«Досократический, классический, также он называется сократическим, — спокойно перечислял парень, будучи абсолютно уверенным в том, что говорит. —
Четвертый период — эллинистический, и завершил всё римский период, — и он сразу перешёл к другому вопросу, который подразумевался следующим: —
Перечислю представителей каждого: досократический — Анаксимандр, Гераклит Эфесский, Пифагор. Классический период: Сократ, Платон, Аристотель…».
Бэкхён лишь усмехнулся внутри себя, замечая лёгкую улыбку с издевкой на губах учителя и приподнятую бровь, так и подбивающую говорить дальше. Мужчину интересовала целостность ответа студента, это было очевидно, поэтому Бён выучил всё. Он не мог ударить в грязь лицом снова, как бы этого не хотелось его, в каком-то смысле, оппоненту.
— Мне продолжать? — этот тон был легкомысленным. После уточнения Бён лишь сжал зубы, видя, как мужчина скрестил руки на груди. Рубашка обтянула сильные руки, когда он сделал это. Вены на ладони, которая легла на локоть, заметно вздулись. Нельзя смотреть на это… ради собственного спокойствия.
Мужчина стоял прямо и уверенно. А взгляд остался таким же насмешливым. Как же бесит! Бён же собрался, ответил как следует, а на чужом лице никаких изменений! Как это понимать?
— Хм… — он показательно посмотрел вверх, как бы в задумчивости, и неторопливо, очень медленно направил взгляд на ответившего. Прозвучал низкий голос, от которого по телу предательски прошлись мурашки. Парня незаметно для других передёрнуло, и он услышал: — Я удивлён тому, как быстро Вы освоили то, что упустили из-за своей рассеянности на прошлых занятиях, но спешу Вас огорчить.
Бэкхён опешил. В каком это смысле «огорчить»? Он что-то упустил? Ответил чётко по конспекту, Бён поклялся бы, что сказал всё слово-в-слово! Так что не так на этот раз?!
И, как бы отвечая на этот вопрос, мужчина договаривает, ошарашивая вмиг потерявшего уверенность в себе парня:
— Вопрос был задан конкретно по Анаксимандру и Милетскому, а не общей структуре периодов в философии, — уточняет он. — Предыдущие два студента, — он указал ладонью на Сехуна и Чондэ, — уже успели рассказать о структуре, которую по какой-то причине вновь решили повторить и
Вы.
Он издевается?! Парень окинул беглым взглядом однокурсников на первых рядах, а потом и на его, среднем, и их растерянные лица подтверждали происходящее: кто-то подобно преподавателю держал брови вздёрнутыми, не понимая, что творится с Бэком в последнее время, ведь он снова теряется на лекциях, а кто-то тихо хихикал из-за глупости парня. Белобрысый Сехун со своими сожжеными краской волосами, собранными в короткий высокий хвост, так вообще покрутил пальцем у виска, прикрыв половину лица. Фэйспалм. Иногда он так раздражает! Неужели и правда… Бён уже открыл было рот, чтобы сказать хоть что-то и попытаться спасти безнадёжную ситуацию, но чёртов Пак перебил:
— Садитесь, F
*, — и поставил ему
низший балл.
Студент ошарашенно плюхнулся на своё место, а Чанёль решил перейти непосредственно к ведению лекции, теряя всякий интерес к нему. Будто специально издевался!
Дальнейшее Бён уже не слышал. Уставившись на свои руки, он прокручивал в голове всё, что только что рассказывал и минуты до начала его ответа, и не понимает… Неужели настолько погрузился в свои мысли, желая исправить прошлый провал, что не смог услышать то, что от него требуется сейчас? Это ж как он мог так зациклиться на том, что…
— Бэк, ну ты чего? — названный вздрогнул, чувствуя, как локоть соседа тыкает его вбок. Китаец тут же загладил вину и дважды хлопнул ладонью это место, надеясь убрать неприятные ощущения, и продолжил: — Да ладно тебе, ты же его знаешь, он всегда смеётся над нами...
Попытка утешить не увенчалась успехом. Парень лишь сильнее нахмурился, полной грудью вдыхая запах и тут же морщась из-за этого. Чондэ всегда пользовался каким-то удушающим парфюмом, и если вдохнуть его сильнее обычного, может закружиться голова. Наверное, он думал, что так вскружит голову и дамам, но у Бэкхёна крутило лишь живот. Впрочем, это не отменяло того, что этот человек был хорошим советчиком и другом.
— Чондэ, если ты не заметил, он… — Бэк подавил в себе желание побольнее удариться головой об стол, чтоб это издевательство закончилось. Но это не сработает, а голова ему ещё понадобится, ведь на автомат он всё равно не может рассчитывать. — Айщ! Не бери в голову.
Да, автомат ему не светит. В голове не укладывалось то, что Чанёль позволял себе говорить подобные вещи в стенах учебного заведения. Тихо, но всё же, их могли заметить и неправильно… Хотя, как раз «правильно» понять. Это могло стать концом карьеры и репутации. Всё же это не останавливало Пака. Кажется, он будет мучить его философией до конца курса. Оно понятно, потому что это его предмет, но зачем же делать такой акцент на нём при одногруппниках?! Его это может и не волнует, но Бэкхёну нужно как-то взаимодействовать с ними потом, а он уже временами слышит в свою сторону шуточки насчёт отношений, мол, раз мужчина так цепляется к нему, может, Бэку стоит взять быка за рога и ответить ему так, чтобы тот навсегда запомнил?! И этот ответ всегда подразумевает под собой нечто пошлое и недопустимое! Без того за пределами университета приходится терпеть его, теперь ещё и тут… Бэкхён воет, запуская пятерню в волосы и наводя на голове новый кошмар, прощаясь с утренней укладкой. Что за жизнь?! Всё не так!
— Он вроде карандашом отметку ставил, не парься, — предпринял попытку утешить друга Чондэ, но это не сильно помогло, хотя и обнадёжило. Ким всегда отличался особой внимательностью и умением подмечать какие-то детали, на которые Бэк в силу своей эмоциональности не обращал внимания, как произошло и в этот раз. Да что ему эти факты… Карандашом, не карандашом, всё равно он его мучает! Что за чёртова манера… Хотя Бэкхён понимал, что в силу характера поступить иначе он не мог. И всё же...
— Остаётся надеяться только на это.
Остальная часть учебного дня ничем особым не отличалась: на обеденном перерыве Чонин как всегда развлекал оставшуюся часть учеников в коридоре рассказами о своих геройствах в постели с разными девушками, что, впрочем, никогда не имело подтверждения; по корпусу прошлась информация о возможной экскурсии в какой-то музей, и это вызвало больше раздражения, чем радости: скорее всего, поездка будет дальней, это трата времени и сил, которые можно было бы потратить на ту же чёртову философию! Или экономику, в конце концов, всё равно Бэкхён совсем не понимает пару блоков оттуда, а они, как говорит учитель, могут им пригодиться в грядущей курсовой. Но кому это было интересно? Словом, всё шло как обычно, за исключением…
Бэкхён только и успел застегнуть ширинку, когда услышал звук прокручивающегося ключа и округлил глаза. Что за чёрт? Спешно обернувшись, он в каком-то смысле расслабился, но не до конца: как тут сделаешь это, когда философия преследует тебя по жизни! В прямом и переносном смысле.
— Что, теперь мне и в туалет сходить нельзя без бдительного контроля? Я готов соблюдать субординацию при всех, однако, прямо сейчас мне хочется многое
Вам высказать, — уважительное обращение явно забавляло пришедшего, улыбка словно приросла к его лицу.
— Ты осмелел, — констатировал факт, — и это радует, — с этими словами Чанёль проделал два шага вперёд, сокращая расстояние между ними: — Теперь у меня появляется ощущение, что мы на равных, — парень нахмурился, чувствуя на своём подбородке чужие шершавые пальцы. Они дерзали его не сильно, но достаточно крепко, чтобы нельзя было отвернуться. Вопрос выбора. Чего он добивается? — Прости, — вдруг произнёс он, в который раз ошарашивая Бэкхёна, и тут же убирает ладонь, отступая… с улыбкой? Что он…
В этом взгляде столько любви… Но это не отменяет того факта, что он самый жестокий и невыносимый человек на свете!
— Ты… — непонимающе протянул Бён, видя смешинки в чужих глазах: сегодня они темнее, чем обычно. Не замечая, что отбросил субординацию.
— Загляни в журнал, как будет время.
И Бэкхён сделал это.
Когда Чондэ отнёс главную книгу с отметками на следующую пару, Бён наглым образом вызвал её из чужих рук. Нога друга так и застыла за несколько сантиметров до ступеньки. Стоило заветной книге оказаться в руках, как Бэк тут же начал искать самое нужное сейчас:
— Ты чего? — негодование исказило дружеское бледноватое лицо, и он только и успел, что протянуть руки за журналом, но замер, видя, как усердно друг перелистывает страницы, и тот, доходя до середины, вдруг останавливается. Указательный палец касается листа, ползёт вниз по именам, и когда он находит своё, наконец видит злополучную отметку.
—
Что?.. — только и выдал ошарашенный парень, чуть отступая назад. Взволнованное сердце бешено стучало по рёбрам, не думая успокаиваться, и этот стук напоминал парню о том, что он жив и вообще-то, надо дышать.
Картина происходящего никак не складывалась в его голове.
Ручкой было жирно обведено одно единственное «А+»
Закуривая неподалёку от ворот за территорией университета, мужчина смотрел на тяжёлые серебристые наручные часы, отмечая время до конца перерыва и прикидывая, во сколько он вернётся домой. Сегодня уж точно поедет туда не один: им нужно поговорить, ведь до конца этого дня они вряд ли пересекутся, дальнейшие пары юноши проходят в другом конце корпуса. Да и вряд ли Бэкхён решится искать его, потому что скорее всего, всё ещё пребывает в шоке. Это ожидаемо.
Сбрасывая пепел в небольшую урну, Пак ослабил тёмно-синий галстук и расстегнул верхнюю пуговицу, оттянув вниз. Вдруг подумав о том, что из-за одного единственного человека его жизнь изменилась, мужчина испытал огромное чувство благодарности, от которого даже защемило грудь.
— Главный экзамен ты уже сдал, Бэкхён, — протянул он, прикрывая глаза на пару секунд. А после выдохнул последний дым, избавляясь от сигареты.
Тихий сигнал пришедшего смс-сообщения отвлёк от мыслей. Потянувшись в карман брюк за смартфоном, Чанёль вздёрнул бровь, мысленно прикидывая, кому сейчас нужен: собраний и деловых встреч сейчас не планировалось, а следующая пара, которую он ведёт, должна быть без изменений во времени. И коротко улыбнулся, видя любимое имя на экране дорогого чёрного смартфона.
«Ну зачем было меня заваливать?
На меня и так уже косо смотрят, появляются какие-то слухи!
Мне кажется, или я о Вашей репутации забочусь больше, чем Вы сами?»
«О моей репутации поговорим у нас дома.
На ужин будет шабушабу, я заеду в магазин.
Вернусь около шести. Или ты хочешь чего-то особенного?»
У Бэкхёна сжалось сердце от слов об
их доме. Он проигнорировал дальнейшие слова: они уже не так важны для него, да и Бён всё равно уверен в чужих навыках готовки — на кухне учитель Пак всегда был богом, поэтому студент очень редко занимался этим, лишь помогал по мелочи, когда видел, что возни и правда много.
Ответ пришёл через полминуты, когда мужчина уже сделал шаг в сторону корпуса. Остановившись, он опустил взгляд на экран, почему-то точно зная, что написал именно
его мальчик. Эти мысли, конечно, подтвердились.
Такая улыбка бывает лишь у самых счастливых людей.
«Я люблю Вас»
И наверное, это и есть его смысл жизни…
«И я люблю тебя, Бэкхён»
