Люблю грозу: она смывает следы цивилизации, И так проступает истина. Которая ясна, как грива льва. Которая красива, как внешность королевы... «Грошовые ужасы/Страшные сказки»
***
Обычное утро, окутанное чем-то необъяснимым. Какая-то свежесть не давала хищнику спокойно идти вперёд и быть уверенным, что всё будет в порядке. Сейчас, именно в этот момент, он хотел увидеть лишь одного... Его глаза моргнули, глаза самого страшного в мире хищника, — льва, — когда над саванной пронеслась молния. В этот же момент маленькие капельки воды начинали падать на землю, словно пытаясь с нею поиграть. Всё было отлично, ведь сейчас пошёл дождь, столь желанный и спокойный. Он успокаивал. Он давал уверенности и был тем самым вторым отцом для любого жителя саванны. Самое главное, когда ты стоишь под дождём — слушать дождь, а не слушать то, как капли падают на ветки кустов и деревьев, заставляя их прогибаться под тяжестью воды. Самое главное — это уметь во время дождя... быть спокойным... Кайон всегда считал дождь великим явлением, любил и поклонялся ему. Любил любой дождь. Воздух пресыщался запахом противостояния земли и неба, невидимая даль была рядом, все было рядом: шум и тишина, ярость и спокойствие. Дождь соединял. Да, конечно, прежде всего он наполнял жизнью, наполнял новым напряжением, он поддерживал прежде всего — жизнь. Пасмурное время с редким дождем словно растворяло и твое осознание; твое я становилось устремленным от всей местности, от всего пространства: это было странное состояние, но и был ты свободен, ты жил, пусть минуты, как бы одновременно всем, что отражало твое беззащитное и уязвимое сознание. Свинцовое, переполненное гнева и влаги небо низко нависло над саванной. Глядя на него, возникало желание пригнуть голову и поплотнее закутаться в легкий плащ, если бы главные герои этой истории были людьми, а не зверями в дикой саванне. Молнии вспыхивали почти непрерывно одна за другой. Не утихая, гремела в тучах гулкая небесная канонада. И от этого блистания и грохотания трепетно сжималось сердце… Все стало ярко-серым. Полосы дождя где-то далеко от нас темнили небо под тучами. Серебристо-сизая тучка все-таки прикрывала солнце, а оно в отместку раскалило ее край, и он засверкал расплавленным серебром… Гроза... Удивительное явление, которому Кайон всегда дивился и восхищался. Каждому раскату грома, который пугал его в детстве и завораживал сейчас. Гроза была его мотиватором к действию и утешителем во время бед. Он любил, когда спокойный дождик стучал по его шёрстке, делая её мокрее и тяжелее. Но он только и наслаждался этим, пока шёл дождь, пока его ушки содрогались от звуков грозы. Пока его лапы намокали в грязи он не падал духом. Ему казалось, что дождь - самое прекрасное природное явление, что вообще может быть во всей саванне. А гроза - самое редкое и самое чудесное из всех. Грозовое небо в летний период по-особенному таинственно и красиво. Томная и жаркая погода, на первый взгляд, совершенно ничего не предвещает, как вдруг можно заметить стремительное и внезапное движение мрачных туч, которые, заполняя горизонт, похожи на огромное войско, идущее войной против спокойных и нежных благ всей природы. Кайон, чей голос теперь звучал более грубо, нежели было доколе и до конца. Страх охватывал каждую пушинку на его изящной фигуре, когда он вспоминал ту самую ночь… И то самое утро, когда он почувствовал, что внутри него сидит первородное зло. Был обычный день, когда самец, спокойно идя по тропе, что шла по направлению к границам прайдов, встретил впереди одну жительницу чужеземья, что появлялась здесь крайне редко и, в основном, приходила для утоления собственного голода. Ни за тем, чтобы украсть что-то, но для того, чтобы не умереть в голоду, когда живот уже истощал, а организм начинал брать энергию из своего собственного жира. Молодая львица, чей организм не мог выдерживать уже нагрузок. Та битва подле чужеземья была выиграна львицами, родом из Прайдрока. И даже Киара с Кову не смогли остановить это кровопролитие. Зира, чья туша уже давно погребена где-то на дне реки, была лидером львиц чужеземья. И они остались преданы ей до конца. И даже сейчас, под предводительством этой самой львицы, чьё имя Витани, что означает «Битва», они все готовятся нанести ответный удар. Встретившись с Витани взглядом, Кайон подошёл к ней вплотную. Та, было хотела уже отойти от него, но её хвост был крепко прижат к земле лапой могучего льва. — Зачем пришла? — спросил её лев, продолжая прижимать её хвост к грязной тропе, состоящей из пепла. Это всё ещё сильнее нагнетало обстановку, а Витани не находила ничего, кроме своей колкости. — Тебя это вообще волнует? — резко ответила она, взглянув на льва. — Тебе легко всех судить. Легко живёшь, кормят, — продолжала она, смотря в его глаза. — Ты можешь жить также, Витани, — приободряющие сказал он, после чего, даже усомнился в своих словах… — Даже лучше… — Если ты думаешь, что я отступлю — ты очень ошибаешься… — сквозь зубы прошипела Витани, смотря прямо в глаза льву. — Или говорю правду, потому что уже живу неидеально… — грустно промолвил лев, взглянув на самку с некой оценкой. — Конечно… Отбросок королевской семьи, который не может делать ничего хорошего для своих врагов… — прошипела Витани, но она даже не знала последствий. Где-то внутри Кайона что-то проснулось, его зрачки расширились, шерсть стала на порядок гуще, а зубы стиснулись, подобно скалам. — Ещё одно слово… И ты… Навсегда покинешь Круг Жизни… — прошептал он, взглянув на неё, наивно полагая, что та, наконец, заткнётся. — Знаешь, ты мне омерзителен. Без Рыка Предков — ты никто. Ты считаешь себя самым грозным, потому что так решило Небо Саванны. Но задавал ли ты себе вопрос: «Лучший ли я?», — сказала Витани, даже не подозревая, что именно эта фраза… станет последней в её жизни. Раздался громкий рык, который, завывая, ударил по львице волной, которая отбросила её на пару десятков метров, после чего, приземлившись на шею, она почувствовала боль, которую раньше не чувствовала — мгновенную. А спустя мгновение её тело и вовсе осталось бездыханным. Но Рык не прекращался, даже после того, как у Кайона в лёгких закончился воздух. Он сметал всё на пути, как в тот самый день, около долины Мапанго он, увидя гиен, нападающих на свою мать, зарычал от гнева и отчаянья. Но во благо. Сейчас же небо стало тёмным, будто его опалили огнём, а левое плечо льва, на котором был знак Львиной Гвардии… уже никогда не было прежднем. Знак стал немного больше, но на глазу рычащего льва появился шрам, а метка стала чернеть, пока не стала тёмно-бежевого оттенка. Горло льва ныло от недостатка воздуха, который лев жадно пожирал, отдыхиваясь и потихоньку приходя в себя. — Нет… — тихо прошептал он, после чего, он упал на землю, совсем без сил. Лишь на секунду он открыл один глаз, на котором был шрам, и увидел страшную фигуру, уже до этого знакомую. Тёмный лев с горящими глазами злобно смеялся, повторяя уже знакомую фразу: «Ты не тот… кем тебя считали»… Но шло время, а лев никак не оклемался. Он потратил все свои силы на этот Рык, что теперь он будет проклинать пожизненно. Его шесть стала немного темнее, сменился контраст. А на гриве… совершенно неожиданно… начали проявляться тёмные оттенки. Фраза, сказанная незнакомцем, всё никак не хотела вылезать из головы самца… «Ты не тот… кем тебя считали»… Как же обидно, лежать здесь и понимать, что ты лишился величайшего дара земель Прайда. Что ты убил львицу, которая ни в чём была невиновна. Что ты совершил непоправимое, из-за чего теперь о тебе будут слагать легенды. А что же это было? Знал ли Кайон о том, что сидит у него внутри? Внезапно, сознание льва начало проваливаться в пучину прошлого… Рафики обернулся на льва, когда тот произнёс эту фразу… «Я чувствую, что внутри меня сидит зло»… Немного поразмыслив, Рафики повёл за собой льва, спрыгивая со своего баобаба и направляясь в сторону одной из близлежащих пещер. Войдя туда, Кайон сразу же поразился обилием рисунков… Но потом ужаснулся, взглянув на стену… Там был знак глаза со шрамом. Это было ужасно, осознавать, что вот примерно такое сейчас находится у тебя на глазу. Рафики прошёл немного дальше и подставил свой посох к одному большому рисунку. Удивительным образом, рисунки начали оживать и Кайон увидел далёкую историю предков. Три льва, сидящих подле друг друга. Король, Лидер Львиной Гвардии и ещё третий… Это не лев. Это кто-то другой. Стройная фигура, чем-то напоминающую самку. Но она была красивее других и её красота была прекрасна. Внезапно, один из львов остался один на рисунке, ходя по долине. Тут его настиг какой-то непонятный шар то ли дыма, то ли чего-то ещё. Но, когда он охватил льва целиком, его шерсть начала тускнеть, а грива… становилась всё более и более некрасивее. Самец обернулся и попытался найти хоть у кого-то помощи… Но был поглощён… Злом… В этот момент воспоминания Кайона оборвались. Он не помнил, что было дальше, но единый пазл составить он так и не смог, хотя пытался очень долго. Через силу он поднялся на лапы, начиная плестись вперёд. Горло беспощадно болело, напоминая о его самой грубой ошибке в жизни. Он знал, что здесь ему теперь будут не рады. Его имя осквернено, а его душа и вовсе наполовину попала во тьму. Выйдя на уже знакомое поле, Кайон было обернулся, чтобы вернуться к Скале Предков. Но всё же, грустно осознавая все свои просчёты, развернулся и пошёл совершенно в другую сторону. Ему теперь будут тут не рады. Он это знал. Он был в этом уверен. С этой минуты, он решил жить один. И лишь на секунду он остановился, подойдя к бревну, выточив на нём одно лишь слово… «Nisamehe»… — Прости, родной край… — прошептал он, взглянув на небосклон, что уже начал становится тёмным. Разумеется, Рык разбудил всех на Скале Предков и вся его семья уже давно бросилась на поиски самца, но тот был уже далеко от них. Он проходил мимо гнилого чужеземья, ловя на себе взгляды гиен, шакалов и львиц из прайда Витани. Под его ногами шкрябалась земля, а он всё шёл и шёл вперёд, не желая оглянуться и вернуться в свой родной дом. «Ошибка — самый опасный яд»… Дождь ночной шумит по земле, беспрерывно смещая наше внимание то в одну, то в другую сторону... Долгий дождь имеет какое-то преимущество перед коротким - в однообразии успеваешь прикоснуться к смыслу, неизвестному, но неотделимому от красоты и жизненного условия. Очередной оглушающий раскат грома пронесся над округой, заставляя земли в округе дня содрогаться от этого звука. Короткая ослепляющая вспышка и дробящий сознание стук воды о землю. Когда-то он любил грозу. Когда-то он считал ее красивой. Когда-то он не боялся закрыть глаза. Когда-то, он мог вечно наблюдать за молниями и восхищаться красотами дождя, но именно с того самого дня он уже ни разу не мог этого делать, днями плетясь вперёд и вперёд, ища, где бы найти ему покой.