Я безнадёжный человек. Я сам себя боюсь.
© Сейги Наката.
Я стал бы кем угодно, лишь бы не нынешним собой. Стоя на перепутье, я вспоминал события, произошедшие в Лондоне. Мне удалось убедить Ричарда вернуться в Японию вместе. Это сделало меня счастливым. Чуть меньше, чем то, что произошло между нами, но пока что этого достаточно. Ричард больше не говорил об этом, но я решил дать ему время всё переварить. Я благодарен уже за то, что он принял меня. Так я думал. «После перерождения я бы хотел стать таким человеком как ты. Ты освободил меня от оков судьбы». «Беда не приходит одна», — так говорила моя бабушка. Поэтому вместе с ней меня поджидала другая — Хисаши Шимено. Я так рьяно хотел помочь Ричарду, что сумел позабыть одну важную вещь: какой смысл в помощи того, кто не может спасти самого себя? «Я бы хотел быть тем, кто отправится на край света, чтобы помочь тебе». Я пытался решить проблему по-своему. Избегал Ричарда, начал пропускать учёбу, лишь бы Хисаши не добрался до важных для меня людей. «Почему ты считаешь меня чужим? Я безмерно люблю тебя и в то же время злюсь на тебя». Почему всё именно так? Как всё могло так обернуться? Ведь всё же наладилось. Теперь ничто нас не разлучит, я смогу продолжить жить нормально — мне хотелось в это верить. «А ты всё равно хочешь бросить меня и пойти по тёмной тропе. Почему?» Почему я был настолько наивным, чтобы спокойно всё принять? Как я мог позволить себе допустить такую ситуацию? Я же знал, что легко не будет. «Какова истинная причина твоего ухода, Сейги?» Потому что я был вынужден! Благодаря Ричарду, который не смирился с моими попытками не втягивать его в это, и Накате — отец исчез. Мне хотелось, чтобы это сработало. Ведь тогда мне бы не потребовалось бежать. Я едва не убил Хисаши. Разочаровался во мне? Я скрыл всё от тебя, потому что я безнадёжный человек. Зачем Ричард помог мне? Он мог разочароваться, и всё было бы в порядке. Семья Ричарда не опасна, поэтому его враг мне не страшен. Но мой враг, мой отец — безумец. Для него нет ничего зазорного в том, чтобы отобрать у меня самое важное.***
После выпускного я решил забыть свою идею стать государственным служащим. Дело Ричарда оказалось для меня важнее — мне нравилось помогать ему. Правда, я так и не решился побеспокоить его волнующей моё сердце темой. Так же, как и в истории с Танимото, я стеснялся выразить свои чувства. Танимото мне как сестра, поэтому я недолго ходил вокруг да около — беспокойство за её судьбу взяло верх. Почему-то всеми это было воспринято как симпатия, но, к счастью, она оказалась понимающим другом. С Ричардом всё иначе. Что я буду делать, если он откажет? Лучше промолчать, и всё останется по-прежнему. Я не врал и не стеснялся вкладывать в свои слова иной смысл, но, когда дело дошло до объяснений, зародились сомнения. То, что произошло в Лондоне, — как мне к этому относиться? Кто мы друг для друга? Устав от самобичевания и собравшись с мыслями, я принял это тяжёлое решение. Хватит ждать подходящего момента, ведь он может никогда и не настать. Перед работой я как обычно зашёл в магазин, чтобы накупить любимых сладостей Ричарда. Если всё пройдёт ужасно, то задобрю его пудингом. Кто мог знать, какой сюрприз меня ожидает. — Сынок, это ты? Я тут зашёл к твоему дорогому другу. Мне кажется, ты поступил со мной подло, поэтому я вынужден напомнить тебе кое-что важное, — позвонив Ричарду, я думал узнать, не хочет ли он чего-то ещё. Но вместо него мне ответил Хисаши. — Может поспешишь, пока я не испортил его хорошенькое личико? — Тронешь его, и на этот раз я убью тебя! — мой голос может быть таким? Девушка, стоявшая у кассы, в страхе отшатнулась. В её испуганных глазах читалось всё то, что отразилось на моём лице, когда я произнёс эти слова. Если с Ричардом что-то случится. Если он убьёт его. Если Ричарда больше не будет рядом… Я и не заметил, как слёзы полились из глаз, обжигая кожу. Стоило подумать об этом, как нечто вырвало моё сердце из груди, с жестоким нажимом разрывая рёбра. Я никогда не был так зол. Всё внутри меня перевернулось. Забыв обо всём, я машинально помчался в сторону «Иностранца». Я должен успеть! — крутилась в голове неуёмная мысль, отдавая пульсом в висках. Я не вынесу, не выдержу. Только не Ричард. Не смей отбирать его у меня, Хисаши! Я не позволю! Пелена ярости затуманила разум. Я ничего не слышал, кроме извергающегося в голове пульса. Мне никогда не было так страшно и больно. Если бы я нашел в себе силы уйти, то с Ричардом ничего бы не случилось, — он бы не пострадал из-за меня. Что я за слабак?! Поддался собственной слабости! Думал, что всё обойдётся! Вот уже показалось здание из красного кирпича. Лестничный пролёт. Закрытая дверь. Сорванная вывеска. Ну и зачем Ричард открыл этому человеку дверь? Навалившись на несчастное препятствие, я яростно задёргал ручку, но она не поддалась. Не отыскав ничего лучше, я уцепился за перила и, подтянувшись на руках, вынес дверь ногами. — Ричард! — я не узнал собственный голос. Опять. Картина, показавшаяся перед глазами, ввергла меня в ступор. Отец, довольно улыбаясь, прижимал Ричарда к стене. Я уже видел эту улыбку в детстве. На полу рядом с ним лежал окровавленный нож. Его руки сжимались на горле Ричарда, оставляя на нежной коже багровые синяки. Светлые волосы пропитались кровью, а лицо… — О, сынок! Наконец-то ты явился! Я ждал тебя. Хотел показать, как этот милашка страдает. Его личико прекрасно, правда ведь? — Хисаши рассмеялся, совершив ужасную ошибку. Подойдя ближе, я просто смёл отца в сторону. Ричард упал на колени, кашляя и хватаясь за горло. Как только он поднял голову, меня поразил страх в его взгляде. Только вот испугался он не отца. Моё искривлённое яростью лицо отражалось в синих глазах. Отведя взгляд в сторону, я развернулся и, подойдя к Хисаши, уселся на него сверху, прижимая коленями болтающиеся руки. Мне захотелось убить его за то, что он посмел совершить. Ричард должен улыбаться. Так почему же он не улыбается?! Почему он боится? Я не прощу Хисаши за то, что тот стёр улыбку с его лица. За всю ту боль, что я увидел — не прощу. — Сейги, прекрати! Он ничего не сможет сделать! — Ричард попытался оттеснить меня, но вместо этого я оттолкнул его. — Сейги, умоляю! Ты ведь хороший! Послушай меня, пожалуйста! Не смей отбирать себя у меня, я ведь просил! Я замер с занесённым над лицом Хисаши кулаком. Пелена вдруг исчезла, и ко мне вернулся слух. Громкий голос Ричарда словно пробудил меня ото сна, заставляя волю сжаться перед его мольбой. Ричард не хочет, чтобы я исчез? Он не злится на меня? Но ведь… это по моей вине. Он всё ещё считает меня хорошим? После всего? — Ха, Сейги, ты такой же как я. Моя кровь течёт в твоих венах. Я хотел показать тебе именно это, мой дорогой наивный сынок, — голос Хисаши вновь погрузил моё сердце во тьму. Ненавижу! — Сейги, сейчас приедет полиция! Слушай меня. Человека, который тебя любит, — Ричард вновь ухватился за моё плечо. — Ричард… — напряжение спало. Тело онемело и ослабло, а из глаз полились слёзы. От перенесённых эмоций по телу пронеслась дрожь. Как мне остановиться? — Всё хорошо, — перехватив мою руку, Ричард потянул её на себя, заставив развернуться. — Я же говорил — я хочу быть тем, кто всегда придёт к тебе на помощь. — Я не знаю, что мне делать. Если бы он убил тебя… Я бы никогда себя не простил… Я подумал, что могу потерять тебя, Ричард… Ричард… Я отполз от Хисаши и, схватив Ричарда за плечи, уткнулся головой в его грудь, продолжая ронять слёзы. Никогда не думал, что мне может быть настолько больно. Он спокойно обнял меня за шею, запустив пальцы в волосы. Ричард так сильно пострадал, но не пал духом, — я же слишком сильно отчаялся. Продлилось это недолго, хотя для меня прошла целая вечность. Горечь и обида скребли горло, не давая возможности говорить. Когда приехала полиция, я так и сидел на месте. Хисаши продолжал утверждать, что не совершил ничего плохого, но это не подействовало. Они его забрали, а я даже не обернулся: голова была забита совсем иными мыслями. Стоило входной двери закрыться, и я, наконец, очнулся. Даже сумел спокойно разглядеть все масштабы бедствия: синяки на прекрасном лице Ричарда налились синевой, но, похоже, его это нисколько не побеспокоило; на шее и руках порезы, костяшки разбиты — видимо, он защищался. Смогу ли я когда-нибудь перестать винить себя за это? — Не смей винить себя, Сейги, — Ричард нахмурил брови. — Знаешь, я ведь правда люблю тебя, — произнёс я, наклеивая пластырь поверх раны на его шее. В больницу Ричард ехать отказался, поэтому пришлось достать аптечку. — Я тоже тебя люблю… — Ты не понимаешь, — Ричард хотел сказать что-то ещё, но я его перебил. — Не как друга, а как человека, за которым хочу пойти на край света. Ты это уже говорил, и для тебя такие слова — это, возможно, проявление дружбы, но всё не так. Каждый раз, когда я признавался в своих чувствах, каждый раз, когда говорил о твоей внешности, я имел в виду совсем другое. Я люблю тебя в том самом смысле. — Думаешь, я не понимаю? — подхватив мой подбородок, он притянул к себе и оставил на губах лёгкий поцелуй. — С друзьями не занимаются всяким… Если ты, конечно, помнишь, что было в Лондоне. Ворох воспоминаний тут же ударил в голову, и я больше не смог скрывать эмоции. Должно быть, я слишком покраснел, раз даже мой вид заставил Ричарда рассмеяться. Наконец-то я смог увидеть его улыбку. Видеть, как он радуется, вопреки всему, — самое большое счастье. Ведь пока Ричард может радоваться, я становлюсь счастливее.