Never doubt I love

Хальдис чистила на кухне лук. Перед ней стояла огромная куча, и она знала, что ей понадобится целый день, если она будет работать в таком медленном темпе, но ее мысли где-то витали, оставляя девушку неспособной сосредоточиться. Она расстроилась из-за того, что рядом чувствовала господина Ивара. Мало того, что он оставил ее в смущенном состоянии уже дважды, но она представила, что между ними была какая-то связь! Связь… невозможно! Он был сыном конунга с великим будущим, а она была просто рабыней, обреченной на неумолимо печальную судьбу. В этот момент ее предчувствие было таким правдивым, таким реальным, как будто она мельком увидела, что должно было произойти… Она вздохнула от отчаяния, а затем почувствовала неудержимое желание посмеяться. Все началось с хихиканья, но быстро переросло в неконтролируемый смех. Боги, она была рабыней, очищавшей лук на кухне и вспоминая свои две запутанные встречи с господином! Это было смешно и глупо с ее стороны, и она поняла это, внезапно прекратив смеяться. Хальдис просто была чрезмерно благодарна господину Ивару, потому что он спас ее от гнева работорговца. Ее чувства были подавлены неспособностью выразить свою благодарность, и она начала грезить. Да, это объясняло ее странные мысли в тот день. Это было смешно, но теперь она чувствовала облегчение, что ни к кому не была привязана. Кроме королевы Лагерты, потому что она служила ей. И Берит, глава рабов, которая не особо ей нравилась. И лук сейчас тоже для нее был текущей проблемой! Девушка попыталась приглушить смех, уткнувшись лицом в подол своего фартука, но случайно уронила лук в процессе чистки. Он упал на пол с легким стуком, и по неизвестной причине она нашла это чертовски смешным, разразившись истерическим смехом. Хальдис почувствовала слезы на глазах и фыркнула в неудавшейся попытке собраться с силами. И в таком состоянии ее увидела Сага, войдя на кухню. Кроме Хальдис здесь не было никого. — Хальдис? Голос Саги немного дрожал, она явно нервничала. Хальдис только напевала в ответ, снова сосредотачивая свое внимание на работе. Ее смех прекратился, и ей стало стыдно за свою небольшую вспышку. Ей было неловко разговаривать с другой девушкой, которая наверняка чувствовала то же самое. Они не разговаривали и не видели друг друга с момента их прибытия, и теперь в воздухе висела неловкая тишина. — Как идут дела? — Сага нервно начала разговор, все еще стоя на пороге кухни. — Хорошо, — ответ Хальдис был намеренно лаконичным. Она подозревала, что Сага пришла к ней с определенной целью, и ждала, чтобы убедиться, признает ли она это. Сага возилась со своим платьем. — Ты… в безопасности, не так ли? — спросила Сага, неуверенно задавая вопрос. — Я… почему я должна не быть в безопасности? — ответила Хальдис, еще не подняв голову, чтобы встретиться с другой девушкой. Ее пальцы лихорадочно держали маленький нож. — Ну… ты знаешь… Я слышала, что некоторых девушек избивали, а твои глаза… — Сага запнулась, — … из-за твоих глаз я забеспокоилась… — Нет, я в порядке… пока, я полагаю. Хотя никогда не знаешь… — мрачно ответила Хальдис и, наконец, подняв голову, повернула лицо в сторону Саги. Сага нервно хмыкнула. — Хальдис, мне нужно поговорить с тобой. Хальдис ухмыльнулась.  — Ты уже это делаешь. Сага на минуту замешкалась и смутилась. Но затем, как будто что-то поразило ее, она схватила маленький табурет, который был рядом с ней, и поставила его рядом с Хальдис. Она села и глубоко вздохнула. — Я помогу тебе с луком, и мы сможем поговорить, — наконец сказала она. Это была Сага, которую Хальдис встретила неделю назад. Решительная, обнадеживающая Сага. Хальдис одобрительно кивнула, и девушки какое-то время работали в тишине. Слышен был лишь звук ножей, царапающих кожуру лука, и далекий приглушенный шум, доносящийся снаружи. — Хальдис, я должна извиниться, — начала Сага. Хальдис удивленно подняла голову. — За что? — Слушай, ты можешь подумать, что я все эти дни игнорировала тебя… но это не так. Я была очень напугана, полагаю ты тоже. Но я не забыла тебя, и не избегаю тебя, и не презираю из-за… — Сага запнулась, не зная стоит ли ей продолжать говорить. — Из-за чего, Сага? — спокойно поддержала Хальдис Сагу. Она ожидала этого. — Из-за твоих глаз, — Сага тяжело вздохнула и ждала резкого ответа. — Ох, Сага, это я должна извиняться перед тобой, — тепло выразилась Хальдис. — Когда мы встретились, я должна была сказать тебе, что я слепа. — Нет, нет, я понимаю, тебе должно быть так тяжело… не зная, как люди воспримут такую новость. — У меня было к тебе чувство. Я должна была доверять тебе, — тихо призналась Хальдис. — Чувство ко мне? — Сага, казалось, опешила. Хальдис кивнула. — Да. Хорошее чувство о тебе. Чувство будущего друга, — девушка усмехнулась и стала ждать, пока Сага переварит то, что Хальдис предложила. — Настоящий друг, — пришел ожидаемый ответ, твердый, решительный. Девушки пожали друг другу руки, как в день их встречи, заключая сделку. — Теперь давай начнем заново. Здравствуй, меня зовут Сага, — сказал Сага, усмехаясь. — Меня Хальдис. И я слепая, — над этим Сага перестала смеяться. — Трудно ли так жить? — пробормотала она серьезным и осторожным тоном. — Я родилась слепой, поэтому не сравнить, но я со всем справляюсь. Это мой мир, и так будет всегда, — тихо ответила Хальдис. — Должно быть какое-то лечение. — Это не лечится, Сага. Но я не против, на самом деле. Так было всегда, и я научилась жить с этим, как любой другой человек. Даже если бы мне предложили дар зрения, я не уверена, что хотела бы принять его, — скептически призналась Хальдис. — Как ты знаешь, куда идти, где стоять, что делать? Как ты узнаешь людей? — с благоговением спросила Сага. — Я использую свои другие чувства. Люди настолько полагаются на свое видение, что часто забывают, что обладают и другими чувствами. Я слушаю, я чувствую запах, я прикасаюсь. И это похоже на то, что я действительно вижу. — Действительно, необыкновенно… Я восхищаюсь тобой, Хальдис, — взволнованно выдохнула Сага. — И скажи мне, ты знаешь, как выглядят люди? В прошлый раз ты сказала мне, что цвет моих глаз напоминает тебе о мёде, — она секунду поколебалась — Это… ложь? — Ты думаешь, цвет ничего не значит для меня, не так ли? Ну, на самом деле они так и делают, так как это невозможно. Я знаю названия каждого цвета и в большинстве случаев могу узнать их, используя свои другие чувства. Например, красный цвет имеет пряный запах, всегда очень интенсивный. Желтый — самый нежный на ощупь, а зеленый пахнет природой, в основном, как листья, — Хальдис сделала паузу. — Все легко, когда привыкнешь. И если честно, цвет твоих глаз был дикой догадкой, но я была права, не так ли? — Я посмотрела в зеркало, как только смогла, и ты была права, у них действительно медовый цвет, — призналась Сага, затаив дыхание. — И ты знаешь, как я выгляжу? — Признаюсь, я понятия не имею, как ты выглядишь, но я могу узнать тебя по теплому голосу и ровной походке. И я знаю, что ты выше меня. — Это правда! Какого цвета мои волосы? — Можно я потрогаю их. Так я смогу определить. Сага одобрительно кивнула, и Хальдис взяла прядь волос и потерла их пальцами. — Довольно колючие и тонкие. Я думаю, что рыжие, — сказала она, подумав. — Боги, ты права! — с энтузиазмом рассмеялась Сага. — Скажи мне, скажи мне, что еще ты умеешь? Халдис тоже засмеялась. — То, что я делаю, ничего особенного, друг мой, просто, есть свои секреты. И тогда практика дает о себе знать. Я помню, когда я была маленькой, я всегда была настолько смущена, что не могла отличить мужчину от женщины, — сказала Хальдис, вспоминая свое детство, когда ее еще обучала бабушка. Тогда ей было так тяжело. Темнота была настолько непроницаемой, настолько болезненной, что она часто отчаянно молила богов о помощи. Это никогда не исходило от них. Но это от ее бабушки, которая никогда не сдавалась и верила в способности Хальдис. Вместе с ней Хальдис научилась пробираться по миру. Ходить, готовить, плакать, смеяться, танцевать и петь. Жить. Ее грудь заболела от воспоминаний о ее покойной бабушке. Дорогая бабушка! Кем бы стала Хальдис без нее? Хальдис оторвалась от своих воспоминаний и грустно усмехнулась. — Я также умею читать по руке, — добавила девушка, вспомнив еще один свой навык, которому ее учили. Она не умела читать книги, но умела читать людей. Их ладони, их лица и, наконец, их умы. Самая темная часть любого человека, где тайны и мечты лежат и преуспевают. Сага взволновано протянула руку. Халдис взяла ее и начала обследовать пальцами. Она медленно проследила линии и царапины, нахмурившись.  — Что ты видишь, что ты видишь? — нетерпеливо потребовала рыжеволосая девушка, не замечая скольжения руки. — Ты сильная женщина, Сага. Ты веселая и энергичная, полна жизни. У тебя будет долгая жизнь, но ты столкнешься с трудностями, многими трудностями. Никогда не забывай надеяться и пробовать, и ты будешь впереди. Запомни это, — сказала Хальдис, тщательно подбирая слова. — Так ты умеешь читать будущее? — спросила Сага с явным недоверием. — Это не будущее, Сага. Я ничего не знаю об этом. Это то, что твоя ладонь говорит мне о тебе как о личности, не более, — быстро отпарировала Хальдис. Она не знала о будущем. Она также ничего не предсказывала, исключая несколько предчувствий. — Я не всегда была рабыней, знаешь… — пробормотала Сага, прерывая короткое молчание. — У меня была хорошая жизнь, но я сбежала от нее, как дура, — она вздохнула с грустью. — Как молодая дура, если быть точной. Хальдис крепко сжала ее руку, успокаивая. — Скажи мне, почему ты сбежала? — Я сбежала от брака по договоренности. Я тогда была очень молода, почти ребенок. Мой отец был торговцем, и этот брак как-то помог ему, я так и не поняла, как именно. Но я была так напугана и очень глупа, чтобы слушать своих родителей, что буквально сбежала. Я бы ни за что не смогла бы выжить в одиночестве, но, к счастью, работорговец захватил меня и спас от моих неприятностей, — ее голос был горько ироничным. — С тех пор я хорошая рабыня. Хальдис не ответила, потому что ей нечего было сказать. Ничего нельзя сказать, когда ужас трагедии проявляет себя. Каждый раб пришел откуда-то. Каждый раб познал горе. Кто-то живет, чтобы разказывать свои истории, кто-то не делает этого. — Я тоже не всегда была рабыней, — тихо сказала Хальдис, но не смогла продолжить свою историю. Она почувствовала тяжесть, и у нее в горле образовался комок. Может быть, она раскажет в другой день, когда она наберется смелости, чтобы противостоять своей боли. И, возможно, наконец-то удастся избежать этого. Девушки продолжали чистить лук, но когда печаль рассеялась, в воздухе появилось сильное чувство. Оно было твердым и настоящим, и они обе почувствовали его. Это была связь, которая родилась. Дружба, в которой они поклялись друг другу, потому что сочувствовали друг другу и столкнулись с той же неопределенностью. Ну, это и ужасный запах сырого лука. Самая большая скорбь, через которую они прошли. Они начали болтать, и Хальдис рассказала ей о ее обязанностях, комнате, в которой она спала, и молодой рабыне Дагни, которая продолжала говорить с ней, отвечая на невысказанные вопросы. Сага сказала, что она спала в похожей комнате, также заполненной рабами, и что она познакомилась с Маргреттой, рабыней, которая утверждала, что была близка со всеми сыновьями. Хальдис внутренне задумалась, насколько близка. Они рассмеялись, когда поняли, что обе подозревают, что Берит постоянно наблюдает за ними. Бедная Берит, она не нашла вины или несчастья, чтобы обвинить их. — Так как же служиться у господинов? — Ну, я их почти не обслуживаю. Я служу им по праздникам и собраниям, а когда нет, они отправляют меня на рынок, чтобы купить все необходимые ингредиенты. Затем я выполняю другие мелкие поручения, которые просят женщины-последователи королевы. Хальдис немного поколебалась, прежде чем задать вопрос, понизив голос. — Ты… спала хоть с одним из сыновей? — девушка покраснела от смущающего вопроса, как и Сага. — Н-нет, ради Одина. Я не думаю, что они даже заметили меня. Несмотря на твердое утверждение Саги о том, что она еще не привлекла внимание сыновей Рагнара Лотброка, Хальдис была уверена, что это не так. Она ничего не знала о служанке Маргретте, но у нее было чувство, что Сага преднамеренно подошла и подружилась с ней. Если бы она действительно была так близка к господинами, как утверждала, то она могла бы услышать или сказать что-то, касающееся рыжеволосой рабыни. Хальдис была уверена в двух вещах. Во-первых, Сага не могла остаться незамеченной для любого мужчины более одной недели, а во-вторых, существует конкуренция даже между рабынями. Многие из них имеют амбиции и не остановятся ни перед чем, чтобы их достичь. Хальдис могла поспорить, что Маргретта не дура, и она определенно нацелена на женитьбу на одном из сыновей. Что может быть лучше, чем выйти замуж за прекрасного принца, когда ты просто рабыня без гроша? — Ну, кто тебе нравится больше? — спросила Хальдис дразнящим тоном. Сага хихикнула, все еще смущенная. — О, я уже говорила, они все такие красивые. — Ты не умеешь лгать! Какой из них тебе понравился больше? — Все они мне нравяться одинаково! — Я тебе не верю! Подожди, я добуду это у тебя! Какого цвета их волосы? — Почему тебе не потрогать их и не узнать самой? Теперь девушки истерически смеялись. — О, остановись! Скажи мне их цвет волос! Блондины! Все они светлые, кроме господина Ивара, он шатен. — О… а его глаза? — Синие, я думаю, у них всех синие глаза, кроме господина Хвитсерка, они, по-моему, зеленые. — Ах, ты всё заметила, подлая девчонка! Кого бы ты выбрала, если бы могла? — Я не знаю! — Вранье! Ты знаешь! — Хорошо, может быть… Их смех и дразнение внезапно прекратились из-за появления Берит, которая стояла у входа, с широко раскрытыми глазами и, скорее всего, в ярости. За ней стояли кухарки, которые принебрегли своими обязаностями. Берит быстро подошла к ним и заговорила хриплым, сломленным голосом. — Я отпущу вас обоих, так как должна расправиться с этими ленивыми суками, но я буду наблюдать за вами, как ястреб. Если я поймаю тебя на промедлении, будут последствия, — прорычала Берит и повернулась к кухонным девушкам, ругаясь, что они должны закончить чистку лука за пять минут. — Вы двое, вернитесь к своим обязанностям! — приказала она, наклонив голову к двери, и обе подруги с радостью повиновались. Когда они были довольно далеко, чтобы их не слышали, они засмеялись. Успокоившись, девушки обнялись, пообещав вскоре снова встретиться и с этим они расстались. Хальдис схватила деревянную метлу и довольно вздохнула. Она оценила компанию Саги, которая ослабила ее разочарование. Она начала подметать, думая о том, что ей рассказала рыжая. Какой бы резвой она ни была, Сага казалась наивной и не замечала, какими могут быть намерения людей. Хальдис должна предупредить ее, чтобы та была осторожна с теми, кому она доверяла и с кем подружилась. И это не займет много времени, прежде чем господины приведут ее к своим постелям… это вызовет большую ревность и ненависть со стороны других амбициозных рабынь. Хальдис была уверена, что ей не о чем беспокоиться! Если она сможет найти несколько людей, которым она сможет доверять и любить, то она будет счастлива. Сага была одной из них. И если однажды она сможет заработать свою свободу, усердно работая, тогда сможет начать жизнь с чистого листа. Да, это были ее новые амбиции. Работать усердно и стать свободной. А потом жить. И найти новую мечту, к которой нужно стремиться. Она хмыкнула, и головная боль пронзила ее голову. Но это была бы ее новая жизнь. Ее новая жизнь после боли. А пока ей пришлось работать и терпеть. Это то, что делают все рабы. Что делают все страждущие.