Niemand

      С самого утра возле подъезда Ивара и Софии стоял белый кроссовер. За тонированными стёклами нельзя было понять, кто именно находился внутри, но стоило Софии покинуть дом, автомобиль зарычал и поравнялся с Борромео, из мягко опустившегося окна раздался уже знакомый ей голос:       — Рад видеть вас в здравии, леди. Могу предложить вам совместную поездку?       Софи слышала этот голос единожды, но всё же узнала его. Взглянув на Пауло, она покосилась на брелок ключей от собственного авто, понимая, что это вовсе не приглашение, и потянулась к идеально чистой ручке двери автомобиля.       — Что вам нужно? Снова решили навестить друга? — прохладно поинтересовалась она, сняв солнечные очки и устроив их на коленях — чтобы занять руки.       — Зачем же? Неужели я не могу проявить самую обычную вежливость и отказать себе в удовольствии провести время не с моими остолопами-телохранителями, а в обществе обворожительной юной дамы? — Винсент незаметным сразу движением, но будто по-хозяйски смахнул с лица Софии выбившуюся прядь. В этом простом с первого взгляда жесте крылось слишком много подтекста. Он будто отметил этим что-то. — Так куда прикажете вас отвезти в этот раз?       — В этот раз? Как это понимать? — Софи взглянула на мужчину с недоверием, едва не отпрянув от его жеста, но что она теряла? И Софи назвала адрес. — Не тратьте время на игры, Винсент. Вы ведь понимаете, что я знаю, кто вы. А я не горю желанием изображать, будто верю, что эта встреча — случайность.       Винсент глухо рассмеялся. Его голос так походил на бархат, что обволакивал нежно, ласково.       — Дорогая София! — Он коснулся её плеча и тут же убрал руку, будто распробовав границу дозволенного и оставшись ею довольным. — Вы и впрямь очень умная девушка. Я был бы не против видеться чаще, но, к счастью или сожалению, не могу позволить себе такую роскошь. Дела. Так что, вы хоть и похожи на прекрасный бутон одинокой золотистой розы, запах которой остаётся в памяти ещё надолго, но это не значит, что каждый готов будет бросить всё на ваш алтарь. Да и ваш любимый муж, к слову, не особо-то проявляет рвение высвободить для меня хотя бы парочку часов свободного времени для ухода за цветами. — Пауло коротко вздохнул и, откинувшись на сиденье, сложил руки на трости перед собой, улавливая все изменения на лице Софии.       Едва ли не впервые в жизни Софи не нашлась, что ответить. Нахмурившись от досады, она отвернулась к окну, продолжая ощущать на себе взгляд Пауло — настолько сильно, словно он не просто смотрел, а касался. Аж мурашки пробежали по коже. Пауло не из тех людей, которые делают что-либо просто так. Но какую цель он преследовал?       — Хотели нас рассорить? — Борромео вновь повернулась к собеседнику, обронив как бы невзначай. — У вас не вышло.       — Ну что ты! — Опять этот смех, пробирающийся в самую душу, от которого нигде нельзя было спрятаться. — Разве ссорятся те, кто честны перед собой и партнёром? — Уловив едва дрогнувшую губу Софи, Винсент улыбнулся и, подавшись к Борромео, невесомо вжался плечом в её плечо. — Я лишь сказал, что забочусь об Иваре. И рад, что он выбрал в жены такую сообразительную и воспитанную девушку. — Приподняв осторожно Софию за подбородок, Винсент позволил ей взглянуть в его стальные глаза с отголоском моря. — Но если всё так хорошо, почему же ты сейчас уточнила это? — Его рука исчезла с подбородка так же быстро, как и появилась там. — Я хочу пригласить тебя, — Винсент произнёс нараспев, намеренно выделяя, — с мужем в свой клуб. Скажем, в эту субботу. — Обескураживающая улыбка и вновь незаметная смена темы, к которой уже не вернуться.       Софи следила за каждым движением Винсента, но не отпрянула. Первым порывом было возразить, но развязать спор на эту тему означало бы проигрыш.       — Мы придём. — Она улыбнулась, но улыбка не коснулась её холодных глаз. «Во что же ты играешь?»       София решила, что во что бы то ни было узнает это.

***

      Первым желанием было броситься обратно домой, но, глядя, как отъезжал белоснежный кроссовер, Софи поняла, что не доставит Пауло такого удовольствия. Она прошлась с подругой по магазинам, как и планировала, хоть и немного быстрее, и только после этого вернулась домой, поймав такси.       — Ивар! — Софи нашла мужа на кухне. Она всё ещё не знала, как вести себя с ним, разрываясь от собственных противоречий. А теперь ещё и Пауло. — Вот ты где. Надо поговорить.       — Мне казалось, мы уже говорили. — От ещё недавнего нежного тона в голосе не осталось следа. Да, он звучал спокойно, почти ласково, но это больше походило на натянутую тетиву. Обманчивое дружелюбие, граничащее с холодной добротой. Лодброк сжимал в зубах сигарету, не думая прерываться от варки кофе. Методичные помешивания густой жидкости в турке немного успокаивали его.       — Пауло хочет видеть нас в своем клубе в эту субботу. — Софи открыла холодильник, прошлась взглядом по забитым полкам, но даже не заметила ничего, оставшись стоять и смотреть.       — А мне-то какое дело? Ты с ним видишься теперь чаще меня. Не удивлён, что он и подвозит теперь тебя. — Тонкая игла ревности против воли Ивара кольнула его в самое сердце. Он слишком хорошо знал Винсента, его способности и… Неужели и София попалась в его сети? В это Лодброк отказывался верить.       — Ты даже к нему меня ревнуешь? — Софи неподдельно удивилась. Она и Пауло? Большего абсурда и представить невозможно было. — Он же мне в отцы годится! — Дверца холодильника хлопнула сильнее, чем должна была. — Уверена, он хочет посмотреть, как мы будем выкручиваться после брошенной им кости. Я не хочу доставлять ему такое удовольствие.       — О какой ревности ты говоришь? — Рука Ивара дрогнула, и часть обжигающей жидкости попала на кожу. Ивар резко вобрал воздух, присвистнув, словив не самые приятные воспоминания, и быстро подставил руку под ледяной напор воды. — Он опасен, дурочка, — сквозь зубы пробормотал Лодброк. Холод умело вытеснял жар, и становилось чуть легче. — Ты, даже разговаривая с ним, рискуешь попасть в такую прелестную задницу, из которой и я тебя не достану. — Кожа начала краснеть и покалывать, но Ивар пристально наблюдал, как вода обволакивала коконом руку, падала и исчезала в раковине.       — Вот поэтому нам и следует принять его предложение. — Софи сделала глубокий вдох, не решаясь продолжить. — И показать, что он не может вбить клин между нами. — В её голосе прозвучала фальшь, и Софи понимала, Ивар мог заметить. — Я в любом случае пойду туда. А как, решать тебе.       — Иди куда хочешь. Больше чем требовалось уже дала понять, что в моей заботе нет нужды. — Неосознанно Ивар выпустил дым в направлении Софии и опрокинул в раковину содержимое турки. — Настроения нет. — Взъерошив волосы, он замер на какое-то время, пытаясь хоть немного понять собственные желания, но они переплетались друг с другом в слишком плотный клубок. Одно Ивар знал точно: оставаться рядом с Софией было опасно. Она срывала предохранитель в его голове одним своим присутствием. Сил оставалось всё меньше. Затушив сигарету об ту же многострадальную раковину, Ивар наспех оделся и, схватив ключи, покинул квартиру, в которой ещё совсем недавно чувствовал себя уютно. Это был его дом. Их дом с Софией. А теперь… Вынужденное место нахождения.       Просидев пару часов в забегаловке на какой-то заправочной станции, Лодброк наблюдал за тем, как остывал в пластиковом стакане его кофе. Взглянув в окно, Ивар заметил, что уже начали загораться фонари. Но ни одной толковой мысли так и не пришло в голову. Он повертел в руке мобильный и сжал губы. Всё ещё хотелось до безумия позвонить Софии. Но он был готов наступить себе на горло, но не делать этого. Больше он не позволит никому видеть его слабость.

***

      Большой светлый загородный дом с колоннами, придающими ему воздушность и лёгкость, стремление к небу. Ивар вздохнул и постучал в дверь. Привычным движением дворецкий предложил Лодброку разместиться в гостиной, что он и сделал. Мягкий диван без сопротивлений принял Ивара в свои объятия. Стало немного легче дышать, но что именно привело его в родной дом, Лодброк и сам не до конца понимал.       Аслауг привычно занималась цветами в своей оранжерее, когда появилась служанка и что-то тихо ей передала. Аслауг поблагодарила ту и вскоре, после того, как привела в порядок руки, вышла в гостиную. Одного взгляда на сына хватило, чтобы понять: что-то не так. Да и само его появление… Поздоровавшись с Иваром, Аслауг присела в соседнее кресло.       — Сын, как у вас дела, как Софи?       — Мам. — Ивар вздохнул, но кислород будто не поступал в лёгкие. — Неужели я и впрямь не способен проявлять заботу? Что я не так делаю? — Он подался вперёд, широко раскрыв небесные глаза.       — Ты можешь рассказать мне всё. Что случилось? — Голос Аслауг звучал плавно, мягко, словно она боялась спугнуть это мгновение: младший сын, самый любимый, но отдалившийся, пришёл к ней. — Вы поссорились?       — Кажется, я предал её доверие, — тихо прошелестел голос Ивара. Рассказывать всё полностью он просто не мог. Не имел такой роскоши. Поэтому Лодброк постарался передать всё в общих чертах, избегая особо острых деталей. Завершив рассказ, Ивар закрыл глаза и даже боялся пошевелиться, ожидая очередного осуждения. Он даже начал думать, что это было самым глупым решением: приехать сюда. Но он бы сошёл с ума, оставшись наедине с самим собой. Он нуждался в том, кто понял бы его, поддержал. Стянув кожаную перчатку с ошпаренной ладони, Ивар легко коснулся красного следа. Будто вернувшись в прошлое, он вздрогнул, побледнев.       Аслауг слушала, не перебивая, и когда Ивар замолчал, пауза прервалась не сразу.       — Ты любишь её? Я и сама вижу, что любишь. И Софи любит тебя. Это было заметно, даже когда вы сами ещё не понимали. Всё наладится. Просто будь с ней рядом.       — Мам, я не хочу держать её при себе. Но… Как ты можешь любить меня после всего, что я делал? Я столько раз причинял вам боль. — Ивар подался вперёд и медленно, настороженно переместился ближе к креслу, где сидела Аслауг. Устроив голову на подлокотнике, он прерывисто вздохнул. Сперва Ивар думал, что приехал сюда проститься, чтобы наконец исчезнуть из жизни всех близких ему людей, оградив их от своего общества и проблем, которое оно несло. Но сейчас что-то таяло внутри него, обволакивая и затягивая полученные жизненные раны.       — Любовь такая штука, сынок, — материнские руки коснулись темных волос, — она просто есть и всё. И мало что способно её изменить. А уж любовь родителя к своему ребенку… проще сдвинуть скалу, чем умалить эту любовь. Однажды ты и сам поймешь это.       — Мам, прости меня, — едва слышно, на уровне подсознания, произнёс Ивар, закрыв глаза. От мягких и таких забытых ласковых движений в волосах Лодброк погрузился в тоскливую, но успокаивающую негу.       Сон Ивара сменялся другим, как в детстве. Тогда мать абсолютно так же сидела с ним каждую ночь, напевала мелодию, казавшуюся отголоском чего-то мистического, вечного. Покой прогнал обуревавшие Лодброка сомнения, позволив насладиться моментом. Очнулся Ивар уже на диване, заботливо укрытый лёгким пледом. На полу рядом что-то мягко вибрировало и мелькало голубым светом. Потерев уставшие глаза, Лодброк потянулся к телефону и, не глядя, хрипло ответил звонившему. Вот так запросто принимать вызов уже успело войти в привычку.       — Ивар, где ты? Уже середина ночи… — Голос Софи звучал из трубки контрастно бодро, но… взволнованно?       Только сейчас Ивар понял, что, уйдя ранним вечером из дома, так и не соизволил даже сообщение отправить Софии. Приняв собственную ошибку, Лодброк вздохнул, сдержавшись от едких комментариев.       — Ложись спать. Со мной всё в порядке, — пытаясь говорить как можно бодрее, Ивар всё же не сдержал зевок. Хотел бы он в ту же секунду оказаться рядом с женой? Безусловно. Но она оттолкнула его, имея на это полное право. — Соф… — Сглотнув, Ивар сжал переносицу.       — Где ты? — повторила она снова, и волнения в трубке не убавлялось. — Ивар?       — Лежу на диване в гостиной родителей. — В голове это выглядело куда лучше, чем после того, как слетело с языка. Ивар непроизвольно усмехнулся, но скорее от грустных мыслей. — Да. Звучит дебильно.       — Хорошо. — Софи выдохнула, не скрывая облегчения, и волнения стало куда меньше. — Я рада, что ты там. — «А не где-то ещё» не прозвучало, но повисло в воздухе. — Но ты же вернёшься домой?       Вопрос чуть не прогнал оставшийся пока ещё сон. Ивар замолк, обдумывая ответ. С одной стороны он был готов лететь к ней прямо сейчас. А с другой… Он вспомнил про приглашение Винсента, которое, по всей видимости, София приняла, и сжал кулаки.       — Наверное, — смог лишь произнести Ивар и зажмурился. Он уже сказал Софии всё, что хотел. Вывернул перед ней все свои эмоции, оставшись опустошённым. И сейчас ему критично срочно требовалось хоть немного восполнить себя, не скатившись вновь к запою, скрывшись ото всех. Ведь кто знал, может, в этот раз всё закончилось бы куда плачевнее. — Я не могу ответить тебе сейчас.       — Я поняла. — Софи ответила чуть тише и как-то прохладнее. — Спокойной ночи. — Неловкая пауза, и разговор прервался.       На удивление, Ивару телефон отбросить не хотелось. Скорее наоборот. Он ощутил, что складывать крылышки, пусть и совершенно не белые, было ещё рано. Им нужна была пауза в отношениях. Необходима. Чтобы понять вновь, стоило ли за них бороться. На этих мыслях сон вновь захватил борющееся сознание Лодброка, а пробудился лишь от привычных звуков прислуги, накрывавшей завтрак в соседней столовой. Запах витал невероятный, дразня и приманивая за стол. Взглянув на экран, Ивар присвистнул. Оказалось, он проснулся уже к обеду. Во сколько точно София собиралась в клуб, Ивар не знал. Но мысли об этом тревожили его. Соображая над принятием решения, Лодброк всё же вышел в столовую и присоединился к родителям.

***

      Софи выбрала для вечера лаконичный, но вполне уместный наряд: чёрное блестящее платье, полностью закрытое спереди, но обнажающее лопатки. Волосы собрала в высокий хвост. Атрибутом вечернего макияжа послужили яркая помада и стрелки. До последнего Борромео надеялась, что Ивар вернётся и ей не придётся отправляться к Пауло одной. Можно было проигнорировать приглашение, но это было бы воспринято как испуг или слабость — как проигрыш. Софи ещё не понимала своих мотивов, но пойти она хотела. Вот только не одна.