Доппельгангер (Нико/Роберт Ковачи)
16 августа 2020 г. в 12:14
Второй. Младший. Вице-капитан. Вечный помощник, тень за спиной.
Роберт Ковач в очередной раз идет за старшим братом — теперь в «Монако».
Как шел до того: в Хорватию, в «Айнтрахт», в «Баварию», в «Байер»…
Ему сорок шесть, многие вокруг говорят: давно пора выйти из тени Нико, тренировать самому, не вечно же в ассистентах бегать. Говорят: Роберт обязательно справится с ведущей ролью. Говорят: дьявольская власть у Нико над Робертом, только чертовщиной объяснить такую покорность младшего Ковача и можно.
Что бы они понимали.
Не поймут, конечно же, никогда; правда — сплошная парентеза в их жизни; отделенная двумя тире фраза; попробуй-ка, вскрой тире!
Роберт в очередной раз идет за Нико, закрывает за ними дверь гостиничного номера. Ухмыляется, видя на лице старшего брата покорность и ожидание.
— Раздевайся, — коротко командует он. Следит, как Нико аккуратно расправляет пиджак на плечиках, медленно сворачивает галстук. Аккуратист. Роберт смотрит на Нико, которого изучил до основания много лет назад, — смотрит, впитывает, открывает заново каждый раз: родной, свой, тысячи дней назад в глубине души души поселился, сердце оккупировал — не вырвать.
Кладет руку Нико на плечо, разворачивает лицом к себе. Видит в глазах — отражением:
зависимость
покорность
любовь
Поцелуй — десятый, сотый, тысячный, не счесть!
Он берет Нико медленно, жестко, почти грубо. Овладевает, присваивает себе, напоминая — им обоим — правду о принадлежности одного другому. Улавливает — эхом стучит в сердце, тысячей ударов из прошлого, настоящего, будущего — только в такие моменты Нико и становится настоящим: отдаваясь, растворяясь, теряясь в касаниях, поцелуях, жесткости Роберта. Только так — обнаженным — не прячется за образами, масками, имиджем.
Роберт думает, что вскрой кто-нибудь скрытое в их парентезе, сказал бы: ему уготован ад за то, что он делает с Нико.
Что бы этот кто-нибудь понимал.
Ад не может ждать тех, кто любит. Любовь — превыше всех законов.
Роберт Ковач в очередной раз идет за Нико, у которого нет никакой возможности не позвать Роберта за собой — невозможно не позвать того, кто держит в руках цепь, на которую посажена душа.
— У каждого свой доппельгангер, — шепчет он в спину Нико. — У каждого.
Нико, не оборачиваясь, улыбается в ответ: у каждого.