ПОРУЧЕНИЕ
19 августа 2030 года. Понедельник. 14:00
Беседа в Летнем саду сильно подпортила настроение Андрею Леонидовичу. Как глава Управления Государственной Безопасности по внутренним угрозам он сразу предпринял меры по устранению последствий происшествия в Институте Генетики. Еще в одиннадцать утра группы обнаружения и захвата занялись потерявшейся «мышкой» его давнего друга, и к двум часам ему донесли, что объект обнаружен, захвачен и находится в процессе транспортировки в штаб. Андрей Леонидович поблагодарил оперативников за хорошую работу и по внутренней связи вызвал к себе руководителя отдела дознания, Дмитрия Кравцова. Дмитрий работал в штабе без малого пятнадцать лет, сам Андрей занимал кресло главы Управления немногим больше. За эти годы они стали хорошими друзьями, и сейчас Андрей Леонидович принял непростое решение скрыть от Дмитрия большую часть истории девушки, которую должны были доставить в штаб в течение часа. Раздался стук в дверь, затем она открылась. На пороге показался Дмитрий. Высокий атлетичный мужчина под сорок с небольшим ежиком темных волос на голове. Впрочем, выглядел он лет на тридцать, за счет молодежной прически и живости взгляда. Он был одет в простой джемпер и синие джинсы, не в пример импозантному Андрею Леонидовичу, который так и не сменил свой дорогой серый костюм после неприятной беседы на поверхности. — Вызывали, товарищ генерал-лейтенант? — с доброжелательной улыбкой спросил Дмитрий, закрывая за собой дверь и уже в кабинете добавил. — Привет, Андрей. — Да, Дим, заходи. — Андрей Леонидович положил на стол папку, на которой была женская фотография. Визави присел напротив, взял в руки папку и посерьезнел. — Сейчас доставят вот эту особу. Есть информация, что она заказала компьютерный взлом Института Генетики. Украдены секретные данные, в которых фигурирует ее имя. Нужно выйти на хакера. Кличка Вирус. Слышал о таком? — Слышал. Но мельком. — Проговорил Дмитрий, листая тонкую папку. — Нас он вообще не интересовал, Кибербезопасность все еще пытается на него выйти. На сколько знаю, он безобразничает, но по мелочи, ничего серьезного. — Теперь кое-что серьезное. — Мрачно ответил Андрей Леонидович. — Он украл данные, которые очень интересуют наших террористических друзей. Как, впрочем, и девчонка. — Вижу, обыск в ее доме ничего не дал. — Дмитрий закрыл дело, которое передал генерал, и заинтересовано спросил. — Мотив девчонки известен? — Пока нет. Допускается кража с целью продажи. — То есть, дело пахнет государственной изменой. — Подытожил Дмитрий. — Запутанное дело, Дим. — Доверительным тоном ответил генерал. — Надо распутать. Можно не спешить. Время терпит. — Хорошо. Озадачу Марию. — Руководитель дознания уже предполагал, как получить нужную информацию с подозреваемой. — С женщинами она хорошо ладит. — Задача тебе ясна? Выполняй, как считаешь нужным. — Деловито продолжил Андрей Леонидович. — Хотя я бы предпочел, чтобы этим делом занялся ты лично.МАРИЯ
19 августа 2030 года. Понедельник. 17:40
Получив распоряжение руководителя, Мария Деггер подготовилась к допросу. Миниатюрная женщина немногим старше тридцати пяти, по происхождению немка, Мария в некотором роде страдала перфекционизмом и отличалась болезненной педантичностью к мелочам. Она несколько раз прочла досье подозреваемой, так что теперь знала его почти наизусть. Грубая сила всегда способствует разговору, и в этом случае Мария решила не отступать от обычной стратегии, хотя тут было, где разгуляться. Сирота, выпускница интерната, подозреваемая имела очевидные точки давления, и ими было грех не воспользоваться. В конце концов, решив действовать по обстоятельствам, дознавательница отправилась в камеру, где держали ее новую подопечную. Охрана открыла плотную дверь, Мария, одетая в синий брючный костюм, сделала пару шагов внутрь. На полу без сознания лежала очень молоденькая девушка. Мария не питала принципиальной ненависти к допрашиваемым, что бы они ни совершили, однако и сочувствия в ней тоже никто не вызывал, так что возраст подозреваемой она отметила скорее машинально. Дознавательница начала с подготовки дискомфортных для заключенной условий. — Разденьте до белья, закрепите вертикально и будите. — Скомандовала она двоим охранникам в военном камуфляже, которые сейчас стояли у нее за спиной в ожидании приказов. Подозреваемая пребывала в глубокой отключке, так что не пришла в себя ни после того, как ее лишили толстовки и брюк, ни даже после того, как ее поставили на ноги и закрепили за цепочку наручников на свисающем с потолка карабине. Когда приготовления были произведены, один из мужчин вышел за дверь, откуда вернулся с ведром воды и выплеснул его на бессознательное тело девушки. Это вернуло последнюю в реальность. Арестантка вскинула голову с мокрыми волосами и испуганным взглядом окинула комнату, посмотрела наверх, на свои руки, затем уставилась на Марию и охранников и испуганно спросила: — Что… Что происходит? — Привет, Ника. — Ласковым голосом проговорила Мария, сделав пару шагов к подозреваемой. — Я Вас знаю? — девушка сощурилась, пытаясь при тусклом освещении разглядеть собеседницу. — Вряд ли. Но давай познакомимся! — ответила дознавательница. — Я — Мария. Мне нужно, чтобы ты мне кое-что рассказала. — Та-ак, — протянула Ника подрагивающим от холода голосом. — И что же? И зачем наручники? — А затем, Ника, что тебя обвиняют в государственной измене. — Будничным тоном ответила Мария, допрашиваемая заметно побледнела. — Хотя тебе ли не знать. Сдай нам своего дружка Вируса. В камере было довольно темно, но даже царящий полумрак не скрыл искреннего удивления заключенной. Ника слишком живо помнила недавнюю беседу с Полозовым, похожую как две капли воды на эту, и уже понимала, что это не могло быть совпадением. — Я не знаю, кто это. — С расстановкой произнесла она, глядя перед собой. — У меня другая информация! — тон дознавательницы сделался стальным. — Ты связалась с ним и заказала взлом правительственного сервера. — Я — что? — Нике даже не нужно было изображать удивление. — Подерзи мне еще! — вспылила Мария. — Да о чем Вы? Я ничего не заказывала! Я не знаю никакого Вируса. А даже если бы знала, откуда у меня деньги? Я работаю танцовщицей! Мария не поверила ни единому слову, несмотря на совпадение сведений о работе, с представленными в досье подозреваемой. Пора было переходить к более неприяному для допрашиваемой этапу. Дознавательница попросила охрану включить свет и, когда в камере стало светло, вытащила небольшие ножницы из кармана пиджака. Она приблизилась к Нике и провела холодным металлом по ее щеке. — Итак, Ника. Как нам найти Вируса? — Мария обошла девушку со спины. — Я не знаю. — Последовал безэмоциональный ответ. Мария оттянула прядь волос подозреваемой и несколько раз резанула ножницами. В ее руке остался клок каштановых волос, который она рассыпала на пол прямо перед лицом заключенной. — Хорошо. По новой. — Дознавательница взялась за следующую прядь. — Как ты с ним связалась? — Не связывалась! — уже более нервно ответила Ника. — Проверьте мой компьютер, я ни с кем даже не общаюсь! — Неправильный ответ. Твой компьютер мы уже посмотрели, это ни о чем не говорит! — на пол упал еще один клок волос. — Так ты без волос останешься! Мария рассмеялась, как будто происходящее доставляло ей удовольствие. Ника начала плакать. Она никак не могла остановить унизительную стрижку, звук ножниц, с которым эта жестокая женщина срезала ее волосы, отзывался эмоциональной болью. Каждый раз. А Мария не собиралась останавливаться. Не то, чтобы ей это действительно так уж нравилось, однако психологический эффект, который это оказывало на допрашиваемых ею женщин, заслуживал если не уважения, то признания и использования. Она продолжала задавать вопросы и срезать прядь за прядью с головы заключенной, пока стрижка Ники не превратилась в короткое, бесформенное, выстриженное клоками ничто. Закончив, Мария убрала ножницы обратно в карман пиджака. Ника подняла на нее заплаканный взгляд. — Зачем Вы это делаете? — спросила она. — Я правда ничего не знаю. — Знаешь, но не хочешь рассказать, — поправила Мария, — тебя обвиняют в государственной измене, что эквивалентно терроризму, а потому мы можем делать с тобой здесь что угодно. Так что подумай над ответами в следующий раз. Эта беседа не будет последней. — До утра спать не давать. — Мария с довольным видом развернулась к охранникам. — Утром ею займется Дмитрий. На этом женщина в синем костюме покинула камеру Ники. Один из охранников ослабил цепь с карабином, который удерживал руки Ники над головой. Когда он прекратил шуршать лебедкой, кисти девушки оказались на уровне ее лица, это принесло значительное облегчение суставам, так что она отчасти была даже благодарна. Затем оба охранника покинули камеру. Через несколько минут свет как будто сделался еще ярче, а из динамиков, расположенных где-то в стенах, зазвучала музыка. Хотя музыкой это вряд ли можно было назвать, скорее, какофония разных звуков и какого-то нечеловеческого голоса, разбавленная ритмичными звонкими ударными. Очевидно, так они собирались не дать арестованной террористке провалиться в сон. Неприятно, но не смертельно, Ника констатировала, что, пожалуй, музыка и свет окажутся меньшими из зол. Хуже всего было то, что она не могла расслабить тело, а этого ей сейчас хотелось больше всего, оно всецело ныло от усталости, стопы заледенели, тянуло в пояснице. Девушка с содроганием представила, что в этом состоянии под невыносимую музыку и при очень ярком свете ей придется дожидаться утра. Перспектива не радовала, как, впрочем, и все, что уже случилось за последние три дня.***
Два года, одиннадцать месяцев и шесть дней назад. Интернат 13 сентября 2027 года. Понедельник. 12:35
Алексей Петрович продолжал вести свой урок, вдалбливая в головы новоиспеченных маленьких агентов, насколько важна секретность. Он наверняка знал, что большинство из них даже не смогут нигде упомянуть Организацию — миссии часто заканчивались их гибелью, потому что ими никто не дорожил. Все эти желторотики были сиротами, и у них не было родителей, которые бы спросили с контрразведки, куда пропал их ребенок, почему не вернулся домой после задания. Алексей Петрович считал это жестоким, но также он считал, что миссия Организации важнее жизней нескольких сирот. Поэтому он преподавал с чистой совестью. Он знал свое дело и доносил до учеников мысль так, что она прочно укреплялась в их молодых мозгах. — Вас могут пытать, запугивать или шантажировать. Помните, нет ничего важнее, чем сохранить секретность Организации и миссии! — в своей манере прогремел он, расхаживая у доски, затем остановился и оглядел класс въедливым взглядом, заглядывая в глаза каждому. — Вы потеряли семью, родных, в обществе вы никому не нужны, но Родина не отказалась от вас. Сейчас ваш черед отплатить ей тем же. Служба Контроля Общественности — контрразведывательная организация, которая несет важную миссию — поддержание мира и безопасности внутри страны. Ваше дело — помочь ей в этом!***
19 августа 2030 года. Понедельник. 19:07
Ника с трудом продолжала удерживать вертикальное положение. Тело болело все сильнее, к общей усталости прибавились последствия встречи с Полозовым, руки и плечи, хоть и не были задраны к небу, уже сверлили мозг вполне ощутимой болью, пальцы онемели, стопы ныли от холода. Эта стойка в вертикальном положении сильно утомляла. Предприняв пару попыток встать на колени, девушка поняла, что так браслеты на руках значительно повредят кожу запястий, поэтому подобный отдых для тела встанет слишком дорого. Ника вспомнила, что говорили ей в интернате про такие ситуации и горько улыбнулась. Она попала в переделку, которая никак не связана с Организацией, и с огромным удовольствием выложила бы всю имеющуюся информацию этим загадочным похитителям, но ей нечего было им рассказать. С другой стороны, никто не мешает этой Марии начать копать в сторону ее работы на Службу Контроля Общественности, и что тогда? У Ники была легенда на такой случай, но у этих ребят информация из какой-то параллельной реальности, а значит, может всплыть что угодно. Девушке стало страшно. Рассекретить свою миссию и работу в Организации означало неминуемую смерть. Но самым неприятным было то, что Ника пошла работать в контрразведку не ради державы.***
Три года, три месяца и двадцать два дня назад. Интернат 28 апреля 2027 года. Вторник. 15:20
Интернат для сирот располагался во Всеволожском районе. Он занимал большую территорию и включал в себя несколько корпусов, спортивные площадки, небольшой парк для отдыха, где ребята после учебы могли посидеть на скамейках или погулять по извилистым аллеям. Конец апреля, пение птиц, листва уже начала распускаться, на одной из скамеек в парке в одиночестве сидела невысокая пятнадцатилетняя девочка с каштановыми волосами средней длины. Она была одета во все черное. Со стороны могло показаться, что это блажь готически настроенного ребенка, но для нее это была не блажь. Пришлось постараться, чтобы одеться именно так. Она получала стипендию от интерната за отличную учебу, так что могла позволить себе покупать то, что нравилось, чтобы не довольствоваться бесплатно выдаваемыми вещами. Как только у нее появлялись деньги, она тратила их все в вещевом фургоне, который приезжал в интернат раз в месяц, таким образом, пополняя гардероб все большим количеством черной одежды. Когда остальные ребята бегали и резвились, она сидела в одиночестве, медитативно созерцая происходящее вокруг. Сегодня компанию ей решил составить худощавый высокий человек в штатском. На нем был бежевый френч и аккуратные брюки песочного цвета с острыми стрелками. Этот человек появлялся в интернате каждую весну, приходил несколько раз, общался с учениками, и потом снова пропадал на год. Ему можно было дать лет тридцать — тридцать пять, гладко выбритое лицо, красивая стрижка, он совсем отличался от привычных ученикам солдафонов-преподавателей, и с ним многие хотели перекинуться хотя бы парой слов. Он казался волшебником, который может как-то изменить их тоскливую жизнь, но щеголеватый незнакомец сам выбирал собеседников. На этот раз он выбрал ее, Нику Вески, поэтому нарушил ее уединение и попросил разрешения присесть рядом. У девочки не было повода отказать, пришлось согласиться. Несколько минут они так и просидели молча, умиротворенно рассматривая проклевывающуюся на ветках листву. — Как я погляжу, ты все в трауре? — первым заговорил незнакомец. — Неужели так заметно? — переспросила Ника с едва скрываемым сарказмом. — И сколько времени прошло? Полгода? Год? — Полтора. — Сухо ответила она, поджав губы. — Здесь можно ходить в черном. — Я знаю. — Бархатным голосом ответил мужчина. Прошло еще несколько молчаливых минут. Ника уже надеялась, что он отстанет, но ошиблась. — Он был убит экстремистами, потому что стал для них опасным. — Продолжил мужчина, глядя прямо перед собой, будто размышлял вслух. — Он работал информатором на правительственную организацию, и террористы, узнав об этом, прикончили его. — Незнакомец посмотрел девочке в глаза, и его тон сделался жестким. — Они застрелили его, как собаку! Ника отвернулась в сторону, всхлипнула. — Зачем мне это повторять? — Затем, что ты можешь помочь в поимке этих тварей! — гневно, но с воодушевлением ответил собеседник. — Ты можешь воздать дань памяти отца конкретными действиями, а не только готической одеждой. — Я? — Ника ошарашенно посмотрела на него. — Именно ты. — Твердо, внушая доверие, ответил мужчина. Девочка не знала, что отвечать. Да и вряд ли бы смогла принять решение сию минуту. Впрочем, незнакомец и не требовал этого. Он был профессиональным «скаутом», и сегодня его задача заключалась лишь в том, чтобы всколыхнуть воспоминания, зародить в ребенке идею. Дальше всю работу проделает ее собственное сознание. — Ничего не говори сейчас. — Участливо произнес мужчина. — Я вернусь через неделю, тогда и поговорим. На этом он покинул скамейку, оставив Нику продолжать созерцать листву.Три года, три месяца и пятнадцать дней назад. Интернат 4 мая 2027 года. Вторник. 16:10
Мужчина, одетый все так же щеголевато, выделяющийся ярким пятном среди серо-зеленой массы учеников и преподавателей, приехал в интернат через неделю, как и обещал. Погода стояла совсем теплая, но, несмотря на жару, Ника продолжала носить свою черную «форму». Листвы заметно поприбавилось, в парке стало куда уютнее. Мужчина нашел интересующую его ученицу на той же скамейке, как и в прошлый раз, медитативно созерцающей листву после уроков. Он подсел к ней, уже не спрашивая разрешения. Но она, впрочем, не возражала. — Ты думала над моим предложением? — спросил он, выждав положенные несколько минут. — Думала. — Тон собеседницы сильно отличался от того, который он слышал в прошлый раз. Она говорила бодро, живо и даже с каким-то вызовом. — И вот что мне интересно: Вы со всеми так общаетесь? Это был частый вопрос, и к нему он был готов. — Разумеется, нет. Только с выдающимися. — Серьезно ответил мужчина. — Основная масса ребят продолжит обучаться на швей и слесарей. Такие предложения, как тебе, делаются только тем, кто сможет оправдать возложенные надежды. — То есть, я — выдающаяся? — с недоверием уточнила девочка. — Хотелось бы в это верить. — Прозаично произнес собеседник. — Но ты и сама должна понимать, что незаменимых не бывает. Сейчас ты идеально подходишь для задания. Твоя задача — овладеть определенными навыками и грамотно применить их потом на практике. — Тогда я согласна. — Ника прямо посмотрела ему в глаза. И да, «скаут» точно знал, что она согласна, что не отступит и не повернет на полпути. Перед тем, как затеять первый разговор, он уже получил характеристику на нее, составил психологический профиль, ее поведение во время этой их беседы лишь подтвердило его предположения. Он попал в точку и теперь пополнил штат будущих агентов еще одним интересным персонажем.