Niemand

      Когда Софи открыла глаза, уже было светло. Лучи утреннего солнца пробирались в спальню через не слишком плотно закрытые шторы. Прислушавшись, Борромео поняла, что дети ещё спали — было совсем тихо. Ивар так и спал в её объятиях, и Софи осторожно потянулась свободной рукой к телефону: посмотреть время и отключить будильник. Ещё не было и восьми утра. Отложив телефон обратно, она вернула руку на плечо Ивара, вслушиваясь в его ровное дыхание. Во сне он был таким безмятежным, лицо его разгладилось и стало почти по-детски открытым. Смотреть на спящего Лодброка можно было вечно. Жаль только, что у них не было столько времени.       — Иди ко мне, — сквозь сон совершенно охрипшим голосом произнёс Ивар, прижимая Софию к себе. — И не думай вылезать. — Он даже глаза не открыл, а губы дёрнулись в улыбке. — Лежать голыми в одной кровати… Мечты исполнены. Можно умирать уже?       — Нет. Я тебе запрещаю. — Софи с готовностью прильнула к Ивару. Соприкосновение кожи, широкие ладони на её спине… Разве что-то ещё нужно было для счастья? Она впитывала трогательную хрупкость этого момента, как губка, вбирая всё без остатка. Подняла глаза, чтобы лучше видеть его лицо. Улыбка Ивара заставляла её сердце едва ли не выпрыгивать из груди. — Мне так хорошо с тобой.       — Ну не знаю, чего-то не хватает. — Ивар облизнул зубы, а в следующий момент он обрушился неумолимой щекоткой на Софию. — Чтоб ты знала, как просыпаться раньше меня!       — Эй, нет! Так не честно! — Софи отбивалась с хохотом, пытаясь перейти в наступление. Светлые волосы растрепались, щёки покраснели от активных действий, хоть в синих глазах ещё и оставались следы сна. Борромео делала то, что ей было совсем не присуще, но эта милая потасовка тронула до глубины души.       Оказавшись сверху, сжимая запястья Софии над её головой, Ивар нагнулся к самому её уху. Его грудь тяжело вздымалась, а сердце наоборот было в этот раз совершенно спокойным, будто Борромео всё ещё удерживала его в своих ладошках.       — Если ты не перестанешь так мило смеяться и морщить носик, то я за себя не отвечаю. — Возбуждение уже практически на полную упиралось в Софию, и дьявольские искры метались в глазах Ивара, но он ничего не предпринимал, понимая, что сорвись он сейчас, всё будет кончено для них обоих.       — Как бы мне этого ни хотелось, но нужно вставать… У нас тут целая банда, выспавшаяся, набравшаяся энергии и голодная. — Софи обвела его лицо ласковым взглядом. Его возбуждение мгновенно передалось и ей, но теперь они уже не могли себе этого позволить.       — Позволишь, я кое-что хочу попробовать на кухне? — Ивар, как мальчишка, замысливший шалость, сжал губы, пряча лукавую улыбку. — Только охлажусь немного. — Чуть приподнявшись, он опустил взгляд на себя. — Это всё ты виновата. Нельзя быть такой сексуальной утром.       — А я потом узнаю свою кухню? — Софи широко улыбнулась, кивая в знак согласия. — Это всё потому, что ты рядом. Иди, а потом я. — Вылезать из постели так же не хотелось, как и расставаться с атмосферой этого утра.       Уже полностью одевшись после, дабы не вызвать лишние вопросы у детей, Ивар легко чмокнул Софию, но в этом поцелуе было больше грусти, чем чего-либо.       Готовкой Лодброк уже и не помнил, когда занимался, но сейчас, периодически убирая с лица следы пищи внешней стороной ладони, Ивар ощущал некую лёгкость, улыбаясь и прикусив язык. Конечно, тосты немного подгорели и сами по себе смотрелись бы ужасно, но Ивар отрезал корки и поместил на каждый кусочек по жареному яйцу, ветчину и кусочек сыра, накрыв всё это ещё одним тостом. Лодброк торопился, чтобы успеть справиться к моменту, когда проснулись бы дети.       Софи приняла душ и привела себя в порядок, а в коридоре её перехватила вся их банда. Близняшки шумели, а старшие держались в стороне от их гомона, напустив взрослый вид, мол: вот малышня, мы не такие. С ванными процедурами они справились сами, а Лили и Роуз умудрились устроить водяную перестрелку, и под раздачу попали все. Так они и появились на кухне: болтающие на перебой близняшки под смех Софи и невозмутимые Кира с Виктором. Старшие проявили чудеса воспитания и принялись помогать Ивару накрывать на стол, а младшие просто держались рядом. Софи остановилась на пороге, глядя на эту домашнюю картину, и защипало в глазах. Она просто отказывалась верить, что этот мираж развеется и превратится в пыль.       — Эй! Кира, Вик, давайте-ка расставляйте стаканы на стол. — Ивар улыбался, но стоило взглянуть на Борромео, его лицо подёрнулось мирной грустью. Без сожалений. Он знал, на что шёл. И повторил бы всё снова. — Соф, нальёшь сок? — Хотелось обнять её и по-семейному чмокнуть в щёку. — Тут кое-кто, если не перестанет цепляться за мою ногу, не будет есть руками. — Деланно серьёзный взгляд упал на Лили.       Лили требовательно протянула ладошки к Ивару, желая пойти на руки, и Софи опомнилась, прогоняя наваждение. Лилз так уютно устроилась на коленях Лоброка, что её мать ей даже позавидовала. Завтрак проходил шумно и весело, Софи то и дело наблюдала за Кирой, но от вчерашнего испуга не осталось и следа, атмосфера заразила и её. А ведь это могли бы быть их с Иваром дети. Мысль пронзила сознание с такой болью, что на мгновение потемнело в глазах. А потом гравий у дома зашуршал под колесами автомобиля, и идиллия закончилась. Софи не нужно было смотреть, чтобы понять, кто приехал. Она и так знала. Винс.       Заметить перемену настроения Софии Ивар просто не мог.       — Думаю, завтрак окончен. Давайте-ка быстро всё убирать, иначе мультфильмы я отключу лично. Всё честно? — Лодброк хоть и улыбался, но понимал, чем сейчас может обернуться вся ситуация. — Кира, держи. — Лодброк протянул дочери свой мобильный. — Покажешь Вику тот самый свой любимый клип, как только всё уберём?       Кирстен засияла, убирая в карман шортиков телефон, и закивала.       — Доброго всем присутствующим утра. — Именно таким голосом рушили фантазии.       Софи поставила на стол чашку чая, удивляясь, как не дрогнули руки, и встретилась взглядом с Винсом: как всегда безупречный и невозмутимый вид. Вик и Кира поздоровались с ним первыми и вышли в гостиную, смотреть клипы. Близняшки же проявили больше эмоций, окружив отца.       — Девочки, поиграйте наверху, а потом я сделаю вам бассейн. — Уходить Лили и Рози не хотели, но предстоящие водные процедуры соблазнили их.       — Ты будешь завтракать? — Голос звучал привычно спокойно, хоть Софи и не знала, как вести себя и как поведет себя Винсент. Об Иваре сейчас даже думать было больно.       — Благодарю. — Пауло кивнул, но изучающий взгляд прошёлся по всем. Сейчас даже детям он не уделил должного внимания. Лишь подмигнул близняшкам. — Тошнит немного от событий. — Винс устроил руки на трости, повернувшись к Ивару. Тот выпрямился и стиснул зубы.       Софи нахмурилась, но ничего не ответила, улавливая настроение мужа. Ей требовалась вся выдержка, чтобы спокойно сидеть на диване, где они с Иваром ночью… Эту мысль она не разрешила себе продолжить.       — Ангела рассказала тебе про Киру.       — А вы думали, я не узнаю, что моя внучка сбежала из-под его вот носа? — Холодный и нечитаемый голос даже не дрогнул, но это было ещё хуже, чем взрыв.       — Я могу объяснить. — Ивар старался быть спокойным, старался не смотреть на Софию. — Мы…       — Как прекрасно, что ты решил подать голос! — Ледяная улыбка появилась на лице Пауло, и Лодброк ощутил, как волосы чуть ли не встали дыбом. — Пойдём-ка со мной. Прогуляемся. Здесь такой чудесный воздух. Особенно ночью. Или ты не успел заметить? — Винс прищурился, склонив голову набок. Лодброк едва заметно подался вперёд и до больного скрежета стиснул зубы. Внутри Ивара промчался огненный шар, чуть не подчинив все эмоции силе гнева. Уничтожить бы все препятствия к счастью, да только вот самым главным препятствием был он сам.       — Из-под его носа. — Софи сочла, что содержимое её чашки весьма увлекательно и требовало особого внимания. — Энн так сказала? Она тоже там была.       — И она там была, — Винсент коротко ответил, проигнорировав присутствие Софии. — Но интересно другое, Лодброк, что же сподвигло тебя остаться здесь? — Винсент элегантно махнул тростью в направлении выхода. — Прошу. — Ивар, поморщившись, спокойно и без лишних эмоций последовал за Винсом, бросив короткую улыбку Софии, как только Пауло оказался спиной. — Не отвлекаемся. Обещаю, мы очень увлекательно пообщаемся.       В другой ситуации равнодушие Пауло задело бы Борромео за живое, а сейчас… Приятного было мало, но облегчение принесло. Вести себя, как прежде, брать его за руку, целовать… Она просто не смогла бы.       Улыбка Ивара вызвала ответную и у Софии. Короткий обмен взглядами сказал больше, чем могли бы слова. Софи хотела бы пойти с ними, но вмешиваться было нельзя.       — И не смей выходить, девочка. Запри дверь. Незачем детям… слушать. — Пауло пропустил вперёд Ивара и посмотрел на Борромео, будто она предала его по всем фронтам.       — Я не стану. — Захотелось отвести взгляд, но Софи смотрела на Винса, пока он не отвернулся.       Как только дверь захлопнулась, Винс остановился. Его лицо не выражало ни одной эмоции, кроме презрения. Пауло ещё никогда так не злился на Ивара, и тот это прекрасно ощущал. Хотелось провалиться под землю, но это стало бы трусостью.       — Это произошло случайно. И ты уже знаешь, что я оббежал все окрестности, пока София мне не позвонила. Если, конечно, претензия именно в этом. — Лодброк пытался скрыть вызывающие нотки, ведь оправдываться даже перед Пауло он не терпел. Но Винс только смотрел, примечал каждое движение, каждый скачок голоса. — Кира отказалась ехать. Я сообщил об этом Ангеле. Она согласилась. Зачем всё это, Винс? Что тебя так задело? — Если бы была премия за самый взрывоопасный вопрос, повлекший самые непоправимые последствия, то её совершенно точно получил бы Лодброк.       — Ты причинил вред моей девочке. Стоп. Двоим моим девочкам. Дочери и внучке. — Винсент начал спокойно, но его голос опускался, становился тише, вынуждая напрягать слух и концентрироваться только на этом гипнотическом голосе. — Я предупреждал о последствиях, Лодброк. Как и о том, что будет, если начнёшь ошиваться рядом с моей женой. — От ярко выделенного крайнего слова Ивара передёрнуло, что вызвало мимолётную улыбку на лице Винсента. — Сейчас я узнал, что ты как самый последний эгоистичный урод сорвался на Энн, не заметив, что ваша дочь ушла из дома. Какой же ты отец после этого?       — Винс, я уже…       — Лучше закрой свой рот и не рискуй! — Винсент привычным движением прижал наконечник трости к щеке Ивара, отклоняя его голову. Из наконечника предупреждающе торчал заострённый двузубец, касаясь кожи и оставляя на ней тонкий красный след. Ивар понимал, что каждое его слово могло нести плачевные последствия. Он скалился, сжимал кулаки, но не больше. Будь он один — уже бы предпринял попытку вынуть нож. Но практически на глазах у детей… — Умница. А теперь слушай, щенок, Киру я забираю с собой. И мне плевать на твоё мнение или Ангелы.       Терпение Ивара уже дошло до последней капли. Он кинулся вперёд, как дикий волк, на чьих детей покусился другой и более могущественный хищник. От двузубца Ивар увернулся, но вот в тот же миг в глазах потемнело, и Лодброк покачнулся. Что-то липкое и тёплое медленно потекло на веко. Так же оскалившись, Ивар стоял, закрыв ладонью рассечённую бровь. — Не рыпайся, сынок. Есть другой вариант. — Пауло ухмыльнулся, выпустив наконец пар. Его широкие плечи расслабились, он знал, что вышел вновь победителем. — Кира сама скажет, где останется, пока вы, любимые мои дети, не найдёте общий язык и не сведёте все ссоры на «нет». Но если ты ещё раз тронешь Энн, или я вновь узнаю, что от твоей животной агрессии страдают мои внуки, то… — Наконечник попытался отбросить руку Ивара от брови, но Лодброк только поморщился и злобно, нервно дёрнулся. — То я лишу тебя всего: детей, жены, имени, права… — Винсент, словно королевская кобра, опасно шипел в лицо Ивару. — Ты знаешь, что я могу это. И никакая София тебе не поможет. Она и знать тебя не пожелает, поверь.       Безусловно, Лодброку здесь стоило бы молча проглотить услышанное, но он ухмыльнулся. Ивар знал, что София никогда не отвернулась бы от него. Винсент презрительно хмыкнул.       — А теперь прочь с моих глаз. — Винс отмахнулся. — Можешь разве что сам спросить Кирстен, где она останется.       Не дождавшись реакции Ивара, Винсент, протирая наконечник белоснежным платком, нервно вошёл в дом и двинулся к своим детям, изменившись в лице, будто ничего и не было.       Софи попросила Киру и Вика приглядеть за близняшками, а сама сделала единственное, что могла, — смотрела за разговором из окна. Она вздрогнула, когда Ивар бросился вперёд и нарвался на кулак Винса, но развития конфликта не последовало.       — Вижу, вы поговорили. — Выйдя в гостиную, навстречу, София скользнула взглядом по рассеченной брови Ивара. Только присутствие Винса останавливало Борромео, чтобы не подойти к Лодброку. Софи задержала взгляд на самом Пауло, и вновь обретённый спокойный вид не мог обмануть её. — Ивар, Кирс наверху. Позвать её? — Вопрос в никуда. Ивар даже не среагировал.       — Очень мило пообщались, — бросил Винсент, не взглянув на Софию. — И приведи его в порядок, чтобы дочь не пугал. — Удаляющуюся спину Пауло пронзил яростный взгляд Ивара. Он сделал шаг за Винсентом совсем несознательно.       — Я разберусь. — Софи сомкнула ладонь на руке Лодброка, останавливая его. — Идём, приведём тебя в порядок, а потом поговорим с Кирой. — Она потянула его за собой на кухню, где достала аптечку и смочила ватку антисептиком. — Что сказал тебе Винс? — спросила София почти шёпотом, обрабатывая рану.       — Ничего особенного, — хмыкнул Ивар, прикрыв глаз, когда холод коснулся кожи, позволив Софи без лишних разговоров заняться делом. Ватки менялись, но крови на лице ещё было достаточно, и Лодброк осторожно отвёл руку Борромео. — Давай я просто смою водой и заклеим пластырем на время? — И когда только Ивар Лодброк перестал ворчать?       Софи окинула его внимательным взглядом, не скрывая тревогу, но её рука всё же опустилась.       — Хорошо. — Улыбка промелькнула на губах, но глаз не тронула.       Вода, попадая в рассечённую бровь, вызывала жжение, но Ивар даже не морщился. Вернувшись к Борромео, он, как прилежный ученик, сел рядом.       — Подлечи меня, медсестричка. Жаль, я доктором побыть не могу. — Ивар подмигнул, но тут же зашипел.       — Вот тебе за твои шутки. — Софи мягко усмехнулась и аккуратно заклеила рану. Мягкое касание к его щеке — она и этого не могла позволить сейчас, но не удержалась.       — Вообще-то больно, — как самый отвратительный актёр погорелого театра обиженно ответил Ивар. Как всегда — отличная тактика — свести в шутку, если нервы рвались от каждого слова.       — Уже всё прошло. — Это она об обработке раны или про разговор с Винсем? Или про них двоих? Софи откинулась на спинку дивана, перебирая в руке испачканную вату. Реальность происходящего всё никак не укладывалась в голове. — Дурной фильм какой-то, — пробормотала она, качнув головой, словно прогоняя наваждение.       — Идиот. Думает, сможет у меня забрать семью, тебя, в случае, если вновь ослушаюсь, — произнёс Ивар на грани слуха. В его руках сверкнул тот самый излюбленный кинжал. — А я ведь мог всё решить совсем иначе, но струсил. — Лодброк нахмурился, отчего из-под пластыря вновь засочилась кровь.       — Детскую любовь забрать не так просто, — ответила Софи без колебаний и добавила тише: — как и мою. Ты не должен был. — На мгновение её пальцы коснулись холодного металла, задевая кожу Ивара. — Это вовсе не трусость, а благоразумие. Это бы ничем хорошим не закончилось ни для кого из нас.       Смягчившись от едва заметных слов, Лодброк прикрыл глаза. Всё же он не ошибся, решив, что Софию у него больше никто не отнимет. Тело — возможно. Но сердце и её душа теперь точно принадлежали только ему. Правда, непонятно, за какую такую заслугу.       — Здесь уже всё это сидит. — Ивар приложил пальцы к своему горлу. — Терплю, как… — Отмахнувшись, Лодброк смахнул ладонью капли крови, от которых зачесалась бровь, и поднялся. Сидеть рядом с Софией так долго стало уже невыносимо.       — Понимаю. — Вдох, выдох и одно только слово, но какое ёмкое. Она действительно понимала его и всю эту абсурдную ситуацию. — Пойдём к Кире. — София протянула руку Ивару, поднявшись на ноги, но тут же опустила, проведя по воздуху в приглашающем жесте.       Лодброк сжал кулаки от понимания, насколько сильно он хотел бы поймать ладонь Софии, стать ближе и… И ничего не мог. Не имел больше права. Судьба подарила им всего одну ночь, которую ни один из них никогда не забудет, но она прошла. Прошла, вновь уступив место привычному сгоранию в адских жерновах.       Кира вопросительно взглянула на отца, но Ивар объяснил пластырь, что неудачно открыл шкаф. Глупо, но Кире незачем было знать истину. Сперва Кирстен отказывалась вообще уезжать от Софи, но то ли твёрдый и отчасти пугающий взгляд Пауло, то ли обещание Ивара о безвылазном дне в бассейне у Аслауг и Рагнара, которые с радостью были бы готовы присмотреть за внучкой, но Кирстен согласилась пожить именно у родителей Ивара.       Лодброк без возражений позволил бы пожить дочери с Софией, но прекрасно понимал, что это ограничило бы их общение — Винсент бы не позволил.       Пусть Винсу и не понравилось решение Киры, но он смирился и растаял от благодарных объятий внучки.       — Что ж, ты сама выбрала, дорогая. Я распоряжусь, чтобы тебя довезли туда. — Кира учтиво кивнула, как самая настоящая леди, и крепко обняла папу. Ивар прижал её в ответ настолько крепко, как только мог. По крайней мере, навещать дочь в семейном особняке можно было в любое время.       Больше находиться в доме Софии Ивар морально не мог выдержать, как бы ему ни хотелось задержаться с детьми. Он даже поймал себя на мысли, что вполне неплохо справлялся со всей этой оравой. Однако, чем быстрее он решил бы вопрос с Ангелой, тем быстрее увидел бы вновь Киру. Сильнейшая мотивация.       Ветер сдувал с Ивара все терзания, когда он гнал по трассе к их квартире. Назвать её домом язык так и не поворачивался. Мотоцикл заглушил мысли мелодичным рёвом. Лодброк и позабыл, каково это — чувствовать скорость и крылья за спиной, подаренные Софией.       Оказавшись наконец дома, в первую очередь Ивар решил скинуть с себя окровавленную и прилипшую к телу одежду, однако неуклюже вновь задел бровь, когда снимал в коридоре футболку, и зашипел, выругавшись.       Ангела едва ли смогла сомкнуть глаза за эту ночь. Прокручивая все слова, брошенные Ивару в пылу гнева, теперь она сожалела о каждом из них. Особенно, когда поняла, что её дочь сбежала из дома. В этот момент кто-то выключил кислород и забыл включить, даже когда позвонила София. Грохот распахнувшейся двери и звон ключей застали Энн за очередной чашкой кофе. Хотелось чего-то крепче, но Ангела держалась.       — Кира! — Она бросилась в коридор и тут же замерла на пороге, увидев, что Ивар вернулся один. — Где Кира? Где моя дочь?       — С ней всё в порядке, я же писал тебе, — на выдохе произнёс Лодброк, положив ладонь на плечо Ангелы, отвернувшись так, чтобы начавшая образовываться гематома и запёкшаяся кровь не бросались в глаза. Ссориться и выяснять отношения совсем не хотелось. — Сейчас Винс отвезёт её к моим родителям.       — Я не видела. Я не знаю, где мой телефон. — Ангела была готова расплакаться, как маленькая девочка. — Кира не захотела ехать сюда, да? Она не захотела возвращаться ко мне?       — Из-за твоего папаши мы вообще могли бы не видеть её ещё долго. Уж лучше будем ездить к моим родителям и навещать её там. — Лодброк сжал челюсти, а мышцы напряглись. Но он совсем не знал, что делать с наворачивавшимися слезами Ангелы. В иной ситуации он бы закатил глаза и закрыл дверь с другой стороны. Но сейчас Ивар быстро прижал к себе Энн. — Она понимает больше, чем мы. Приходится мириться с этим. — Лодброк коротко усмехнулся.       — О чём ты говоришь? Папа никогда бы… — Подняв голову, Энн осеклась, когда увидела лицо Ивара. — Это он?..       — Ну ты же стремилась столько к этому. — Как-то горько стало внутри, и Ивар скривился. — Ладно. Главное, что удалось уладить. Трудная ночка. Да и утро. — Насчёт ночи Ивар бы поспорил сам с собой…       — Я не хотела этого. — Энн отстранилась, словно у неё не было права касаться Ивара. — Хотела, — призналась она. — Меня так задело, что ты ослушался приказа отца, потому что там была София. Я наговорила ему столько всего… — Прижатая ко лбу ладонь как попытка отгородиться от всего, сделать вид, что этого не было. — Я поговорю с папой.       Лодброк хмыкнул, прижавшись спиной к стене. Наблюдать за Ангелой сейчас было даже любопытно. Но она походила на обиженную, расстроенную и подавленную девчонку. И что самое ужасное — Ивар лично приложил к этому руку.       — Не стоит. Я уже прекрасно с этим справился. — Невольно коснувшись брови, Лодброк шикнул, но улыбнулся.       — Нет, я должна исправить это. — Ангела покачала головой, призывая с ней не спорить. Шагнула к нему, разглядывая синеву и засохшую кровь. — Ты пытался всё наладить, а моя даже не ревность всё испортила…       — Так ты всё же ревновала меня? — Ивар хотел было выгнуть бровь, усмехнувшись, но остановился. — Энн, я знаю, что не святой. Но твой отец прав. Страдают в первую очередь именно дети. Так не должно быть. Я тоже виноват перед тобой, как и моя вспыльчивость. И мне даже жаль, что не смог переступить через свою гордость. — Видимо, София копнула слишком глубоко, слишком много света раскопала.       — Мы оба виноваты. Но мы ведь можем все исправить? Попробовать снова? — В голове было столько мыслей, что Энн слышала их шум, заглушавший её собственные слова. Лгать, глядя в лицо Ивару, было сложно, но она должна была. Если кто-то… Если отец узнает о её связи с Кристофом Риделем…       Что оставалось Лодброку? Сейчас у него остались только дети, а без Ангелы Винсент перекрыл бы кислород, забрав любую возможность видеть Киру и Вилли. Без Софии, без детей… Кем бы тогда стал Ивар? Он не хотел проверять это. Единственным выходом было выстроить отношения с Ангелой. К тому же, ведь когда-то она вызывала в Иваре острые эмоции.       — Не могу обещать, что всё будет гладко, но я хочу попробовать. — Лёгким жестом Ивар провёл ладонью по щеке Энн. В памяти вспыхивали сцены похожих ласк с Софией. Ивар медленно вскипал, пожирал сам себя от неправильности, но со стороны это всё выглядело, как настоящее возбуждение.       Когда-то Энн была рада этим словам, совсем немного времени прошло с тех пор. Но она точно знала, что от неё требуется. Опустила ладони на его плечи и приблизилась к его лицу.       — Я тоже этого хочу.       Пытаясь быть нежным, несмотря на все противоречия, Лодброк заключил лицо Ангелы в ладони, пытаясь вызвать в себе те самые чувства, которые когда-то очень давно толкали его на близость с ней. Коснувшись кончиком носа её щеки, Ивар мягко прижался к её губам, прикрыв глаза.       Ничего не произошло. Энн ощутила ровным счетом ничего. Её губы раскрылись ему навстречу, но единственным желанием было только отстраниться.       — Что-то не так, верно? — Ивар выдохнул, проведя ладонью по своей шее. — Когда ты на меня кричала, а я тебя готов был разорвать, желания было как-то побольше. — Кривая и даже виноватая улыбка появилась на его лице. Дожили, Ивар, кроме Софии уже возбудить никто не сможет? Нервный смешок сорвался с губ Лодброка.       — Как будто внутри меня что-то выключили. — Энн отстранилась и прислонилась к стене. — То, что мы делали, было неправильно. Всё было не так с самого начала. Но что нам теперь делать?       — Да. Неприятная ситуация. Когда наконец мы стали спокойнее и разумнее, то вот незадача — ты меня не хочешь. — Ивар приобнял Ангелу, умолчав, что и у него совсем не вспыхнуло и капли страсти. — Играем, как когда-то, примерную супружескую пару при всех? И, если сама не захочешь, я пальцем тебя не трону. Обещаю. Во всех планах.       — Ты прав, — согласилась Ангела после пары минут раздумий. Заикнуться отцу о разводе… Даже представлять его реакцию не хотелось. — Спасибо, Ивар. — Пусть пока что всё будет так. А потом будь что будет.       — А теперь. Я очень хочу увидеть Вилли. И голодный, как не знаю кто!       Прийти к тому, что ни один из его близких недостоин его грубого отношения, было очень сложно. Болезненно. Что такое за одну ночь смогла сделать с ним София? Сколько нежности она умудрилась впихнуть в него? Одно Лодброк знал точно: он не мог подвести её.