Niemand

      — Не важно, к чему меня тянет. — В голосе стали появляться ровные нотки. — Есть границы, которых я не перейду.       — Ты же должна понимать. — Винсент потянулся за бутылкой виски и совершенно случайно коснулся плеча Софии и её волос, пробивая дрожь по её телу. — Я ничего не сделаю против твоего желания. Раз уж ты так непреклонна. — Пальцем он приподнял подбородок Софии и улыбнулся.       — Этого не будет. — Потребовалось немного больше силы воли, чтобы ответить Пауло, когда тело само говорило за неё. — Вы играете в игры. Я их не люблю.       — Серьёзно? — В глазах Винсента, чьё лицо в один миг оказалось перед Софией, мелькнул блеск адского пламени. — Ты можешь пытаться обмануть меня. Но себя ты никогда не обманешь. — Его губы мягко опустились на её, будто и не требуя ответа. Они оба его уже знали. — Неужели ты не слышишь вот этого? — Пальцы Пауло сжали торчащий сосок через ткань, заставляя тело выгнуться пусть и против воли. Довольный собой, Винсент кончиком языка коснулся разомкнувшихся губ. — Напряжение никогда и никому не приносит пользы. Ты это понимаешь. Как и то, что разум готов унестись прочь отсюда. — Плавный, гипнотический до ужаса голос проникал всё глубже, выуживая самые грязные мысли. Он доводил до исступления самое чувствительное — сознание. — И противиться себе — глупо. — Рука Винсента вновь оказалась ниже живота Софии, но в этот раз он плотнее прижал ткань к коже, вдавливая её и двигаясь по кругу, вызывая подёргивания. Следующим был укус за грудь. Требовательный, но аккуратный и нежный.       Все доводы рассудка, что Софи так тщательно выстраивала, рухнули в один момент, когда Пауло стёр границу, которую она так тщательно оберегала.       Её бедра раздвинулись в немом приглашении, не подчиняясь воле своей хозяйки, тихий стон сорвался с губ, что она в отчаянии кусала. Не в силах больше противиться собственному желанию, Софи откинулась на спинку дивана, прикрыв глаза. Отдаваясь сладким ощущениям внизу живота, что становились всё сильнее и отчётливее. Кукловод умело дёргал за ниточки — оголённые нервы — ещё один стон, пальцы впились в кожу сиденья. Софи взорвалась, и сладостная истома наполнила её изнутри, расползаясь по всему телу мелкой дрожью. Она хотела смалодушничать, но всё же открыла глаза, чтобы увидеть победное выражение на лице дьявола.       Он абсолютно самодовольно отодвинулся от Софии, склонив голову, словно принимая благодарность. Неторопливо глотнув вина из бокала Борромео, он вернул его на место.       — Позвоним Ивару? Кажется, он пропустил всё веселье. — Плотный воздух сжался ещё сильнее. — Никогда бы не подумал, что он не делал такое с тобой. Удивительно, насколько он всё ещё неопытен во всех сферах. Прости, я, наверное, слишком много говорю. — Ехидная улыбка, от которой возле глаз расползалось несколько морщинок.       Взгляд Софии впился в довольное лицо Пауло, будто сотни острых иголок. И больше всего на свете ей захотелось стереть это выражение. Сказать что-то едкое или выбить бокал из рук Винсента, чтобы янтарные капли нарушили безупречность его облика. Только что он умело дарил наслаждение, а теперь Софи ненавидела его за это. Прав был Ивар, когда предлагал уехать.       — Вы чудовище, — протянула она, не скрывая неприязни. Заметив на столике телефон Ивара, Софи взяла его в руки. — Но вы и сами ведь это знаете. — Борромео рассмеялась, но смех быстро оборвался, когда она приблизилась лицом к лицу Пауло и продолжила, обдавая дыханием его губы. — Тело — слабоватый приз. Обладать разумом — вот настоящая победа. Но вы не получите ни меня, ни моего мужа. — С этими словами Софи взвилась на ноги, намереваясь уйти.       — Сладкая моя. — Дождавшись, когда София упёрлась в закрытую дверь и обернулась, Винсент демонстративно обмакнул в бокал вина два пальца и облизал их, оставив капельку в уголке, которую всё же убрал большим пальцем. — Я владел твоим разумом только что по полной программе. И ты была совсем не против. Как и Ивар был не против держать в секрете мою просьбу жениться на тебе. Хотя я даже не просил делать этого. — Пауло пожал плечами и выставил нижнюю губу вперёд. — Ты ведь в этом обвинила его, так? Бедняга. Не сказал тебе о том, что пытался тебя защитить от меня. — Цокнув языком, Винсент подмигнул. — Теперь-то уж вы, считай, квиты. Ведь ты наверняка тоже не пожелаешь выносить из этой комнаты определённую информацию? — Пригладив немного сбившийся галстук, Пауло вернул себе идеальный вид. — Только не говори, что считала, будто я действительно не замечу разлада между вами.       Софи дёрнула ручку второй раз, больше от злости, уже понимая, что дверь закрыта.       — Вы правы, — Софи обернулась к Пауло, смерив его ничего не выражающим взглядом, — между нами был разлад, а теперь он станет ещё больше, потому что, я уже говорила, я ненавижу игры и лгать ему не собираюсь.       — А вот тут ты ошибаешься, девочка моя. — Винсент немного устало откинулся на спинку и что-то набрал в телефоне. — Ивару предстоит скоро принять многое. И ты будешь рядом. Он может потерять всё, а может приобрести достаточно много. Именно сейчас. Здесь. Подумай над этим. — Он коснулся пальцем головы чуть выше виска.       — И как же вы заставите меня? — Софи готова была наброситься на него, но вместо этого как ни в чем не бывало вернулась на диванчик и потянулась к своему бокалу. — Будете угрожать безопасности моей семьи? — Нет никого опасней, чем загнанная в угол кошка или женщина. А сейчас София Борромео чувствовала себя именно так.       Винсент покачал головой, будто сдерживаясь, чтобы не пожурить за проявленную несообразительность.       — Винсент! — Дверь распахнулась с невероятной силой, и в комнату влетел Ивар. Он швырнул на стол какую-то папку, что документы лишь чудом не разлетелись по углам. — Какого хрена ты всё это творишь?! — Некогда голубые глаза Лодброка теперь словно купались в крови. От тяжелого дыхания могло показаться, что он забывал выдыхать, лишь вбирал в себя воздух. Вены на лице пульсировали, выдавая невероятное напряжение. — Я терпел, когда ты швырял мне задания. Терпел, когда дёргал меня по поводу и без. Я даже стерпел твою просьбу на грани угрозы жениться на Софи в обмен на её жизнь и то, что ты не посмеешь и пальцем её тронуть! Так какого хрена, Винсент, я должен примерным псом караулить под дверью, выдалбливая из твоих амбалов всё дерьмо?! — Только сейчас стало заметно, что бровь Лодброка заметно начала распухать, а дрожащая рука тут же смахнула вновь выступившую из носа кровь. — Ты так хотел видеть меня рядом. Хотел, чтобы я принял это решение осознанно. Глупый пацан, неспособный здраво рассуждать. — Ивар почти дословно повторял недавние слова Винсента, произнесённые за закрытой дверью, будто мог их слышать. — Так я хочу, чтобы ты знал. — Ивар гордо вскинул подбородок и даже будто стал выше. Пауло же наблюдал за происходящим с неким интересом, но, казалось, будто он уже был готов к услышанному. Иногда на его лице проскальзывала улыбка, но с небольшим оттенком грусти. — Я не желаю, чтобы ты хоть как-то касался моей семьи. Я больше не желаю прыгать под твою дудку. И не стану. И, Винсент, не хочу больше участвовать в твоих играх. Достаточно ты дал мне хорошего. Но и дерьма принёс не меньше.       В комнате повисла некая пауза. Словно предвещающая последствия озвученного Иваром решения. Винсент подпёр подбородок кулаком и взглянул наконец на Софию в неком ожидании её решения.       Каждое слово Ивара отпечаталось в её сознании, как будто на старой печатной машинке — каждое нажатие с новым стуком. После его слов даже тишина показалась слишком громкой. Игнорируя взгляд Пауло, Софи поднялась на ноги и остановилась с Иваром, опустив руку на его плечо.       — Идём, нам здесь больше делать ничего.       — Я был рад нашему сотрудничеству, Ивар. — Винсент кивнул и сдержанно улыбнулся. По его лицу вообще ничего нельзя было понять. Он казался совершенно непроницаемым, хотя сам с лёгкостью раскладывал любого на составляющие. — Возможно, я ещё свяжусь с тобой, мальчик мой. Возможно.       — Не стоит, — отрезал Лодброк, уже собственнически прижав к себе Софию. Догадывался ли он о том, что произошло здесь пару минут назад? Никто не знал. Но Лодброк был уверен лишь в том, что больше не намерен отпускать от себя любимую жену. Никогда.

***

      Нервная дрожь всё не проходила и не проходила. Софи пыталась стереть из памяти насмехающееся выражение лица Пауло, но ничего не выходило — его торжество так и стояло перед глазами. От произошедшего между ними, от самой себя теперь было противно. Едва оказавшись дома, Софи стянула платье и отшвырнула его как тряпку. Уютный халат и бокал вина должны были помочь успокоиться.       — Ивар, ты должен кое-что знать.       Лодброк медленно подошёл к Софи сзади, прижавшись к ней всем телом, обвив руками талию. Его ровное дыхание обжигало её шею. Впервые за долгое время он понимал, что дышит. Свободно.       — Не хочу это слышать. — Он догадался, о чём могла рассказать София. Но понимал: произнеси она это вслух, всё превратится в очередную проблему, которую необходимо будет решать. А он не хотел. — Ты только моя. Я знаю это.       Софи обернулась, разворачиваясь к нему лицом, часть её не могла поверить, что это слышит. Уткнулась лицом в его грудь, словно прячась от всех бед в единственном безопасном для неё месте. Так было всегда. И будет.       — Знаешь, — Ивар устроил подбородок на макушке Софии, — я знал, что рано или поздно Винс заставит меня выбрать. — Тяжелый вздох непроизвольно вырвался из груди Лодброка. — Но это вышло намного легче, чем я думал. Только… — Короткий и нервный смешок. — Я теперь понятия не имею, где хоть немного сгожусь.       — Глупости. В мире столько всего, столько возможностей. У нас всё получится. — Уютное тепло обволакивало её, вытесняя всё неприятное. — Я буду с тобой, буду во всём поддерживать. Я люблю тебя.       Ивар зажмурился из-за защипавших глаз. Он так долго не верил в то, что достоин чего-то большего, чем одиночество и игры с законом, что сейчас, держа в руках то самое его личное счастье, не до конца даже и верил в происходящее. Пусть ему ещё не раз придётся наверняка встретиться с Винсентом, чтобы окончательно выйти из своего прошлого, но ведь теперь он был уверен, для чего он всё это делал. Для кого. Выдох получился дрожащим, но несущим покой.       — Я тебя люблю. Тоже. — Ивар крепче сжал объятия, мягко улыбнувшись.