— Да иди ты нахрен! Не знаешь, кто я такой? Да ты с этой работы вылетишь быстрее, чем я твоё имя произнесу!
— Не вылетит. — Раздался строгий размеренный голос Ганса Вольфа. — Что тебе нужно?
— О, давно не виделись! — почти пропел Хансен, отталкивая грубо охранника. — Всё ещё пялишься в мониторы или дорос до правой руки синьоры? — Последнее слово получилось совсем уж саркастично.
— Уберите его. — Отдал приказ Ганс, не обращая на пьяные реплики Хансена. Пускать его в таком виде к Софии он точно не собирался.
Однако Борромео уже была в курсе скандала у дверей «Люкса». Приказ Ганса звучал слишком заманчиво. Марко видеть не хотелось от слова совсем, но все же Софи распорядилась иначе. Рация Ганса ожила, а после он махнул рукой, отдавая негласное распоряжение проводить Хансена до дверей кабинета.
— Синьора, мне остаться? — Охранник с сомнением покосился на бутылку в руке Марко.
— Все нормально, Улль. Иди. — Немного времени у неё ещё было. Потом переодеться, привести себя в соответствующий вид и улыбаться всю эту дурацкую конференцию. Софи не хотела менять уютный свитер на узкое платье, а кеды на каблуки. Она выглядела слишком просто для леди и своего статуса, но так было куда комфортнее. И менее узнаваемо для журналистов.
— Что ты здесь забыл? — Стоило двери за охранником закрыться, Софи откинулась на спинку кресла, глядя на Марко снизу вверх.
— И не предложишь присесть? — Марко поставил корзину на стол Софии и, вернувшись на место, опёрся плечом о стену и широко улыбнулся. — Я вёл себя гостеприимнее.
— Ты вёл себя как придурок, — вырвалась у неё совсем не свойственная фраза. — Спасибо за фрукты. — Софи немного смягчилась, но корзина осталась за пределами её интересов. — Если это всё, выход там. — Взмахом руки она указала на дверь.
— Ладно. Признаю. — Опустив голову, Марко подцепил носком кроссовка мягкий ковролин. — Именно так я и вёл себя. Было дело. Глупо отрицать.
— Супер. — Софи фальшиво удивилась. — Теперь всё?
— И я пришёл попытаться исправить ситуацию. Мы не с того начали. — Слова выдавливались с трудом, голос приобрёл непривычную хрипоту. — Прости.
— Извинения приняты. — Софи не смягчилась, но и неприязнь в её голосе больше не прослеживалась столь открыто. — На этом и закончим.
— И всё? Никакого сарказма? Перед тобой Марко Хансен извиняется, а ты… — Ударив кулаком себя по ноге, Марко качнул головой и, в пару шагов оказавшись рядом, уселся на стол. — Ну серьёзно. Зачем нам с тобой конфликтовать? С чего вообще всё это началось? Ай, не отвечай — ерунда. И не стоит внимания. — Вытащив из корзины пластиковый стаканчик, Хансен открыл его и вдохнул невероятно сладкий свежий аромат. — Да попробуй же! — Один желтый кусочек исчез у Марко во рту. — Отвалил за это дохерища бабла, между прочим. Слышала про дыню… Как её там? Хидари? Юбари? Чёрт поймёт эти названия.
— А что ты хочешь-то? Чтобы мы друзьями стали? Девочек за кружкой пива обсуждать? — Софи не отодвинулась от стола, хотя и было такое желание, но и к фруктам притрагиваться не спешила.
— Да что ж вы все думаете, со мной кроме как сисек и поговорить не о чем? — Голос Хансена дрогнул, непроизвольно он резче вобрал в себя воздух. Не хотелось об этом, но концентрация слов, врезавшихся чересчур глубоко, на сегодняшний день просто зашкаливала.
— А что, разве это не так? — Сарказм, приправленный сомнением в его словах, всё же прозвучал.
— Нет, всё так. Я только трахаюсь направо и налево. Знаю все виды лубрикантов на вкус, все виды контрацепции, отличу настоящая ли грудь за пару секунд. Хорошенький мальчик на одну ночь, — с широкой улыбкой произнёс Хансен, но спрыгнул со стола и, остановившись возле шкафа, сделал два больших глотка горького ликёра, но даже не поморщился. Провёл пальцем по дереву. — Пустой и ненужный. — Едва слышно, но в голове эти слова ударили в набат.
«Чёрт, за что мне это», — мысленно простонала Софи, покосившись на часы: времени переодеться и привести себя в порядок уже не было. Правильное решение лежало на поверхности: выставить Хансена, если понадобится, с помощью охраны — одно её слово, и его здесь не будет. Рука уже потянулась к рации, но Софи подняла глаза на него и передумала.
— Что-то произошло? — Поднявшись на ноги, она приблизилась к Марко и остановилась за его спиной.
— А есть смысл рассказывать? — Хансен не повернулся. София повелась на эту вырвавшуюся чушь? Что ж, всё оказалось куда проще. Оставалось доиграть роль, но не скатиться к признаниям. Да и кому они были нужны? Уж точно не Марко.
— Если хочешь, — ответила Софи после небольшой паузы.
— Давай так. — Марко повернулся и тут же влил в себя очередную порцию ликёра. Горький. Он так походил на его недавнее состояние. — Я отвечу на четыре любые вопроса. Три — мало. Пять — банально и много. Четыре — идеально. — Хансен облизнул губы. Он рисковал. Но какое это имело значение?
— Хорошо. — Софи кивнули и присела на аккуратный светлый диванчик. — Вопрос первый, что тебя сподвигло придти сюда с предложением мира и извинениями?
— Я забыл уточнить, — улыбка смягчила лицо Марко, — в двух случаях я совру. — Небольшая перестраховка никогда не была лишней. Устроившись вновь на столе, Хансен вобрал воздух и ответил: — Мы с Иваром хорошо дружим. И я ценю нашу дружбу. Хочу для него лучшего. Он это знает. И мне… неприятно, — с давлением произнёс слово, — понимать, что я могу разрушить его счастье. Ничего личного, как говорится, но войны между нами я не хочу. Устроит?
— Устроит. — Условию Марко Софи не удивилась, с ним никогда не было просто. — Вопрос второй: чего ты на самом деле хочешь от жизни? Даже если соврешь, отвечая мне, сам с собой будь честен.
Хансен неторопливо, как вальяжный сытый кот, пригубил из горла и сощурился, будто смотрел на солнце.
— Хочу стать нужным одной девушке, чтобы бросить её первым. Это единственный конкретный план на ближайшую жизнь. Потому что я не могу ничего хотеть от того, чего у меня, можно сказать, и нет. — Пожав плечами, Марко забросил одну ногу на стол, покачивая второй.
— Той, что назвала тебя мальчиком на одну ночью? Глупо и по-детски. — Софи дёрнула плечом, выражая недовольство. — Вопрос три: почему ты никого не подпускаешь к себе близко? И убери ноги, это мой стол.
— Ты задала два вопроса сразу. — Нехотя, но Марко убрал ногу. — Ноги не прельщают, а претензий к моему заду нет. Ты забавная.
Софи только закатила глаза.
— Так у меня и оставалось два вопроса, — напомнила она.
— Тухлые у тебя вопросы. Я думал, что фантазия у тебя богаче. — Тянул время. Что он мог ответить? Отчего-то врать не хотелось, а правда… Знал ли Хансен сам эту правду?
— Хочешь честно? — Софи приблизилась к столу и взяла кусочек дыни с чарующим ароматом. — Ты не честен до конца ни в одном вопросе, причём не со мной, а с самим собой. Дыня называется Юбари.
— Да хоть хренари. Я никогда не нарушаю сделку. Обещал две правды и две лжи. Не хочешь слышать ответ? Ты можешь потом узнать, в чём я соврал. Считай, бонус.
— Хорошо. Говори, конечно. — Конференция началась без неё, но совесть тактично молчала.
— Мальчиком меня никто не посмел бы назвать. Это было образным выражением. — Марко поставил на стол бутылку и провёл по ней пальцем. — И на четвёртый. У меня нет оснований доверять людям в той степени, которая нужна для столь близкого общения. Чем больше дистанция, тем легче жить.
Софи с сомнением посмотрела на Хансена, ненадолго отвлекшись от дыни: он совершенно не осознавал всей каши в своей голове. Но говорить ничего не стала.
— И какие же ответы были ложью? — У неё были свои соображения на этот счёт, но Софи оставила их при себе.
— Хочу услышать твои варианты. — Бумаги зашелестели, когда Хансен лёг на спину и закинул за голову руки.
— Первый и третий были неправдой. — Поделилась Софи своей догадкой, даже не пытаясь комментировать его новую позу на её столе, который точно не заслуживал такого обращения.
Хансен поднялся и уставился на Софию, словно замер и стал статуей. Конечно, он не старался уж слишком явно скрыть ложь, но всё же приукрасил её правдой. Да и в первом вопросе он увильнул, но не соврал.
— Ты права. — Произнести это было не совсем уж легко. — Комментарии, вопросы, предложения? — Уже с привычной насмешкой добавил Хансен.
— Никаких. — Отправив в рот очередной сладкий кусочек, Софи аккуратно слизнула сок с кончиков пальцев. Была ли она удивлена? И да, и нет. И не могла это ощущение объяснить. Но вот он точно не ожидал, это даже позабавило. — Никаких комментариев и всего прочего. — Впервые за этот разговор её губы тронуло что-то, похожее на улыбку. — Копаться в твоей голове — увольте.
— Не советую туда лезть. Могу ж понравиться, — прозвучало настолько наивно и нереалистично, будто со всей самоуверенности сняли фильтры, оставив жалкую попытку убедить весь мир в своей значимости.
— Думаешь, наши тараканы могут подружиться? — Софи усмехнулась, но без подколок или насмешек, даже как-то по-доброму.
— Если не тронут моего паука. Он один остался. — Вновь шелест бумаги. Но теперь Марко раскинул руки в стороны. Всего каких-то несколько слов от Николь, а он уже пьяный позволяет Софии ковыряться в своей жизни. Нужно было с этим что-то делать. Но ведь он обещал задержать Борромео, а это значило, что время нужно было тянуть, как бы ни саднило в груди. — Скажи, почему ты любишь Ивара?
Софи рассмеялась, но следующие слова Хансена стерли не только этот смех, но и улыбку с её лица и всё мимолётное ощущение непринужденной лёгкости. Бросив взгляд на часы, она совсем помрачнела. Оставив в покое фрукты, Софи вернулась на диван.
— Любят не за что-то, любят просто так. Это свершившийся факт, просто чувствуешь это и всё. — Ответ был тот, да не тот, и наверняка Марко поймет, что она говорит не то, что должна. Но ведь сейчас она должна не вести странные психотерапевтические беседы с чужим мужчиной, а стоять рядом с будущим мужем и улыбаться, изображая интерес. Даже несмотря на то, что все эти встречи светского общества — кучки людей, возомнивших себя лучше других — вызывают токсикоз.
— Я не разделяю восторга от всей это ванили, поцелуйчиков, обещаний. Но готов что-то делать. Готов работать рядом с человеком, который мне подходит. Однако понимаю, что ведь… — Едва не скатившись к размышлениям о Николь, Марко замолчал. — Тебе надоела такая жизнь? Хочется ведь наверняка перемен, но ты их боишься. Поэтому испытываешь неуверенность, когда приходится вносить коррективы в привычное. Боишься, что перемены не приведут к лучшему, а вернут прошлое. Нет. Жизнь тебе не надоела. — Хансен ответил сам себе на вопрос. — Тебя терзают сомнения. Считаешь, что Ивар совсем не тот, каким ты его видишь, и это тебе не нравится?
— Я боюсь вовсе не перемен. Дело в другом. — Никогда ещё Софи не была так близка к тому, чтобы озвучить то, чего не позволяла себе даже в мыслях. Но она остановилась в паре шагов от этой границы и сменила направление. — Хочешь в мою голову залезать? А вдруг понравлюсь? — Передразнивая Марко, она не вкладывала в его слова никакого своего смысла.
— Меня не хватит ещё и на тебя, — расхохотался Хансен. Ликёра больше не хотелось, но ничего более нейтрального под рукой не было. — Да и я тебе не по зубам. Импульсивный. Настырный. Вредный. Самоуверенный и эгоистичный. Ветреный. Жестокий ублюдок. Люблю внимание и абсолютно пустой вот здесь. — Неосознанно Хансен повторил ровно тот самый жест Николь в отношении себя.
— Не думаю, что это так. — Софи с облегчением ухватилась за новую ветку их разговора, испытывая что-то отдалённо похожее на радость, что с неё Хансен переключился на себя. — Ты самоуверенный эгоист, это точно. Но пустой… Нет. Ты не доверяешь никому и никого к себе не подпускаешь, и на то есть свои причины, но это не делает тебя пустым. Я знала одного жестокого ублюдка, скупого на эмоции и дьявольски опасного. Но за своих он бы убил, и убивал, не колебалась. — Пауло не было в живых, а восхищение им ещё жило в её сердце. — Другие дарили женам золото и бриллианты, а он — головы врагов.
— Забавная точка зрения, — протянул Хансен. Отчего-то поверить хотелось больше Софии, хоть ближе была совсем иная позиция. — Ты же и сейчас с таким живёшь. — Разговор увлекал, но Марко уже размышлял, что София куда больше подходила Ивару, чем Николь. Научить бы только эту Борромео принимать темноту, как она делала это с Винсом. — Ты влюбилась бы в такого, как я? — Вышло совсем внезапно, и Хансен, шмыгнув носом, усмехнулся.
— Может, и да. — Прозвучало прямо и честно, без игр или ужимок. — В жизни может случиться всё, что угодно, а обычно происходит то, чего меньше всего ждешь. Но подобная история — последнее, что мне надо.
— Ты задушила бы меня своим желанием всё идеализировать. А я бы не дал тебе шагнуть без моей руки. Мы были бы обречены быть всегда вместе и всегда идеальными друг для друга. — Поморщившись Хансен подставил два пальца ко рту. Брезгливость и отвращение — всё, что вызвали эти мысли. — Хочу кое-что пообещать. Тебе. — Помолчав немного и сформулировав мысли, Хансен продолжил: — Когда я добьюсь её, то брошу деликатно. Так и быть.
— Звучит не очень, — усмехнулась Борромео. — Не давай мне таких обещаний, это твоя жизнь и твоя история, не моя.
— Я ведь должен произнести это вслух и в присутствии кого-нибудь. Иначе смогу отвертеться от своих же слов. — Взглянув на часы, Хансен понял, что сделал всё, что от него требовалось. Даже больше. Наверняка Ивар сожрёт Софии мозг, что она не отвечала на его звонки, но ведь как Хансен мог позволить себе не прихватить глушилку? Ни один телефонный звонок не нарушил этот разговор. — Всё это, конечно, весело. Или грустно? Но мне пора к себе. — Освободив стол, Марко медленно двинулся к двери.
— Я хотела сказать, мне всё равно, что ты будешь делать с этой девушкой. — Софи неопределённо пожала плечами. — Спасибо за фрукты, действительно вкусные.
— Я рад. Честно. — И непонятно было чему. Тому, что угодил, или что общение прошло очень даже неплохо.
***
Наблюдая, как в очередной раз Ивар набирает номер своей невесты, Николь тщательно скрывала торжество за своим сосредоточенным видом. Хансен не подвёл, отлично. Она всё же сомневалась, но… Мужчины такие забавные, когда хотят её, и управлять ими легко.
— Ивар, всё в порядке? — Тронув Лодброка за локоть, Николь изобразила беспокойство. — София уже должна быть здесь.
— Должна быть. Я не понимаю… — Ивар шумно сглотнул и расстегнул ещё одну пуговицу на рубашке. — Она не берёт трубку. Хотя я знаю, что она в «Люкс». — Лодброк чувствовал, что его бросили, как нечто неважное. Лишнее. Он ведь не заслужил такого. Ведь так? Хотелось что-то разбить, выплеснуть всё недовольство, но вместо этого оставалось только сжимать в руке телефон, вновь и вновь набирая один и тот же контакт.
— Не переживай. Наверное, она заработалась. Нам уже нужно идти, дай поправлю. — Сократив дистанцию между ними, Николь уверенным жестом привела в порядок рубашку Ивара, расправив воротник и поправив галстук. — Вот, так намного лучше.
— Николь, — позволив провести нехитрые манипуляции, Ивар всё же отстранил её руки от себя, — мне сегодня здесь не место. Там все парочками, а я буду один? Да устану отвечать на вопросы. Прости. Не хочу. — Прихватив пиджак, Лодброк развернулся в направлении выхода.
— Нет, подожди! — Позволить ему вот так уйти с важного мероприятия Николь не могла. Стуча каблуками, она догнала Ивара и остановила, поймав за локоть. — Я понимаю, ты расстроен, но не надо уходить, это мероприятие мы так давно ждали, готовились… И Ивар, ты не один. Я ведь здесь.
— Просто какого чёрта, Ник? Какого чёрта я должен выглядеть дураком, а она? Я не так часто прошу её выйти со мной. Всего раз, понимаешь? Я не хочу дёргать её, вынуждать… Но эта встреча была важна для меня. Мы должны были быть здесь вместе, и… — Пытаясь привести взлетевшее состояние в норму, Ивар прижал ладонь к лицу и медленно провёл по нему, выдыхая. В глазах стояла влага, которую слишком сложно было спрятать. Лодброк хотел видеть рядом с собой любимую, но ещё больше хотел уверенности в Софии, которая вдруг пошатнулась. Это сводило с ума. В горле саднило, а дышать было почти невозможно — как при поражении лёгких. — Я не хочу идти. — Покачал головой Ивар. Разбившись, он отказывался собираться. Даже то, что Николь была рядом совсем не грело. Скорее наоборот — напоминало о собственной слабости.
— Ивар, не ставь дело своей жизни под угрозу из-за женщины. Оно того не стоит, поверь мне. Ты потом с ней разберёшься. А сейчас пойдём и покажем всем, кто такой Ивар Лодброк. Я столько труда вложила в эту встречу, мне было бы приятно стоять там рядом с тобой.
Ивар покачал головой, но внутри он был согласен с Николь. С Софией всё можно будет ещё обсудить, но сейчас так просто бросить самый масляный шанс получить поддержку уважаемых людей Дании — он бы себе потом не простил.
— Хорошо, — на выдохе произнёс Ивар, возвращая себе привычный для всех вид уверенного и целеустремлённого уважаемого мужчины. И пусть в душе было погано, скребла обида, но Лодброк закрыл всё это плотно дверью. — Идём. — Подхватив ладонь Николь, он сжал её пальцы и устроил на своей руке. В последнее время она всегда была рядом и никогда не осуждала. С ней можно было расслабиться и не думать о том, как лучше поступить. Казалось, что встреться Николь ему раньше, она стояла бы сзади в чёрном подвале и подавала бы инструмент для пыток очередного предателя.
***
Николь чувствовала, что всё идёт как по маслу: Софи не принимала участия в деятельности Ивара; Ивар всё чаще ночевал в городской квартире, оставалось лишь немного надавить, ведь рвётся там, где тонко. Именно по этой причине Николь появилась в клубе Марко и Ивара, полным гостей в пятничный вечер.
— Можно? — Она улыбалась с оттенком кокетства, заглянув в его кабинет в соблазнительно коротком платье.
— Мы уже всё ведь обсудили. — Этот голос и этот запах Хансен точно бы не спутал ни с чьим. Раздражённо отбросив в сторону какую-то папку, Марко даже взглянул на Мортенсен, только уставился в документы.
— Ну, не надо дуться… — Николь устроилась на диванчике чуть поодаль от Марко, закинув ногу на ногу, отчего обнажился кружевной край чулка. — Ты так помог мне с конференцией… Я очень благодарна, Марко.
— Ну и? — Хотелось выплеснуть на Николь всё, что накопилось, ответить ей жёстко и выставить за дверь. Но не вышло. — Пришла расплатиться? Так могла бы просто прислать алкашку. Я бы оценил. И, боже, Ник, зачем ко мне-то тащиться в коротком платье? Я что, баб красивых не видел?
— Это одно из моих любимых. — Мортенсен изящно пожала плечиком. — Я хочу поговорить с тобой о следующем шаге — о Борромео.
— Вот уж нет, сладенькая! — Хансен рассмеялся, откинувшись на кресле. — Выйди из моего кабинета, прочисть мозги, и зайди опять с чашкой кофе. Устал я немного. И сливки не забудь.
— Ты можешь свою помощницу попросить. Или мой кофе вкуснее? — с намёком произнесла Николь, запоздало улавливая смысл брошенной им фразы. — Нет — это отказ? А что так, думаешь, она крепкий орешек? Или брезгуешь? После троих-то детей, понимаю…
— Просто «нет», — отрезал Марко, хлопнув рукой по столу. — Не желаю совать свой нос в их отношения. Сама, как хочешь, так и вертись. Я тебе не мальчишка, который по щелчку бежит исполнять твои прихоти. Ясно? Хочешь Ивара — завоюй. Меня сюда не втягивай. Даже не хочу слышать. Ведешь себя, как дешёвая интригантка. Мерзко. Я всё сказал.
Конечно, не всё. Не сказал Марко, что не хотел подставлять друга, не хотел ломать своими руками брак, не хотел разбивать сердце… И ради чего? Ради того, чтобы Николь могла трахаться с лучшим другом, а самому Марко осталось бы кусать кулаки? Ну уж нет. Хансен уважал себя.
Николь не ожидала такого поворота. Неужто совесть проснулась там, где её никогда не было? Всё это не шло ни в какие ворота. Но она не была бы самой собой, не сумей выкрутиться.
— Знаешь, я рада это слышать…
— Вот и отлично. Теперь дуй за кофе, а потом беги прислуживать своему Ивару, — отмахнулся Хансен и вернулся к документам, которые даже прочесть не мог толком. — Ну или не своему пока…
— Я представила тебя с ней, — она будто и не услышала его реплику, — и поняла, что мне это не нравится. — Поднявшись на ноги, Николь обошла стол и остановилась прямо перед Хансеном. — А ещё я много думала о твоих словах про Берлин…
— Кому ты заливаешь? — Марко дрогнул, но только внутри. Снаружи — всё тот же надменный вид и тяга к работе. — Не делай из меня идиота.
— А ты проверь. — Белая карточка — визитка ресторана с завтрашней датой и временем, приписанными аккуратным почерком Николь — легла на стол перед Марко. — Приходи завтра и узнаешь… — Подавшись к нему, Николь едва не коснулась губами его губ, но тут же отстранилась и направилась к выходу из кабинета, но на пороге обернулась. — До завтра, сладкий, — послала игривую улыбку и скрылась за дверью.
Не складывалось абсолютно всё. От разгона с начальной просьбы до последующего приглашения. Внезапная симпатия Николь… Марко не успел подумать толком, как выскочил за Мортенсен и прижал её к стене.
— Ты серьёзно сейчас? — Пальцы сильнее сжали предплечье Николь. — Зачем вдруг я тебе? Что за игры? — Хансен блуждал взглядом по лицу Николь и не подмечал ничего, что могло бы её выдать. — Только недавно ты отказалась, а сейчас готова попробовать? Скажи, ничего не вышло с Иваром? Что? — Казалось, что Марко поверит в любую чушь, сказанную сейчас.
— Я… — Николь растерянно взмахнула ресницами, как будто это не она только что кокетничала в кабинете Марко. — Мне кажется… Что я ошиблась насчёт него. Насчёт вас обоих. И я хочу попробовать… с тобой. Не хочу потом жалеть, что не сделала этого.
— Я не тот, с кем можно играть, Николь, запомни, — прорычал Хансен в губы Мортенсен, но удержал дистанцию. Что ж, оставалось проверить, чего добивалась эта бестия. — Сотру в порошок. — Улыбка — зловещая и острая, несущая предупреждение. — Дьяволица, — выдохнул он и тут же вобрал в себя запах волос Николь, коснулся едва-едва шеи. — Ты меня знаешь. — Хансен отстранился и убрал руки в карманы. Склонив голову, он наблюдал за Николь, на его губах блуждала странная, но довольная улыбка.
— Я знаю, — ответила она на выдохе, не отводя взгляда от его лица.
— Умничка, — кивнул Хансен, — можешь идти. — Верил ли он Николь? Ни капли. Но просто не мог отказать себе в возможности видеть это представление. Да и теплилась какая-то глупая надежда, которую хотелось задушить.
— Завтра мы будем там совсем одни, — невзначай обронила Николь и задела его бедро своим, прежде чем скрыться в коридоре.
