***
Телефонный звонок будит меня. «Анет». — Лили, просыпайся, — пауза после моего молчания, — не злись, ты просила сама. — Да, который час? — утыкаюсь в подушку, поймав первые спазмы сосудов головы. — Уже 8. Андре будет к 10. — Спасибо. Я отключаюсь, не дождавшись дальше ее указаний на сегодняшний день. Я заснула, даже не приняв душ, что сейчас бесит меня больше всего. Тушь, которая погнула ресницы и размазанные тени. Я не вижу еще этого в зеркале, но уже представляю. Анет мой ассистент. Не знаю, чтобы дела без нее и не знаю, как справлялась раньше. Но раньше, по правде говоря, у меня не было такого огромного количества дел. И все держать в голове просто невозможно. Хотя, как это успешно получается у нее? Все, моя тяжелая голова не в силах дальше думать о таких сложных вещах с утра, почему то вчера мне казалось, что выпитого было меньше. Я полусонная отправляюсь в душ. Вот она я в зеркале, как и представляла. Улыбаюсь себе. Хорошо выработанная привычка — как-то мне порекомендовал делать это психолог, через силу. Каждое утро я должна была улыбаться себе в зеркало. У меня получалось, но заканчивалось обычно слезами и отвращением к себе, каждое утро начиналось с отвращения к себе. Ужасное время, зачем я о нем вспоминаю в первое утро моего нового года? Ухожу в душ, глубоко вздыхаю под струей теплой воды. Но ведь сегодня я улыбнулась себе искренне. Все еще полусонная, сушусь и накладываю утренние освежающие масочки. Я выгляжу совершенно неплохо, это и бодрит меня окончательно. Мысли о предстоящей съемке окончательно ставят меня на рельсы сегодняшнего дня. В путь.***
Я с легкостью продержалась до вечера благодаря капучино, который захватил Андре и таблетке аспирина, о которой побеспокоилась Анет. Выходя из офиса, я прыгаю к Марку на пассажирское сидение. Легкая усталость от такого серьезного дня магически растворилась рядом с ним. Целую его губы и ощущаю ладонью его щетину. «Как прошел день?» и я начинаю болтать обо всем, что происходило с самого утра. Марк любит слушать, надеюсь, что это искренне. Иногда прерываю рассказ, чтобы полюбоваться им, когда тот ругается на других водителей. Уже прошло 3 месяца, а я все никак не привыкну к его красоте. — Ты будешь сегодня где? — Не знаю, Марк. Сегодня мне хочется отдохнуть, — артистично откидываю голову на сидение. — Хорошо, ты помнишь, что мне надо сегодня уехать в Нью-Йорк? — Я помню, да. — Будь осторожна, — Марк улыбается и отвлекается от дороги, чтобы кинуть на меня томный взгляд. Он хочет быть рядом, беспокоиться. А я люблю потом получать от Анет очередную порцию фото с Марком от папарацци. Мы хорошо смотримся вместе, и довольная Энджи говорит, что он мне идет. Я закрываю дверь его машины и провожаю взглядом тихо отъезжающие от меня колеса его машины. Попросила высадить на въезде во двор, потому что захотелось хоть немного пройтись самой. Вдыхаю теплый воздух и прибываю в легкой эйфории. Темнеет. Из своих невесомых мыслей меня выбивает машина, которая слишком быстро для закрытой территории пронеслась мимо меня ураганом. Почему-то моя кожа покрылась мурашками, наверное, от неожиданности. Но тут же в голове всплыли картинки из прошлого. Мы несемся на высокой скорости по трассе, и капли дождя бьют с невероятной силой по лобовому стеклу. Улыбка сменяется подступающей к горлу паникой. Какого черта ты вспомнила сейчас о нем, Лили? Надо было просить остановить прямо у входа. Прибавляю шаг, будто убегая от призраков прошлого, которые тенью наступают на пятки. Двери лифта медленно соединяются друг с другом, а я кричу внутри «быстрее», чтобы никого не увидеть в холле. Издается приятный мелодичный звук, оповещающий о начале движения лифта, и я выдыхаю весь воздух, который был в моих легких. Это не мог быть он, ни при каких условиях. И вот, впервые за день я вспоминаю, что увидела вчера на кухне. Папа здесь. Нет, отметаю все совпадения и знаки, которые предательски всплывают в моей голове. — Лили, привет, — меня с порога встречает не только прохладный воздух квартиры, но и мама, второе бывает крайне редко, — все в порядке? — Да, — замешкалась, — да, все в порядке. Видимо, я все-таки не успокоила свои ошарашенные глаза. Поднимаю волосы наверх, и мама снова кидает взгляд на мою оголенную руку. Она так и не свыклась с моей татуировкой — рукав из больших роз. Помню, сколько было разговор после. Но это было «после», ничего не отмотаешь назад, мам. А для меня это тату очень важно. Напоминает мне, а главное не дает забыть, о том, какой я была своевольной и сильной до того, как попала в зону турбулентности моей жизни. Сейчас это осталось лишь на тату, особенно с Марком. Нет желания и тем более внутренних ресурсов быть прежней. — Нам нужно поговорить всем вместе. Ее волнение слышно в голосе, но в то же время, горящие глаза выдают все ее хрупкое счастье. О чем мы хотим поговорить? О том, что вы с папой снова вместе? Она напоминает мне маленькую девочку, и я умиляюсь, топая за ней на кухню. — Привет, пап, — я продолжаю улыбаться, наблюдая за мамой, которая неловко садится рядом с ним. — Эту новость мы должны сказать тебе вместе, — папа берет все на себя. Помню, по детству мы с мамой всегда были за ним, за его спиной, не оспаривали его решения. И я всегда хотела быть такой как он, а не такой, как мама. Но она выбрала его, она любит его, она такая, какая есть. Я складываю руки вместе на столе и уже не в силах сдержать откровенную улыбку. — Я принял решение вернуться в Лос-Анджелес. Почему-то мысль, которая была в моей голове, сформулированная именно таким образом, откликнулась внутри не лучшим образом. В силу своей занятости, я даже не успела проанализировать ситуацию и осознать, что если они вместе, значит, папа вернулся в Калифорнию. Я не осмелюсь спросить, что с его группой. Глубоко вдыхаю, пытаясь не растерять улыбку и оставшийся восторг. — Наконец, пап. Мама с облегчением опустила плечи; она всегда держит спину прямо, когда излишне напряжена внутри. Как она могла подумать, что я плохо отреагирую? Ее глаза засветились по новой, и не могу вспомнить, когда последний раз я видела такой блеск в своих. — Ты уже перевез вещи? — задаю глупый вопрос от волнения, что проявлю неаккуратность к этой ситуации и покажусь растерянной от собственных мыслей. — Нет, Лили, — он засмеялся, — это займет чуть дольше времени. Я все-таки порываюсь спросить, что с группой, но осекаюсь. — Ты продаешь дом в Австралии? — слишком завуалированно. — Нет, пока не продаю. Мы обязательно должны съездить туда еще втроем. Вижу, как маме стало неловко от его слов. Нет, он не знает всех подробностей того, что было со мной после предыдущей поездки. Но решила не нагнетать; сейчас я уже в состоянии не выпускать боль наружу. — Класс, я только «за», — улыбнулась. Не терпится позвонить Энджи и все рассказать. — Ты же не думаешь, что я приехал без подарка? — Пап, ты и так даришь их мне слишком часто. Папа вытаскивает из-под стола ключи. Промелькнула мысль, что это машина, но я ведь недавно купила новую. И когда ключи оказались передо мной, то я немного … — Ты не в том возрасте, чтобы жить с родителями, — папа с добротой в голосе обрушил эту новость на меня. — Вы серьезно? — я действительно начинаю радоваться. — Мы решили поменять жилье. Скорее всего, с мамой мы купим дом. — Вы меня оба ошарашили просто! — я сжала виски двумя руками, но потом шутливо переключилась, — то есть с дочкой мы жить не хотим, да?