***
Кресло Винсента не давило. Оказалось комфортным и даже чересчур удобным. Ивар сидел в нём, устроив обе руки на подлокотниках, так похожий на Пауло, но различий было достаточно. Начиная с недоверчивых взглядов, устремлённых на него. Все прекрасно знали Ивара, его методы, и слышать о том, что легальной частью бизнеса также будет заниматься он, было как минимум необычно. — Я знаю, что многих не радуют изменения. — Лодброк постукивал пальцами правой руки по мягкой коже. — Но, будь моя воля, я бы предпочёл всё также работать на Винсента. Однако мы все обязаны чтить его память. Поэтому, — люди, привыкшие работать с Иваром, разделяющие его взгляды, согласно закивали. Каждый понимал, что теперь мог получить шанс иметь больше власти, стать правой рукой Ивара Бескостного, — мы все продолжим выполнять возложенные на каждого функции. Теперь, чтобы я поскорее мог составить для себя общую картину, лично стану контролировать работу каждого ответственного, и, не стану скрывать, обязательно будут кадровые перестановки. — Значит, нам всем стоит готовиться в любой момент проститься с привычным местом? — Люди зашептались, начиная наконец готовить вопросы. — Это ждёт тех, кто вызовет у меня подозрение в верности лично мне. — Ивар с большей строгостью посмотрел на интересующегося, отчего тот даже поёжился. Только после этого Лодброк ухмыльнулся. Дверь отворилась, и взгляды присутствующих обратились на Софи. Она вошла в кабинет без привычного стука каблуков, в темных джинсах и черной водолазке, её лицо не было тронуто косметикой — такое ненавязчивое напоминание о её трауре. — Для нас настало трудное время. — Софи остановилась рядом со столом, теперь уже не принадлежащим Пауло, и обратилась к приближенным людям: — Винсент видел в Иваре Лодброке своего наследника, преемника, наставника для Виктора. Именно поэтому Ивар сейчас занимает это место. Такова воля Пауло, и мы все обязаны чтить её и исполнять. Винсент ценил в людях преданность. Её ценю я, и ценит Ивар. И пусть каждому из вас Густав станет примером. Власть — это рубашка из огня. Если умеешь носить её верой и правдой, она будет оберегать тебя и уничтожит твоих врагов. Однако, стоит поддаться гордыне и своё место забыть, тогда она самого тебя сожжёт. Никогда не забывайте об этом. И помните, любого, кто пойдет против моей семьи, постигнет участь Густава. Люди уважительно согласились, закачав головами. Как бы кто ни думал о том, как София достигла той власти, что у неё имелась, но каждый принимал её и считал достойной. Каждый прислушивался к Софии, и этого было не отнять. — Значит, синьора, вы отходите от дел и передаёте свою власть? — Как последняя надежда услышать иной ответ прозвучал вопрос одного из помощников Ганса. Вся служба безопасности имела тёплое отношение к Борромео, и они хотели бы видеть её на месте Винсента. Ивар изобразил безразличие, спрятав оскал за улыбкой. Только его жёсткий и пронзительный взгляд вынудил мужчину не продолжать предложение. Лодброк же, довольный собой и заручившийся поддержкой Софи, расслабился и откинулся на спинку кресла. Картина почти всем напоминала, будто новый могущественный демон взошёл на законный трон. И каждый понимал, что ожидать теперь можно было чего угодно. — Я передала полную власть Ивару, чтобы полностью посвятить себя детям и быть для них опорой, когда все они переживают утрату. Но это не значит, что я собираюсь упускать из вида наши дела. Я буду в курсе событий и… каждый сможет прийти ко мне, если возникнет такая необходимость. Вы были для Винсента как семья, а значит, и для меня тоже. Он ценил вас, и я ценю. Он прислушивался к вам, и я буду прислушиваться. Многое теперь изменится, но мы не собираемся спешить, для всех перемен своё время. — Благодарю, синьора София, — искусно вежливо произнёс наконец свою реплику Ивар. Он примечал взгляды и жесты каждого из присутствующих, делая определённые выводы. Ломать и перестраивать Лодброк не собирался, но создать комфортную ему атмосферу, окружив себя подходящими людьми, хотел и имел такую возможность. — Вероятно, быстро внести что-то новое не получится, но, уверяю всех, разочаровываться во мне не придётся. И уж точно я не подведу Винсента. Обещаю. — Ивар улыбнулся уголком рта и закинул ногу на ногу. — Мы все будем рады, синьора, каждому визиту сюда. — Ивар перевёл тяжёлый взгляд на Софию, в котором где-то очень глубоко отображались мелкие искры горькой любви, теплящейся и отказывающейся сдаваться. — Я уверена в тебе. — Софи встретилась глазами с Иваром, и внутри что-то перевернулось. — А теперь больше не буду отвлекать вас от дел. Удачи, господа. — Она улыбнулась, вдруг откуда-то отыскав тепло, прежде чем покинуть кабинет, который больше не принадлежал Винсенту Пауло. Как и ей самой. — Я так понимаю, бабы по наследству не переходят? — хохотнул молодой парень, как только София закрыла за собой дверь. Вероятно, работавший ещё недавно с Густавом, если судить по тому, что он кучевался вместе с ещё несколькими «бесхозными» парнями, которых даже Ивар плоховато помнил. — Верно, — усмехнулся Лодброк и медленно склонил голову, вперившись глубоким взглядом в парня. Тот сглотнул, но, заметив улыбку на лице Ивара, оживился. — А-то ведь ходили разные слухи… — Парень ойкнул, получив ощутимый толчок под рёбра. Ивар улыбался всё шире и шире, а вскоре залился смехом, от которого каждый почувствовал себя неуютно. — А ты любишь шутить. Мне нравится, — произнёс Лодброк, подставив кулак под подбородок. — Сейчас все свободны. Я сообщу ответственным о следующем собрании и буду ждать отчёты. Когда же почти все покинули кабинет, Ивар нахмурился. Уголки его губ опустились. Тяжело упавшая ладонь на стол привлекла внимание Марко — одного из верных исполнителей, с которым Ивар частенько бывал в довольно опасных переделках, — а вторая ладонь прочертила в воздухе довольно однозначный жест возле горла. Марко понятливо улыбнулся и кивнул. В мгновение ока того «шутника», чьё имя Ивар и не собирался запоминать, взяли под руки люди Ивара на самом выходе из клуба и затолкали в джип. Начиналась совсем другая игра, правила которой уяснить должны были все и довольно быстро. Если хотели жить.***
В работе всегда можно было найти отдушину, погрузившись в неё с головой. Ивар так и делал. Конечно, во многое Винсент успел его посвятить, но многое ещё предстояло изучать. Главной головной болью стала документация — её объёмы. Да, Лодброк быстро вникал во всё, но даже он нуждался в отдыхе. Ивар уже и забыл, что можно вот так запросто разуться и пройтись босиком по газонной траве. Ну и пусть низ брюк быстро впитывал влагу после холодного дождя — зато полученное ощущение свободы и беззаботности ни с чем не могли сравниться. Навстречу Ивару не неслись дети, да он и не рассчитывал уже на это — слишком подолгу он пропадал в теперь уже его кабинете. Смех доносился как всегда со стороны беседки. Туда именно Лодброк и направился, стараясь не привлекать внимание, хотя и до смерти желая получить его хоть от кого-нибудь. Но не того специфичного, вынужденного, которым он мог подпитаться в любой момент, а чистого, искреннего… Но монстр не может пировать в замках с прекрасными нимфами. У монстра с рук капает кровь, а она пугает нежных созданий. Софи сама накрывала на стол, оставив экономку приглядывать за детьми, что оставались тут же рядом. Марта много лет служила у Винсента, когда Софи встретила её впервые в его берлинском доме, та была не сильно старше её самой, и теперь свой собственный дом Борромео могла доверить лишь ей. Писк рации остался незамеченным для детей, но Софи и Марта его услышали. — Синьора, — Марта озвучила полученную информацию, — Ивар Лодброк направляется к нам. — Хорошо. — Софи закончила с десертом и, подхватив Вилли на руки, уселась с ним в круглое кресло. В её доме и муха не пролетела бы без ведома охраны. — Дети, Ивар приехал. Встречайте. — Короткая просьба едва ли нашла отклик. Виктору в принципе было не присуще отбросить книгу и ринуться навстречу кому-либо, как и Рози, а вот Лили, мимолётно взглянув на Киру, рванула к своему любимцу. Кирстен сперва замялась, раздумывая, стоило ли кидаться к отцу. Она понимала, что его наверняка донимала работа, раз он так долго не появлялся, но всё же Кира неторопливо направилась к Ивару, пропустив вперёд Лилиан. Заметив первой Лили, Лодброк откинул ботинки в сторону и, поймав любимую разбойницу в объятия, подкинул вверх и затем крепко прижал к себе. — Как вы здесь? Прости, я даже без подарка. — В уголках глаз появились капельки влаги, но Ивар быстро заморгал, чтобы не выдать себя. — Я скучала по тебе. — Маленькая копия Софии залилась звонким смехом, но тут же капризно надула губы. — Тебя так долго не было, Ивар, я сержусь на тебя. — О, я обещаю, что исправлюсь. Ну, честно. Очень постараюсь. — Лодброк поцеловал Лилиан в лоб. — Я сам бы хотел видеть вас чаще, — признался Ивар, прекрасно понимая, что в ближайшее время это было почти невозможно. — Кира, любимая моя, — голос всё же немного сорвался, прохрипев несколько звуков, — иди же, я очень-очень скучаю по всем вам. Кирстен сжала пальчики одной рукой, потупив взгляд, но, не сдержавшись, подбежала к отцу, который тут же ловко поймал её и усадил на вторую руку. Кира смеялась, крепко обнимая Ивара за шею, но он ощущал, как от потока слёз сырела рубашка и прилипала к телу. — Девчонки, вы самые мои лучшие, честно. — Лодброк не хотел отпускать их, но всё же сил за время столь агрессивного ритма работы поубавилось, и он опустил девочек возле беседки. Он видел Софию, но не спешил подходить к ней. Не спешил начинать разговор, ведь это вновь вернуло бы к мыслям о работе. Об ином Лодброк давно уже запретил себе думать. На первый план встало именно наследие Винсента. Заметив Ивара, Софи улыбнулась — уголки губ дрогнули и устремились вверх. Он шел босиком по мягкой траве — как любила делать сама Борромео — и нёс на руках девочек, пока не отпустил их у края беседки. Тут уже и Виктор, и Рози устремились к Лодброку, и он оказался в окружении маленькой банды. От столь трогательной картины защипало в глазах, но Софи прогнала наваждение. — Мы только поужинали. Я могу распорядиться, и Марта накроет для тебя. Дети, доедайте десерт и в дом, скоро пора спать. — Я… — Лодброк задумался, потрепав Киру по голове. Удивительно насколько в ней переплелись черты всех родных. Однако с возрастом Ивар всё чаще замечал, насколько Кирстен походила и внешностью, и характером на Аслауг. Разве что мягкие чёрные волосы напоминали ему Ангелу… Тряхнув головой, Ивар даже забыл, что вообще собирался сказать. Поцеловав ещё раз попросившуюся спать Киру в лоб, Ивар направился к Софии и, опустившись перед ней, провёл ладонью по мягким светлым волосам Вилли. Тот сладко улыбнулся и обхватил ладошками лицо Ивара, но тут же спрятался, уткнувшись носом в плечо Софии. — Вилли совсем уже сонный. — Софи поднялась на ноги вместе с младшеньким. — Я уложу его и вернусь. — Мама. — Два четких слога заставили ее вздрогнуть. Вилли называл её так уже не в первый раз. — Я не твоя мама, малыш, — привычно отозвалась Софи, шагнув к выходу из беседки и радуясь, что в этот момент Ивар не видит её лицо. В горле у Лодброка пересохло. Он бы мог списать всё на слуховые галлюцинации, но точно знал, что не страдал этим. И как вообще на такое реагировать? О, когда-то Ивар отдал бы руку на отсечение, лишь бы его ребёнок называл мамой Софию. Но сейчас… Он попытался было уловить эмоции Борромео, но понял, что это только лишь вновь сковырнёт болячку на его душе. Поэтому Лодброк молча кивнул и, поднявшись, отошёл в сторону, выудив из кармана пачку сигарет. Софи уложила Вилли, заглянула к старшим детям и спустилась вниз, накинув на плечи легкую шаль. Марта уже накрыла ужин в беседке для Лодброка и травяной чай для Софи. Чай должен был помочь уснуть, но весь месяц Софи спала от силы часа четыре в сутки. — Вилли не отвык от тебя. — Софи вернулась в привычное кресло. — Маленькие дети часто отвыкают. Когда близняшкам был год, Винс много работал и оставался в городе, они не узнавали его. Винс говорит… — Софи сбилась, забыв, что хотела сказать. Её как будто ударили под дых, и стало нечем дышать. Она так и не смогла научиться говорить о Пауло в прошедшем времени. Ивар ковырял вилкой еду в тарелке, но никак не мог заставить положить её себе в рот, вопреки мольбам совершенно пустого желудка. И если Винсент умел грамотно выстраивать свой рацион, то Лодброк просто не находил на всё это времени, отдавая предпочтение действительно важному — работе. — Я не могу быть с ними настолько часто, насколько необходимо. Им придётся смириться с этим. Они найдут тех, кто станет им ближе меня. — Сглотнув, Ивар отложил вилку и закинул руки за голову. Лодброк видел, насколько София переживала утрату Пауло, но чем он мог помочь ей? — Твое место никто не займет. — Софи сделала маленький глоток, вернула чашку на деревянный стол и взглянула на Лодброка. Смерть Пауло будто выстроила между ними стену. Нужно было что-то сказать или сделать… но Софи не понимала. Всё стало так сложно и запутанно. — Ивар, я… — Мысли сбивались и терялись. — В моём отношении ничего не изменилось. — Она опустила взгляд на светлую чашку. — Просто мне нужно время. — «И справиться с бесконечным чувством вины». — Не нужно, принцесса, я всё отлично и сам понимаю. — Ивар усмехнулся, оставшись неподвижным. Полная расслабленность снаружи знатно контрастировала с его внутренней ожесточённостью. — Тебе ещё не донесли новости из моего кабинета? — Свыкнуться с нынешним местом и властью оказалось куда проще, чем думалось. — Ты поел бы. — Софи покосилась на почти целую тарелку. Поддавшись порыву, она накрыла его руку ладонью, но тут же отпрянула, опасаясь, что сделала что-то не так. — Хочу услышать всё от тебя. Взгляд Ивара упал на его ладонь, где только что касалась София. Он склонил голову, задумавшись, но тут же вернулся к реальности. — Пришлось провести кадровые перестановки. Довольно серьёзные. Хочу, чтобы вокруг меня были самые надёжные люди. Мне всегда нравились мои исполнители — я знаю их, как себя. — Лодброк увлажнил губы и улыбнулся. Любой понимал, что значило, если глава какой-либо организации приближал своих цепных псов. Чёрная сторона исполнителей — подчистка за всеми. А если увеличить число этих людей и дать им власть… В большинстве своём это говорило о желании главы действовать довольно жёстко. — Они надёжные. А мне нужны именно такие. Хочу держать всё в своих руках. — Закинув ногу на ногу, Ивар сжал кулак и покосился на Борромео, ожидая её реакцию. — Если ты доверяешь этим людям, значит, я тоже. — Софи ответила без колебаний. Она сложила руки на груди, так больше и не притронувшись к чаю. До Софи, конечно же, дошла информация о перестановках и несколько недовольных пришлось выслушать, вернее, поставить на место. Говорить об этом Лодброку она не стала. — Остался только один отдел, который я оставил напоследок… — Ивар закрыл глаза, будто говорил совершенно на отстранённые темы. — Отдел безопасности. Хочу немного его усилить. Чтобы никто и ничто не могло ускользнуть от меня. — Губы Лодброка исказились в подобии улыбки. Несколько неугодных уже поплатились за несдержанность и недовольство. — Я хочу знать вот что, — Ивар резко подался вперёд, буравя взглядом Софию. Совсем чужим, иным взглядом, — что говорят обо мне сейчас? — Ганс не будет против усиления. — Софи сдержанно кивнула, скользнув по Лодброку изучающим взглядом — словно видела его едва ли не впервые. Отчего-то ей казалось, что закончилась огромная глава ее жизни, а вместе с этой главой и их с Иваром запретные чувства. Софи всматривалась в его глаза, пытаясь найти их, хотя бы за соломинку зацепиться и удержаться на плаву. От этих мыслей стало холодно. Несмотря на тёплый вечер, она поёжилась, кутаясь в шаль. — Одни уверены в тебе, другие не знают, чего ожидать. Нашлись и недовольные твоими кадровыми перестановками. — Недовольных скоро не будет. — Ивар отвернулся, не желая в очередной утопать в океане «София». Быть на месте Винсента льстило, щекотало тщеславие и довольно немалое эго. Но быть заменой Винса в сердце Борромео… Ивар отчётливо помнил каждое её слово, каждое действие в день гибели Пауло. Он сделал выводы, с которыми теперь не хотел спорить. — Новое часто пугает. И это правильно. — Да, так и есть, — откликнулась она вполсилы. Раньше Ивар был единственным, рядом с кем можно было не держать маску, но теперь… Софи откинулась на спинку кресла, но задела чашку рукой. Хрупкий фарфор ударился о каменный пол и раскололся на части. Как символично. — Соберу, не вставай, — произнёс Ивар, поднявшись. На короткое мгновение Ивар Бескостный вновь обрёл некую человечность, когда опустился на колени, слюнявя палец, выбирая самые маленькие кусочки. Он даже не обулся — ему было плевать на себя. Им двигал инстинкт, въевшийся в кожу — оберегать Софию. Пусть и от такой мелочи. — Да оставь. — Софи опустилась на корточки, но не рассчитала и едва не столкнулась с ним головой. — Прости. — Слезы вдруг навернулись на глаза, и она поняла, что ничего не может с ними поделать. — Всего лишь чашка. — Ивар пожал плечами и потёр лоб. Сдерживаться рядом с Софией было трудно, больно до тошноты и тумана перед глазами. Она имела власть над ним. И это вдруг стало пугать. Что, если он не сможет устоять? Внутри накопилось столько мыслей, что хотелось бежать, как от огня. Личным керосином Лодброка была София Борромео, способная воспламенить его в считанные секунды. А сейчас, имея столько власти, он не мог быть уязвимым. — Не стоит из-за этого расстраиваться. — Он продолжил собирать осколки в ладонь. — Поэтому сядь на место. — Смягчившись, Ивар вздохнул и добавил: — Пожалуйста. «Всего лишь чашка…» Софи вздрогнула, хотя не было ни одной причины для этого. «Всего лишь чашкой» оказалась вся её жизнь. Её саму разрубили на части, выпотрошили душу и бросили ошметки на дороги. Страх преследовал Софи… Она боялась, что их с Иваром чувства умерли, но ещё больше боялась, что потеряет и его. Ведь кроме него у неё никого не осталось. И это осознавать тоже было страшно. Голос Ивара возымел на неё воздействие, и неведомая сила заставила вернуться в кресло. Софи взглянула на него вопросительно и как-то растерянно. Словно он мог собрать и склеить по осколкам её жизнь. Лодброк изогнул бровь, и даже его пухлые губы дрогнули. Не каждый раз София вот так запросто слушала его. Это подкупало, и он невольно залюбовался ею, прищурившись. В самом дорогом вечернем платье, на высоких шпильках или с пучком на голове, свободной футболке и совершенно без косметики она всегда казалась Ивару безупречной, самой прекрасной… Но Лодброк выдохнул через нос и осторожно, бережно переложил осколки на салфетку, словно собирался склеить всё обратно. — Не поранилась? — Голос и интонации Лодброка разнились с теми, как он общался с Борромео раньше. Он стал совсем другим, но сам ещё не понимал до конца, каким именно. — Нет, всё нормально, — тихо ответила Софи, наблюдая за действиями его рук. Ничего не было нормально. Теперь всё так изменилось, и она понятия не имела, что с этим делать. — Ты останешься на ночь с детьми? — Не уверен, что это нужно. Уезжать уже часа через два. Выдалась парочка часов и я… просто соскучился, решил заехать. Но всё-равно припозднился. — Конечно, Ивар переживал, что стал реже видеть детей. Он отдалился, посвятив себя целиком и полностью делу. Будто и после смерти Винсент не отпускал его, контролировал жизнь. Это не могло не отразиться на его лице: нахмурившись, опустив голову, Лодброк провёл по шее ладонью. Ему нравилась та власть, что пришла к нему в руки, но всегда была оборотная сторона медали. Так пусть уж лучше он взвалит на плечи это удручающее одиночество, чем та же София. Он смог найти в этом успокоение, но у Борромео оно заключалось в другом. — И… Я не против, если Вилли станет называть тебя мамой. — Ровный голос всё же предал, скатившись к хрипу на последнем слове, и Ивар откашлялся. — Ему это нужно, а мне пора. — Бежать? Иногда это единственный выход. Лодброк довольно резко развернулся и двинулся к выходу, борясь с желанием стукнуть себя по лбу. — Хорошо. — Софи совсем растерялась от его слов про сына. — Я не против, чтобы Вилли звал меня так. Но он будет знать, кто его мать. — Уверенность у неё была только в отношении детей. Их вдруг стало больше — родных, как свои, — но только это её и не пугало. Софи поднялась на ноги, чтобы проводить Ивара, но что-то остановило её, и она просто осталась глядеть ему вслед.