* * *
— «Риека» всегда была для меня несчастливым клубом, — Чико отворачивается от сына, смотрит на шторы. На них смотреть не так тяжело. — Жаль, что ты унаследовал мое невезение. — Надеюсь, что нет, — хмуро откликается четырнадцатилетний Нико. От отца, знаменитого Златко Кранчара, ему хочется унаследовать не невезение «синих» против «Риеки», а совсем другое. Умение видеть поле. Фантастическую реакцию. Статус легенды клуба. Капитанскую повязку «пламенных», в конце концов! Конечно, этого достижения Златко Кранчара — Чико был первым в истории капитаном «пламенных», он вывел команду на поле даже до того, как Хорватия официально стала независимым государством! — никому никогда не переплюнуть. И все же, Нико есть, куда стремиться. В копилке «пламенных» за почти полтора десятка лет только бронза Чемпионата мира… — «Риека» всегда была для меня несчастливым клубом, — тоскливо повторяет Чико, уже второй раз после проигрыша «синих» «Риеке» уволенный из «Кроации», которая никак не вернет себе имя «Динамо», хотя за пять лет, прошедших с переименования, все прекрасно поняли, что оно было глупостью несусветной. — Пап, ну ты чего, — укоризненно говорит четырнадцатилетний Нико, юношеский максимализм во весь рост. — Руководство же одумалось после твоего прошлого увольнения, одумается и сейчас. Обязательно позовет обратно. Кто еще возьмет для «Динамо» двойную корону? Чико только вздыхает. Может быть, и позовут. Вот только согласится ли он опять возглавить любимый клуб? Он принес «Кроации» — какое же отвратительное название! — дважды по чемпионству с Кубком, Нико прав. Вот только «Риека» останется в чемпионате. И, конечно, опять обыграет «синих». Все началось ровно двадцать лет назад, в семьдесят восьмом на «Кантриде». Позорный проигрыш 0-4 стал точкой отсчета ужасным поражениям «Динамо» от «Риеки». Поражения, которым уже нет счета. Верней есть, но лучше не считать — для нервной системы лучше. — К тому же, наследование — это про гены и хромосомы, — продолжает Нико с той уверенностью, которая доступна только четырнадцатилетнему пацану, за неполный год ставшему лидером молодежной команды, — а не про неудачи на поле… или успехи. Нико перед выходом на поле волнуется — Чико видит это отчетливо. Шестнадцать лет, дебют за основу, на плечи давит прославленное имя. Нервно дергает плечами, словно пытаясь скинуть это давление, отбрасывает волосы со лба. — Вот и увидим, на что способен твой сын, — ехидно говорит Чиро Блажевич, сидящий рядом с Чико в вип-ложе Максимира. — Вдруг не оправдает знаменитую фамилию. У Чиро на один тренерский период в «Динамо» больше, чем у Чико, ему можно быть ехидным. Впрочем, Мирославу Блажевичу, который когда-то тренировал Златко Кранчара, вообще можно многое. — Хорошо, что клуб вернул свое историческое имя, — не реагируя на подколку, отвечает Чико. — Вся эта якобы борьба с коммунистическим прошлым — глупость несусветная. — Хочешь взять еще одно чемпионство с «Динамо»? — А ты как будто нет! Чиро отворачивается от поля, смотрит Чико в глаза — а во взгляде у него волчья тоска. Пять тренерских сроков «Динамо» на двоих сидят в вип-ложе и ждут свистка, который начнет матч не их команды. Конечно, тренеру «Загреба» не стоит присутствовать на матче «Динамо», неэтично, неправильно. Но все всё понимают: Златко сейчас не тренер клуба-претендента на чемпионство. Просто отец. — Конечно, и я хочу, — вздыхает Мирослав Блажевич, тренер тренеров, мировая бронза, уволенный из сборной после двух ничьих подряд во время отборочного турнира к новому Чемпионату мира и теперь тренирующий Иран. — Я бы, честное слово, вернулся в Хорватию. Тем временем Нико на поле сбивают в жестком подкате. Мальчишка сразу вскакивает на ноги и чуть не бросается на обидчика. — Горячая кровь, — улыбается Чиро, — весь в тебя. Чико не отвечает. Если он вернется в «Динамо», сразу начнутся пересуды, шепотки, слухи. Даже если Нико действительно будет хорош — а у него есть для этого все задатки! — начнут говорить, что он пользуется протекцией отца. — Весь в меня! — гордо откликается Чико, когда Нико сильно и четко пробивает штрафной, становясь самым молодым автором гола в истории «Динамо». Смотря на сына, Златко Кранчар отчетливо осознает: он не вернется в клуб, пока в нем Нико. Ни к чему портить мальчику жизнь. — Ты же говорил, что «Риека» всегда была для тебя несчастливым клубом! — Нико ходит по комнате из угла в угол, семнадцать лет порывистости и концентрированного упрямства. — Если Мирослав Блажевич нашел в себе мужество в четвертый раз стать тренером «Динамо», то почему мне не попытаться понять «Риеку» изнутри? — лениво тянет Чико. Он бы, конечно, предпочел «Динамо», да и предложение было, но данное почти год назад самому себе обещание нарушать не пристало. Он мог бы остаться в «Загребе», который под его руководством завоевал чемпионство, но решил: надо избавить мальчика от излишней опеки. Пусть поживет самостоятельно. Пусть делает себе имя. Пусть окажется вне тени знаменитого отца. — Не по-ни-ма-ю! — чеканит Нико. Чико пожимает плечами. Подростку всего не объяснить, пусть даже этот подросток и вполне самостоятельный и умный. Не стоит и распыляться. — Кстати, к вам, — как же больно колет сердце это «вам»! Чико прерывисто вздыхает, делает торопливый глоток коньяка, и продолжает: — К вам переходит чудесный игрок. Ивица Олич. Тебе есть, чему у него поучиться. «А уж он за тобой присмотрит, я его попросил», — молчит он. Нико гордый. Он никогда не простит излишней опеки. — Конечно, есть, он же «молодая надежда Хорватии»! — мгновенно вскипает Нико. Не полученный приз сильно уязвил его. Златко Кранчар уверен: это честолюбие — тоже от него самого. — Будешь усердно тренироваться под руководством господина Блажевича, тоже получишь признание, — в сто сорок восьмой или пятьсот двенадцатый раз говорит Чико. — И буду! — зло бросает Нико. — Пока ты будешь в своей «Риеке» я стану лучшим! «А ведь и станет», — с изумлением понимает Чико. …и становится. Гоняя «Риеку» до седьмого, восьмого, десятого пота, Златко Кранчар успевает следить за судьбой сына. Самый молодой капитан в истории «Динамо»! Голы, признание, скупые похвалы Чиро — мало кто вообще удостаивался похвалы Блажевича. Еще полгода, и у Нико — двойная корона в финале сезона, чемпионство и Кубок, которые, конечно же, приносят Нико звание «молодой надежды Хорватии». Титул лучшего футболиста уходит Стипе Плетикосе («Ну разумеется, не может же "Хайдук" вообще остаться без цацок!» — едко комментирует это решение Чиро на банкете). И все же это — достойный финал сезона для Кранчара. Для обоих, хотя у одного — титулы и признание, а у другого — «Риека», которая не смогла добиться многого, отставка и возвращение в «Загреб». — «Риека» — не ваш клуб, — говорит на банкете президент национального футбольного союза Влатко Маркович. — С «Динамо» вы не выигрывали у «Риеки», с «Риекой» — ни разу не выиграли у «Динамо»… С «Загребом» «Риеку» тоже так и не победили. — У вас есть предложения получше? — со смешком спрашивает Чико. — Пока нет, — с таким же коротким сухим смешком отвечает Маркович. — Ну вот и не о чем говорить, — вздыхает Чико. В следующий раз они заговорят через полгода, когда исполком ХНС будет подводить итоги сезона и созовет на банкет лучших. Когда Чико посмотрит на зал, его накроет чувство дежа-вю. — «Риека» — не ваш клуб, — скажет на банкете президент национального футбольного союза Влатко Маркович. — С «Динамо» вы не выигрывали у «Риеки», с «Загребом» тоже… — У вас есть предложения получше? — со смешком спрашивает Чико, пытаясь отделаться от чувства, что попал во временную петлю. — А может и есть, — с таким же коротким сухим смешком, как и полгода назад, отвечает Маркович. — В сборной, например. Чико резко перестает хватать воздуха. На мгновение ему кажется, что это галлюцинации, бред сумасшедшего. Не может же Маркович вот так, мимоходом, между двумя стаканами виски делать предложение, от которого ни один хорватский тренер не откажется! Тем более, что Баришич, пусть сборная на Чемпионате-2004 и выступила далеко не лучшим образом, но тренер-то неплохой. — Я не пойду к Баришичу ассистентом, — отрезает он, сообразив, что может крыться за словами Марковича, — не потому, что имею что-то против Отто, а потому, что не буду вторым. — А я и не зову — вторым, — Маркович смотрит задумчиво, словно что-то взвешивает на невидимых весах. — Главным. Главным тренером национальной сборной. Чико отрешенно думает, что этого не может быть. Но Маркович смотрит — выжидающе, спокойно. Может. — Давайте через недельку подпишем все документы. С президентом «Риеки» я все утрясу, — говорит меж тем Маркович, не сомневаясь в ответе Чико. Чико медленно кивает. Не то предложение, от которого отказываются в здравом уме. Он оглядывает зал: Нико болтает с Плетикосой, Ива Оливари о чем-то живо рассказывает журналистке из «Спортске новости», Дадо Пршо и Ненад Бьелица спорят, размахивая руками так, что чуть не сносят со стола бокалы с шампанским… Чико упирается в изучающий, змеиный взгляд Мирослава Блажевича — стоит себе, подпирает стену, а взгляд — прицелом на переносице. Чиро год как ушел из «Динамо», четырежды тренер «синих» работает теперь в Словении, но родную страну не забывает, говорят, перейдет в «Вартекс»… — Согласился, — констатирует Чиро, когда Чико доходит до него. — Согласился, — кивает Чико. — Это потом придет, — произносит Чиро, и в голосе у него сочувствие. — Эмоции. Осознание. Понимание, в какую на самом деле задницу ты вляпался. — Ты знал, что он решил избавиться от Отто? Чиро делано-равнодушно пожимает плечами. Конечно, он все ожидал, старый лис, он все знал заранее, все, разумеется, обсуждалось на заседаниях исполкома ХНС. — И молчал! — возмущается Чико, и это, кажется, первые эмоции, которые способны пробить шок. — Молчал, конечно. Вдруг бы ты отказался? «С чего бы?!» — хочет спросить Чико. Молчит обводит взглядом банкетный зал. Они все здесь — игроки, которые могут войти в сборную. И натыкается взглядом на одного из лидеров молодежной сборной Хорватии. На Нико Кранчара. — Вот поэтому, — еле слышно шепчет Чиро. Во взгляде Нико — вопрос. Во взгляде Нико — ожидание приговора. Во взгляде Нико — взрослая грустная мудрость и прощающее «Я пойму». Чико вертит в руках стакан с виски, смотрит в окно, спиной чувствуя этот спокойный и грустный взгляд. Нико двадцать, и Чико никак не может понять, когда его маленький сын умудрился стать таким взрослым. — Если я тебя вызову, пойдут слухи, — через силу говорит Чико. Ему надо составить список тех, кто отправится на товарищеские игры, а потом и на квалификацию Евро-2006. — Если я тебя вызову, будут говорить, что это непотизм. Что это только из-за того, что ты мой сын. — Знаю, — спокойно, почти равнодушно отвечает Нико Кранчар, капитан загребского «Динамо», один из лучших полузащитников Хорватии, которого обожают болельщики, уже целый день как двадцатилетний. — Не будь ты Кранчаром, меня бы распяли, не вызови я тебя. Но если вызову — распнут обоих. — Знаю, — все так же спокойно говорит Нико. Чико было бы проще если бы Нико оставался тем порывистым подростком, который мог давить, требовать, уговаривать. Но за спиной у него взрослый мужчина, который ни о чем не просит — и от этого невероятно тяжело. Чико знает, что сын поймет и простит… А еще он обещал себе, что не будет тренером «Динамо», пока там играет Нико. Про сборную он ничего не обещал. — Если вызову… Примешь вызов? — Конечно, — в голосе Нико нет торжества, только безграничное спокойствие. — Никогда не откажусь играть за Хорватию. — «Риека»… — Не надо! — отрезает Нико. Он сидит в кресле, обхватив голову руками, ногти царапают череп. — Не надо говорить мне, что это несчастливый клуб! А то я не знаю! —…сложный соперник, — продолжает Чико, словно не слыша реплику Нико. — Думаешь, Илия Лончаревич это понимает?! — Нико захлебывается смехом. Только за лето четвертого года это четвертый тренер в «Динамо», и Чико согласен — что он вообще может понимать, этот Лончаревич, пусть он уже и трижды тренер «синих». Нико глубоко вздыхает, задерживает дыхание — Чико кажется, что он слышит метроном, отбивающий ритм в голове сына, десять ударов сердца, вдох, десять ударов сердца, выдох. — Четыре, мать его, два, — наконец говорит Нико. — Лончаревич сказал, что это персонально моя вина. Раз команда проиграла, он будет менять капитана. А меня посадит на банку. Это звучит как порция отборного бреда. Наказывать капитана за один неудачный матч? Понимание накатывает волной, накрывает с головой. — Считает, что ты золотой мальчик, которого надо показательно выпороть. Что тебе слишком все просто дается, — Чико подходит к окну, присаживается на подоконник. — Докажи ему на тренировках, что он не прав. Он не сможет тебя держать на лавке слишком долго, его ультрас распнут. Почему-то в ответном взгляде сына Чико чудится грустная насмешка: «Что бы ты папа, понимал». Он действительно не понимал — смысл того взгляда до Чико доходит уже через месяц, за который Нико ни разу не выпустили на поле в старте. Нико пашет как проклятый — на тренировках, в тренажерном зале, у фитнес-тренеров. Нико полирует скамейку, а Лончаревич его словно и не замечает. Словно и нет такого игрока в команде. На очередном рождественском банкете «Спортске новости» Чико замечает, что его сын о чем-то долго и серьезно разговаривает с Игором Штимацем, бронзовой медалью Чемпионата-98, две недели как спортивным директором «Хайдука». — Разговариваем с врагами? — шутливо спрашивает он, пока они с Нико ждут такси — ехать в одну сторону, до приезда машина около двадцати минут. Взглядом Нико можно рушить дома, настолько он тяжелый. — Разговариваем, — хрипло отвечает Нико. — Два месяца на банке кого угодно мотивируют… на что угодно. — Не хочешь ли ты сказать… — Чико успевает покрыться холодным потом, пока Нико вглядывается в темноту, разрезанную светом фонарей. — Не хочу, но скажу, — Чико на бесконечно долгую секунду кажется, что он стоит на улице рядом с почти незнакомым взрослым мужчиной, а не своим двадцатилетним сыном. — Ты был прав, «Риека» — совсем несчастливый клуб для Кранчаров. Лончаревич не выпустит меня из запаса. То поражение дало ему возможность убрать меня с глаз долой. Будь его воля, он с радостью от меня избавился бы совсем. Надо быть, — Нико говорит размеренно, прищелкивает пальцами в такт речи, — хорошим человеком и радовать окружающих. Штимац предлагает почти два миллиона евро за мой переход в «Хайдук». Ночной холод забирается Чико за шиворот. — Я лучше буду предателем в глазах ультрас и клуба, чем буду прозябать на лавке, — отрезает Нико. Чико до боли хочется остановить его, но сейчас, на этой темной улице он понимает как никогда отчетливо: его сын вырос. А значит, у него, Златко Кранчара, не никакого права мешать ему самостоятельно решать свою судьбу.* * *
— Чико, стой! Чико, стой! Чико, стой! — скандирует фан-сектор «Риеки». Златко «Чико» Кранчар уходит в подтрибунное помещение: шаги в такт крикам с трибуны. Он знает, что он должен сделать после такого поражения. Он не может оставаться тренером «синих», проиграв «Риеке» 5-2. Не имеет права. Он знает, что должен сделать. Войти в раздевалку, попрощаться с игроками. Выйти, не слушая голосов в спину. Дойти до пресс-зоны. Объявить об отставке. Поймать понимающий взгляд Нико, который приехал посмотреть — вдруг у его отца наконец получится победить в этом бесконечном сражении. «Риека» всегда была для Златко Кранчара несчастливым клубом.