничего и нельзя! Даже если я пойду против желания Аки и захочу вмешаться — я не могу заставить идти на такой риск Юкинэ. А без него я почти бессилен. — Ято, — ошалелый от новостей и моих стонов парнишка вдруг сел рядом, аккуратно положив на меня руку. — Ято, я хочу помочь ей! Где Акинэ? Я не могу смотреть, как вам больно! Давай вернём её домой, пожалуйста! — Она запретила вмешиваться! — корчась, пытаясь сдерживать крик, простонал я. — Она не хочет… — Плевать! — в глазах Юкинэ была сталь, и я вновь увидел в нём не ребёнка, в взрослого мужчину. — Сколько можно позволять это Валааму? Кто он вообще такой, чтобы распоряжаться чужими жизнями, угрожать, давить и избивать? Кем он себя возомнил? Парнишка не на шутку разозлился и теперь, взяв меня за плечи, заглянул в глаза. — Я понимаю, что это опасно. Что она пытается нас уберечь. Но как правильно сказал Дайкоку — ты её хозяин и сам вправе решать как поступить. А ты хочешь её защитить, и я тоже хочу! Из его глаз тоже потекли слёзы, однако Юки сразу же попытался скрыть их, вытерев рукавом рубашки. — Я устал! Не меньше, чем вы. Я хочу жить нормально, как раньше видеть вас счастливыми и улыбающимися, потому что, — он шмыгнул носом и на секунду в стеснении отвёл взгляд, — я люблю вас. Обоих! И пусть я могу погибнуть — хотя бы буду знать, что сделал всё возможное, чтобы спасти свою семью. Сглотнув, Юки с вызовом посмотрел на меня, похоже, ожидая возражений или нотаций, но, кажется, именно этих его слов я так ждал. Принимать важные и судьбоносные решения в одиночку всегда сложно, а сейчас мы с Юкинэ хотели одного и готовы были рискнуть ради этого всем, в том числе и жизнями. Ведь нет ничего важнее семьи.***
— Его нигде нет! — за несколько минут обежавший территорию храма Юкинэ теперь с трудом говорил и держался за колющий от бега бок. — Его шинки не в курсе, где их хозяин. Кажется, он поздно вечером куда-то ушёл и так и не вернулся! Дело в том, что я не знал адрес братства. В отличие от Эбису. Он смог выяснить, где находится коттедж, и даже говорил мне об этом, однако так как это произошло в трудный для меня момент — когда я считал, что Акинэ более меня не любит и начинает отдаляться — я не стал уточнять, где именно живёт Валаам. А после эта информация и вовсе стала ненужной: зачем знать, где находится шинки, которая меня ненавидит? Теперь же я очень жалел, что не выяснил всё в мельчайших подробностях. Твою мать! Ну как можно быть таким идиотом? — Может спуститься на Землю и позвонить ему? — голос Юкинэ сильно дрожал. — Если и он в Токио, это шанс всё узнать. — Да, только… А-а, как же больно! — я говорил на выдохе, потому как из моих лёгких будто бы выбили весь воздух точным и сильным ударом в солнечное сплетение. — Сейчас. Я справлюсь. Держись за меня! Кое-как поднявшись и выйдя за территорию храма, я снова вернулся на Землю, тут же набрав номер друга. Но он был недоступен. Может, выключил нарочно или же был вне зоны действия сети, но какая разница? Драгоценное время уходило, а мы ни капли не продвинулись в поисках любимой. — Что нам делать? Ято?! — теперь мой мальчонка паниковал, хотя я понимал его чувства. — Может, давай я пробегусь по храмам Эбису — вдруг он в каком-то из них… Чтобы быстрее, могу сесть на метро. — Нет! Не вздумай! — сев и прислонившись лбом к земле, я силился отыскать выход, вроде бы лежавший на поверхности, но который я упускал из вида. — Не смей бродить один, тем более когда Валаам только и ждёт, как тебя заполучить! Я не могу потерять ещё и тебя! Слышишь? Да и времени нет. Совсем нет! Мне казалось — я тону. Всё глубже и глубже погружаясь в своё сознание в поисках ответа на вопрос, как спасти Акинэ, я словно ощущал над собой смыкающуюся толщу воды, которая давила так сильно, что тело начало сжиматься, а голова и вовсе готова была лопнуть. Мне не хватало кислорода. Я задыхался от бессилия, боли и страха за жизнь любимой, и хотелось кричать от того, что я не могу сделать ровным счётом ничего, чтобы в данный момент хоть как-то облегчить страдания своей шинки. И когда мой изнывающий мозг уже начал продумывать план того, как прямо сейчас обратиться с повинной к Аматерасу, которая, может быть, сумеет отыскать Валаама и остальных, перед глазами всплыло лицо… Эми. Девушки, которая жила в коттедже Бога Алчности и… которую я… прогнал. Но делать нечего! Она — мой единственный шанс найти Акинэ быстро, пока её не убили или не сломали. А значит, нужно попробовать. Пытаясь не прислушиваться к своему телу, которое вроде бы на какое-то время перестало так болеть, я с трудом и трясущейся рукой достал телефон из кармана джинсов. И, почти что переступая через себя, набрал номер девушки, о которой не хотел бы и вспоминать. — Ято? — она ответила буквально после первого гудка, совершенно не дав мне и секунды на то, чтобы обдумать, что ей сказать. — Привет, — сжимая челюсти, шепнул я, пытаясь не думать о том, что она натворила в прошлом. — Мне нужна твоя помощь. Возможно, не стоило так сразу переходить к делу: надо было спросить, как дела, или попытаться иными способами настроить её на нужный лад, однако время поджимало, да и… смысл стараться обмануть её? Эта девушка прекрасно знала, что я о ней думаю, поэтому петь о том, что я переживаю о её благополучии — было бы глупо. — Что случилось? — с придыханием спросила она, сглотнув. — Я… я сделаю всё, что скажешь! — Спасибо, — шепнул я, сдерживая стон: наказание Акинэ возобновилось. — Тогда, пожалуйста, скажи мне точный адрес дома Валаама. Мне он очень нужен прямо… — Всё, кроме этого, — перебила она чуть менее дружелюбным тоном. — Я говорила тебе и повторюсь: всё, что было, есть и будет в той части моей жизни — там и останется. И я поклялась. Прости. — Но они убьют её! Акинэ! — крикнул я отчасти от безысходности, а отчасти потому, что висок больно кольнуло, будто по нему ударили чем-то острым. — Они уже это делают! Эми, пожалуйста! Я… понимаю, что расстались мы не на самой лучшей ноте, но я прошу тебя, умоляю! Дай мне шанс спасти её! Но ответом было лишь молчание. В какой-то момент я подумал, что девушка положила трубку, и даже посмотрел на экран смартфона, однако вызов всё ещё шёл, вот только собеседник не горел желанием выполнять мою просьбу. — Эми… — я догадывался, что она меня слышит. — Я и вправду был очень зол на тебя и зол до сих пор, однако… Я благодарен тебе за то, что ты делала для меня: помогала и всячески заботилась, делая это с искренним желанием. Я не понимаю хода твоих мыслей и почему ты сделала с Акинэ то, что сделала, однако одно знаю наверняка — ты действительно меня любишь. И мне очень-очень жаль, что я не могу ответить тебе тем же. Увы — в моём сердце другая, и мне больно говорить это сейчас, как было больно делать это и в первое твоё признание. Однако, если чувства твои настоящие, умоляю, выполни мою просьбу. Ты… сделаешь меня самым счастливым на свете, если дашь спасти её. Я взглянул на Юкинэ, который, похоже, был против таких слов и активно мотал головой: возможно, считал, что произнося это, я делаю лишь хуже и злю Эми. Но сказанного назад не вернёшь, да и придумывать лестные и лживые фразы у меня просто не было сил. — Если ты мне поможешь — обещаю, что больше не буду злиться на тебя. И прощу, — закрыв глаза, я подумал о том, что от её решения сейчас, можно сказать, зависит моя жизнь. — Возможно, это не утешение для тебя и слишком малая плата, но, пообещав, что снова вернусь или хотя бы стану тебе другом — я солгу. А это неправильно. Эми всё ещё молчала, хотя я смог различить, как участилось её дыхание в трубке. — Пожалуйста! Я не смогу без Акинэ. Возможно, тебе больно это слышать, и я прошу за это прощения — понимаю, что тем самым раню, но я лишь говорю правду. От перенапряжения звон в ушах достиг такой громкости, что мне чудилось, будто Эми что-то мне отвечает, хотя понимал — она продолжает истязать меня тишиной. Было страшно, что она таким образом мстит мне: мол, не смог принять, что Кинха в братстве — так почувствуй, как её убивают. Однако хотелось верить, что в этой девушке всё же есть что-то хорошее… — Мне очень хочется, чтобы ты встретила кого-то, кто полюбит тебя сильно-сильно, по-настоящему! И которому ты сможешь ответить взаимностью. Мне правда искренне жаль, что у нас так всё сложилось, но… я не могу ничего сделать. Акинэ — моя судьба. Я будто ждал её всю свою бесконечно долгую жизнь, и теперь её пытаются у меня отнять, — сделав глубокий вдох, а после рывками выпустив воздух из лёгких, я старался сообразить, что ещё можно сказать, как повлиять на девушку на том конце трубки, однако в голову ничего не приходило. — Пожалуйста, Эми. Если я и вправду тебе дорог — помоги. Я заметил, как Юкинэ сел на землю и, вытянув ноги, принялся рвать травинки, видимо, пытаясь хоть как-то успокоиться. Он был в ужасе от того, что мы находимся здесь и фактически можем помочь, но… не знаем, куда идти. И что спасение его… мамы — ведь Акинэ действительно играет эту роль в его жизни — зависит от той, которая, мягко сказать, теперь очень на нас зла. — И ты действительно готов меня простить? Или это только слова? — наконец, спустя минуту ожидания я вновь услышал голос Эми. — Хотел бы соврать — соврал бы, — шепнул я, закусив губу, пытаясь сдержать стон боли, который всё же вырвался наружу. — Пожалуйста, Мика!.. Хоть я и забрал это имя — оно само собой сорвалось с моих губ. Наверно, дело привычки, а может, отчасти я сделал это специально. И это могло обернуться плохо, однако… — Они в Матиде**, — прошептала девушка немного испуганно, будто сама не ожидала, что скажет это. — Адрес: Ямазакамичи, 1745-50. Увидишь большой дом из коричневого кирпича и огромное дерево — значит, оно. Только будь осторожен. По шуму и шуршанию, донёсшемуся после, я догадался, что Эми почти сразу отняла телефон от уха и уже хотела было нажать на сброс. Однако, похоже, передумала. Спустя пару секунд она снова заговорила: тихо-тихо, словно стеснялась себя и своего признания. — Я правда не хотела делать тебе больно, поверь. Только не тебе. И мне тоже жаль, — она несколько раз шмыгнула носом и сделала вдох. — Прости меня, Ято! И… я надеюсь, у тебя получится спасти Кин… Акинэ. Честно! Только не подставляйся и останься живым. Её, скорее всего, держат в подвале — вход в него через кабинет Валаама на первом этаже: третья дверь по левую сторону. Она замолчала, но всё ещё была на линии. — Спасибо, Эми! — так же тихо ответил я, положив трубку.***
Потянувшись к ручке неприметной двери в кабинете Валаама, я ощущал не просто страх, а ужас, который был соткан из эмоций моих шинки и меня самого. Все мы очень страшились того, что с нами будет дальше, однако наши с Юки чувства были несколько иными: Аки боялась, и при этом сейчас в ней не было и капли надежды на будущее. Мы же верили в свои силы и были готовы к бою. Странно, что при входе в дом меня никто не встретил, не увидел. Сюда я попал беспрепятственно, будто все, кто только был в здании, спустились вниз посмотреть, как расправляются с убийцей Риотто. Дойдя до середины бетонной лестницы, освещённой лишь парой тусклых ламп, я услышал донёсшиеся до меня крики любимой: они уже не были громкими, словно в ней почти не осталось сил. Аки, скорее, скулила, иногда о чём-то неразборчиво прося своих мучителей и это… выключило во мне часть сознания. Затмеваемый яростью и желанием её спасти я почти не помнил, как спустился в подвал, как нашёл комнату, в которой пытали мою шинки и, как накинувшись на всех, кто был в помещении, я начал убивать. Без жалости. Без промедления. Почти без эмоций. Члены братства пытались сопротивляться, многие наёмники призвали орудия, однако меня это не остановило. Я расправлялся с каждым из них по очереди, убивая один за одним. Я не калечил их, не давал и шанса на то, чтобы выжить. Мало того, поддавшись давно забытому чувству, я получал удовольствие от того, что мучил врагов перед тем, как они навсегда закрывали глаза: бил по самым больным местам, разрезал животы и рассекал шеи, заставлял их умирать в страданиях, захлёбываясь собственной кровью. Я мстил за каждую пролитую слезу Акинэ, за каждый её крик и стон боли, за те ужасы, что ей пришлось перенести в этих стенах, за их ложь и лицемерие… За то, что ни один из них не вступился за хрупкую девочку, попавшую в этот дом не по своей воле. — Убейте его! Ну же! — я услышал крик Валаама, который отошёл к стене. Теперь Бог Алчности не выглядел таким самодовольным! В его глазах был страх, однако он не убегал, не пытался переместиться в безопасное место: наверно, хотел убедиться, что уж кто-нибудь из его ребят таки сможет до меня добраться. Однако… Ох, как же сильно он ошибался! — Не дождёшься! — прошипел я, глядя ему в глаза, запуская один из клинков за спину и убивая пытавшегося подкрасться ко мне охранника. — Ты за всё ответишь! Добежав до противоположной стены и настигнув одного из Богов, который пытался в страхе скрыться, я вогнал сразу два меча ему в грудь, а после, разведя их в стороны, почти что разрезал того Бога пополам. — Юки, ты как? В порядке? — спросил я, ощутив, как кровь павшего брызнула мне на лицо — она будто отрезвила меня: ведь в моих руках сейчас Юкинэ, а не Хииро, которая обожала убивать. Парнишка же до этого вообще ни с кем, кроме аякаши, не расправлялся и был в шоке. Однако, я пытался не думать об этом. — Главное, спасти Акинэ, — будто читая мои мысли, произнёс мальчик, почти не дыша. — Мы обязаны её вытащить. Взглянув на любимую, я увидел, что она тоже смотрит на меня: затуманенным взором, в полубессознательном состоянии, не двигаясь и еле дыша. Но она смотрела мне в глаза и, кажется, даже пыталась улыбнуться, невзирая на то, что с ней сделали. И это придало мне ещё больше сил. В зале, в котором мы находились, оставалось ещё три наёмника, и они, похоже, были настроены очень решительно. Видимо, договорившись о чём-то, они надвигались на меня с разных сторон, аккуратно подкрадываясь, готовые в любой момент или отскочить на безопасное расстояние, или, наоборот, наброситься, если только я дам слабину. Однако… я их совсем не боялся и не страшился проигрыша. Что-то внутри меня изменилось. Я словно спал и теперь проснулся. Будто сила, дремавшая во мне до этого, очнулась и, расправив крылья, начала поднимать меня на какие-то невиданные высоты. Хотя нет, всё же было немного боязно, но от того, что я чувствовал такое давным-давно и не в самые лучшие времена своей жизни, но… Ведь сейчас я другой. И тем Ябоку не стану! Всё это лишь ради спасения Акинэ, и точка. Поэтому и с этими тремя я расправился довольно шустро, хотя, отдать им должное, парни дали достойный отпор! Дрались как львы, защищая своего господина, но я был быстрее и умнее. Мне даже не помешала рана, оставшаяся на боку после боя с охранником у нас дома — я её и вовсе не замечал. В голове билась лишь одна мысль: пусть сегодня вечером я, Аки и Юкинэ соберёмся за столом в гостиной и порадуемся тому, что всё закончилось. Хотя, конечно, совсем закончить историю в ближайшее время не получится: скорее всего, Аматерасу обо всём узнает… точнее, мне придётся рассказать ей о случившемся, ради нашей же безопасности, но… Вырвать Аки у Валаама сегодня — уже будет огромной победой. — Стой, где стоишь! Я не сразу понял, откуда донёсся звук, а когда обернулся — увидел стоявшего в самом углу Валаама, поднявшего перед собой руку с черным браслетом на запястье. — Если сделаешь хоть шаг — я убью её! Тут же задушу! Богу Алчности было страшно — я видел это по его глазам, однако он не пытался бежать. Интересно, почему… — Сейчас я подойду к Кинхе, возьму её и мы уйдём, а ты больше никогда не будешь нас искать, — процедил он, сквозь зубы. — Вижу, эта шинки дорога тебе даже с учётом, что она тебя ненавидит. Смотри-ка, откуда-то раздобыл мой адрес, прибежал её спасать, как рыцарь… Только Кинхе от тебя ничего не нужно! Она моя, Ято! Сколько раз ещё придётся это повторить? Он выглядел самодовольным и, кажется, был уверен в тех словах, которые произнёс. — Если не хочешь почувствовать, как она умрёт в муках — делай, как я сказал! — нагло ухмыляясь, он медленно двинулся в сторону Акинэ, похоже, собираясь дотронуться до неё и переместиться, однако же я встал между ними, вытянув один из клинков и направив его прямо в сердце Бога Алчности. — А у меня другое предложение, — тихо, но вкрадчиво проговорил я, чуть наклонив голову, делая паузу, чтобы собеседник собрался с мыслями и начал меня слушать. — Ты снимаешь с моей шинки ошейник, и я забираю её с собой. Навсегда. Ты больше никогда не будешь искать возможности навредить ей или Юкинэ, а за это я… — Что?! Дашь мне конфетку? — запрокинув голову, Валаам громко рассмеялся, явно издеваясь надо мной, ни во что меня не ставя. — А взамен я не донесу Аматерасу о том, что ты и твоя банда готовила нападение на Небеса, которое должно было состоять первого июня. Впрочем, как не выдам и другие известные мне тайны, — теперь и я ухмыльнулся. — Как тебе идея? Если бы то, что люди называют маской радости, могло сползти с лица, то сейчас как раз это и произошло: будто в замедленной съёмке, я видел, как огонёк предвкушения победы тает в глазах врага, как уголки его губ опускаются вниз, а на скулах вздуваются вены. Валаам явно не ожидал, что я так осведомлён в его делах и могу разрушить планы братства. И что Аматерасу может стать не каким-то призрачным поводом для беспокойства, а настоящей проблемой. Уверен, он понимал, что столкнись он с ней — Богиня Солнца победит. И какую бы армию Валаам не набрал — этого будет недостаточно, чтобы свергнуть её с трона. Поэтому лучше, если Аматерасу не будет в курсе происходящего… Разумеется, давая обещание по её поводу я блефовал. Конечно, перспектива ничего не рассказывать Верховной Богине была заманчива: ведь тогда Акинэ не грозит разбирательство. Однако я осознавал — Богиня Солнца рано или поздно обо всём узнает, и нас сразу же казнят, как предателей. — Откуда тебе это известно? — точно кобра, прошипел Валаам, словно готов был кинуться на меня, не взирая на направленный на него клинок. — Кто тебе сказал? Она?! Он посмотрел на Акинэ, но я решил, что говорить правду сейчас — не лучшая идея. Ведь Бог Алчности действительно мог причинить ей вред. — О нет! У меня другие источники, причём приближенные к тебе! — я наслаждался этой ложью: теперь Валаам был не только зол, но и сбит с толку. — Но это неважно. Я знаю правду и ещё раз повторяю своё предложение: я забираю Акинэ, и мы прощаемся с тобой. Навсегда. Идёт? Перехватив два меча одной рукой, я вытянул вторую, ожидая рукопожатия Бога Алчности. Конечно, это не было гарантией верности его обещания, но ведь и я слово не сдержу. Только бы он снял с моей шинки ошейник и дал нам уйти! А дальше мы что-нибудь придумаем. — Нет, — он буквально выплюнул эти слова, скривившись от гнева. — Я лучше убью её, а пока ты будешь корчиться от боли потери орудия — прикончу и тебя. Этим самым клинком, — он кивнул в сторону артефактного меча, лежавшего в луже крови недалеко от Акинэ. — Но даже если сможешь уйти — поверь, я в силах спрятаться так надёжно, что ваша расчудесная Богиня никогда меня не найдёт! Я, как гадюка, заползу в самую глубокую щель и оттуда начну разрабатывать новый план, набирать сторонников, искать пути. И когда-нибудь обязательно свергну её, а всех вас, её верноподданных — прирежу прямо на пороге её дворца! Валаам усмехнулся. — Если, конечно, ты не хочешь меня остановить! Давай же! Убей меня и смотри, как твоя любимая умирает вместе со мной. Только вот меня-то ждёт перерождение, а от неё… даже праха не останется! — подняв два пальца к подбородку, Валаам сделал вид, что задумался. — Или, может, ты этого и ждёшь, чтобы наконец забыть о старой шинки и безнаказанно проводить время с нашей дорогой Эми? Это стало последней каплей! Дальше медлить нельзя. Если Валаам переместится — сможет пытать Аки на расстоянии, вечность: я до сих пор не мог забыть, как болела её шея после последнего его наказания. А ещё в таком случае он уйдёт от правосудия Небес и однажды, вполне возможно, и правда вернётся с огромной армией. Победит, конечно, навряд ли, но сколько же погибнет невинных! Но убить его — страшно! Что если своими действиями я и вправду погублю Акинэ? Я всем сердцем верил, что артефакт на её шее на это не способен, но… Я ведь не мог знать наверняка. И разрывался от выбора… снова. Всё же стоит давить на то, что Валаам должен освободить мою шинки. Что это — его единственный шанс на спасение. — Признай, я тебя обхитрил, — произнёс я с уверенностью, хотя это была лишь видимость. — Вся это твоя самоуверенность — напускное. И на самом деле — тебе страшно! Вот и всё! — Да ладно! — хлопнув в ладоши, Валаам скривил губы. — А почему же тогда я до сих пор не согласился на твои дурацкие условия? Тебе, может, и приятно думать, что я так дорожу жизнью, но после первого перерождения я понял, что это хоть и неприятно, но… такой исход вполне можно принять. Это можно преодолеть. А вот ты моей гибели боишься, потому что я утяну твою красавицу за собой. И вина за это будет полностью на тебе! Валаам знал, куда давить, но я всё ещё надеялся, что он лишь блефует. Что хочет прощупать почву и выяснить, а действительно ли оставить Аки в живых для меня — самое важное? А значит, мне и дальше нужно врать. — Каково тебе будет жить, осознавая, что она погибла из-за тебя, а? — продолжал Бог Алчности, издевательски посмеиваясь, медленно двигаясь кругами, заставляя меня поворачиваться вслед за ним. — Я её хотя бы оберегал… А тут влез ты! И пытаешься решить за Кинху, жить ей или умереть. Ай-яй-яй! Ты совсем её не ценишь! — Если это и вправду случится, — я ощутил, как лезвие моего клинка поцарапало кожу на шее Бога Алчности, — я буду вечно корить себя за это, буду ненавидеть и страдать, но… Зато ты больше никогда не причинишь никому вреда! И ей тоже! От этих слов сердце болезненно сжалось, и воздух в лёгких будто загустел, но я продолжал делать вид, что готов нанести решающий удар. Я даже собирался хорошенько ранить Валаама, дабы дать понять, что мои намерения серьёзны, как услышал хриплое: «Стой», — а после Аки, которая до этого не могла и пошевелиться, поднялась: опираясь на стену, шатаясь, с трудом разлепляя глаза. Мы с Богом Алчности замерли. Почему она меня остановила? Чего Аки хочет? Неужели… С неимоверными усилиями подняв артефактный клинок, при этом чуть не упав, она еле-еле выпрямилась и, с трудом перебирая ногами, побрела в нашу сторону. Между нами было метров десять, не больше, однако она очень долго преодолевала это расстояние, а когда всё же дошла… положила руку на Сэкки, отодвигая его, и встала между нами с Валаамом. Лицом ко мне. Подняв своё оружие и приставив его к моей груди. — Ято, прости, — Акинэ еле разлепляла покрытые коркой, ссохшиеся от крови губы. — Но я… не могу позволить тебе сделать это. Не могу. В её глазах — туман. По избитому телу пробегала дрожь, отчего меч слегка ходил ходуном. А лицо почти ничего не выражало, разве что… Аки выглядела загнанной волчицей, принявшей свою судьбу. И из капкана, в который она снова попала, выбраться любимая не пыталась. Лишь смиренно ждала чего-то, потерянная и тусклая. А я не мог поверить, что она стоит спиной к Валааму и защищает его от меня. Его! — Да что с тобой такое! Я же вернулся сюда. Ради тебя! — покачав головой, я не понимал, почему моя шинки вновь перешла на другую сторону баррикад. — Родная, всё ещё можно исправить! Только будь со мной, пожалуйста! Ведь… я… Меня ошарашило, что она заступилась за своего мучителя, а не пыталась убежать и скрыться вместе со мной. Неужели это потому, что после недавнего боя в нашем храме она вновь стала… бесчувственной? Нет, не похоже. Тогда что происходит? — Аки! — я потянулся к ней, но любимая теперь уже осознанно дёрнула клинком, останавливая меня. — Ты понимаешь, что сейчас делаешь? Этот изверг держит тебя в рабстве, мучает, прогибает, а несколько минут назад тебя чуть не убили по его указке! А ты… — Ещё не потеряла рассудок, поверь, — шепнула она, не сводя с меня глаз. Шатаясь на полусогнутых ногах. — Однако защищаешь его?! — крикнул я, видя ехидную улыбку Валаама, продолжавшего прятаться за спиной моей шинки. — Очнись же! Акинэ! Чёрт! Как такое возможно?! Она действительно собирается… убить меня? А ведь со мной Юкинэ. Я рисковал не только своей, но и его жизнью, а теперь… Всё закончится? Вот так?! — Просто, Ято, это доказывает, что ты никогда не смыслил в дрессировке, — положив руку на плечо Аки, Бог Алчности легонько потрепал её, будто бы выказывая похвалу. — Как собаку не бей — она, виляя хвостом, всё равно бежит к хозяину в надежде на его любовь и ласку. Вот и сейчас Кинха, кажется, заслужила поощрение за свою преданность. Да, золотце? — Буду в это верить, господин, — повернувшись вполоборота, она мельком взглянула в его сторону, а после снова посмотрела на меня. — Буду верить… Глубоко вздохнув, она сморгнула слёзы, которые уже давно стояли в её глазах. — Ято, прости меня за всё зло и всю боль, что я причинила тебе и Юкинэ, — Акинэ вымученно улыбнулась. — Я не хотела, чтобы всё так закончилось. Поверь. Не хотела. Но у меня нет выбора. Прости. — Выбор есть всегда… — шепнул я, однако более не пытаясь её в чём-то переубедить. — Но… Если Акинэ так хочет — пусть. Я не буду мешать и пытаться спастись. Может, тогда ей станет легче? Жаль, только своего паренька подставил, однако надеюсь, любимая не даст его в обиду после моей гибели. —… Я тебя прощаю, — под отдававшийся в голове гул крика Юкинэ я отбросил клинки в сторону, чтобы не утащить пацана за собой. — Будь счастлива, родная! — Убей его! Это приказ! — увидев, что Юки беззащитен, Валаам смотрел на моего шинки, словно на самое большое в мире сокровище. И, разумеется, хотел как можно скорее присвоить его себе, поэтому торопил Акинэ. — Давай же! Откуда-то сверху в подвал спустилось лёгкое, еле заметное дуновение ветра. Возможно, кто-то из братства открыл входную дверь и спешит на помощь господину? Тогда хорошо, что сейчас всё закончится. Пока мы ещё одни. Странное чувство — знать, что вот-вот умрёшь, но при этом ничего не делать, не предпринимать попыток к спасению. Я хотел жить — ох как сильно! У меня наконец появился храм с последователями, а ещё верные друзья, семья, работа… И бросать всё это было трудно — особенно Юкинэ, которого я обрекал быть под началом Валаама. Но в данной ситуации мне вновь приходилось выбирать, а наставить оружие на любимую у меня не поднималась рука. Даже если она передумала. Даже если подобие жизни и верность Богу-садисту были для неё важнее меня. — Прости… — наклонив голову, она пристально всматривалась в моё лицо. — Просто так надо. Надеюсь, когда-нибудь ты поймешь, что я не могла позволить тебе сделать это… В её глазах была бесконечная грусть. В груди Акинэ щемило от тревоги, а холод вины пробирался под одежду, заставляя дрожать. В лёгких не хватало кислорода, будто ошейник уже начал сжиматься, перекрывая доступ к воздуху. Но при этом в мыслях любимой была твёрдость и полная покорность судьбе. Она приняла то, что должно произойти, и заранее с этим смирилась. — Не могла… — снова шепнула она, точно надеялась, что это сможет как-то меня утешить. Перехватив эфес и в мгновение ока вывернув клинок, она вонзила его в тело Валаама, так и стоявшего позади неё. При этом не сводя с меня залитых горем глаз. Больше не двигаясь. Почти не дыша. — Я не могла позволить тебе сделать это, потому что не хочу, чтобы ты испытывал вину, — шепнула она, улыбнувшись, хватаясь за будто загоревшееся пламенем горло. — Я люблю тебя.***
8 лет назад 6 сентября, 2022 год — Будешь чай со льдом? — вытирая рукой влажный лоб, Аки протянула мне запотевший стакан с напитком. — В этом году сентябрь очень жаркий! Быстрей бы хоть немного похолодало! *** Я взял чай у неё из рук и с удовольствием сделал несколько глотков. И вправду, очень жарко, а ещё и душно: ветра почти нет, и дожди стали крайне редки. Хотя к концу недели синоптики обещали ливни, только вот они нам сейчас ни к чему: стены нового храма стоят, а вот крышей мы толком не занимались. — Лучше пусть летняя погода постоит подольше! В прошлом году в это время было чуть больше двадцати, и морось доканывала. Представь, если мы будем работать под открытым небом в этих условиях — такое себе удовольствие! — Ну и жара тоже, знаешь ли, выматывает! — забрав у меня пустой стакан и поставив его на самодельный колченогий столик, она приподняла низ футболки и замахала им, точно веером. — Хотя, да, ты прав. Если пойдут дожди и мы не успеем сделать крышу — все работы придётся переносить на весну. А я уже устала жить у Кофуку. Она подошла ко мне и, приобняв за талию, немного недовольно пробурчала: — Хочу уже наконец свой дом! И я разделял её чувства. Только при этом не бурчал и пытался радоваться хотя бы тому, что мы начали строительство. — Не будь букой! — поцеловав её во влажный нос, я посмотрел Акинэ в глаза. — Лучше подумай, как мы всё тут устроим: какой будет мебель, где поставим обеденный стол, в каких цветах будет гостиная? — А не рано ли? — Аки скептически обвела взглядом только что прибитые деревянные плиты, которые и станут основой стен нашего дома. — Тут работы непочатый край: нужно ещё всё утеплить, провести коммуникации… Я молчу, что у нас крыши нет и вместо крыльца — груда камней. А ты про цвет стен! Покачав головой, она подняла глаза к небу и загрустила. Да, не зря говорят, что ремонт и стройка проверяют семью на прочность: это действительно сложная работа, которая выматывает не только физически, но и морально. Ты постоянно что-то делаешь и вроде как видишь результат, но окончание строительства будто всё дальше и дальше: постоянно выплывают всё новые трудности, которые ты решаешь и решаешь, никак не перейдя к основным этапам. — Ну помечтать-то никто не запрещает? — спросил я, улыбнувшись. — Да и мало ли, вдруг пойду по магазинам и наткнусь на распродажу: тогда сразу и куплю впрок краску или… плитку. Почему нет? Кажется, мои слова прозвучали резонно, и, вновь на меня посмотрев, Акинэ уже не выглядела такой раздражённой. — Хорошо. Может, светло-бежевый? — спросила она, чуть нахмурившись, смотря куда-то вверх и явно представляя себе ещё не достроенный дом. — Или оливковый — мне он тоже нравится. — Да, почему нет, — ответил я, хоть и не слишком любил этот оттенок зелёного. — Хотя… а как насчёт чего-то поярче? — Красный? — Акинэ засмеялась, в шутку стукнув меня по плечу. — И спустя год мы всеми сойдём с ума! — Ды нет, почему сразу он, — закатив глаза и цокнув языком, я поднял молоток и, набрав в карман побольше гвоздей, отправился в дальний угол будущей гостиной. — Что если… фиалковый. Или аметистовый? Такой… нежный. Как… — Мои глаза? — любимая усмехнулась, явно давая понять, что против этой идеи. — Тебе этот цвет ещё не надоел? — Совершенно нет, — забив очередной гвоздь, я повернулся к Акинэ. — Я люблю тебя и люблю твои глаза. И этот оттенок вроде как будет успокаивать. Я, конечно, не спец по цветам, но где-то слышал о таких свойствах нежно-сиреневого. Мне казалось, Аки должно польстить, что я не действую бездумно, а руководствуюсь своими чувствами к ней, опираюсь на них при выборе таких важных вещей. Однако она почему-то вновь загрустила, чем застала меня врасплох. — Эй, я тебя обидел? — повесив молоток на ремень, я хотел вновь подойти к своей шинки, желая её обнять, но Аки остановила меня фразой, которую я, наверно, буду вспоминать ещё не один год. — А если меня не станет? — она невесело улыбнулась. — Стены дома будут постоянно напоминать тебе обо мне, а это разве не пытка? Перебирая пальцами край футболки, она не смотрела на меня, однако я знал, что любимая прислушивается, ожидая ответа. — Не говори так. Никогда! — закашлявшись, сказал я: от таких слов у меня аж в горле пересохло. — С тобой всё будет хорошо! И со мной, и с Юкинэ тоже. Мы будем жить в этом доме долго и счастливо! — А если нет? — вдруг спросила она, наконец заглянув мне в глаза. — Не хочу тебя пугать, Ято, но отчего-то есть предчувствие, что… впереди меня ждёт нечто волнующее. Только я пока не знаю, хорошее это или плохое, но оно надвигается на меня, и как бы я не старалась увильнуть — мне словно предначертано что-то, и избежать этого не получится. Пожав плечами, она подняла глаза, пытаясь остановить начавшие скапливаться в уголках глаз слёзы. — Прости. Я что-то сегодня сама не своя, — шмыгнув носом, она несколько раз несильно ударила себя по щекам. — Так, надо взбодриться и продолжить работу! Кстати, Юкинэ ведь нам поможет после обеда? Она так быстро сменила тему, будто не сказала ничего особенного, однако я не собирался просто так это оставлять. Я понял, что тот страх, о котором Аки сейчас поведала, уже давно сидит глубоко в её душе и, возможно, не даёт покоя. — Малыш, с тобой всё будет хорошо, — наконец вновь приблизившись к любимой, я поднял её подбородок, вглядываясь в красивые аметистовые глаза. — Я рядом, я с тобой. И сделаю всё, чтобы ты жила и была счастлива. Прижавшись щекой к её виску, я ощутил, как она еле заметно вздрогнула, всхлипывая. — Спасибо, — шепнула она, поворачивая голову и утыкаясь мне в шею. — Спасибо, что ты у меня есть.***
9 мая, 2030 год — Нет! — тут же упав на колени рядом с Акинэ, я схватился за ошейник, который душил её, пытаясь хоть немного его ослабить. Но ничего не получалось. — Зачем? Зачем ты это сделала? Ведь Валаам мог сдаться, мог пойти на попятную! — Всё хорошо, — беззвучно произнесла она одними губами, пытаясь одновременно с этим глотнуть спасительного кислорода. — Всё… Её лицо начало краснеть, мышцы рук и ног непроизвольно сокращались, спина выгнулась дугой, а глаза заслезились. Акинэ задыхалась. И я чувствовал то же самое, но старался не обращать на это внимание, силился отыскать выход и хоть как-то облегчить её страдания. И дальше пытался ослабить кожаный ремешок на её шее, но он так сильно сжался, что у меня не получалось просунуть под него и палец. — Чёрт, нет! Всё не может так закончиться! — я понимал, что сердце Аки ещё бьётся, но свод её рёбер уже не двигался, лёгкие больше не пытались сделать спасительный вдох. — Акинэ! Пожалуйста! Странно, но в этот момент я вспомнил, что уже три раза был в похожей ситуации: первый раз в доме Валаама, когда Акаджи сказал Хиёри её настоящее имя и она чуть не превратилась в аякаши; второй раз после битвы с Риотто — тогда Акинэ уже была на пути в иной мир; и третий раз относительно недавно, когда, будучи дома, я чувствовал, как любимая умирает, и какое-то время даже был уверен, что её больше нет. Но каждый раз происходило, не побоюсь этого слова, чудо. Моя шинки умудрялась выкарабкиваться из передряг и спасаться, у неё получалось выжить, чтобы двигаться дальше. А сейчас… она просто шагнула в лапы смерти. Добровольно. Убила того, кто мог навредить мне и Юкинэ, и сделала это сама, дабы я не испытывал чувства вины за её гибель. И всё из-за него… Переведя взгляд на умирающего в предсмертных хрипах Валаама, мне захотелось накинуться на него с клинками и резать, резать и резать его тело, пока оно не исчезнет. Почему он вообще появился в нашей жизни? За что судьба нас так наказала? За какие прегрешения Акинэ чувствовала так много боли? Ведь она была хорошей! При жизни и мухи не обидела: наоборот, чаще думала о других, чем о себе. И после смерти её ждало… это? Не рай, о котором пишут книги и снимают фильмы, а жизнь в рабстве? Ведь даже в то время, когда Валаам не объявлялся и его имя почти перестало произноситься в нашем доме — моя шинки не могла спокойно спать по ночам и в страхе замирала от каждого шороха. Да, потом эти переживания сошли на нет, и мы уж было поверили, что жизнь наладилась, но… Валаам вновь забрал её. Будто за те годы счастья, что мы с Аки провели вместе — она обязана была заплатить. Слёзы текли по моим щекам и губам, скапливались на подбородке и большими каплями падали на недвигающуюся грудь Аки. — Маленькая моя, прости меня, — оставив попытки ослабить ошейник, я провёл ладонью по её волосам, а после поцеловав Акинэ в губы, попытался представить, что она меня слышит. — Прости, что в этот раз не могу ничего сделать. Я пытался! Я так хотел, чтобы ты улыбалась! Я так этого хотел… Положив голову ей на грудь, я силился услышать удары затихающего сердца. — Мне так жаль, — я на секунду зажмурился, а после вновь открыл глаза, ощущая, что теперь всё моё лицо было влажным от слёз. — Мне так… Но вот взгляд вновь скользнул по Валааму, а точнее, по его руке, которой он силился зажать рану на груди. И я увидел браслет, который, как я знал, соединял его и мою шинки. Первым и вполне логичным желанием было просто отсечь руку Бога Алчности, в попытке разорваться связь между двумя частями артефакта, но когда-то давно Аки говорила мне, что это не поможет, а наоборот, убьёт её. Что ни одно насильственное действие не в силах даже ослабить силу артефакта, и единственный способ освободиться заключался в том, что Валаам обязан сам снять с неё ошейник. Так и никак иначе. «Его могут расстегнуть лишь те руки, что его сомкнули, а я, уж поверь, делать этого не собираюсь» — так Бог Алчности сказал в день, когда похитил Акинэ. И похоже, не врал. Однако… что если… Вдруг в голову пришла безумная идея. План мог не сработать, но у меня не оставалось выбора и времени, чтобы придумать что-то получше. Аки умирала — я это чувствовал и не мог упустить пусть призрачную, но надежду на её спасение. — Родная, слышишь меня! Не отключайся! Потерпи ещё немного! — крикнул я и, обернувшись, нашёл глазами брошенные ранее клинки. — Вернись, Юкинэ! И помоги мне! Теперь лицо Аки стало багровым, губы посинели, а глаза закатились. Её пульс с каждой секундой становился всё реже и реже, однако она не сдавалась. Будто действительно слышала меня и ждала помощи. — Юки, возьми… — я закашлялся: горло ужасно саднило от происходящего с Акинэ, но я старался не поддаваться этому чувству удушья. — Возьми Валаама и чуть приподними его до сидячего положения. Справишься? Я перевёл взгляд на Бога Алчности, который ещё не исчез, но уже перестал дёргаться и отключился, а значит, до его перерождения оставались секунды. — Быстрее! — крикнул я, начиная паниковать, при этом подхватив Акинэ под талию и расположив её так, чтобы она оказалась спиной к бывшему господину. — Попробуй поднять его руки, — попросил я, поддерживая любимую и лихорадочно убирая волосы с её шеи. — Быстрее! — Прости, не получается! — Юки пытался сделать, что я просил, но вес Валаама был больше его, и парнишка не удержал Бога Алчности — тот снова упал на спину. — Я сейчас… я снова… Он вновь попытался повторить начатое, но у него опять не вышло: помимо истощения после боя, мальчик лишался сил из-за страха за Хиёри. И я не мог его за это винить. — Ничего. Давай так: ты держи Аки вот так, чтобы её шея была открыта, а я приподниму Валаама и попробую его руками расстегнуть артефакт. Только быстрее, Юки, быстрее! Бог Алчности начинал светится — это означало, что времени совсем не осталось и его сердце вот-вот остановится. — Давай же, ну! — от осознания, что я не успеваю, меня вновь начали душить слёзы, которые ещё больше отвлекали, затмевая глаза. — Ещё немного! Юки, давай, у нас получится! Боль от гибнущего орудия начала накатывать на меня, как волны накатывают на берег, но я не обращал на неё внимание. Взяв пальцы Валаама и приблизив их к шее любимой, я силился схватиться ими за оба конца застёжки ошейника, но никак не выходило: руки Бога Алчности были в крови и постоянно скользили. — Умоляю! Дайте нам ещё пару секунд! — кричал я, моля Небеса о снисходительности. — Ещё чуть-чуть! Ну же! Пожалуйста! Сердце колотилось в груди, как ненормальное. Перед взором всё расплывалось. Тело переставало слушаться от огромного стресса и боли, которую я ощущал. Лёгкие кололо от мнимой нехватки кислорода. А глаза — их ослепил яркий голубой свет, когда, погибнув и отправившись к перерождению, Валаам навсегда исчез, оставив от себя лишь чувство фантомной тяжести у меня на руках. Он больше не мог причинить нам вред, по крайней мере в ближайшее время. Он погиб. Сгинул. Вот только буквально за мгновение до этого я успел расстегнуть ошейник, который теперь лежал рядом с бездыханной Акинэ. — Родная! — бесцеремонно оттолкнув склонившегося над ней Юкинэ, я несколько раз нажал Аки на грудь, а после, приподняв подбородок и зажав нос, прижался своими губами к её губам и резко выдохнул. — Давай же! Я знаю, что ты жива! — шептал я, вновь делая закрытый массаж сердца. — Приди в себя! Аки! Не получалось. Она всё ещё была без сознания, но я успокаивал себя тем, что если бы это должно было случиться — она погибла бы вместе с Богом Алчности. Но я успел. Успел! — Возвращайся! — продолжая свои манипуляции, шептал я, каждые несколько секунд вдыхая в её легкие воздух. — Возвращайся к нам, милая. Давай. Мы ждём тебя! Мы с Юкинэ рядом, слышишь? Тебя больше никто не обидит. И спустя пару минут, показавшихся мне вечностью, она наконец зашевелилась: приоткрыв покрасневшие глаза, Акинэ закашлялась, и перевернувшись на бок, начала глотать воздух, словно воду. — Всё хорошо, всё хорошо, — шептал я со вздохом облегчения, поглаживая её по мокрым волосам. — Успокойся. Тебе нужно выровнять дыхание — будет не так больно. Давай, вот так. Умница! Она кашляла и стонала, но дышала: сначала рвано, прерывисто, а после, когда кровь и мозг насытились кислородом — чуть спокойнее. Аки приходила в себя и начала осознавать, что произошло. — Если так выглядит ад, то я ожидала худшего, — хрипло произнесла она, смотря на меня и улыбаясь. — Хотя, признаюсь, умирать было больно. В этом вся она! Шутит даже тогда, когда это не совсем уместно. — Нет, солнышко. Ты жива, — я тоже улыбался, только несколько истерично. — Поверь мне на слово. Обхватив её спину, я чуть приподнял Аки, обняв настолько крепко, насколько это могло получиться, не причиняя ей боли. — Как ты? — мой вопрос прозвучал глупо, ведь у любимой болела буквально каждая клеточка тела, но я надеялся на её оптимизм — сейчас он был бы кстати. — Как будто по мне танк проехал, — шепнула она, немного задумавшись. — А ещё шея… Дотронувшись до иссиня-красной кожи на горле, она вдруг затихла, непонимающе проводя по ней пальцами. А после, резко обернувшись, посмотрела за спину — туда, где ещё недавно был Валаам. Разумеется, теперь там было пусто. Взгляд притягивали лишь оставшаяся от погибшего Бога лужа крови, черный кожаный браслет с его руки и… ошейник, который я успел снять с Акинэ. — Этого не может быть… — губы любимой задрожали, а из горла вырвался свист. — Я… свободна?! Она явно не верила в происходящее, продолжая исследовать каждый сантиметр шеи. Будто боясь, что ей всё привиделось, словно не понимая, как такое могло случиться. — Свободна, — кивнул я, будто пробуя это слово на вкус. — И, если не передумала, если действительно меня простила, я хочу забрать тебя домой и каждый день до конца наших бесконечно длинных жизней доказывать, как сильно я тебя люблю! Взяв её лицо в ладони и найдя её губы своими, я запечатлел на них лёгкий, нежный поцелуй, находясь при этом в странной прострации: мне самому не верилось, что я наконец смог освободить любимую из рабства. — Да, — с трудом прошептала она, улыбаясь сквозь слёзы. — Я люблю тебя, Ято! И если ты готов принять меня назад… Буду счастлива вернуться. ________________________________________ От автора: Дорогие мои друзья! Вот я и вернулась! На самом деле, странное чувство нереальности: пару недель назад я думала… или даже была уверена, что я больше никогда и ничего не напишу, что этот фанфик так и останется замороженным, если я не найду соавтора, который захочет его закончить. Кто не в курсе, я переболела ковидом, который жахнул по нервной системе. Изначально думала, что обошлась больным горлом и однодневной температурой. Но когда вернулась с отпуска в конце июля и села печатать — поняла: что-то не так. Я не могла ничего придумать, одолевали апатия и нежелание что-либо делать, а уж фантазия и вовсе будто меня покинула, оставив в голове туман, среди которого нельзя ничего разобрать. Было страшно… Когда болит рука или нога — ты хотя бы понимаешь характер этой боли и можешь приступить к лечению, но, когда проблемы с ментальным здоровьем… остаётся только ждать и верить, что твой организм сам придёт в норму. И я ждала. И вот, спустя полтора месяца ко мне впервые пришла идея. Представляете? Я 7 недель не видела никаких картин в голове, не слышала диалогов героев фанфика, не могла представить их жесты и мимику, не думала перед сном о том, как лучше преподнести читателю тот или иной момент. Часть меня будто… заснула и никак не хотела просыпаться. Состояние ужасное. Честно. Но я рада, что для меня всё позади. Буквально за 4 дня я написала 18 страниц текста и благодаря моей команде эта глава вышла в свет. Да, огромное им спасибо: Диме, Даше и Любе. А ещё мне очень помогали мои читатели, а в особенности Юля, Оля, Рита и Сонечка. Ну и отзывы, конечно… Ваши отзывы к той «не главе», которая выходила с объяснением причин задержки фанфиков — вы там писали очень ободряющие слова, и это тоже возымело свой положительный эффект. Надеюсь, я не сильно вас утомила этими строками. Просто захотелось поделиться. Я очень скучала по вам, котятки! И конечно, вновь жду от вас хотя бы словечка к главе :) Обнимаю!