Античная философия

Бэкхён крепко держит бумажные пакеты на коленях и смотрит в окно: перед глазами медленно проносятся магазины. Небо сейчас белое, как и всё вокруг: зима давно вступила в свои права, и сегодня нет ветра. Очень комфортно. Шарф немного колит шею, поэтому парень чуть оттягивает его вниз, что не остаётся незамеченным мужчиной, сидящим за рулём:       — Жарко? — ладонь уже утраивается на кондиционере, и он включает его, не дожидаясь ответа. — Сейчас будет легче. Сегодня был тяжёлый день, но ты справился, — он просто говорит факт, но Бёну приятно. Парень чувствует, как щёки начинают немного розоветь: да, он реагирует как подросток, но что он может сделать с этим? Когда слышит глубокий низкий голос того, кто совсем недавно провоцировал его прямо на парах своими неоднозначными взглядами, внутри что-то сжимается. Прошёл уже год. Целый год, пролетевший так быстро… Но он всё ещё чувствует тихий трепет перед ним. Наверное, так будет всегда?       — Я не мог подвести Вас. Мужчина поднимает бровь, одновременно с этим поворачивая на перекрёстке. Он мог бы поспорить — Бэкхён не несёт какой-либо ответственности перед ним, не обязан учиться на ура только чтобы Пак был доволен, однако мужчина понимал: это было принципиально важно для Бэкхёна. Знал, что каждая его похвала дарит силы и веру. Он мог дать её и делал это.       — Похоже, мне следовало перестать «издеваться», — Пак делает акцент на этом слове, и младший лишь поджимает губы: он сам когда-то говорил об этом и просил мужчину перестать смущать, — но я не мог отказать себе в этом удовольствии. Бён обиженно показывает кончик языка в ответ на это. Старший лишь кривит губы в ухмылке, и как всегда заставляет младшего нервничать: после такого выражения лица мужчина обычно говорит что-то безумно смущающее, от чего хочется спрятаться, потому что… Этого много. Много эмоций, чувств, Бён на самом деле не понимает, как выдерживает всё это. Чанёль дарит ему слишком много. А парень, пока учится, не может в полной мере ответить тем же, и на самом деле, это порой очень гложет его. Осталось потерпеть три года, Бэк выпустится и сможет ответить мужчине за его доброту и помощь финансово. Хотя тот в этом явно не нуждался: помимо преподавания Пак вёл также дополнительные курсы для заочников, где, правда, преподавал не философию, а историю, и зарабатывает достаточно. Иногда Бэкхён не может взять в толк, как человек может знать так много.       — Похоже, следовало. Машина останавливается. Бэкхён осматривается и не понимает, где они находятся: до его дома ещё далеко, до квартиры мужчины подавно. Он не очень хорошо ориентируется в городе, но это компенсируется его спутником: Чанёль знает нужные места. Мужчина просит оставить пакеты в машине, и они выходят на улицу. Свежо. Чанёль пропускает Бэкхёна вперёд и придерживает дверь. Его ученик осматривается, чувствуя, как уже начинает согреваться в помещении. Здесь… уютно. Интерьер выполнен в бежевых тонах, приглушённый свет, миниатюрные деревянные круглые столики, спокойная музыка — сюда приходят люди, чтобы расслабиться после рабочего дня. Помимо них в заведении находится пожилая пара мужчины и женщины: у тех, кажется, на столе был только кофе, но Бэкхён не успевает разглядеть. Чанёль уже ведёт его в сторону стола у окна: там светлее. Вешает пальто, принимает куртку Бэкхёна и также устраивает её на вешалке рядом, и садятся на диван они одновременно. Мягко. В воздухе стоит запах выпечки. Младший не может сдержать улыбки. Довольно уютно.       — Здесь хороший кофе, и кстати, можешь заранее выбрать себе мороженое: пару шариков делают в подарок. Насколько я помню, ты любишь сладкое. Бэкхён тем временем рассматривает разные названия кофе и их составы. Он бы не отказался от сладкого. И очень скоро озвучивает выбор официанту, ловя взглядом довольный взгляд мужчины: он любовался им.       — Что-то не так? — всё же уточняет Бэкхён, надеясь, что заказ поскорее принесут. Сколько бы недель и месяцев не прошло — ему сложно держать себя в руках рядом с своим... Наставником. Парень слишком восприимчив к элементарным вещам, забота и ухаживания принимаются им, но делается это с трудом: Бэкхёну всё ещё сложно справиться с мыслью, что он даёт мужчине слишком мало в ответ на это, если не сказать не даёт ничего. Но Чанёль никогда не говорил об этом. Возможно, Бэкхён просто волнуется по пустякам. Его парень… уже давно взрослый мужчина, который может контролировать свою жизнь и распоряжаться ею так, как хочет: и если решил обеспечивать Бэкхёна, то будет делать это.       — Я хотел спросить это у тебя. Бэкхён тушуется. Это не остаётся не замеченным, и младший чувствует прикосновение чужого колена к своему. Даже в этот момент Пак старается оказать поддержку. Спасает ситуацию только официант, подошедший к ним с уточнением о сахаре в напитки. Бэкхён смотрит на него, как на спасителя, после слыша голос Чанёля: тот стал ещё ниже. Хотя тот всего лишь уточнил, чтобы ему сделали кофе без сахара. Бэкхён не знает, что сказать. Какое-то чувство вины проскальзывает на его лице. Это не остаётся незамеченным. Как всегда.       — Я вижу, что ты всё ещё скован рядом со мной. Я думал, что это происходит из-за учебной нагрузки: помимо моего предмета есть множество других, подготовка к которым забирает у тебя много сил, однако, даже после того, как сессия осталась позади, ты стараешься не смотреть мне в глаза. И что меня удивляет: продолжаешь за пределами корпуса обращаться ко мне формально. Что?.. Бэкхён наконец поднимает взгляд, не находясь с ответом. Как ему сказать? Какие подобрать слова? Как объяснить, откуда в нём эти преграды? Через которые он никак не может переступить. Наверное, мужчина посчитает, что тот занимается глупостью или может, вообще не хочет быть с ним…       — О чём ты сейчас думаешь, Бэкхён? Уйти от ответа снова позволяет официант: парень принимает свой заказ, мороженное, и пододвигает кофе поближе к мужчине. Он попросил крепкий. Бэкхён получает благодарный кивок, и, взяв ложку в руки, понимает, что молчать нельзя. Чанёль всё ещё терпеливо ждёт.       — Думаю о том, что ничего не могу дать Вам, — поджимает губы, понимая, что так и не смог обратиться к мужчине на «ты» в публичном месте, — взамен. Чанёль сначала смотрит с непониманием. Прямо в глаза, даже не зная о том, что этим взглядом усиливает чувство вины внутри парня. Потом хмурит брови, пытаясь понять, откуда такие мысли появились в этой светлой голове. «Что я могу дать ему? Что может остаться после меня?»       — Взамен чего? Репетиторства во внеучебное время? — вполне серьёзно уточняет Пак. Сейчас он искренне не понимает, в чём корень проблемы. Он никогда не просил чего-либо от Бэкхёна: желание быть вместе было взаимным, их тянуло друг к другу, и Чанёль сам решил помогать парню, чем может: деньгами, репетиторством, помощью моральной. Потому что мог сделать это. Финансы и возможности позволяли. Он не считал, что Бэкхён ничего не даёт ему. А как же чудесное утро, когда Чанёль просыпается не один и имеет возможность наблюдать за спящим парнем, который даёт ему стимул становиться лучше? Как же трепет и радость, которая бьётся в груди, когда Бэкхён достигает своих целей упорным трудом, свидетелем которого и является мужчина? Как же нескончаемое желание помочь ему крепко стать на ноги по окончанию магистратуры, чтобы быть спокойным за будущее Бэкхёна и помогать ему идти дальше, не оступаясь и не совершая тех ошибок, что когда-то делал сам Пак? Или минимизируя их последствия.       — Нет, — тихо говорит Бэк, зачерпывая мороженое и медленно кладя его в рот: вкусное, но сейчас он совсем не может сосредоточиться на этом. — Иногда… Иногда я думаю, что Вы, — мужчина не поправляет его, — могли бы найти себе кого-то лучше, чем я. Я слишком молод и сейчас ничем не могу помогать Вам, вкладываться в отношения, делать что-то, чтобы…       — Стой, — Чанёль чуть склоняет голову, непонимающе щурясь, — ты сравниваешь себя с потенциально возможными людьми, которые могут стать моими партнёрами? Теми, что уже имеют полное образование, работают и старше тебя? Поэтому… поэтому отдаляешься? — младший выдыхает, желая ответить, но… опускает взгляд. Он отдаляется? Наверное, просто не заметил этого. Хотя откуда ему знать, как смотрится его поведение со стороны. Да, он боится, что Чанёль не увидит в нём того, почему стоит остаться вместе. Боится привыкнуть ещё больше, ведь если Пак перестанет… быть с ним, Бэкхён не сумеет... Как быть без... Это страшно. И это нормальное чувство. Но Бэкхёну сложно справиться с этим. Ему всего двадцать. Чанёлю — тридцать пять. Бэкхён ещё не стал кем-то по-настоящему. Чанёль же нашёл своё место. Бэкхён не может ускорить время, чтобы сделать всё, что должен, чтобы чувствовать себя полностью состоявшимся человеком. В нём всё ещё есть страхи и неуверенность. И зачем, на самом деле, Чанёлю возиться с ним?       — Да. Сердце бухает. Бэкхён признал это. Ох. Все звуки вокруг мешаются. Тихая музыка, разговоры посетителей, шум за окном — всё это становится одним целым. А его учитель молчит. Бэкхён не решается смотреть на него. Страшно. Что теперь? Теперь… Для парня всё происходит как в замедленной съёмке. Он видит, как Чанёль отставляет кофе в сторону и кладёт ладони внутренней стороной на стол, чуть сгибая пальцы, тем самым призывая прикоснуться своими ладонями к его. Когда это происходит, младший чувствует ком в горле: Чанёль сжимает его ладони уверенно, словно пытаясь показать, что не собирается отпускать.       — Бэкхён, ты… Удивительный человек. Бён распахивает глаза, непонимающе смотря на человека перед собой. Интонация не была осуждающей или злой… Он спокоен. Действительно спокоен.       — Столько времени держать в себе страх и неуверенность и не решаться заговорить об этом… — он направляет взгляд вверх, будто бы прикидывая, сколько месяцев в действительности носил в себе эти мысли Бэкхён. — Я взрослый человек, и понимаю, что ты чувствуешь: когда-то я также состоял в отношениях, в которых я был принимающей стороной, но сам мог в ответ дать очень немногое. Бэкхён затаивает дыхание. Прежде мужчина никогда не говорил о своём прошлом опыте: эта тема не затрагивалась, да и сам Бён пусть и испытывал любопытство, но считал, что мужчина сам расскажет ему, когда придёт время. Они доверяли друг другу. Бэкхён знал, что Чанёль не ограничивает его в действиях, не говорит, с кем ему общаться и видеться, хотя и понимал, что тот ожидаемо ревнует его: иногда он замечал его взгляды в корпусе, будучи рядом с одногруппниками, если подходил к кому-то слишком близко или позволял как-то невзначай прикасаться к себе. Это нормально, когда испытываешь чувства к человеку. Однако, замечать это и говорить об этом — разные вещи. Чанёль отпустил его руку и расслабленно облокотился о спинку.       — Я видел, что что-то не так, однако ждал, когда ты всё-таки заговоришь об этом. И я рад, что ты решился. Бэкхён поглаживает большим пальцем свою ладонь, не зная, куда себя деть. Сердце так бьётся… А Чанёль смотрит без злости. Абсолютно спокоен, чего действительно нельзя сказать о Бэке: как же сильно вспотели ладони… Парень не знает, что скажет Чанёль дальше. Он поддерживает его сейчас?       — Мне жаль, что я не поговорил с тобой об этом ранее. С учётом того, что я был на твоём месте когда-то, это серьёзный промах с моей стороны. Мне не хотелось, чтобы тебя беспокоили эти вещи, однако, я упустил момент, когда всё началось. Но хочу сказать тебе следующее: это сложно, но ты должен преодолеть это. Вся проблема здесь, — он прикладывает указательный палец к виску, — и разница в возрасте не должна мешать людям быть вместе, если они испытывают чувства друг к другу. Если бы ты был ребёнком, наша связь вызывала бы серьёзные вопросы, однако, ты парень достаточно взрослый для того, чтобы самостоятельно принимать решения о том, с кем быть. Я сделал свой выбор уже давно, прекрасно понимая все риски и, по правде сказать, ожидая твоего отказа, ведь не каждый парень решился бы связываться с человеком вдвое старше себя, к тому же, ещё и мужчиной. Но ты сделал выбор. И насколько я понимаю, мы не испытываем каких-либо проблем в том, чтобы быть вместе. Я готов помогать тебе, не требуя ничего взамен. Ты ведь уже даёшь мне достаточно, хотя и не осознаёшь этого.       — Не осознаю?.. Но что я…       — Когда я был в тех отношениях, — продолжает начатую тему Пак, кидая взгляд на часы: они красиво сверкали в свете кафе, — я был младше на пять лет. Это может казаться не большой разницей: но человек был куда опытнее и, как мне тогда казалось, умнее меня, он имел высокооплачиваемую работу и делал всё то, что я стараюсь делать для тебя. Мы с тобой разные в характерах, в отличие от тебя мне было не свойственно частое чувство вины, однако, я также с трудом мог принимать тот факт, что в отношениях нет равенства. Я желал быть на одном уровне с ним, мне казалось, что только тогда эти отношения будут правильными: отдавать столько, сколько дают мне (эмоций, впечатлений, уроков, опыта), казалось мне важным. Сейчас эти воспоминания не затапливают Чанёля. То время осталось позади и легло в памяти опытом, он был сосредоточен на том, что имеет сейчас, и понимал, что возможно, именно благодаря этой странице жизни он решился вступить в отношения с Бэкхёном сам. Младший ничего не говорит. Внимательно слушает, поражаясь этому открытию. Парень и не думал, что такой мужчина мог быть… тоже мог испытывать нечто подобное. Бэкхён привык видеть его совсем другим и не предполагал, что…       — Тебе сложнее, чем мне, потому что прошёл год. Должно быть, для тебя это время тянулось дольше, чем для меня, — его взгляд полон… понимания. От этого Бэкхёну становится чуточку легче. Кажется, становится. — Ведь я не сомневался в своём выборе. На самом деле, отношения «правильные» не тогда, когда люди на равных во всём: деньгах, карьере и прочем. Они правильные, когда обе стороны хотят оберегать друг друга от бед и делать всё, чтобы их совместная жизнь делала их счастливыми. Бэкхён чувствует, как тяжесть отпускает сердце. Да, возможно, он не сумеет сразу преодолеть это и стать полностью… его. Только для него. Но ему хочется. Очень сильно. И наверное, если это так, то Бён сможет.       — Я хочу, чтобы ты подумал над моими словами. Пришло время уходить из этого места. Бэкхён чувствует это, и, понимая по движениям Чанёля, что тот того же мнения, поднимается следом. Мужчина просит подождать его на улице. Бэкхён слушается, и, вдохнув свежий воздух, чувствует, что наконец успокаивается. Это было… Сложно. Когда Чанёль выходит, он этого не замечает. Очнуться получается только когда тот кладет тёплую ладонь на его плечо, и Бён оборачивается, замечая, что тот не с пустыми руками.       — Я взял пончики с разной начинкой: с какой-нибудь, да понравится тебе, я надеюсь. Здесь они должны быть вкусными. «Будто может быть иначе» — думается Бёну. Ему правда становится легче. Возможно, помог свежий воздух. Или что-то другое… Что-то, что заставлят его переступить через страх и сжать ладони за спиной мужчины, вдохнуть его аромат полной грудью, обнять на людях, наплевав на возможные косые взгляды. Чанёль удивлён. Но это приятно.       — Это и есть твой ответ? Он смотрит на чужую макушку, и Бэкхён поднимает голову, улыбаясь так лучезарно, что Чанёль понимает: они сделали ещё один шаг к счастью друг друга.