Niemand

      — Ивар! — Софи, казалось, не замечала его состояния, её ладонь сомкнулась на запястье руки, что держала нож. — Дай мне задать ему вопрос. Похоже, его нельзя убивать.       Лодброк повернулся резко, словно не осознавая присутствия кого-либо рядом. Он скалился, как самый настоящий демон, вырвавшийся из ада и получивший возможность пытать всех, кого только желал. Кровь каплями стекала по его лицу, запеклась в волосах. Склонив голову, Ивар прорычал, но рука с ножом осталась неподвижной.       — Он знает очень любопытную информацию. И я очень хочу, чтобы он знал, чувствовал всё… Но точно не умирал. — Именно так звучал бы голос Винсента в такой ситуации. Того — молодого Винсента, наносившего удары своему отцу, получая от этого искреннее наслаждение. Винс защищал свою семью — мать. Ивар защищал детей и Софию.       — Позволь мне. — Её рука дёрнулась вверх, но повисла в воздухе — дотронуться до лица Ивара при свидетеле оказалось непозволительной роскошью. У него глаза горели как у дикого зверя, а в её собственных, устремленных к нему, было тепло. Софи шагнула вперед к Хагену, и тепла больше не было. Только острые глыбы льда.       — Ты можешь молчать, и тогда пытка будет длиться долго. Отключишься — тебя приведут в порядок, и всё начнется сначала. Или ты ответишь на мой вопрос и всё закончится. Выбирай. Видишь это фото, на нём он, — лёгкий кивок в сторону Лодброка, — и один небезызвестный нам человек. В кофейне Вольчека. Милое местечко. А теперь мой вопрос: кто отправил его на ту встречу? Я уверена, тебе это очень хорошо известно.       Ивар быстро метнул взгляд на фотографию, но тут же усилил нажим, и мужчина взвыл.       — Ну же, Хаген, скажи нам. — Ивар расплылся в улыбке.       — Я… уже сказал… Ивар. — Губы трескались, голос срывался. — Я только… забрал посылку. Он просил…       — Я слышал это уже сто раз! — Ивар отошёл резко, отчего Хаген мешком рухнул на бетонный пол. Лодброк перевернул его на бок, присев рядом. — Зачем же ты мне тогда живой? — Нож вновь оказался у шеи Хагена.       — Хаген… — Софи покачала головой. — Вижу, тебе жить надоело. А эта жертва, она того стоит? Будет кому объяснить твоей дочери, за что умер ее отец? — Удивление в глазах помощника Густава выдало его с головой. — Неужели ты правда верил, что сможешь скрыть что-то от Винсента Пауло? Тем более, свою семью… Мы очень внимательны к таким вещам. И наши люди уже близко к твоему дому… — Это был уже блеф чистой воды, но других вариантов Софи не видела. — Красивый дом. Голубые ставни. Качели ты сам делал?       — Он сказал, что это ты оставил… Что уехал. Я же… Не против тебя, Ивар! — взревел Хаген, когда нож Лодброка начал медленно проникать чуть выше колена.       — Густав… Густав… Я видел именно тебя! Несколько раз! — Лодброк вошёл в раж и не хотел останавливаться, вонзая нож глубже. — Ты называешь Густава, но он постоянно бегает за моей задницей.       — Прошу! Ради дочери! Я не виноват! — Голос уже срывался, слова едва различались.       — Ивар. — Софи сжала его руку, державшую нож. — Похоже, он действительно больше ничего не знает. Нам нужно решить, что делать дальше. Оставь его.       — А зачем? — Едва успевший выдохнуть Хаген вновь задрожал, пытаясь отползти. — Он мне больше не нужен. Жалкий подручный Густава. — Ивар сплюнул в сторону. — Мне так интересно сравнить… В болоте части тел уже топили. Но каково это будет ощутить, когда тебя разрывают по кусочкам собаки? — Слизнув с губ капли попавшей на них крови, Лодброк вновь оскалился. — Отрывая часть за частью…       — Прошу, — взвыл совсем хрипло Хаген, протянув руку к Софии. — Я служил вам… и буду!       — Ивар, — Софи повернулась к нему, едва не столкнувшись лицом к лицу. — Хаген едва ли имеет к этому отношение. Отпусти его. У нас с тобой нет на это времени. — Она всё же дотронулась до его лица — взяла пальцами за подбородок, чтобы видеть его глаза. — Не нужно убивать его.       — Не могу, — протянул Ивар и будто в подтверждение, не сводя обезумевшего взгляда с Софии, вогнал нож по самую рукоять в ногу Хагена. — Мне это нравится. Успокаивает. — Дрожащий от возбуждения голос, сбившееся дыхание. Осознание наконец накатывало на Ивара, то и дело пропуская болезненные вспышки, но Лодброк упорно вытеснял эти мысли, пытаясь погасить их наслаждением от насилия.       Софи вздрогнула, будто бы нож всадили ей самой, а стон Хагена за спиной, скатывавшийся в хрип, прошелся как лезвие по её нервам. Но она не отступила и не отняла руку. Наоборот, ладонь последовала дальше, повторяя черты его лица — отыскивая те, знакомые, что она любила.       — Ты можешь. — Вторая ладонь сжала его пальцы, что держали нож. — Ты можешь, слышишь меня?       — Он же… — Лодброк поморщился. Скорбь подкрадывалась всё настойчивее. Ангела погибла. Его дети остались без матери. А он? Чем занимался Ивар? Кинулся мстить, плюнув на всё. Ивара будто ударом в грудь отбросило в сторону. — Он не виноват. А я… — Глаза округлились. Он вымещал всю боль на ни в чём неповинном человеке. Получал наслаждение. И убил бы. Став навсегда совсем иным человеком. — Соф. Я… — Лодброк провёл ладонями по волосам, размазывая кровь. — Я видел, как она целовала Киру, кормила Вилли… Сказала, что вернётся к вечеру. Я знал, что она пошла к этому Риделю. — Тряхнув головой, Лодброк размазал грязь по лицу рукавом. — Я не хочу чувствовать всё это. Не должен. — Сведя брови, Ивар со вспыхнувшим вновь гневом взглянул на Хагена, намереваясь рвануть к нему.       — Да послушай же меня, Ивар, — Софи дернула его за руку так, что они оба едва не потеряли равновесие. — У нас нет времени. Я вызову Хагену одного из наших врачей, а нам нужно ехать! Идём же!       Скривившись, Ивар метнул на Хагена нечитаемый взгляд. Тот медленно задышал, осознав, что избежал смерти. Но кивнул, огрызнувшись.       — Давай. Говори, что я не должен был… — Всё ещё на уровне агрессивного и одурманивающего возбуждения от ярости. Метания всё же были недолгими. Развернувшись, он двинулся к выходу.       — Ивар, — Когда Хаген остался позади и смс одному из врачей Сильвио было отправлено, Софи тронула Ивара за локоть, заставляя повернуться к ней. Ее ладони обняли его лицо. Нужно было рассказать, что его пытаются подставить, что Винс дал ей совсем мало времени, а потом… Страшно было подумать, что будет потом. И глядя в бушующий ураган эмоций, Софи понятия не имела, как сказать ему об этом.       — Прости, — прошептал Лодброк и впился до боли в губы Софии. Поцелуй совсем не нёс ласки, нежности, заботы. Он был горьким и надрывным. Взрыв, рождённый между ними, сносил дичайшие терзания, выпускал наружу те самые чувства, каких Ивар стыдился.       Софи чувствовала все его эмоции, они передавались ей по коже. Её пальцы впились в его затылок, она прижималась к нему так крепко, как могла, словно пыталась забрать всю его боль себе. Она хотела бы сделать это, если бы только могла.       — Мне жаль. Очень жаль, что я не уберёг её. Что так всё вышло. Что настолько меня тронула эта новость… — Ивар задыхался, говоря всё между поцелуями, вжимаясь в Софию.       — Я знаю, родной, знаю. — Софи гладила его по затылку, по волосам, успокаивая как ребёнка. — Но ты не виноват в этом, не вини себя…       После очередного поцелуя Ивар отстранился. Стало хоть немного, но спокойнее. Заметив, что испачкал Борромео, он сдержанно улыбнулся и провёл большим пальцем по её губам, но только лишь размазал. Это зрелище возбуждало, но и одновременно пугало. Валькирия. Всегда рядом.       — Не должен был вот так. — Лодброк только сейчас понял, в каком он стоял перед ней виде: потрёпанный, как одичавший, покрытый кровью, всё ещё сжимающий окровавленный нож.       — Забудь об этом. У нас проблемы посерьёзнее. — Софи снова вплотную приблизилась к нему, опуская ладони на плечи. — Сейчас нужно выключить все эмоции, оставить только холодный разум. — Её голос звучал размеренно, ровно, как мелодичная песня, только вот слова были совсем не песенные. — Кто-то пытается тебя подставить и выставить все так, будто за гибелью Энн стоишь ты.       — Что? — Ивар хмыкнул, улыбнувшись. — Бред какой-то. Винсент никогда не поверит в эту чушь. — Хоть и прозвучало это на полном серьёзе, но с вопросительной ноткой. Наблюдая за реакцией Софии, Лодброк сделал шаг назад, склонив голову и сощурившись. — Ведь так?       — Мне жаль. — Софи покачала головой, отчаянно желая дать иной ответ. — Ему горе потери разум затмевает, иначе он никогда бы не поверил в такое. И еще эти фото… — Она опустила руку в карман пиджака и нащупала прохладный глянец. — Вот. — Протянула фото Ивару. — Ты помнишь это? Этот человек был за рулем…       Оглядевшись, Ивар потянул Софию к машине. Он пытался найти оправдание, поверить, что Винс просто настолько горевал по дочери… Но что-то было не так. И если под Ивара настолько упорно и грамотно копали, что Пауло поверил, то тюрьма от Риделя должна была показаться Лодброку раем.       — Скажи, — начал Ивар, заблокировав двери и запуская движок. — Я просто должен это услышать. Ты же мне веришь, так? — Он сжал руку Софии и всмотрелся в её глаза.       — Конечно, верю. — Софи не раздумывала и не колебалась, ответ был в её сердце. — Ты никогда бы не сделал подобного с ней. И мы вместе докажем это.       — Я не знаю этого человека, Соф. — Ивар повёл плечами. — Но в этом кафе был один раз. Между заданиями заскочили с Густавом перекусить. Он забыл телефон в машине и вышел. А этот, — ткнул пальцем в фотографию, — решил, что место свободно. Я не знаю его, Соф. Но ведь, как понимаю, эта встреча была неслучайной. Так?       — Не случайность. Кто-то очень хочет не просто навредить тебе — тебя хотят убрать… — Софи задумчиво расправляла несуществующие складки на крае пиджака. — Но кому это может быть выгодно?       — Любому, кто метит на моё место. Абсолютно любому, кому я успел насолить. — Уголки губ дрогнули, и Лодброк взъерошил волосы. — А насолить я успел каждому второму. С моим-то способом общения. — Мысли и догадки путались, сплетались и скручивались в узлы, не выдавая ни единого решения. Нужен был воздух. Ивар вышел из салона и стянул с себя рубашку, жалобно треснувшую в нескольких местах. По коже тут же промчались мурашки, но в следующую секунду Ивара бросило в жар, будто при африканской лихорадке. Капельки пота стекали со лба и, смешиваясь с кровью, вырисовывали странные узоры. — Мне нужно смыть это. Иначе остановят на первом же повороте. Вода за сиденьем.       Софи потянула руку назад и нащупала чуть теплую бутылку.       — Не так много людей, которые действительно могут занять твое место. — Капнув горстку воды в ладошку, Софи провела по его торсу, размывая следы крови. И искренне радуясь в этот момент, что они в глуши, где их точно никто не увидит.       Улыбка — такая неуместная в данной ситуации, живая и тёплая — пронзила даже самого Ивара.       — Я готов купаться в крови, лишь бы ты вот так меня касалась. — Но только вот времени не было, и Лодброк, наклонившись, подставил сомкнутые ладони и опустил голову, ожидая.       — Для этого не нужно крови. — Софи улыбнулась, но внутренне поежилась. — Надо связаться с Гансом. — Прозрачная вода плеснула на голову Лодброка. — Я доверяю только ему.       — Возможно, ты права. — Мутные капли падали на землю, смывая тяжесть, принося облегчение, отрезвляя. — Попробую дёрнуть своего знакомого. Нужно узнать детали аварии, водителя. Возможно, это как-то поможет. — Смахнув с лица лишнюю воду, Ивар выпрямился. Следы недавнего состояния ещё блуждали на его лице, но теперь в самом Лодброке преобладало спокойствие. Он отошёл к багажнику и, выудив полотенце, взъерошил им волосы.       — Водителя зовут Никлас Шмидт. — Это имя, названное Винсом, въелось в памяти, забыть его Софи уже не могла. Она отвернулась, понимая, что взгляд прикован с новому тату на спине Лодброка, и поспешила набрать номер Ганса. Разговор был коротким, но плодотворным, начальник службы безопасности отлично знал свое дело. Он обещал прислать информацию как можно быстрее, и это успокаивало.       — Что ж, — Ивар натянул на себя футболку и сменил брюки на джинсы. Привычка держать в машине сменную одежду была как нельзя кстати, — остаётся выследить его и заставить говорить, если этого ещё не сделал Винсент. — Мысли о том, что Пауло вот так усомнился в Лодброке, тяжёлым камнем давили сердце.       — Винсент поручил это Густаву. Но будет лучше, если мы до него доберемся первыми. — Софи гнала мрачные мысли прочь, но понимала, что даже в самом лучшем случае Ивар никогда не забудет подозрений Винса, это воздвигнет стену между ними.       — Надеюсь, Ганс сработает чисто и не доложит Винсенту. — Лодброк направил автомобиль к шоссе, сжимая руль до скрипа кожи.       Сообщение от Ганса пришло как раз вовремя. Ивар едва не проскочил поворот к автовокзалу. Никлас был именно там — пытался куда-то уехать.       Низкорослый мужичок, спрятав лицо под козырьком чёрной кепки, нервно переступал с ноги на ногу в самом углу зала ожидания.       — Густав следит, значит? — прошипел Лодброк, стиснув челюсти и приготовившись рвануть к выбранной жертве.       — Слишком много народа, — Софи сжала его руку в предупреждающем жесте. Она не сводила глаз с Никласа, даже кепка не смогла скрыть его лицо, Софи легко узнала его.       — Как угодно, но следи, чтобы он не сел в автобус. — Ивар натянул капюшон сильнее и хлопнул Софию по плечу. — Я тебе верю. Но будь осторожна. Не высовывайся. — Протянув Софии свои солнцезащитные очки, Ивар подмигнул ей. Нужно было поскорее добраться до машины.       — Хорошо. — Софи кивнула и двинулась вперед, не выпуская водителя из поля зрения. Она купила в газетном киоске женский журнал и заняла скамейку неподалеку. Перелистывая страницы, она и не думала смотреть их, глядя поверх глянца.       Ивар прошёл мимо Софии совсем незаметно. Поровнявшись с Никласом, он загрёб его в объятия, громко рассмеявшись.       — Шмидт, засранец! Сколько тебя ждать? С Йорганом уже накрыли стол, тебя ждём!       — П-простите? — Никлас снял кепку и стёр рукавом выступивший холодный пот. Он попытался было дёрнутся, но вдруг начал обмякать и опадать в руки Лодброка. — Что ты…       — Вот говорил же, куда на солнце после стольких рюмок? Дурак и есть дурак! — Привлекая внимание, говорил Ивар с непонятным акцентом, закидывая руку Шмидта себе на плечи. Окружающие оборачивались и брезгливо морщились. — Теперь тащи тебя на горбу.       Софи отложила журнал в сторону и тут же забыла про него, поднявшись на ноги. Она шла за Иваром, держась на расстоянии, но когда тот затолкал спящее тело на заднее сиденье, забралась в салон.       — Через сколько он придет в себя?       — Ну, на всякий случай я связал его. Поэтому можем не переживать. Правда, раз уж ты меня смогла найти, то нужно ехать туда, где никто мне не помешает отрезать этому ублюдку каждую конечность и по очереди затолкать ему в задницу. Или разом. Ещё не решил. — Ивар облизал губы, а его глаза вновь блеснули практически так же, как при взгляде на Хагена.       — Есть одно место. — Задняя дверь джипа отворилась, и в салон ловко запрыгнул Ганс. Пара манипуляций в телефоне, и раздался характерный звук. — Сбросил тебе координаты.       Стоило появиться Гансу, и Софи не сдержала вздох облегчения — если уж начальник СБ на их стороне, ситуация налаживается.       Изумление на лице Ивара граничило с полнейшей растерянностью. Правда, недолго.       — Вы обалдели оба? — Ивар перевёл взгляд с Софи на Ганса. — Если Винс решил согласиться с тем, что я убийца, а вы трётесь рядом со мной… Ты-то куда, Вольф?! — Лодброк вобрал воздух через нос. Ладно София — это он мог объяснить. Но видеть рядом Ганса…       — Есть у меня пара мыслей насчет этой нехорошей истории… — протянул Ганс задумчиво, но продолжения не последовало. — Поехали.       — Чёрт бы вас подрал, — выругался Ивар. Принимать помощь от других всегда было для него нелёгкой задачей. А сейчас, когда он находился в самой настоящей заднице, то видеть рядом тех, кто готов рискнуть репутацией и даже жизнью, было до горечи больно. Больно, что из-за него близкие люди могли пострадать. — Никого больше по пути подбирать не нужно? А-то ещё место в багажнике есть. Создадим клуб по интересам. Клуб самоубийц. — Лодброк нервно усмехнулся и стукнул кулаком о руль.       До небольшого домика в самой глуши леса добираться пришлось достаточно долго. Но иных вариантов не было, поэтому пришлось согласиться. Время категорически отказывалось играть на стороне Ивара. И он это прекрасно понимал, складывая про себя все известные ругательства, когда со лба стекал пот, а напряжённые мышцы спины ныли под тяжестью казавшегося на первый взгляд совсем не тяжёлым телом Никласа. Тот пару раз пытался вывернуться, но, упав с высоты тела Лодброка и получив знатный гневный пинок в живот, смирился. Теперь он только скулил и приглушённо взвизгивал, когда Ивар устраивал его тушку поудобнее.       Когда тяжёлый засов скрипнул, Лодброк скинул Шмидта на пол, точно мешок картошки. Склонившись, Ивар вытянул изо рта Никласа кляп.       — Умоляю! Умоляю! Отпустите! Вы меня с кем-то перепутали! — хныкал Шмидт, поджав колени к подбородку.       — Дьявол. — Ивар скривился, доставая из кармана перчатки и натягивая их. — Ты такой жалкий и мерзкий, что никакого удовольствия даже не получаю. — Ганс, есть топорик или ещё что поинтереснее?       Никлас завопил, пытаясь отползти в сторону.       В старом доме было мрачно и пахло сыростью. Ганс пошарил ладонью по стене, и на потолке зажглась тусклая лампа. Софи шагнула вслед за ним, наблюдая за манипуляциями Ивара.       — Он нужен нам живым, — тихо произнесла она, остановившись рядом с Лодброком. — Как доказательство твоей непричастности.       — Но за сохранность частей его тела я не ручаюсь. — Кончиком языка Ивар облизнул нижнюю губу и двинулся к дрожащему Шмидту. Тот явно не ожидал такого поворота в своей жизни и заскулил. — Что, сученька, я ещё не начал, а ты уже мокрая? — Лодброк рассмеялся, вызвав настоящую трясучку у Никласа. — Ты же помнишь меня, верно? Я вот тебя прекрасно. Скажи, друг мой, — начал нараспев Ивар, даже не сдерживая зловещую улыбку, — ты ведь наверняка хотел лучшей жизни. Качественного виски. Или рома? — Лодброк приобнял Никласа за плечи, усадив его поудобнее. — Чего же ты хотел?       — Прошу, он убьёт меня! — Шмидт залился слезами, раскачиваясь из стороны в сторону.       — Ох, друг мой. — Ивар отстранился и приподнял лицо Никласа рукояткой ножа. — Смерть, пока я рядом с тобой, будет казаться тебе лучшим исходом. Ты будешь молить меня только об этом. — Шёпот Ивара пробивался острым лезвием в само сознание, обволакивал его чёрной холодной слизью ужаса. — И когда мои знакомые из не совсем традиционного клуба развлекутся с твоим задом, нашпиговав тебя, как свиную тушку, я буду стоять рядом. Но даже и не подумаю вмешаться. Ведь ты будешь бояться только смерти. А зря. Рассказать, что я сейчас хочу сделать с тобой?       Никлас захрипел, утопая в слюнях и слезах, быстро закачав головой.       — Не-не-не не надо.       — А я расскажу. Я отрежу тебе каждую фалангу на правой руке. Медиум предпочитаешь? С солью? Я отлично готовлю! Ты распробуешь.       — Он не представился! Обещал деньги, отмазать от всех долгов и переезд в Бельгию! Я видел его только один раз! Это он сказал мне подсесть к тебе в кафе. Говорил, хочет разыграть! А когда он напоил меня и попросил проехать мимо на скорости, когда из кафе выйдет девушка с фотографии, я не попал в поворот. Она осталась жива? — Слова перебивались сглатываниями и всхлипами, цвет лица Никласа менялся с бледного до тёмно-серого.       — Есть фотография Густава? — Ледяным и отстранённым голосом произнёс Ивар. Его разрывало изнутри. Он едва сдерживался, чтобы не сделать второй рот на шее этого меркантильного ублюдка Шмидта. Рука Ивара уже непроизвольно перехватила нож так, что остриё впилось в подбородок Никласа. Тот только пискнул и замер.       — Значит, Густав. — Софи старалась абстрагироваться от описаний пыток и всего происходящего, держа в окаменевших руках телефон и записывая всё происходящее и каждое слово, но это имя вернуло её к реальности. Ганс кивнул в ответ на её предположение, и Борромео поняла, что он думаем о том же. Она обернулась к Вольфу с вопросом в глазах.       — Густав должен был следить за ним, — презрительный кивок в сторону Шмидта, — но отчего-то упустил из виду его попытку сбежать из города. Мне сразу это показалось подозрительным.       — Вот фото. — В ответ на просьбу Ивара Ганс открыл в фото в телефоне и отдал телефон Ивару. — Он нужен нам живым.       — Смотри, сладкий, узнаешь его? — Ивар то говорил плавно, то начинал тяжело дышать, словно сам Абаддон управлял им, толкая на чистейшее разрушение, пробуждая желание покарать.       — Да! — пропищал Никлас, ощутив, как лезвие легко пронзило кожу чуть ниже уха. — Это он! Он звонил мне ещё несколько раз. В мобильном есть переписка! Только отпустите меня, прошу-у!       — Я же должен развлечься с тобой. Та девушка была моей женой. И почему была, знаешь? Ты, вусмерть пьяная скотина, припечатал её насмерть. У нас остались дети…       — Я не знал! Не знал! Этот Густав! Он сказал…       — Никто не смеет перебивать меня! — Прижав нож сильнее, отсекая маленький кусочек плоти от мочки уха, Ивар облизнулся и простонал удовлетворённо, когда Шмидт задёргался, взревев. Зафиксированные руки мешали ему зажать рану, поэтому кровь впитывалась в одежду, попадала на Лодброка. — А теперь скажи, что помешает мне отрезать тебе ступни, чтобы ты никогда больше не сел за руль? Или… — Ивар призадумался, увлекаясь с каждой секундой всё сильнее. Он жаждал этой мести. Пусть Никлас был обычной пешкой, но кара должна была настигнуть каждого.       — Ивар, хватит. — Софи не чувствовала ничего, будто все эмоции заблокировали. — Он сказал достаточно. Нужно ехать к Винсу. — Её ладонь легла на его плечо, а боковым зрением Софи заметила, что и Ганс шагнул ближе.       — Он скучный. — Лодброк резко поднялся и вытер нож о футболку. — Впервые только отвращение, — фыркнув, Ивар начал дёрганно рыскать по полкам. — Где у тебя эта грёбаная аптечка? Я не хочу тащить эту тушу на себе. Брезгую. Мне нужно ещё кое с кем встретиться. Можем ведь оставить его здесь?       — Ивар… — начала было Софи, но Ганс, вдруг ставший похожим на раскатистый гром, перебил её.       — Лодброк, это не меня и не её обвиняют в убийстве. Потащишь его как миленький. И убедишься, что перед Винсом он предстанет в сознании. А мы, — Ганс выделил это слово, — спишем твои слова на шок. Не сомневаюсь, так оно и есть.       Облизнув зубы, Ивар поморщился, обдумывая дальнейшие действия.       — Тогда мне проще избавиться от лишних конечностей. — Фирменная ухмылка, и Ивар повернулся к Никласу, склонив голову. Все мысли направлены были только на справедливость. А она у Лодброка всегда была специфичная.       — Я дойду! Я сам дойду! — взмолился Шмидт, пытаясь встать.       — Видите? — Ивар рассмеялся. — Всё так легко решается! — Сплюнув на пол, он подошёл к Никласу и прошептал: — Только попробуешь выкинуть то, что мне не понравится, я из-под земли тебя достану. Будешь молиться, чтобы в ад попасть. — Клацнув зубами возле кровоточащей раны, Ивар отстранился и, сняв с себя футболку, плотно прижал её к уху Шмидта, зафиксировав прихваченным скотчем. Дёрнув за верёвку, Ивар поставил Шмидта на ноги и, склонившись, освободил ноги.       Дом встретил Софи тихо и молчаливо. На парковке стоял лишь красивый представительский автомобиль Пауло, машины няни не было — значит, она увезла всю банду в город. Это к лучшему, не хватало сейчас встретить их «пациента». Они все четверо, странной компанией, вошли в кабинет Винса: взмокшая Софи, полуодетый и со следами крови на теле Ивар, Шмидт, едва переставлявший ноги, и полный невозмутимости Ганс.       — И что всё это значит? — Винсент брезгливо оглядел Никласа и поморщился. Изучающий взгляд Лодброка из-под бровей Пауло проигнорировал. — Потрудитесь объяснить.       Ивар толкнул Никласа вперёд, и тот рухнул, поскуливая, прямо под ноги поднявшегося Винса. Сдерживаться, чтобы не вывалить всё недовольство недоверием, ткнув носом в оплошность, Лодброку было совсем не просто. Его губы дрожали, и он то и дело смахивал испарину со лба, не отводя болезненно осуждающий взгляд с Винсента.       — Этот человек, — Софи шагнула вперёд, — отнял жизнь твоей дочери. Но это ещё не всё. Он назвал нам имя того, кто отдал такой приказ. Мы трое слышали признание. Оно здесь. — Телефон с легким стуком опустился на стол. — Но думаю, он все повторит.       — Ты хочешь сказать, что вы явились в мой кабинет в таком… — Винсент сжал губы, окинув нечитаемым взглядом присутствующих, — виде из-за какой-то сомнительной записи? Кто вообще, Ганс, позволил приволочь это, — кивок на дрожавшего Шмидта, — в мой дом? — Голос Винса оставался ровным и совершенно ничего не отображал, но пробегал холодным ветром по сознанию. Присущая Пауло властность никуда не исчезла. Скорее приумножилась.       — Эту «сомнительную» запись сделала я. — Софи вскинула голову, но тут же повернулась к Ивару и Гансу. — Заставьте его говорить.       — Я послушаю, София. Но мой вопрос остался без ответа. — Пауло перешагнул скулящее тело и приблизился к Гансу, буравя его взглядом. — Я жду.       — Может, ты и не хочешь слышать о моей невиновности? И даже Густав тут ни при чём? Ты просто хочешь избавиться от меня. Чем же я таким заслужил это? — Лодброк выпрямился и стиснул зубы до скрипа. Негодование за недоверие разъедало его мысли, выжимало каждое слово. — Да. Я ослушался твоего приказа. Но я не способен убить женщину и оставить своих же детей без матери. А ты… Ты был готов убрать меня! — Голос сорвался. Почти не осталось ни единого шанса вернуть всё, как было прежде.       — Я не собираюсь слушать это! — рявкнул Винсент, повернувшись наконец к Ивару. — Поэтому лучше прикрой рот. — Предупреждение — стук тростью рядом с ногой Лодброка. В миллиметрах.       — А то что? Велишь скрутить мне голову? Выстрелишь в сердце? — Ивар рассмеялся — дико и нервозно. Невозможно было сдерживать обиду.       — Ганс. Выволоки его отсюда. — Пауло скривился и отступил назад, указывая на дверь.       — Идем, парень. — Ладонь Ганса опустилась на плечо Лодброка. Софи обернулась к ним, ничего не сказав, но ее взгляд выражал просьбу не спросить, сделать так, как просит Винс.       Ивар огрызнулся, дёрнув плечом.       — Мне и без того всё ясно. Разрешите откланяться. — Казалось, что треск остатков души слышался всем в округе. Сердце сжималось, трепыхаясь из последних сил. Для Лодброка каждое слово и действия Винсента было настоящим предательством, а такое он прощать не умел. И не хотел. — Я сам, — бросил он Гансу и вышел из кабинета.       Глухой удар тростью о череп Никласа, и скулёж прекратился.       — Надоел, — рыкнул Винсент. — Выкладывай, кому в голову пришла идея тащить его сюда. — О ком именно говорил Пауло с первого раза было и не понять при всём желании.       — Это была моя идея. — Происходящее не укладывалось в голове. Неужели Винс все для себя решил и больше ничего не хочет знать? Но почему… — Хотела, чтобы ты лично услышал, как твой приближенный отправил на тот свет Энн и при этом пытался подставить Ивара. Мы нашли его, — кивок в сторону Шмидта, — на автовокзале. Густав следил за его перемещениями, но про вокзал «забыл» сообщить. Появись мы там минут на десять позже, он был сбежал.       — Кто ещё был в курсе всего этого? — Грудь Винсента тяжело вздымалась, и он ослабил идеально завязанный шейный платок, приблизившись к Софии. — Расскажи всё. — Совсем не нежно, но без натиска Пауло приподнял лицо Борромео за подбородок.       — Никто. Только Густав. — Осознание всего случившегося за этот день вдруг навалилось на ее плечи, и Софи едва устояла на ногах. Но она не отступила ни на шаг, в этом была вся Борромео. — Несколько дней назад аноним оставил для Ивара послание с указанием времени и места встречи Энн и Риделя. Ивар отправился туда, увидел их, всё это закончилось дракой. После этого помощник Густава и Ивар зашли в булочную, где Ивар столкнулся со Шмидтом. Так были сделаны те фото. А принёс их тебе… дай угадаю, Густав? Шмидт лепетал что-то, что не хотел ее убивать, только зацепить. Эти слова я записала на видео. Люди Ганса сейчас присматривают за Густавом, не выпуская его из вида. Это все, что я знаю.       Винсент провёл ладонью по щеке Софии и быстро улыбнулся. Однако почти сразу вновь свёл брови, вздохнув.       — Всё останется в этом кабинете. — Мягкий поцелуй остался на лбу Борромео. — Ты должна быть осторожнее. На тебе слишком много ответственности, София, чтобы так рисковать собой, понимаешь?       — Ты же знаешь, я не оставила бы это вот так, когда с самого начала чувствовала, что-то не так. — Софи сжала его ладони в своих. — Винс, вы оба её потеряли.       — Я знаю даже больше, чем ты думаешь. — Пауло в доверительном жесте обнял Софию. — Но, прошу, ты всегда должна помнить, что у тебя есть дети. Они и только они должны быть на первом месте. — Винсент дышал настолько медленно, что могло показаться, будто он вообще не нуждался в кислороде. — Обещай, что будешь всегда с ними.       — Винс, — Софи прижалась к нему, поймав себя на мысли, что уже забыла, каково это — его объятия. — Я всегда буду рядом с детьми. И больше не буду рисковать с собой. Но я попрошу и тебя… Поговори с Иваром. Твои подозрения ранят его. Нам сейчас нужно быть едиными.       — Прости. Но Ивар останется пока с Густавом. Под присмотром. — Винсент покачал головой, но он не был бы собой, не вернись к нему равнодушное спокойствие. Набрав номер, Винс отвернулся к окну. — Ганс, отправь Ивара в комнату. Да. Вместе с этой… — Кулак Винса заметно сжался. — Вместе с тем, что сейчас пачкает мне ковёр.       — Зачем ты это делаешь? — Софи нахмурилась, устало опустившись в кресло. — Ты ведь не думаешь больше, что Ивар виновен… Это всё для Густава маскарад… — догадалась она. — Но просто дай ему знать, что подозрений больше нет. Доверие — как хрустальный дворец, его так легко разрушить.       — Он поймёт, — как-то грустно выдохнул Винсент. — Должен понять. Ты же сама знаешь. — Пауло толкнул тростью обмякшее тело Шмидта и ожидающе посмотрел на дверь.