Надежда, что умирает последней

«Персефона, милая Персефона, не плачь!» - пытался успокоить Гарретт свою подругу. Почти месяц назад умер ее отец, а она до сих пор безутешно проливает слезы. Недавно Персефона отделилась от людей-кротов, нашла в себе силы выйти на улицу и стала девушкой инвалида. Гарретт чуть ли не боготворил ее, называл своим ангелом-хранителем. Казалось бы, идеально дополняющая друг друга пара: он помогал ей освоиться в новом для нее мире, стать полноценным членом общества, она рьяно болела на каждом его матче, а после игры с такой безграничной любовью обнимала его, трепала рыжую шевелюру. Парень теперь для нее единственный родной человек, словно весь мир состоял только из этого Рыжика, как называла его Персефона. Вся команда охотников отчетливо помнит, с каким упоением и безудержной радостью впервые лихо заехал с этим дитем подземелий у себя на коленях Гарретт, будто бы выиграл в лотерею. Но далеко не все так было гладко, ибо пораженная смертью папы девушка с порой устрашающей маниакальностью думала об отце, прошлой жизни и страхе потерять возлюбленного, что немудрено с его опасной профессией. Персефона в «приступах» таких раздумий, которые чаще всего случались по ночам, беспрерывно ходила по комнате, заламывала руки, крепко сжимала кулаки, что ногти впивались в ладони, и рыдала, нет, нет, не громко и истерично, подобно капризным барышням, а так по-своему, скупо выпуская по слезинке, точно их у нее ограниченный запас. Гарретт даже не пытался предлагать успокоительного или сходить к психиатру, такая мысль и не закрадывалась в его ум, ведь его девушка – ангел, которому сейчас нужна лишь поддержка и сочувствие, поэтому инвалид просто находился рядом и повторял как мантру: «Персефона, милая Персефона, не плачь!» Она мучила и его, и себя. Девушка считала себя виновной в случившемся, ведь она тогда была так близко и могла оттолкнуть папу, и тот не был бы похоронен заживо под обломками обрушившейся пещеры, но в то мгновение какое-то оцепенение завладело девочкой-кротом, все происходило как в замедленной съемке, но сама она не в состоянии была пошевелиться. Персефона не желала, чтобы Гарретт так сильно беспокоился за нее, и от этого страдала еще больше. Вскоре парень понял это и, нежно проведя рукой по лицу любимой, собрал вещи и переехал на время жить в офис охотников за привидениями, оставив девушку одну. «Мы будем вместе, но не сейчас!» - подумал Рыжик, ее Рыжик. Сколько слез предстоит ей скоро пролить в разлуке с ним, ожидая поминутно в диком ужасе и отчаянье известие о его смерти!