«Et puis passé minuit je danse
Au rythme des tachycardies
Et tout s'emballe, et tout balance
Et tout m'étale, et tout me fuit
La lune est un fruit un peu rance
La vie est une maladie...»
марк погружает стопы в песок, обнимая себя за плечи. за спиной слышится треск импровизированного костра, который джено развёл несколькими минутами ранее, готовясь к романтическому ужину на берегу. он то и дело поглядывает на сгорбленную спину подростка, раздумывая над тем, не холодно ли парню, но прервать его интимный диалог с морем не спешит. марк опускает голову на сложенные руки и бесцельно всматривается в горизонт, словно где-то там, вдалеке (куда скоро спрячется мартовское солнце, краснея от вопросов, что мысленно задаёт ему минхён), ожидают его ответы. песок приятно поскрипывает под пальцами ног, мгновенно становясь мокрым после внезапно набежавшей волны, так и норовящей игриво намочить одежду. марк убирает надоедливую прядь за ухо, развевающуюся на ветру и мешающую ему любоваться оранжевым закатом. он чувствует, как от завораживающего вида у него заходится сердце в ритме тахикардии, и потому спешит запечатлеть момент на полароиде, чтобы по приезде в сеул сделать коллаж их маленького с джено путешествия и развесить фото над столом, прикрепив к пушистой верёвке деревянными прищепками. кто же знал, что однажды марк откроет в себе любовь к коллекционированию подобной трепетной чуши, способной одним своим видом напомнить хозяину воспоминаний тот запах, атмосферу, настроение, прикосновения?... отложив фотоаппарат моментальной печати в сторону, минхён касается нескольких фенечек на своём запястье, что на днях сплёл ему джено. чон взял с ли обещание не снимать их. марк улыбается, внюхиваясь в воротник чужой рубашки с сеткой: теперь он часто таскает вещи старшего и без зазрения совести присваивает часть себе. как, например, этот несчастный элемент гардероба, насквозь пропитанный запахом секса и бесконечной любви двух юных сердец. минхёну спокойно, тепло, уютно рядом с плечом чона. больше в этой грёбаной жизни ему ничего не нужно. джено подсаживается рядом так же неожиданно, как и кладёт свою голову на колени минхёна, устало прикрывая глаза. он вслушивается в шум моря и размеренное биение любимого сердца, так идеально вписывающееся в этот контраст. марк зачёсывает волосы джено назад, поглаживая большим пальцем чужой лоб. — возле моря всегда так спокойно? словно все твои проблемы и усталость растворяются в пене... – минхён задаётся вопросом, продолжая наблюдать за безмятежным морем. вода полностью олицетворяла спокойствие на душе подростка, которое впервые за долгое время отсутствия почувствовал марк. — наверное, дело в том, что тебе были нужны этот отдых и смена обстановки. ещё предпочитаю думать, что хорошая компания тоже имеет прямое отношение к твоему стабильному состоянию, – джено перехватывает чужую ладонь и оставляет на пальцах парочку смазанных поцелуев, уделяя внимание каждой родинке. — под «хорошей компанией» ты имеешь в виду мой фотоаппарат, который запечатлел уже с десяток снимков первозданной природы? – минхён как ни в чём не бывало пожимает плечами, словно не понимает, к чему ведёт старший. — да, именно так. это же он способен доводить тебя до состояния беспомощности, когда ты умоляешь трахнуть глубже, а холодными ночами прижать к груди крепче, – джено вертит головой, стараясь удобнее улечься, да из-под густых ресниц украдкой поглядывает на подростка. — дурак, – коротко комментирует марк, закатывая глаза. — летом твой день рождения. может, вернёмся сюда ещё раз? – джено не оставляет попыток надёжно закрепиться в жизни минхёна. — я его не отмечаю. не понимаю смысла в таком ажиотаже, – проведя пальцем по чужой скуле, ли, словно под гипнозом, внимательно следит за тем, как джено принимает сидячее положение и, приблизившись к лицу, выдыхает. — твоё рождение для меня – праздник и само по себе чудо. не лишай меня возможности отметить его с тобой, – чон, не совладав с эмоциями, прикасается губами к минхёновому лбу, целуя его с такой нежностью, словно одно неверное движение – и марк рассыпется в его горячих ладонях, исчезнет подобно тревожному сну, после которого сердце начнёт заходиться в бешеном ритме, а реальность постепенно будет подталкивать к осознанию, что всё это – глупая фантазия одинокого сердца джено. словно марка никогда и не существовало ни в одной из возможных вселенных, и отчаянный странствующий чон, в конце концов, бросит попытки столкнуться с этими чёрными омутами когда-нибудь ещё раз. — сделай так ещё раз. джено улыбается и целует повторно, задерживаясь на пару мгновений возле очередной родинки. он не может нарадоваться своему счастью: минхён начал чаще физически контактировать с ним, позволять целовать себя и обнимать в любое время суток, словно тактильное голодание за долгие годы измучило сердце подростка, жаждущее той самой бесконечной любви, как прописывают в книжках. избитый сюжет французских романов о сводящей с ума страсти и возвышенных чувствах. марк перебирается на колени чона, обнимая его всем телом и укладывая подбородок на чужое плечо. если это то самое, что чувствуешь при безумной влюблённости, то он не готов просыпаться. не сейчас, не тогда, когда он потихоньку начинает верить в любовь. джено осторожно обхватывает марка за подбородок, нежно касаясь левого уголка губ, и, получив разрешение, скользит языком внутрь горячего рта, неустанно кричащего о нарушении личных границ. минхён поспешно отвечает, обхватывая скулы старшего, чтобы притянуть его лицо к себе поближе. нет ничего интимнее момента, когда вы вдвоём на берегу безмятежного моря скрепляете поцелуем обещание любить друг друга, пока сердце кого-то из вас не перестанет биться. джено, согнув пальцы, утирает слёзы с загорелых щёк минхёна, который в последнее время, наконец, раскрывает себя настоящего: чувственного, ранимого, пылающего заботиться о ком-то в ответ. старший с замиранием сердца наблюдает за изменениями в своей пустынной розе: за тем, как распускаются её бархатистые лепестки, наливаясь алеющим оттенком. всё отчётливее виднеются прожилки на листьях, переносящие в себе хлорофилл – вещество, необходимое для поддержания жизни растения. словно в благодарность джено за его заботу они продолжают питать цветок и продлевать существование. — я не хочу возвращаться в сеул. не хочу включать телефон и заходить в онлайн. мне нравится быть здесь с тобой и слушать только твой голос, ничей больше. мы можем задержаться тут ещё ненадолго? – минхён капризно дует губы, опуская взгляд. так должно сработать, ведь чон слаб к вот такому выражению лица подростка. он в принципе слаб перед ним в любом состоянии. — детка, мне бы очень этого хотелось, правда, но и меня, и тебя ждёт работа. я и так безответственный начальник, оставивший свою команду на произвол судьбы в период весенней загруженности, – чон, очарованный своим парнем, прижимает его к груди, плавно покачивая в объятиях. — грёбаная взрослая жизнь... – тяжело вздохнув, подросток тычется прохладным носом в чужую ключицу, как вдруг чувствует вибрацию где-то в районе лопаток, там, где обнимает его старший. марк клянётся, что если это не что-то важное, а, например, системное уведомление о низком заряде телефона, то он выкинет к чёрту эти «умные» часы. — хён звонит. надо ответить... вдруг что-то срочное, – рассуждает джено, достав телефон из кармана. он вслушивается в обеспокоенный голос брата, чтобы после растерянно передать трубку марку. сцепив руки в замок на талии парня, джено прижимается поближе, пытаясь уловить обрывки фраз и понять, в чём дело. марк долгое время просто кивает и лишь пару раз бросает что-то из разряда: «могу попробовать, когда будет в доступе ноутбук» и «лучше сделать это в офисе, и тогда вопросов не возникнет». сбросив звонок, марк молча отдаёт телефон. джэхён толком ничего не рассказал, лишь задал вопросы и абстрактно обрисовал ситуацию. его голос говорил сам за себя: человек, которого ждут дома, любят, ценят, о котором заботятся, не будет так взволнованно шептать в трубку, словно боясь привлечь к себе лишнее внимание. джэхён явно о чём-то сильно переживал, и вряд ли о своём состоянии конкретно... подросток ещё раз всё взвешивает, прежде чем проронить хоть слово. в какой-то момент он понимает, что его эгоистичная сторона берёт над ним верх. это ведь нечестно. почему, когда у марка впервые действительно появляется возможность чуточку побыть счастливым, именно в этот момент чьи-то проблемы, совсем не касающиеся его, необходимо ставить выше? минхён борется. он отчаянно старается заглушить голос совести и убедить себя в том, что ничего плохого не случится, если они прибудут в сеул на денёк позже. глобально ничего не изменится, если разобраться со всем не завтра, а послезавтра, послепослезавтра... но это джэхён. чон джэхён – старший брат чон джено. это не какой-то там дальний родственник, знакомый, школьный друг, которого последний раз видишь на выпускном, а потом ваши пути расходятся, и на волю судьбы – встретиться вам лет через десять, когда у каждого по двое детей, несколько кошек и чуть больше психологических травм от того, что оба пашете годами ради недосягаемой мечты, откладывая жизнь на потом и забывая наслаждаться моментом. это семья джено, которую он очень любит, и минхён сдаётся. сколько бы он не отрицал, не пытался отстоять свою независимость, ли марк поступил бы точно также, окажись на месте джэхёна тэён. — кажется, у хёна проблемы. он попросил моей помощи. не уверен, что я хоть что-то смогу сделать, но попробовать стоит, – минхён слезает с чужих колен, чтобы после плюхнуться на песок, приготовившись отвечать на массу вопросов, что в теории могли бы скопиться в голове джено после услышанного. — что-то серьёзное? почему именно твоя помощь? он попросил тебя что-то взломать? – чон нежно обхватывает парня за локоть и придвигается к нему ближе. — наоборот. проверить, не взломали ли его. я толком ничего не понял, но, видимо, не всё так просто. если он позвонил мне, значит, с ним рядом сейчас тэн-хён или он хотя бы в курсе произошедшего, – оттянув оба рукава рубашки вниз, марк прячет замёрзшие пальцы, после чего спешит объясниться, заметив на лице джено замешательство. — только тэн-хён знает о моих хакерских талантах. когда-то он просил меня взламывать странички бывших или устраивать на них кибератаки, чтобы отомстить неверным. то, с какой теплотой младший отзывается о тэне, не может не заставить джено улыбнуться. таец, очевидно, очень дорог марку, занимая немалое место в его крохотном добром сердечке, поросшем паутиной и мхом. джено задумывается: осталось ли место в нём для него?•••
лукас защёлкивает ремешок у подбородка, натягивая шлем на голову. среди всей собравшейся толпы ни одного знакомого лица. любители острых ощущений, такие же как сам лу (только вот обладающие меньшей безбашенностью и смелостью, чем он), предвкушают заезд. пару недель назад юкхэю предложили неплохую подработку, аргументируя тем, что с его ловкостью, скоростью и опытом вождения мотоциклов можно быстро заработать лёгкие деньги. по стечению обстоятельств альфа как раз нуждался в материальных средствах для выкупа своего любимого мотоцикла. он не мог себе простить тот пьяный поступок, когда, напившись, поставил на кон самое дорогое, что осталось в его жизни. грёбаный марк ли забрал всё хорошее и светлое, а главное – надежду, то, без чего юкхэй чувствует себя ещё более разбитым и подавленным, чем раньше. нажав на газ, лукас устремляется вперёд, оставляя после себя клубы дыма, следы шин на дороге и запах жжённой резины. он полностью уверен в своей очередной победе, поэтому без какого-либо труда объезжает препятствия, подрезая соперников, что так и норовили обогнать бесспорного лидера нелегальных гонок этого сезона. пролетая мимо мусорных баков и полупустых дворов, мятежные гонщики выжимают газ по максимуму. в борьбе за адреналин нет правил, как и каких-то моральных регуляторов, останавливающих участников от того, чтобы не подставлять друг друга. лукас прижимается грудью к мотоциклу, чтобы в следующую же секунду резко свернуть в сторону и приподнять переднее колесо над дорогой. царапая асфальт задним крылом и образуя после себя искры, юкхэй слегка привстаёт со своего места и виляет задницей, провоцируя тех, что пытаются угнаться за ним. его чёртова самоуверенность когда-нибудь погубит парня. и вот впереди уже виднеется финишная прямая. альфа выжимает газ, из раза в раз удачно вписываясь в крутые повороты, как вдруг неопознанный оранжевый мотоцикл прижимается к нему передним колесом, сбивая с пути. лукас не успевает среагировать и быстро затормозить, чтобы протаранить в ответ соперника. вместо этого он получает очередной удар справа, после чего окончательно теряет управление, вылетая из сидения. раздаются крики, и мотоцикл, что по счастливой случайности отлетел достаточно далеко от лукаса, взрывается. словно сквозь толщу воды альфа слышит, как его зовут по имени. поначалу ему кажется, он бредит, ибо звавший голос смутно напоминает одного конкретного человека, которого быть здесь точно не должно. — лукас, лу... юкхэй, ты слышишь меня? – марк опускается на колени возле всё ещё лежащего в траве лу. — посмотри на меня. ну, давай же. ты можешь пошевелить рукой или ногой? — какого хрена ты здесь делаешь? – откашлявшись, спрашивает юкхэй, пребывая в полном замешательстве. — это я у тебя должен спросить. какого чёрта ты всё это вытворяешь? с каких пор ты стал таким любителем адреналина и нелегальных гонок? или тебе жить надоело? – срывая голос, начинает злиться подросток. пару часов назад, когда они с джено держали путь в сеул, марк совершенно случайно наткнулся в ленте рекомендаций на сторис какой-то смутно знакомой беты, что, вероятно, раньше была в их общей компании, и потому её аккаунт так привлёк внимание подростка. среди всей чепухи, что девушка бездумно выкладывала в сеть (отсутствие единой концепции, цветокоррекции и фильтров натолкнули минхёна на эту мысль), ли подметил в «актуальном» многочисленные короткие видео каких-то мотогонок. чёрный шлем с красно-белыми полосами он и в африке таков, однако тот, что был у лукаса, минхён точно ни с чьим другим не перепутает. его догадку подтвердила следующая сторис, где лу снимает снимает с головы шлем и пятернёй сексуально зачёсывает спадающие пряди назад. в марке словно что-то надломилось и рухнуло в глубину души с гулким звуком. он в ту же секунду принялся узнавать адрес проведения гонок и ближайшую дату. к счастью, долго ждать не пришлось, и день икс был именно сегодня в двенадцать часов по местному. марк взволнованно взглянул на джено и, прикусив губу, попросил его сменить маршрут. подросток особо не задумывался, что собирался сказать юкхэю при встрече: наивно полагал, что нужные слова сами слетят с его уст. и вот он становится свидетелем аварии, где лукасу невероятно везёт остаться живым и не разбиться насмерть, не сгореть заживо на глазах обезумевшей толпы. минхён едва сдерживает слёзы и всё оглядывается по сторонам, не переставая звать на помощь. когда лукас пытается принять сидячее положение, он вдруг чувствует руку марка, что упирается ему в грудь и не позволяет осуществить задуманное. — у тебя может быть перелом позвоночника, так что лежи спокойно и не дёргайся, пока я не позову врача... – в очередной раз оглядевшись по сторонам и осознав, что среди заинтересованных зевак априори не может быть врачей, марк сокрушённо вздыхает: – или хоть кого-нибудь, кто умеет оказывать первую помощь. — какая к чёрту помощь? со мной всё нормально, так что свали уже наконец и перестань отравлять мне жизнь, – юкхэй осторожно снимает с себя шлем и отбрасывает его в сторону. — ты называешь это нормальным – рисковать своей грёбанной жизнью, которая у тебя одна, просто потому, что переживаешь тяжёлое расставание?! – марк закипает от злости и хмурится, отказываясь убирать руку с чужой груди. указательным пальцев он утыкается в то место, где предположительно бьётся сердце лукаса. — твоя жизнь ценнее, чем ты думаешь. — не тебе рассказывать о рисках. твой новый парень в курсе, что ты наркоман, или мне его лично обрадовать этим очевидным фактом, который и так бросается в глаза? ты хуже метадона, потому что убиваешь быстрее и заставляешь чужое сердце гнить сожалениями о том, что их хозяин вообще когда-либо тебя повстречал, – старший скидывает с себя ладонь подростка, присаживаясь на траву. — во что превратилась наша дружба? мы сидим друг перед другом на коленях и пытаемся укусить побольнее. — мы никогда и не были друзьями. по крайней мере, не для тебя. если бы всё было так просто, ты бы здесь не торчал и не пытался так старательно прогнать меня из страха вновь потерять контроль. не дури мне голову. я слишком хорошо тебя знаю, вон юкхэй, – минхён утыкается носом в чужое плечо, облегчённо прикрывая глаза. он не отпустил и всё ещё чувствует свою вину, что сжирает его изнутри, ломает кости. — ты ни хрена обо мне не знаешь. прекрати делать вид, что тебе не всё равно. меня тошнит от твоей лжи, – юкхэй опирается об ушибленное колено, чтобы встать с травы и отряхнуться. голова немного кружится после падения, и это не может не радовать с какой-то стороны: будь лу в здравом уме и сознании, никогда бы в жизни не осмелился сказать всё то, что успел озвучить за последние пару минут их разговора с минхёном. — лукас, я был не прав и признаю это. мне очень хочется всё исправить и перестать бежать от проблем. я очень виноват перед тобой. пожалуйста, не совершай глупостей, о которых потом будешь жалеть, – марк поднимается следом и хватается за чужую руку, словно за спасательный круг. ему плевать, что вокруг собралось уже достаточно много людей, некоторые из которых пришли полюбопытствовать, пока другие осматривают место аварии и стараются потушить горящий мотоцикл собственными силами. сам джено тоже был в их числе, но стоял поодаль, наблюдая за развернувшейся картиной издалека. — поздно, марк. ты опоздал. просто уходи и больше не появляйся. отныне мне нет никакого дела до тебя и твоих чувств. — ты сам в это веришь? марк дёргает лукаса за руку и, пристав на носочки, касается его разгорячённых губ своими. он не знает, что именно побудило его это сделать. марк прекрасно осознаёт, что за ними наблюдают, и потому тянет старшего на себя, прикрывая их лица на уровне губ ладонью. лукас даже не пытается сопротивляться, потому что скучает. он обхватывает чужую талию и крепко сжимает, желая продлить это чувство мнимого счастья и наполненности. внутри него на мгновение заживают гниющие раны, и сердце начинает учащённо стучать в висках. проскальзывая языком меж чужих губ, юкхэй вкладывает в поцелуй всю свою отчаянность и боль, на которые он был обречён после ухода марка из его жизни. ему бы хотелось отплатить тем же, но те безграничная любовь и восхищение, которые чувствует китаец по отношению к подростку, делают уязвимым. лукас никогда бы не причинил марку такую же боль, потому что бессилен. всё, на что он способен, – прижимать чужое тело к себе поближе и мысленно умолять его, стоя на коленях, больше так не поступать и не исчезать. марк обхватывает лукаса за щёки и с нежностью очерчивает пальцами скулы. позволив себе выпустить эмоции, минхён жмурится, чувствуя собственные слёзы, капающие водопадом со щёк. оторвавшись от губ, он обнимает лукаса в последний раз, прежде чем они оба расходятся в разные стороны, словно между ними ничего не было. провожая взглядом удаляющуюся спину лукаса, марк понимает одно: самое горячее и безжалостное пламя только что сожгло совсем не мотоцикл, а сердца двух тоскующих подростков, которые слишком запутались в том, кто они такие друг другу и какой путь избрать им дальше.•••
— тэён, я пойму, если ты скажешь, что это слишком для тебя, – заверяет юно по ту сторону провода и еле слышно вздыхает от усталости: из-за всех произошедших событий у него появились проблемы со сном. — ты знаешь, что я никогда такого не скажу и тем более не брошу тебя в подобной ситуации. мы нуждаемся друг в друге, и ради тебя я пойду до конца, – тэён, прижимая плечом телефон к уху, кое-как поправляет воротник, изучающим взглядом скользя по собственному отражению в зеркале лифта. — мы семья, юно... и не оставим друг друга в беде. я уже поднялся к тэну, так что ни о чём не переживай и поезжай к родителям. думаю, они волнуются не меньше и им нужно убедиться, что с тобой всё в порядке. — я люблю тебя, тэён, и наших детей. пожалуйста, береги себя и старайся не нервничать. мы всё решим. — мы тоже тебя любим. целую! я отключаюсь, – сбросив вызов, тэён подходит к двери друга, чтобы нажать на звонок. тэн, словно почувствовав, что к нему уже пришли, успевает открыть входную дверь до того, как тэён нажал бы на противный звонок. он подгоняет друга и с порога информирует о том, что нашёл очень любопытную информацию, пока рылся в документах компании джэхёна. тэён, скинув пальто, устремляется за чрезмерно активным тайцем, попутно рассматривая квартиру и подмечая неубранный хлам, среди которого не только кипы бумаг, но и пачки из-под йогуртов, и прочий мусор. вздохнув, тэён расчищает для себя место на диване. он с сожалением смотрит на то, как вымотавшийся тэн разгребает бумажки, вероятно, полночи просидев с целью найти хоть какую-то спасительную веточку, которую можно было бы использовать. ёни так основательно проваливается в размышления, что не замечает на себе обеспокоенного взгляда друга. ситуация резко набирает обороты, как и предсказывалось с самого начала. теперь информация об экономических махинациях джэхёна просочилась в сми и во всю обсуждается не только сторонними кризис-менеджерами, юристами, акционерами, но и теми, кто не сведущ в этой области. комментарии в интернете были разными: большая часть из них, конечно, негативного содержания. потому-то тэён и порекомендовал юно съездить к родителям, чтобы лично заверить в том, что беспокоиться не о чём и ситуация вполне себе поддаётся пока что контролю. конечно, это была ложь. контролировать что-либо было уже давно поздно. тэн приободряющее кладёт ладонь на чужое колено и слегка сжимает его. он вкладывается по максимуму в защиту джэхёна. — мы все выберемся из этого дерьма, даже не сомневайся. и меньше читай комментариев в интернете. если так хочется испортить настроение себе, то просто попроси меня об услуге. обязательно сделаю какую-нибудь глупость, чтобы переключить твоё внимание, – таец щёлкает тэёна по носу и спрашивает, не хотел бы он выпить с ним жасминового чая. — почитай это, а я пока сгоняю на кухню. взяв договор, тэён узнаёт ту самую формулировку, что натолкнула его кое на какие мысли ещё в первый раз, когда он наткнулся на бумагу в джэхёновом столе. ознакомившись в очередной раз с условиями заключения, омега сравнивает документ с тем, что лежал рядом. — эти придурки даже не удосужились поменять формулировку. как говорится, списывай, но не точь-в-точь. занятно, правда? – тэн присаживается на подлокотник дивана, после чего отвлекается на пришедшее уведомление. — думаешь, что за этим стоят те же самые люди, что пытались добиться слияния три года назад? – тэён складывает бумаги, формируя на столе аккуратную стопку. — я уверен в этом. в записях налоговой юридическое лицо было ликвидировано буквально через пару месяцев после неудачной попытки подписания. не находишь, что это слишком быстро? словно большую часть процедуры банкротства намеренно пропустили и испуганно принялись заметать за собой следы. готов поспорить, что в этом замешаны крупные шишки и огромные деньги, – убрав телефон в карман домашних штанов, тэн чуть тише добавляет: — мне только написал профессор. он отказался нам помогать. трус... — ничего страшного. джэхён-и заверил меня, что параллельно будет искать какого-нибудь хорошего адвоката, потому что тоже предполагал, что профессор может отказаться. всё-таки цена возможной победы, как и весь риск, слишком велика, – сфотографировав договоры, тэён поворачивается к тэну, задумчиво покусывая нижнюю губу. — обрадуй меня и скажи, что ты узнал хоть какую-нибудь информацию о бывшем владельце этой компании. — я в процессе, тэён. пока что могу поделиться только своими предположениями, – таец опускает ладонь на чужое плечо, чуть сжимая. ему бы хотелось, чтобы эта проблема решилась так просто и достаточно быстро, однако вся необходимая информация словно сквозь пальцы проскальзывала, стоило только отрыть что-то полезное. — всё хорошо? увидев тэёна, жмурящегося словно от боли, тэн присаживается рядом, касаясь тыльной стороной руки чужого лба. на какое-то время квартира погружается в оглушающую тишину. тэ постепенно приходит в себя, ненароком хватаясь за чужую коленку и с усилием её сжимая. — мне нужно кое-что тебе рассказать, – начинает тэён после того, как находит в себе силы сдержать приступ внезапной боли внизу живота и фантомный комок тошноты. — я узнал об этом не так давно и всё ещё нахожусь в замешательстве. дело в том, что... прокурор соль – мой биологический отец. юно попросил секретаря собрать всю имеющуюся информацию, и выяснилось это. поверить не могу, что человек, который когда-то разрушил жизнь моему папе, теперь пытается сделать то же самое с моим мужем, словно он ненавидит тот факт, что мы можем быть счастливы. не знаю, известно ли ему обо мне... я предполагаю, что нет. он не узнал меня. — тэён, я знаю, – увидев замешательство в глазах друга, тэн спешит объясниться. — я предположил ещё тогда, когда он только заявился в офис. вы очень похожи... мне жаль. после такого я с особым удовольствием приложу руку к тому, чтобы опустить его на дно и лишить всего самого дорогого в жизни. — папе нельзя об этом знать. это его уничтожит. мне и марка не хочется вмешивать, но раз он уже согласился... да и выхода у нас особо нет... – тэён снова жмурится, хватаясь за живот. эта боль, что преследует его целый день, была странной по своей природе. омега всё смахивает на то, что слишком сильно нервничает и ей непременно нужно отдохнуть, поэтому совсем не отказывает тэну, когда тот предлагает ему прилечь на кровать. к слову, котов сегодня дома не было, так как таец попросил чону приглядеть за ними и отвести к ветеринару на плановый осмотр. накрыв ёни одеялом, тэн слегка ерошит его волосы и желает хорошенько выспаться, пока сам прибирается на столе и срывает, наконец, ненужные стикеры с какими-то заметками. шухуа, видимо, тоже решает передохнуть и потому вытягивает свою ножку, упираясь пяточкой куда-то под рёбра. тэн тяжело вздыхает и ладонью живот накрывает, плавно поглаживая. ему бы тоже не помешало выспаться: кое-чья ночная активность часто препятствует этому. тэн упирается свободной рукой под поясницу, чтобы облегчить себе передвижение. открыв дверцу под раковиной, чтобы выкинуть хлам, он вновь натыкается на очередной помятый букет сухоцветов, который обнаружил возле двери вчера вечером. уже четвёртый за неделю. янян не прекращает попытки связаться с ним, то и дело оставляя пластиковые пакеты с едой на вынос или цветами. тэн не уверен, что его терпения хватит. когда-нибудь он всё-таки вызовет полицию... да, он обещал себе сделать это уже давно. очередной самообман. к счастью, таец нашёл, на что отвлечься, чтобы вновь не погружаться в мысли и жалость к себе: было бы неплохо спуститься вниз в магазин и купить чего-нибудь на ужин. что ж, неплохая идея – немного проветриться. взяв с собой кошелёк и разрисованный шоппер с потрескавшейся краской, тэн осторожно закрывает за собой дверь, стараясь не разбудить друга. уже стоя в лифте и рассматривая с улыбкой своё отражение в зеркале, омега пальчиками пробегается по животу, наслаждаясь тем, что она видит. в её голове до сих пор не может уложиться мысль о том, что внутри развивается маленькая жизнь. тэн очень хотел ребёнка, и, когда на узи ему сказали, что он ждёт девочку, весь его мир перевернулся. даже сейчас он едва может сдержать слёзы счастья, видя себя с большим животиком и ощущая слабые пиночки дочери. улыбнувшись собственным мыслям, тэн не забывает сделать снимок на память, чувствуя распирающее его желание поделиться радостью со всем миром. в последнее время из-за навалившихся проблем он всё реже уделяет внимание шухи и потому чувствует себя виноватым. — как только мы купим продукты, я обязательно расскажу тебе какую-нибудь сказку или пообщаюсь, если ты, конечно, будешь в настроении и не начнёшь вредничать, губонадувашка моя сладкая, – шепчет таец и выходит из лифта, неожиданно вспомнив момент, когда врач на последнем узи показал, как шухи уже профессионально надувает губы. «она у тебя с характером. заранее сочувствую твоим нервам», – пошутил тогда доктор пак и распечатал снимок тэну на память. решив, что несколько упаковок манго явно не помешают сегодняшнему вечеру (да и заодно порадуют юную любительницу фруктов), тэн складывает их в тележку, отправляя к ним же питьевые йогурты и пару плиток шоколада. в последние месяцы он полностью пересмотрел свои вкусовые предпочтения и потому перестал кривиться от отвращения при виде фруктов или каких-то отдельных видов красного мяса. уже на кассе тэн достаёт кредитку ёнхо, виновато кусая губу. ему всё ещё некомфортно тратить чужие деньги на собственное существование, но выбора нет, потому что только недавно им были поданы документы для получения ежемесячного пособия, да и, откровенно говоря, на прожиточный минимум, установленный государством, особо не проживёшь... тем более когда ты ешь за двоих. суровая реальность родителя-одиночки. обычно сумки и прочие тяжести наверх таскали именно джонни или чону, когда навещали тайца и привозили всё самое необходимое, но сегодня помощи было не у кого попросить, поэтому омега решила справиться сама. по её скромному мнению, шоппер с продуктами был не таким тяжёлым. забавен тот факт, что джонни и чону были настоящими феями-крёстными, навещающими малышку каждый день и принося ей всякие гостинцы, словно уже прикладывали руку к её воспитанию. ёнхо часто гладил живот (поначалу немного неловко уточняя, можно ли ему это сделать, а потом уже привыкнув), разговаривал с ним, а недавно даже составил плейлист классической музыки, чтобы дать шухи послушать и привить хороший вкус в искусстве. где-то на просторах интернета альфа прочитал статью о том, как полезно восприятие окружающего мира для плода посредством звуков и голосов как родительских, так и посторонних, в особенности тех, что слагали композиции. потому-то всерьёз и зажегся этой идеей. еле отдышавшись возле лифта, тэн опирается рукой о стену, нервно нажимая на кнопку вызова. увы, он был сломан. грязно выругнувшись на родном тайском, омега толкает дверь на лестницу, решив, что небольшие остановки между этажами помогут ей перевести дух и не помереть прямо тут. уже на четвёртом этаже тэн окончательно осознаёт свою ошибку: голова начинает кружиться, и ноги неметь. впереди его ожидают ещё три пролёта, и, если не чья-то сильная рука, так вовремя подхватившая под талию, таец вряд ли сделал хотя бы шаг. опомнившись, тэн переносит часть своего веса на незнакомца, не в силах открыть глаза, чтобы попытаться опознать того, кто ему помогает. плевать. всё, что его волнует в данную минуту, – дойти уже до квартиры и рухнуть на кровать лицом вниз. на предпоследнем пролёте омега приходит немного в себя и даже втягивает носом знакомый запах лемонграсса, после чего в какой-то момент отталкивает от себя своего спасителя, словно прокажённого. однако слабость во всём теле и немного поплывший рассудок мешают ей устойчиво держаться на ногах, и потому уже в следующее мгновение она вновь оказывается в поддерживающих её объятиях. — держись за меня. я возьму тебя на руки. тэн не успевает среагировать, как его подхватывают на руки, а шоппер оказывается закинутым на плечо яняна. то ли в нём уже не осталось сил злиться на лю, то ли дело в накопившейся за день усталости – весь путь читтапон сохраняет молчание, не отрывая взгляда с профиля альфы. он ненавидит себя в этот момент за ту крохотную мысль, бьющуюся в агонии, словно обезумевшая бабочка, которую закрыли в тесной банке, и теперь она всячески пытается найти путь к свободе: «как же я хочу тебя поцеловать...» остановившись возле двери, янян встречается взглядом с тэном, мысленно задавая вопрос о том, в каком именно кармане находятся у омеги ключи. ли хлопает альфу по плечу, давая понять, что он хочет спуститься, после чего его послушно ставят на ноги. — у меня спит тэён, так что тебе туда нельзя. говори здесь, что хотел бы сказать. не просто же так пришёл сюда, – сухо протараторив, тэн поворачивается лицом к двери и спиной к яняну, посчитав, что так его будет легче выслушать. уже не осталось никаких сил вечно избегать этого настойчивого парня... «нет... отца моего ребёнка, к появлению которого мы оба причастны, как ни крути», – как сказала бы сама омега. — я соскучился, тэн-и. невозможно быть всё время так далеко от вас, – уткнувшись носом в макушку тэна, шепчет с придыханием янян и обнимает со спины. — мне очень тебя не хватает, и я не верю, что это невзаимно. что бы ты знал: я не думаю, что те твои слова были правдой и у тебя больше не осталось никаких чувств ко мне... я говорю... нет, я умоляю тебя дать мне последний шанс. я исправлюсь, обещаю. я буду работать над собой каждый день... я... я сделаю всё, что ты захочешь. тэн, я люблю тебя, слышишь? я так сильно тебя люблю, что не выношу мысли о нашем расставании. это была ошибка. я поступил как ублюдок, знаю, и потому хочу исправиться. я хочу быть рядом и видеть, как растёт наша дочь, делает первые шаги, учится разговаривать и кататься на велосипеде... — всё, чего я хочу прямо сейчас, – это чтобы ты ушёл, янян. отпусти меня уже наконец и найди себе кого-нибудь. прекрати меня ранить и заставлять верить ещё раз. я же знаю, что это пустые слова и ты никогда не изменишься. уходи, просто уходи немедленно и не оборачивайся! – омега разворачивается на пятках и принимается колотить чужую грудь, глотая слёзы. — я не могу, тэн-и, это выше моих сил. не заставляй меня... – янян послушно склоняет голову, словно провинившийся ребёнок, и принимает удары, потому что заслужил. — мне не нужен другой, тэн, мне нужен ты и только ты. в какой-то момент янян всё же перехватывает руки тэна и тянет на себя, соединяя их губы в требовательном поцелуе. ли не сопротивляется, а, наоборот, обмякает и поддаётся чужой хватке, словно капитулирует на время. слёзы не прекращают течь с его щёк, и вскоре поцелуй приобретает солоноватый привкус, который в целом устраивает обе стороны, потому что на этот раз и альфа не может сдержать порыв эмоций. они оба постепенно оседают на колени друг перед другом, не отрывая губ. янян чувствует пальцы тэна на своих щеках, что пытались стереть его слёзы, и в ответном жесте касается чужих. он впервые плачет перед тэном. даже после смерти матери янян не позволял себе так открыто проявлять эмоции, но сейчас их было трудно контролировать. тэн разрывает поцелуй первым, стукаясь лбом о чужой, чтобы перевести дыхание. сидя на коленях друг перед другом на этом грязном полу, так идеально олицетворяющем мир вокруг, оба еле слышно всхлипывают. тэн прижимает яняна к своей груди и поглаживает его по голове, отбрасывая все ненужные сейчас мысли о том, что он ещё пожалеет о своём поступке. омега и так слишком много думает в последнее время. янян касается обеими ладонями живота любимого, с трепетом поглаживая своё чудо. он старается восстановить дыхание и запечатлеть этот момент в памяти. тэн устало прикрывает глаза, целуя в лоб яняна. последняя слеза скатывается по его щеке, падая на росчерк оголённых ключиц.