Музыка отгремела, выручка за ночь была пересчитана и отправлена, все разъехались. Хансен едва успел поставить на код сигнализацию, как его оглушили ударом сзади по голове. В сознание Марко пришёл уже в машине. Судя по ровной дороге, они не покинули ещё черту города. Дышать было сложно, а перед глазами так и не появилась картинка. Отлично. Попытка пошевелить руками, как и ногами, не увенчалась успехом. Кто-то хорошо постарался, продумывая это похищение. Что оставалось Марко? Да ничего — ждать. Паники не было. Осознание происходящего пришло настолько быстро, что даже страх не подоспел. Но ведь жить Хансену хотелось. И ещё как хотелось! Оставалось полагаться на Ивара, если он, конечно, не застрял где-нибудь с Николь. И в Николь. Хансен мысленно выругался. Сперва было тихо, но после началось обсуждение типичных в похищении вещей — куда девать труп и всё прочее. Хансен и сам ни раз так делал, запугивая тем самым жертву. Это ещё не показатель того, куда его везли и с какой целью.
Словно мешок с картошкой Хансена выволокли из машины. Он смог определить, что похитителей было трое. Были бы свободны руки, он бы попытался бежать. Сейчас — смысла не было. Пахло сеном и чем-то горьким, мускусным, древесиной.
— Ещё скажите, что мы на скотобойне. Ребята, это же прошлый век. Отстали от моды. Сейчас снова в топе — ноги в бетон, и вниз под механизмы гидростанции. Меньше следов и вопросов.
На слова Хансена никто не отреагировал. Его крепко удерживали, лишая одежды, оставив только белье, а потом, удерживая у деревянного столба, крепко связали, не оставляя никаких шансов выбраться. Синхронный топот подсказывал, что похитители уходят, и на какое-то время наступила тишина. Но длилась она не долго. Новые шаги были едва различимы, и в помещении завитал приятный запах цветочных духов. Холодная ладонь, нежная как шелк, легла на напряженный пресс Марко и пальцы медленно последовали выше, лениво изучая бугристые мышцы.
— Ну, здравствуй, сладкий. — Не узнать этого голос, сладкий, как густой мед, было просто невозможно. Горячее дыхание касалось его уха, и можно было уловить, как кончики волос щекочут кожу. — Знаешь, Уилл поведал мне одну трогательную историю о своей мечте, тайной страсти… А я ведь жалостливая, почему бы не помочь… — Рука скользнула с груди Марко вверх и мешок слетел с его головы, позволяя разглядеть тонкие аристократичные черты лица его похитителя.
— Боже, София, если хотела поиграть в бдсм, то достаточно было просто попросить. Нашли бы место почище. Или нравится долгая прелюдия? — Хансен сплюнул в сторону прилипший к языку ворс от мешка.
— Я осматриваю товар. — На лице Борромео заиграла улыбка, которая могла обещать что угодно, и нельзя было понять, насколько серьезно она говорит. — Как думаешь, тебе понравится быть товаром? Не в комнате, где вокруг куча охраны. А вот так, по-настоящему, когда никакого выбора у тебя нет. — Девушка, что прятала светлые волосы под черным капюшоном толстовки, определенно не была леди. Леди не стала бы так трогать чужого мужчину, а тем более устраивать похищение, даже фальшивое. Нет, под прикрытием ночи и капюшона Софи точно не была леди. Натура, что пряталась под напуском благочестивости, взяла верх.
— Неужели Ивар отказал тебе, и теперь трахает какую-нибудь Николь на секс-качелях? — Хансен гордо поднял голову, усмехаясь в лицо Софии. Он не боялся. Он знал, что она не посмела бы причинить ему вред. Почему? Чувствовал. — А бедной девочке тоже хочется поиграть в плохую. Это так грустно. Аж тошнит.
— Не глупи, Марко, — Софи чуть сжала пальцами его подбородок и коснулась подушечкой пальца уголка его губ, — если бы я тебя хотела, мы сейчас играли совсем в другую игру… — Отступив, Софи прихватила вещи Хансена, оставленные ребятами, и его телефон. У выхода из подсобного помещения она обернулась со всё той же играющей на губах улыбкой.
— Надеюсь, тебе не придется скучать тут, сладкий. Пока-пока! — И вышла, закрыв за собой дверь. Если повезет чуть больше, он развяжет верёвки и выберется. Ежели нет, утром девочки придут на конюшню, и их будет ждать забавный сюрприз. Хансен ей этого не простит, ответит, в этом София не сомневалась, но определенно, оно того стоило.
Ломать пальцы и выпутываться из верёвок Марко умел уже очень давно. Ещё до встречи с Иваром. Но вот идти почти голым по сельским улицам, а потом стучаться в дома и объяснять местной бабуле, что никого насиловать он не собирался — этого ещё не случалось. Но машина была вызвана, и вскоре Хансен уже оказался возле дома Лодброка, настойчиво звоня в дверь.
— Открывай, зараза, оплати такси и верни мои вещи! Я знаю, что ты уже спишь, но я сейчас перебужу всех ваших детей, если не откроете!
Послышался едва уловимый щелчок и дверь отворилась, впуская ночного гостя в освещённый двор. А навстречу уже шла хозяйка дома, кутаясь в плед поверх шёлковой ночнушки.
— Марко? Что случилось? — Софи сонно тёрла глаза и прятала зевки за ладошками. — Почему ты так странно одет? Ты сбежал с секс-вечеринки? Милый плащик… — Актёрским талантом Софи явно наградили сверхсилы, потому что никто бы не разглядел в её сонном удивлении фальши.
— Деньги давай, я на такси не за свои красивые глазки приехал, а за твою сладкую попку. И поживее, мне ещё Ивару рассказывать, — почти крикнул Марко, давая понять, что шутить не собирался. И разбудить мог бы и впрямь всех в доме.
— Какие деньги? — Софи непонимающе уставилась на него. — Ты что, переборщил с травой? Ладно, ладно, ты только не нервничай. Сколько денег-то нужно?
— У водителя спросишь сама. — Отстранив резко плечом Софию с прохода, Хансен преградил его сам, бормоча ругательства. — Живее же! Какая нерасторопная, что он нашёл в тебе? — Марко закатил глаза и шумно выдохнул.
— Ох, пошли уже. — Схватив Хансена за руку, Софи настойчиво увлекла его в сторону террасы, но у самых ступеней свернула к гаражной двери. Оказавшись внутри просторного гараж, она проследовала к джипу и открыла дверь заднего сиденья, взмахом руки приглашая Марко заглянуть внутрь: там лежала вся его одежда вплоть до носков, обувь, а так же бумажник, телефон и ключи. Наблюдая за Хансеном, выдержка покинула Софи, и она заливисто расхохоталась.
— Твою б фантазию, да в постель, — бросил Марко, натягивая джинсы и распихивая по карманам вещи. — Где Бескостный? — София одновременно злила, но и вызывала уважение. Не каждый человек вступил бы в перепалку с Хансеном. Он не мог этого не отметить.
— Почему ты всё время говоришь мне про постель? — Софи напустила невинно-непонимающий вид, но не продержалась и несколько секунд. С очередным взрывом хохота на глазах выступили слёзы. Смахнув их, Софи достала из бардачка машины кошелёк, а оттуда стодолларовую купюру. Не смогла удержаться от маленькой шалости, приблизившись к Марко, засунула купюру за край его джинсов.
— Спасибо, повеселил. Ивар в спальне, жду не дождусь, когда ты поведаешь нам свою фантастическую историю. Ах, да, такси, пойду, отпущу водителя.
— Думаю, его обрадует новость, где пропадает его невеста по ночам. И с кем. Как думаешь, он хотел бы оказаться на моём месте? Хм. Думаю, очень. Он любит властных женщин. А я люблю удобных. Конечно, я не расскажу ему, что трахнул тебя — нос ещё не зажил. А вот интересно, минет — измена? — Хансен прищурился, задумываясь.
— Вперёд, — ответила Софи, широко улыбаясь, — я тоже с удовольствием послушаю. — С этими словами она вышла на улицу, чтобы отпустить такси. Напугали ли её угрозы Хансена? Ни капли.
Ивар, потирая глаза сидел на кровати и только периодически шумно выдыхал. Он предпочёл бы выспаться после вполне неплохо исполненного супружеского долга, но вместо этого он был вынужден слушать рассказ Хансена, так и не соблаговолившего одеть футболку.
— Сам проверь, я выронил презервативы в её машине.
— Ты идиот, Марко? Предлагаешь мне идти и обшаривать машину Софии только по причине, что ты перебрал и увидел сон, где она тебя связала? Серьёзно?
— Чтоб тебя, Ивар! Спустись и проверь! — выругался Хансен под недовольное ворчание Лодброка, рухнувшего на кровать.
— Он эту чушь несёт с самого своего появления. — Софи остановилась на пороге спальни и прислонилась к дверному косяку. — В моём кабриолете уже сто лет не было никаких презервативов. И вообще, зачем мне его связывать? Марко, тебе новую дурь поставили, что тебя так накрыло?
— Ты там и бумажник мой найдёшь. — Хансен откинулся на спинку кресла. — Готов сдать анализы хоть сейчас — я чист. Да, она на другой машине ездила. Проверь мой отчет по спутнику. Увидишь, где я был. Всё сойдётся. Но не могу понять одного, зачем было лапать меня? Она помешана на моей заднице.
— Я заснула вместе с Иваром и проснулась от сообщения с пульта охраны. Они, кстати, подтвердят, что ночью ни одна машина и никто из семьи территорию не покидал. — Софи бросила плед на кресло и забралась под одеяло. — Ивар, может проводишь своего друга до гостевой? Проспится и утром всё нормально расскажет.
— Ведёте себя, как дети, — устало произнёс Лодброк. — Что он тебе сделал сегодня? — Ивар повернулся к Софии и притянул её к себе.
— Пригласил в красную комнату, как одну из ваших девочек, не предупредив заранее, что такое вообще возможно, и я очутилась лицом к лицу с клиентом, — ответила Софи без утайки, и всё напускное исчезло. — Клиент оказался нормальный, ну, насколько это возможно. Однако Хансена всё это лишь веселило. Ну я и отомстила ему. Хотела посмотреть, как он в полуголом виде стучится в дома в деревне рядом с конюшней, — Софи не удержалась и фыркнула. — Но я его не лапала, больно надо. Марко обиделся и прибежал тебе на меня настучать.
Ивар нежно поцеловал Софию в лоб и взъерошил волосы двумя руками.
— Моя вина, я не сказал тебе обо всех правилах клуба. — Веки Ивара смыкались, но он всё ещё держался. — А ты… — Лодброк повернулся к Хансену и стиснул зубы. Слишком хорошо Ивар знал, что Марко сделал всё по обычной инструкции. София почему-то не отказалась, хотя могла. И это породило новые вопросы, которые хотелось задать, но Ивар слишком хотел спать. — Спи в гостиной. Поговорим утром. И ты. — Ладонь сжала ощутимо, но нежно, пальцы Софии. — Ты объяснишь почему не послала заказчика к чертям.
— Пожалела. — Софи пожала плечами. — Он не просил ничего сложного. Но ты прав, обсудим это утром. Пойду воды себе налью, тебе принести?
— Просто дайте уже мне поспать. Кира ведёт себя спокойнее, чем вы оба. Как дети, реально. Мне имеющихся хватает, — бурчал Лодброк, зарываясь в одеяло.
Хансен, поднявшись, подмигнул Софии и покинул спальню.
— Я вот выпью водички.
— Пойдем, — протянула Софи, и её взгляд не предвещал ничего хорошего.
Спустившись на кухню, она налила два стакана воды и с легком стуком о столешницу поставила один из них перед Марко.
— Знаешь, что? — начала она, прислонившись спиной к столу, — пока ты внизу вещал о своих фантазиях, меня это навело на кое-какие мысли. Ты подсунул мне бутылку со своей дрянью и после приставал по дороге от конюшни. Ты поцеловал меня в клубе. Чуть ли каждый раз говоришь мне о сексе, как мальчишка, у которого гормоны бушуют. Так кто из нас на ком помешан, а? Я тебе уже сказала сегодня, если бы я тебя хотела, всё было бы иначе. Но я тебя не хочу. Держи свою фантазию при себе.
Марко улыбнулся одним уголком рта и осушил стакан.
— Не допускаешь, что первая твоя мысль насчёт меня была верной? Хочу подставить тебя, потому что ревную Ивара. Нет, согласись. Если бы ты была мне нужна, я бы вёл себя, как веду со всеми? Мне нравится секс. И я говорю о том, что мне нравится. А какие мечты может вызвать беременная дамочка с балластом в виде ещё троих, да ещё и сомнительного качества — после Винсента и Ивара? Прости, но, — Марко сжал себя в районе паха, — не встаёт. Глотай слёзы и мечтай обо мне в ванной, сладкая, — он выделил это самое слово и даже не дрогнул, не шелохнулся.
— Ну вот же хорошо, что мы все выяснили. — Ни один мускул на лице Софи не дрогнул, она оставалась спокойной, даже серьезной. — Теперь могу спать спокойно. А то переживала, знаешь ли, вдруг ты опять ко мне полезешь. Неловко вышло бы.
— Ты лучше мужа ублажай почаще, уведут же, — совсем невзначай бросил Хансен. Впервые он был рад, что удалось хотя бы просто завершить разговор. О победе речи не шло. Странное и горькое чувство стукнуло в районе сердца. Хотел ли он говорить то, что сказал? Возможно. Жалел ли? Нисколько.
— Ну вот, опять про секс. — Борромео картинно вздохнула и вспомнила наконец про свой стакан с водой. — Гостиную найдешь, не заблудишься. Одеяло поправлять не буду. Спокойной ночи.
— Каждый слышит то, что хочет. — Хансен и не хотел предупреждать Софию о том, что творилось за её спиной, но хотелось уколоть её, поддеть, показать, в конце-то концов, что не всё можно тянуть на себе одной. Покачав головой, Марко выхватил что-то съедобное из холодильника.
— Там есть и нормальная еда, с ужина осталось, — обронила Софи, допивая воду, и тут же захотелось надавать себе оплеух. Ну какая к черту еда, послать его и вернуться наверх — вот что нужно было сделать.
— Спасибо, мамочка, — искусственно сделав голос выше, ответил Марко. — А молочком не напоишь? — Изобразив моську не хуже диснеевского персонажа, Хансен хмыкнул. — Да иди ты уже.
Именно это Софи и хотела сделать — уйти, но слова Хансена заставили передумать. С раздражением она плеснула в стакан ещё воды, едва не расплескав половину.
— Забываешься. Я в своём доме, на своей кухне. — Треснувший в голосе лёд выдал её с потрохами: самообладание трещало по швам.
— Свалилась ты на мою голову, никак не отстанешь. — Хансен закатил глаза. — Чего ты всё возле меня вертишься? Почему ко мне поехала, не поленилась в плохую девочку поиграть, а не под бочком пёсика своего грелась? Или всё, поводок трещит? А от меня-то чего хочешь? — Хансен откусил сосиску, что успел распаковать, и быстро жевал её, словно всех этих вопросов и не было.
— Да потому что бесишь, — бросила она с досадой. — Ходишь с таким самодовольным лицом, будто всё на свете знаешь! А потом ещё и прав отказываешь. Тошнит от всего этого. — Выдохнув Софи осознала, что именно только что произнесла. — Всё, достаточно. — Прозвучало уже спокойней, и, испытывая огромное желание куда-нибудь сбежать, Софи поспешила выйти из кухни.
— Просто признай, что не любишь собак. — Хансен не мог сдерживать улыбку. Он был прав. Прав во всём. И это так согревало, что тонкий осадок чего-то горького оказался почти незаметен.
***
Несмотря на бессонную ночь, Софи проснулась удивительно рано. Заглянув к детям, обнаружила, что близняшки уже бодрствовали, и увела их завтракать к бассейну — неизменно любимый ритуал всех троих. Старшие дети ещё спали.
Вик проснулся парой часов позже. Через открытое окно со двора доносился шум — его сестры и мать, но Виктор к их играм не присоединялся. Умывшись и почистив зубы, он оделся и спустился вниз, на кухню, но там его ждал сюрприз.
— А Вы кто такой? — вырвалось у Вика, остановившегося на пути к холодильнику.
— Марко Хансен. Друг твоего… Э. Отца? Отчима? Да похрен, кто он там тебе. — Отмахнувшись, Марко продолжил уплетать приготовленный нехилый такой сэндвич. Такое чувство, что он, как ребёнок из голодной семьи, вывалил в него всё, что было в холодильнике. — Да садись ты, не помешаешь, — бросил Марко, закинув ногу на ногу, и кивнул на стул.
— Ясно, — ответил Вик сдержанно. — На своей кухне я Вам точно не помешаю. — Могло показаться, что в детской голове присутствует доля усмешки. Но конечно, только показаться. Приглашение нового знакомого осталось проигнорированным, до поры, до времени. Невозмутимый — весь в мать — Вик налил себе свежевыжатого сока, заботливо оставленного Софией, и бросил на сковородку пару яиц, а уж после присел за стол.
— Есть яичницу без бекона — глупо. Ты не наедаешься этой хренью, а потом бежишь за перекусом и отрываешься от каких-то дел. Акция моей щедрости разовая. Не обольщайся. — Марко пододвинул Виктору тарелку с ещё тёплыми жареными кусочками бекона и, не спрашивая, плюхнул несколько в блюдо Вика. — Пробуй. Я знаю, о чём говорю.
— Мне нравится так. — Вик пожал плечами, глядя на самоуправство гостя, но видимо вежливость пересилила, и он подцепил вилкой пару румяных кусочков. — Вкусно. У Вас подучилось почти так же, как у мамы.
— А я что говорил? — Хансен подмигнул и расплылся в самодовольной улыбке. — И попробуй не уметь готовить, когда со смены на кухню клуба вваливаются красотки, а рабочий день шеф-повара уже окончен. Нет ничего хуже уставшей и голодной женщины, поверь. Фурии.
— Я знаю, — хмыкнул Вик и невольно улыбнулся. — Три голодные женщины в доме, и две их них очень крикливые. — Он совсем не походил на золотого мальчика, с детства окруженного нянечками, готовыми выполнить любой каприз, да и капризным ребенком никогда не был.
— Ты — сын Борромео. — Хансен вытянул указательный палец в направлении Вика. — Потому что на Энн ты не похож, а от Ивара тебе бы передалось желание вмазать мне по носу. — Невольно поморщившись и коснувшись всё ещё болевшего носа, Марко хмыкнул. — Нормально. Далеко пойдёшь. Может, даже возьму тебя с собой новых девчонок выбирать. У нас программа намечается — отпад! — склонившись над столом заговорщически произнёс Хансен и тут же вернулся обратно.
— Ну да, на трехлетнего Вилли я не похож. А что у вас за клуб? — практически выросший в «Люксе», Вик выглядел заинтересованно.
— Думаешь, я помню, кого там наплодил этот бездарь? — Хансен отрицательно помотал головой. — Я вообще детей терпеть не могу. Вопят, что-то требуют, вечно недовольные. Как моя заведующая по кадрам в клубе. Ужасная тётка. Но мастер своей работы. — Откусив приличный кусок, Марко продолжил: — У нас лучший клуб в мире, где можно всё. Были бы деньги. В противном случае — смотри, как наслаждаются жизнью те, кто это может себе позволить. Вчера, например… — Хансен замолчал и расстроенно выдохнул. — Прости. Мне за это уши оторвёт сперва твоя мамаша, а потом Ивар их пришьёт и оторвёт снова. Сам увидишь как-нибудь.
— Развлечения для взрослых. — Вик пожал плечами. Он видел дергающихся, шатающихся взрослых в «Люксе», но сам такого не понимал.
— Взрослые — придурковатые дети, у которых есть деньги. Не берём в счёт младенцев. В общем, — Хансен засунул руку в кармашек расстегнутой рубашки и протянул Виктору визитку, — если что, звони. Проведу тебя.
— Хорошо. — Вик убрал визитку в карман брюк и вовремя, потому что через мгновение на кухне появилась его мать, только что выбравшаяся из бассейна.
— Доброе утро. — Вежливость не изменила ей, хотя Марко был последним, кого Софи хотела бы сейчас видеть. — Вик. — Мимолетное касание светловолосой головы сына.
— Мам, ты не забыла, что я еду к Джеку?
— Нет, машина готова.
— Тогда я пошёл собираться, пока мам, мистер Хансен. — Вик ушёл, и у Софи больше не было необходимости в хороших манерах. Отвернувшись к кухонному гарнитуру, она принялась возиться с перекусом для себя и девочек. Когда Хансен исчез из поля зрения, делать вид, что его и вовсе нет, стало проще.
— Дети такие назойливые и дотошные. Как вы с ними живёте? — Марко поднялся, и неаккуратно поставил тарелку с чашкой на столешницу. — Хорошо, что пришла. Его общество дольше я бы не выдержал.
— Прекрасно живём. — Софи не обернулась, продолжая заниматься своими делами, вот только тарелка опустилась на столешницу с большим стуком, чем могла бы. Уж кем, а дотошным и назойливым её сын точно не был. Да и не выглядели они оба недовольными, когда она вошла. Очередная попытка Хансена позлить её, и его слова нужно делить на два? Впрочем, какая разница, Софи вообще не хотела больше с ним пересекаться, даже по делу. — Ну так тебя здесь никто и не задерживает.
— И никто не выгоняет, поэтому я ещё заварю себе кофеёк и…
— Кофеёк по дороге купим, одевайся живее. — Ивар молнией ворвался в кухню, чмокнул в щёку Софию и, застёгивая на ходу рубашку, закинул в себя что-то из холодильника.
— Ты вечно портишь всю малину. Я только почти извинился перед твоей, а ты всё прервал! — Хансен вскинул руки.
— Кого пытаешься обмануть? Ты и извинения в одной вселенной существовать не могут. Давай быстрее одевайся и выматывайся из дома, поедем в офис сперва.
— Какой ты нудный. — Закатив глаза, Марко всё же покинул кухню.
Софи облегченно выдохнула, когда Ивар наконец забрал с собой невыносимого Хансена, только настроение все равно было подпорчено. Но она точно знала, как вернуть все обратно, поэтому прихватив тарелку со вкусностями, вернулась к дочерям.
***
Новый контракт на поставку элитного алкоголя Хансен выбивал довольно долго, и когда он был подписан, Марко не видел причин, чтобы не позволить себе отдых. Стоя возле светлого джипа, Хансен отправил парочку сообщений, когда услышал знакомое приветствие.
— Если передумала и всё же хочешь видеть меня у себя под юбкой, то поезд ушёл, — бросил он через плечо.
— Обижаешь, Марко. — Голосок Николь звучал как серебряный колокольчик. — Я здесь совсем по другой причине. Пора нам заняться настоящим делом.
— Нет, я не ошибаюсь, когда утверждаю, что ты меня не интересуешь, стервочка, зря приехала. Прыгала бы лучше вон… На мяче в фитнес-клубе. — Хансен открыл дверь джипа и прыгнул за руль. — Адьо, пута фаворита!
— А я думала, ты заинтересован в будущем Ивара… — протянула Николь с напускным разочарованием. — и Борромео рядом с ним видеть не хочешь.
— Ну и? — Безразличие явно было наигранным, и, поняв, что недотянул, Хансен закусил щёку с внутренней стороны.
— Я уже сомневаюсь… Ты много говорил, но вот настоящие действия, сможешь ли…
— Чего ты хочешь? Бесит эта ваша привычка — оттягивать причину и цель разговора. Цену набиваешь? Скоро мне надоешь, что не увидишь Ивара, как собственной души. Ой, простите, — Хансен приложил ладонь к груди, — у сук души нет. — Марко хотел одного — просто отдохнуть, а не ввязываться в новые планы Николь.
— Сегодня у нас важная пресс конференция, Борромео на ней быть не должно. — Вся бравада Николь ушла, остался только деловой тон. — А дальше было бы неплохо скомпрометировать её в глазах Ивара. Думаю, измене он не удивится. Она никогда не отличалась верностью.
Марко выглянул из машины и осмотрелся.
— Запрыгивай, — произнеся это, он захлопнул дверь и кивнул на пассажирское рядом.
— Конференция начнется в два и продлится час, — продолжила Николь, оказавшись в машине. — Задержи её на это время. Ну а со второй частью не мне тебя инструктировать.
Хансен сжал переносицу, прикидывая, сколько хлопот породит согласие. Конечно, он не был против того, чтобы развести Ивара и Софию, но… Что за странное чувство, которое больше походило на нежелание вмешиваться? Совесть? Марко мысленно рассмеялся над таким предположением.
— Слушай, почему Ивар? — Хансен развернулся к Николь, чуть склонив голову. Он всматривался в её милое личико, за которым пряталась суровая и жестокая настоящая бизнес-леди. Молодая, способная и невероятно притягательная.
— У него есть всё, чтобы стать первым лицом в этом городе. Он достоин этого, а Борромео — балласт, который тянет на дно. Я помогу ему стать сильнее, не подавляя, не ломая себя, — Николь ответила, не задумываясь, но после повисла пауза.
Почему он? Она чувствовала так, чувствовала, что у них одна дорога, она хотела быть его первой леди и правой рукой. Лодброк сочетал в себе амбициозность, опасность, но и любить умел и мог подарить семью, которой у неё никогда не было. Однако вслух Николь этого не сказала.
— Считаешь себя достойной его, — заключил Марко, проведя ладонью по всегда идеально выбритому лицу. — Считаешь, что он может заполнить тебя чем-то недостающим. И не спорь. У каждого есть пустующее место. И у тебя. Его несложно выяснить. Ты простая. Но… Я мог бы дать тебе не меньше. Да и детей ты не любишь. — Хансен сжал губы. Да, Николь ощутимо вбила каблук своим отказом если не в сердце Марко, то рядом. Но всё это время он сводил их ситуацию в шутку, насмехался и никак не выдавал себя. Да и сейчас все его эмоции были скрыты усталостью. — Так чем же я оказался хуже? Забавно видеть, как ты стелишься под моего друга. — Поспешил Хансен закрыть свой же вопрос очередной насмешкой.
— Марко… — Николь улыбнулась, и наверное впервые за все знакомство, это было искренне, но ровно настолько же грустно. Словно ей действительно было жаль слов, которые собиралась произнести. — Ты ведь мальчик на одну ночь. Хорошенький, но, — маленькая ладонь Николь легла на его грудь в области сердца, — здесь пусто. — Она отстранилась как ни в чем не бывало и оперлась плечом в спинку сиденья. — Купи цветов или фруктов, да поезжай к Борромео. Она купится.
— Ты просто не пробовала, — дёрнул плечами Хансен. Обожгла. Сильно. Поставила своим клише диагноз «дефект» на его коже. — В очередь бы сама встала, лишь бы повторить. — След саднил. Хотелось залатать его, исправить, а нечем. — Сама ведь всё такая же холодная и расчётливая дрянь. Зачем мне подпускать такую к другу, скажи? У них семья, Ник. Может, он всё же и счастлив даже… — Видимо, сарказм и колючесть Марко Хансена осталась в его кабинете, а сейчас — именно тот день, когда ретроградный Меркурий воззвал к совести Хансена.
— Ну какая семья, Марко. — Николь покачала головой, опустив первую часть его речи. — Она забеременела, навязав ему это, не спросив. Он домой идти-то не всегда хочет, ночует в своей квартире, а она ему даже не звонит. Какая же это семья… Мы с тобой им одолжение сделаем, если подтолкнём к очевидному. Ивар вертится на сковородке, чтобы её одобрение получить, разве это правильно? А она ушла с его интервью, когда он об её покойном муже говорил. Не дождалась, не выясняла ничего, взяла и ушла. Как может быть покойник важнее живого, любимого?
— Слушай, — Хансен нахмурился, упершись взглядом в собственные руки на руле, но вскоре повернулся резко и внезапно к Николь, оказываясь слишком близко, — зачем они нам? Давай пошлём это всё, рванём в Берлин. Там у меня много своих людей. Мои связи, ум и твоя красота и сообразительность. Выстроим всё заново вместе и… — Марко оборвал сам себя, словно боясь очередным предложением усилить насмешку.
— Я люблю его, Марко, — откликнулась она тихо. — А он меня. Просто он сам этого ещё не понял. Но скоро поймет. Помоги мне. Пожалуйста.
— Не дури, какая у тебя любовь? Ты хочешь власти. Я дам тебе это. Хочешь семьи? Придумаем и разберёмся. — Хансен говорил быстро, боясь остановиться, чтобы не передумать. Кто сказал, что он не завидовал Ивару? Ещё как завидовал. Его успеху, его умению любить и сострадать… Но Марко не желал зла другу. Он словно пытался оградить его от себя, от Николь… — Серьёзно, Ник, давай попробуем? — Подавшись вперёд, Хансен быстро, будто боясь передумать, смял своими губами нижнюю губу Мортенсен, впустив пальцы в её гладкие и густые волосы.
Николь не оттолкнула Марко сразу, позволила ему этот поцелуй, пожалела.
— Дурак ты, Марко, — произнесла она почти нежно, отстраняясь. — Конференция в два, не забудь. — И вышла из машины, оставив за собой лишь шлейф сладких духов.
— Стерва, — надрывно вырвалось у Хансена вместе с гудком автомобиля из-за удара его кулаком. Видел Бог, он попытался хоть как-то исправить свою жизнь — не вышло. Видимо, действительно в нём чего-то недоставало, и пустота его была слишком велика.
Дождавшись, когда мимо проехал автомобиль Николь, Хансен сдержался, чтобы не плюнуть вслед ведьме, и принялся поднимать свои связи, чтобы достать всё необходимое. Только вот…
Заставить себя выбраться из своей квартиры трезвым оказалось невозможным. Хансен вызвал такси и уже скоро он высказывал своё недовольство охраннику, стоя перед «Люкс» с корзиной экзотических дорогих фруктов и половиной Кампари, вторая же половина уже плескалась внутри самого Хансена.
