***
София поймала себя на мысли, что провела перед зеркалом слишком много времени, стараясь выглядеть так, будто вообще с утра в него не заглядывала (преувеличение, конечно же). Сегодня день важных посылок — обе удивили одна больше другой. Небольшой конверт с уведомлением о разводе оставил в душе пустоту, а вторая посылка… Борромео не знала, что и думать. Пабло Пикассо, тот самый — подлинный. Она могла лишь догадываться, каким образом Пауло достал его. Впрочем, какая разница? Его методы её не трогали. «Ты имеешь на это прав больше, чем кто-либо». Ровный грубоватый почерк, истинно мужской, так и стоял перед глазами. Месяц он не давал о себе знать, а потом — Пикассо. Это как выбить почву из-под ног. Весь этот месяц Софи занималась делами конюшни и собственным жильём, а теперь подарок Пауло снова вернул мысли о нем. Такси остановилось около уже знакомого клуба, но Софи медлила. Чуть больше месяца назад она вошла сюда и сразу направилась к своей цели. А сейчас что-то останавливало, и хотела бы она знать, что. Выпив коктейль, Софи двигалась к танцполу, в конце концов, у неё сегодня развод. — София Борромео? — Высокий широкоплечий мужчина в чёрном костюме аккуратно взял её под локоть, но тут же отпустил. Вероятно, лишь чтобы среди гула и толпы людей привлечь внимание. — Позволите сопроводить вас? Софи кивнула и проследовала за секьюрити. Стоило оказаться в коридоре, и музыка позади стихла. Мужчина открыл перед ней дверь и пригласил войти, сам оставшись снаружи — дверь так же тихо закрылась. — Винсент. — Софи опустилась в мягкое кресло не дожидаясь приглашения. — Спасибо за картину. — Не стоит. Всего лишь вычеркнут очередной пунктик в списке людей, заслуживающих расплаты. — Пауло восседал в своём кресле с бокалом в руке. — Они не пожелали играть честно, так потеряли ещё больше. — Поднявшись, Винсент подошёл к шкафу и достал из небольшого бара графин с янтарным дорогим виски. Наполнив бокал, Винс вернулся на место. Он двигался плавно, даже медленно, но всё так же грациозно. По всей видимости, работа выматывала и таких стойких людей. — Ты не угостишь даму? — Софи опустила взгляд на бокал и руки Пауло. — Пятница, почти ночь. И мне есть что праздновать. — В последних словах против воли просквозил сарказм. Винсент изогнул бровь и, подумав немного, молча достал из ящика стола второй бокал и кивнул на шкаф. — В полном твоём распоряжении. — Он улыбнулся довольно искренне, словно был рад компании. — Кажется, я даже догадываюсь, что ты празднуешь. — Сделав большой глоток, он откинулся на спинку и прикрыл глаза. — Всё же расставание тебя терзает. — Я не жалею об этом решении. — Софи предпочла виски, не терзаясь муками выбора, и наполнила бокал. — Видимо, семейная жизнь не для меня. Но всё равно, неприятная процедура. — Небольшой глоток, и алкоголь согрел изнутри. Потерев переносицу, Винсент усмехнулся. — София, можешь обижаться. Мне всё равно, и ты это знаешь. Но для меня ты пока что девчонка, которая без должной руки готова наворотить дел в столь раздраенном состоянии. Ты нуждаешься в человеке, готовом придать верный вектор. Для таких отношений ты абсолютно готова. — Отставив бокал, Винсент мягко улыбнулся. Даже теплее обычного. — Ты так думаешь, — произнесла она, забыв придать голосу вопросительные интонации. Задумчиво повертев в руке резной бокал, она взглянула на Пауло. — И куда способен привести такой вектор? Что будет в итоге? Пауло привычно усмехнулся и пару раз похлопал себя по колену. Вроде и без намёков — простая просьба подойти ближе. Но как всегда — не терпящая возражений. — Попробую объяснить. — Попробуй. — Борромео помедлила. Прекрасно поняв намёк, она не торопилась его исполнять. Допив залпом остатки виски, наполнила его снова и лишь после приблизилась к Пауло и опустилась на его колени, опустив свободную руку на шею. Юбка поползла по бедру вверх, но Софи будто и не заметила. — Говорил тебе ранее, что ты крайне способная. И твой талант нельзя тормозить. — Рука Винсента совершенно по-хозяйски легла на талию Софии — на своё положенное место. Второй же он неторопливо поправлял её волосы. — И тебя нужно подтолкнуть к цели. — Шлепок по ягодице, и Пауло довольно хмыкнул, но всё же не выказал вновь ни единой эмоции. Тело Борромео откликнулось в тот же миг, но Софи не торопилась следовать своим желаниям. — Управление. Власть. Контроль и поступательные движения вверх. Выше… и выше… — Он опустил руку на бедро Софии и последовал собственным советам, скользя по стройной ножке вверх к кромке трусиков. — И под таким человеком ты подразумеваешь, конечно же, себя. — Её рука накрыла его широкую ладонь, не давая продвинуться выше. — Зачем тебе это? — А ты считаешь меня подходящим под это описание? — Винсент хоть и остановился, но магнетические искры в его глазах проникали в само сознание, путали и меняли мысли. Будто бы так он хотел сам, его рука покинула ноги Софии. Пауло сощурился, всматриваясь в каждую эмоцию Борромео, и совершенно невзначай провёл большим пальцем по её губам, словно стирая с них ненужные вопросы. — Да. Иначе этого разговора бы не было. Как и моей работы на тебя, — прямо ответила она, без намёка на флирт или заигрывание. Ничего такого не было и в помине, только деловые интонации в голосе. Но желание в потемневших глазах и участившееся дыхание выдавали её. Софи никогда бы не смогла ответить на вопрос: почему? Она не была влюблена в Пауло, как могло бы показаться. Он приоткрыл перед ней врата в ад, а ад привлекал гораздо больше рая. — Тогда тебя должно больше волновать, как я могу наказать тебя за дерзость в мой адрес, чем оставленные в прошлом ангельские подачки Лодброка. — Винсент вновь пользовался действенным приёмом, едва уловима шепча слова на ухо. Едва касаясь губами кожи. Едва не проникая в самые оберегаемые мысли Софии. И это «едва» должно было ведь когда-либо сорваться. Он точно знал, что нуждался в услугах Софии. Она отлично себя зарекомендовала во всех сферах. Как и знал, что она нуждалась в нём не меньше. Это льстило и подогревало интерес. Он играл с Софией, но никогда не вынуждал её менять собственное мнение. Только подталкивая к сокровенным желаниям. Такие женщины при хороших учителях достигали многого. И Винсент решил помочь освоиться Софи в этом мире. — Таких умелых девочек лучше держать близко. Ближе, чем следовало бы. — Хрип обжёг кожу шеи, и тут же она увлажнилась касанием языка. Пауло легко подул, вызывая вновь мурашки. — Должно. Но не волнует. Дерзость — это часть меня. — Софи улыбнулась, слегка приподнимая подбородок, чтобы больше открыть шею волшебным ощущениям. — Дерзость гораздо интереснее, чем полная покорность. — Упоминание Ивара она будто и не заметила, на самом деле заблокировала эти мысли, не давая им развиться. И они тут же улетучились под мягкостью дразнящих прикосновений Винсента. В его руках она не могла думать ни о ком другом. Чувственное «ах…» слетело с её губ. Сердце гулко колотилось в груди. — Значит, ты не оставляешь мне выбора, девочка, только наказывать тебя. — Ощутимый шлепок пришёлся чётко по ягодице. — Раз за разом. — Легко прикусив кожу на шее Борромео, Винсент усмехнулся. Он дразнил Софию, не продвигаясь дальше, только распаляя её желание всё сильнее. — Как непослушную ученицу, которая никогда не выучит урок. — Язык Винсента переместился с шеи к подбородку, а затем бесцеремонно вторгся меж приоткрытых губ Софии. Это даже нельзя было назвать поцелуем. Пауло толкался глубже, практически трахая её рот своим языком. Чтобы после отстраниться и вновь натянуть маску невозмутимости. — Ты получаешь кайф от этого. И никогда уже не сможешь жить, как прежде. Признай это. — Да, мне все это нравится. — Она сомкнула руки на его шее, едва достигая поглаживающими движениями основания роста волос. — Мне нравится, как ты забираешь контроль. — Шёпот, нежный и сладкий, как и прикосновения податливых губ к его губам, так разительно отличавшиеся от его поцелуя — почти невинные. — Ты опасный человек, Пауло, и это мне тоже нравится. — Губы Софи скользнули вниз по его шее, чувственно лаская кожу, а руки опустились к торсу, поглаживая сквозь ткань дорогой рубашки и, казалось, не желая торопиться. Так и было, Софи наслаждалась этим моментом. — Ты ненормальная, София, — рассмеялся Винсент и вдруг, приподняв её лицо, совершенно нежно поцеловал в самый кончик носа. Столько заботы пронеслось за это мгновение и тепла, сколько и не было никогда в этом суровом и безжалостном, пугающем человеке — Винсенте Пауло. — Но чертовски отважная. И порой сносишь крышу. — Винсент ухмыльнулся, дав слабину на короткий миг. Он знал, что София никогда не замечала те секунды, когда он терял контроль. И ей не обязательно было это видеть пока что. Будь то порыв страсти или то, когда Пауло чуть не пробил череп завравшемуся Диего, позабывшему своё место в цепи жизни. Винсент отпустил руки, давая волю действий Софии, внимательно изучая каждое её движение. Это больше стало походить на настоящий экзамен. Только на кону была не оценка, а самый настоящий сладкий оргазм, подарить который или нет решал Винсент. Слова Винсента удивили Софию, но нашли отклик внутри неё. Вдруг стало так тепло и спокойно. Даже уютно. Уголки губ приподнялись в улыбке, а в глазах появился нет, не огонь — свет. Она поняла, что чувствовала себя совершенно расслабленной. Вдруг захотелось спрятать от него лицо, чтобы не увидел это выражение. Она превратилась из дикой кошечки в ласкового домашнего котёнка, и почему-то не хотелось, чтобы Пауло заметил перемену. Софи вновь потянулась губами к коже на шее Пауло, почти касаясь мочки уха, а её пальцы нашли пуговицу на безупречной рубашке, потом вторую, третью и следовали вниз, пока не осталось ни одной. Разведя в стороны белую ткань, Софи прикоснулась мягкими ладонями к мускулистому торсу Пауло, которому могли бы позавидовать многие молодые люди. Только это была заслуга спортзала в меньшей степени. Изучая его нежными поглаживаниями, повторяя завитки темных волос, Софи невольно задумалась, что всё это отточила сама жизнь. Наткнувшись на неровную кожу, её рука невольно дрогнула. Шрам, поняла она. Наверняка один из. Софи повторила его линию, мягко проводя пальцами вверх и вниз, и нежности в этом прикосновении стало ещё больше. — Не стоит. — Винсент вобрал воздух через сомкнутые зубы и довольно сильно сжал запястье Софии, отстраняя её руку от торса. Немного помедлив, он сглотнул и, прикрыв глаза, приложил её ладонь к своей щеке, подёрнутой двухдневной щетиной. Вероятно, Винсент немного поторопился, предоставляя Софии немного больше самостоятельности. Она непроизвольно начала затрагивать то, что не следовало. И нужны были границы. Самоконтроль был с Пауло, казалось, с самого рождения и вернуть его — как щёлкнуть пальцами. Рывок. И ноги Софии расположились вокруг торса Винсента. Дыхание тяжелее обычного. Пауло прижался к Борромео лбом и тут же оттянул зубами её нижнюю губу, прорычав что-то невнятное. — Раздевайся. — Он приподнял бёдра, давая понять Софии о необходимости действовать быстрее. Софи верно истолковала его жест. Она перешла черту, которая обезличивала их, но Борромео просто не умела иначе. Она сколько получала, столько и отдавала. Она так чувствовала. Слишком много страсти и нежности, бывшей частью её натуры, скопились внутри и теперь искали выход. Свет не исчез. Теперь, когда он зажёгся вновь, его сложно было погасить. И Софи сама едва ли понимала, что всё это значило. Она покорно потянула подол платья и отбросила его в сторону, стянув через голову, как ненужную ткань. А после вернула руку на место, куда устроил её только что сам Пауло — у его лица — и припала к его губам в требовательном поцелуе. Руки Винсента властно и до болезненных отношений сжали груди Софии, не разрывая поцелуй. Он сминал её губы, подстраивал под себя весь процесс. Пауло тоже не мог иначе. Жажда управления всей ситуацией и тяга к полному контролю всегда были главным качеством Винсента. Ещё несколько секунд, и он, отодвинув в сторону трусики, резко и без предупреждения вошёл в Софию, буквально вынудив самой опуститься на всю его длину, заткнув стон поцелуем. Чувствовать его власть над собой, покоряться этой власти, огромной силе, что носил в себе Винсент Пауло, — это опьяняло, затмевало разум и уносило от реальности прочь. Покорность никогда не была лучшей чертой Софи, но откуда всё это в ней бралось? Пауло хотелось покориться. Он восхищал, завораживал. Цепляясь пальцами за его волосы, жадно обнимая за шею, Софи отдавала ему всё и всё позволяла. Все чувства и ощущения обострились, стали вдруг иными. Она вся стала как пластилин в его горячих руках: нежная, мягкая и податливая. Винсент не чувствовал вины, что тянул за собой Софию. Ему было плевать на такие мелочи, если он сам получал удовольствие. Мир Винсента разительно отличался от мира Софии. И ему было любопытно нащупать, была ли у Борромео та самая грань, за которую она не была бы готова переступить. Но, чем больше он узнавал её, тем больше склонялся к мысли, что все эти грани он лично стёр в её сознании. От Винса не могло скрыться, сколько светлого хранилось в казавшейся хрупкой девчонке, но Пауло уже знал, как мог направить этот самый свет в нужное ему русло. Ивар ошибся, не рискнув испробовать пьянящее чувство власти над такой непокорной, как Софи. Лодброк, по незнанию, хотел видеть в ней равную себе, стоять плечом к плечу против всех… Винсент усмехнулся, ускоряя ритм, и тут же оставил след от укуса на нежном плече. Пауло не собирался делать Софию равной себе. Его власть неделима. Но он мог бы подарить ей чувство защищённости рядом с собой и ощущение этой самой власти. Только не считал, что пришло это самое время. Оттянув волосы Софии, Винсент оголил её шею и прошёлся языком от ложбинки между грудей до самого подбородка. Его движения стали рваными и дыхание наконец сбилось. В этот раз он не заботился о Софи. Не задумывался о её комфорте. Брал то, что хотел на данный момент. Дико и жадно. Уловив изменения в ритме Винсента, Софи открыла глаза, она хотела видеть его лицо в этот момент: видеть этот жадный взгляд хищника, получившего свою добычу. Она слушала сбившееся дыхание и поняла: то, что видит сейчас, в самый пиковый момент, ей нравится, безумно нравится. Осознание было последней каплей, и Софи улетела. Хватка её рук стала сильнее, она прижалась к Пауло, не сдерживая стоны, поддаваясь сладкой лаве, переполнявшей её. Прикрыла глаза, уткнувшись куда-то в шею Винсента, растворяясь в собственных ощущениях. Знакомый звук вернул Софи к реальности — мелодия её телефона, которую она едва узнала. Софи игнорировала звук, не желая прерывать момент близости, но кто-то там был слишком настойчив. — Будь добра, отключать в следующий раз хотя бы звук. — Винсент прошёлся пальцами по спине Софии вдоль позвоночника и, подавшись вперёд, слизнул солёные капельки со щеки Борромео. Он не торопился покидать её тело, наслаждаясь моментом. Дыхание постепенно восстанавливалось, но трель начала раздражать, и Винсент откинулся в кресле и махнул рукой, давая понять, что требовалось от Софии. Ноги предательски дрожали, окутанные приятной слабостью, когда Софи поднимала с пола платье, чтобы поспешно одеться и прекратить наконец, раздражающую мелодию. Сбросив звонок, она заметила, что не принятых уже несколько, и тут телефон снова ожил. Кэтрин, единственная подруга в Дании, что-то настойчиво хотела, и Софи поняла, о чём речь. — Кэт, что случилось? — Ты куда пропала, я уже полчаса звоню! — недовольно затараторила подруга, и Софи сбавила громкость динамика, нащупав кнопку громкости. — Фото уже у тебя, а мы уже едем в «Люкс»! Как ты теперь успеешь? — Не переживай, дорогая, я успею. — София широко улыбнулась, радуясь своей удаче, как маленькая девочка. Неужели у них всё получилось и конюшню удастся спасти?.. Поднявшись с кресла, Винсент заправил в брюки рубашку и, пригладив волосы назад, будто невзначай поинтересовался: — Подвезти? Мой водитель в твоём распоряжении до вечера. — Пауло собирался вновь зарыться в делах. Их накопилось немало в клубе, требующих его личного решения. — Нет, у меня ещё дела здесь. — Софи наспех прошлась расчёской по волосам и подкрасила блеском губы. Уже в дверях она обернулась: — Винсент, спасибо. — Прозвучало с тёплой улыбкой и без уточнений, за что именно она его благодарила, и Софи скрылась в коридоре. Пауло только кивнул, хмыкнув, наблюдая за тем, как за Борромео закрылась дверь. Лёгкая усталость ощущалась в теле, но она была приятной. Винсент вздохнул и потёр виски. Иногда ему казалось, что такие игры уже не для него, но разве можно было избавиться от животного и примитивного инстинкта? Да никогда. Вся его жизнь строилась на этих самых пресловутых инстинктах: самосохранение, пропитание, управление… Но сильнее всего он развил в себе интуицию. И именно она говорила ему, что раз София отказалась от водителя, значит, далеко уходить не собиралась. Один звонок, и Винсенту сообщили, что Борромео не покинула клуб. Это показалось Винсенту весьма любопытным. Сделав глоток из полуполного бокала, Пауло надел чёрный пиджак, отливающий синим, и с этим самым бокалом вышел из кабинета.***
София расположилась на втором уровне, откуда открывался обзор на вход, столики и на весь танцпол. Опершись на металлический поручень, с бокалом попсового виски, она наблюдала за тем, что происходило внизу. Кэтрин вот-вот должна была появиться, а вместе с ней и Карл Дюбуаль, директор конюшни. Дюбуаль собрался продавать её американскому бизнесмену вместе со всей обширной территорией. Бизнесмен построил бы там отель, и детям негде будет заниматься. Софи не могла этого допустить, а на уговоры продать конюшню ей, в рассрочку, он не поддавался категорически. — Соф? — Раздался рядом хорошо знакомый голос, но Борромео ожидала услышать его меньше всего. — Уббе? — Она даже растерялась. Окинула его мимолетным взглядом: всё тот же тёплый взгляд и небрежно деловой стиль. — Что ты здесь делаешь? Ты же не любишь клубы. — Встречался с другом, — ответил Лодброк и добавил, немного помедлив: — Я слышал про вас с Иваром. Но ты не выглядишь расстроенной, совсем нет. — Так и есть, но я не хочу об этом говорить, пожалуйста. — Уббе понял её и не стал настаивать. — Я жду Кэт, у нас тут одно дело. — Дело? Что вы задумали? Не отрицай, я знаю этот взгляд. — Уббе знал её слишком хорошо, и… это же Уббе. Софи рассказала ему всё о конюшне и их с Кэтрин идее. Лодброк вначале выругался, потом посмеялся и захотел поддержать их своим участием. Они ещё недолго поболтали, как старые друзья, пока наконец, не увидели, как Кэтрин и Дюбуаль заняли один из столиков недалеко от танцпола. — Карл, надо же, какая встреча! — Софи возникла у столика, словно выросла из-под земли, а за её спиной возвышался Лодброк. Дюбуаль тут же отнял руку от плеча Кэтрин и отстранился от неё. — Не думала, что встречу тебя здесь. Как поживает Патрисия? — Софи присела на мягкий диванчик, не дожидаясь приглашения, и Уббе опустился рядом, последовав её примеру. — Это твои друзья, котик? — Кэт вжилась в роль. — А кто такая Патрисия? — Это его жена и мать его троих детей, — любезно подсказал Уббе. На лбу Карла проступила испарина, пальцы нервно отбивали барабанную партию по краю столешницы. Софи поняла, что он борется с желанием встать и уйти. — Как хорошо, что я встретила тебя, Карл. Мне тут звонил один знакомый, из Спектатора. — Софи блефовала, никаких знакомых в газете у неё не было, но это дело поправимое. — Он вспомнил, что я работаю на тебя, и показал мне кое-что. Решил пока не публиковать. — Софи открыла фото в телефоне и подтолкнула к Карлу. Тот всматривался в экран несколько минут, листая кадры своего похода в публичный дом, а потом в ярости уставился на Софию. — Не видать тебе конюшню, как собственных ушей! — Дюбуаль вскочил на ноги и швырнул телефон, прошёлся по нему каблуком, уничтожая, и почти бегом бросился прочь из клуба. — Он же знает, что это не поможет? — риторический вопрос Софи произнесла с усмешкой. — Ты молодец, Кэт. — Как думаете, он испугался? — Подруга смотрела на них обоих. — Похоже на то… — задумчиво протянул Лодброк, поднимая с пола остатки телефона. На некоторое время повисла тишина, разговор вдруг стал неловким, похожим на обрывки коротких фраз, и даже виски не спасло ситуацию. — Помните, как нам было весело раньше? — Вопрос Кэт прозвучал неожиданно для них всех. Софи помнила. Они много времени проводили втроём, поездки за город, рестораны, клубы… И тут до неё дошло. — Я думаю, нам нужно отпраздновать! — С улыбкой Софи поднялась на ноги и направилась в сторону бара. Оглянувшись, она заметила как оживился её столик. И поняв, что поступила правильно, Софи затерялась на танцполе. Между Кэт и Уббе что-то определенно промелькнуло, и Софи это искренне порадовало. Не желая смущать их и мешать, она попрощалась с друзьями и вышла на улицу. Ночной воздух освежал. Отыскав глазами представительский автомобиль Пауло — её уже ждали — Софи направилась к нему и села в машину, вдыхая запах дорогого салона. Жизнь неслась бешеной скоростью, и сейчас Софи ощущала это, как никогда. — А теперь объясни, будь добра, в чём разница между решением проблемы одним звонком и прощением долга с тремя звонками? — Голос Винсента в обращении к Софии ничем не отличался в этот раз от того, как он общался со своими провинившимися сотрудниками. Закусив зубами сигару, он скрестил руки на груди в ожидании удовлетворяющего его ответа. Софи вздрогнула и едва не подпрыгнула на месте, столь неожиданно было услышать этот голос, уже ставший так легко узнаваемым. Обернувшись, она увидела рядом Пауло. — О чём ты? — Софи пыталась понять, о чём речь, прокручивая в голове последние события, связанные с Винсентом. Сдвинутые брови и морщинки, возникшие на идеальной коже лба, выдавали её напряжение. На ум ничего не шло. — Если считаешь, что я в собственном клубе не узнаю о приходе Дюбуаля, то ты меня разочаровываешь. А сложить два и два… — Пауло вздохнул и нахмурился. С виду он был совершенно расслаблен, как и всегда, но что-то в его взгляде вынуждало сжаться. Он прожигал дыру, заставлял говорить правду. Даже ту, о которой собеседник и сам не подозревал. — Можешь не отменять своих занятий в конюшне. Картинка в голове Софи сложилась, и морщинки на лбу разгладились. Теперь осталось только удивление. Переваривая информацию, Софи откинулась на спинку сиденья, не сводя глаз с Пауло. — Я привыкла сама решать свои проблемы, а не вешать их на других. — Она никак не могла понять, как относиться к такому вмешательству. Да даже просто в это поверить. — Любые проблемы моих близких сотрудников касаются меня. Любое твоё действие может отразиться на моей репутации. Ты понимаешь, что шантаж мог означать, что либо я не в курсе деятельности приближённых, либо дал разрешение на этот цирк. — Верхняя губа Винсента дёрнулась. Он действительно злился. Но злился на то, что София не сочла нужным посвятить его в свои планы. — Я не желаю больше видеть такое самовольство, София. — Но это же моё личное дело, как оно может отразиться на тебе… — Она оборвала сама себя, вдруг поняв, что сказал Пауло. Он действительно назвал её близким сотрудником?! Кажется, даже её синие глаза расширились в изумлении. — Мне и в голову не могло прийти беспокоить тебя по таким пустякам и тратить на это твоё время, — закончила она, и в голосе появилась мягкость. — Но я поняла тебя. Такого больше не повторится. — Она точно продала душу дьяволу! Другого объяснения просто не было. — Меня касается всё, происходящее уж в этом городе точно. — Винсент стал спокойнее, но его взгляд всё ещё излучал недовольство. — Надеюсь, мы действительно услышали друг друга, и это недоразумение на первый раз я сочту за твою неопытность. — Пауло выдохнул густой дым, приоткрыв окно. Равнодушие и некое недовольство теперь соперничали внутри Винсента. — Дюбуаль продал свою конюшню. Поэтому все отчеты по её деятельности тебе придётся направлять другому владельцу. Не советую отлынивать. — Её владельцу — то есть тебе? — Софи подалась вперёд, ожидая ответа, словно от него зависело очень многое. Винсент развёл руками, будто его вынудили поступить именно так, и других вариантов решения не было. Благотворительность вообще никогда не входила в планы Винсента. Он просто не нуждался ни в украшении своего имени, ни в отмывании денег… Да и творить безвозмездное добро его никогда не тянуло. Однако в этот раз он решился на этот шаг по известным только ему одному причинам. Но Пауло ещё ничего не делал просто так… — Я поняла, — сдержанно кивнула София, спрятав все свои эмоции в сейф. Отвернувшись от Пауло, она опустила глаза на свои сомкнутые в замок руки, что лежали на оголённых коленях. Она выучила урок. — Твоё предложение о водителе ещё в силе? — спросила она спустя минутную паузу. Словно ничего и не бывало. — День был тяжёлый, я хочу домой. — Конечно. — Винсент понимающе склонил голову и покинул салон автомобиля. Вместо него остался лишь запах сигар и привычный древесный шлейф туалетной воды. Сочетание запахов, присущие уважаемому и богатому человеку. Только в этом Винсент был стандартным мужчиной.***
Винсент, нахмурив брови, вчитывался в принесённую Софией документацию о деятельности, доставшейся ему от Дюбуаля. Борромео хоть и отличалась сообразительностью, но всё это было для неё в новинку, поэтому на первое время Пауло контролировал практически всё. София приятно скрашивала нудную проверку, потягивая коктейль, сидя на тёмно-вишневом столе. Рука Пауло лежала на её коленке и периодически то сжимала её, то поглаживала. — Винс! — Двери распахнулись в один момент и буря взорвалась в кабинете. — Невозможно работать с такими людьми! Они нихера не понимают, не обучаются и… — Секунда на осмысление ситуации, и нахмуренные брови Винсента сменились улыбкой на его лице. Он не убрал руку с ноги Софии и только выжидающе смотрел на вошедшего.