Gebrochene Herzen

      Дорога стелилась спокойно и ровно под аккомпанемент лениво выползающего с востока солнца, которое бледными лучами оглаживало лоскутное одеяло возделываемых полей, укрытое легкой туманной дымкой. Километр ложился за километром, унося их от дома все дальше и дальше. Роман потягивал остывающий кофе из небольшого термоса и время от времени бросал взгляд на спящего рядом Роберта. В салоне стояла тишина, только движок утробно ворочался под капотом, да порой со свистом мимо проскакивали по встречке редкие в этот ранний час легковушки. Ева поначалу капризничала, но сейчас тоже тихонько посапывала в детском кресле, укутанная в мохнатый плед.       Прошло всего несколько часов, как они выехали из Солнечного в сторону юга, и пока совершенно не верилось, что вот он, долгожданный отпуск, и можно ненадолго забыть обо всех делах и просто отдохнуть душой и телом. И Залесских искренне надеялся, что эти две недели сложатся именно так, как ему рисовалось в мечтах. Да, воспитание половозрелого парня, пожалуй, было на порядок, а то и на несколько, труднее воспитания маленького ребенка. По крайней мере, здесь его никто не посылал в пешие эротические дали. Но, вот что неотъемлемо импонировало в этих непростых моментах, так это то, что Беккер мог трезво поразмыслить и принять верное решение, пусть неизменно через скандал и ругань. Голова у Роберта все-таки работала в верном направлении, даже несмотря на пока еще свойственный юности максимализм, приправленный впитанным в интернате хамством. Иногда ему казалось, что навязанные устои победят в борьбе с врожденной интеллигентностью, но каждый раз парень доказывал обратное. Роберт напоминал собой сложную головоломку, которую во что бы то ни стало необходимо разгадать. Ну, а как еще могли в нем умещаться любовь к классической музыке и философии с тягой к рукоприкладству и обсценной лексике? Вспышки гнева и бесконечная забота уже не только о сестре, но и о Романе? Он мог часами сидеть переводить тексты, чтобы заработать свои первые деньги, и с такой же легкостью мог пойти воровать, чтобы купить Еве подарки… Просто непостижимо, сколько всего было намешано в этом парне, наверное, именно поэтому к нему так и тянуло.       Залесских сбавил скорость и съехал на обочину у разросшейся лесополосы. Выпитый кофе давал о себе знать, поэтому он заглушил двигатель и, чтобы не потревожить спящих пассажиров, вышел на улицу. Ветер тут же кинул ему в лицо пригоршню прожаренной на солнце пыли и аромат цветущей гречихи с ближайшего поля. Роман размял затекшую спину и ноги, и с наслаждением затянулся сигаретой – первой за несколько часов.       - Мы где? - хрипло спросил Роберт, приоткрывая дверь. Сонно щурясь, он оглянулся по сторонам, а потом все-таки нехотя выбрался из салона.       - Камышин недавно проехали, - ответил Залесских, обходя вокруг машины, чтобы проверить колеса. - Часа через полтора к Волгограду подъедем.       - Всего-то?       - А ты как хотел? - Роман со смешком посмотрел на взъерошенного парня, который потянувшись, сбежал с обочины за жиденький куст. - Я предлагал на самолете лететь.       - Через Ростов поедем? - крикнул Беккер, орошая местную флору.       - Нет, я другой маршрут построил. Через Волгодонск.       - Где переночуем?       - Посмотрим, - пожал он плечами. - Может, до Краснодара дотянем.       - Надо было еще в прошлом году на права сдать. Могли бы без остановки шпарить.       - Ты как? - спросил Залесских, когда Роберт вернулся. - Перекусить не хочешь, пока стоим?       - Кофе остался?       - Только чай.       - Тогда хватит пока и чая, - садясь обратно в машину, махнул он рукой. - Потом Ева проснется, остановимся. Все равно ее накормить нужно будет.       - Тогда погнали дальше.       Пожалуй, это был самый содержательный их диалог за последние полтора дня. Роберт еще варился в своей обиде и не предпринимал никаких ответных действий, по большей части отмалчиваясь. А Залесских и не спешил, он уже знал, когда стоит надавить, а когда лучше подождать. В конце концов, Беккер сам должен до всего дойти, своим умом. Когда он примет решение, Роман будет первым, кто об этом узнает. Поэтому не стоило бежать впереди паровоза – целее будешь.       Они снова мчались по трассе, навстречу солнцу и морю. Мимо мелькали редкие заправочные станции, глухие деревушки, но в основном пейзаж был немногословным – поля, бескрайние поля, как и голубое безоблачное небо над ними. Роберт сидел, уткнувшись в свой телефон, но иногда Залесских чувствовал на себе его долгие, затяжные взгляды. Словно он к чему-то примеривался, задумчиво покусывая зубами нижнюю губу. Романа в такие моменты подмывало посмотреть в ответ, но он не отводил взгляда от полотна дороги. Тем более теперь машин стало в разы больше. Тянулись большегрузы, трактора с полей собирали длинные паровозики, иногда попадались спрятавшиеся в кустах гайцы, которые вышли на чес перед выходными. Их пару раз тормозили, проверяли документы, иногда просили открыть багажник, но на большее пока претензий не было.       Ближе к Волгограду проснулась Ева. Девчушка попыталась канючить со сна, что она устала ехать и ей неудобно в детском кресле, но Роберт быстро пресек непослушание. Оттого они были вынуждены снова остановиться у обочины, чтобы импровизированно позавтракать, сходить в туалет и привести себя в порядок.       День был в самом разгаре. Волгоград остался позади, а впереди их ждало еще много-много часов дороги по выжженной солнцем степи. Температура росла с каждым пройденным километром. Чем ближе был юг, тем сильнее ощущалась жара. Кондиционер делал свое дело, но усталость постепенно брала свое. Роман чувствовал, как начинало тянуть спину. Но то ли еще будет, когда они доберутся до Сальска, до которого оставалось около трехсот пятидесяти километров.       Роберт в отличие от притомившегося Залесских казался жизнерадостным, по крайней мере, энергия из него так и била. Он включил аудиосистему, вставив припасенную по случаю флешку, и теперь тихонько подпевал особенно понравившимся трекам какой-то немецкой группы. Ева уже пару часов смотрела мультфильмы на планшете и на песнопения брата только недовольно хмурила бровки.       - Роберт, ну перестань. Я ничего не слышу, - в конце концов, не выдержала девчушка.       - А теперь то же самое, но по-немецки, пожалуйста, - расплылся в хитрой улыбке Беккер, повернувшись назад.       - Hör auf zu singen, Robert. Du störst.       - Das hast du gut gemacht, Schätzchen, - довольно заметил Беккер, выключая аудиосистему. - А теперь давай-ка, милая, почитаем, а то от такого количества мультфильмов у тебя заболит голова.       - Вы оба сведете меня с ума, - покачал головой Роман, наблюдая за ними. - У меня такое впечатление, что я нахожусь в застенках концлагеря.       - Ничо, привыкнешь. А лучше начал бы тоже учить язык, - назидательно заметил парень. - Рано или поздно, но я все-таки планирую поехать на историческую родину.       - Надеюсь не с концами?       - А это как пойдет, - напустив на себя загадочности, ответил Беккер. - Пока мне и здесь неплохо.       - Отрадно это слышать.       К Сальску они подъехали вечером. Небольшой провинциальный город на юге Ростовской области встретил их пыльными улицами и цветущими буквального у каждого дома розами. Выбрав на Букинге небольшую, по отзывам отличную и на вид уютную гостиницу, рядом с которой располагался итальянский ресторанчик, они оставили машину на закрытой парковке. Свободных мест оказалось предостаточно, поэтому Залесских, сняв на ночь трехместный номер с тремя отдельными кроватями, сразу же повел свое небольшое семейство на ужин.       Роман еле ноги передвигал от усталости, все-таки не привык он по столько часов сидеть за рулем. Глаза были красными от напряжения, но Залесских стоически держался и даже улыбался, когда Ева принялась пересказывать сюжет посмотренного мультфильма. Роберт по большей части молчал, с отменным аппетитом уплетая заказанную пасту. И очень бы хотелось надеяться, что после этого ужина они все вместе не свалятся с несварением на пару дней. Впрочем, еда оказалась весьма вкусной, а главное, горячей, чего так настоятельно требовал его желудок, довольствовавшийся весь день сухомяткой. И в какой-то момент Роману стало неожиданно хорошо, потому что до моря оставалось рукой подать, а все его близкие и любимые рядом с ним, так чего же большего желать?       - Ну что, все наелись или еще чего-нибудь заказать? - спросил он, отодвигая от себя пустую тарелку.       - Не, я больше ничего не буду. Двинули уже в гостиницу, хочется лечь и вытянуться. А еще очень хочется в душ.       - А можно мне кусочек тортика? - пропищала под суровым взглядом брата Ева, посматривая только на Залесских. - Пааапа, ну, пожалуйста. Всего один маленький кусочек.       - Вот я так и знал, что она станет из тебя веревки вить с этим «пааап». Я все понимаю, я и сам всегда иду у нее на поводу, потому что она маленькая и такая милая, и глазищами своими смотрит, но ты ее набалуешь окончательно, - буркнул недовольно Роберт. - Если есть много тортиков можно заработать ожирение, а там не за горами и сахарный диабет.       - Ну, хватит ерунду-то нести, - одернул Роман парня. - Один маленький тортик и без капризов идем в номер, нам всем пора отдохнуть.       Номер оказался крошечным, полуторные кровати стояли впритык друг к другу, но чистым и светлым, как и ванная комната. Забрав из Ауди походную сумку с несессером и сменной одеждой, Роман отправил Еву в душ первой, а сам принялся готовить ей постель. Роберт лежал на одной из кроватей, что стояла вдоль окна, и щелкал пультом от висящего на стене телевизора, бездумно переключая каналы. Остановившись на каком-то фильме, он приглушил громкость и впился в Залесских тяжелым взглядом.       - Я пойду в душ после Евы. А ты постарайся уложить ее спать.       - Как скажешь. Тут главное, самому не уснуть в процессе укладывания.       - Ты уж постарайся, - отрезал Беккер, скатившись с кровати.       Душевая кабина была что надо, наверное, поэтому его в ней так надолго прибило. Видимо, последние силы иссякли, когда он читал Еве сказку на ночь. Благо, что девчушка мгновенно отрубилась, похоже, и ее изрядно измотала дальняя дорога. И вот теперь Роман не мог сдвинуться с места, а вода все лилась и лилась сверху, приятно массируя затылок и плечи колкими струями. Заставив себя все-таки выбраться, он наскоро растерся полотенцем, натянул чистую хлопковую футболку и трусы, и уже открыл дверь, чтобы выйти, когда его ощутимо втолкнули назад.       Залесских несколько долгих секунд соображал, что происходит, настолько был на автопилоте от усталости. Роберт закрыл за собой дверь на замок, развернулся и с силой притянул к себе, буквально впечатывая в свое тело.       - Ты с ума сошел? Ева в метре от нас, - попытался он отделаться от излишне тесных объятий, но не тут-то было.       - Она спит. Мы тихо и быстро, - прошептал в ответ Роберт, оттесняя его к стене.       - Вот другого времени было не найти или дотерпеть до завтра.       - Я и так два дня терплю. Хватит бухтеть.       Губы Роберта были мягкими, но так безжалостно впивались в рот, что он практически мгновенно сдался. Да и к чему это наигранное сопротивление, когда ему самому до искр перед глазами хотелось близости? Залесских, напрочь забыв об одолевающей его усталости, сиганул прямиком с головой в омут, отвечая на поцелуй с той же страстью, с которой целовали его, пусть все еще неумелой, но до крайности искренней. Он нежно поглаживал плечи и спину парня, тогда как тот жадно шарил руками по его телу под свободной футболкой. И когда рука Роберта, ничуть не сомневаясь, нырнула под резинку трусов, Роман пришел в себя.       - Ты понимаешь, что ты делаешь? - сипло спросил он, пытаясь отдышаться.       - По-другому с тобой не работает, - в тон ему ответил Роберт, облизывая припухшие губы.       - То есть это не сиюминутное помутнение рассудка, о котором ты завтра будешь сожалеть?       - Ой, бля, да хорош уже.       Беккер, не отводя от него испытывающего взгляда, от которого разбегались мурашки, медленно провел рукой по груди и животу под футболкой, и так же издевательски медленно потянул вниз трусы. Не то, чтобы Роман стеснялся собственной наготы, но отчего-то эта странная во всех отношениях ситуация его несколько смутила, хотя и до крайности завела. А еще эти глаза напротив, от которых подгибались колени… разве мог он остановить его, даже если бы не хотел этого? Но он хотел и еще как, поэтому тихо усмехнувшись, отзеркалил действия Роберта, крепко обхватив ладонью его член.       Парень шумно выдохнул и, прикрыв на мгновение глаза, будто испытывая небывалое облегчение, обнял свободной рукой за шею, чтобы тут же коснуться лбом его лба. Они больше не целовались, они просто не отрывали друг от друга глаз, словно боясь упустить какой-то сакральный момент их единения. И эти взгляды друг в друга, в самую душу, говорили намного больше, чем можно выразить словами. Кажется, ничего более Залесских так не хотел в своей жизни, как добиться взаимности от этого невозможного парня, сделать его, наконец, своим, возможно, что и с самой первой минуты их неожиданной когда-то встречи.       Они действительно сделали все тихо и очень быстро. Роберт схватывал основы основ на лету, достаточно было показать один раз, чтобы тут же сторицей получить от него отдачу. И он уже без стеснения одаривал Романа взаимными ласками, похоже, что напрочь забыв о своих еще совсем недавно брошенных в гневе словах. По крайней мере, когда они оба почти одновременно кончили, Беккер не отскочил от него с ужасом и не сморщил брезгливо нос, он еще теснее прижался к нему и снова поцеловал, но на этот раз очень нежно и, кажется, благодарно.       - Завтра повторим, - вдруг развеселившись, заявил он, наконец-то разжимая крепкие объятия.       - Я смотрю, ты быстро входишь во вкус, - усмехнувшись, ответил Роман, подходя к раковине, чтобы вымыть руки.       - Нууу, - потянул парень, - я же не виноват, что от тебя у меня крышу сносит. А вообще, - присев на крышку унитаза, задумчиво продолжил Роберт, - я тут понял, что ведь ты реально первый человек, которого я хочу. Вот чтобы прям до пиздеца. И это по-прежнему пугает. Но, с другой стороны, ожидание всегда блекнет по сравнению с тем, что получается в итоге. Я думал, ну подрочим друг другу, ну, наверное, это почти так же как себе. А вот хрен, это намного круче. То есть, я хочу сказать, что, короче, мне было охуенно.       - Тебя всегда тянет на откровенности после секса? - улыбнувшись, спросил Залесских.       - Не знаю, у меня и секса-то раньше, по сути, не было, так ебля какая-то смазанная.       - Что ж, откровенность за откровенность. Мне тоже было охуенно. А теперь пойдем спать. Иначе меня срубит прямо здесь.       - Отсасывать я тебе все равно не буду, - уже улегшись в постель, прошептал Роберт.       - Ты и дрочить мне не собирался, - так же шепотом ответил ему Роман. - Поэтому не говори гоп, пока не перепрыгнешь.       - Небось, спишь и видишь, ага, - тихо посмеиваясь, Беккер все никак не мог успокоиться.       - Можно подумать, ты не видишь или не хочешь.       - Конечно, хочу. Я ж не дебил. Так и представляю, как ты опускаешься на колени передо мной и…       - Роберт, черт тебя дери, давай спать, - прикрикнул на него шепотом Залесских, которого такие разговоры не могли оставить равнодушным.       - Лучше уж ты дери, - заржал тот и тут же хлопнул себя по губам. - Бля, хуйню уже несу. Все, спим.       Утро выдалось весьма бурным и очень ранним. Они подскочили все разом от громкого трезвона будильника на телефоне Романа, который он поставил с вечера, и, толкая друг друга, носились по номеру, чтобы успеть собрать вещи, умыться и позавтракать перед дорогой. Впереди их ждало еще шестьсот километров и весьма опасный серпантин через перевал. Вот только после ночных бдений в голове пока было пусто, оттого организм настоятельно требовал свою дозу крепкого кофе.       - Все собрали? Ева, детка, давай ты успокоишься, не время сейчас плакать, - присаживаясь на корточки перед зареванной девчушкой, Залесских приобнял ее за худенькие плечики - Скоро будет море. Сейчас по трассе самая красота начнется. Обещаю, что после обеда ты уже будешь купаться.       - Когда мне можно будет ездить без кресла? Оно неудобное и тесное, а еще ремни жмут, - жалобным голоском сетовала она.       - Вот день рождения твой пройдет, и будешь ездить без кресла.       - Schatz, beruhige dich, - строго, но спокойно сказал Роберт, и Ева, тут же сникнув, не добившись своего, поплелась на выход. - Я тебе слово даю, что в следующий раз мы полетим на море самолетом. Нам всем сейчас непросто, милая, - догнав ее в дверях, он подхватил сестру на руки, - немножко потерпим, а потом будем целых две недели отдыхать и ничего не делать, договорились?       Они наскоро перехватили неказистый завтрак в кафе рядом с гостиницей и снова двинулись в путь. Ева, получив успокоительную порцию политых шоколадным топпингом блинчиков, смирно сидела в кресле, с интересом поглядывая в окно. Машина ровно шла по трассе, оставляя далеко позади сначала Сальск, а потом и всю Ростовскую область. В Краснодарском крае дороги стали на порядок лучше, поэтому Роман, обходя по встречке тихоходов, гнал на допустимом максимуме, чтобы его не подловили на превышении доблестные, а главное, не дремлющие, гаишники.       - Der Wahnsinn hat mich eingesperrt, Und deine Heile Welt verzerrt, Hat sich in deinen Kopf gepflanzt - Lauf, Kind, lauf, so schnell du kannst, - орал во всю глотку Беккер, высунувшись из открытого окна, подпевая песне.       Залесских только качал головой на это дурачество, потому что у него не находилось слов, чтобы остановить Роберта в его безудержной радости, которую он щедро раздаривал всем, кто сейчас находился рядом с ним. И Роман, впитав в себя его искрящегося настроения, несмотря на ранний подъем и фактически бессонную ночь, отстукивал пальцами по рулю раззадоривавшие ритмы.       Мимо пролетали маковые поля, горевшие ярко-красным цветом, пирамидальные тополя, невообразимого дизайна, еще советской постройки, автобусные остановки, но как все это кричало о том, что они уже на юге, что до моря осталось еще чуть-чуть, особенно в тот момент, когда на горизонте стали вставать горы. Они решили сделать остановку в Горячем ключе, чтобы с новыми силами преодолеть перевал, за которым их ждала Джубга.