Without Rain

Keane — Somewhere Only We Know Я зависла, потому что сегодня на улице дождь. Давно его не было. Стою у окна в офисе; приоткрыла и вдыхаю полными легкими мокрый запах. За эти несколько дней меня отпустил страх по поводу потери Марка. Тот ужасный момент у клуба никуда не просочился и остался строго между нами с Лукасом. Ведь, этой глупой выходкой я могла остаться брошенной на полпути снова. Наблюдаю, как люди внизу прячутся от капель дождя. Улыбаюсь, но не помню и сама, когда последний раз позволяла себе безрассудную прогулку под проливным дождем. Телефон на темном дубовом столе завибрировал. Мне пришлось оторваться. Вижу знакомые цифры и все внутри начало бесконтрольно клокотать. Я удалила номер Хеммингса, но перед этим выучила его наизусть. Что с меня взять? Мне было всего лишь 18 лет. Но вот забыть их очень хотелось бы. Долго не поднимаю, и понимаю, что в конечном итоге, какой бы длинной не была дистанция — не смогу убежать. — Да. — Ты уже под дождем? — слышу смех в трубку. — Чего тебе, Хеммингс? — Я не отстану, пока мы не поговорим с тобой. Глубоко вдыхаю, и признаю, что пока не решить повисшие в воздухе вопросы прошлого, никогда не получится сделать полноценный шаг вперед. Оправдываю свое согласие на встречу с ним тем, что меня тянут к Люку нерешенные проблемы, о нашем расставании и… моем аборте. О последнем я никогда не смогу сказать ему. В голове слова Кейна, что он ни за что не простил бы. Я знаю, что Лукас не такой сентиментальный, но вероятность его агрессии слишком велика. Учитывая, что ему нужен небольшой повод, чтобы устроить свой очередной перформанс. Выхожу из офиса, а от дождя остались только лужи на дороге. Шагаю уверенно по тротуару, не боясь намочить ноги; слишком высокая платформа для этого. Вижу, что Люк подъехал. За эти десять шагов до машины в быстром темпе делаю максимально холодный и равнодушный вид. Сажусь к нему на пассажирское сиденье. Захлопываю за собой дверь и понимаю, что обратного пути уже нет, когда он резко дернулся с места. Мне страшно смотреть на него, от неготовности утонуть. Поэтому я смотрю в лобовое и на прекрасное небо после дождя, когда тучи уплывают к горизонту, а их там встречает уставшее солнце, которое вскоре начет свою финальную сцену на сегодняшний день. — Хорошо, что закончился дождь, — что-нибудь уберет его вечную улыбку? — а то пришлось бы снова ловить тебя под ним на дороге. — Не переживай, я переросла. — Вот как? Теперь рядом со мной серьезная Мисс Белл? — Не так официально, Хеммингс. Наиграно улыбаюсь, смотря в его сторону, и в этот момент Люк отрывает взгляд от дороги, чтобы тоже посмотреть мне в глаза. Это оказалось уже сложнее, чем я предполагала. — Не о чем не жалеешь? Он произнес в глаза, но вернулся к дороге уже более серьезно настроено. Боится получить ответ, на который не рассчитывает? — Нет, — резко, быстро, но чертова ложь. — Лили, — он делает выражение лица, в котором читается отвращение, — давай без пафоса? Оставляй свои замашки для Марка или кто у тебя там? — скорость движение увеличивается, как и мои эмоции, — я хочу один раз с тобой откровенно поговорить, — он делает паузу, чтобы услышать мой ответ, но не дожидается, — мы ничего не должны друг другу, чтобы строить черт пойми что из себя. Неприятно это слышать. Но я не могу дать отпор. Мне не хватает внутренних ресурсов, отвыкла вступать в ссоры и конфликты, совершенно. — Ты не согласна со мной? — ищет мой взгляд, который затерялся на вечерних улицах, — если ты этого не хотела, тогда какого черта ты сейчас со мной в одной машине, себе ответь? Не могу. Если бы он все знал, то не задавал бы мне таких вопросов сейчас. Почему я не могу выдавить из себя и слово сейчас? — Открой бардачок, — громко выдохнул. — Зачем? — Открой, Лили, — я нервно открываю его и вижу бутылку бренди. — Я не буду пить с тобой. — А я не буду всю жизнь воевать с тобой. Я прошу у тебя один откровенный вечер, и я больше не буду появляться против твоей воли. Я обещаю. Кажется, мне нечего сейчас терять. Кроме Марка, стабильного эмоционального здоровья, нервных клеток и своей недавно построено заново жизни. Когда я попадаю под влияние его энергетики, то от моего рассудка не остается ни грамма. И я никогда не отвечу себе на вопрос, почему это происходит только рядом с ним? — Мы едем встречать закат. Люк уже все решил за меня, потому что не дождался моей реакции на сказанное. К черту все, пусть один вечер будет именно таким. Я слишком давно не жила вне правил. — Лукас, рассветы провожают, — я развернулась к нему на сидении с легкой улыбкой на лице. Он подарил мне свой взгляд, который вмиг из тревожного превратился в восхищенный услышанным. Значит, в своем сознании он оставил мне выбор, просто не показал этого? — Ты забыла, что рассветы я провожаю? Тогда что мне встречать? Я вспомнила интересное мгновение, когда Хеммингс показал мне холодное австралийское утро. Я помню, какие эмоции испытала в тот момент. Но почему я все годы помнила о нем только плохое? — Мы не успеем, солнце уже садится. Он сильнее нажал педаль газа, а я засмеялась в ответ. Это искренне. Я чувствую на этой высокой скорости, что снова хочу в чертовы моменты с ним. Когда я не думала, что правильно и каковы последствия. И когда не могла догадаться, что будет через пять минут. Именно сейчас я собственноручно запускаю себе по венам состояние вечной подвешенности и малоустойчивости. Сейчас мне кажется, что вся наша жизнь должна превратиться в бесконечные и внезапные импульсы неподдельных чувств. И неважно, сколько дано им продлиться. Я снимаю каблуки, перед тем как ступить на еще теплый песок ото дня. — Ты спишь в них, может, еще? — Знаешь, когда я сегодня утром собиралась, то не рассчитывала вечер провести с тобой на пляже. — Всегда нужно быть готовой, — толкнула его в плечо. Мне нужно учиться быть с ним бесстрастной, что я сейчас пытаюсь делать. Мы располагаемся у спокойной воды, кладу туфли рядом, а слегка уставшие ноги вытягиваю так, чтобы легкие волны касались их. — Мы успели, видишь? Люк указывает на оставшийся кусочек солнца, который так быстро мчится за линию горизонта. — Почти. Хеммингс открывает бренди и протягивает бутылку, чтобы я выпила первой. Беру в руки. Но перед тем, как сделать первый глоток алкоголя произношу, будто предостерегая сама для себя. — Только пообещай, что не произойдет то, что было под клубом? — Ты же сама хотела, — он прикусил кончик своего языка, наблюдая, как я держу в руках бутылку. — С чего ты это взял? — наполнила пустой пляж своим смехом. — Я просил один вечер быть искренней, Лилиан. Хорошо, я выпиваю алкоголь, который по доброму жжет и прокладывает дорогу к моей правде, которую мне действительно нужно рассказать Люку. — Просто, я не хочу делать Марку больно. — Лили, а я хочу этот вечер о нас, а о не о других. — Только не делай вид, что Марка и Дакоты не существует. — Не делаю, — он залпом выпивает чуть больше, чем я думала, он может выпить за раз. — Если тебе плевать на чувства Дакоты, то мне на чувства Марка нет. — Да, Лили, мне плевать, — что он хочет этим сказать? — с каких пор тебе не плевать на чувства других? — Что ты этим хочешь сказать? — Ты уехала, не подумав обо мне. А сейчас вдруг появляются какие-то чувства других, о которых ты беспокоишься. — Говорит человек, который крутил с двумя одновременно, — вырываю из рук бутылку. — Да с чего ты взяла? — он начинает злиться, — я не был с ней тогда. А те смс как раз о том, что я давно не был с ней, Лилиан. Как я могу ему верить? Если бы это было так, я уверена, что Майкл предупредил бы меня. — Тогда как это ты сейчас с ней? — Да, я сейчас с ней. А что плохого в том, что я просто не захотел таскаться по всем? Я знал, что не зажгусь больше, после тебя. Физическая потребность есть у всех, знаешь. Меня задели его слова о том, что он больше не зажжется после меня. И я искренне не знаю, как должна реагировать? — Ты так спокойно говоришь обо мне, как будто лжешь. — Лили, — его крик сквозь смех, — опять ты думаешь, что я лгу! Что за предвзятое отношение ко мне? — и я не могу вспомнить, в какой момент началась моя предубежденность начет него, — да, я не боюсь показать тебе, что я чувствовал к тебе. И я не знаю, есть ли это во мне сейчас? Мне нечего от тебя скрывать. То есть, он не знает, если ли это в нем сейчас? Какая откровенная наглость говорить в таком свете. Он просто так поцеловал меня под клубом, просто так говорит сейчас это все и просто так захотел встречу? Убедиться, что не зря оставил все и не вернулся. — Что ты молчишь? — Люк схватил меня руками за талию и немного защекотал. — Стой, — сквозь смех. Как у него получается менять настроение так резко? Почему я поддаюсь этому? Как он смешивает несовместимые вещи? Легкость и тяжелые разговоры о серьезном прошлом. — Лили, поэтому я и хочу провести с тобой время. Да, я не был все это время один, но это не значит, что я забывал тебя. — А я была, Лукас. — А откуда тогда нарисовался Марк? — Я не хотела больше чувствовать, — кажется, я готова открыться ему. — Если не чувствовать, то зачем? — использует тон, которым обычно наказывают нашкодивших детей. — Нет, — оправдываюсь, — я чувствую, но не то, — не то, что чувствовала только к тебе, кретин. — Что именно? — Защищенность. — От кого? — от тебя. Но у меня это вышло не очень хорошо, раз в конечном итоге я оказалась с тобой на вечернем пляже моей Калифорнии. Солнце давно скрылось и на небе можно увидеть первые звезды, сумерки сменяет ночь. Я подвинулась дальше от воды. — От кого ты прячешься? — Люк переместился, чтобы сесть прямо напротив меня, спиной к океану. Меня пугает мое внутренне тепло от этого, — не можешь ответить? — Чтобы сердце не разбилось, Люк, — произнесла наиграно, пытаясь все же спрятать правдивость этих слов. — Ты такая пресная стала, ужас. — Что?! Хеммингс, не наглей. — Да, это так. Ты села ко мне в машину сухая после дождя, ты в своем уме? Я заливаюсь смехом и Люк тоже. Не знаю от чего, мне легко в это мгновение с ним. И дело совершенно не в алкоголе. Была ли боль все эти годы? — Ты вообще помнишь свои пробежки под дождем? Помнишь, как ты кинула мне вызов, и пошел за тобой! — пауза от нас обоих, — и из-за одной из таких выходок ты и попала ко мне. — Во-первых, не к тебе, — моя смелость набирает обороты, и я могу применять тактильные жесты. Дотронулась пальцем до кончика его носа, а тот, в свою очередь, сделал вид, что ловит мой палец зубами. — А во-вторых, здесь редко шли дожди в последнее время. — Может, ты виновата? — В чем? — здесь действительно редко шли дожди; я старалась ценить каждый. — В том, что доверила свою жизнь человеку, который не может показать тебе дождь. Я замерла на мгновение. Не могу оспорить и не согласиться. Но я строила отношения с Марком, основанные на стабильности и правильности во всем, поэтому засунула в жопу свою свободу. А на самом деле, мне она не нужна была. Ты не знаешь всего, ты не знаешь, что было со мной, Лукас. Хеммингс не дождался моего ответа и лег на песок, устремив взгляд на звезды, которых уже гораздо больше. Не помню, когда последний раз выезжала за город наслаждаться ночным небом. Из вариантов любоваться звездами или Люком — я выбрала первый вариант. Его так давно не было в моей жизни, а сейчас — появляется легким ветром и на мгновения дает вспомнить, какой я была до него. Мне хочется спросить, что он чувствует? Я помню, как Люк задал мне этот вопрос тоже на пляже Австралии после нашей очередной ссоры. И сейчас я готова на него ответить. — Я чувствую с тобой безопасность, — сказала я совершенно неожиданно, даже для себя самой, глядя в небо. Но это совершенно другая безопасность. Она идет не от страха, который основан на нужде быть защищенной и не подвергать себя опасности, а от доверия. Это особая безопасность, когда доверяешь все полностью ситуации. Когда доверяешь высокой скорости на авто, не боясь разбиться. Потому что если это произойдет — вы будете вдвоем. И не страшно лежать под открытым небом — если упадет метеорит или начнется атомная война. Вы все равно в это мгновение вдвоем. — Со мной? С самым ненадежным человеком? — Я тоже такая, если ты забыл. — Была такой, — поправил меня. — Знаешь, изменения неизбежны, Лукас. — Вот именно, — но подскочил и снова сел. Я сделала то же самое; Люк взял меня за руку, чтобы помочь подняться, — ты не изменилась, просто твое солнце потухло, и нет любви к жизни. — А в чем любовь к жизни, философ? — я кинула обозленную претензию. — В самой любви, — мне нечего ответить. В самой любви. Если бы ты знал из-за чего это все на самом деле, вряд ли твой язык повернулся упрекнуть меня в «отсутствии жизненного огня». Мой телефон завибрировал на песке. Мы оба кинули взгляд на загоревшийся экран. «Марк». Не шевелюсь и не хочу брать трубку; только бы не испортить этот момент тем, что у Люка изменится настроение. — Почему не поднимаешь? — он делает глоток. — Не сейчас, — вижу его легкую самодовольную улыбку. Я понимаю, что не смогу относиться к Марку так же, как и раньше. Вскрыты многие моменты, которые теперь не дадут мне жить и мыслить так, как и раньше. И виной опять всему Лукас. Он достал пачку сигарет. — Продолжаешь курить? — Будешь? — Люк протягивает мне. Меня снова подбешивает его манера не отвечать на вопросы. Вроде столько лет прошло. Тупые привычки должны же иметь свойство уходить со временем, на мой взгляд. Я делаю затяг, и мне становится еще легче. Ночь окончательно наступила и принялась за свое. — Что значит это тату? — у меня еще не спрашивали, что оно значит. Единственное, что я слышала от мамы и Энджи — «зачем?» — Это свобода, — Люк молчит, видимо пытается понять, — не заморачивайся, это мои личные ассоциации. — Красиво. Знаешь, мне больше нравится проводить время так, а не по клубам. — Я помню это. — А ты снова вернулась в свою вечную фальшь? — Почему ты считаешь, что это фальшь? — Потому что там нет искренности, обычные модные тусовки без капли души. Мне не хочется спорить по этому поводу сейчас с ним, потому что он слишком эмоционален. Я смеюсь и замолкаю. Думаю, мы достаточно прошлись по следам нашей «любви». Начинаю ощущать, что стоит окончить наш вечер. Не хочу чувствовать пустоту между нами, когда поговорили обо всем и сидите в неловком молчании. Нужно уметь вовремя уходить и заканчивать. Я предпочитаю иметь недостаток вкуса, чем его переизбыток. Хотя, возможно ли мне перенасытиться им? — Пора домой. — Бежишь по первому звонку? — его голос раздражен. — С чего ты взял? Я одна живу, — в ответ молчание, — я напишу водителю. И все же мы просидели в тишине, пока Андре не приехал за мной. Это не было так приятно, как раньше. Я чувствовала напряжение. Значит, он сказал все, что хотел? Перед тем, как мне сесть в машину, когда он открыл дверь, Люк произнес тихо «посмотри мне в глаза». Секундное; для чего он делает это? Не улыбнулась на прощание, но внутри бушует ураган из приятнейших эмоций. Этим вечером он протянул мне свою сильную руку, чтобы вытащить из темной бездны, в которой я была все эти годы. Я протягиваю ему свою в ответ, забывая, что именно он меня туда и толкнул. Я делаю совершенно не то, что должна и не то, что думаю мне нужно делать. А что мной руководит в такие моменты? Совершенно не подозреваю, что было у него в мыслях, когда я уезжала. Но то, что Люк ограничил между нами физический контакт, как я и просила, и даже не намеревался его хоть раз нарушить, говорит именно о том, что он определился. Хеммингс не захотел ничего говорить о следующей встрече, он всего лишь захотел провести этот вечер. А я снова повелась. Но в одном он однозначно прав. Мне только 22, а я уже окружила себя крепостью из стабильности и пресности. Не давала шанса жизни случиться со мной. Я окружила себя этим и совершенно не хочу, чтобы оно поддавалось каким либо изменениям и встряскам. Но что не изменяется, то неизбежно идет в застой и деградацию. Раньше мое сердце было диким и свободным, и я влюбилась от переизбытка своей свободы, а не от недостатка, как сейчас. Стою у зеркала в своей ванной. Мне нельзя продолжать пускать его в свою жизнь. Совершенно не хочу, чтобы мои мысли снова 24/7 были пропитаны им. Это убийственно для меня снова стать одержимой и наблюдать изнутри за своим исчезновением. Он — единственный в моей жизни, кто заставляет чувствовать такое. Это и вселяет безумный страх. Но есть еще то, чего я боюсь. Я никогда не смогу сказать ему об аборте. Эта недосказанность останется моей тайной.