«Chaque chose en son temps...»
— думаешь, они справятся? поведение марка сложно с точностью предугадать, – вопрошает тэён, сворачивая скатерть в трубочку, чтобы после подойти к раковине и высыпать в неё оставшиеся крошки, которые уже трудно собрать одной влажной тряпкой. — для по-настоящему любящих сердец не существует преград, особенно когда их владельцы – подростки, не так ли? вспомни себя в семнадцать, родной, – рассуждает джэхён, продолжая старательно намывать у кухонной раковины наполовину грязную посуду. отложив мокрую тарелку в сторону, чон забавно морщится из-за щекочущей ноздри пены: сам он точно не в состоянии себе помочь. — ну, для меня это не составит особого труда, учитывая, что семнадцатилетним я был всего-то три года назад. а вот тебе уже придётся напрячься, не так ли, любимый? – так и не сумев перебороть в себе приступ пубертатной язвы, тэён несильно толкает мужа бедром, чтобы расчистить для своих габаритов побольше места и заранее вписаться в поворот, избежав неуклюжего столкновения с боковой частью столешницы. — для справки: это было шестнадцать лет назад... — и ты в то время ходил в ясли, да, пока мой младший брат едва научился пинать футбольный мяч, – съязвив в ответ, юно немного наклоняется, чтобы ёни было удобнее дотянуться до его носа и вытереть пену. теперь он может смело украсть с пухлых губ мужа нежный поцелуй. — должен ли ты теперь чувствовать отвращение к тому факту, что вышел замуж за такого пенсионера, как я? — это определённо та самая мысль, которая не даёт мне покоя каждую секунду, что я провожу с тобой, – прежде чем разрешить джэ коснуться его губ, тэ ставит точку в их развернувшемся драматическом диалоге, словно закрывая занавес после удачного актёрского дебюта в качестве супружеской пары на сцене (где сцена – жизнь) перед заполненным залом несуществующих зрителей. тот самый спектакль, который разыгрывали родители джэхёна в моменты нарастающего напряжения в отношениях или когда нечем было заняться, а развлечь себя как-то хотелось. теперь молодая семья чон демонстрировала свои актёрские навыки и остроту языка, и, кажется, у них есть все шансы переплюнуть старшее поколение. во всяком случае, ещё много времени, чтобы потренироваться и наработать опыт. джэ выхватывает скатерть из рук тэёна, чтобы, отложив её в сторону, накрыть ладонями чужие щёки и притянуть к себе для голодного поцелуя. альфа признаёт, что ему чрезвычайно сложно сдерживаться, одёргивать себя каждый раз и контролировать мысли, тело и разум рядом с омегой, не имея возможности уединиться и позволить фантазии разыграться не на шутку: он всё тот же чон джэхён, считающий, что счастье любит тишину. но стоит юно остаться наедине со своим ненаглядным, любое действие, направленное на призрачное сохранение контроля над разумом, превращается в жалкие попытки, например, как сейчас. тэён вновь овладел джэхёном: просочился под кожу, всосался в кровь и заполнил лёгкие ароматом дождя и вишни. омега отстраняется первой, чтобы прижаться лбом к чужому и скрестить руки на шее у любимого. юно целует мужа в висок и тычется носом ему в щёку. они встречаются взглядами, и с этого ракурса оба выглядят комично, из-за чего трудно сдержать улыбку. юно чувствует, как кто-то из жемчужинок вновь начинает расчищать для себя побольше места, в процессе чего кожа на животе тэёна в разных местах начинает натягиваться. опустив ладонь на один из выпирающих бугорков, джэ привычно поглаживает круговыми движениями это место, гадая над тем, какую именно конечность вытянул его сын. чаще всего по ощущениям альфа может сказать, что ловит либо пяточки, либо ладошки. однако их так тяжело распознать и тем более вдоволь насладиться трогательным моментом (жемчужинки слишком пугливы), что джэхён с особым трепетом относится к подобным моментам, например, как сейчас. кажется, на этот раз выпирает определённо попа, и юно спешит поделиться своими предположениями с ёни. — мне кажется, наш сын уже на что-то обижен. он повернулся ко мне попой, – джэхён присаживается на колени перед мужем и задирает его домашнюю футболку, чтобы прижаться губами к пупку и прошептать: — когда вы оба родитесь, я обещаю, что куплю всё, что пожелаете. для моих родных и любимых жемчужинок никаких исключений. вы будете носить самую тёплую, удобную, модную одежду, получите лучшее образование, научитесь заботиться о близких и дарить свою любовь, поначалу тренируясь на домашних животных, обязательно займётесь тем хобби, что сможет согреть вашу душу, и выберете тот путь, на который укажет сердце. ни я, ни папа не будут вмешиваться и решать что-то за вас, потому что однажды нам такой пример показали родители. мы очень вас любим и ждём вашего рождения. ничто не сделает меня счастливым, как тот момент, когда я впервые возьму своих малышей на руки и коснусь их мягкой кожи. тэён ладонью поглаживает макушку джэхёна, зная, что каждое произнесённое им слово – чистая правда. он всегда отвечает за то, что говорит. ласково перебирая локоны каштановых волос любимого, омега задумывается над тем, как будут выглядеть их малыши: чьи гены, её или мужа, окажутся сильнее. ёни бы хотелось, чтобы его любопытный и доверчивый взгляд присутствовал хотя бы у одного из близнецов, а если к общей картине добавить очаровательные ямочки и обаятельную улыбку юно, то миловидности жемчужинок не было бы предела. как бы то ни было их малыши уже по-своему уникальны и неотразимы, поскольку у по-настоящему красивых телом и душой людей рождаются подобные им дети. джэхён поднимает взгляд на тэёна как раз в тот момент, когда его нежно обхватывают за подбородок. стоя вот так на коленях перед своей омегой, юно понимает, что ради человека перед собой готов сделать всё, что угодно, лишь бы оставаться во власти чувств, охватывающих его душу и разум по вине ёни. что-то в этом жесте есть интимное и трепетное, когда тэён принимается поглаживать щёку мужа, сверху-вниз изучая его блуждающим взглядом. джэ наклоняет голову, подставляясь под ласки. он чувствует себя любвеобильным котом, нуждающимся во внимании и прикосновениях своего хозяина, словно его не вычёсывали неделями и игнорировали пушистый хвост, постоянно обиженно бьющий по ногам того, кто обещал заботиться. тэён тянет мужа на себя, чтобы обхватить руками за шею и трепетно коснуться чужого лба. он вкладывает все свои нежность и благодарность за то, что юно когда-то не побоялся взять на себя ответственность и не просто пообещал лучшую жизнь для них двоих, а воплотил её в реальность. тэён и подумать не мог, что однажды сможет быть таким счастливым не вопреки чему-то, а благодаря кому-то.•••
минхён точно не помнит, как вернулся в их с джено квартиру и принялся собирать вещи. он убедил старшего уехать следующим же утром не потому, что сам боялся передумать; каждая секунда промедления могла стоить слишком много. марк опасается того, что чон начнёт размышлять о правильности своих действий и по итогу придёт к неутешительному выводу: кое-кому прежде следует разобраться с оставшимися разногласиями в семье, поговорить, например, с папой и, наконец, закрыть гештальт. эта поездка к морю выглядит как очередной оригинальный способ подростка сбежать от проблем и глубже зарыться в песок. к счастью, джено, как всегда, не стал задавать лишних вопросов: лишь согласно кивнул и созвонился с хозяином вилы (которую арендовал для них двоих в пусане несколько дней назад), чтобы сдвинуть сроки и предупредить о завтрашнем заселении. вещей у марка было не так много, даже если учесть те, что он приобрёл на чужую карту, любезно предоставленную для удовлетворения всех хотелок страдающего в одиночестве подростка, который каждый вечер покорно ожидал возвращения возлюбленного с работы или учёбы. джено чувствует волнение минхёна и всеми силами пытается поддержать его, напоминая о том, что время ещё есть и можно отказаться от этой затеи, если присутствуют сомнения. как бы чону не хотелось провести пару дней наедине с ли под палящим солнцем и ощущением охлаждающих горло коктейлей, он понимает, что одно неверное движение – и рискует потерять доверие марка, которое назад заполучить будет в десять раз труднее, чем когда пытаешься сделать это в первый. при очередной такой попытке джено заставить младшего всё тщательно взвесить, минхён не выдерживает и затыкает его требовательным поцелуем, повалив на кровать. марк, слизывая с уголков губ чона его последние слова о том, что они никуда не спешат и вполне себе могут позволить немного повременить, фиксирует своими бёдрами чужие. он больше не выдержит, если джено прямо сейчас не заткнётся и не перестанет высасывать из него оставшиеся крупицы уверенности, что подросток так усердно искал в чертогах собственного разума. старший намёк принимает к сведению и, пользуясь случаем, обхватывает чужую талию, ощутимо сжимая бока. от марка подобной инициативы часто не дождёшься, поэтому чон наслаждается моментом и позицией, отмечая про себя, что вид, открывающийся на возлюбленного с такого ракурса, его очень соблазняет. в будущем это могло означать только одно: он ещё не раз позволит оседлать себя. вполне себе в стиле чона: молча наблюдать за тем, как предмет его воздыхания без задних мыслей пытается подчинить себе альфу, совсем не подозревая о том, что ему дают фору и в следующую секунду никто гарантирует, что он не окажется уже под джено, который прижмёт его лицом к подушке и заставит соблазнительно выгнуть спину. так и сейчас минхён понятия не имеет, как сильно разжигает внутри старшего огонь, сжимая его своими бёдрами и провоцируя. однако джено обладает первоклассным самоконтролем, которому пришлось научиться, учитывая ошибки прошлого. с тех пор, как ребята растворились в телах друг друга, будучи вусмерть пьяными на вечеринке, у них не было повторной близости. джено обещал себе, что сделает следующий раз с марком особенным, незабываемым, умопомрачительным. он едва не сорвался в тот раз, когда минхён прижал его к двери собственного кабинета. удалось отделаться жалкой попыткой подрочить, но опять же никто за черту не переступал и не позволял себе большего. каждый раз, стоило марку как-то недвусмысленно намекнуть джено, что он готов и ему уже очень хочется отдаться на любой горизонтальной поверхности, старший останавливал, скидывая своё «нежелание» то на усталость, то на супер важное совещание, на котором нужно присутствовать и выяснялось это ровно в тот момент, как подросток седлал чужие бёдра. всё это было для того, чтобы приготовить что-нибудь особенное, романтичное, например, поездка на двоих к восточно-китайскому морю. джено очень хотел показать серьёзность своих намерений и доказать, что причина его интереса кроется в личности минхёна, а не в теле. старший не пытается изменить марка, «переделать» под себя и уж тем более вылепить другую версию подростка: более ответственную, сознательную, мудрую. он принимает минхёна целиком и полностью: со всеми его демонами, нашедшими покой в тёмных уголках разбитой души, и отголосками робких лучиков, греющих надежды на то оставшееся хорошее, что упрямо прячет в себе подросток от любопытных глаз. джено видит много хорошего в марке и не устаёт напоминать ему о том, что никто по природе своей не может состоять только из какого-то одного качества. даже если весь мир убеждает в том, что в тебе не осталось ничего светлого, самое время для того, чтобы отправиться самому на поиски истины.важно то, что видишь в себе именно ты. никто другой не знает тебя лучше, чем ты сам.
•••
марк восторженно цепляется взглядом за проносящиеся мимо причудливые крыши курортных домиков, по итогу чуть ли не прилипая к стеклу, когда за горизонтом показывается кусочек пляжа. он широко раскрывает рот, отчаянно стараясь рассмотреть вдалеке бьющиеся о камни волны. такая реакция забавляет сидящего рядом джено, который время от времени поглядывает на марка, возбуждённого морскими видами. чон позволяет себе обхватить одной рукой руль новенького мазерати, чтобы другой свободно потрепать подростка по голове. откровенно говоря, прямо сейчас он наслаждается своим триумфом, ведь именно на его долю выпала возможность первым показать минхёну море. джено хочет быть важным человеком в жизни ли. он желает стать кем-то особенным для марка: если однажды им и суждено будет расстаться, то хотя бы так, чтобы воспоминания друг о друге согревали даже в самые холодные ночи. припарковавшись, джено первым покидает салон, чтобы помочь марку, заваленному многочисленными сумками, выйти из машины, не забыв подать ему руку как настоящий джентльмен. чон предлагает подростку осмотреться, пока сам будет занят разгрузкой багажника и настраиванием кондиционеров в разных комнатах (владелец виллы заранее предупредил о нестабильной работе и необходимости в проверке их производительности). марк согласно кивает и первым делом устремляется к главному входу, чтобы оценить масштабы виллы изнутри. поднявшись по ступенькам, альфа толкает стеклянную дверь террасы вперёд, не переставая восхищаться грамотным сочетанием современного минимализма и деревянных конструкций, которые никогда не выйдут из моды. первое, что подмечает минхён, ещё когда въезжал на территорию виллы, – лаконичность и отсутствие «кричащей» роскоши. это говорило о благородном и хорошем вкусе джено, ведь подбором апартаментов (как и планированием всего отпуска в целом) занимался именно он. марк с любопытством осматривает предметы интерьера, улыбаясь своим мыслям о том, что чон заранее позаботился о его комфорте и попросил владельца заняться облагораживанием помещения, выбрав в качестве «живых уголков» именно растения. поскольку буквально недавно подросток обнаружил у себя любовь к выращиванию всякой зелени, подобный жест от человека, конечно, воспринимаешь с особым трепетом и благодарностью, потому что он означает лишь одно: тебя внимательно слушают и слышат, ты не делишься сокровенным в пустоту. подросток бросает беглый взгляд в сторону панорамных окон, отмечая, что скоро стемнеет. ему не по себе от того, что первый день их отпуска прошёл в поездке, когда времени и без того немного, а возвращаться назад, в сеул, желания совсем нет. обойдя гостиную, минхён щёлкает переключателем, чтобы включить свет на лестнице, и не забывает про гирлянду с крупными лампочками, висящую вдоль стены для атмосферы. теперь дом не кажется каким-то холодным и таинственным. раздумывая над первой ночью, что придётся провести так далеко от дома, марк поднимается по лестнице, считая шаги. ему любопытно, с какой скоростью он преодолеет этот путь в следующий раз, когда вместе с джено будет подниматься в спальню, явно не для того, чтобы сразу же лечь спать. сколько дверных косяков они соберут спинами, прежде чем оказаться на втором этаже? а может, джено захочет взять марка прямо внизу: на обеденном столе, на диване в гостиной или на стиральной машине в ванной? от таких мыслей марку вновь хочется выть: джено продолжает испытывать его терпение и не даёт того, что хочется партнёру, лишь отделываясь поцелуями. «что за детский сад?! нам что, по пять, и мы только учимся держаться за ручки, сидя на горшках друг перед другом?» – каждый раз думает подросток, стоит ему хотя бы попытаться добавить в прикосновения страсти – каждый раз жёстко обламывают. ну, уж нет, в этот раз у джено не получится переключить внимание и снова оставить ни с чем. марк решает брать быка за рога ровно в тот момент, когда открывает дверь спальни и видит просторную кровать с атласным балдахином. она выглядит раза в три больше его собственной в сеуле. ли, особо даже не пытавшись совладать с приступом любопытства, подходит поближе к кровати, касается нежной ткани и стягивает ленту, подвязывающую балдахин с одной из сторон. он расправляет его и тянет ещё немного на себя, уже предвкушая, как будет отчаянно хвататься, когда джено возьмёт его сзади. — нравится? – раздаётся вдруг сладкий шёпот над самым ухом. марк аж подпрыгивает от неожиданности, едва не ударяя локтём чона под печень. — когда ты уже научишься громко ходить и не доводить меня до инсульта каждый раз, подходя сзади? – минхён хватается за сердце, тут же краснея, потому что понимает, что джено читает его как открытую книгу и очевидно догадывается, о чём думал младший несколькими секундами ранее. — я услышал, как ты зовёшь меня, поэтому и пришёл, – джено протискивает свои большие ладони меж их телами, чтобы обнять марка со спины и уткнуться губами ему в шею. — я молчал. — я прочитал твои мысли, – чон медленно ведёт языком дорожку по росту коротко подстриженных волос на чужом затылке, несильно сжимая объятия. — если ты прямо сейчас остановишься и заявишь, что у тебя появились неотложные дела, вновь оставив меня ни с чем, я клянусь, что сожгу к чёртовой матери твой клуб и больше никогда в жизни не разрешу тебе прикоснуться ко мне, – марк тает под воздействием чужих прикосновений и находит в себе последние силы, чтобы устоять на ногах и не превратиться в желеобразную субстанцию, стекающую по рукам джено. — обещай быть хорошим мальчиком, и ты получишь, что хочешь, – джено слова старательно растягивает да голос на тон грубее делает, чтобы спровоцировать мурашки у партнёра и заставить подчиниться, сразу указав, кто сегодня будет устанавливать правила. он ждёт, пока марк кивнёт, и только после этого ползёт руками вверх по груди, останавливаясь на плечах и крепко обхватывая их. минхён боится вздохнуть, ощущая каждой клеточкой кожи разгорячённые касания партнёра, и потому выставляет руку вперёд, чтобы опереться о железную перегородку кровати, слегка наклониться и отпятить задницу. джено расценивает этот жест как приглашение и проезжается полувозбуждённым членом по округлым ягодицам марка. — я хочу, чтобы ты всё с себя снял и лёг на мои колени животом вниз, – чон задирает чужую футболку, оголяя спину, и оставляет несколько едва ощутимых поцелуев на обеих лопатках, придерживая под талию размякшего марка. — мне нужно будет фиксировать твои руки, чтобы ты не смел прикасаться к себе, или достаточно взять с тебя обещание? как только ты нарушишь его, я немедленно всё прекращу. — я буду хорошим, обещаю, – марк несдержанно стонет, откидывая голову назад. он уже болезненно твёрдый всего-то из-за властного голоса и беспорядочных прикосновений. на самом деле он бы и сам рад раздеться прямо сейчас, поэтому, не теряя ни секунды, принимается снимать с себя одежду, трясущимися руками расстёгивая пуговицы на джинсах и молясь всем богам не запутаться в штанинах. джено тем временем садится на кровать, опираясь на локти и с любопытством разглядывая картину перед собой. отчаянно оголяющийся минхён выглядит настолько горячо, что старшему приходится постараться выровнять собственное дыхание, лишь бы не показать взволнованность от процесса. оказывается марку нужно так мало, чтобы заставить его подчиниться и играть по чужим правилам. джено может сделать вывод, что дело в нём самом: кое-кому удалось соблазнить подростка перспективой получить то, чего он так страстно желает и в голове прокручивает. марк, позволив соскользнуть с бёдер последней тряпке, скрывающей его тело, жаждущее прикосновений, поднимает ногу, чтобы окончательно избавиться от всего ненужного и переместиться на чужие колени. он ложится ровно так, как ему и приказали: животом вниз, приподнимая вверх ягодицы. марку доподлинно неизвестно, что именно замышляет джено, но ослушаться не смеет: не сопротивляется, когда его обхватывают за запястья и заставляют вытянуть перед собой. чон доверяет младшему, а потому пока что отказывается от идеи зафиксировать ремнём чужие шаловливые руки, хотя в голове до этого момента рисовалась совсем другая картинка. джено чуть подтягивает марка за бёдра, любуясь видом перед собой. он осторожно касается кончиками пальцев нежной кожи, представляя, как совсем скоро она покроется алыми пятнами от его ладоней. чон знает, что подобными действиями не причинит минхёну нестерпимой боли: в их первый раз, на вечеринке, вид сжимающейся дырочки так раззадорил джено, что он неосознанно шлёпнул марка по ягодице, не ожидав после получить столь бурную реакцию от младшего. конечно, после такого грех – мысленно не отметить пунктик на чужой кинк. — мне нужно, чтобы ты считал мои шлепки вслух. я хочу отчётливо слышать всё, что сорвётся с твоих милых губ. держи руки впереди и не пытайся тереться обо что-нибудь, чтобы обмануть меня. нарушишь правила, и я лишу тебя «сладкого». и ещё кое-что: если вдруг я перегну палку, ты сразу же мне об этом скажешь, договорились? — договорились, – минхён кусает губу в предвкушении первого удара. он знает, что джено не причинит ему той боли, которую будет невозможно вынести, а потому расправляет плечи и опускает подбородок на кровать, полностью расслабляясь. покружив ладонью по одной из половинок, джено, рассекая воздух, замахивается и оставляет после себя жгучий след на нежной коже. он довольно усмехается, когда марк дёргается на его коленях и сжимает в кулаках простынь. услышав кроткое «один», чон не даёт опомниться и следом шлёпает трижды по одному и тому же месту, любуясь своей работой. кожа покраснела, да так, что ней виднеются полосы от некогда прижимающихся пальцев. марк, задыхаясь, досчитывает до четырёх, чувствуя частичное онемение самой пострадавшей ягодицы, и с наслаждением всхлипывает, словно просит не останавливаться и поиграться с ним ещё немного. — ты в порядке? мне продолжить? такой нуждающийся... – чон отодвигает покрасневшую ягодицу, собирая во рту как можно больше слюны, чтобы в следующую же секунду вытянуть губы и позволить ей стечь вниз, приземлиться в сжимающуюся от предвкушения дырочку. сгибая локти, минхён округляет рот в немом стоне от ощущения вязкой жидкости в своём анусе. он и представить себе не мог, что в омуте джено водятся такие черти. вместо ответа остаётся только сдавленно промычать что-то в знак согласия и повернуть голову на бок. джено не заставляет долго ждать и напоминает о себе ещё тройкой шлепков подряд: резких и с оттяжкой – стараясь попадать ровно по ягодицам и ни миллиметра выше или ниже. у джено ткань джинсов натягивается максимально сильно в области паха, так как звуки, который издаёт марк и в совокупности с этим вид его притягательных ягодиц, постепенно покрывающихся алыми бутонами, вскружили голову чону. слышатся всхлипы и жалкие попытки произнести что-то членораздельное, что могло быть в теории похоже на цифры. чон успокаивающе пробегается пальцами по змейке позвонков, прогнутой вовнутрь, и склоняется над пылающей кожей, чтобы оставить поцелуи на самых пострадавших участках. — д-джено, пожалуйста... я так больше не могу. сделай хоть что-нибудь, – марк жалобно умоляет старшего перейти к более активным действиям, которые помогут ему кончить, и, желательно, чтобы это было по вине члена чона, а не под воздействием отчаянных фрикций. — ты сбился, когда считал, согнул локти и ёрзал, тем самым нарушив сразу три обещания. по идее мне стоит прямо сейчас натянуть на тебя футболку и уйти, оставив наедине с этим беспорядком. что думаешь? ты выдержишь? – чон несильно обхватывает марка за волосы, заставляя поднять голову и смотреть ему прямо в глаза. — оу, не думаю, что тебе это по силам. ты такой твёрдый здесь, – джено скользит свободной рукой меж разведённых ног младшего, чтобы обхватить пальцами его член, — и такой мокрый тут, – он перемещается резко к ягодицам, неглубоко проникая в хлюпающий анус, — что оставить малыша в таком состоянии было бы кощунством, ты так не считаешь? — м-мне кажется, наши интересы совпадают, судя по твоему до невозможности возбуждённому члену, – марк, едва найдя в себе силы огрызнуться, специально толкается вперёд, задевая собственным членом чужой, и тут же от восторга задыхается, когда его жёстко впечатывают лицом в кровать, надавливая на шею и не позволяя шевельнуться. такую властность в джено он ещё не видел. и как ему только удаётся столь успешно откапывать всевозможные кинки ли? — ты доиграешься. не советую испытывать моё терпение, – джено в очередной раз шлёпает марка по ягодицам. — мне нужно спуститься вниз и найти в рюкзаке смазку. я хочу, чтобы к моему возвращению ты лежал на спине, придерживая себя под коленями. я дам тебе шанс исправиться и стать хорошим мальчиком, готовым полностью раскрыться и принять мой член. ты сможешь это сделать прямо сейчас? — если бы я только знал, что ты такой дьявол в постели, то оседлал бы намного раньше. я постараюсь сделать так, чтобы та картина, которую ты увидишь по своему возвращению, надолго врежется в твою память. ты тоже играешь с огнём, чон джено, и скоро сам в этом убедишься. ещё посмотрим, чьё пламя сильнее обожжёт, – марк ехидно усмехается и, поднявшись на локти, сползает с чужих колен, перемещаясь на кровать, не забывая сексуально изогнуться, прежде чем упасть на простынь. джено на взводе. он следит голодным взглядом за обнажённой задницей марка и чудом договаривается с самим собой, чтобы прямо сейчас встать и спуститься вниз. чем раньше уйдёт, тем быстрее вернётся и будет лицезреть полностью открытого для него минхёна. марк с удивлением узнаёт о себе много нового, когда на мгновение анализирует тот факт, что на данный момент настолько зависим от чужого члена, что если бы джено попросил прямо сейчас погавкать или завернуться в цифру восемь, то он непременно сделал бы это. придерживая себе под коленками, минхён послушно принимает именно ту позу, которую хотел бы увидеть чон после своего возвращения. «настоящее сумасшествие. чёрт, он плюнул в меня!» – думается марку, когда он слышит шаги за дверью спальни. на мгновение у него перехватывает дыхание и в нос ударяет будоражащий запах чайного дерева и цитруса. джено толкает дверь плечом и нервно сглатывает. ему хочется скорее прикоснуться к нуждающемуся телу, размазать слюну, стекающую с уголка рта, по линии челюсти, наклониться, чтобы лизнуть в шею и прикусить пахучую железу, позволив чужому запаху распространиться и осесть на лёгких. марк – ураган, каждый раз сносящий с ног такого уверенного в себе джено без шансов на то, чтобы взять себя в руки и вновь подняться. нежное прикосновение губ в районе бёдер – и младшего подбрасывает, поэтому его приходится дополнительно придерживать, чтобы не позволить завалиться на бок. джено целует осторожно: скорее, пробуя на вкус чужое разрешение, которое пришлось долго добиваться. он толкается языком вперёд, огибая выпирающую косточку на внутренней стороне бедра, и с благоговением присасывается возле родинки. у марка ли чёртово звёздное небо на бёдрах, и почему раньше ему никто не говорил о том, насколько это красиво? — ты бы себя видел... марк, ты прекрасен. каждый миллиметр твоего тела идеален. мне очень жаль, что я так долго заставил тебя ждать, – джено подключает пальцы, нежно поглаживая каждую родинку, шрамик, словно прося прощения за то, что ему было неподвластно изменить, и от того ощущая ещё большую вину. он обещал марку целый мир, в котором отсутствовали бы боль, ненависть, слёзы и страдания. смотря на многочисленные порезы, следы от игл и темнеющие синяки, джено рассыпается в извинениях, словно это могло что-то изменить: прошлое марка, которое было слишком мрачным и холодным для такого доброго сердца, как у ли. — я так сожалею, что тебе пришлось встретить на пути столько придурков, которые унижали, применяли насилие и заставляли тебя думать, что ты отвратителен, некрасив, несовершенен и никогда не будешь любим. это не так. я хочу, чтобы ты знал: ты уже идеальный, ровно такой, каким родил тебя папа, и не нужно себя менять ради того, кто неспособен разглядеть настоящую красоту в этом мире похожих, одинаково сломленных людей. не слушай тех, кто считает тебя обычным, ничем непримечательным, пустым. ты – лучшее, что случалось со мной за всю мою жизнь. и я буду ждать, оберегать, заботиться о своей хрупкой розе до тех пор, пока ты позволишь мне быть рядом. — ты первый, кто назвал меня розой, – минхён окольцовывает ногами талию чона, чтобы притянуть к себе и заставить посмотреть в глаза. он впервые проявляет такого рода инициативу, когда обхватывает ладонями чужие щёки и, несильно ударившись лбами, устанавливает зрительный контакт. — тот марк, что прожигал свою жизнь до встречи с тобой, был пустыней: сухой, высасывающей силы и энергию, питающейся за счёт чужих эмоций и чувств... скажи мне это. я хочу услышать эти слова. — я люблю тебя, марк ли, – джено целует в губы, неспеша проскальзывая языком в чужой рот. он наклоняет голову марка, едва ощутимо поглаживая его щёку, словно провоцируя фантомную теплоту, волнами накрывающую дрожащее тело. минхён старается активно отвечать, играясь с языком партнёра. приходится запрокинуть голову в момент, когда джено возвышается, чтобы подтолкнуть чужое тело поближе к изголовью кровати и не позволить ненароком свалиться. уж ему-то известно, каким активным бывает минхён во время секса. оторвавшись от припухших губ, джено вновь опускается вниз, поочерёдно целуя коленки и постепенно приступая к растяжке. разогревая смазку на собственных пальцах, старший просит марка перевернуться и принять коленно-локтевую позу. вид покрасневших ягодиц притягивает блуждающий взгляд чона, и он не может себе отказать в парочке поцелуев, что будут ещё какое-то время гореть напоминанием о том, кто их оставил. марк отвлекается, что позволяет ему расслабиться и легче принять в себя пальцы. всё же долгий перерыв в сексуальной жизни давал о себе знать, например, сверхчувствительностью, которая не была ранее присуща минхёну. именно из-за этого, стоит джено начать двигаться и растягивать стенки, ли пристыженно сжимается, чувствуя собственную сперму, стекающую вниз по бёдрам. старший лишних вопросов не задаёт: без слов всё понимает и даёт какое-то время оклематься. оба решают, что лучше продолжить лёжа на спине, потому что не факт, что дрожащие коленки долго смогут удержать обмякшее тело марка. джено, удостоверившись, что младший готов, вновь проскальзывает пальцами, уделяя особое внимание состоянию ведомого ли. его отзывчивое тело вздрагивает при каждом прикосновении, словно благодаря за то, что с ним так нежно и заботливо обращаются впервые за долгое время. марк мечется, хватаясь за простыни и умоляя заменить пальцы на член, который он так давно мечтает заполучить. джено со вздохом облегчения освобождает себя от такой ненужной сейчас одежды, сваливая всё в кучу и наконец-то касаясь своей обнажённой кожей чужой. он плавно толкается в минхёна, стараясь минимизировать любые проявления дискомфорта из-за своих размеров. обхватив марка за бока, джено толкается до упора. он склоняется над вздымающейся грудной клеткой, чтобы коснуться её губами и после проскользить мокрой дорожкой до левого соска. марк, прогнувшись в спине, цепляется за чужие плечи, словно контролируя каждое действие партнёра и заставляя его задержаться ещё немного там. он постепенно вспоминает их первый раз: краски сгущаются, и вот перед глазами чёткая картина, как чоновы руки так же придерживают его за талию, не позволяя упасть, и оставляют после себя краснеющие полосы надежды на ещё одну встречу. минхён хватает джено за подбородок, отвлекая внимание на своё лицо, и высовывает язык. старший принимает это как приглашение и касается своим, пробуя на вкус чужое отчаяние. сладко. марк развращает и заставляет ускориться. и вот его нога, согнутая в колене, уже покоится на чоновом плече. сложно сказать, в какой именно момент минхён так сильно помешался на джено и его словах, но он в очередной раз, заикаясь от переизбытка эмоций, умоляет озвучить слова любви и, конечно, получает своё. рядом с чоном по-другому и быть не может. джено целует рёбра, грудь, спускается к бёдрам и меняет позу, усаживая марка сверху и не переставая сопровождать свои действия мантрой о том, как любит каждую часть идеального тела партнёра. внутри минхёна так чертовски узко, что чону сложно сдержать стон удовольствия, ощущая, как младший будто специально сжиматься в какой-то момент начинает. перед глазами пелена, и в ушах звенит, но марк продолжает тянуться навстречу, послушно то поднимаясь, то опускаясь вниз по стволу. он всхлипывает и иссохшими губами шепчет: «не останавливайся». успокаивающий поцелуй в плечо, и марк снова тает, предупреждая о том, что долго не продержится. конечно, он убедится в том, что и джено получит свою порцию удовольствия, а потому останавливаться пока не собирается, планируя выжать его до последней капли. утыкаясь лбом в чужое плечо, минхён царапает когтями лопатки, сжимая колени и с блаженством закатывая глаза. божественное ощущение – достигать оргазма от волшебного члена чон джено. наклонив голову, марк позволяет чужому языку пройтись вдоль его шеи и задержаться у ярёмной впадинки. джено, на мгновение ослабив хватку на боках партнёра, просит посмотреть на него, чтобы убедиться, что тот ещё в состоянии участвовать в процессе, а не болтается безвольным телом, ожидая, когда всё закончится, и не думая ни о чём другом. — всё хорошо? ты со мной? — не льсти себе слишком сильно: твой член, безусловно, хорош, но не настолько, чтобы я потерял сознание, используя его, – марк поднимает голову, испытывающим взглядом оценивая обеспокоенное лицо чона. «так мило, что ты переживаешь обо мне в такие минуты», – всё, о чём думает в этот момент сам минхён. — ты осознаёшь, что сам провоцируешь меня? – джено на мгновение специально останавливается, чтобы после резко толкнуться на всю длину и заставить марка сожалеть о сказанном. — я могу в тебя кончить? — ты как порядочный пятиклассник, честное слово. может, ещё разрешения спросишь, чтобы носки не снимать, а то я, упаси господь, буду против и пристыжу, – марк всхлипывает, кусая губу, но язык свой не останавливает и продолжает дерзить, потому что знает, что такое поведение только заводит старшего. — ты слишком много разговариваешь, – чон прикусывает мочку уха партнёра, радуясь тому, как минхён открыто демонстрирует, что только что было найдена его эрогенная зона: закатывает глаза и нетерпеливо облизывает губы. — ну, так займи мой рот чем-нибудь. — эта ночь и ещё две следующие – только для нас. обязательно займу. джено обхватывает чужие запястья, заводя их за спину и блокируя тем самым возможность управлять ситуацией как раз таки для того, чтобы подарить очередную порцию удовольствия: марк ведь обожает, когда над ним доминируют, хоть в открытую об этом и не говорит. чон чувствует минхёна на уровне какой-то ментальной связи, понятной только им двоим. он продолжает вбиваться в податливое тело и намеренно останавливается, когда понимает, что младший пытается вырваться и отчаянно желает вновь взять бразды правления в собственные руки. неугомонный. тогда, чтобы напомнить правила игры, джено снимает с себя марка и кидает его на кровать, словно он ничего не весит. перевернув партнёра на живот, чон снова заводит чужие руки за спину, чтобы войти под новым углом и гарантированно довести до второго оргазма за раз. джено прижимается к крыльям лопаток минхёна, целует каждый миллиметр обнажённой кожи, чувствуя надвигающуюся волну удовольствия. его бёдра напрягаются в тот момент, когда марк в очередной раз нарочно сжимается, зная, что так поможет кончить партнёру, и добивается своего. он ловит определённый кайф с того, как по его ногам стекают капли спермы и перед глазами начинает темнеть. чон падает рядом, прижимая к себе марка и утыкаясь носом в его макушку. больше не контролируя свой разум и язык от усталости, он произносит следующее: — пожалуйста, не убивай себя. останься со мной... выбери меня.•••
— вот ведьма... – тэн, зажав карандаш между зубов, провожает испепеляющим взглядом руководителя ан. — ты посмотри на эту курицу: распустила свой хвост и чужих мужиков ловит... ах да, она же нацелена на одного конкретного, – подмигнув другу, таец заслуженно получает папкой с расчётными таблицами по лбу. — тэн! она очень ценный сотрудник и подобным не занимается, – бубнит ён, задумчиво разглаживая помятый уголок, который пострадал больше всего при несанкционированном избиении друга на рабочем месте. — ты знал, например, что она была первой, кого нанял джэхён-и? — тэён, с тобой всё в порядке? где мой подозрительный друг, который любую мегеру на чистую воду выведет одним только проницательным взглядом? то, что она флиртует перед твоим носом с твоим мужем ей не мешает быть курицей. в качестве профилактики я бы насрал ей под дверь, чтоб не расслаблялась и оглядывалась по сторонам, – громко цокнув языком, тэн возвращается к монитору, щёлкая мышкой по очередной папке с закупками. в гробу он видел эту практику, да и учёбу в целом, честно говоря. «нужно было взять академ и остаться с котами дома», – думается тайцу, который никакого удовольствия не получает от того, чем в итоге занимается, отрабатывая часы для дневника. чего не сказать о тэёне, который как в попу ужаленный воодушевлённо копается в бумагах пятилетней давности и заполняет отчёты. удивительная и одновременно самая раздражающая способность тэ – во всём видеть позитив. тэн кривится, глядя на то, с какой заинтересованностью тэён что-то обводит в документах, чтобы потом записать себе на отдельный листок и по базе пробить найденную информацию о бывших партнёрах фирмы. осталась всего неделя практики, и тем не менее для тэна она уже длилась будто вечность. мало того, что в новом коллективе его также не жаловали по