Gebrochene Herzen

      И вроде бы все должно закончиться хорошо, но нервное напряжение буквально вибрировало в воздухе, оттого он как неприкаянный шарахался по дому из угла в угол, не находя себе места. Переводы окончательно забросил, да и куда там, когда в голове круговорот из мыслей, желаний и планов, а на сердце – злость, надежда и отчаяние. А еще это невыносимо выматывающее ожидание, потому что брат Романа уверенно заявил, что органы опеки непременно заглянут на огонек, даже если Женька вдруг обзаведется совестью, что вряд ли, и не станет поливать их грязью – сам факт развода вынудит их прийти с проверкой. Но как бы то ни было, они во всеоружии с готовностью по всем фронтам, о чем не устает каждый день заверять Залесских.       Вот только изменения уже произошли: они меньше говорят и проводят времени на веранде по вечерам; они не занимаются сексом все ночи напролет, так по-быстрому, чтобы потом забыться поскорее сном и сократить бесконечно растянутые до суда дни. Волокита вытягивала все жизненные соки, напрягали бесконечные разговоры по телефону и упертое молчание родителей. И он видел, как сильно это гнетет Романа, который силился скрыть беспокойство за кривыми улыбками.       Их словно накрыло какой-то огромной крышкой, под которой замерла жизнь, привычная для них жизнь, а кислорода все меньше и меньше, и скоро они оба задохнутся, если хоть что-то не изменится. Три дня, три гребаных дня и все вернется на круги своя. Впасть бы на это время в кому, чтобы потом очнуться и уже все – свершилось. Они свободны.       Как же все изменилось за каких-то несколько месяцев. Еще зимой Роберт мечтал о том, что выпустится из института, заберет Еву из интерната и всеми правдами и неправдами уедет в Германию к дальним родственникам. А теперь он хочет только одного – чтобы их с Залесских оставили в покое, чтобы никто не смел им указывать, как жить, и не смотрел косо. Он просто хочет засыпать и просыпаться с ним, сидеть на веранде вечерами и глотать горький кофе, отгоняя от себя клубы сигаретного дыма; думать о том, что приготовить на ужин к приходу Романа с работы и куда поехать отдыхать в следующий отпуск. Такие себе весьма приземленные общечеловеческие мечты, но насквозь пропитанные тихим счастьем.       Выйдя из пустой детской, в которой просидел последние двадцать минут, Роберт в очередной раз спустился на первый этаж, попинал уже ненавистный диван в гостиной, бессмысленно потыкал кнопки на пульте от телевизора, заглянул на кухне в холодильник и, сцапав с полки бутылку сока, вышел на веранду. Упал обессиленно в кресло и прикрыл глаза, чтобы яркий солнечный свет не так сильно бил по сетчатке. Жаркий июльский день плыл своим чередом, клоня лето постепенно к концу и подбираясь к началу августа. Тепло иногда сменялось похолоданием и дождями, но здесь, за городом, было несравненно лучше, чем в пыльном душном городе. Сосны все также упирались в голубое безоблачное небо, по стриженным газонам и цветущим клумбам играючи сновали бабочки и стрекозы, ветерок доносил благоухание кустарников и мелкий крап воды от поливалок. И все бы хорошо, если бы не беспрестанное вслушивание в изредка проезжающие за забором машины. Роберт все ждал, что вот сейчас одна из них остановится и раздастся перезвон домофона…       Должно быть, его разморило от жары, и он задремал, потому что, когда раздался тот самый, болезненно ожидаемый звонок, Беккер как ужаленный в одно место подскочил с кресла и, толком не соображая, спотыкаясь и едва ли не падая на дорожке, понесся через двор к воротам, из-за которых раздавался громкий издевательский крик:       - Открывай ворота́, фашист, партизаны пришли! Пытать будем!       Роберт недолго раздумывал: то ли сходу послать по известному адресу, то ли заржать от накатившего облегчения. Он, лыбясь во все тридцать два, смотрел, как машина Морозова, громыхая басами из открытых окон, плавно въезжает в распахнутые ворота и останавливается на площадке у гаража. Музыку сразу же перекрыл ор выскочившего из салона Якушева.       - Здорова, морда немецкая! Не ждал гостей? А мы вот приперлися, да не с пустыми руками.       - Я вам рад до усрачки, пацаны, - Беккер, сбросив в себя налетевшего на него Вована, пожал руки подошедшим Вальку и Сашке, - но должны из опеки приехать с проверкой, так что, без обид, вы не вовремя.       - Чот ты слишком напряжен для того, кто всех на хую вертел, - отмахнулся от него Морозов, придирчиво оглядывая двор. - Сегодня пятница, какая, блядь, опека? Будем тебя расслаблять, поэтому по плану банька и шашлык под самогоночку - натур продукт из деревни. Открывай багажник.       - Бляя… - вымученно простонал Роберт, капитулируя. - Ладно, хер бы с этой опекой, проходите, но только ненадолго, а то потом Залесских приедет с работы и просраться даст всем.       - Говно вопрос, ненадолго так ненадолго, на пару деньков всего-то, - доставая из открытого багажника баулы с фермерским мясом и молоком, поддакнул Вован.       - А ничо тут так у вас, уютненько, - громогласно вещал Морозов, следуя за Беккером по дорожке на задний двор. - Ради такого дома можно и жопу подставить, а чо нет-та?       - Захлопнись, придурок, - шикнул на него Сашка.       - Если бы я был один, я бы твоего опекуна на раз плюнуть отбил. Ну а чо, вон двор какой себе отгрохали, и бассейн тут, и банька, и качельки под сосёнками…       - А потом я бы тебе отбил почки, - не оглядываясь, бросил Роберт, прекрасно зная, что Сашка сам наваляет этому юродивому.       - Ай, блядь, больно же, - раздалось сразу, и он, уже не скрываясь, откровенно заржал. - А переночевать у вас есть где? Койко-место нам выделишь? А то чую после самогонки и бани я буду в слюни. Обещаю, громко трахаться не будем, а то обзавидуетесь…       Морозова было не заткнуть, но до чего же стало хорошо и легко на душе. Словно на задний план разом отодвинулись все переживания и нервы, словно именно этого ему и не хватало всю последнюю неделю. И пусть Залесских наверняка скажет, что он сошел с ума, устроив пьянку, когда в любой момент могли заявиться проверяющие из опеки, но и черт с ним. Им обоим нужно немного расслабиться и переключиться на что-то другое, иначе напряжение разорвет их обоих на куски.       - А малая где? В саду? - спросил Вован, когда они через веранду поднялись в дом, чтобы отнести сумки.       - Отправили через Левку на дачу к бабушке. Из меня сейчас не лучшая нянька. Да и эта сука через день приезжает, ворота оббивает. Незачем Еве такое видеть.       - Чо совсем все плохо? - сочувственно посмотрел на него друг.       - Не то чтобы плохо, просто пока непонятно. Ждем суда, - пождал плечами Беккер. - Ощущение, что в чане с дерьмом варимся. Со всех сторон обложило. Но мы оба этого хотели, поэтому придется переждать.       - Ну, у вас-то все нормально, между вами?       - Да ничего, прорвемся, - выдавил из себя улыбку Роберт. - Так ладно, шашлык маринуешь ты, как самый опытный. Я пока разложу тут все. И надо бы Залесских позвонить, предупредить, что у нас гости.       Роберт взбежал по лестнице на второй этаж и прикрыл за собой дверь в спальню, чтобы друзья, уже осваивающие бассейн, не мешали громкими воплями. Вернее не мешал Морозов, которого только и было слышно на всю округу, как бы его не одергивал Сашка.       - Опека приезжала? - без приветствия начал Залесских, и в его голосе было столько беспокойства, что у парня защемило в сердце. - Или Женька опять истерит на весь поселок? Чего ты молчишь? Что случилось?       - Ничего не случилось, - со смешком ответил Роберт. - Все спокойно. Вряд ли они сегодня приедут, время уже три часа.       - Соскучился?       - Это риторический вопрос, потому что ответ ты и так знаешь.       - Это да?       - Да, но звоню я не поэтому, - выдержал он интригу насколько смог. - В общем, Ром, тут такое дело. Я знаю, что у нас пиздец и все дела, но пацаны приехали в гости – не гнать же их. Короче, у нас грандиозная туса намечается ближе к вечеру. Поэтому не задерживайся и дуй сразу в Солнечный.       - Неожиданно, - задумчиво потянул Роман. - А пацаны – это кто?       - Валек с Сашкой и Вован. Привезли тут с деревни кучу всего просто – за месяц не съедим, и батину самогонку. Просят баню растопить, а я хер знает, как оно включается… Я же не любитель, ты знаешь.       - Ничего себе, вот это сюрприз, - и по голосу совершенно стало непонятно, разозлился Залесских или наоборот, окончательно успокоился. - Тогда ждите меня, приеду, организую баню. Поплескайтесь пока в бассейне.       - Так ты не против?       - Дай-ка подумать, - теперь уже Роман издевательски затягивал паузу, и было слышно, как он чем-то постукивает по рабочему столу. - Знаешь, пожалуй, я даже рад. Нам обоим стоит повеселиться и пообщаться с кем-то еще. Поэтому вы будете паиньками и дождетесь меня, а я постараюсь пораньше сдернуть с работы.       И без того отличное настроение Роберт взлетело до небес. Он, насвистывая какую-то незамысловатую мелодию, спустился на первый этаж, а оттуда прямиком вышел на веранду, где Вован уже по-хозяйски расставил бокалы с холодным пивом и тарелки с закусками.       - Ничо я тут пошарил у вас по шкафам и холодильнику? - кивнул на стол Якушев.       - Так, короче, не нажираться, пока Залесских не приедет. Он просил его подождать, - подходя к бассейну, в который так и тянуло окунуться, скомандовал Беккер.       - О, это другое дело. Опекуну мы всегда рады, - тут же окатил его водой Валек и довольный занырнул обратно.       - Ну, что за придурок? - покачал он головой, отряхиваясь от брызг. - И как ты его только терпишь?       - С трудом, - засмеялся Сашка. - Так что, когда Романа ждать? А то я не прочь был бы заморить червячка. С утра на ногах, пока в деревню за Вованом, пока там все собрали, пока обратно.       - Если ему удастся с работы пораньше свалить, то через пару часиков, - кинул взгляд на часы Роберт. - Вытаскивай своего болезного, перекусим, да надо все организовать по-человечески, а то Вован там нарубал кусков, как для скотины у себя на ферме. Послеобеденный зной сменился приятной прохладой, вечера стали заметно длиннее, хотя, казалось бы, лето только-только перевалило за экватор. Но так даже лучше, дышать легче и свободнее, а ароматы соснового бора, который вклинивался в дальний угол участка, кружил голову почище любого самогона. Парни, словно бы уловив окружающую их тишину и природу, тоже замолкли, только неспешно потягивали пиво, с наслаждением прикрывая глаза и расслабляясь на качелях под соснами. Поначалу Валек еще пытался скакать под музыку и всех подначивать, но потом сдулся под осуждающим взглядом всегда рассудительного Сашки.       Роберт, прищурившись, неотрывно смотрел на огонь, что полыхал в круглом очаге, который не так давно они вместе с Залесских устанавливали, и думал о том, как занятно все-таки время. Его то слишком мало, то слишком много, то оно летит как угорелое, то тащится со скоростью улитки. Кажется, весна была совсем недавно, а столько воды утекло, столько всего произошло, что, пожалуй, не происходило и за последние несколько лет. Знакомства, поездки, отношения – совсем иная энергетика, к которой он всегда, пусть и неосознанно, но стремился. Рядом друзья, любимый человек и сестра – и в какой-то момент это стало самым важным. Не переезд в другую, абсолютно чужую страну, к совершенно чужим людям. Кто бы знал, что счастье было всегда так близко, в одном с ним городе, жило себе тихо и неприметно, пока звезды не сошлись и не перевернули каждому из них жизнь с ног на голову.       - Хорошо тут у вас, - не выдержал долгого молчания Морозов. - Есенинщиной тащит, того и гляди виршами заговорю.       - Кому ты втираешь? - заржал Вован. - Ты из школьной программы-то нихрена не помнишь.       - Забьемся? На что? - тут же подскочил Морозов, и былая атмосфера умиротворения сама собой рухнула. - Короче, если выиграю я – ты пробежишься голяком по центральной улице поселка, а если ты – то пробегусь я.       - Хорош, вас обоих сразу же охранники повяжут, - лениво вставил Роберт, наблюдая за развернувшимся балаганом. - Здесь камеры наблюдения на каждом столбе.       - Да хер там ночевал. Ну, давай, любого поэта из школьной программы? Ааа, - потыкал пальцем Валек в лоб Якушева, - сам-то нихрена не помнишь.       - Тургенев! - тут же выкрикнул тот, и Сашка, сидящий рядом, покатился со смеха. - Нет, погоди, этот, как его, - пощелкал Вован пальцами, напрягая мозг, - Тютчев, во!       - Боже, какие же вы идиоты, оба.       - А я думал, вы уже тут пузыри пускаете после самогонки, - оборвал назревающий спор и шуточную потасовку, приближающийся Залесских.       Он неспешно шел по дорожке в рабочем, чуть помятом костюме, немного уставший, но улыбающийся, и у Роберта такое тепло внутри разлилось, что он, толком не отдавая себе отчета, подорвался с диванчика и направился прямиком к Роману, а подойдя, обнял и поцеловал, легко и непринужденно, как делал это каждый вечер. Словно бы никого рядом больше не было, словно они остались на какой-то краткий миг одни, наедине друг с другом.       - О, ну что за милота? Вы только посмотрите, - влез со своими комментариями Морозов, напрочь забыв о Воване, который все еще притворно корчился на качели, куда его оттолкнул Валек. - Наконец-то все в сборе и можем пожарить шашлык, который уже к чертям собачьим закис.       - Тогда за дело, - мгновенно подхватил настроение Роман, - а я пока переоденусь и затоплю баню.       После парной и дубовых веничков холодная самогонка шла на ура под шашлычок, овощи и едва слышную попсовую музычку, что доносилась из стоящих на полу колонок. Вечер уже опустился на пригород кристально-искрящейся в небе синевой, на веранде зажглись светильники, сделавшие этот уголок дома еще уютнее и притягательнее. Лениво стало двигаться, лениво стало дурить, поддаваясь на уговоры Валька. Хотелось просто расслабленно, откинувшись на спинку кресла, сидеть и ни о чем серьезном не думать, по-полной наслаждаться этим вечером в приятной компании, отодвинув куда-то далеко назад проблемы и заботы. И, кажется, даже Залесских, проникся этим моментом ничуть не меньше остальных. Он, не стыдясь и не стесняясь, сидел в обнимку с Робертом и неосознанно поглаживал пальцами его оголенное плечо. И Беккер находил это чем-то запредельным - им не нужно ни от кого скрывать свои отношения и чувства, потому что напротив, развалившись в кресле, точно также сидели Сашка и Морозов, и только Вован в одного бултыхался в бассейне, остужая буйную голову.       - Так, не спать, - громко хлопнул в ладоши Валек, привлекая к себе внимание, и снова наполнил рюмки. - А давайте выпьем за вас. Чтобы все дерьмо, что сейчас происходит в вашей жизни поскорее рассосалось и чтобы все бывшие жены, навсегда остались бывшими, а нынешние партнеры навсегда остались единственными. Ну, короче, за любовь и все дела.       - Тамада из тебя так себе, и давай-ка не части, а то и правда, будешь в слюни, - со смешком заметил Роберт, делая глоток ядреного самогона. В голове уже шумело, и он через раз пропускал, чтобы не свалиться под стол.       - У меня организм закаленный, в отличие от некоторых. Так что, кто еще свалится первый, большой вопрос, - тут же ответил Морозов и, повернувшись к бассейну, во все горло крикнул: - Эй, человек-амфибия, ты за любовь-то будешь с нами пить? Или ты сегодня без Надьки холостуешь на-полную?       - Да вы задолбали своим гей-пати, - обиженно протянул Вован, но из бассейна все-таки выпрыгнул. - Уже пожалел сто раз, что Надьку не взял с собой.       - Да ладно тебе бухтеть, мы же себя прилично ведем.       - Мне хватает самого факта, что передо мной сидят четыре полуголых мужика в обнимку.       - Уже три, потому что с вами, безусловно, весело, парни, но я к концу рабочей недели вымотался как собака. Пойду спать, - поднимаясь на нетвердые ноги, заметил Залесских, махнув рукой, перед тем как скрыться в доме.       - Допекли своей дурью опекуна, - посокрушался недолго Валек, потянувшись к бутылке. - Ну а ты-то, фашист, еще посидишь с партизанами или тоже в кусты?       - Немного, - ответил Роберт, прикрывая свою рюмку ладонью, - пока Рома в душе плещется. А вы развлекайтесь дальше. Вован на втором этаже в спальне спит, Сашка с Вальком на первом этаже. Не потеряйтесь и не перепутайте. А то Якушев очень удивится, проснувшись с членом в заднице.       Минут через пятнадцать он поднялся в спальню, надеясь застать Романа уже спящим, но тот был еще в душе. Шум воды доносился из-за едва прикрытой двери, и Роберт, подойдя на цыпочках ближе, заглянул в щель. Улыбка сама собой растянула губы, которые он тут же закусил, что есть силы, чтобы не дернуться раньше времени и не войти. Словно растянуть это самое мгновение стало неожиданно очень важным и правильным, словно потом его будет ждать награда за сделанное над собой усилие.       Он заставил себя отойти подальше и раздеться, а потом нырнуть под одеяло и затихнуть, вслушиваясь в чуть слышное шуршание полотенца по мокрой коже. Прикрыв глаза, парень представил, как капли медленно стекают по груди Залесских, которые он тут же утирает, но не все, а те, что остались, бегут ниже, к плоскому животу, скрываясь в мелких темных волосках…       - Я думал, ты останешься, - прервал его разыгравшиеся фантазии вошедший Роман. - Посидишь еще с друзьями, вы и так редко видитесь.       - Нет, - покачал головой Беккер и протянул руку, чтобы дотронуться кончиками пальцев до той самой обнаженной, еще влажной кожи.       - Будем спать? - устало улыбаясь, спросил Залесских, перехватывая его руку.       - Нет.       - Тогда что будем? - глазами в глаза, и до того пробрало, что Роберт дёрнулся вперед, обхватывая руками его за шею.       - Ты мне скажи, - прошептал он в губы, все оттягивая момент поцелуя.       - Почитаем? - издевательски приподняв бровь, предложил Роман. - Поиграем в шахматы? Или, может, посмотрим фильм?       - Только если он будет про нас.       - И, наверное, категории восемнадцать плюс?       - Определенно.       И словно они не были друг с другом долгие месяцы, словно все впервые и в последний раз. Роберт забыл обо всем: о том, что было и что будет, он в этот конкретный момент вдруг стал жить только для Романа. Для его рук и его губ, для его тела, которое он уже знал наизусть и мог представить перед собой с закрытыми глазами. Он стал жить каждым вздохом и выдохом, каждым гулким ударом сердца под ладонью, каждой подаренной и отданной взаимен лаской, что заставляла хотеть большего, настолько большего, что еще немного и под смеженными веками случится ядерный взрыв… Как же ему не хватало этой сокрушающей отдачи, как же он тосковал по страсти, что вмиг ударяла в голову только от одного темного взгляда, и как же он жаждал снова ощутить каждой клеткой этот сбивающий с ног ураган из чувств и эмоций…       - Я скучал по этому, - прошептал Роберт, когда смог отдышаться. - Я скучал по тебе такому, немного сумасшедшему. Поэтому пообещай мне, что это никогда не изменится.