Without Rain

Meiko — Leave the lights on — Ты мне нужна. Я ловлю пьяный надменный взгляд. Но понимаю, что мне необходимо это терпеть. Энджи стояла в компании Николь и Дженны, когда я прервал их разговор. — Хеммингс, я не собираюсь с тобой разговаривать, — моя бы воля, я бы запретил Лили с ними общаться и вообще ходить сюда. — Я сказал, ты мне нужна, — хватаю ее за локоть и увожу немного в сторону. Она поддается, потому что пьяна. — Ты просто отвратителен, — одергивает руку. — А теперь объясняй, что было с Лили, — стараюсь держаться спокойно. — С чего это я должна тебе объяснять? — она делает глоток спиртного, но я вырываю бокал. — Тебе хватит на сегодня. — А знаешь, я рада, что у вас все так вышло, — она то ли смеется, то ли собирается заплакать, — и если бы не аборт, то мне пришлось бы терпеть тебя. — Что ты сейчас сказала? Внутри как будто оборвались провода, соединяющие два столба и подающие напряжение. И между ними образовалась пустота. Ее залитые алкоголем глаза теряются. — Какой аборт, Энджи, — я настойчив. — Она убьет меня, — шепчет себе под нос, моля не говорить ничего Лили, или же моля, отмотать время на секунду назад и держать язык за зубами. — Энджи, живо говори, — беру ее за локти, от злости, но ей это просто помогает не упасть от подступающей паники. — Спроси у нее сам, Хеммингс. Я все понимаю. Я понимаю, без каких либо дальнейших объяснений. — Пожалуйста, не говори ей. Ее язык заплетается, и я хочу посадить ее в такси и отправить домой. Но в голове все настолько становиться на места, что мне хочется нажраться в хлам самому. Я просто отпускаю ее из рук и без слов ухожу вниз на первый этаж. Лилиан сделала аборт. И не сказала мне об этом ни слова. Не знаю, как на это реагировать. Видимо, на мое спасение, пока я спускался по стеклянной лестнице, в плечо меня толкает Майкл. — Я искал тебя, — но я не смотрю ему в глаза. — Мне надо выпить, Клиффорд. Он идет за мной без слов. Молча ждет, пока я выпью залпом первый бокал бренди. Первой, после шока наступает обида на мое горло. Какого черта она даже не сказала мне. Ведь, это касалось меня в первую очередь, а не ее подружек. Но когда в потоке беспорядочных мыслей, второй волной подступает понимание Лилиан, к нам подходит Энджи, со шмыгающим носом и чуть потекшей под глазами тушью. — Не нужно сейчас строить из себя страдальца только, хорошо? — она указывает на выпивку рядом со мной, — ей было слишком нелегко, поверь. Она поняла, что сказанные слова не вернутся к ней в рот, поэтому решила поговорить со мной. Но сейчас это больше выглядит как прямой наезд. А что еще я могу ожидать от нее? — А почему мне не сказали, черт возьми, — кричу ей в лицо. — Ты бы ей просто испортил жизнь, чем и занимаешься до сих пор. — Кто это решил? Кто это, мать твою, решил за нее и за меня? — Майкл не понимая сути разговора, встал придержать Энджи за плечи. Не мне одному показалось, что она может вцепиться мне в лицо. — И если до твоего куриного мозга еще не дошло, я любил ее. И это она уехала, а я убивался, как бесхребетное животное. Из-за чего? Потому что кто-то решил за нас, сука! Вижу в ее глазах подступающие второй волной слезы. Не знаю из-за чего. Из-за того, что я слишком резок или из-за правды? — У вас все в порядке? Черт, я понимаю, насколько сейчас здесь лишняя Дакота. И сейчас как никогда ранее я хочу оборвать все наши с ней отношения. Но я просто в ярости. Продолжаю смотреть в глаза Энджи и обращаюсь к Дакоте. — Пожалуйста, посади ее в такси, она просто перебрала. Дакота никогда не прекословит мне. Иногда это слишком скучно и непонятно. Почему есть женщины, которые не умеют перечить и высказывать свое? Я же вижу, что после тех фото она слишком переживает, но еще ни слова не сказала. Дакота уводит Энджи, я разворачиваюсь к Майклу. — Лилиан сделала аборт тогда. Он удивлен не меньше моего. — Это точно? — Да, ее подруга не стала бы врать таким, — берусь руками за голову, — она сделала аборт, Майкл, и не сказала. — Может, поговоришь с ней? — Точно не сейчас.

***

Я знала заранее, чем закончится этот вечер, и что мне будет необходимо сделать после. Поэтому я и отказалась от выпивки, чтобы сейчас давить на педаль газа на пустой ночной трассе и успокаиваться. Если раньше наша война с Хеммингсом была внешняя, то сейчас она переросла в нечто большее и идет исключительно изнутри. Это гораздо сложнее, чем раньше. Но я признаюсь, я рада этому. Мне все эти годы не хватало драйва и эмоций. Я была просто мертва. Сейчас я чувствую, неважно что, главное, что чувствую. Мне так вбили в голову эту чертову фальшь. В свете фар на асфальте вижу, как бьется зеркало от моего удара в ту ночь в ванной. Я была чертовски права, когда отказывалась идти на поводу у этого всего. Но моя ошибка в том, что в конечном итоге поддалась. После чего улыбки каждое утро сделали меня одержимой видеть себя счастливой в отражении, обмануто счастливой. Сейчас я понимаю, что с появлением Лукаса я забросила эту тупую привычку и тут то, совершенно не ошиблась. Все не может быть всегда прекрасно — мы просто люди. Но я могу чувствовать себя счастливой! Даже сейчас, когда я на грани слез от ссоры с ним, но я счастлива. Я искренне счастлива, что это происходит со мной. Они хотели сделать из меня психа, который одержим гармонией с собой и миром. Но такого не бывает, черт возьми! Гармония — сплошная ложь. Наши эмоции полярны, и это абсолютно естественно. Быть человеком с переживаниями. Телефон завибрировал на кожаном сидении. «Майкл». — Да? — Лили, — я слышу волнение в голосе; Майкл делает паузу, перед тем, как продолжить, — я сразу говорю, что мне слишком жаль, что все случилось именно так, но Энджи рассказала Люку о том, что с тобой было. Мне совершенно не нравится его осторожность в словах, у меня перехватывает дыхание от того, что она могла рассказать самое худшее, но я отгоняю эти мысли и набираю в легкие воздуха, чтобы ответить. — Что со мной было, Майкл? — Она сказала про ребенка. Какого черта! Остановились не только мои слова, но и мысли. Я понимаю, что мне нужно срочно остановить машину, и паркуюсь на обочине. — Лили, мне очень жаль… — перебиваю его. — Майкл, я разберусь. — Хочешь, я приеду? — Я не знаю, — не хочется плакать и срываться ему в трубку, — я наберу тебя, как буду дома и решу вопрос с Энджи. Не дожидаюсь ответа и кидаю трубку. Кладу голову на руль, и понимаю, что случилось самое страшное. Сбылся самый отвратительный кошмар. Теперь между нами нет никаких тайн, и он вправе считать меня самым ужасным человеком на свете. Чертова Энджи! Ищу ее номер, дрожащими пальцами по экрану. От страха, да. От того, что я совершенно не знаю, что дальше? Я так не хотела того, чтобы он узнал из-за его долбанной непредсказуемости. — Какого черта ты посмела сделать это Энджи? — я начинаю с ходу. — Лилс, господи, — слышу по голосу, что она плакала, — это случайно. — Как у тебя вообще повернулся язык в сторону этой темы! — понимаю, что не хватает воздуха и выхожу на улицу, — Значит, тогда вы с мамой решили, что мне стоит молчать, а теперь ты сама решила, когда пришла пора сказать об этом? О чем ты думала? Честно, это мне назло? Потому что я снова пустила его в свою жизнь? — Лили, пожалуйста, он сам подошел ко мне. — Я повторяю, в свою жизнь, Энджи. Не в твою, а в свою. Иди к черту! Этот разговор не приведет ни к чему, поэтому я снова бросаю трубку и выключаю его совсем. Сажусь на капот машины, и все что мне сейчас хочется, это закричать во все горло в темную глубину ночного неба. Что я и делаю. Это в место слез. Как я могла настолько потерять себя, что передала штурвал своей жизни в руки других людей? Каждый мой шаг был под строжайшим контролем, и я не имела желания сопротивляться этому. Раньше мне никто был не указ. И я знаю, почему влюбилась в Лукаса. По его венам текла такая же свободная кровь, как и у меня. Это и притянуло. Это и заставило наши сердца биться вместе, хоть и ненадолго. Сейчас я просто не заслуживаю его прощения. Потому что признаю свою вину. Да, я признаю свою чертову вину, спустя 4 года. Мне нужно было снова посмотреть в его дикие глаза, чтобы понять, что я не там, где должна. Сейчас вся недосказанность между нами обрушилась, и пыль от тяжелых камней оседает в легких; с каждой секундой тяжелее дышать. Хочется поговорить с ним, страшно. Но это жизненно необходимо сейчас. Мы должны с ним поговорить, чтобы все закончилось раз и навсегда. После этого умерла последняя надежда, которая сидела червем в сердце. После такого ничего не начинается снова. Включаю телефон и пытаюсь дозвониться Люку, но его телефон выключен, как и мой пару секунд назад. Черт! Я не могу представить, о чем он сейчас думает, а когда такая новость обрушилась на него лавиной, то меня не было рядом. Не было! А была Энджи, которая хладнокровно решила сама, когда пустить последнюю пулю в наши сердца. Никогда нельзя терять связь с сердцем. И в тот день… когда я сидела на полу в ванной в окружении Энджи и Мамы, как все могло быть по другому, если бы я ответила на его долбанный звонок. Как по другому… Не знаю как именно, но точно я не сидела бы в это мгновение под миллиардом звезд, в осознании, что всему точно пришел конец. И появляется мимолетное, но сильное желание, заснуть под звездами и просунуться где-нибудь уже в другой жизни, где я не допустила бы таких ошибок.