Назад в никуда 3. Сломанные крылья

Однажды кто-то мне скажет: «Малая, хватит быть сильной». Я спрячусь за его спиной, а за моей вырастут крылья. Однажды мы пересмотрим в обнимку лучшие фильмы. В его майке, без мейка я для него буду самой красивой. Однажды я буду валиться не с ног, а в объятия, И он меня будет любить, даже если я спятила. Однажды кто-то расскажет, что же такое эмпатия и ради меня Точно во всём разберется, хоть сам без понятия! Однажды не закажу, приготовлю сама. Однажды я назову его «Моя семья». Однажды кто-то маленький нас разбудит с утра… Однажды всё будет не зря! ОСТ к эпилогам: TEMNEE & Клава Кока — Однажды

pov: Акинэ

— Так бы сидел и сидел здесь с тобой.       Ято по-прежнему обнимал меня. Гости давно разошлись, была уже глухая ночь, но мы всё так же сидели на улице, всматриваясь в ночное небо. Странно, но несмотря на то, что я всё ещё чувствовала последствия от ящика в виде озноба — мне было как никогда тепло и уютно. Хотелось, чтобы эта ночь не заканчивалась. — Надеюсь, никто не обиделся на меня за… в общем, за то, что была не совсем гостеприимна, — я вспомнила, что почти весь праздник просидела в одиночестве, не поддерживая заводимые со мной разговоры и не обращая внимания на громкий смех гостей, которые всё звали и звали меня в свой круг. — Нет, все всё понимают, поверь, — Ято чуть сжал пальцы на моём плече. — Да и в конце ты смогла расслабиться. Это здорово! А то я уж было решил, что идея собрать всех донельзя дурацкая. — Нет, нет! Это было здорово! — я повернулась к нему лицом, сквозь ночь всматриваясь в родные голубые глаза. — Ты так много для меня сделал! И не только сегодня. Этот дом… Я так толком ничего и не сказала, когда впервые его увидела, но, поверь, я очень рада! Ты молодец! И Юки, Румиха, и остальные. Вы сделали мне такой подарок! До сих пор не могу поверить, что сижу в этом саду и называю его нашим. Невероятно!       Легко чмокнув Ято в щёку, я улыбнулась. — Я и вправду очень ждал твоего возвращения, — его глаза сейчас блестели чуть больше обычного. — И… ты ведь поняла, что между мной и Дзюри ничего нет и не было. Правда ведь?       А теперь он выглядел взволнованным. — Да, я… Прости, что подумала о плохом сначала. Это сложно передать: чувство, когда я только вышла из ящика. Мысли всякие странные лезли, плюс шок, и тело будто не моё. А тут ещё эта девушка: красивая такая, милая, и ты с ней улыбался… Вот я и подумала. Прости. — Нет, ничего, — любимый нахмурил брови. — Я понимаю, что сам в этом виноват. В твоём недоверии. Но всё же лелею надежду, что однажды смогу исправить, что натворил. А точнее, что уже начал это делать.       Он прижался ко мне чуть сильнее, а я вновь перевела взгляд на небо, думая, как сменить тему. Но Ято, к моему сожалению, только в неё углубился, а точнее, вспомнил ту шинки, о которой я сейчас вспоминать не хотела. — И чтобы не было недоразумений, и ты ничего такого не подумала, я лучше сам скажу. Сама знаешь кто приходила. К нам домой. Недавно, — выпалил он, и я ощутила, как волна мелкой дрожи прошла по телу моего хозяина сверху вниз. — Но клянусь, я ничего к ней… — И что хотела? — я оставалась до странного холодной к этой новости, и ни одна мышца не дрогнула во мне об упоминании Эми. — Извиниться. И кое-что рассказать, — кажется, Ято почувствовал облегчение от того, что я не кричу на него и ни в чём не обвиняю. — Ты знала о том, что с ней было в прошлом? До братства?       Нехотя я окунулась в прошлое, в наши разговоры часами напролёт, но не вспомнила, чтобы бывшая подруга говорила о себе нечто сокровенное. Лишь полунамёки, странные фразы и ничего более. — Нет, всё наше общение сводилось к тому, что она пыталась выпытать о тебе побольше. Так что, к сожалению, я не в курсе. Или к счастью… — я пожала плечами. — А хочешь узнать? — Ято ждал моего ответа, но, не получив ни подтверждения, ни отрицания, всё же решил поведать эту историю. — По её словам, был у неё хозяин, которого звали Такаюки, если не ошибаюсь. И она очень его любила, всё для него делала, а он… не считал, что счастлив. Ему не хватало того, что он имел, и этот Бог всё стремился к большему, но при этом делать что-либо для этого своего радужного будущего не хотел. Искал иные способы получить желаемое.       Ято замолчал. Я тоже. И хоть от понимания, что он снова говорил с Эми — коробило, мне было любопытно узнать, что же случилось у этой шинки, раз она по итогу стала… такой. — Не буду особо вдаваться в подробности, да я их и не помню уже, но он начал её продавать. Кацуми — так раньше звали твою бывшую подругу, думала… — Как это, продавал? — я уже и забыла, что злюсь на эту девушку, и теперь пыталась понять сказанное. — Прод… Это то, о чём я думаю?       В голове всплыло, как однажды Валаам угрожал отдать меня в бордель и иногда навещать, дабы насладиться видом того, как с каждым годом я всё больше ломаюсь под тяжестью существования. — Именно то, — Ято качнул головой и снова сильнее меня сжал, возможно, тоже вспомнив эту угрозу Бога Алчности. — Эта шинки переступала через себя, чтобы заработать на общее дело собственным телом, а её хозяин тем временем — тратил полученное на других женщин, выпивку и прочие блага. А она не сразу об этом узнала. Потом жить не хотела, но нашёлся иной Бог, который помог ей преодолеть эту боль, а после и Валаам внёс свою лепту. Так она и оказалась в братстве.       Рассказ Ято был слегка сумбурным, но я услышала достаточно. — А ты здесь причём? — история казалась законченной, но я пока не понимала, к чему Эми её рассказала. — Я — его копия. Этого Таке, — любимому было явно не по себе, что он двойник какого-то садиста, который жил, а может и продолжает жить в нашем мире. — Только в отличие от него, во мне есть… цитата: «…сочувствие, сострадание и преданность». А ещё я умею любить, — Ято сделал паузу, сглотнув. — Поэтому когда… она впервые меня увидела, то и влюбилась сразу. Потому что внешность у меня её бывшего, которого она забыть так и не смогла, но, по твоим рассказам, в отличие от Такаюки, я был чуть ли не парнем мечты. Вот её и понесло.       Любимый замолчал, сохраняя наигранное спокойствие. Словно история эта так, из разряда, что интересного он увидел по пути в магазин, но на деле же как будто пытался оправдать свою бывшую шинки. И именно это меня взбесило. — И я теперь должна её пожалеть? — я услышала, как поменялся мой голос: стал ниже, звонче, злее… — Она пережила ужасное — возможно, но какой сукой надо быть, чтобы, зная, каково это — видеть измену любимого, обрекать на подобное другую? Причём с таким хладнокровием?       Мне хотелось продолжить, но я вовремя остановилась, понимая, что одновременно с этим не желаю распаляться. И сосредоточилась на ответе Ято, который не заставил себя долго ждать. — Нет, мне не нужно, чтобы ты её жалела. Просто решил — тебе не помешает это знать. Вот и всё, — любимый нервно сглотнул и начал поглаживать меня по плечу, успокаивая. — А ещё, можешь меня ненавидеть, но я её простил. Точнее, сказал, что постараюсь это сделать, но кажется, злости к ней уже нет. Мне неприятно и ужасно больно, что это всё с нами произошло, но вот такой я дурак. Решил, она заслуживает второй шанс.       Ято усмехнулся, похоже, как и я, вспоминая эту мою фразу, сказанную на суде.       Но меня что-то это не смешило. — Это твоё дело: простил и простил, — я решила сразу дать понять, что не злюсь, однако раздражения скрыть не смогла. — Ты можешь сколько угодно это делать: с ней, Валаамом, Хикки, можешь даже простить мёртвого Риотто за его поступок, но я не буду. Твои мысли и чувства — твоё дело, а мои — моё. И на этом точка.       Мне вдруг захотелось встать и уйти, но я с трудом себя переборола. Не стоит начинать новую жизнь с негатива — лучше расслабиться и попытаться думать о хорошем. Что я и сделала. — Луна сегодня такая яркая. Или мне кажется после ящика? — спустя пять минут нашего молчания произнесла я, надеясь вернуть этой ночи ту атмосферу, которую мы загубили предыдущим разговором. — Нет, и вправду ярче обычного… — кажется, Ято был рад, что я решила исправить ситуацию, и начал с энтузиазмом мне подыгрывать. — Очень красиво! И светло как днём. — Как думаешь, сегодня Цукиёми* особенно счастлив? Поэтому луна такая? — я не знала, как продолжить столь странную тему, и это было единственным вариантом, что пришёл мне в голову. — Ну его уже дохрена лет никто не встречал, — я не видела лица Ято, так как опять смотрела на небо, но, по голосу, он вновь расслабился и наслаждался моим обществом, — но, надеюсь, да — он и вправду где-то счастлив. Как и я сегодня!       Опустив голову, он уткнулся лбом мне в спину и сначала сделал глубокий вдох, а после выдохнул, заставив меня разомлеть от его горячего дыхания. — Как же хорошо! — прошептал любимый еле различимым шёпотом.       И я хотела произнести то же самое, но поймала себя на мысли, что это ни к чему. Ведь никакие слова не передадут того, что я ощущаю, да и зачем они? Ято чувствует меня, как никто другой, знает обо всех моих страхах, переживаниях, горестях и печалях, что засели в мыслях. А ещё о счастье, радости и спокойствии, что меня накрывают. Он понимает меня и наверняка знает, что и мне сейчас хорошо.       Да, недавно мы подняли не очень приятную тему, но в общем и целом она моего настроения не испортила. Разве что чуть-чуть и совсем ненадолго, но ведь в жизни всегда так: ничего никогда не бывает ровно и гладко. Есть хорошее, есть плохое, но в этом и прелесть! Мы искренне наслаждаемся приятными моментами, зная, что вскоре белую полосу может сменить черная. Но с другой стороны, во время плохих дней каждый раз находим в себе силы, веря, что скоро всё наладится.       Просто жизнь — это весы. И сейчас они наконец перевесили в хорошую сторону, чему невозможно этому не радоваться… Что я и делала.

23 сентября, 2034

      Прошла неделя с момента моего освобождения. Я начала потихоньку привыкать ко всему: к запахам, ярким цветам, прикосновениям, звукам и вообще к быту, который есть в каждой семье. Было тяжело поначалу, но я не хотела, чтобы работу по дому выполнял кто-то другой. Служба у Валаама меня разбаловала, по крайней мере в этом ключе: за меня готовили, убирали, а порой и стирали служащие коттеджа, меняли постельное бельё раз в неделю, и периодически приносили свежие цветы, которые я, правда, уже завядшими частенько находила в вазе на прикроватной тумбочке.       И многие на моём месте, возможно, расстроились бы, что вновь придётся надеть на себя фартук и взять в руки швабру, но я, наоборот, радовалась. Эти мелкие дела меня не особо утруждали: физическая форма у меня была превосходная, здоровье не подводило, а настроение изо дня в день становилось лишь лучше. А ещё дела по дому напоминали мне, что история с Валаамом закончена. Да, впереди ещё чёрт знает сколько лет отработки на благо Небес, ну и пусть! Я была счастлива!       Ну и новый дом хотелось подстроить под себя. До меня здесь жили Ято и Юки, а ещё Румиха, которая заходила почти каждый день, поэтому посуда, специи, кухонные принадлежности и прочие домашние мелочи стояли не там, где я привыкла. Вот я и занималась тем, что расставляла всё по правильным, как мне казалось, местам, правда попутно спрашивая у домочадцев, не против ли они таких манипуляций.       Но они не возражали. С наслаждением наблюдали, как я порхаю по дому, что-то напевая себе под нос, постоянно предлагали помощь, от которой я не отказывалась: мы вместе готовили обеды и ужины, вместе мыли посуду после гостей, вместе развешивали влажное после стиральной машинки бельё. Мы были семьёй!       Я окончательно привыкла к девочке Юкинэ, без которой уже не представляла ни один поход в парк или по магазинам, а она, кажется, привыкла ко мне: в первые дни она по большому счету молчала, а теперь кидалась ко мне в объятия, стоило ей переступить порог нашего дома. Она мне нравилась! Пусть в душе — ребёнок, но она была умна, часто давала необычные, но мудрые советы, а ещё Юкинэ был с ней счастлив! А это, пожалуй, важнее всего остального. — Аки, я тебе сейчас кое-что скажу, но ты потом сделай вид, что удивлена, ладно? — спросил Ято на кухне перед ужином. — Это касается Румихи.       Я нехотя поерзала на стуле от волнения. Ну что ещё произошло? — Да, конечно, — сглотнув, я отложила тарелку, а после убедилась, что Юки и девочка нас не слышат, наслаждаясь последними тёплыми деньками на улице. — Говори. — Я кое-что подслушал. Невольно, сразу говорю! — он поднял вверх руки, показывая, что не виноват. — Дверь в комнате была открыта, ну и… — Давай уже. Что там такое? — я почему-то испугалась: наверное, привычка сразу думать о плохом. — Юкинэ хочет, чтобы я дал Румихе имя. И она вроде как тоже, — любимый тяжело вздохнул, явно обеспокоенный этой новостью. — Они хотят спросить об этом сегодня за ужином, но я даже не знаю, что ответить.       Я тоже не знала. С одной стороны, здорово, что именно девочка желает перейти к нам в семью, а не наоборот: если бы Юки объявил, что уходит к Бишамон — вот была бы катастрофа! Но с другой, по рассказам Ято, иметь шинки ребёнка или же подростка — тяжело, ведь они не очень хорошо сдерживают эмоции, да и напугать, разозлить или просто огорчить их намного проще, чем взрослого. А значит, любимый будет терпеть ещё больший диапазон различных чувств: от счастья и радости до обиды и горечи, а это огромный груз!       Да и ответственности больше. Валаам за решёткой, основные и самые верные его сторонники — мертвы, но ведь остались другие! И кто знает, вдруг они решат мне отомстить? Сейчас, через пять или двадцать лет? Тогда мы подставим девочку, что вошла в нашу семью, под удар. — Думаю, решать только тебе, родной, — прошептала я, кладя руку ему на плечо и понимая, как Ято сейчас тяжело. — Я лишь могу кое-что сказать им, дать понять, что это всё намного серьёзнее, чем кажется, но всё же окончательный ответ можешь дать только ты. Понимаешь? — Да, но… мне всё же важно твоё мнение, — он положил свою ладонь поверх моих пальцев и обернулся, улыбаясь. — Если я когда-нибудь свихнусь от всех вас — будешь обо мне заботиться?       Он, как и часто бывает, перевёл всё в шутку: так Ято было легче бороться с тревожностью. — Коне-е-ечно! — протянула я, чмокнув его в нос. — Буду заботиться, ага… Кстати, напомни, в Такамагахаре есть психиатрическая лечебница? Ну знаешь, куда можно сдать больного и забыть о нём?       Я не успела договорить, как в меня полетели капли холодной воды: открыв кран, Ято намочил руку и обрызгал меня, а после погнался, когда я устремилась на улицу. — Румиха! Операция «девочки против мальчиков»! Срочно! — крикнула я, первой добежав до нашей молодой влюбленной парочки. — Мне нужна помощь!       Схватив стоявшую у источника кружку, я набрала в неё ледяной святой воды, а когда Ято вывернул из-за угла, окатила его, да так хорошо, что, кажется, ни одной капли не пролетело мимо.       Некоторое время он стоял как вкопанный, глубоко дыша и пытаясь отойти от холодного душа, а после с криком: «Это война!» — кинулся к кранику, что включает садовый шланг для полива газона.       Так мы и бегали друг от друга чуть ли не до заката. Девочки в конечном счете победили, хоть в этой игре и сложно было выявить фаворита. Однако мальчики в итоге торжественно объявили, что сдаются перед нашей красотой, и довольные ушли в дом. Впрочем, мы почти сразу последовали за ними. — С меня вода капает! — Румиха искренне смеялась, вытирая волосы большим махровым полотенцем. — Вот это мы дали жару!       Это она сказала, обращаясь ко мне. — А то! — я решила подыграть, дав ей пять. — Девчонки круче всех! — Девчонки круче всех! — повторила она, продолжая смеяться и начиная вытирать руки. — Аки, можно взять у тебя что-нибудь из одежды? Я была бы не прочь остаться на ужин, но не хочу сидеть в мокром?       Они с Юкинэ многозначительно переглянулись, а мы с Ято не подали вида, что заметили это. — Да, конечно, солнышко. Бери, что захочешь!

***

— Вы хорошо над этим подумали? — когда ребята наконец вслух озвучили свою просьбу касательно Румихи, Ято вновь стал серьёзным. — Ну, да… — Юки немного поник под суровым взглядом хозяина. — Разве наша просьба не является доказательством этого?       Я знала, о чём любимый говорит, но, кажется, дети не совсем понимали его и думали, что он воспринял новость в штыки. Поэтому решила немного вклиниться в их разговор. — Ято имеет в виду, осознаете ли вы, насколько это решение изменит не только ваше настоящее, но и будущее? — произнесла я, и теперь три пары глаз были устремлены на меня. — Люди очень часто сходятся, потом расходятся, а некоторые даже умудряются снова и снова возвращаться к одному и тому же человеку по нескольку раз. Но мы — не люди. И вы должны об этом помнить.       Внутри меня что-то дрожало, будто было холодно, но на деле — это играло волнение: нужно было объяснить Юки и Румихе свою позицию и показать всю серьёзность их решения, при этом не обидев. — Я сейчас, наверное, скажу очевидные вещи, но мы с вами будем жить вечно. Конечно, всякое может случиться, но мы ведь не станем думать о плохом, верно? — я смотрела на всех троих по очереди, однако всё же больше внимания уделяя Юкинэ. — А это значит, вы должны быть друг с другом не десять и даже не сто лет. А… всегда, понимаете? Быть верными друг другу, любить, уважать, защищать, заботиться… Никогда не предавать!       На этих словах Ято заёрзал на месте и на короткое время опустил взгляд. — Были бы вы обычными подростками — могли бы просто попробовать, ведь терять-то нечего? Ну сошлись, ну разошлись — какая разница? Но конкретно сейчас у вас права на ошибку нет. Если Ято даст Румихе имя — назад более не заберёт. Вы же знаете нашего хозяина, — я улыбнулась, смотря на любимого, который теперь выглядел смущённым. — Для него мы с вами не просто орудия, а семья. И, давая имя, он, можно сказать, вместе с тем даёт слово, что будет оберегать и защищать нас. Вечность. Понимаете?       Не знаю, насколько убедительной я была, но ребята крепко задумались. А Ято решил закончить то, что начала я. — Акинэ права. Если поссоритесь — не получится, громко хлопнув дверью, уйти в никуда в попытке начать новую жизнь. Придётся искать компромисс, пытаться понять свою половинку, а порой и вовсе засунуть гордость куда подальше и первому пойти на перемирие. Судьба будет испытывать ваше терпение и чувства на прочность, и, поверьте, порой это очень тяжело! Но если вы идёте на такой шаг и хотите стать семьей — должны быть точно уверены, что пройдете через все трудности. Вместе! Так?       Ято обратился ко мне, и я кивнула, после вновь посмотрев на детей. Ожидая их ответа и переживая за их судьбу, кажется, даже больше, чем за свою. — Я тогда скажу пока, что думаю, а Румиха может потом со мной поспорить, если хочет, — Юкинэ очень волновался и даже немного вспотел в районе лба. — Все всегда считали меня маленьким мальчиком, да я и не особо против был. Тупо привык к такому положению вещей, да вы и сами знаете! Да и вёл себя порой соответствующие, до сих пор вспоминать стыдно. Но когда встретил её…       Парнишка с лаской и невероятной нежностью посмотрел на свою девочку, а после взял её за руку, крепко держа её пальцы в своей ладони. — Я вдруг осознал, насколько силён. Она дала мне это понять. И не потому, что она слабее и я выгляжу круче на её фоне, нет! Но… Румиха будто со стороны мне меня показала, со всеми плюсами и минусами. А я иначе посмотрел на то, как жил раньше и чего мне не хватало, — остановившись, мальчик глубоко вздохнул, теперь переводя взгляд с меня на Ято. — Вы мне как родители, знаете ведь! Я терпеть ненавижу об этом говорить и все эти нежности произносить, но я люблю вас. Обоих. И сейчас открыто и честно заявляю, что мне страшно. То, о чём вы говорили: об ответственности за будущее — я это знаю и понимаю. Но… хочу попробовать! Не буду врать и клясться, что всё будет хорошо, хотя мог бы, но я, правда, вами дорожу и хочу быть честным. С этой девушкой я другой, и мир изменился. Я… взрослый рядом с ней, защитник, на которого она может положиться, и мне нравится это чувство. Защищать Ято в виде шинки — это тоже очень круто и приятно, но здесь — всё иначе.       Он вдруг замолчал и покачал головой, точно сказал что-то не то. — Наверное, всё это звучит сумбурно и эгоцентрично, но я пытаюсь донести до всех, что хочу попробовать быть с моей Румихой вечно, потому что ни с какой другой я даже пытаться не хочу. Если не выйдет с ней — значит, мне не судьба быть с кем-то вообще, и да, я понимаю — Ято в случае чего будет очень сложно! Но прошу у вас двоих дать мне шанс. Дать шанс нам обоим.       Под конец он почти шептал, и казалось, будто сил договорить у него не хватит. Однако у Юки получилось, и теперь он выжидающе смотрел на нас. А мы на Румиху. — Понимаю, вам сложно принять это решение, — произнесла девочка, когда осознала, что мы ждём каких-то слов и от неё, — но я никогда не считала замок Бишамон — домом. Он был для меня приютом, где я нашла много-много замечательных друзей, а ещё, где есть… девушка, что обо мне заботится, но я бы хотела иметь настоящую семью. И вы все уже ею стали. Я очень привязалась к тебе, Ято, и к тебе, Акинэ. А Юки — он всё для меня. Мне с ним весело и в то же время спокойно, никогда не скучно, потому что он постоянно что-то придумывает, но даже если мы просто сидим в тишине — я и от этого получаю удовольствие. Каждый раз возвращаясь в замок — я ужасно грущу! И больше не хочу прощаться с Юки. Поэтому тоже прошу у вас возможности и даже… чести стать членом вашей семьи. А взамен обещаю помогать всем, чем могу, уважать, ценить и… любить вас обоих, как и Юкинэ. Хотя я уже вас очень люблю!       Румиха кинулась к нам с Ято и обняла, а у меня из глаз потекли слёзы.       Кажется, у меня снова будет дочь! — Ну… не знаю, что ответит Ято, но я была бы счастлива, дорогая моя! — произнесла я, надломленным голосом. Ожидая решения любимого. — Добро пожаловать в семью, — ответил он тихо, а я ощутила, как и Юкинэ обнял всех нас. — Добро пожаловать в семью!

26 сентября, 2034 год

— Ну что, Мицунэ**, как тебе живётся с новым именем? — Кофуку была сегодня общительней обычного и постоянно доливала себе шампанского. — Привыкла? — Пока нет, — ответила девушка, раньше носившая имя Румиха, — но скоро, думаю, всё встанет на свои места. Да и Юкинэ имя нравится, а это главное!       Она прижалась к мальчику, ненадолго положив голову ему на плечо. — Я тебя под любым именем буду любить, это не главное, — ответил он, и все невольно умилились, протянув долгое: «О-о-о», — тем самым заставив нашу молодую пару покраснеть от стеснения. — Ну так что, поднимем бокалы за нового члена нашей семьи?       Мальчик явно поспешил сменить тему, потому что этот тост сегодня звучал уже раз шесть. — Спасибо, — Мицунэ подняла стакан с соком. — Но на самом деле я бы хотела выпить за Акинэ, Ято и Юкинэ, которые не просто подарили мне дом, но и встретили как родную. Даже когда я ещё носила другое имя — они всегда были добры ко мне, а Ято за эти четыре года и вовсе стал мне как…       Она замолчала, явно не решаясь произнести слово «отец» или «папа», но все и так поняли это. — Я тоже был рад о тебе заботиться, — произнёс любимый тихо, немного переживая. — И буду продолжать делать это и дальше. Обещаю! — А как Бишамон отреагировала на новость, что ты уходишь? — Эбису, как всегда, был наименее падок на такого рода сентиментальные моменты, поэтому продолжал есть, пить и задавать вопросы, будто не замечая слёз радости на глазах остальных. — Ну, она не ругалась, — Мицунэ теперь немного похмурнела. — Разумеется, ей было грустно, и она дала понять, что переживает, отдавая меня в другую семью, но в конечном итоге мы сошлись на том, что нужно идти за счастьем, даже если дорога к нему непредсказуема. Она это сейчас хорошо понимает, особенно после того, как они с Казумой стали официально встречаться. Она ещё сетовала, что так много времени упустила по собственной глупости, а ведь могла бы быть с ним уже долгие-долгие годы!..       Девушка замолчала, о чём-то задумавшись. — Короче, главное, чтобы Ято и Казу в вашу семью не пристроил, а то пиши пропало! — загоготал Дайкоку, щедро наливая себе новую порцию выпивки. — Если честно, не могу представить ситуацию, при которой я мог бы дать Казуме имя! Вот честно! — Ято заулыбался, следуя примеру Дайкоку и обновляя бокал себе и мне. — Но ещё больше не представляю, что бы мне устроила Биша, когда узнала! Наверно, выражение «порвать на части» перестало бы быть метафорой! — Я бы тебя защитила, — хихикнула я, целуя любимого в шею. — Кстати, я тут вспомнила, мы же хотели смотреть фотки!       Я перевела взгляд на Кофуку, обещавшую взять ноутбук, на котором та хранила, наверное, миллион сделанных за годы нашего знакомства кадров. — Ой, точно! — всплеснув руками, Кофуку побежала в прихожую, по пути ударившись об угол стола, но будто и не заметив этого, тут же вернулась с плоской прямоугольной сумкой в руках. — Давайте пересядем на диван, так всем будет видно!

***

      Мы рассматривали коллекцию фото нашей розоволосой подруги без малого два часа. Конечно, эта самая коллекция была не совсем полной, ведь по предварительной договоренности фотографии, сделанные в тот период, пока я была человеком, теперь хранились в другой, якобы скрытой от меня папке.       Для наших шинки я не помнила жизнь Хиёри, поэтому при мне нельзя было смотреть часть снимков. Например, тот, где Ято почти целует Бишамон под раскидистой сакурой***. Вот бы одним глазком посмотреть на лицо Мицу, когда ей покажут этот снимок! Ведь покажут же? Правда? Она точно должна это увидеть!       И вот, когда все снова немного проголодались и собрались вернуться к столу, я закрыла программу просмотра изображений и увидела на рабочем столе странный ярлык с, как мне показалось, моим лицом. В другой ситуации я бы сначала спросила, что это, и попросила разрешения открыть, но сейчас была немного пьяна, поэтому тут же поддалась порыву и два раза кликнула на значок. Видео запустилось.       Сначала я не поняла, что происходит, потому что рука снимавшего дрожала, а после он всё никак не мог сфокусироваться. Но когда изображение стало чётким и я смогла присмотреться к двигающимся в кадре фигурам… — Ты издеваешься? — воскликнула я, да так громко, что уже севшие за стол Боги и шинки подпрыгнули на месте. — Ты его не удалила?       Ято сразу же кинулся ко мне, не понимая, с чего это я так разозлилась, а после и остальные нехотя вновь подтянулись ко мне.       Замерев на месте, как только увидели кадры, замелькавшие на экране.       На них была я. А ещё мои соперники, которых я убила пять лет назад на камиринге, устроенном Валаамом. Бой на видео ещё не начался, поэтому в кадре, помимо меня, маячили Риотто и некоторые помощники Бога Алчности, бывшие с нами в тот момент. — Кофуку… — я покачала головой, одновременно желая повернуться к подруге и сказать всё, что думаю о её безалаберности, но вместе с тем я никак не могла оторваться от экрана, потому как смотреть на себя со стороны было… странно и до боли жутко.       Такое ощущение, что девушку с видео я очень хорошо знала, но это точно была не я. Да, мы похожи, и одежда на ней моя — та, которую мне выдали в братстве, но… неужели я так двигаюсь? И так молниеносно реагирую на опасность? И так жестоко, не моргнув и глазом перерезаю глотки и вспарываю животы соперникам? Это точно я? — Ох, — услышала я вздох страха и удивления, донёсшийся от Мицунэ.       Я совсем забыла, что она пусть и знает мою историю, но всё же никогда не видела меня столь жестокой и беспощадной. Поэтому сразу же закрыла экран ноутбука, правда перед глазами всё равно были картины того, как весь пол арены залит кровью, а я, будто по льду, проскальзываю по нему между двумя Богами, чтобы буквально через пару секунд лишить их жизни. — Прости, моя девочка, — шепнула я, оборачиваясь, но не решаясь обнять новую шинки Ято. — Это тебя испугало?       В её глазах и вправду стоял ужас, но она, однако, пыталась показать себя храброй. — Это… было… неожиданно, — проговорила она медленно, всё так же не моргая смотря на теперь уже выключенный компьютер. — Я думала, Юки преувеличивал. — И теперь ты меня боишься? — я хотела задать этот вопрос попозже, но он слетел с уст против воли. Наверно, потому что я очень боялась положительного ответа. — Наверно, нет, — после довольно продолжительной паузы девочка снова заговорила. — Но мне нужно время это… переварить. И принять. — Ладно, — дрожащим голосом произнесла я, а после, поняв, что атмосфера праздника испарилась, постаралась сделать вид, что ничего страшного не произошло. — Кофуку, Дайкоку, Эбису — садитесь за стол, смотрите, сколько еды осталось! Ято, принеси ещё вина и, может, виски? Всё в холодильнике.       Я прямо чувствовала, насколько фальшивая улыбка играет у меня на губах. — А ты? — осторожно уточнил Ято. — Немного подышу свежим воздухом и вернусь, — я старалась говорить непринужденно, но от него разве что скроешь? Любимый понял, в каком я настроении, но вслед не пошёл.       Мне и вправду необходимо было побыть одной и вновь осознать: счастливого прошлого, что я понапридумывала себе в ящике — не было. Это там я была примерной хозяйкой: заботливой, милой и скромной. А на деле… когда-то я убивала, хоть иногда и стала забывать об этом.       Жаль, прошлое нельзя вычеркнуть, как можно вырвать страницы из дневника. Хоп — и ничего нет. И начинай сначала. Но в моём случае так не получится: хоть павшие от моего клинка больше не приходят в кошмарах и не заставляют просыпаться в поту среди ночи, я до сих пор слышу их голоса. И один и тот же вопрос: «За что?»

***

— Акинэ? — ко мне на улицу вышла Мицу. И я сразу решила, что, наверное, очень долго тут сижу и Ято послал её меня привести. — А, да! Я уже собиралась пойти в дом. Ещё пять минуток, — я постаралась незаметно вытереть набежавшие слёзы: что-то меня опять понесло в дебри прошлых проблем и неправильных решений. — Передай Ято, со мной всё хорошо. — Да он и не спрашивал, я сама пришла, — девушка немного удивилась такой реакции и даже будто какое-то время хотела вернуться назад, но после всё же села рядом. — Прости, что так отреагировала. Я просто раньше никогда не видела подобного, только в фильмах если. Вот и растерялась.       Она разглядывала свои ноги, обутые в расшнурованные кеды. — Это ты прости, что пришлось лицезреть такое, — я вдруг почувствовала острую тягу к никотину, но постаралась не думать о том, что в доме есть Дайкоку, у которого уж точно найдётся сигаретка. — Я не хотела тебя пугать. Мечтала оставаться хорошей в твоих глазах, а вышло как-то… как всегда, в общем.       Внутри всё сжалось от мысли, что Мицунэ жалеет о решении войти в нашу семью. Вдруг она сейчас сидит и думает, как погорячилась, и что жить под одной крышей с безжалостной убийцей она не сможет?       Но мысли прервали её слова. — А это и не изменилось. Ты по-прежнему хорошая! — кажется, она говорила искренне. — Просто теперь я не могу избавиться от мысли, сколько же тебе пришлось пройти и какие испытания на тебя ложились, что понадобилось… так измениться. Ведь рядом с Ято ты совсем другая.       Верно подмечено… Только как ответить на этот вопрос? И вопрос ли это вообще? Стоит ли рассказать о моём рабстве подробнее или же лучше промолчать? — Многое, — в итоге коротко ответила я. — Но не стоит об этом. Не хочу… вспоминать.       Перед глазами снова семнадцатое сентября: Валаам застёгивает у меня на шее артефакт, и впереди двухнедельная пытка в камере, а после обучение клинку, выполнение бесчисленных заданий, предательство лучшей подруги, измена Ято… — Понимаю, — Мицунэ кивнула, а после медленно, будто не решаясь, прислонила голову к моей руке и приобняла сзади. — Но ты не думай, пожалуйста, о худшем. Я, знаешь, нисколько тебя не боюсь. Я теперь это точно знаю! И кто бы что плохое про тебя не говорил — я слушать не буду! Потому что ты замечательная!       Она говорила так, будто я пыталась её в чём-то переубедить: не терпящим возражения тоном, громче обычного. Но на деле же я не собиралась спорить. И чувствовала лишь, что мне ужасно приятно и я, хоть знаю Мицу не так много, как остальные, уже очень к ней привязалась. — Спасибо, моя девочка. Мне и вправду нужно было это услышать, — глубоко вздохнув, я наклонила голову вбок и дотронулась щекой до её макушки. — Спасибо, что ты рядом.

27 сентября, 2034 год

— Вау…       Это слово я услышала раз сто за последний час. А всё потому, что мы с Кофуку смотрели трансляцию завершающего дня недели моды в Милане, где сегодня показывали самые лучшие и самые экстравагантные наряды.       Мне это было не очень интересно. Эми в своё время так и не смогла привить мне любовь к стильной дизайнерской одежде, а из остальных моих знакомых никто за модой и не гнался. Ну, кроме Богини Бедности, но вкус у неё был весьма специфический, поэтому мы все поддерживали её увлечение, но повторять — не спешили. — Угу, — поддакнула я, с грустью наблюдая за девушкой и маленькой девочкой, идущими по подиуму за руку и демонстрирующими одинаковые платья****. — В этом году и вправду круто постарались! — Ага! Ушли из моды эти ужасные и непонятные вещи, которые надеть стыдно. Теперь хоть на манекенщиц смотреть приятно! — моя подруга будто приклеилась к экрану и почти не моргала: лишь глаза суетливо бегали туда-сюда, рассматривая каждый наряд в мельчайших деталях. — А дальше свадебная коллекция! Я так жду, так жду!       Да уж! А я ждала, когда эта передача закончится, а ещё когда Ято вернётся — он ушёл по делам с Эбису, на всякий случай позвав к нам в гости Кофуку и Дайкоку. Любимому до сих пор было не по себе, если он оставлял меня, Юки, а теперь ещё и Мицу одних. — Ты же уже эти платья видела. Повтор же! — проканючила я, мечтая пощёлкать каналы в поисках хорошего фильма. — Давай посмотрим что-нибудь другое, позовём ребят из их комнаты, сделаем поп-корн?.. — Не-а! — Богиня Бедности была непоколебима. — Итак скоро конец, а следующая неделя моды через полгода! Ну не порти кайф и посмотри, какая же красота!       Да, мелькавшие теперь на экране свадебные платья и вправду были невероятные: белые, кремовые, серебряные и цвета слоновой кости — они блестели и переливались так, что в глазах рябило, однако же теперь и я не могла отвести взгляда.       Это мне кое-что напомнило, одну личную историю из детства, и, оглянувшись и убедившись, что Юки и Мицунэ нас не слышат, прошептала: — Всегда мечтала стать невестой.       Возможно, не стоило начинать эту тему, тем более с Кофуку, но отчего-то захотелось поделиться. — Когда была маленькая, я тоже часто смотрела подобные передачи, — продолжила я, понимая, что Кофуку вопреки притяжению экрана, теперь глядит только на меня, не обращая внимание на шедшую по ТВ трансляцию. — И в те редкие моменты, когда оставалась дома одна, накидывала на голову белое полотенце, прижимая его ободком, а ещё надевала папину белую футболку — она мне тогда была почти до пят. А после представляла, что на мне свадебное платье и фата, и так бегала по дому, ощущая, как полотенце еле-еле развивается позади.       Я улыбнулась, вспоминая, что пару раз споткнулась и упала, проскользив по полу уже до этого стёртыми коленками, однако пыла моего это не убавило, и, поднимаясь, я продолжала изображать невесту, ведя за руку невидимого, но явно очень красивого жениха. — Как мило, — произнесла Кофуку, только в голосе её была грусть. — Жаль…       Она замолчала, не договорив очевидного.       Я тоже какое-то время не хотела развивать тему и уже жалела, что и вовсе её начала. Однако что-то толкнуло меня вперёд на откровения. Захотелось выговориться. — Мне тоже жаль, — отчего-то сердце забилось быстрее, и в лёгких появилась неприятная вибрация. — Знаешь, очень часто думаю о том, что бессмертие дало мне много преимуществ. Но и кое-что отняло. Наверно, это глупо — так рассуждать, ведь у меня вечность на то, чтобы исследовать мир, попробовать всю возможную еду, прочитать миллионы книг и пересмотреть фильмы самых разных поколений. Однако…       Я перевела взгляд на Кофуку, которая, кажется, уже знала, о чём я скажу дальше. — Я не смогу родить ребенка. Не поступлю в колледж и не узнаю, каково это, когда родители с гордостью и слезами на глазах фотографируются с тобой на выпускном вечере в школе. Никогда не приглашу в новый дом родственников и друзей из прошлой жизни. Как и не в силах рассказать им, как трудно мне порой бывает, — я перевела взгляд на руки, которые теперь немного дрожали. — Вот и невестой мне стать не суждено. И так грустно, что та маленькая Хиёри, бегающая по дому с полотенцем вместо фаты, никогда не сможет ощутить, каково это: стоять под ослепительными вспышками фотокамер в окружении гостей, наслаждаясь тем, что она сегодня — самая красивая! В шикарном белом платье, похожем на те, что показывают сейчас по телевизору, или же в белом кимоно, хоть это уже и вышло из моды — не важно. Она не узнает этого чувства. Как и я. От этого грустно.       Глубоко вздохнув, я заметила, что тем временем на экране закончился показ и теперь камера переключалась с одного незнакомого мне лица на другое, иногда переходя к плакатам спонсоров выпуска. Но думала я не об этом.       Наверно, многие бы всё отдали, только бы оказаться на моём месте: вечно жить с любимым мужчиной и пусть не родными детьми в хорошем доме, куда постоянно приходят друзья, с вкусной едой на столе и возможностью хоть каждый день совершать интересные открытия. Разве не это ли счастье? А меня вот тянуло куда-то в прошлое. К той девочке, что бежала в спальню родителей, пряча белую папину футболку в шкаф, чтобы через несколько дней снова её достать.

10 октября, 2034 год

      Настал первый день отработки моего наказания. Я чувствовала себя хорошо, даже, наверное, лучше, чем когда меня запирали в ящик. Было грустно, конечно, ведь ближайшие девяносто восемь лет я должна буду уходить из дома в восемь утра и возвращаться к семи вечера, при том что выходной будет лишь один в неделю. Но лучше так, чем сидеть взаперти в темноте… Как вспомню — в дрожь бросает. Поэтому я старалась не унывать и искать плюсы во всём: например, Ято тоже работает на Небеса и сможет заглядывать ко мне хотя бы изредка.       Поэтому утром я была вполне весела и от всей души благодарила Юки и Мицунэ за то, что те встали пораньше и собрали мне на работу вкусный бенто. — Вы такие зайки! — произнесла я, получая пластиковый контейнер с шестью отсеками, в каждом из которых были разные блюда: приправленный специями рис, слабосолёная рыба, приготовленная на пару стручковая фасоль, несколько поджаренных осьминожков, маринованный дайкон и омлет. Конечно, ничего сверхъестественного, но этот обед будет невероятно вкусен лишь потому, что дети сделали его для меня с любовью. — Ой ну вот опять эти нежности. Никакой я не зайка! — Юки старался держать лицо перед избранницей, показывая, что он мужчина, а не какой-то там слюнтяй. — А когда я тебя так называю — тебе нравится, — Мицу прыснула в ладонь, еле сдерживая рвущийся наружу смех.       Я тоже не удержалась. — Опоздаешь ведь! — бросил Юкинэ, закатив глаза от того, что все его попытки создать мужественный образ идут коту под хвост. — Ято! Ты собираешься Аки провожать? Она так в первый день опоздает.       Эти слова он прокричал, потому что наш хозяин и вправду должен был доставить меня в Такамагахару, однако пока что не появлялся в кухне, копошась где-то в спальне. — Ау! — теперь уже крикнула я, начиная переживать: что там такое у него случилось?       И, не дождавшись ответа, пошла на второй этаж, в нашу комнату, где застала Ято почти нырнувшим в шкаф с одеждой и явно не слышащего, как его зовут. — Ты на время смотришь? — спросила я, испугав хозяина: он резко подпрыгнул и разогнулся, ударившись головой об одну из полок. — Чёрт, Аки! Не подкрадывайся так! — потирая ушибленное место, он внимательно меня осмотрел. — Готова уже? — Давно! Мне там дети даже бенто собрали. Только тебя и ждём, — я поджала губы, одновременно не желая ругать Ято, но и понимая: нам срочно нужно выдвигаться из дома. Через десять минут начинался мой первый рабочий день. — А ты чего застрял?       Я радовалась, что бардак, который Ято уже в который раз развёл, убирать не мне: Мицу торжественно заявила вчера вечером, что теперь она будет выполнять работу по дому, во всяком случае, по мере сил. Ведь у меня практически не останется свободного времени, а отдыхать тоже нужно. И я её словам была приятно удивлена и ужасно рада. — Да у нас у коллеги… несчастье. Помнишь, рассказывал, что позавчера его шинки убили на задании? — голос Ято дрогнул. — Да, — прошептала я: до сих пор помню полные ужаса глаза любимого, когда он рассказывал эту историю. — Какая-то новая непонятная банда, ты говорил. — Ну вот, — он глубоко вздохнул, явно не желая вновь окунаться в эту печальную историю, — мы решили устроить сегодня что-то вроде окиёми*****, подбодрить парня, поэтому все должны прийти в тёмном, а у меня как назло чёрная футболка где-то хрен знает где. Поможешь найти?       Мощная волна дежавю перенесла меня на шесть лет назад, в семнадцатое сентября, когда утром, накануне моего похищения, Ято вот так же просил меня найти футболку. И тоже опаздывал.       Я вспомнила, как собирала ему бенто перед работой, как чувствовала приближение чего-то нехорошего и как не хотела отпускать хозяина на работу. Сегодня, правда, никаких плохих предчувствий не было, однако это странное и схожее стечение обстоятельств меня ни капли не обрадовало: было ощущение, будто если я помогу любимому, то сегодня тоже случиться что-то плохое. — Ты, блядь, издеваешься? — спросила я резко, отчего глаза Ято округлились, но после нескольких мгновений молчания, похоже, и он всё понял. — Знаешь что? Сам ищи! Ну тебя нахрен… с футболками твоими! — пробурчала я и вышла в коридор, чувствуя, что вновь начинаю практически необоснованно злиться. — Что случилось? — заинтересованно спросил Юки, поглаживая сидевшую рядом с ним Мицу по спине. — Он опять что-то натворил? — Нет, — грубее, чем хотела, бросила я, отворачиваясь и беря бенто, упакованное в бумажный пакет. — Скажите ему — я сама доберусь.       Я могу перенестись в наш недостроенный храм в Такамагахаре, однако от него до правительственных зданий тоже придется пройтись. Хотя… я уже опоздала — так какая разница? — Аки, не надо. Это опасно. Он будет ругаться! — подключилась Мицу, поднимаясь с дивана, будто желая меня остановить. — А с вечера собираться нужно! — я вновь поняла, что срываюсь на близких, которые ни в чём не виноваты, поэтому извинилась и сразу же вышла из дома. Чтобы больше никому не сделать больно. И успокоить Кинху внутри себя, которая сегодня почему-то решила напомнить о своём существовании.

***

      На работу я, конечно, опоздала, однако оказалось, что никто не приходит вовремя, а особенно — контролирующие. И в итоге каждый день те, кто мало-мальски пунктуален, ещё час ждут тех, кто распределяет работу между отбывающими наказание.       Поэтому меня никто не ругал, чему я оказалась ужасно рада. Настроение было такое себе… И я боялась, что, начав грубить начальству, сделаю ещё хуже.       Но вот когда явился главный по имени Макото — тот, чья сегодня выпала смена следить за нами, провинившимися — мы взвыли. Ну я так точно! Нас не щадили и перерывов толком не было: свой бенто я минут за пять умяла уже ближе к вечеру, а до этого, в районе двух дня, сумела улучить меньше получаса на то, чтобы просто посидеть и попить воды.       Мы готовились к ежегодному Дню благодарности труду, до которого оставался месяц, и конкретно сегодня мне поручили проверить, чтобы на территории парка, где будет проходить мероприятие, не было проплешин на газоне. А территория-то огромна!       Казалось бы, ничего сложного: ходи себе, рыхли землю там, где трава или слишком вялая, или где её нет вообще, сыпь семена, поливай да укрывай посаженное специальной тканью, чтобы влага из почвы не выветрилась раньше времени. Но когда над головой печёт солнце, а пятикилограммовый мешок с семенами и канистру воды приходится носить с собой — руки начинают нещадно ныть, впрочем как и спина.       И отчего в Такамагахаре не всё идеально? Это же Небеса, чёрт возьми! Ну почему не сделать, чтобы газон сразу был зелёным и густым?       А жара? Зачем в ноябре так жарко? Или Аматерасу помнит, что сегодня мой первый рабочий день и специально надо мной издевается?       Хотя нет, это уже перебор. Тем более под палящими лучами не только мне работать, но и её драгоценным служащим… Возможно, Богиню Солнца чем-то сегодня обрадовали? Что она в прямом смысле так ярко светится от счастья? Надеюсь, так и есть! Ведь если самое главное божество не в духе, то и подчинённые её будут обозлёнными. А я не хотела, чтобы Макото срывался на нас из-за нагоняев руководства.       Вот и оставалось разве что терпеть, уже в тысячный раз насыпая семена на землю. И думая о том, что ранее я и не подозревала, как именно готовятся к праздникам. Когда приходила сюда в качестве гостя, никогда не задумывалась, сколько труда вложено для того, чтобы всё вокруг выглядело идеально, и просто наслаждалась окружением, воспринимая всё как должное.       А оказывается, вот оно как всё сложно! Нужно освежить краску на оградах и заборах, привести в порядок газоны и клумбы, украсить парк, проследить, чтобы нигде, даже в самых потаённых местах, не было мусора, очистить водоёмы от тины, расположить палатки с едой и напитками, придумать развлечения для гостей, поставить сцену, на которой будет проходить вручение почётных наград… И это только часть заданий, которые нам предстояло выполнить до двадцать третьего ноября.       Поэтому в семь вечера, когда я услышала от Макото заветное: «До завтра», — готова была упасть прямо там, на ту самую траву, которую ещё сегодня просыпала новыми семенами и поливала. Но нужно было возвращаться, и стоило мне попрощаться с Шином и остальными, в поле зрения появился Ято, который должен был перенести меня с Такамагахары домой. — Привет, — осторожно поздоровался он, буравя меня взглядом. — Как видишь, я не опоздал. Минута в минуту. — Вижу, — констатировала я, чувствуя вину за свою утреннюю несдержанность. — Ты меня не обнимешь?       Я потянулась к нему, и любимый тут же заключил меня в объятия, при этом с облегчением вздохнув. — Прости меня, — шепнул он после некоторого молчания. — Я не хотел тебя расстраивать. — А я тебя, — почти перебила я, совершенно не понимая, что меня так разозлило утром. Ну задержался Ято. Ну попросил найти футболку. Что ужасного? — Всё в порядке. Бывает, — любимый, как всегда, проявил понимание и сочувствие, хотя я, как мне кажется, сейчас этого не заслуживала. — Просто бесит, что порой я всё так же не понимаю, что со мной происходит и как это контролировать, — пробурчала я, разрывая объятия и теперь смотря ему в глаза. — И это я должна извиняться, а не ты. И за утро и за то, что тебе приходится жить с истеричкой.       Я засмеялась, но не так, как если бы была счастлива, а натянуто, с толикой грусти. — Всё хорошо, — Ято не дал мне с головой уйти в самобичевание и, взяв за руку, поцеловал моё запястье. — Пойдём домой, а? Нам с Юки есть что тебе рассказать.

23 ноября, 2034 год

pov: Ято

      Новость, которую я сообщил Акинэ месяц назад, до сих пор не укладывалась в её голове. А точнее, она никак не могла перебороть страх, зародившийся в тот самый момент, стоило мне всё рассказать.       Мы надеялись, что наши переживания касательно возрождения братства беспочвенны, но это случилось: нашлись-таки идиоты, которые, похоже, решили присягнуть на верность запертому в тюрьме Богу Алчности. И в качестве знака преданности каждый из них теперь носил на шее кожаный ошейник.       Конечно, мы с другими служащими Небес ещё искали необходимые доказательства этой теории, но члены той банды, что недавно напали на моего коллегу и убили его шинки, сами признались ему в этом. Не прямым текстом, конечно, а прибегая к метафорам и сравнениям, но как только я услышал историю из уст бедняги, потерявшего орудие — всё понял. И теперь предпринимал титанические усилия по защите своих шинки!       Юкинэ всегда был со мной на службе, и в этом было его преимущество. Мицунэ с радостью гостила у Бишамон, ведь в том доме у неё осталось много друзей. А вот Акинэ… Во время отбывания наказания она была в относительной безопасности, потому что охраны вокруг было предостаточно: всё же в одном месте собирались десятки пусть и бывших, но преступников. А вот в свободное время — здесь было сложнее.       Я не отходил от неё! Вместе с детьми забирая Аки после работы, мы переносились в дом, запирали двери и окна, а после старались всё делать вместе, надолго не выпуская членов семьи из вида. И именно поэтому ночи стали особенно тревожными: спать с нами в одной комнате Юки и Мицу отказались, и мне было жутко не по себе осознавать, что они пусть за стеной, но беззащитны.       От этого я плохо спал и стал рассеянным, что в моей работе было недопустимо. Но поделать ничего не мог.       Да ещё и чувства Аки не давали покоя. Она действительно боялась, и от этого вторая часть её души — та, которую я всё ещё называл Кинхой — показывалась чаще. Ранее я считал, что лишь злость является катализатором её появления, но недавно понял — это делает ещё и страх. Например, в той ситуации с футболкой, Аки накрыло мощное дежавю: она вспомнила собственное похищение, пытки, рабство, и именно поэтому Кинха в ней вновь открыла глаза. Как, впрочем, и когда любимую заперли в ящик.       И вот теперь я всё чаще ощущал этот зловещий холод, что накрывал меня, стоило Акинэ из милой и понимающей девочки превратиться в стерву. Дети не всегда это замечали, но от меня-то такое скрыть не получится. И это тоже ужасно давило.       Поэтому я так ждал сегодняшнего Дня благодарности труду, на котором мог отдохнуть, но, как назло, меня поставили одним из дежурных служащих, что должны были следить за порядком. На меня и ранее выпадала такая обязанность, но как начальник, я, скажем так, делегировал это задание своим подчинённым, но теперь… Так как я лишился должности четыре года назад, выбирать не приходилось. Если поручили — нужно было выполнять.       Вот я и прогуливался по парку в качестве стража, прислушиваясь к разговорам, рассматривая проходящих мимо Богов и шинки и вспоминая, как пять лет назад, увидев здесь Акинэ и поняв, что она не погибла, кинулся к ней, обняв так крепко, насколько хватало сил. Кажется, я тогда смял между нами сладкую вату, что Аки очень не понравилось.       Подумать только! А ведь это было будто вчера!       Как быстро летит время… — О чём задумался? — я почти забыл, что Юкинэ шёл рядом: я не стал призывать его в виде орудия, давая возможность пройтись под тёплыми солнечными лучами и насладиться свежим воздухом цветущего парка. — Да так… — я пожал плечами. — О всяком. В голове последнее время куча мыслей, но они как-то… В каше какой-то. Не могу собраться. — Это заметно, — Юкинэ сунул руки в карманы джинсов, продолжая идти. — Мицунэ недавно спрашивала о тебе. Говорит: " У Ято уже такие синяки под глазами, что даже страшно». Ты что, вообще не спишь? — Почти, — уголки губ приподнялись, но я всё же не смог улыбнуться. От усталости даже мышцы лица двигались с трудом. — Вы же отказались с нами ночевать, так вот… — Ой, не начинай! — снова при упоминании этой темы мальчонка начал ерепениться. — Во-первых, мы взрослые, чтобы с родителями спать. Во-вторых, у нас с Мицу своя жизнь, личная! А в-третьих, я пока не вижу, чего бояться. Шайка каких-то недоносков решили поиграть в «братские» игры — что с того? Даже если они называют себя последователями Валаама, далеко не факт, что им вообще о нас известно. Так к чему прятаться? Жить в страхе, вздрагивая от каждого шороха… Так никаких нервов не хватит!       Юки чуть повысил голос, но вовремя вспомнил, что мы сейчас не просто гости, а служащие Небес и должны оставаться в тени, не привлекая к себе внимание. — Отчасти да, ты верно сказал, — я свернул на тропинку, по которой сегодня ещё не ходил, продолжая оглядывать прохожих. — Но и быть беспечными в нашей ситуации тоже не стоит. Представь, если с Мицунэ что-то случиться? Тебе станет утешением, что ты не беспокоился ни о чём, зато жил на полную? Это поможет тебе пережить её утрату? — Даже думать об этом не хочу, — Юки передёрнуло, будто его окунули в ледяную воду. — С ней всё будет хорошо. Со всеми нами! — Конечно, будет, — кивнув, я сам старался поверить в собственные слова. — Но и бдительность не помешает. В нашем случае уж тем более.

***

— Можно? — спросил я, открывая дверь служебного помещения.       Аки была здесь одна: сидела на полу, обняв колени, и пила воду из бутылки. — Заходи, — прошептала она, шмыгнув носом и вытирая мокрые щёки. — Ты же на службе должен быть. — Так я парк и не покидаю. Вот решил, понимаешь, проверить служебное помещение. Выполняю свой долг, так сказать.       Я старался быть позитивным, ведь знал причину того, почему Аки плачет. И хотел её хоть как-то развеселить. — А Юкинэ? — любимая явно уходила от ещё не затронутой темы своей грусти. — За дверью? — Нет, я его с напарником оставил: он попить покупает, — я дал понять, что нам никто не будет мешать и сел рядом. — Так что у нас есть минут десять. Рассказывай!       Хлопнув её по колену, я всем видом показал, что не отстану. Но Аки не собиралась идти у меня на поводу. — О чём? — буркнула она, хотя это и так было ясно. — Ну как это? — я провёл пальцем по её мокрой щеке. — Почему сырость разводишь?       Я улыбнулся и думал, она последует моему примеру, но губы Аки не дрогнули. — Так сильно обидели? — добавил я, решив, что всё же не стоит ходить вокруг да около и скрывать, что знаю правду. И Акинэ это удивило. — Откуда? — От Шина, — приобняв любимую, я прижал ей к себе, чувствуя, что и она обняла меня. — Мы встретились в парке, и он всё рассказал про того парня. Неужели тебя это так обидело? Его слова?       Дело в том, что, по словам бывшего коллеги Акинэ, теперь отбывавшего вместе с ней наказание, они наткнулись на одного из прошлых заказчиков Валаама, который сразу их узнал. И вместо того, чтобы пройти мимо, начал насмехаться над моей любимой, называя её второсортной, подстилкой Небес и ещё кем-то… Я не запомнил.       И Аки бы не слушать его или ответить в привычном для Кинхи стиле, но нет: она очень расстроилась и, не сумев сдержать чувств, отправилась сюда, в служебное помещение, где её не могли достать гости парка. — Меня не слова его задели, Ято, — любимая покачала головой, и я заметил, как слеза, падая на пол, блеснула в свете лучика солнца, проникавшего через малюсенькое окно. — А то, что он… лицемер. Я ведь спасла его, понимаешь? Его убийство оплатили… один парень — долгая история! Но не в этом суть: я сумела найти выход. Не убила! Всё подстроила как надо — там даже прикопаться было не к чему! И вот она благодарность!       Я удивился, что Аки так делала и теперь задался вопросом, а одну ли жизнь она спасла, будучи наёмником Валаама? Странно, но раньше я не задумывался, что она могла не выполнять его приказы, а точнее лишь делать вид, что их выполняет. — Я тебя расстрою, но таких очень много. Кто не ценит добро, — прислонившись щекой к её макушке, я почему-то вспомнил об Эми. — Ага. Только в прошлую нашу встречу этот Бог клялся, что будет должен мне до конца жизни, что я теперь для него чуть ли не идол! Такие слова говорил, комплименты делал, а сегодня… — Акинэ снова всхлипнула. — Лучше б я ему тогда горло перерезала!       Она снова притихла, сильнее прижимаясь ко мне, а я думал, сколько же ещё таких ситуаций будет? Ведь тех, кто был знаком с Валаамом и имел с ним какие-то дела — очень много. И большинство из них, я думаю, знали Кинху. И все они сейчас гуляют на свободе, радуются жизни, а при встрече будут рады опустить ту, что ещё недавно была лучше их: богаче, сильнее, увереннее…       Акинэ придётся с этим бороться. Но я постараюсь ей в этом помочь. — Просто он был рад, что у него, наконец, появилась возможность быть выше тебя. Точнее, он так думал, — чуть повернувшись, я посмотрел любимой в глаза. — Он считает, раз ты больше не служишь Валааму — значит, ты никто. Но на деле же… Ничего не поменялось. Я имею в виду, ты по-прежнему сильная, умная, выносливая! Просто не показываешь этого, как раньше, а такие, как этот говнюк, и счастливы. Ведь они на твоём фоне больше не выглядят неудачниками! Но самый сок знаешь в чём? — В чём? — пискнула Аки, смотря на меня с грустью и вроде даже с виной. — Они могут сколько угодно хорохориться и пытаться казаться лучше, но, оставшись наедине с собой, каждый из них понимает: они как были никем, так ими и остались. И единственная радость для них — обижать тех, кто в данный момент не может ответить на их злобу, тем самым теша своё эго. Вот и всё, — улыбнувшись, я дотронулся до кончика её носа указательным пальцем. — Поняла?       Но Аки не ответила, хотя до этого очень внимательно меня слушала и даже будто бы не дышала. Внимала каждому моему слову и сейчас, похоже, переваривала услышанное. — Ты должна помнить, что ты всё та же девушка, что за два месяца научилась сражаться на клинках. Та, которая вытерпела столько боли! Которая смогла победить на несчётном количестве камирингов. Ты орудие, сумевшее убить Валаама, причём… без помощи Бога, — я негромко засмеялся, и в этот раз улыбка появилась и на губах Акинэ. — Сейчас твоя жизнь изменилась, но это не значит, что ты стала слабее. Помни об этом.       Я сделал паузу, радуясь тому, что ощутил уверенность, которая пусть и степенно, но появлялась в моём сердце, передаваясь от Аки. — Не позволяй давать себя в обиду, — напоследок прошептал я, поднимаясь и подавая Аки руку. — Потому что ты это можешь. Ты всё можешь! Я в тебя верю.

31 декабря, 2034 год

      После нашего разговора на празднике месяц назад Аки изменилась. Я и сам не ожидал, что мои слова так на неё повлияют… Она перестала бояться! И даже когда ситуации были сложные — относилась к ним с юмором.       Она вновь ожила и расцвела, и даже постоянная работа не могла унять её пыл: вечером, возвращаясь с Такамагахары, она умудрялась побаловать нас чем-нибудь вкусным и даже досидеть с нами до конца фильма, зная, что на сон у неё осталось часов пять-шесть. А в ответ на моё беспокойство говорила, что в её жизни сейчас так мало времени, которое она может провести с родными. И тратить его на сон — расточительство.       И я бы, может, упрямился, если бы на следующий день она была вялая и заторможенная, однако же Аки удивляла и, открывая глаза, выглядела свежей и вполне отдохнувшей.       Думаю, на ней сказались годы служения Валааму, когда она не спала сутками, однако с любимой этот вопрос я не обсуждал. Незачем ей напоминать…       Тем более, что у меня появилась одна задумка, при воспоминании о которой потели ладони и сердце начиналось биться со страшной силой. Я очень хотел её осуществить, но при этом и боялся последствий… Однако, так как готовился я к этому событию уже добрых несколько месяцев, отступать было бессмысленно.       Конечно, знай о моём плане хоть кто-нибудь — было бы легче: мне бы не дали пойти на попятную и поддержали бы. Однако я решил оставить идею при себе: в последнее время поймал себя на мысли, что чем меньше народу знает о какой-то хорошей задумке, тем с большей вероятностью она исполнится. Глупо — знаю! Верить в какие-то приметы и прочее: скептики бы меня осудили, но я так волновался!..       И если ранее до момента исполнения плана оставались месяцы или недели, то сегодня я уже считал часы. И домочадцы это заметили. — Ты сегодня какой-то странный, — мы с Юки помогали девочкам готовить праздничный ужин, и он начал этот разговор, когда я, кажется, в третий раз уронил нож, чуть не проткнув себе ногу. — Всё в порядке? — Да, — кивнул я, но, понимая, что не озвучь я причину, паренёк не отстанет, продолжил, — просто та банда всё из головы не идёт. Не хочу, чтобы они что-то учудили в новогоднюю ночь и меня вызвали на службу. — А-а-а, — Юки явно разочаровался в моём ответе, похоже, ожидая нечто иного, — понятно. Но они же, вроде, на дно засели. Разве нет? — Засели, — подтвердил я, особое внимание уделяя тому, чтобы нарезать огурец тонкой соломкой, — но никто не прячется вечно. У них явно какой-то план, и почему бы не осуществить его, когда все отдыхают и не ждут подвоха?       Чёрт, и зачем я это сказал? Так старался, чтобы моя речь выглядела правдивой, что сам в неё поверил.       А вдруг они и вправду что-то готовят? Только не собу, как мы, а подлянку? Которая вновь станет переломной в нашей жизни?       Ну нет… Такого не может быть. Хватит уже с нас переживаний, страданий, боли… Всё будет хорошо! И мы будем счастливы!

***

— Ято! Ято проснись! В дверь звонят!       Акинэ вывела меня из состояния прострации своим громким криком, но пока я соображал, что к чему, уже сама выбежала в коридор и открыла дверь. — Здравствуйте, будьте как дома, — услышал я её гостеприимный голос, а после она прошла мимо, буркнув тихонько, чтобы только я разобрал: — Да что с тобой сегодня? Очнись уже!       Любимая тоже заметила, что я, скажем так, был не в ладу с собой, отчего я, конечно, расстроился: собирался-то всех удивить и порадовать, а в итоге только мешался весь день, толком не помогая. — Прости, — шепнул я в ответ, только потом осознавая, что Акинэ уже убежала в кухню, так как гости подоспели, а праздничный стол был накрыт лишь наполовину. — Чёрт…       Уже начало казаться, что моя идея до жути глупа. Я даже представил, как примутся смеяться гости и члены моей семьи, стоит мне сказать тот самый тост, однако опять-таки, отступать было поздно. Точнее, нет, не так: отступить как раз-таки можно, но я ведь потом буду жалеть, что упустил возможность? А лучшего дня, чем сегодня, для воплощения задумки в жизнь и не придумаешь. — Спасибо, что пришли! — я забирал у Дзюри пальто в то время, как её парень разувался, стоя в дверях. — Вы сегодня без Эйны?       Эйна — орудие Ютаку, парня Дзюри. Она совсем дитя, и ребята редко куда-то её с собой берут, оставляя девочку второй хозяйке, которая раньше была девушкой Ютаку. Да, схема сложная, но и у людей так часто бывает: мать и отец расстаются, а ребёнок, не желая вычеркивать из жизни кого-то из них, гостит сначала в одной семье, потом в другой. — Как раз хотела спросить, — Дзюри подошла ко мне поближе, понизив голос до шёпота. — Эйна захотела отмечать Новый год… с другой хозяйкой, но в районе часа ночи мы должны её забрать. Ты не против, если мы вернёмся с ней сюда? Не хотелось бы отправляться домой так рано… Сам понимаешь! — Конечно, без проблем! — я слабо соображал, но не увидел в этой просьбе ничего криминального. Тем более девочка маленькая и наверняка уже спустя час уснёт. — Думаю, и Аки будет не против. — Ой спасибо! — моя подруга явно обрадовалась. — Я люблю малышку, но порой напрягает, что нельзя просто встать и уйти в гости или бар… Ну знаешь, приходится думать, с кем её оставить.       Она закатила глаза, показывая, что это её не очень устраивает. Да и, насколько я знал, из-за Эйны Ютаку приходилось часто контактировать с бывшей, а Дзюри это бесило: она сама призналась мне в этом одним из вечеров, пока мы готовили аргументы для освобождения Акинэ. — Ты очень много сделала для моей семьи. Это меньшее, чем я могу тебя отблагодарить! — я уже было потянулся обнять Дзюри, но будто почувствовал, что Акинэ на меня смотрит, и не стал. Хотя глупость ведь — обнять кого-то по-дружески, но я так боялся ещё больше расстроить любимую, что в итоге пошёл на попятную и просто махнул девушке в сторону гостиной. — Проходи!       Её парень уже вовсю общался с Дайкоку: они ещё при прошлой встрече нашли общий язык. Юкинэ и Мицунэ помогали Аки накрывать на стол, а Кофуку якобы мешала соус тонкацу******, хотя при этом смотрела в телевизор, не замечая, что с деревянной лопатки соус капает на её собственное платье.       А я… вновь просто стоял и наблюдал за всеми. Понимал, что веду себя неправильно, но ничего не мог с собой поделать. Я очень волновался, ведь на часах было семь вечера, а значит, скоро я сделаю то, что задумывал. А дальше… будь что будет!

***

— Пятьдесят четыре, пятьдесят три, пятьдесят два, — считали мы вслух, ожидая, когда все сто восемь колоколов, транслируемых по телевизору, прозвенят дабы возвестить о начале нового года.       А у меня вместе с гулом и звоном в пятки уходило сердце. И чем меньше было число, называемое всеми, тем страшнее становилось. Меня даже подташнивало немного. — Тридцать один, тридцать, двадцать девять!       Все держали в руках стаканы, бокалы и масу, наполненные разным содержимым: соком, шампанским или саке.       Улыбались, предвкушая начало нового года, а значит, новых приятных впечатлений.       Обнимали друг друга, надеясь, что с их любимыми в текущем году всё будет хорошо.       Смеялись, потому что изрядно подвыпивший Дайкоку считал невпопад со всеми, выкрикивая число позже остальных.       А я зажимал в пальцах ладонь Акинэ и ждал. Ждал. — Шестнадцать, пятнадцать, четырнадцать!       Только бы всё не испортить! Может передумать? И сделать вид, что ничего и не затевал?       Ну нет! Это же всё ради неё! Нельзя отступать! Даже если страшно… — Пять, четыре, три, два, один! С Новым годом! — теперь уже все кричали вразнобой, и возгласы эти были такими радостными и громкими, что у меня почему-то навернулись слёзы. Я уже почти не верил, что смогу в этом году встретить первое января в полном кругу семьи, в компании новых и старых друзей. И именно с этим настроением первым обновил бокал и поднял его, ожидая, когда остальные поймут, что я хочу сказать тост. — С новым две тысячи тридцать пятым годом, мои друзья и родные! — произнёс я дрожащим голосом, мечтая, чтобы остальные не заметили, насколько я волнуюсь. — Не против, если я первым скажу? — Неа, — еле выговорила Кофуку, потому что уже набила полные щёки еды. — Жги! — крикнул уже изрядно опьяневший Эбису. — Давай, родной, — нежно произнесла любимая, одновременно и давая мне силы говорить, но в то же время заставляя переживать ещё больше. — Отлично, — с огромным трудом проталкивая ком в горле, я некоторое время молчал, вдруг поняв, что не представляю, с чего начать. Но тишина, повисшая в гостиной, так напрягала, что мне пришлось говорить. — Начну, пожалуй, с того, что хочу поблагодарить уже ушедший год. Наверно, это стоило сделать раньше, но я, как всегда, торможу.       Все захихикали и переглянулись между собой. — Он был замечателен! В начале весны мы достроили храм, в сентябре смогли-таки освободить Акинэ, а после в нашу семью пришла ещё одна прекрасная девочка, которую я с радостью назвал Мицунэ, — я посмотрел на мою новую шинки, что сейчас прижималась к Юкинэ, и слегка качнул бокалом в её сторону. — И, конечно, со многими из вас я стал общаться больше, чем до этого: вы помогали в строительстве, поддерживали, подбадривали и порой даже давали пинка, когда это было необходимо!       Все снова заулыбались и даже вразнобой начали выкрикивать какие-то слова, но я особо их не слушал, пытаясь правильно сформулировать мысль. — Спасибо ему, но тот год позади, пришёл уже новый, — глубоко вздохнув, продолжил я, понимая, что все снова затихли, внимательно меня слушая, — и хочется начать его с чего-то хорошего, согласны?       Я знал, что задавать этот по сути риторический вопрос нет смысла, но откровенно тянул время, стараясь успокоить внутреннюю дрожь. — Я приготовил для всех вас подарки и вскоре вручу их, обязательно, но хотел бы начать с Акинэ, если никто не против. — Ты меня смущаешь… — протянула любимая, зардевшись. — Ну давай, давай, давай, что там у тебя?       Она засмеялась, протянув руки, явно ожидая получить завёрнутую в красивую бумагу коробку, но я махнул головой, одновременно замечая, как её улыбка немного поникла. — Не так быстро, — сердце стучало так, что я еле мог чётко выговаривать слова. — Буквально пару минут, хорошо? Мне нужно тебе кое-что сказать. Что-то важное.       Я понял, что присутствующие резко осознали серьёзность ситуации. И хоть пока не понимали, в чём дело, явно напряглись. И атмосфера в комнате поменялась. — Мне очень важно ещё раз сказать тебе спасибо, Акинэ. И, пожалуй, перечислять, за что именно, было бы слишком долго, поэтому скажу так: спасибо за всё и, в особенности, что дала мне ещё один шанс, — я кашлянул, потому что в горле вдруг запершило и пересохло. — Шанс снова быть с тобой, чувствовать твои тепло и заботу, ощущать твою преданность и любовь. Однако же сейчас у нас всё не так, как раньше. Сейчас всё по-другому.       Я сделал паузу, не решаясь произнести те слова, которые буквально репетировал в голове весь день. — Ято, ты меня пугаешь… — прошептала Акинэ, и я, встретившись с её полными ужаса глазами, осознал, что она воспринимает мою речь не так, как мне бы хотелось.       Поэтому поспешил продолжить. — Я очень люблю тебя, ты ведь знаешь, правда? — теперь сердце звучало так гулко, что казалось, остальные тоже слышат его бешеные удары. — П-правда, — её голос тоже начал дрожать. — И я люблю тебя. Очень! — И поэтому для меня очень важно, чтобы ты была счастлива. Чтобы твои желания исполнялись, чтобы ты радовалась жизни…       Сдвинувшись с места, я вышел из-за стола, задвинув стул так, чтобы он не мешал мне стоять чётко напротив любимой. — И я знаю, не все наши желания осуществимы, но есть кое-что, что я очень хотел бы дать тебе…       В глазах снова стояли слёзы, но я не решался их вытереть, чтобы не спугнуть момент. — И что же? — моя шинки боялась ответа, и я это чувствовал. Чувствовал, но старался не отвлекаться, понимая, что сейчас наступает одно из самых важных событий в моей жизни. — Акинэ! Прости, но недавно я подслушал кое-какой разговор. Наверно, это было неправильно, но… так уж получилось. И после него я задумался: как много всего в мире может сделать нас счастливее, но мы это не делаем? — я вставил паузу, понимая, что любимая всё ещё не представляет, к чему я веду. — Что может сделать счастливее тебя…       Сейчас я тонул в её глазах: блестящих от слёз, потому что она одновременно была польщена моими словами и вместе с тем переживала о том, что я собираюсь сделать. Но знал… а точнее верил, что скоро на её лице появится долгожданная улыбка, которая озарит не только этот дом, но и весь мир, принеся в него чуть больше хорошего. — Акинэ! — изрядно дрожа, я встал на одно колено и, достав из кармана заранее спрятанное туда кольцо, теперь всеми фибрами души надеялся, что не огорчу её. — Знаю, много лет назад я говорил тебе, что это глупо: жениться при том, что мы не люди. Но я не понимал, что это важно для тебя, а может, и не хотел понимать… Но это было тогда! Как сказал ранее — сейчас всё по-другому. Изменилась не только ты, но и я. И этот новый Ято, теперь стоя перед тобой на одном колене, просит ответить «да» на один единственный вопрос. Вопрос, который его так сильно мучил весь день.       Для меня пропали все, кто находился в комнате: их вздохи, шепотки и прочие звуки. Осталась только она — та, кого я любил, кажется, сильнее, чем когда-либо прежде. Моя девочка. Моя Акинэ! — Малыш, — мои губы дрожали, но я ничего не мог с этим сделать. — Я хочу быть с тобой вечность! И произошедшее в последние годы ни капли не остудило это желание. Я очень люблю тебя. И желая услышать подтверждение, что и ты хочешь быть со мной до конца, спрошу: ты разрешишь мне стать не просто твоим хозяином или парнем, а… мужем? Наденешь ради меня белое платье и… станешь моей женой? Пожалуйста…       Последнее слово прозвучало жалко, будто я её упрашивал, но изменить этого нельзя.       Я замер, как и все. И Аки замерла. Не произнося ни слова. — Ты уверен? — вдруг спросила она, немало меня удивив. — Ведь я теперь не подарок…       Она одновременно засмеялась и заплакала, поэтому, вопреки традиции, я поднялся с колена, не дожидаясь ответа, и обнял ей. — Уверен! — вдыхая запах её волос, я ощутил, как кружится голова. — Кроме тебя, мне никто не нужен.       А после отстранился, взяв её лицо в ладони. — Ну так что ответишь? А то у меня уже сердце так стучит, что скоро дыру в рёбрах проделает! — я засмеялся, впервые за несколько минут услышав голоса наших гостей. — Да! — прошептала она тихо, а после добавила громче: «Да! Да! Я тоже тебя люблю, Ято!»       В комнате будто раздался залп салюта: так громко свидетели этого события отреагировали на наше с Акинэ счастье. Но я пока что не готов был принимать поздравления и отпускать любимую: снова крепко прижимая её к себе, теперь наконец ощущал приятное спокойствие.       Мы будем вместе! Мы всё переживём! Мы с ней обязательно будем счастливы! Всем назло! А может на радость… Мы будем счастливы! И это ничто не изменит.

25 марта, 2035 год

pov: Акинэ

— Чувствую себя невероятно глупо, — пробурчала я, рассматривая себя в зеркале. — Может ну его, это платье? Надену джинсы, футболку…       Когда я впервые посмотрела в отражение — обомлела. Я показалась себе такой красивой! Белоснежное платье, надетое на мне сегодня, я выбирала очень долго, но в итоге осталась полностью им довольна: расшитый мягким кружевом корсет выгодно подчёркивал линию груди и талию; короткие вуалевые рукава мягко ниспадали вниз, оголяя плечи; не слишком пышный, а скорее воздушный низ платья напоминал облачко, которое вздымалось от каждого моего движения; а длинная в пол фата прикрывала оголённую спину и завершала образ.       На платье не было блесток, пайеток и украшений. Оно выглядело одновременно просто, без изысков, но в тоже время завораживало своей нежностью. И я в нём была совсем иной.       Только вот чем больше смотрела в зеркало, тем больше хотела это платье снять. Не от того, что передумала называть Ято мужем, а потому что эта затея с переодеванием казалась теперь до боли глупой. Белое платье? Серьёзно? После всего, что я сделала, буду корчить невинность? — Милая, ведь всё и затевалось, можно сказать, ради того, чтобы ты почувствовала себя в этой роли. Ты ведь так хотела быть невестой! — Кофуку сегодня была до странного тиха, а если и говорила, то как-то с придыханием, медленнее обычного. — Ну же! Ты… прекрасна. — Понимаю, но чувствую себя неуютно, — я потопталась на месте и покачала плечами, потому что рукава вдруг стали противно щекотать кожу. — Я вообще не фанат платьев, а после… После…       Я хотела было упомянуть последний бал на котором была: в серебристом платье, в конечном итоге порванном Риотто. Но не стала. Не нужно думать об этом в такой день. — В общем, не моё это всё, — констатировала я, почему-то вдруг осознав, что могу упасть прямо при гостях, запутавшись в длинном подоле. — Я буду выглядеть глупо! Позовите Ято, пожалуйста. Я ему всё объясню и… — Ну уж нет! — теперь Мицунэ взбунтовалась, но, в отличие от моей розоволосой подруги, девочка говорила звонко и даже твёрдо. — Мы столько готовились, гостей позвали, дом нарядили. А еды сколько! А подарков! А о Ято ты подумала? Он ждет тебя в белом платье, уверенный, что исполнил мечту любимой женщины, а ты выйдешь к нему в джинсах?       Она сначала нахмурилась, но спустя пару секунд её вроде бы отпустило, и Мицу стала более благосклонна. — Слушай, все переживают в этот день. Я, правда, на настоящей свадьбе ни разу не была, но уверена — это так. Ведь это такой важный день! — она подошла ко мне очень-очень близко, смотря в глаза и теперь говоря почти шёпотом. — Но вместо того, чтобы думать о плохом, вспомни, сколько ты шла к этому самому моменту. Сколько преодолела. Это же уму непостижимо! — Соглашусь! — добавила Дзюри, которая тоже была в комнате и чуть ранее помогала мне сделать прическу. — Уж я точно могу сказать, что стала свидетелем части твоего сложного пути. И помогала тебя вытащить, между прочим! — она с гордостью усмехнулась. — Так что Мицунэ права: откинь волнение. Какая разница, кто что о тебе может подумать? Ято тебя любит — и это главное! Вы всё это делаете в первую очередь друг для друга, а не для гостей. Так зачем ты заранее портишь этот прекрасный момент глупыми и, поверь, беспочвенными самоистязаниями?       Она тоже подошла ко мне ближе, поправляя и без того идеальную укладку. — Так что выйди к Ято и скажи ему «да» ещё раз. Он ведь тоже волнуется! — Кофуку вновь присоединилась к разговору, тоже подойдя ближе. — А если вдруг что-то и пойдет не так, помни: мы сегодня рядом! И всегда будем!

***

— Там уже всё готово… Ух нифига себе! — в комнату, где шли мои последние приготовления, забежал Юкинэ. — Акинэ — ты… Вау! Ято с ума сойдет, когда тебя увидит! — Все пришли? — Мицу в этом время подкрашивала мне губы блеском. — И Тэндзин? — Он давно на месте. Говорю, можно начинать, — Юки всё ещё не сводил с меня глаз и при этом улыбался от уха до уха. — Я тогда пойду, скажу им? — Иди, — ответила Кофуку, тоже улыбаясь, явно довольная нашими общими трудами. — Скажи пусть включают музыку.       А дальше для меня было всё как в тумане. Вроде бы я начала двигаться, когда услышала медленную, чарующую мелодию, которая лилась в дом через открытые окна, с улицы — оттуда, где сидели все гости. Где ждал меня Ято.       Наверное, Кофуку, Мицу и Дзюри поправляли мне шлейф платья, пока я шла по дому, чтобы он выглядел идеально, когда я покажусь гостям.       Кажется, я улыбалась, а может и нет… Я не помню. А ещё среди гостей, скорее всего, прошла волна шепота и вздохов, когда я показалась в дверях, но и это почти не отложилось в памяти.       Я не осознавала, кто я и где, пока не встретилась взглядом с его небесно-голубыми глазами.       А после не пошла, а буквально поплыла к Ято, уже не боясь упасть или запутаться в подоле, не думая о макияже и причёске, не волнуясь о присутствующих. Были только он и расстояние между нами, которое я так хотела преодолеть. Кажется, под конец я почти бежала, не обращая внимание на каблуки и траву, что была под ногами и мешала твёрдо ступать… Я хотела к нему — тому, кого так сильно люблю! — Акинэ… — и вот, он рядом! Его глаза, губы, скулы… Его запах! — Ты такая красивая!       Голос Ято дрожал, а в глазах был блеск слёз, но он так искренне и ясно улыбался! Словно с любимым никогда и ничего лучше не происходило. — Ты тоже, — шмыгнув носом, произнесла я, теперь внимательнее оглядывая его чёрный костюм, состоящий из белой рубашки, бабочки, брюк и длинного пиджака, расшитого тонкой, золотой нитью. — Прямо как жених.       К моему удивлению, я услышала гомон прокатившегося по гостям смеха: я и забыла, что мы не одни, и рядом наша семья, друзья, хорошие знакомые…       От этого мне стало немного не по себе, но я вновь перевела взгляд на будущего мужа, стараясь думать только о нём. — А ты, наконец, невеста, — он нежно провёл пальцами по моей щеке. — Моя невеста.       Почему-то в голову пришла мысль, что стоило пройти все те трудности, что мне выпали, только ради того, чтобы стоять сейчас здесь и испытывать эти невероятные чувства. Да, было сложно, больно, горько, обидно… порой даже невыносимо, но я справилась! Конечно, Ято мог сделать предложение даже если бы Валаам не украл меня и не заставил подчиняться на протяжении почти двух лет, но… Я не ощущала бы тогда всё так ярко, не ценила так сильно эти мгновения, не дорожила бы возможностью лишний раз побыть со своей семьей и любимым.       Возможно, я просто себя успокаиваю… Но почему-то кажется, что на самом деле у произошедшего со мной были свои плюсы. Да, и минусов достаточно, но о них я сейчас думать не хотела.       Только о том, как сейчас счастлива!

pov: Ято

      Провести церемонию мы доверили Тэндзину. Не только потому, что он мудрейший Бог, которого мы знаем, а оттого, что один из немногих, кто был с нами с самого начала, кто знал Акинэ ещё человеком. Да, тот же Эбису тоже знал её, но всё же дружить мы с ним начали не сразу. А Кофуку… Да кто в здравом уме даст провести церемонию бракосочетания Богине Несчастья?       Конечно, вслух причин мы никому не озвучивали, да никто и не спрашивал особо… Просто Бог Знаний и вправду смотрелся в этой, скажем так, должности очень даже гармонично: он говорил правильные слова, давал напутствия, рассказывал, какие испытания могут нас ждать и где искать силы, чтобы их преодолеть. И всё это было так сильно, но так… трогательно!       Например, Акинэ не смогла сдержать слёз, когда Тэндзин говорил о том, что мы уже многое пережили, а я — когда любимая показала купленное для меня кольцо.       В Японии такая традиция: жених покупает и дарит невесте только одно колечко, а не пару, как заведено в большинстве стран. А будущая жена в свою очередь после согласия на бракосочетание выбирает главное украшение для избранника. И ограничений нет: она делает это по своему вкусу — единственное, оно не должно быть дороже кольца, купленного для неё самой.       И вот после того, как я надел изящное золотое колечко на её палец, она протянула предназначавшееся для меня. Именно не надела его — вначале дала посмотреть. И я, осознав, что это важно, поднёс его к глазам.       Поначалу показалось, что это обычное золотое кольцо, только не гладкое, а будто бы немного ребристое. Но после увидел тонкие линии, которые складывались в узор, очень похожий на пёрышки. Вначале я подумал — показалось, но после на внутренней стороне украшения заметил выгравированную надпись, выведенную, как я точно знал, её рукой.       «Ты — мои крылья» — гласила она, и вдруг будто вспышкой перед взором появилась картинка: 2028 год, 17 сентября, я собираюсь уходить из дома, потому что опаздываю. Я попросил тогда Акинэ быть осторожной и не подставляться под неприятности, а она ответила: «Не переживай, если что, я просто упорхну от них, как птичка».       Я тогда спросил, откуда это у неё крылья, а она прошептала смущаясь, что с тех пор, как я повесил монетку ей на шею.       С тех пор, как я назвал её своей.       Так странно…       Фраза, произнесённая второпях больше шести лет назад, теперь имеет такое значение… А ведь, уходя тогда из дома, я даже подумать не мог, что однажды буду вспоминать её при подобных обстоятельствах! После событий, пережить которые, думаю, не всем под силу. — Спасибо, — шепнул я, возвращая ей кольцо, наблюдая, как она надевает его на безымянный палец моей левой******* руки. — Обещаю, что больше не подведу тебя и не дам упасть. Я буду держать тебя и никогда не отпущу. Я люблю тебя!       Во мне одновременно бурлили эмоции, но в то же время накрывало невероятное спокойствие. Всё так, как и должно быть. Всё на своих местах. — Мне было важно это услышать, — Аки кивнула, смущённо улыбнувшись, на пару секунд запрокинув голову в попытке остановить слёзы. — Я тоже тебя люблю!       А дальше… По идее, Тэндзин сначала должен был объявить нас мужем и женой, а уж после этого предложить поцеловаться, но мы ждать не стали: её губы были такими нежными, такими родными! И я бы целовал их долго-долго, не желая останавливаться, но пришлось: Бог Знаний торжественно объявил, что теперь Акинэ — моя жена, а я — её муж, а гости кинулись к нам с поздравлениями и подарками.       И мы, конечно, позволили им порадоваться за нас, насладиться этим моментом. Ведь для многих этот день важен. Все из присутствующих болели за нас, переживали, когда мы с Аки были не вместе, мечтали о счастливом финале для нас обоих. И это и их победа тоже! И их радость!       Без Юкинэ, Кофуку, Дайкоку, Эбису, Мицунэ, Дзюри и прочих мы бы, возможно, не справились. И сегодня, зовя Акинэ — избранницей и женой, я называю остальных — семьей! Потому что это на самом деле так. Потому что в этой истории они не второстепенные, а главные персонажи. Потому что они и вправду это заслужили! ________________ От автора: Ято имеет в виду не только героев фанфика. Но и всех вас, дорогие читатели! Вы тоже переживали за Ято и Аки и так хотели счастливого финала, пусть даже и не совсем в него верили. Вы были искренними в своих отзывах, делились тем, как плакали во время особо грустных или горьких моментов. И теперь можете смело считать их праздник — и своим тоже. Потому что это действительно так! Вы были верными им до последней главы. И от имя Ято и Акинэ, я говорю вам за это огромное спасибо! P.S. Больше не отвлекаю. Читаем дальше :) ______________

***

      А дальше начался праздник. В доме мы все не помещались, поэтому использовали смежную с кухней гостиную в качестве склада с едой и выпивкой, а основное действо развернули на улице. Конечно, территория у моего храма тоже была не шибко большая, но никто не жаловался. Да и мы смогли правильно распорядиться пространством: поставили столики, за которыми можно было поесть, выделили место для танцев, докупили лавочки, на которых было приятно отдохнуть у пруда, а ещё, конечно же, украсили всё пространство светящимися гирляндами, бумажными фонариками, веерами и ветками сакаки********. Но самое главное украшение нам подарила сама природа: мы специально выбрали этот день для свадебной церемонии, потому что буквально вчера всю Японию укрыло бархатистое и невероятно нежное розовое покрывало сакуры.       Да, вишни в этом году цвели особенно пышно! И, помимо приятной глазу картинки, они радовали нас и гостей невероятно чарующим ароматом, который заполнял собою всё пространство, но не приедался. Наоборот, одновременно расслаблял, но в то же время бодрил и давал энергию для празднования.       Что мы, собственно, и делали!       Сначала, как только гости поздравили нас с Аки, Тэндзин провел обряд сан-сан-кудо. Это довольно старая традиция, во время которой жених и невеста выпивают по три глотка сакэ из брачных чаш: самая маленькая — символ прошлого и благодарности предкам, средняя — настоящее пары, а большая третья чаша олицетворяет их будущее, здоровье и счастье потомков. Вообще-то, принято делать это ещё до обмена кольцами, но мы решили уйти от традиции. Ведь мы не люди… И нам не нужно разрешение Богов для того, чтобы стать мужем и женой. Поэтому многие обычаи мы упразднили, а некоторые видоизменили.       А дальше начали принимать подарки! Конечно, по традиции все принесли госюги — то есть деньги в специальном конверте. При гостях мы их вскрывать не стали, но, судя по всему, наши родные и друзья не поскупились, а значит, вскоре мы сможем купить что-то новое для дома или же всё-таки достроить второй мой храм в Такамагахаре. А может плюнуть на всё и хорошенько отдохнуть где-нибудь с детьми?       Это мы решим позже, все вместе, а пока я продолжал наслаждаться этим днём, а больше всего — видом невесты. Ещё перед церемонией, когда Акинэ только вышла из дома, я обомлел! Конечно, любимая всегда была красивой: даже в моей футболке, не накрашенная, с неровно собранным хвостиком вместо причёски — она была великолепна. Но сейчас… Я на полном серьёзе никогда не видел никого прекраснее! В какой-то момент, когда она уже почти дошла до меня, я посмотрел в родные фиалковые глаза и подумал: «Это действительно моя девочка? И она сейчас скажет мне «да»?». Я не верил! Пока это взаправду не произошло.       А теперь у меня на пальце блестело кольцо, и я был так счастлив, что казалось, если подпрыгну повыше — полечу к облакам, словно и у меня выросли крылья за спиной.       Странное и волнующее чувство. И очень приятное!       Я никогда не забуду этот день! И если будет худо, если в жизни наступит чёрная полоса — я буду вспоминать его. И знать, что всё плохое когда-нибудь заканчивается. Что однажды — всё наладится.

pov: Акинэ

      После десяти вечера вообще началось что-то невообразимое! Гости уже изрядно выпили и принялись петь в самодельное караоке: Кофуку притащила с собой микрофон, подключаемый прямо к телефону, и… пошло-поехало!       Хорошо, что наши лица люди не запоминают, а голоса — игнорируют. А то точно вызвали бы полицию, потому что так громко петь среди ночи, да ещё и в одном из спальных районов — недопустимо.       Но… У нас было преимущество, поэтому никто не пытался себя ограничить и кричал в микрофон так, будто это последняя возможность петь в его жизни.       Особенно удивила Бишамон, которая спела дуэтом с Казумой: я не представляла, что у неё настолько красивый голос! Обычно она вся такая строгая, властная, говорит так, будто отдаёт приказы. А сегодня… Вытягивала ноты, улыбалась, была нежной и мягкой. Я впервые увидела в ней не женщину, а девочку: хрупкую, милую и по уши влюблённую.       Кстати, Мицу с Юки тоже спели, хотя я бы сказала так: пела Мицунэ, а парнишка просто стоял рядом и делал вид, что помогает, изредка вставляя одно-два слова для приличия. А когда музыка закончилась и все начали им аплодировать — покраснел точно помидор и, взяв свою избранницу за руку, поспешил укрыться в толпе.       А ещё мне очень понравилась песня малышки Эйны — орудия Ютаку. Её голосок был тихим, совершенно не звонким, но крайне мелодичным. И пела она не просто современную песню, найденную на просторах интернета, а свою собственную, которую, по заверениям Дзюри, сочинила сама для нас с Ято, наложив слова на музыку известной композиции. Меня это очень растрогало! Да, порой рифма в строчках хромала и некоторые фразы были откровенно детскими, но это было прекрасно!       Только вот снова в мыслях у меня всплыло личико Мичи. Как бы я хотела, чтобы она была здесь сегодня! И разделила с нами этот прекрасный день… Она была бы счастлива! И наверняка, впервые увидев меня в свадебном платье, сказала бы: «Мама, ты такая красивая, будто принцесса!».       Конечно, грусть по ней уже не была такой яркой, такой разъедающей. И изо дня в день я теперь думала не о плохом, не о том, как жестоко её убили, а как много хороших моментов появилось благодаря Мичи: эти прогулки, шоппинг, просмотры фильмов и мультиков по телеку… Наши долгие-долгие разговоры обо всём и ни о чём одновременно, и замечательные ночи, когда мы засыпали в обнимку.       Жаль, это в прошлом. Жаль, что моей малышки больше нет.

***

— Ято?       На горизонте брезжил рассвет, а точнее, пока лишь светало, но я знала: солнце где-то рядом, и скоро его бордово-красный луч покажется над горизонтом, освещая всю Японию, вплоть до самых её потаённых уголков.       Я заметила, что уже около получаса не видела, чтобы Ято танцевал и веселился с гостями, которые, кажется, напрочь забыли, что настал понедельник, а значит, многим нужно на работу: у меня был лишь один выходной в неделю, и именно в воскресенье пришлось устраивать свадебную церемонию. Да, не очень удобно, что не получится погулять два, а то и три дня подряд, как это принято в нашей стране, но я и этому была рада. — Да? — он явно был погружен в какие-то мысли, от которых я его отвлекла. — Что-то случилось, жена? — Не называй меня так! — я улыбнулась и в шутку стукнула его по плечу. — Я почему-то, когда слышу это, представляю женщину лет сорока пяти, знаешь такую замученную жизнью, погрязшую в быту и работе, постаревшую… Жена. Дебильное слово! — А как мне тогда тебя называть? — Ято, похоже, веселила моя реакция. — Просто Акинэ, как и раньше. Ты же сам дал мне это имя! — я обняла любимого. — А я, если хочешь, не буду звать тебя мужем.       Внутри что-то взволнованно вздрогнуло от очередного осознания, что мы с Ято поженились. — Нет, мне так даже нравится, — промурлыкал он, целуя меня в нос. — Так что случилось? — Ничего, — поспешила утешить я, проводя пальцем по вороту его рубашки. — Просто мне некомфортно, когда тебя нет рядом. Вот я и пошла тебя искать.       На самом деле это не было не правдой, однако это был не просто дискомфорт, а, наверное, даже страх. Что Ято передумал. И теперь считает, будто совершил ошибку, ещё сильнее сблизившись со мною.       Но сказать такое напрямую я не решалась. Вдруг это его заденет? Поэтому начала издалека. — Да я тут что-то задумался… Странно, как всё сложилось. Тебе не кажется? — он совершенно точно ждал от меня взвешенного ответа, но я пока не представляла, о чём речь. — Я тебя не понимаю, — пискнула я извиняющимся тоном. — Ой, прости, — он мотнул головой. — Я думал про то, почему Аматерасу остановила мою казнь. Больше четырёх лет прошло, а я до сих пор гадаю. Ведь… причина, по которой она отменила приговор — глупа! Во-первых, всем было ясно, что даже и считай я тебя виновной — всё равно бы стоял на своём. А во-вторых… Аматерасу плевать на шинки! Да и на Богов по большому счету. Странно это… — Ну, если подумать, это не впервой, — я поняла, что речь идёт о теме, о которой я тоже частенько задумывалась. — Она прибежала спасать тебя из Ёми, потом смилостивилась на суде — на том, что был больше двадцати лет назад — дала довольно-таки высокое звание, хотя ты не служитель Небес, а лишь отбывал наказание…       Прислонив указательный палец к губе, я всерьёз задумалась, пытаясь найти причины, которые мы могли упустить ранее или которые по ошибке считали не существенными. — Я знаю! — воскликнула я, хихикая. — Что? — любимый встрепенулся, внимательно смотря мне в глаза: с испугом, но c надеждой, что скоро спор в его голове разрешится. — Она к тебе неровно дышит, — захохотала я, однако понимая, что такой исход тоже возможен. Ведь и о том, что Эми была влюблена в Ято, я и думать не могла, а оно вон как случилось. Хотя Богиня Солнца вообще вряд ли умеет любить… если только себя! Но подтрунивать над Ято мне понравилось. — Ах ты ж моя… — не договорив, он обнял меня, да так сильно, точно взял в тиски, не давая шевельнуться. — А если серьёзно, я не такой хороший, чтобы в меня влюбиться. На это ты только ты горазда! — И Эми, — вырвалось у меня против воли, хотя в начале вчерашнего дня я пообещала себе не вспоминать о ней на таком важном событии, как наша с Ято свадьба. — Ладно, извини, я ляпнула не подумавши. — Ничего… — Ято погрустнел, но не разозлился. — И да, она любила не меня, Акинэ. А мужчину, на которого я так сильно похож. А ещё в заботу, доброту, ласку и страсть, что я дарил тебе и о которых ты ей рассказывала. Она спроецировала это на себя и влюбилась в само чувство, которое ощутила после… А как личность я ей был не нужен.       Я понимала Ято и то, о чём он говорит, однако до сих пор не представляла, как так можно? То есть, находясь с Ято, Эми воображала этого своего Таке? И, говоря вслух одно имя, в душе обращалась к другому мужчине? Но это же бред! Это как нужно не любить себя, чтобы не просто согласиться так жить, а стремиться к этому, сшибая на пути любые препятствия, причиняя боль другим, не брезгуя самыми грязными приёмами? И как же нужно любить того мужчину, который буквально вытирал об неё ноги, продавая её тело другим, чтобы вынести это и даже более — пронести чувства к нему через долгие-долгие годы?       Хотя, может, и я не лучше? По крайней мере, кто-то может так сказать, глядя со стороны. Ято изменил мне, дал имя другой… Однако наша история другая, причём кардинально: он не прекращал любить меня, сделал всё, чтобы загладить вину, да и обстоятельства были…       И почему я думаю об этом сейчас? На нашей свадьбе? Я ведь простила его! Простила и пообещала себе забыть.       Жаль, обещание себе всегда выполнить гораздо сложнее, чем данное кому-то другому слово. — Давай не будем об этом, — буркнула я, теребя край уже немного помявшейся за день фаты. — Прости, что начала эту тему. — Ничего, — любимый обнял меня, поднимаясь с лавки, стоявшей с другой стороны дома, вдали от шума не устававших праздновать гостей. — Пошли ещё немного потанцуем?

***

      Наступило утро. Большинство гостей уже разошлись: кто-то отправился домой, кто-то на работу, но те, что остались, помогали нам с Ято приводить храм и его территорию в порядок. Ведь впереди рабочая неделя, и некогда будет хлопотать по дому: лучше уж сейчас с этим закончить, и ещё шесть дней возвращаться в уют и чистоту, переживая лишь о том, что приготовить на ужин.       Солнце давно светило в окно, был седьмой час утра. Подремать хотелось безумно, но ложиться не было никакого смысла: наоборот, когда придётся вставать — спать будет хотеться ещё больше. Поэтому я, как и остальные, проводила время с пользой, собирая мусор в огромные мешки, отправляя оставшуюся еду в холодильник и протирая столы от пыли и пятен. И совсем не заметила, как ко мне подошла проснувшаяся малышка Эйна — около двух ночи она, окончательно обессилев, уснула на лавке во дворе, и Дзюри отнесла ребенка в нашу с Ято комнату, где она и проспала до утра. — Акинэ, тебе помочь? — спросила она, поднимая с пола салфетку, которую я, видимо, не заметила. — Нет, мне совсем немного осталось, — мне было приятно, что девочка хочет быть полезной. — Хотя, можешь взять вон в том ящичке четыре пластиковых контейнера с жёлтыми крышечками и дать мне — я положу туда что-нибудь из оставшейся еды. — Чтобы взять на работу и там пообедать? — спросила малышка, смотря мне в глаза и почти не моргая. — Верно! — я погладила её по волосам, отмечая, насколько они мягкие и шелковистые. — Конечно, праздник был прекрасным, но понедельник есть понедельник.       Я вымученно улыбнулась, с болью представляя, насколько длинным и изматывающим будет этот день. — А ты сегодня чем займёшься? — спросила я, скорее из приличия, понимая, что у столь юной шинки не может быть каких-то грандиозных дел. — Буду с мамой, — ответила та, не скрывая грусти: уголки губ девочки заметно опустились, голос стал тихим, а в глазах появился блеск слёз. — А почему тогда ты такая грустная? Не хочешь к ней? — поинтересовалась я, понимая, что внутри всё переворачивается при виде этой картины. — Хочу, просто Ютаку там не будет, — прошептала она, а после подняла на меня испуганный взгляд и замотала маленькими ручками. — Только не говори Дзюри, ладно? Я её тоже очень люблю, честно! Но… — Ты хотела бы, чтобы мама и папа были вместе, да? — закончила я вместо девочки, когда поняла, что, сглатывая слёзы, та не может завершить фразу.       И в ответ она лишь кивнула, а после внезапно обняла меня, чуть подрагивая, наконец давая волю чувствам. А я поглаживала её по плечам и спине, не представляя, что на это ответить и как помочь. Ютаку и Дзюри на самом деле будто созданы друг для друга и оба очень счастливы, но при этом для Эйны — мама навсегда останется лишь одна, и этого не исправить.       Однако я всё же предприняла попытку утешить ребенка, правда пока ещё не до конца понимая, как у меня это может получиться. — Хочешь расскажу секрет? — тихонько прошептала я, потому как Кофуку стояла у порога дома, разговаривая о чём-то с Эбису. — Ты знала, что от каждого отходит ниточка, соединяющая нас с другими?       Опустившись перед Эйной на одно колено, я взяла в руку её мизинчик, будто бы внимательно его рассматривая. — Эта ниточка на первый взгляд невидимая, но если очень-очень хорошо присмотреться — её можно различить. Смотри, она есть и у тебя на пальчике! — я сощурила глаза, будто во что-то вглядываясь. — Видишь? — Да-а-а, — неуверенно протянула малышка, поворачивая свой пальчик в разные стороны. — Кажется, вижу. — Так вот, эта самая ниточка связывает тех, кто друг другу предназначен. Половинки одного целого, понимаешь?       Теперь я смотрела девочке в глаза, при этом сжимая её тёплую ручку. — Как это, предназначен? — спросила она, покачав головой и нахмурившись. — Это значит, что, появившись на свет, каждый уже с кем-то связан: с мужчиной или женщиной, с которыми он или она будут очень-очень счастливы! Понимаешь? — я знала, что говорю серьёзные вещи и могу сделать ещё хуже, однако верила, что поступаю правильно. — Но проблема в том, что, так как эта самая нить почти не видна, сразу найти свою пару непросто. Многие годами ищут того самого, с кем будет хорошо и уютно, а иногда и вовсе не находят, представляешь? И живут отдельно друг от друга, всё ещё связанные, но даже не знакомые. — Но это ужасно! — девочка всерьёз прониклась моей историей. — То есть, если не встретить того, что на другом конце ниточки, счастливым не будешь?       Не смотря на возраст, малышка была очень смышленой и задавала правильные вопросы, делала верные выводы. — Не совсем, — подбирая слова, я взяла паузу, во время которой провела девочке по щеке, наслаждаясь этой подаренной лаской. — Если встретить кого-то хорошего, кто будет любить и ценить — можно быть счастливым. Однако же тот, кто предназначен — счастливее, чем с ним, ни с кем быть не получится.       Я пожала плечами, про себя готовясь к самым важным словам, которые я должна произнести. — Твои мама и папа, видимо, не соединены этой ниточкой, малыш. Это очень грустно, я знаю, но так бывает. Они оба очень хорошие — я в этом не сомневаюсь, но вот так вот получилось. И то, что папа, поняв это, попытался найти ту самую — в этом нет его вины. — А Дзюри та самая? — спросила девочка, совершенно забыв, что ещё недавно грустила. — Возможно, — кивнула я. — Но им нужно чуть больше времени, чтобы понять это. Впрочем, как и твоей маме — она ведь тоже наверняка ищет того, с кем ей будет легко и приятно. И обижаться, если у неё это получится, тоже не нужно. Ведь каждый хочет быть счастливым, у каждого есть на это право. — А как же я? — малышка вновь посмотрела на свой пальчик. — Я ведь маленькая и не вырасту. Зачем мне ниточка?       И вновь вопрос, который я не предвидела и на который не сразу нашлась что ответить. — Потому что она связывает тебя не со второй половинкой, а с той, с кем и ты будешь очень-очень счастлива. С мамой! Той, что ты так полюбила и на которую никого не променяешь.       В горле вдруг встал ком. — А на её мизинчике, выходит, две нитки? Одна ведёт ко мне, а другая… — Похоже, что так, — я засмеялась, дотронувшись до кончика носа малютки. — И тебе нужно поддержать её, пока она не нашла своего возлюбленного. И ни в коем случае не сердиться. Твои родители всегда буду любить тебя, солнышко, но они не виноваты, что у них не вышло. Да и в конце концов, не случись всё так, ты бы не встретила свою маму, верно? — Верно, — задумавшись, Эйна некоторое время молчала, а после, крепко обняв меня, улыбнулась. — Спасибо тебе, Акинэ! Я… теперь всё поняла. И больше не буду грустить, честно-честно! И не буду обижаться на папу и маму. Ты мне веришь? — Конечно! — шепнула я, а после, не сдержавшись, поцеловала девочку, вдыхая её приятный и нежный запах. — Ты умничка! А теперь пойди посмотри, как там Ютаку и Дзюри, и спроси не нужна ли им помощь?       Наблюдая, как девочка уходит, я вновь подумала о Мичи и, даже понимая, что ничего не увижу, взглянула на свой мизинец, думая о том, исчезла ли нить, соединявшая меня с моей девочкой? Или же она до сих пор нас связывает, проходя сквозь разные миры, но не обрываясь?       Но даже если этой ниточки больше нет, я уверена — она была. Мичи стала мне родной, моей малышкой, которую у меня так жестоко отняли. Она была моей девочкой, моей дочерью, которую я так любила и продолжаю любить. По которой я тоскую, которую хочу обнять.       Вновь посмотрев на палец, я постаралась представить, как вокруг него обвивается красная нить. И будто бы увидела! И этих нитей там было несколько.       Одна из них вела к Ято: ярко-красная прочная — она почти что светилась и сидела на моем пальце так крепко, что никто и ничто не смог бы её развязать.       Вторая — вела к Мичи: эта нить была бледная, точно призрак и постепенно исчезала, растворяясь в пространстве, уходя туда, куда я не могла прийти.       Но… мне показалось, что была и третья: тоненькая, но прочная, она будто манила меня куда-то вперёд, желая познакомить с кем-то.       Хм… какая я всё же глупая! Стою тут, представляю что-то несуществующее. Ладно, это сработало на Эйне: потрясающее воображение вкупе с детской непосредственностью и впрямь могли создать иллюзию того, чего нет, но я-то! Я ведь взрослая! А придумываю чего-то в надежде, что где-то там впереди на моём пути есть ещё один виток счастья. Что однажды в моей жизни появится кто-то похожий на Мичи. И, проснувшись утром от топота маленьких ног, я улыбнусь Ято и пойду готовить завтрак на всю нашу большую семью. Чувствуя себя не просто счастливой, а целой… Понимая, что в моей жизни теперь всё идеально! _______________________ От автора: Здравствуйте, дорогие читатели. Ну не получилось у меня выложить две главы подряд, а точнее, главу под названием «Эпилог» и сам эпилог. Многие обстоятельства были тому причиной, но не будем о них — ну вот так вот) Я всё же решила, что лучше выложить частями, чем вам ждать ещё непонятно сколько сразу две главы. В конце концов, кто хочет прочитать сразу две части — может это сделать позже и разом, верно? А кто уже жаждет прочитать продолжение (пусть и не финал) — уже насладился этими тридцатью страницами. Надеюсь, глава понравилась. Я вложила в неё всю теплоту к героям, всю радость, которую они мне приносят. Хотела, чтобы всё у них сложилось хорошо, и сделала это… Они заслужили! А пока, не буду больше много трындеть и буду переходить к эпилогу XD Хоть и грустно, но надо уже завершить эту трилогию и с лёгким, хоть и грустным сердцем, переходить к другим произведениям.