Когда я вернулась в комнату, то обнаружила, что Юнги включил телевизор и смотрел какую-то передачу по кабельному телевидению, лежа на кровати, забросив руки за голову. Его рубашка задралась, и моему взору предстало волнующее зрелище – татуировка с трилистником на животе. Мне тут же стало ясно – то удовольствие, которое я получила в душе, никоим образом не решило мои сексуальные проблемы, и чем скорее мы покинем эту комнату, тем будет лучше.
– Я готова.
Он вскочил и выключил телевизор. Я последовала вслед за ним к двери, которая с щелчком закрылась за нами.
– Ты хорошо подкрасилась, – сказал он, когда мы вошли в лифт. – И мне нравится такая прическа.
– Неужели?
– Конечно. Твои волосы были уложены так же, когда я увидел тебя в первый раз.
– Удивительно, что ты это помнишь.
Воспоминание о том, как я ждала его появления, сидя у окна в первый вечер нашего знакомства, невольно вызвало у меня ностальгическое чувство. Тогда я и представить не могла, в какое волнующее приключение втянет меня Юнги.
– Сначала ты была такой наивной… Ты просто пыталась быть со мной милой, а я вел себя как полный придурок.
– Так оно и было. Но со временем мне это даже в тебе понравилось.
– Когда я доводил тебя до слез?
– Иногда я принимала все это слишком близко к сердцу, но в целом твои приколы были даже забавными. Я вспоминаю обо всем этом без обиды.
– На самом деле, ты была немного мазохисткой. И из-за этого мой коварный план почти сразу же пошел насмарку.
– Ну, ты не был таким уж злодеем, каким хотел мне казаться.
– А ты оказалась вовсе не такой наивной, как я предполагал.
Наше путешествие в прошлое, наполненное сильными сексуальными переживаниями, закончилось, когда мы подошли к очереди в ночной клуб «У Рокси». Мы вошли в замкнутое пространство клуба с приглушенным освещением, и Юнги растворился в мерцающих огнях стробоскопа, чтобы раздобыть нам напитки.
Вибрации громкой музыки, в которой преобладали басы, отдавались в моем теле, и в ожидании его возвращения я принялась раскачиваться в такт, чтобы поймать нужное настроение.
Вскоре он вернулся с пивом и коктейлем для меня. Я попыталась, но не смогла быстро сделать первый глоток – мое горло перехватило от колотого льда в «Дайкири». Мы стояли на втором ярусе, глазея на человеческий рой на танцполе и потягивая напитки. Судя по всему, алкоголь станет моим лучшим другом сегодня вечером. Я, конечно, вовсе не собиралась напиваться в стельку, но все же надеялась, что спиртное позволит мне забыть о том, что рано или поздно наступит завтрашний день. Я уже начинала чувствовать легкое опьянение, когда Юнги крепко ухватил меня за запястье.
– Пойдем.
Его пальцы впивались в мою кожу, пока мы спускались по лестнице. Я ожидала, что он может потащить меня на танцпол. Но даже представить не могла, что он окажется просто фантастическим танцором. Некоторые женщины, находившиеся в клубе, прямо-таки пожирали его глазами, следя за каждым его движением, а я с удивлением обнаружила, что мой сводный братец может так лихо отплясывать.
"Кто бы мог подумать!"
Впрочем, вовсе не удивительно, что человек, который может так великолепно трахаться, способен так прекрасно владеть своим телом.
Я даже испытывала сочувствие к этим женщинам. У нас с ними было нечто общее. Мы все хотели заполучить хоть частичку этого великолепного мужчины, но никто из нас никогда ничего не получит.
По правде говоря, он двигался, как стриптизер, но осознание того, что он и не собирается раздеваться, делало его танец еще более соблазнительным.
Это было подобно эротическому шоу: движения его бедер и ягодиц, то, как он облизывал языком кольцо в губе, когда растворялся в ритме музыки.
Представьте, что вы смотрите фильм «Супер Майк», и вдруг DVD-диск застопорило и бесконечно повторяется сцена, когда герой собирается раздеваться. Примерно такое впечатление складывается, когда наблюдаешь за танцем Юнги.
Я принялась двигаться в такт музыки рядом с ним, но он даже не думал прикасаться ко мне, когда мы танцевали.
Его горячее дыхание обожгло мое ухо, когда он наклонился ко мне и сказал:
– Мне надо отлучиться в туалет. Оставайся здесь, чтобы я мог найти тебя, когда вернусь.
После ухода Юнги какой-то мужчина в рубашке с розовым воротом принялся танцевать рядом со мной. Под оглушительную музыку он затеял громкую беседу, задавая мне вопросы, на которые я отвечала односложно.
Через несколько минут я вдруг почувствовала, как кто-то сзади обнял меня за талию. Опьяняющий запах Юнги выдал его сразу же, поэтому я не сопротивлялась, когда он прижал меня к себе. Когда я повернулась к нему, он смотрел мне прямо в глаза предостерегающим взглядом. Он ничего не мог мне сказать по поводу танцев с другим мужчиной, потому что это было бы совсем нелепо, учитывая его отношения с Ренесми. Ведь он не имел права запрещать мне танцевать с кем-то другим. Тем не менее его неадекватное поведение могло сойти ему с рук из-за моего пристрастного отношения к нему.
Мне на ум пришло сообщение, которое Юнги прислал мне в тот вечер, когда я собиралась на свидание с Чимином много лет назад.
Flashback
Юнги:
Он тебе даже не нравится.
Эмия:
С чего ты это взял?
Юнги:
Потому что тебе нравлюсь я.
Конец Flashback
Как только Юнги, танцуя, оттеснил меня достаточно далеко от того парня, он тут же отпустил меня. Мы продолжили танцевать под быструю музыку, и после очередного раунда с выпивкой мне стало легче погрузиться в атмосферу всеобщего веселья. Мы без устали протанцевали целый час. Хотя мы и не прикасались друг к другу, Юнги не отрывал от меня глаз. Комната начала странным образом покачиваться, и это было признаком того, что пора заканчивать с возлияниями.
Внезапно музыка сменилась и зазвучала первая медленная мелодия за весь вечер. В моей голове раздался тревожный звоночек. Это не должно случиться. Я головой показала ему, чтобы он следовал за мной, и попыталась уйти с танцпола. Не успела я сделать несколько шагов, как почувствовала, что он схватил меня за руку. Я остановилась и повернулась к нему. Все еще держа меня, он тихо произнес:
– Потанцуй со мной.
И хотя я отлично знала, что этот момент окончательно лишит меня душевного равновесия, я молча кивнула и не без сопротивления позволила ему притянуть меня к себе. Он издал глубокий вздох, когда я очутилась в его теплых объятиях.
Закрыв глаза, я положила голову ему на грудь и отдалась на волю той боли, которую почувствовала, впервые увидев его с Ренесми. С каждым ударом его сердца открывалась еще одна старая рана, сметая все защитные механизмы, которые я выстроила за последние пару дней. Если бы я оставалась в этом положении, я бы еще могла вынести этот танец под медленную песню. Но, как заметил Юнги, у меня нездоровое пристрастие к мазохизму, и мне безумно захотелось узнать, соответствует ли выражение его лица тому, как отчаянно бьется его сердце. Я медленно оторвала щеку от его груди. Когда я подняла голову, чтобы посмотреть ему в глаза, он одновременно наклонился, словно ждал этого.
Его откровенный взгляд был полон желания. Я невольно вздохнула, вбирая в себя вздох, сорвавшийся с его губ. Если я не могу поцеловать его, то, по крайней мере, буду наслаждаться его дыханием.
Затем он прикоснулся лбом к моему лбу. Это был такой простой и в то же время невинный жест, но в этот самый момент печальная песня достигла своей кульминации, и я почувствовала, что теряю контроль над своими чувствами.
Чтобы окончательно не утонуть, я мысленно повторяла слова, которые он произнес Ренесми по телефону.
Я тоже тебя люблю.
И тут я не выдержала.
Отпрянув от него, я бросилась бежать с танцпола.
Я слышала, как он меня звал.
– Эми, подожди.
Слезы струились по моему лицу, когда я пробиралась сквозь толпу, натыкаясь на подвыпивших людей в поисках выхода. В этом процессе на меня пролилось немало напитков, но меня это вовсе не заботило. Мне просто надо было выбраться оттуда.
Юнги потерял мой след в толпе.
Когда я выскочила наружу из темноты клуба, то почувствовала облегчение, попав в ярко освещенный холл казино.
Я бросилась к лифтам и поспешно нажала на кнопку в надежде как можно скорее попасть в свой номер. Двери лифта уже закрывались, когда я увидела, как между ними просунулась татуированная рука, заставившая их распахнуться.
Его дыхание было прерывистым. Двери закрылись.
– Какого черта, Эми? Почему ты от меня убегаешь?
– Мне просто надо было вернуться в номер.
– Но не таким же образом!
Он нажал на кнопку «стоп», заставив лифт резко остановиться.
– Что ты делаешь?
– Я не хотел, чтобы этот вечер закончился так. Я перешел границу, я это знаю. Я потерял голову из-за тебя в тот момент, и мне безумно жаль. Но это не повторится, потому что я не собираюсь обманывать Ренесми. Я не могу с ней так поступить.
– В таком случае, я не такая стойкая, как ты. Не смей танцевать со мной так, смотреть на меня так, прикасаться ко мне так, раз ситуация для нас безвыходная. И, кстати говоря, я сама не хочу, чтобы ты обманывал Ренесми.
– А что ты хочешь?
– Я не хочу, чтобы ты говорил одно, а делал совсем другое. У нас не так много времени осталось. Нам надо поговорить. Тем вечером на поминках… ты обнял меня за шею. Тогда мне показалось, что мы снова вернулись к тем отношениям, которые мы испытывали при расставании. А я все это время не переставала испытывать к тебе те же самые чувства. А потом Ренесми рассказала мне, что произошло, когда вы вернулись в свою комнату.
Он прищурил глаза.
– И что же она тебе рассказала?
– Ты тогда думал обо мне? Поэтому у тебя в ту ночь ничего не получилось?
Понятно, что он был шокирован тем, что я знала об этом инциденте. Я сама до сих пор не понимала, зачем Ренесми мне все это рассказала.
Потому что она мне доверяла, а ей не следовало бы этого делать.
Я уже сожалела, что проболталась ему об этом, но было уже поздно.
Он продолжал молчать, поглядывая на меня злым взглядом, но при этом казалось, что он хочет что-то сказать.
– Хочу, чтобы ты сказал мне правду.
По выражению его лица было видно, что он разозлился, словно в глубине души проиграл битву за контроль над своими эмоциями.
– Хочешь, чтобы я сказал тебе правду? Я трахал свою девушку, а видел только тебя одну. Вот тебе вся правда. – Он сделал несколько шагов по направлению ко мне, и я попятилась, а потом продолжал:
– Я пошел тогда в ванную и смог закончить дело, только представив, как кончаю на твою красивую шею. Вот так.
Я стояла, прислонившись к стене лифта, а он оперся руками по обе стороны от меня, продолжая говорить:
– Хочешь еще признаний? Я собирался сделать ей предложение сегодня вечером на свадьбе ее сестры. Предполагалось, что наша помолвка состоится именно тогда, но вместо этого я сейчас здесь, в лифте, и борюсь с желанием прижать тебя к стене и оттрахать с такой силой, чтобы пришлось потом нести тебя в комнату.
Казалось, мое сердце вот-вот выскочит из груди, и я не могла понять, что из сказанного Юнги шокировало меня больше всего.
Он опустил руки и тихо закончил:
– Все мои казавшиеся привычными представления были перевернуты с ног на голову за последние сорок восемь часов. Все теперь вызывает у меня сомнения, и я даже не представляю, что делать, твою мать. И я не лгу. Вот тебе твоя правда.
Он нажал на кнопку, и лифт продолжил свое движение вверх на наш двадцать второй этаж.
Он собирается сделать ей предложение.
Эта мысль начинала медленно доходить до моего сознания. Какое жестокое пробуждение – я, наконец, осознала, что я все это время была лишь третьим лишним в чужой игре.
Когда дверь лифта распахнулась и мы вышли в холл, я произнесла без всякого выражения:
– Я больше не хочу говорить об этом. Мне надо побыть одной.
Он не стал возражать. Я прошла в свой номер, не говоря больше ни слова. Мне было так горько из-за того, что наш вечер прервался таким образом… Но мне вдруг стало предельно ясно, что дальше оставаться в его компании для меня было опасно. Он завтра улетает, и у нас уже не оставалось времени, чтобы разобраться в наших чувствах.
Так как пижаму я не купила, то просто завернулась в простыню и улеглась в кровать. Я была совершенно раздавлена шокирующей новостью о том, что он собрался сделать Ренесми предложение. В то же время я испытывала болезненное возбуждение от тех слов, которые он произнес после этого признания, и поэтому понимала, что в эту ночь мне не суждено забыться во сне.
Прошло полчаса. Это было словно дежавю – красные светящиеся цифры будильника будто издевались надо мной.
Звук, извещавший о том, что пришло сообщение, раздался ровно в два часа ночи.
Юнги:
Если я постучу в твою дверь сегодня, не открывай.
Он пытался поступить правильно, и я уважала его за это, черт возьми. Как ни сильно было искушение, я действительно не кривила душой, утверждая, что не хочу, чтобы он обманывал Ренесми. В то же время, должна признать, что, если бы я не сбежала в свой номер, то не уверена, что мы смогли бы избежать необдуманных действий. Сегодняшний вечер показал, что та связь, которая существовала между нами в прошлом, жива по-прежнему и не менее сильна. Вот почему будет лучше, если мы проведем остаток ночи отдельно друг от друга.
Я беспокойно ворочалась в постели, все еще испытывая сомнения, правильно ли я сделала, оставив его наедине с самим собой. Несмотря на то что наши откровения в лифте испортили весь вечер, я неустанно напоминала себе об утренних событиях: Юнги все еще скорбел по умершему отцу. Конечно же, не стоило бы его оставлять одного. Не говоря уже о том, что мы теряли драгоценное время, ведь, как только он вернется в Калифорнию, я, возможно, больше никогда его не увижу и ничего о нем не узнаю.
Он собирается жениться на ней.
Путаясь в простынях, я поняла, что больше не могу выносить муки бессонницы. Не помогало даже то, что в комнате было очень холодно. Я поднялась, чтобы выключить кондиционер, и попутно прихватила с тумбочки телефон, прежде чем вернуться в постель. Я набрала его номер.
Эмия:
Ты не спишь?
Юнги:
Я только что собирался заказать потрясающую соковыжималку. Если сделать заказ сейчас, можно получить мини-чоппер в виде бонуса, и все это за 19.99 доллара.
Не прошло и трех секунд, как зазвонил мой телефон.
– Привет.
– Привет, – прошептала я в ответ.
– Прости, – одновременно произнесли мы.
– Вот черт, – отреагировал он.
– Давай ты первый, – предложила я.
– Прости за то, что наговорил тебе в лифте. Я потерял контроль над собой.
– По крайней мере, ты был честен.
– Это не значит, что я прав. Мне очень жаль, что я не сдержался. Ты будишь во мне самые низменные чувства.
– Я тронута.
– Твою мать. Опять по-дурацки выразился.
Я рассмеялась.
– Полагаю, я догадываюсь, что ты пытаешься сказать.
– Слава богу, общаясь со мной, ты всегда могла читать между строк.
– Предлагаю не зацикливаться на том, что было сказано в лифте. Я хочу просто поговорить.
Я слышала, как он ворочается в кровати. Возможно, он собирался с духом, собираясь начать разговор.
– Хорошо. И о чем ты хочешь поговорить? – Я услышала, как он глубоко вздохнул.
– У меня к тебе есть несколько вопросов. Не знаю, может это мой последний шанс задать их тебе.
– Хорошо. Я слушаю тебя.
– Ты не перестал писать?
– Нет, не перестал.
– Как так получилось, что ты не сказал Ренесми о том, что пишешь книги?
– Потому что со времени нашей с ней встречи я работал лишь над одной вещью, а это не то, чем хочется с кем-то поделиться, тем более с ней.
– И что же это?
– Это автобиографическое произведение.
– Ты описываешь историю своей жизни?
– Да. – Он снова вздохнул. – Именно.
– Ты пишешь это, чтобы облегчить душу?
– Иногда. Бывает так, что трудно заново переживать какие-то события, но мне просто кажется, что это необходимо делать.
– Если Ренесми ничего об этом не знает, когда же ты пишешь?
– Поздно ночью, когда она уже спит.
– Ты собираешься ей об этом рассказать?
– Не знаю. Там есть такие моменты, которые могут ее расстроить.
– Например, что ты…
– А теперь моя очередь задавать вопросы, – прервал он меня.
– Ладно.
– Что случилось с парнем, с которым ты была помолвлена?
– Откуда ты знаешь, что я была помолвлена?
– Сначала ответь.
– Его звали Феликс. Мы некоторое время жили вместе в Нью-Йорке. Он хороший человек, и я очень старалась полюбить его, но не смогла. То, что я не согласилась переехать с ним в Европу, когда его перевели туда работать, лишь доказывает это. На самом деле, вся проблема была именно в этом и ни в чем другом. А теперь скажи, откуда ты узнал о помолвке?
– Мне об этом сказал Минхо.
– А я думала, что вы с ним не общались.
– Мы время от времени с ним беседовали. Как-то я спросил его о тебе, и он сообщил мне эти новости. Я решил, что ты вполне счастлива.
– Это не так.
– Мне жаль это слышать.
– А у тебя были другие девушки помимо Ренесми?
– С Ренесми у меня впервые в жизни серьезные отношения. До этого я много трахался направо и налево.
– Понятно…
– Я не имел в виду… тебя. Ты не являешься частью моих сексуальных похождений. То, что происходило между нами, – это особый случай.
– Я понимаю, что ты имеешь в виду.
Мы немного помолчали.
– Я хочу, чтобы ты был счастлив, Юнги, – наконец сказала я. – Если она делает тебя счастливым, я рада за тебя. Ты мне сказал, что она – лучшее, что с тобой когда-либо случалось. Это прекрасно.
– Я этого не говорил, – отрезал он.
– Нет, говорил.
– Я сказал «одна из лучших вещей, которые со мной случались». Как и ты. Просто в другое время.
Другое время – которое уже прошло. Теперь ты все поняла, Эми?
– Спасибо, – тихо произнесла я.
– Не смей меня благодарить. Я лишил тебя девственности и скрылся, мать твою. Я не заслуживаю твоей благодарности.
– Ты делал то, что считал нужным в той ситуации.
– Тем не менее это отвратительный поступок. Я вел себя, как законченный эгоист.
– И все же, что касается той ночи, я ничего не хотела бы изменить, если тебе от этого станет легче.
Он глубоко вздохнул.
– Ты действительно так считаешь?
– Да.
– Я тоже не жалею о том, что случилось той ночью, только о том, что было потом.
Я закрыла глаза. Мы оба молчали некоторое время. Думаю, мы, наконец, почувствовали, что безумно устали.
– Ты еще здесь?
– Да, я здесь.
Я впитывала эти слова, осознавая, что на следующий день его уже со мной не будет. Мне надо было поспать хотя бы пару часов перед поездкой в Бостон завтра утром.
Надо его отпустить.
Отпустить.
– Попытаюсь немного поспать, – произнесла я.
– Не выключай телефон, побудь со мной, Эми. Закрой глаза. Попытайся уснуть. Просто побудь со мной.
Я натянула на себя одеяло.
– Юнги?
– Да?..
– На самом деле, ты – это лучшее, что со мной произошло в жизни. Надеюсь, что когда-нибудь я тоже смогу сказать, что это одна из лучших вещей, случившихся со мной, но в настоящее время это только ты.
Я закрыла глаза.
***
Утром мы с Юнги встретились у регистрационной стойки и выписались из гостиницы.
Мы успели принять душ, но оба были в той же одежде, что и в ночном клубе накануне вечером. За ночь щетина на его подбородке выросла и, несмотря на усталый взгляд, он все еще выглядел до безумия привлекательно в этом наряде в десять часов утра.
Слова, которые он произнес вчера ночью, все еще звенели у меня в ушах.
Я борюсь с желанием прижать тебя к стене и оттрахать с такой силой, чтобы пришлось потом нести тебя в комнату.
Мы заскочили в «Старбакс» при казино, и, сидя в ожидании кофе, я все время чувствовала на себе его взгляд. Я же намеренно избегала смотреть на него, потому что была уверена, он непременно заметит грусть в моих глазах.
Завтрак мы доедали уже в дороге. Поездка домой была, как ни странно, очень спокойной. Все напоминало затишье перед бурей. Водоворот событий предыдущего дня сменился сегодня утром тишиной и ощущением беспомощности.
По радио играл легкий рок. Я старалась внимательно следить за дорогой. Мы молчали, но атмосфера была напряженной, словно на нас невыносимой тяжестью навалились миллионы невысказанных слов.
За всю поездку он произнес только одну фразу:
– Ты отвезешь меня в аэропорт?
– Конечно, – ответила я, не глядя на него.
Изначально планировалось, что его отвезет в аэропорт Ёнха, и я не была уверена, как на меня повлияет такой поворот событий, который лишь продлит мою агонию.
Мы подъехали к дому Джексона и Ёнхи. Юнги вбежал в дом, чтобы забрать свои вещи, а я осталась ждать в машине. Так как у нас в запасе было еще немного времени, я решила заехать к матери, чтобы проверить, как у нее дела, прежде чем мы направимся в аэропорт.
Юнги оставил телефон на сиденье, и я увидела, что пришло сообщение. Экран загорелся, и я, не удержавшись, взглянула на него. Это было сообщение от Ренесми.
Ренесми:
Я не буду ложиться спать. Дождаться не могу, когда ты приедешь домой. Хорошего тебе полета. Люблю тебя.
Я сразу пожалела, что, не удержавшись, прочитала сообщение, потому что оно окончательно подтвердило – нашим отношениям наступил конец.
Мне стало так себя жалко, но тут появился Юнги с большой дорожной сумкой в руках. Он влез в машину, бросил взгляд на свой мобильный и быстро набрал и отправил ответный текст. Я развернула машину и поехала по подъездной дорожке обратно.
Когда мы подъехали к маминому дому, ее там не оказалось. Я послала ей сообщение, и она ответила, что вышла прогуляться. Меньше всего я хотела оказаться с Юнги наедине в доме, полном наших совместных воспоминаний.
Он облокотился на столешницу.
– Эй, у тебя случайно здесь не завалялось твоего любимого мороженого? Все эти семь лет у меня прямо-таки была ломка из-за его отсутствия.
Это у меня была ломка все эти семь лет.
– Есть шанс, что тебе повезет, – ответила я, открывая морозилку.
По иронии судьбы, думая, что мороженое придется весьма кстати, я накануне похорон приготовила целый тазик с помощью моей мороженицы и поставила его в морозильник. Разумеется, я так и не вернулась домой, чтобы его отведать.
Я наскребла мороженого из тазика в одну чашку и достала две ложки из ящика. Мы раньше, в старые добрые времена, всегда лакомились с ним мороженым из одной чашки, и я решила не изменять этой традиции.
– Смотрю, ты туда накрошила еще больше шоколада.
Я улыбнулась.
– Ты прав.
Положив первую ложку мороженого в рот, он закрыл глаза и застонал от удовольствия.
– Нет в мире ничего лучше, чем это твое гребаное мороженое. Мне так его не хватало все эти годы.
А мне так не хватало тебя.
***
Мне показалось, что поездка в аэропорт заняла всего несколько минут. Небо уже приобрело нежно-розовый оттенок, и это отдавало чем-то символичным, словно Юнги, прощаясь со мной, навсегда уходил в закат. Не зная, как с ним правильно попрощаться, я предпочла молчать во время поездки, и он последовал моему примеру.
Когда мы вышли из машины на обочине у входа в терминал, дул очень сильный ветер и его вой смешивался с оглушительным звуком взлетающих самолетов.
Сцепив руки, словно защищаясь, я стояла напротив Юнги. Я понятия не имела, что сказать или сделать и даже не могла смотреть ему в глаза. Не время было так цепенеть, но именно это со мной и произошло.
Я подняла глаза к небу, снова опустила их, посмотрела на его багаж – куда угодно, только не на Юнги. Я знала, что, как только встречусь с ним взглядом, окончательно потеряю контроль над собой.
– Посмотри на меня, – хрипло произнес он.
Я покачала головой, по-прежнему отказываясь смотреть на него, и тут по моей щеке покатилась слеза. Я вытерла глаза, но продолжала смотреть в сторону. Невозможно было представить, что это происходит сейчас со мной.
Когда я, наконец, взглянула ему в глаза, то была шокирована – в его глазах тоже стояли слезы.
– Ладно, – произнесла я. – А теперь иди. Пожалуйста. Можешь посылать мне сообщения, если хочешь. Просто… не могу затягивать прощание… только не с тобой.
– Хорошо, – ответил он.
Я наклонилась к нему и быстро поцеловала в щеку, а потом бросилась к машине и резко захлопнула дверцу.
Он медленно, словно нехотя, подхватил багаж и пошел по направлению ко входу.
Увидев, как автоматические двери закрываются за ним, я наклонила голову, прижавшись лбом к рулю. Мои плечи затряслись, и я, наконец, дала волю слезам, которые так долго сдерживала. Нужно было отъезжать, ведь это была временная стоянка для высадки. Но я просто не могла сдвинуться с места.
Разумеется, через некоторое время раздался стук в окно.
– Уезжаю, уезжаю, – произнесла я, даже не поднимая глаз. Я уже готова была завести машину, но стук раздался снова.
Я посмотрела в окно и увидела стоящего рядом Юнги.
В полном смятении я поспешно вытерла слезы и вышла из машины.
– Ты что-нибудь забыл?
Он бросил сумку на землю и молча кивнул. А затем ошеломил меня, внезапно обхватив мое лицо ладонями и нежно целуя в губы. Мне казалось, я таю в его руках. Мой язык инстинктивно потянулся к его губам, но он не открылся для меня. Он просто прижимал свои губы к моим и прерывисто дышал. Его поцелуй был непривычным, болезненным и полным горечи, потому что не сулил никаких обещаний.
Это был прощальный поцелуй.
Я отпрянула от него.
Но он не отнимал рук от моего лица.
– Я никогда не мог простить себе, что причинил тебе боль в первый раз, но заставлять тебя страдать дважды… Поверь, это последнее, чего бы я хотел в своей жизни.
– Зачем ты сейчас вернулся?
– Я обернулся и увидел, что ты плачешь. Я чувствовал бы себя полным мерзавцем, если бы расстался с тобой таким образом.
– Ну, тебя никто не заставлял на это смотреть. Тебе надо было просто уйти, потому что таким образом ты сделал все еще хуже.
– Я не хотел, чтобы ты осталась в моей памяти плачущей.
– Если ты действительно любишь Ренесми, тебе не следовало целовать меня.
Помимо своей воли последние слова я буквально прокричала ему в лицо.
– Да, я ее люблю. – Он взглянул на небо, потом на меня. В его взгляде плескался океан боли. – Хочешь знать правду? Я и тебя люблю, мать твою! Просто я не осознавал, насколько сильно это чувство, пока не увидел тебя снова.
Он меня любит?
Я зло рассмеялась.
– Значит, ты любишь нас обеих? Это уже раздвоение личности, Юнги.
– Ты всегда говорила, что хочешь, чтобы я был с тобой честным. Вот я честно тебе признался. Прости, если правда оказалась неоднозначной.
– Преимущество Ренесми в том, что она с тобой живет. Ты очень скоро забудешь обо мне. Это все упростит для тебя. – Я обошла машину, чтобы снова сесть за руль.
– Эми… не покидай меня так…
– Это ты меня покидаешь.
Я закрыла дверь, включила зажигание и отъехала от обочины. Посмотрев в зеркало заднего вида, я увидела, что Юнги все еще стоит на том же месте. Может, я и была несправедлива к нему, так отреагировав на его признание, но если он честно признался в своих чувствах, то и я сделала то же самое.
По пути домой я думала лишь о том, какой несправедливой может быть жизнь. Тот, кто покинул тебя, не должен был возвращаться и заставлять тебя испытывать боль разлуки снова.
Когда я въехала на подъездную дорожку, то неожиданно заметила конверт на пассажирском сиденье. Там была тысяча долларов, наличными, которую я дала ему. Это означало, что накануне вечером мы кутили на его деньги. К деньгам прилагалась записка.
Я взял их только потому, что не хотел, чтобы ты их проиграла. Но я и так у тебя в неоплатном долгу за все, что ты дала мне, поэтому принять от тебя деньги для меня совершенно невозможно.
