Пророк-11

             Так бывает, когда лопается струна – резкий, надрывно-болезненный звук, и оглушающая, вибрирующая тишина следом.       Когда струна лопается где-то под шестым ребром – кажется, что больше не слышно даже пульса.       Мгновенно и сразу.       Осознание неотвратимого.       Тишина рухнула со всех сторон, обрушилась на Герина, до побелевших костяшек пальцев вцепившегося в поручни; похоронила под собой. Он даже не понял, как сумел сделать это – как сумел сразу в один рывок заставить умолкнуть бессчетные потоки информации, бессчетные мысли-чувства-намерения, и вырвать из них всего один образ – уже словно бы выжженный в подкорке мозга, вплавленный разлетевшимся в облаке плазмы фрегатом.       И пережить его.       Снова.       И снова.       И...       "Концентрация – сосредоточься-бой-еще-не-завершен – фокус."       Привычный, вызубренный за годы войны приказ вырвал из отрешения. Звезда хлестнула его своими лучами, остро и больно, и пророк, вздрогнув, закрыл слезящиеся от напряжения глаза, равнодушно позволяя вновь увлечь себя в вероятности действий и событий. Но он не чувствовал больше ни недавнего холодного азарта боя, ни адреналина, ни даже удовлетворения от неминуемой победы – лишь продолжала мучительно беззвучно вибрировать где-то в груди лопнувшая струна.       ...крыло Нее-Ран – на поражение.       Сотни жизней и предсмертных агоний сгорали в нем и обращались в пепел. И Герину, молча смотревшему на то, как, конвульсируя, умирает под беспощадным огнем эммерских эскадрилий крейсер "Вальгалла", казалось, что этот пепел забивает ему легкие.       Не чувствовать было намного проще.       "Почти", - шепнул Разум.       Попытки землян были обречены. Боевые отряды – крылья – эммери загнали крейсер слишком близко к Аргосу, и сейчас это уже была орбита, ловушка, из которой покалеченные двигатели не могли вырвать корабль. В сознании Герина расчертились траектории падения-крушения – и память машинально вывела совпадения.       ...Битва при КН-15.       ...Отклонения вероятностей в ноль целых два десятых процента.       "Вальгалла" падала на базу.       Виктор рвано выдохнул, на автомате слизнул кровь с прокушенной губы. Руки чуть подрагивали; пальцы, казалось, вросли в сталь поручней. Он знал – остатки эскадрилий землян сейчас пытаются спасти пророка, и не отступят, пока Суи Лон будет жива, как не отступили в тот раз, когда он был на другой стороне.       Мысленные весы высчитали наименьшее зло.       И аналитик произнес сухо-холодное:       - Добить.       Орудийные башни "Каал-дана" с задержкой в пару секунд отозвались рычащей дрожью под ногами, превратив не защищенную больше дефлекторными щитами рубку "Вальгаллы" в месиво осколков.       Аналитическая карта вывела вердикт.       Шах и мат.       Герин пошатнулся, с трудом удержавшись на ногах. Перед глазами расцветал короткий миг плазменного облака, сопровождавшего крушение, и другое – не менее грозное облако – радиоактивным ядом распространяющееся по планете от останков погибших кораблей: от эммерских фрегатов до разодранной на металлическую стружку "Вальгаллы".       Сколько сможет выжить в зоне поражения?       ...Вероятность стремится к нулю.       - Довольно... – беззвучно прошептал пророк; острые эмоции многотысячного чужого торжества-победы зубьями рвали его сознание на части, и он не хотел быть частью этой победы, нет, только не этой... – Довольно, хватит! Вон!       Наступила звенящая пустота.       Руки соскользнули с поручней. Герин оступился, рухнул на колени, скорчился, судорожно прижимая пальцы к вискам – свет звезды выжигал боль, но осознание того, что случилось, осознание того, чему он позволил случиться, тому, чему он приказал случиться, вызывало почти физическую тошноту.       Он помнил каждую смерть, конвульсии тела, когда кабину охватывало пламя, агонию мучительного конца – каждого из погибших эммери, потому что они до самого конца были частью Разума, и потому что он до самого конца продолжал видеть их глазами.       Чувствовать – как чувствовали они.       Умирать – как умирали они.       Там, когда мир разделялся на ресурс, победу и поражение, это не было так важно, потому что сознание вывело приоритеты, ограничило восприятие аналитической сеткой. Но сейчас те ощущения вернулись.       Ударили, смяли, выдрали, вывернули наизнанку.       "Я могу сделать так, что ты забудешь".       ...нет.       Мужчина коротко мотнул головой, кусая губы. Память безжалостна и немилосердна, но он никогда не позволял себе не помнить, потому что только тот, кто отдает команду, должен принимать на себя ответственность.       Мучительно-остро вибрировала порванная струна.       Картинки наложились, навели резкость – он вспомнил битву при КН-15 и молодого пилота в оранжевом комбезе. Эскадрилья "Гамма".       "Надеюсь, тебе когда-нибудь придется и своего друга вот так же под огонь послать... сэр".       Пришлось.       Герин сухо усмехнулся, не открывая глаз и давя горечь – он оказался не менее хорошим пророком, этот парень. И намного более хорошим другом, который, наверное, не стал бы вот так жертвовать своим напарником ради подобного абстрактного размена. Ради чьего-то счастливого шанса.       Контрольной точки.       Дежавю.       Аналитик хрипло выдохнул, колоссальным усилием заставляя себя подняться на ноги. В рубке было пусто – по сути он все еще оставался боевым координатором, и, кажется, эммери восприняли его последний приказ буквально, оставив его наедине с памятью.       Впрочем, не совсем "наедине".       Пошатываясь, Герин подошел к панелям, запрокинул голову, сквозь прозрачные экраны иллюминаторов вглядываясь в бездонную черноту космоса. Серебристые стрелки фрегатов изредка проносились мимо, подбирали подлежащих ремонту дронов и тех из пилотов, кого еще можно было спасти. Короткими рыжими маяками вспыхивал слева зеленоватый шар Аргоса – там продолжали сгорать останки упавших звездолетов.       Это было ослепительно страшно.       - Доволен? – сухо и ровно произнес пророк, не отрывая взгляда от диорамы гибели. – Это – то, чего ты добивался?       Звезда в его сознании съеживалась и тускнела.       "Да", - ответил Разум.       Герин ощутил смутный отголосок чужого приказа – эскадра отступала, уходила обратно в свой неизвестный сектор – одержав эту победу, эммери не заботились о том, чтобы закрепить территорию. Словно бы их действительно больше ничего не волновало. Словно бы цель уже действительно была достигнута.       Цель. Единственное оставшееся неизвестное в его уравнении.       - Причина, - проговорил аналитик. – Ты мне должен. Я хочу знать.       Я обязан узнать.       Ощущение-ассоциация-образ, ответом возникшее у него в сознании, можно было бы истрактовать как колебания.       Разум сомневался.       Герин стиснул зубы, выпрямился – левое плечо заломило от резкой боли; когда крейсер тряхнуло во время боя, мужчине пришлось неловко вывернуть руку, чтобы удержаться.       - Ты обещал.       "Каал-Дан" почему-то не торопился уходить в гиперпространство вслед за остальным флотом, и мужчина отрешенно подумал о том, что у них, возможно, после всех его маневров к чертям отказали двигатели. Или – это был очередной приказ Разума и шеерахи, смысл которого был понятен только самому Разуму.       Звезда почему-то казалась невероятно холодной.       ...о чем может думать бог?       ...способен ли бог сомневаться?       Но расплатиться поражением своего флота, гибелью своих сородичей; гибелью того, кого назвал другом – слишком высокая цена за один-единственный ответ.       Или – нет?       "Знаешь, что определяет силу интеллекта, Виктор Герин? – вдруг спросил Разум. – То, что потенциально характеризует мощность ваших компьютеров?"       Герин чуть наклонил голову.       - Быстрота ответа?       Ассоциация-образ легкой, почти человеческой, иронии.       "Не совсем. Представь себе формулу, где сила интеллекта стремится максимизировать свободу будущих действий. То есть де-факто является произведением множества возможных будущих событий на протяженность времени. Выражаясь проще, тем дальше и шире ты можешь просчитать результат".       Аналитик коротко кивнул. Чуть сощурился.       - Этим и занимаются пророки, не так ли?       Звезда отозвалась поощрительным теплом.       "Именно, Виктор Герин. Но ты просчитываешь вероятности в масштабах одной битвы. Или, изредка, одной войны. Но представь себе координирование, растянутое на галактики и столетия. Координирование в макро-масштабе".       Понимание обожгло резко и остро.       Герин рывком вскинул голову – он должен был догадаться, должен был понять уже давно – выдохнул. Заставил себя выровнять дыхание.       Мозаика уже складывалась в его сознании – случайные слова, жесты, фразы словно по волшебству обретали смысл. То, чему он раньше не придал значения, вывелось в приоритеты, и он мог лишь спрашивать себя – снова и снова – как он мог не увидеть?..       ...- Я могу ошибиться, Виктор Герин, и выбрать ложный путь. Но Разум не ошибается.       Параллели, слишком очевидные сейчас, схлестнули воедино две ситуации, и Виктор зажмурился, в который раз обвиняя себя за подобное упущение. Равно как пилоты доверяют своему координатору во время боя, не оспаривая, не сомневаясь в его командах, какими бы нелепыми они ни были, так и эммери слепо подчинялись приказам Разума.       Не ища причин и оправданий.       Потому что тот, кто может просчитать ситуацию на тысячи альтернатив-шагов вперед, сводит риск ошибки к нулю.       - Аналитик, - выдохнул Герин. Криво усмехнулся, сложил руки за спиной. – Ну конечно. Ты не бог... всего лишь пророк.       "Я никогда не называл себя богом."       За прозрачным барьером иллюминатора продолжала гореть планета.       Жар этого пожара вливался в сознание Виктора через лучи звезды и неторопливо вжигал в память что-то необратимое. Сама звезда, казалось, не чувствовала ничего. Она просто была и просто излучала свет.       Разум ждал.       - Ты знаешь, какой будет следующий вопрос, - сухо произнес мужчина, не отводя взгляда от бледно-зеленого шара. – Что это за вероятность? Против кого сражаешься ты?       На этот раз ему пришлось ждать почти полминуты, пока пришел ответ.       "Против времени."       Образ-ассоциация был иглисто-морозным, как зимняя вьюга.       "Наша звезда умирает, Виктор Герин, и пророку не под силу зажечь ее снова. Планета-дом остывает... и через несколько тысяч лет замерзнет и ядро."       Герин передернул плечами.       - Планет с аналогичными условиями в галактике более чем достаточно.       ...- Планета-дом одна.       "Планета-дом одна, - повторил Разум, мгновенно считав всплывшее воспоминание. – Наша телепатия – не врожденное умение, Виктор Герин, как ты считаешь. Это приобретение. Подарок природы. Подарок нашей планеты. Биологический вирус, воздействующий на определенные участки мозга."       Выдох получился рваным; пульс на секунду сбился с ритма.       - Вирус, который объединяет эммери в единую телепатическую сеть? – ровно спросил Герин. – Но тогда ты сам...       "Лишь его производная."       Виктор словно наяву увидел схему простейшей ИТ-архитектуры – тысячи конечных пользователей, сервер, база данных. Подставил серый замерзающий шар планеты-дом на место сервера.       И уравнение сложилось.       Идеально.       - Ты как база данных, - произнес аналитик, почему-то даже не задумавшись о том, что инопланетный Разум может и не подозревать о том, что это такое. Отрывисто качнул головой. – Получается, без этой связи, без этого вируса, ты умрешь?       Странный образ полусогласия-полу-отрицания.       "Нет. Я уже достаточно автономен, чтобы существовать раздельно от Расы. Но разрыв связи будет означать стагнацию. Это страшнее смерти."       Герин понял и не стал спорить. И не стал задавать вертевшийся на языке вопрос.       Вместо этого спросил другое:       - Насколько устойчив вирус?       "Клетки организма, рожденного в вирусной среде, адаптируются и мутируют. Обратного процесса нет. Клетки организма, зараженного вирусом после пубертатного периода, вырабатывают полный иммунитет в течение трех-пяти дней. Обратного процесса нет".       Виктор закрыл глаза.       Разумеется.       Понятие "организм" не уточняет, эммери или человек – воздействие вируса одинаково. Поэтому эммери и пришлось отвезти его самого на свою планету-дом, пренебрегая риском; так как лишь после "подключения к сети" Разум мог войти в сознание Герина и сделать так, чтобы тот мог координировать сражение.       Не доверие. Хорошо просчитанное и взвешенное решение.       И его обострившаяся интуиция, и внезапно проснувшееся чутье на чужие взгляды в спину, и почти-что-распознавание эмоций эммери, направленных на него – все имело простое объяснение. Никакой магии.       Вирус.       ...- Ксанокс, мне одному кажется, что твоя телепатия уже порядком перешла рубеж "Герин-в-аналитическом-трансе-будь-как-дома"?       Герин встряхнул головой.       - Полагаю, проблема заключается в том, что вы не умеете его синтезировать.       Он не спрашивал, а утверждал.       "Верно, - безэмоционально согласился Разум. – Все попытки искусственного зарождения вируса на других планетах с максимально близкими условиями окружающей среды не принесли никаких результатов. По неизвестным мне причинам он существует лишь на планете-дом."       Которая замерзнет через пару тысяч лет.       - И все же ты нашел решение, - проговорил пророк. – Какое?       Кто-то тронул его за плечо.       Герин резко обернулся, напрягшись и подсознательно приготовившись-ожидая удара – потому что так должно быть; потому что не могут, ну не могут они просто оставить его в живых – выходца из другой расы, который уже знает слишком много...       Ваихнар смерил его взглядом, отступил на шаг, чуть наклонил голову.       - Хорошая битва, хэш-шайр.       Многоликое безумие смерти вновь пронеслось в памяти, и аналитик отрешенно подумал, каким же сознанием надо обладать, чтобы не сойти с ума, постоянно ощущая подобное. А ведь эммери связаны в общую сеть постоянно, и на протяжении всей войны каждый раз умирали вместе со своими.       Пророк молча взглянул на командующего.       - Челнок ждет, - просто сообщил Ваихнар.       Герин криво усмехнулся, но лишь пожал плечами, пошел следом. «Каал-Дан» уже чуть подрагивал, под ногами проходила дрожь – это оживали двигатели, которые должны были разорвать ткань пространства и вновь перебросить огромную махину к непостижимо далекой планете-дом.       К планете, которой больше не требуется помощь чужака.       Эммери и человек шли молча – Виктору не было нужды спрашивать ни о количестве потерь, ни выражать бесполезное сочувствие – он пережил все это сам, вместе с ними, несколько минут назад. Прощаться эммери не умели. А о том, что случится дальше, надо было разговаривать с другим.       Звезда, правда, тоже не отзывалась.       Идти пришлось недолго – аварийный челнок был, видимо, приписан к капитанской рубке, и располагался в отсеке у параллельного коридора – десять минут быстрым шагом и еще три на шлюзовую камеру.       - Управление автоматическое, - негромко рыкнул ящер, останавливаясь у герметичной двери и проводя когтистой рукой по едва заметной на серой стене панели. – Он доставит тебя на твою планету. Эммери уходят. Война закончена.       Герин чуть передернул плечами.       Спуск на Аргос, который там, внизу, горел и умирал по его приказу, ощущался как весьма отчетливая ирония судьбы.       - Прощай, Ваихнар.       - Прощай, хэш-шайр, - эхом отозвался командующий. – Было честью.       Шлюзовая дверь закрылась за спиной.       Челнок действительно был автоматическим и очень маленьким – больше спасательная капсула, чем способный к самостоятельному полету аппарат. Скользнула отрешенная мысль о том, что в чем-то ему повезло – в росте и комплекции Герин несколько уступал эммери; и ему хотя бы не пришлось скрючиваться в три погибели.       Почти механическими действиями – зафиксировать ремни безопасности, откинуться в жестко-неудобном кресле.       Рывок выброса в космос был почти неощутим – техника эммери сделала все сама, скорректировала курс, убрала перегрузки. Дисплей навигатора отобразил увеличивающийся в размерах бледно-зеленый шар.       Герин закрыл глаза. Ровно спросил:       - Что это было за решение?       В сознании острыми иглами вспыхивали протуберанцы.       «Ученые Расы не смогли искусственно воссоздать вирус, - отозвался Разум. – Мы пытались создать идентичные условия на других планетах и потерпели поражение. Помимо среды должен был быть некий триггер, которые мы не могли генерировать сами. А проблема макро-координирования заключается в том, что очень сложно увидеть микро-уровень».       Чем дальше видишь, тем сложнее разглядеть то, что находится вблизи.       Мужчина коротко кивнул.       - Но все же вы смогли это преодолеть.       «Относительно, Виктор Герин. Мы знали, что было нужно для возникновения вируса, и я просчитал альтернативы. И тот путь, который мы должны были пройти, чтобы создать необходимые условия. И его контрольные точки».       Челнок продолжал стремительно приближаться к точке назначения. Бледно-зеленый шар планеты уже заслонял весь иллюминатор.       - Аргос, - глухо произнес Герин.       Лучи звезды словно прожигали череп изнутри.       «Аргос. ДНК эммери, которые положат начало вирусу. ДНК людей, которые помогут ему приспособиться к окружающей среде. Удар, который чуть сместит ось планеты и сделает ее непригодной для обитания людей... но подходящей для эммери. Особая смесь изначальных условий – давление, температура, химия, и главный триггер-фактор: активное биополе эмоций. Я нашел контрольную точку, Виктор Герин... и к ней вел только один путь».       Герин молчал, и только его пальцы сжимали жесткие подлокотники кресла с такой силой, что, казалось, хотели раскрошить их в труху.       Ветка вероятностей сложилась у него в сознании целиком и полностью – сейчас в ней оставалось всего пара неизвестных. И это была прекрасная, ошеломительно изящная в своем исполнении игра и стратегия, и масштаб расчета превосходил самые смелые ожидания, и та часть Виктора, что именовалась «пророком», лишь восхищенно склоняла голову перед таким мастерством, но...       ...но та, другая, часть, что присягала на верность Земле, полыхала холодной яростью.       Лишь один путь мог привести к созданию подобных условий – Герин не мог видеть, что же мешало воплотиться другим альтернативам, но у Разума не было причины лгать. Лишь один путь – комбинация смертей, взрывов и нефильтрованных эмоций ненависти и торжества – которые привели их сюда.       Через четыре года войны.       На Аргос.       Будущую планету-дом.       - Ты не имел права, - хрипло выдохнул Герин. Голос сорвался. – Ты не имел права, черт тебя дери, разменивать жизнь своей Расы на жизнь чужой!       ...количественно это оправданно.       ...разве ты не поступил бы так же, пророк-11, спасая Землю и человечество?       Разве нет?       - Ты поэтому не стал ничего объяснять заранее, - беззвучно проговорил Виктор. – Ты знал, что я не соглашусь.       Приборы мерцали предупреждающим рыжим; перегрузка чуть вдавила в кресло – все-таки даже техника эммери не смогла полностью от нее избавиться. Челнок входил в атмосферу искалеченной планеты и начинал стремительный спуск к поверхности, раскаленным куском стали пронзая пространство.       Оставалось надеяться, что навигаторы были достаточно проницательны, чтобы исправить курс – если они повторят путь упавшего крейсера, выбросившего в воздух ядовитые отходы, то шансы человека выжить стремительно приблизятся к нулю.       «Ты бы согласился, Виктор Герин, - бесстрастно ответил Разум. Ответил слишком знакомым голосом, и Виктор невольно вздрогнул, как от удара, потому что это было слишком нечестный прием – даже для него, всегда считавшего, что деление по принципу наименьшего зла это единственно правильный выбор.       Выбрал бы это Ксанокс?       «Но ненависть плохой помощник аналитикам. Я не враг твоим сородичам, и не желал подобного. Но вероятностная ветка была только одна».       Перегрузки росли, и дышать становилось все сложнее, словно невидимый груз давил на грудную клетку. Герин закрыл глаза, делая короткие и частые вдохи, чтобы не потерять сознания – он должен был узнать все до конца, особенно теперь, за несколько минут до своей потенциальной смерти.       Он не умел читать показания приборов эммери и не знал, куда падает челнок.       Остался лишь один вопрос.       - Зачем нужен был я?       Ему на миг показалось, что в образе-свете звезды едва заметно мелькнуло раздражение... или смущение.       «На микро-координирование затрачивается слишком много ресурсов... слишком сложно держать все подуровни. Существовала возможность, что вирус сумеет образоваться после битвы при КН-15; мы создали практически идентичные условия. Но я ошибся в малом, и синтез не прошел. Оставался лишь один шанс, и упускать его было нельзя. Мы вели бой вместе, Виктор Герин, синхронизировав на всех доступных уровнях координирования. Это был идеальный расчет вероятностей, идеальное решение. И оно сработало.»       На грани слышимости возник ультразвук; скорость падения нарастала. Виктор бездумно смотрел на то, как раздвигаются облака, как обретает цвет распростершийся черно-синим пятном океан.       Значит, его еще могут успеть спасти.       Сколько занимал полет – минуту? Секунды? Но скорость мысли намного быстрее, и он мог успеть спросить у Разума все, что ему бы только пришло в голову. Они могли бы еще обсудить все тайны мироздания, происхождение жизни во вселенной и смысл бытия – все, что, возможно, было доступно этому существу следующего порядка, и что никогда не дано постичь человеку.       Но Герин не хотел спрашивать.       «Твой организм уже начал выработку антител, - внезапно произнес Разум. – Через два дня твой иммунитет окончательно подавит вирус. Но пока что ты тоже в сети, и если ты умрешь, я могу включить слепок твоего сознания в свою общность.»       Награда, на которую человек не мог и надеяться.       ...присоединиться к совершенству.       ...стать совершенством.       ...перестать, наконец, терзаться неизвестностью о том, что тебя ждет после смерти – разве не к этому ты стремился, пророк-11?       ...вернуть и обрести друга.       Челнок продолжал падать. Герин стиснул зубы, сжимая подлокотники и готовясь к неизбежному удару – до мутно-черной воды оставались считанные метры. Возможно, ему и не надо будет ничего решать...       Репульсорные двигатели вскинули машину у самой поверхности, превратили падение в контролируемый полет, выровняли курс. Давление внутри кабины пришло в норму, показатели сканеров приветливо замерцали зеленым. Навигатор отмечал быстро приближающийся участок суши – как Виктору подсказала память, форма выдавала в нем Кварту, четвертый из шести материков Аргоса.       Взгляд Герина невольно упал на небольшой бластер – в челноке, разумеется, хранилось запасное оружие.       «У тебя есть еще два дня.»       Решать все-таки придется, пророк-11.